Текст книги "Рыжую не видали? (СИ)"

Автор книги: Елена Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Елена Шмидт
Рыжую не видали?

Глава 1

– Лионария Вельгард, немедленно вернись! – строгий окрик отца заставил меня остановиться. – Я ещё не всё сказал.

– Ну па…

Я печально посмотрела на дверь. А ведь я была почти у цели! Но увы… Вздохнув, я постаралась принять выражение невинной овечки, обожающей своего родителя, и только после этого развернулась.

– Никаких «па», Лионария! – Мой отец сегодня был явноне в духе, что и старался всеми силами продемонстрировать. – Я и так позволял тебе сильно много.

Барон Вельгард, а по совместительству мой дражайший батюшка, недовольно хмурил брови, сопел, и я не узрела на его недовольной физиономии ни единого намёка на то, что мне удастся его разжалобить. Но я не привыкла сдаваться, а потому, обиженно надув губы, направилась к нему этакой рыжей лисой. А вдруг не устоит, и всё вернётся на круги своя: балы, никому ненужные женихи и свобода.

– Ну, па, – просящим голосом промурлыкала я. – Ну, не злись. Ты же сам его видел. Он же старый!

– Мужчина в пятьдесят семь не может быть старым, Лионария, – нравоучительно заметил отец, хотя сам был лет на пять моложе моего новоиспечённого жениха. – В этом возрасте, наоборот, мы только набираем силу. А вот ты, дочь, уже немолода. Ещё год другой, и тебя пора будет списывать со счетов. На тебя даже лысые и старые не клюнут.

– Па, но мне только двадцать пять! – возмутилась я, в корне не согласная с его оценкой. «Что значит: лысые и старые не клюнут? Да я сама с такими связываться не стану. Кому они сами нужны-то!»

– Уже двадцать пять, Лионария! Уже! – барон осмотрел меня придирчивым взглядом, словно только что заметил. И, судя по лицу, ему отчего-то совсем не понравилось то, что он узрел. – Твои сверстницы уже давно пристроены и давно нарожали кучу детей.

– Ты сам сказал почти. Почти – не значит все! – не согласилась я.

Причём я знала многих своих ровесниц, которые до сих пор не были замужем. И не все из них были непривлекательны и бедны.

– Без мужей остались только дурочки и калеки, – парировал отец, чем вверг меня в ступор на несколько секунд.

– Спасибо, па, – надулась я, хотя дуться было уже некуда. Петля вокруг затягивалась всё сильней. – Вот уж не думала, что ты обо мне такого мнения.

«Если бы я была воздушным шариком, то просто бы улетела», – вздохнула я, взирая на неуступчивого родителя. Что-то было не так, но я пока ещё не поняла что.

– Лия, – отец, наконец, изменил тон и перешёл к увещеванию моей заблудшей души, – тебе пора уже подумать не только о себе, но и о своей семье. У тебя две младшие сестры, что они должны думать, глядя на тебя.

«Что все мужики козлы», – мстительно подумала я, вспоминая своего бывшего, которого застукала с фрейлиной королевы в саду. После чего разорвала помолвку и уехала, хотя он умолял остаться и говорил, что белокурая Элизабет сама вешалась на него. Так я ему и поверила! А он, такой невинный, шарил у неё рукой под юбками. Видно, искал выключатель, чтобы отключить напавшую на него негодницу.

– Папа, но я же не против! Но Джонс оказался подлецом. Я же тебе обо всём рассказала! Не я была виновата в нашей размолвке, ты же помнишь, что я застукала его с другой!

– И что?! – искренне удивился отец. От неожиданности я уставилась на него. И это говорил человек, который жутко ревновал свою молодую жену. – Да мало ли что бывает! Может, он хотел немного развлечься перед свадьбой? Потом-то это уже не сделаешь. А ты сразу взбеленилась!

– Развлечься! – фыркнула я, возмущённая такой несправедливостью. – То есть задирать юбки, у мужчин называется развлечься? Интересно, а что тогда обсуждают в таком виде? Я забыла тебе рассказать, па, что у него при этом были расстёгнуты штаны. Я только не успела заметить, где находятся ручки невинной Элизабет.

