Текст книги "Венец Бога Справедливости. часть 3. Война двух начал (СИ)"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Сначала она не поняла: что это, словно она угодила в какой-то капкан, не было никакой возможности пошевелиться. И дыхание... учащенное, такое близкое... Оно повергло ее в ужас, девушка отчаянно вскрикнула.

– Кричи, кричи, моя дорогая, только никто тебя здесь не услышит!

Словно несдвигаемая стена навалилась на нее. Но теперь он чуть ослабил хватку, Лидия отчаянно забила руками и ногами. Сначала он пытался схватить ее за ногу, за руку, но она отбивалась слишком отчаянно, он не выдержал и ударил, раз другой. Лидия не чувствовала боли, только жуткий страх и его, его тело, его страшную близость. Она продолжала отбиваться, а он бить наотмашь. И Лидии удалось, наконец, схватиться за его лицо, с силой она вонзалась ногтями в кожу. Яромир не менее отчаянно пытался скинуть с лица ее руку, но не мог, свободной рукой он рвал на ней одежду, но ее это не останавливало, наоборот, давало сил.

– А-а-а! – это был даже не крик, скорее вопль: она выдавила ему глаза.

Лидия не сразу поняла, что сделала, только когда что-то жидкое потекло по пальцам, она тоже вскрикнула и отдернула руку. Ярость, боль и отчаяние руководили Яромиром, он со всей силы ударил Лидию по лицу – все поплыло у нее перед глазами, даже страх куда-то улетучился. Сквозь этот странный сон, она слышала, как хрустнули последние швы на ее одежде, потом какой-то странный тяжелый удар и его тело всей своей тяжестью навалилось на неё.

Небрежно и брезгливо, Син оттолкнул ногой обездвиженного им Яромира и, холодно взглянув на Лидию, наклонился и стащил кристаллические перчатки с рук эльфа.

– Тебе это все равно ни к чему.

Лидия видела его, но узнала не сразу, только когда окончательно пришла в себя. Но Балскове в тот момент уже не было, он исчез, а Яромир.... Яромир вплотную от нее, едва осознав это, девушка испуганно отползла подальше, метра на три от него – более было нельзя: он пришел в себя.

Яромир вернулся в этот мир и волна нестерпимой боли и еще какого-то странного чувства опустошения нахлынули на него, он не сразу смог вспомнить: что с ним произошло. Медленно, не в силах сдержать сильную дрожь в руках, эльф поднес руки к пустым глазницам, он хорошо знал, где они находятся, но более он не смог увидеть своих рук. Яромир закричал, невольно Лидия, сидящая рядом содрогнулась, но не выдала себя ничем.

– Я знаю, что ты здесь! И я найду тебя, слышишь!

Яромир грозно, как дикий зверь поднялся на передних руках и, повинуясь старой привычке, повертел головой вокруг. Он приказал кристаллам перенести его к ней, туда, где находится платье, часть того лоскутка, что он зажал в руке. Но кристаллы промолчали, и следующий миг, он понял: их больше нет с ним!..

– Нет! Нет! – кричал он в припадке, он мотал головой, бил себя руками, потом, поднявшись на ноги, он побежал... в ее сторону.

Лидия с трудом совладала с собой и не сорвалась с места, но увернулась, пропустив его. Он не услышал этого, а увидеть более не мог.

Только спустя полчаса Лидия пришла в себя: ей стало холодно. Окинув себя беглым взглядом с головы до ног, девушка невольно застонала: от одежды практически ничего не осталось. До того на ней было короткое платье, едва достающее до колен, теперь от него остались только несколько розовых фрагментов. Шмыгая носом, Лидия с трудом сдерживала плач – что ей делать теперь, без одежды, без помощи? Она даже не знала, где находится. Надо спросить об этом кого-нибудь из животных. Но никто, ни маленький черный жук, ни пушистый паук, ни даже теньковка не смогли ответить ей, потому что... не знали как.

– О, нет! Неужели это Западная страна эльфов?

Лидия отрешенно посмотрела на ствол соседнего дерева, и со вздохом облокотилась о его кровного брата (два ствола выросли из одного семечка). Только одно сейчас удерживало ее от крика отчаянья: его здесь нет, но он где-то рядом, и она не должна, ни в коем случае не должна, выдавать свое местоположение, пусть и теперь он слеп.