– Лионария! – возмущённо воскликнул отец и стукнул кулаком по столу. – Как ты можешь обсуждать такие темы?

– А-а-а! – подпрыгнула я от негодования. Внутри всё пылало от праведного гнева. – То есть говорить нельзя, а делать можно? Так, что ли, получается? Ты тоже так делаешь?!

– Лионария, прекрати!

Лицо отца пошло пятнами, и я поняла, что слегка перегнула палку. Надо было срочно исправлять ситуацию.

– Ну, папочка, прости. Я расстроена нашей размолвкой, и потому так себя веду.

– Вот выйдешь замуж и забудешь про своего Джонса, – заметил отец.

– Как же я смогу забыть Джонса, па, если ты предлагаешь жениха, которому так много лет, – взялась канючить я, надеясь, что сердце родителя не выдержит моих завываний, и он отправит меня восвояси.

– Раз уж ты такая просвещённая, то должна знать, что в постели не видно, сколько мужу лет, – нравоучительно заявил барон Вельгард. – У мужчины не это главное достоинство.

– Подозреваю, что с главным достоинством предлагаемого тобой жениха всё ещё хуже, чем с лицом, – не удержавшись, выдала я.

– Лионария, девицы не могут рассуждать о таком! Это не позволительно, в конце концов.

– Ты, папочка, отстал от жизни! – Меня снова понесло в неведомые дали. И что у меня за язык такой! – Некоторые девицы вполне профессионально укажут тебе все параметры того, о чём им не позволено рассуждать.

– Я смотрю, ты совсем распоясалась, дочь, – прошипел мой отец и как стукнет по столу. – Всё! Ты немедленно выходишь замуж за герцога, раз стала такой умной.

– Он косой и тощий! – возмутилась я.

– На себя посмотри. Ты рыжая и бесстыжая! Только и носишься. Вся в мать! Та такая же вертихвостка была. И не смей ездить к бабке!

– Это ещё почему? – прищурилась я, вновь начиная злиться.

Вот хотела же быть примерной дочерью, но, видно, не судьба. Я закусила губу, чтобы не высказываться дальше.

– Чтобы она тебе в уши чего-нибудь не напела. Завтра приедет свататься герцог. Будь добра вести себя прилично. И пусть служанка сделает тебе причёску. Собери уже свои волосы. Что ты вечно с хвостом бегаешь!

– Хорошо, – буркнула я. – Вообще-то, я только с прогулки приехала, – попробовала оправдаться я.

«Зачем мне накручивать причёску, если она при скачке вся растреплется? – хотела я задать резонный вопрос, но не стала. Вряд ли отец был готов меня слушать. Вон как желваки ходят. – Да что происходит, в самом-то деле?»

– И платье приличное надень! И прекрати носить постоянно штаны, словно ты мужик.

«Он что, только увидел? Я уже года три так на прогулку отправляюсь», – я осмотрела свой наряд. Ну да, брюки слегка заужены, чтобы не мешались, но их же закрывает длинная рубаха. Специально почти до щиколоток просила сшить. Правда, по бокам разрезы, но я же не голыми ногами сверкаю. Да и езжу я в основном по полям и лесу.

– И используй женское седло, Лионария. Не забывай, что ты уже почти замужняя женщина.

– То есть ты не передумаешь? – попробовала я ещё раз воззвать к совести родителя.

– Ты всего лишь дочь барона, дорогуша. А он – герцог. Да ты должна провидение благодарить, что тебе выпало такое счастье. Ты будешь герцогиней.

– Лучше бы я была простолюдинкой, – прошипела я, – чем жить с таким… – чтобы не высказаться, захлопнула себе рот ладошкой.

– Вот, наконец-то, хоть что-то сделала правильно. Вот так и ходи всё время! – отрезал отец. – Надеюсь, ты меня услышала.

– Папа, – прибегла я к ещё одному доводу, – он напал на меня во дворце!

– А что здесь такого? – удивился барон. – Он просто не удержался от желания. Это же даже хорошо! Значит, мужчина полностью уверен в своих силах.

– Папа, но он же Бубун! – выкрикнула я последний довод. – Ты хочешь, чтобы твоя дочь стала Лионарией Бубун?

– Герцогиней Бубун, дочь! Герцогиней. Причём одной из самых богатых.

Я поняла, что отец не передумает, и развернулась, собираясь уйти. Главное, не сорваться и не наговорить лишнего, а то запрёт, и тогда точно не вырвусь.

Два года назад отец переселил меня на самый верхний этаж нашего четырёхэтажного особняка. Из семьи там больше никто не жил. За окнами моей комнаты были совершенно ровные стены. Ни тебе колонн, ни карнизов, даже плющ сюда ещё не дотянулся. И ни одного дерева внизу. Так что сбежать я оттуда не могла. А три месяца назад ещё и решётки поставили, после того как я всё же рискнула спуститься по связанному постельному белью и отправиться на свидание с Джонсом. Кто же знал тогда, что он окажется такой скотиной. Хотя, если честно, он мне никогда особо и не нравился. Сейчас больше страдало моё эго, чем душа.

– Совсем забыл, – кинул мне в спину отец. – Дата вашей свадьбы с герцогом уже назначена.

– Он же только свататься завтра приедет? – замерла я, сжав кулаки.

– А это больше для проформы, Лионария. А так мы уже с ним всё обговорили и обсудили.

– И когда? – не поворачиваясь, поинтересовалась я.

– Через десять дней. Как раз перед королевским балом ваш медовый месяц подойдёт к концу.

– Теперь я могу идти? – прошипела я, едва сдерживаясь, чтобы не высказать отцу всё, что про него думаю. «Медовый месяц, – фыркнула я про себя. – Не медовый, а чесночный. Будет потом мне послевкусие на всю жизнь».

– Теперь можешь, – разрешил он. – Надеюсь на твоё благоразумие, Лионария. Пожалей свою бабушку.

– Что ты задумал? – резко развернулась я.

– Я изгоню её из своих земель, если ты ослушаешься.

Я вылетела из его кабинета. Щёки пылали. Я сжимала и разжимала кулаки. Если бы было можно, я бы разгромила всё в кабинете отца. Он нашёл моё самое уязвимое место.

Мать давно умерла. Отец женился на другой, намного моложе себя. Она уже родила ему двух дочерей. Я старалась не мозолить ей глаза, но чувствовала, что мачеха ревнует отца ко мне. И даже догадывалась, почему она меня не любит. Я была похожа на маму.

Бабушку отец переселил от себя подальше, в лесной домик, стоящий подле самых гор. Я обожала бывать у неё в гостях, чувствуя тепло и заботу. Здесь я ощущала себя вольной птицей, не скованной условностями и приличиями. А ещё бабушка была моей единственной родственной душой.

С отцом наши отношения всегда были больше формальные. Я пыталась изображать любящую дочь, а он – заботливого родителя. Хотя надо отдать ему должное, меня он никогда не притеснял, позволяя жить, как заблагорассудится. До сегодняшнего дня.

Я даже не заметила, как добралась до комнаты. В голове настойчиво билась мысль, что надо как-то сбежать, пока не состоялась помолвка.

****

С герцогом я впервые столкнулась на королевском балу. Я бы не обратила на него внимания – ни один он пялился, пуская слюни, в моё декольте – но герцог решил пригласить меня на танец. Если бы я тогда знала, что задумал этот немолодой лин, то оттоптала бы ему все ноги. Я хорошо запомнила сальный взгляд, которым он пытался меня раздеть. Похотливый индюк! Он так таращился на мою грудь, что захотелось прикрыть её рукой.

Герцог был невысокого роста, с достаточно поредевшей шевелюрой, от которой на макушке остались одни воспоминания, носатый, один глаз у него здорово косил, словно пытался рассмотреть родинку на ноздре. Ко всем своим прелестям он слегка прихрамывал на левую ногу. А вот состояние его было огромным. И думаю, что при желании он вполне мог найти себе жену. Если бы спросил, я бы подсказала ему парочку имён. За такие деньги эти линаи были согласны на всё.

А вот мне он был не нужен. Отвертеться не представлялось возможным, пришлось принимать приглашение. Герцог радостно сообщил, что его зовут Франк, и он готов продолжить наше знакомство. Но я-то была не готова! Я не могла дождаться, когда закончится эта пытка. Весь танец занималась тем, что пыталась от него отодвинуться. Он же делал противоположное – старался придвинуться.