Только сейчас осознав: что она сделала, Лидия ужаснулась, а потом яростно прошептала:

– Поделом тебе! Поделом!

А Яромир отчаянно бежал вперед и вперед, как ему казалось, на деле, неоднократно заворачивая и кружа. Так он намотал километра два и, наконец, выбился из сил. Эльф камнем рухнул на землю, и только в тот момент его сотрясли рыдания. Сейчас его положение было немногим лучше, чем у Лидии: он также один здесь, лишенный возможности видеть, навсегда лишенный, с ним больше нет кристаллов. Как мало он правил! И за ради чего все это произошло? Сейчас Яромир ненавидел Лидию, ненавидел себя. Как он мог подвергнуть себя такой опасности?! Нет, прав был Син: чувства не должны побеждать над разумом. Зачем он пошел к королеве Амариллиде? Зачем? Когда он мог прийти и взять Лидию, в любой момент. Зачем стал что-то доказывать? Да, перенесись он ночью в ее спальню, и забери ее оттуда, да ничего она бы не сделала, и не посмела бы сопротивляться. "Какой же дурак!"

24 глава. Вдоль по окружности.

Спустя два часа Мирра пришла в себя, в третий раз потеряв ещё одну частицу сознания девочки Мирры. Остановку решили не делать, чтобы увеличить расстояние от места гибели пространства. Вновь Кайл спустился на землю только к трем часа дня.

Внешне девушка выглядела очень неважно, так что ее никто не трогал, мужчины сами принесли бревнышки для сиденья, сами разложили обед, единственное, что смогла сделать Мирра – это съесть три маленьких кусочка сыра, больше ничего.

– Нельзя так! Тебе надо поесть, – настаивал Кайл.

– Не надо, не заставляй.

Кайл не стал спорить, но не потому, что был согласен. В целом, он немного попривык к нему, но едва вспоминал: кто перед ним, то терялся и, естественно, соглашался в итоге.

Мужчины стали собирать посуду, остатки еды, а когда обернулись, то увидели, что девушка спит. Кайл глубоко вздохнул и обернулся к Амедео, он бы и сам с удовольствием вздремнул, но решать сейчас не ему.

– Я думаю, она права, и ты тоже поспи, Кайл, а я вас поохраняю.

– А...

– Ты устал, и не думай, что я не знаю об этом.

"Благодарю, господин", – хотел сказать Кайл, но вовремя сдержался.

– А-а. Могу я спросить?

– Спрашивай, Кайл. Тебе, должно быть, интересно: что такое происходит с Миррой?

– Да.

– Ладно, я расскажу тебе. Сейчас только укрою ее.

Амедео взял сложенный плащ и, развернув, накрыл им девушку.

– Ты слышал что-нибудь о Душе мира, Кайл?

– Ну, если честно... только то, что душа мира что-то вроде его живой составляющей.

– Мир и так жив, Кайл, – улыбнулся Амедео, – а вот Душа мира – это возможность его существования. Представь себе шарик, который сделали из склеенных ниток. Во-первых, чтобы создать шарик, нужна идея, представление о том, как его создать, потом важен сам процесс создания, и, наконец, мы получаем предмет, имеющий определенное смысловое назначение. Но, давай, представим себе то, что этот шар внезапно подхватило ветром и выкинуло в пропасть. Он падает на совершенно безжизненную поверхность, и что тогда происходит? Ничего. Этот шар пропадает и никто, никто не знает о нем. Но если это шар успели подхватить и подарили, скажем, любимой тете в подарок, то она, глядя на него, будет вспоминать своего племянника, думать о нем, в уме создавать особый мир, существующий на своих планах, и вот тогда создается Душа. Представим себе, что ты внезапно утрачиваешь способность понимать окружающий тебя мир, и тогда его звуки смолкают. Созданный живыми существами мир наполняет все живое в обратной связи. Вот почему я говорю о Душе мира как о возможности его существования.

– Мирра говорила мне, что мир представляет собой множество нитей.

– Связанных между собой, и самое главное, имеющих предназначение. Это, конечно, очень упрощенная модель, но схематично все можно изобразить именно так.

– И Мирра...

Амедео улыбнулся.

– Ах, да, о самом главном мы и забыли! Пример с шариком понятен?