А вот когда я после бала возвращалась к себе, этот упырь поджидал в коридоре за статуей. Набросившись, герцог тут же попытался схватить меня за грудь. Он, видно, не удосужился поинтересоваться, что я за нежный цветочек, за это и был вознаграждён кулаком в глаз и коленом по причинному месту.

Я думала, что навсегда отбила у него желание связываться с собой. Но этот упырь, видно, решил по-другому завладеть моей грудью.

Пока я, разъярённая, бегала по комнате из угла в угол, разрабатывая планы побега, кто-то подошёл к моей двери. Я только услышала, как провернулся ключ в замке. «Неужели отец меня запер?» Бросившись к двери, я что было сил принялась стучать. Вначале кулаком, потом в ход пошли и ноги. Однако никто и не подумал открыть. «Поджечь, что ли?» – мстительно подумала я, но потом решила: надо быть хитрей. Мне бы только вырваться, а там бабушка обязательно что-нибудь посоветует.

Весь оставшийся день я вела себя вполне прилично. Поужинала и рано легла спать, всем своим видом демонстрируя, что смирилась с неизбежным. Утром меня разбудила служанка.

– Линая Лионария, пора вставать. У нас сегодня много дел. Барон Вельгард приказал одеть вас так, чтобы герцог потерял дар речи.

– Для этого достаточно оголить мою грудь, – буркнула я, вспоминая красную рожу герцога. Если бы знала тогда, что он задумал, специально бы довела его до кровоизлияния.

Служанка фыркнула, стараясь не рассмеяться.

– Сейчас придёт Виола и сделает вам причёску, линая Лионария. А пока давайте примем ванну.

– Только без твоих вонючих масел, – предупредила я. – Терпеть их не могу.

– Но вы же должны стараться не для себя, а для вашего будущего мужа, – проворковала Жаклин, и я поняла, что она уже налила в воду пузырьков пять.

– Ты хочешь, чтобы я померла раньше времени? – накидывая халат, пробурчала я.

– Ну что вы такое говорите, линая Лионария! – служанка с укоризной взглянула на меня. – Я добавила всего несколько капель, и то только те, что велел ваш отец.

– Он что, и сюда уже успел влезть? – вытаращилась я на Жаклин. – С каких это пор мой отец стал распоряжаться маслами.

– Он сказал, что ему очень нравится, когда линая Элоиза пользуется ими.

– Похоже, мой отец окончательно сбрендил, – вздохнула я и направилась в ванную.

– А как же не сойти с ума с молодой-то женой? – хихикнула девушка за моей спиной. – Барон сказал, что герцог должен потерять разум при виде вас.

– Как можно потерять то, чего нет? – пожала я плечами.

«Кажется, папенька решил немного почистить карманы моему женишку. А я-то думаю, что за спешка? Раньше отцу и дела до меня не было. А тут вдруг такая удача. На старый чулок клюнул «цельный» герцог».

До этого-то у меня в женихах были сынки баронов, правда, один раз младший отпрыск графа подвернулся, был ещё разорившийся виконт. Однако я слыла строптивой девицей, почти без приданого, со скверным характером и плохим воспитанием. Так что влиятельные семьи своих сынков от меня берегли, хотя те были не прочь за мной поволочиться.

Глава 2

Лионария Вельгард

То, что мой родитель основательно подготовился к помолвке, я поняла сразу, как только достали из коробки бирюзовый наряд. Я даже сразу и не поняла: отец выдаёт меня замуж или отправляет на панель? Декольте было такое, что, казалось, тронь, и моя грудь, словно спелый персик, вывалится в руки дотянувшегося.

– То есть ходить в штанах и длиной рубахе неприлично? – поинтересовалась я у своего отражения. – А в таком платье можно.

Ко всем прелестям моего наряда добавилась открытая чуть ли не до талии спина. Как эта конструкция ещё держалась на плечах и не развалилась, было для меня загадкой. Юбка из тончайшей ткани в несколько слоёв была изумительна, но только если бы я в гареме обслуживала султана. Интересно, кто подогнал отцу идею нарядить меня в это? Уж не моя ли мачеха Элоиза, жаждущая породниться с самим герцогом? Или это она платье и выбирала, чтоб уж наверняка добить старого осла жениха.

– Ой, – едва вымолвила Жаклин, оглядывая меня испуганными глазами, – линая Лионария, вы почти голенькая.

– Похоже, меня решили упаковать в коробку и отправить прямо к герцогу в постель, – пробормотала я.

– Давайте я его испорчу, линая, а вы наденете другое, – предложила служанка. – Пусть уж лучше отругают меня, чем так опозорят вас.

Я мстительно улыбнулась.

– Нет, Жаклин, я пойду именно в том, что мне принесли. Что-то мне подсказывает, что отец не в курсе, насколько я красивая.

Я поправила свои рыжие кудри, уложенные в замысловатую причёску. «Может, герцога хватит удар?» – с надеждой подумала я.

****

Если кого и хватил удар, так это отца. К назначенному времени я медленно вплыла в зал, где собрались многочисленные гости по случаю моей помолвки. Стоило мне появиться, как воцарилась звенящая тишина. Я обвела гостей торжествующим взглядом. Герцог, надо сказать, никак не отреагировал.

Никогда не думала, что мой отец умеет так быстро бегать. Схватив за руку, он потащил меня по коридору и втолкнул в первую попавшуюся дверь.

– Что это значит, Лионария! Ты сошла с ума? Я же тебя просил!

– Па! – возмущённо воскликнула я, вырывая руку. – То ты приказываешь надеть это платье, то сам голосишь, как ненормальный.

– Я приказал?! – вытаращился барон, хватая воздух ртом. – Я? Да я бы такое бесстыдство никогда не позволил тебе надеть!

– Ещё скажи, что это не ты распорядился, чтобы Жаклин вылила бутылку ароматических масел в ванну. Я едва не задохнулась. Вот понюхай, чем я теперь воняю, – я сунула ладошку отцу под нос.

– Не воняешь, а пахнешь, – отчего-то сразу успокоился отец. – Благоухающая женщина всегда возбуждает желание.

– Конечно, теперь, когда я напоминаю клумбу в жаркий день, я возбуждаю желание вдвойне. А уж платье вообще выше всяких похвал! Па, скажи честно, ты решил вручить меня герцогу, не дожидаясь свадьбы?

– Прекрати болтать, Лионария. Просто твоя мачеха слегка переусердствовала. Я предложил ей выбрать для тебя такой наряд, чтобы герцог Бубун не устоял.

– Он упал? – с надеждой поинтересовалась я.

– Скажу тебе по секрету, дорогая дочь, что герцог – очень выгодный муж.

– Это почему же? – насторожилась я.

– У него тот глаз, что косит, почти не видит, – шёпотом доложил родитель.

– И что здесь выгодного? – отшатнулась я. Чем дальше, тем привлекательнее становился мой будущий супруг. Не удивлюсь, если выяснится, что правая нога, на которую он прихрамывает, ненастоящая.

– Ну, например, он не успел увидеть тебя в этом платье.

– Спасибо, па! – изобразила я ставший недавно модным реверанс. – Именно о таком Бубуне твоя дочь всегда мечтала.

– Хватит паясничать, Лионария. Тебе, что ни предложи, всё не нравится. Иди, переоденься и возвращайся скорей. Твой будущий супруг жаждет познакомиться с тобой поближе. Он очень обходительный мужчина. Думаю, дочь, ты будешь с ним счастлива.

– Будешь счастлива с Бубуном, – передразнила я отца, возвращаясь в свою комнату. – Обходительный мужчина, которого сразу, как увидишь, хочется обойти. И желательно подальше.

«Как можно быть счастливой, если с тобой рядом спит старый стручок?» Я представила, как это нечто будет шарить руками по моему телу, и меня передёрнуло от отвращения. И стоило беречь себя для того, единственного? Не сказать, конечно, что я особо усердствовала в вопросах оберегания своей чести, но дальше положенного не заходила.

Хорошо, что Жаклин ещё не ушла, разбирая платья в моём гардеробе.

– Что-то случилось? – испуганно округлила она глаза, стоило мне вернуться в комнату. – Герцогу не понравилось платье?