– Да.

– Хорошо, тогда предположим, что в пути было потеряно письмо от племянника, и женщина, получив подарок, не знала: от кого это. Она в недоумении, гадает о том, кто прислал ей подарок, она может подумать о ком угодно, в том числе усомниться: а подарок ли это? Может, это просто какой-то ребенок сделал его вечером дома и подкинул в почтовый ящик. Может. В конце концов, она забывает об этом, а вот племянник удивлен, что тетя не прислала ему никакого ответа, и тогда он решает послать ей записку. Получив ее, она смущена, и, конечно, достанет из дальнего ящика тот подарок. Так, когда Душа мира напоминает нам о себе, чувственный мир возрождается.

– Вы хотите сказать?... – глаза Кайла расширились от удивления, он перевел взгляд на спящую девушку.

– Да, это ее воплощение, – немного помолчав, он добавил, – очередное.

Кайл долго молчал, проворачивая в уме все услышанное, и пытаясь соотнести тот шарик, тетю, племянника со всем огромным миром. Получалось, но с трудом.

– И часто такое случается? Что Душа мира рождается в смертном существе?

– При мне это второй случай. Вполне возможно, это было и до того, ведь не надо забывать о древней цивилизации Старого материка.

– А мы... Должны как-то помогать ей? Или?..

– Душа мира действует согласно своим принципам. В первую очередь это взаимность и обратная связь. Мы помогаем ей – она помогает нам. Я думаю, ты уже сейчас можешь дать мне примеры этого взаимодействия.

– Да, пожалуй, – тихо произнес Кайл, помолчав с минуту, он еще тише спросил. – Господин, а Каримэна, почему мы летим именно туда?

– Мирра дала ответ на этот вопрос еще тогда, в той комнате, когда мы спрашивали ее, что изменилось в мире. Границы Каримэны целы, я их создал, и у меня есть идея, что можно сделать для восстановления ткани мира, я не уверен до конца, но придумать что-либо еще, пока не могу. Надо попробовать!

Кайл благословенно закрыл глаза и сжал кулаки. Эти слова, эта идея давала надежду, давала возможность хотя бы попытаться что-то сделать – все лучше, чем тяготеющее чувство безысходности. Со своей стороны он сделает все возможное, чтобы помочь Амедео добраться до Каримэны и будет каждый день молиться, чтобы все получилось.

– Тебе надо поспать, Кайл, я пойду, пройдусь, чтобы не отвлекать тебя.

– Нет, нет, вы...

– Боишься остаться один? – с улыбкой спросил Амедео.

– Нет, просто...

– Ладно, Кайл, я сам хочу пройтись.

Амедео встал и пошел к ручью, некоторое время Кайл смотрел ему вслед, а потом, накрывшись плащом, свернулся калачиком метрах в трех от Мирры. Теперь она внушала едва ли не больший страх, чем Амедео. После всего услышанного он боялся, что вообще не уснет, но усталость и, не в пример обычному, долгое пребывание на свежем воздухе, взяли свое.

Тем временем Амедео отправился к ручью, что протекал в метрах в пятидесяти отсюда. Ему хотелось побыть одному, хотя в то же время он и не желал этого: слишком смутные чувства наполняли его сейчас в минуты одиночества. Какое-то странное чувство легкости и неизъяснимой тяжести одновременно, видение всего за дымкой, четкость которой продавалась по дорогой цене полной потери сознания и твердости мысли. Смутные предчувствия отказывались проясняться, потому он чувствовал только неуверенность и решимость, соединенных в своей невозможности ответа на вопрос: что ждет их впереди? К этим тревожным мыслям добавлялось присутствие Мирры. Он только сейчас понял: каким же прекрасным было то чувство искреннего восторга перед осознанием стихийного и бескрайнего начала в Алкмее, и чем стал теперь факт воплощения в смертном существе Души мира. Единственное, что сейчас немного приободряло его, это ее слова о том, что он шел по правильному пути

Он не заметил, как подошел к ручью, даже это сейчас сбивало с толку: будучи Богом, он без труда мог существовать на нескольких планах, теперь – либо мысленный уровень, либо ясное физическое восприятие действительности.