– Герцог его, к сожалению, не увидел. Я думала, что его хватит удар, но просчиталась. Он оказался слепым на нужный глаз.

– Какой кошмар, – Жаклин прикрыла ладошкой рот. – И что же теперь делать?

– А ничего. Барон велел переодеться, – вздохнула я, лихорадочно соображая, что мне делать. У меня было полчаса. Потом отец пошлёт за мной кого-нибудь. «А если, – мысль вспыхнула в голове, подобно молнии, – сбежать? Наверняка бабуля сможет мне помочь. Не может быть, чтобы она ничего не придумала. Главное, до неё добраться».

– Какое платье вам подать, линая Лионария? – поинтересовалась Жаклин.

– Никакое! – отрезала я, и служанка в недоумении вытаращилась на меня. – Давай сюда мои штаны и рубашку.

– Но я отнесла их в стирку, – пролепетала Жаклин.

– Ну так верни!

Служанка унеслась, а я принялась стягивать с себя развратное платье, у которого было одно несомненное достоинство: снять его не составило труда. «Не хочу! Не буду! Не стану! Прочь отсюда!» Стоило представить женишка, и мои глаза застилала пелена гнева. Никогда бы не подумала, что отец может вот так поступить со мной.

Я едва дождалась Жаклин. Выхватила у неё одежду и быстро оделась. Потом посмотрела на девушку. Сейчас отец выгонит её взашей за то, что она не предупредила его.

– А вы закройте меня в гардеробной, линая Лионария, – внезапно предложила служанка, будто догадавшись, о чём я думаю. – А я скажу, что вы захлопнули дверь, когда я выбирала наряд.

– Знаешь что, Жаклин, возьми себе любое платье, которое понравится. Только спрячь его, чтобы никто не увидел. Наденешь, когда будешь выходи́ть замуж.

Я схватила серый плащ, который не раз спасал меня в дождливую погоду, закрыла служанку и побежала на конюшню. Времени было в обрез.

Мне несказанно повезло. Конюх собрался выгуливать моего Снежика. Белоснежный красавец с белой гривой был мне подарен жеребёнком на двадцатилетие.

– Линая Лионария? А вы разве…

– Нет, тан Тобос, мне надо срочно съездить по делам. И я была бы вам очень признательна…

– …если бы я вас не увидел? – закончил за меня конюх. Он знал меня с детства, и, думаю, был в курсе происходящего.

– Спасибо, тан Тобос, – я обняла пожилого мужчину.

– Беги, девочка, беги, – пробормотал он за моей спиной, когда я усаживалась в седло.

 После продолжительной скачки у меня тряслись руки и ноги. И не столько от напряжения, сколько от нервов. По-моему, я ещё никогда так не гнала Снежика по равнине. Я боялась услышать за спиной звуки погони. Если отец меня сейчас настигнет, то точно упакует и вручит герцогу Бубуну в качестве поощрительного приза.

Лес уже был совсем рядом. Горы, лес и моя свобода. Хотя я и понимала, что времени у меня не так уж и много. Отец наверняка поедет искать меня к бабушке. «А если немного прогуляться? Пусть они поищут, а я пока посижу в другом месте. Заодно подумаю: что мне делать?»

Ещё немного, и я достигла своей цели. Лес встретил прохладой, запахом травы и листвы. Всё дышало покоем и безмятежностью, вселяя в меня уверенность, что всё будет хорошо. Теперь можно было не гнать Снежика. Примерно через час я спешилась возле речки. Я обожала здесь проводить время, следя за быстрым течением. Вода в реке всегда была холодной, несмотря на то, что лето уже вступило в свои права.

Сердце всё равно не хотело успокаиваться и как сумасшедшее колотилось в груди, посылая горячую кровь по венам. Щёки пылали. Я была вся словно натянутая тетива. Отпустив Снежика погулять, я растрепала волосы, выдёргивая всевозможные шпильки и заколки. «Не хочу ничего!»

Желая снять напряжение, я устремилась к реке. По пути быстро избавилась от штанов и верхней рубашки, и в одной тонкой сорочке на узких бретелях подбежала к воде. Хотелось погрузиться в холодные струи и забыться – отмыться даже от воспоминаний о герцоге Бубуне. Надо было срочно прийти в себя, а потому я смело шагнула в несущиеся потоки. Я любила здесь купаться и была привычна к нраву реки. Стоило мне окунуться, и холод мгновенно выветрил все мысли из головы.