Ручей пересекал небольшой лесок и выходил здесь, на опушке неспешно, но уверенно доходя до соседней группы деревьев. Амедео опустился на небольшом бугорке, где рос дуб со стволом в несколько метров в обхвате, об него можно было облокотиться как о настоящую спинку кресла. Он прислонился о покрытую пробкой поверхность и закрыл глаза. Вновь в его сознании замелькали вопросы, догадки, опасения, но он разом устранил их все, чтобы хоть немного побыть в мире физического ощущения. Рядом почти неслышно текла вода, в траве какие-то насекомые активно работал лапками, вдалеке даже раздавались отдельные птичьи голоса. И ветер.... Его музыка подхватила и увлекла за собой мысли Амедео, и он смог, наконец, забыться.

Ветер пел, умело подхватывая и преобразуя звуки Природы. Но сейчас эта песня, скорее, напоминала плач: мир обеднел, мир помрачнел и замер в безысходности. Когда среди этих отдельных звуков появилось полное звучание, Амедео мгновенно проснулся. Это был шум от крыльев, многих крыльев. Крыльев? Амедео удивленно открыл глаза, а, подняв голову, увидел летящих драконов. Он знал их всех, но по имени сейчас мог назвать только одного, того, кого чувствовал на расстоянии, Андрея Бероева. "Значит, Долина бежит!" – отметил он про себя.

Он встал, каждая мышца его тела напряглась. Если бы сейчас он оказался с ними, то мог рассчитывать на их помощь, мог бы.... Нет, он не может себе этого позволить, его, наверняка, узнают, и что тогда? Что если это породит новую волну страха и смятения среди и без того напуганных волшебников? Нет, они должны быть сильными, твердыми, а он, он может следовать за ними, если только...

– Кайл! – вслух воскликнул Амедео и стремительно сорвался с места.

Эти пятьдесят метров цепкого кустарника он преодолел с максимально возможной быстротой, и не зря: до Кайла как раз дошли звуки от взмахов крыльев. Он удивленно приподнялся и, увидев драконов, быстро встал.

– Нет, Кайл, нет!

Амедео бежал навстречу, хотя едва ли это было нужно: Кайла его слова окатили нестерпимо холодной водой, что жгла и ранила, сказать что-то против, он бы просто не посмел.

– Нет, не надо их пугать, пусть летят. Лучше будет, если мы отправимся следом.

– Хорошо. Значит, будем ждать?

– Пока да.

Тем временем Мирра проснулась, удивленно посмотрев на стоящих рядом нее мужчин. Она не могла понять: что разбудило её, а ведь что-то разбудило. В своем воплощении в теле риданской девочки тэнийки, она не обладала острым слухом, потому не сразу посмотрела наверх, и последнее сделала только тогда, когда странная волна призыв: «Взгляни на небо!», не проникла в ее сознание.

– Андрей! Они... все там! – воскликнула она, поднимаясь. – Мы должны лететь с ними!

– Нет, – тут же возразил Амедео. – Мы полетим следом, но не ближе, чем на расстоянии в несколько километров.

– Но мы нужны друг другу!

– Я знаю.

– Не знаешь! – воскликнула Мирра в каком-то запале и в тот же миг испугалась своих слов: откуда они появились? Сама она не могла такого сказать.

– Хорошо, догадываюсь. Тебя это устраивает?

Устраивает, но не ту её часть, что овладевала сознанием Мирры, все более и более уверенно. Девушка покорно опустила голову, почти закрыв глаза.

– Мы будем ждать, – властно произнес Амедео.

***

Холод и боль железными нитями пронизывали сознание Лидии, и бичами терзали тело, с каждым шагом убавляя способность идти дальше. Нет, останавливаться нельзя, эти слова вновь и вновь всплывали в голове девушки, перейдя в тот статус навязчивых идей, которые даже на фоне ярких мыслей все равно продолжают звучать. Первые метров десять она то и дело останавливалась, в ужасе озираясь по сторонам: ей казалось, что он где-то рядом, что он идет по пятам, и вот-вот настигнет. А если он опять возьмет и появится подле нее? Нет, нет, ведь она видела, как Балскове что-то забрал у него, и Яромир потом очень расстроился. Наверняка, он хотел сразу переместиться к ней, но не смог, иначе бы он не стал тянуть. А забрать Син мог только эти кристаллы, невидимые...