– Не замёрзнешь? – раздался за спиной насмешливый мужской голос.

Я резко обернулась. На берегу, возле самой кромки воды, широко расставив ноги, стоял высокий, широкоплечий мужчина. Я его не знала. До этого мы никогда не встречались, я бы запомнила. Он явно был не местный, да и на лина не особо смахивал. Встреть я его в другой обстановке, свалилась бы ему под ногами с воплями: «Мужчина, я ваша навеки!»

Незнакомец был такой же рыжий, как и я. Своими волосами я гордилась всегда! У меня они были волнистые, густые, насыщенного цвета, с каштановыми прядками. На солнце в них сверкали золотистые блики, словно там запуталось солнце. У стоящего передо мной был такой же оттенок.

Мускулы выпирали на мужских руках сквозь тонкую ткань рубашки. Обтягивающие штаны не оставляли места для фантазий, подчёркивая мускулистые ноги и кое-что ещё, что невольно притягивало взгляд.

Загорелая кожа, прямой нос и оценивающий, слегка насмешливый взгляд тёмно-синих глаз под низкими чёрными бровями. Красивые губы слегка кривились, словно мужчина никак не мог решить – улыбнуться ему или недовольно фыркнуть при виде меня.

Я прекрасно знала, что не красавица, но и уродиной меня нельзя было назвать. Такого изумрудного цвета глаз в академии ни у кого не было. Да и ресницы ничуть не уступали его, такие же чёрные и длинные. «А если я сейчас выйду из воды… Посмотрю тогда на его физиономию», – злорадно подумала я.

– Хотите попробовать? – с вызовом поинтересовалась у незнакомца.

Он покачал головой и ухмыльнулся. Улыбка получилась такой наглой и вызывающей, что у меня внутри всё взорвалось.

Недолго думая, я развернулась и направилась к нему. По мере того как выходила, лицо мужчины менялось: глаза опасно темнели, ухмылка пропала. Он смотрел, не отрываясь, а я так увлеклась, что совсем забыла, что мокрая сорочка льнёт сейчас к телу, не оставляя места для воображения.

Со мной никогда такого не происходило. Я будто попала в плен его глаз. Шаг за шагом я приближалась к нему, медленно выходя из реки. Меня гнала вперёд непреодолимая сила, которой не хотелось сопротивляться. Да и сил, честно говоря, для этого не было. По телу прокатывались горячие волны, и даже ледяная вода уже была не в силах потушить разгоравшийся внутри огонь желания. Я хотела этого мужчину. Хотела до дрожи, до умопомрачения. Желала коснуться губами его загорелой кожи, проверить её на вкус, стереть надменное выражение с красивого лица, провести руками по шее, потрогать мышцы на груди и спине, запутаться пальцами в рыжих волосах. Ощутить горячее дыхание на своих губах. Почувствовать его желание и донести до него своё.

Где-то глубоко внутри мелькнула шальная мысль, что само провидение посылает мне шанс. «Второго не будет, – шептало мне подсознание. – Вот тот, о ком ты всегда мечтала. Если ты сейчас не подаришь девственность этому мужчине, который вызвал такой отклик в теле и душе, то завтра может случиться так, что тебя уложат в постель к старому герцогу Бубуну. И тогда уже его руки будут рыскать по тебе, и не первой свежести тело снимать сливки непорочности». «Обойдётся! – приняла я для себя решение. – Пусть лучше будет этот мужчина!»

Рыжий не сделал и шага навстречу, давая мне право выбора: вручить себя по своему желанию или пройти мимо.

Я приблизилась к нему настолько, что чувствовала жар, исходивший от сильного тела. Мы стояли друг против друга и не отводили глаз. Внезапно я будто провалилась во тьму, где властвовало звёздное небо. Только теперь звёзды были совсем рядом. Казалось, сто́ит протянуть руку – и можно дотронуться. Наваждение пропало так же быстро, как и появилось.

Из нас двоих я первая перевела взгляд на чувственные мужские губы. Рыжий так и стоял, не шелохнувшись, лишь временами дёргающийся кадык выдавал напряжение, которое он так тщательно скрывал.

Не выдержав, я сделала то, о чём мечтала до дрожи в пальцах – положила руки ему на грудь. Едва слышный вздох подсказал, что я на верном пути. Через минуту я осмелела, медленно провела вверх, прошлась по плечам, предплечьям, ощущая под ладонями мощные, перевитые мышцы. На мгновение замерла, перестав дышать, словно приготовилась нырнуть, а потом не удержалась, потянулась, коснулась губами основания загорелой шеи, попробовала на вкус кожу. Прильнула всем телом и почувствовала его желание, которое требовало выхода. Дыхание мужчины сбилось.

– Ты отдаёшь себе отчёт, рыжая, что творишь? – глухо спросил у меня он.

– Да, – промурлыкала я и лизнула языком бьющуюся венку на шее. «Получаю удовольствие. Если уж нельзя выйти замуж за кого хочется, то хоть попробовать, каково это – отдаться тому, кто безумно возбуждает».

– Я рад! – Сильные руки, наконец-то, обхватили мой стан. Прошлись по спине, словно проверяя её гибкость, опустились ниже. Он криво усмехнулся. – У тебя есть ещё минута, рыженькая, чтобы передумать.

– И не подумаю, – выдохнула я, и он впился в мой рот жгучим поцелуем.

Таким, от которого бесповоротно сносит разум, и остаются только чувственные наслаждения. Ни запретов, ни канонов – ничего. Только он, я и наши тела, растекающиеся от безумной страсти.

Не отрываясь от моих губ, он подхватил меня на руки и куда-то понёс. Мне было всё равно. Сейчас я даже была бы счастлива, унеси он меня подальше. Но путь наш окончился у ближайших деревьев. Мужчина бережно уложил меня на траву и стянул с себя рубаху. Я любовалась крепким, загорелым телом. Всё, как я и мечтала во снах, будоражащих душу. Мощная шея, широкая грудь, накаченное тело, от которого исходила неведомая мне сила. Она звала меня и притягивала, как магнит. Я села и попыталась стянуть мокрую сорочку. Хотела чувствовать его. Всего! И мне было всё равно, что он про меня подумает. Я случайно повстречалась ему на пути и так же пропаду, унося в душе́ воспоминания о прекрасном дне.

Он помог мне избавиться от одежды и замер, разглядывая моё тело тяжёлым взглядом потемневших глаз. Мы тянули время, тяжело дыша и не отводя взора друг от друга. Губы мои пересохли, я не осознанно провела по ним языком. Мужчина глухо застонал и набросился на меня.

И мир перестал существовать. Я лишь выгибалась навстречу его рукам, изучающим моё тело. Я старалась прижаться к нему ближе, чтобы чувствовать его всего целиком. Неожиданно он сбавил напор и стал нежным. Ласковые мужские губы изучили шею, поиграли с ухом, проложили дорожку до груди, задержались там и отправились дальше. Я превратилась в лаву, что медленно стекает с горы. Мне хотелось большего. Мои руки возвращали ему ласки. Я попробовала целовать его в ответ, но он, глухо рыкнув, приказал не мешать ему наслаждаться.

Я была не согласна, хотелось тоже попробовать его на вкус, ощутить власть над мужским телом, чтобы он, так же как и я, запомнил этот день на всю жизнь. Приподнявшись, я обхватила его за шею и потянула. Мы поменялись местами, и теперь я властвовала над мужчиной, изучая губами его всего.

А потом он не выдержал и, резко перевернув меня, подмял под себя, вошёл… и замер, смотря потрясённо в моё лицо.

– Почему ты не сказала, рыжая? – грозно спросил он.

– Продолжай, – простонала я, готовая убить его за то, что он остановился. Боль меня совсем не смущала. Я готова была ещё раз через это пройти, лишь бы он довёл дело до конца. – Это не имеет никакого значения.

– Ты сама напросилась, рыжая, – медленно наклонился он надо мной.

– Я знаю, – прошептала я и дёрнула его к себе. Мужское лицо приблизилось, и я вновь увидела в его зрачках звёзды. И в следующее мгновение мы слились с ним в единое целое.