Лидия болезненно озиралась по сторонам, медленно продвигаясь вперед. Вперед – во всяком случае, ей так казалось. На самом деле она неоднократно петляла вокруг той поляны, куда ее перенес Яромир, как петлял и он.

Яромир, лишенный привычной возможности ориентироваться в пространстве был полностью подвластен чувству потерянности в лесу, с той лишней разницей, что этот лес теперь для него стал непроходимой чащобой. Он постоянно спотыкался, часто падал, исцарапав оставшиеся участки неповрежденной кожи. Ощупывая деревья, он пытался успокоиться и запомнить очертания коры, но это укладывалось только в рвение и стоило ему начать спокойно руками проводить по стволу, как терпение в нем трещало по всем возможным швам и рушилось.

Все неуверенней девушка шла, но двигалась, и вдруг. Рядом нее хрустнула ветка, одна, потом другая, и, в довершение всего, раздались слова.

– Да не помню я!

Это был его голос, Яромира. Чего он не помнил, Лидию не волновало, она подметила про себя только одно: он ничего не говорил в ее адрес, значит, он не обнаружил ее присутствие для себя. Девушка вновь замерла, силясь утихомирить бешено клокочущее сердце. Меж тем Яромир приближался к ней – Лидия прижалась к стволу дерева.

– О-о! – стонал он, прикладывая руки к пустым глазницам. – Как же больно!

Яромир облокотился рукой о ствол дерева. Наклонив голову, он тяжело дышал. Выглядел он жутко, пустые глазницы как темные ложбины оврагов пугали и отталкивали – это не было больше лицом. Потом он пошел, медленно, опираясь на деревья, еще четыре ствола и дойдет очередь до нее, но Лидия не могла пошевелиться, остатки мужества покинули ее. Три, два... он облокотился о соседнее дерево – Лидия закрыла глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не потерять сознание. Яромир не заметил её и побрел дальше, а она, она обессилено опустилась на землю и беззвучно заплакала, слезы текли ручьем, и она могла только глотать их, снова и снова.

25 глава. Гнев принца

– Значит, Каримэна тебе не далась? – чуть насмешливо спросил Горавн.

Он и Син Балскове беседовали в храме Бога земных недр, в огромной светлой зале, усиливающей приход света позолотой стен. Эта была своеобразная приёмная, примечательно, ибо дальше Горавн не приглашал его. Конечно, Син мог в любую минуту перенестись в сокровенные уголки дворца, но он не хотел портить отношения со здешним хозяином.

– Не далась, – Балскове едва сдерживал гнев, всем видом стараясь не выдавать своего внутреннего настроения.

– И что ты намерен делать?

– Я намерен расспросить тебя, друг мой: в чем особенности строения завесы Амедео Ти-Ириса?

Горавн рассмеялся, открыто, на этот раз не сдерживая презрения.

– Скромное желание, ничего не скажешь! Да только, известно ли тебе, Син, что настоящий маг, если он, действительно, создал что-то стоящее, не раскрывает секретов своего творения любопытным душам. Зору даже и словом не обмолвился своей любимой доченьке: в чем сила его перстня, а ведь она спрашивала его еще будучи маленькой, доверчивой, наивной, какой он желал видеть её и какой безудержно любил. Боюсь, ты слишком поторопился, убив Амедео, хотя, может, и нет: не думаю, что какие-либо угрозы могли заставить его раскрыть тайну собственного творения!

– А Амнэрис? Она может знать?

– Ты не улавливаешь ход моих мыслей, Син, я же сказал тебе, настоящий маг никогда в здравом уме не выдаст свою идею даже самому близкому ему существу. А он, действительно, создал нечто. Я не любил Амедео Ти-Ириса, но отрицать его могущество я не могу, даже сейчас.

Син насупился, встав, и сложив за спиной руки, он нервным шагом пересек залу. Он надеялся на большее, минимум на намеки, максимум на ответ, а тут!

– Тогда, давай, соединим то, что мы знаем об этой завесе. Для начала это не завеса, а магическая сфера, через нее нельзя проникнуть ни по воздуху, ни через подземные ходы, ни через воду.

– Всё так, – согласился Горавн.

– Проникнуть в неё можно только, если её откроют изнутри.

– Так.

– Значит, токи сферы направлены внутрь.

– Но прикоснуться к ним нельзя! Извини, Син, но, по-моему, ты занимаешься не тем, чем нужно. Скажи, что это даст тебе, эти поиски? Конечно, заносчивость в твоем стиле, но побороть завесу, сила которой увеличивается от воздействия на неё дополнительной энергии, глупо и бессмысленно. О, я не занижаю твоих способностей, но, по-моему, ты и сам знаешь, что они не чета суммарной силе конклава магов Долины Времен Года. Или ты забыл историю?

– Нет, я помню историю!

– Тогда зачем ты занимаешься ерундой?

– Я пытаюсь найти выход! – громко, резко бросил Балскове.

– Только не надо истерик! Выход – это не всегда сила, Син, иногда, это очень умелый и тонкий подход. Например, почему бы тебе не проникнуть в Каримэну как обычному смертному?

– Это невозможно! Я пробовал. Все входы закрыты, для всех!

– Даже для принца и для князя Бириимии?

Син остановился. Он не думал об этом, а ведь это, действительно, может быть выходом. Дракон повернулся к богу, его глаза сияли от восторга.

– Да! Это мысль!

– Вот именно. Они летят домой, в Каримэну. Так дождись их, потерпи немного, и ты окажешься там, заметь, без всяких драк, сохранив силы, и физические, и магические.

– Да! К тому же я смогу доделать начатое и насладиться смертью дражайшего потомка Амедео.

– О, да ты я смотрю: совсем горяч! Как, потерпишь, Балскове, или все горит в жерле вулкана?

– Вулкан подождет, до удобного момента. И мы, да, да, именно мы войдем в Каримэну и станем её властелинами!

В тот день Син говорил и говорил, мечтал и представлял, строил грандиозные планы, рассказывал о делах в Идэлии, но он так и не упомянул о кристаллических перчатках, отнятых у Яромира. Лишь в первое мгновение, еще там, в западноэльфийском лесу, в его голове проскользнула мысль о замене союзника, но он не задержал на ней внимания, как на обычном отрывке наших представлений, недостойных быть претворенными в жизнь.

***

То, что раньше беглецам из Долины казалось немыслимым, страшно неудобным постепенно становилось частью нового образа жизни. На приготовления к ночлегу, утренние сборы, обед тратилось минимальное время. Со вчерашнего вечера они летели над Западной страной эльфов, по прямой, следующей вдоль границы страны, вчера они разбили лагерь в нежилом месте, но не сегодня так завтра им все равно предстояло встретиться с местными хозяевами. Эльфы очень внимательные. Так, сейчас вереницу драконов заметили почти сразу. Не взирая на все перипетии на правительственном уровне охранная службы работала безотказно. Как только на границе в небе появились очертания драконов, гонцы отправились с донесениями в близлежащий город, Кастэнию. Принесенное известие поначалу вызвало переполох: гонцы кричали об этом, еще будучи в седле, и только в самом отделении государственной охраны, к этому отнеслись со всей серьёзностью. Если кто-то и испугался, то не показал виду. Эльфы немедленно отправили гонцов в соседние города, особенно усилив направления на Каримэну и Ридану.

Драконы летели уверенной линией к своей стране, ни куда не отклоняясь с намеченного пути, в первый день их не беспокоили, на второй силы государственной охраны нанесли визит в вечерний лагерь драконов. Отряд состоял из пятидесяти эльфов, они шли вплотную друг к другу, задевая ветки и передавая их удары как эстафету, естественно, создавая при этом шумовой слой.

– Что это там такое? – чуть испуганно спросил ученик, собиравший хворост.

Парнишка, шедший рядом с ним тоже насторожился.

– Не знаю. Но, похоже, к нам кто-то идёт!

– Надо сообщить об этом всем.

Мальчишки переглянулись и, побросав хворост, со всех ног бросились обратно к лагерю. По пути каждый из них упал по несколько раз, сломал намеренное количество веток, в итоге их приближение точно не осталось незамеченным. Они выскочили на поляну взъерошенные, поцарапанные, с глазами, горящими от возбуждения.

– Вы чего? – спросил Марк, как раз проходивший мимо.

– Там, там!

– Там, это....

– Кто-то идет!

Но вместо понимания мальчишки получили комки смеха. Все, все, кто был рядом: несколько учеников, двое магов с учеными степенями, и даже Марк, рассмеялись. Ребята сразу осели.

– Да, уж видно, что кто-то идет!

– Мы, это, не в том смысле.

– Там в лесу шум такой. Как будто целый отряд нам навстречу.

Похоже, с этого надо было начинать. Смех пропал, разумно уступив место рассудку и серьезности. Марк насторожился, до его слуха доходили неотчетливый шум, обещающий перерасти в настоящий грохот.

– Всем внимание! – воскликнул Модест, сразу оценивший всю серьезность и опасность ситуации. – Соберитесь ближе к центру, никому никуда не уходить!

Шум приближался, а вместе с ним пятьдесят эльфов из службы государственной охраны Западной страны эльфов. К слову сказать, все эльфы, не взирая на то: нового государства или старого, не любили, более того, не переносили на дух непрошенных гостей.

– Что такое? – Марк даже испугался, когда услышал рядом себя голос Андрея: пробиваясь сквозь нестройные ряды встревоженных магов, он на время потерял четкость ощущений.

– Там,... о, хорошо, что я тебя нашел – там кто-то приближается, похоже, целый отряд эльфов.

– Их видел кто-нибудь?

– Нет, но, похоже, их много.

– Да, несколько десятков.

К тому времени ним подошло почти всё руководство Долины, а также несколько магов из числа исследователей магического искусства.

– Что будем делать? – спросила Анна Беклемишева.

– Мы должны убедить их пойти на переговоры, – твердо заявил Андрей.

Эльфы хорошо знали о местоположении лагеря, до метров и даже сантиметров, потому они не промахнулись, но выехали прямо на центральную линию поляны. Отряд возглавлял бывший полководец последней войны с Королевством Серебряного Дерева. Пусть он и проиграл войну, но ума и прозорливости, смелости и отваги ему было не занимать. Его звали Ингмар Россельманов. По одному его жесту – поднятой руке – солдаты замерли, так что некоторые ученики, особенно маленькие, удивленно вздохнули: как лошади могли так резко остановиться, не говоря уже о том, что они безоговорочно подчинились своим всадникам.

– Кто вы? И кто дал вам право без разрешения вступать в нашу страну?

Эльф рассчитывал на образованность драконов, и не просчитался, выступивший вперед молодой дракон заговорил на чистом западноэльфийском – настало время удивляться в рядах эльфов.

– Мы из Долины Времен Года. В силу сложившихся обстоятельств мы были вынуждены спешно покинуть Долину и отправиться в Каримэну.

– Почему вы не попросили разрешения на проход через страну?!

– Уход был не запланированным, а непредвиденным. Выслать кого-то вперед мы не могли, на это не было времени.

– Даже если я приму тот факт, что вы спешно покинули свою Долину, то это не будет ответом на мой вопрос, потому что сейчас вы уже второй день находитесь на территории нашей страны, за такой срок вы могли встретиться с нами и попросить разрешение на проход через Западную страну эльфов, Тем более, что вы летите вдоль границы, неужели сегодня утром нельзя было отправить хотя бы одного дракона решить этот вопрос? Или вы считаете, что можете спокойно вторгаться в чужую страну, нахально лететь через неё, думая только о собственном отдыхе? Кто командует всем этим балаганом?

Никто не ответил ему. Его взгляд сосредоточился на Андрее.

– Вы?! Я слышал: Долиной руководят маги почтенного возраста, которым хватает ума помнить законы других стран, но вы, похоже, их даже не знаете!

– А я слышал: северным западноэльфийским пограничным отрядом руководит Ингмар Россельманов, умный и дальновидный военачальник.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что ваш король навряд ли одобрит нарушение мирного договора с Долиной, а в ее лице и с другими странами, не забывайте, среди нас есть представители разных народов и государств, в том числе и вашего.

– Неужели? А я думаю: наш король похвалит нас за преданное служение Родине!.. Ладно, допустим, я соглашусь дать вам разрешение на перемещение по стране, но не ранее, чем вы о том попросите.

– Хорошо, мы готовы обговорить все необходимые детали и подписать нужные бумаги.

– Кто из вас поедет? Только учтите: поедет, а не полетит.

– Я сам.

– Нет! – это был голос Сергея Алиева, Андрей не обернулся, он смотрел на Россельманова, который с загадочной ухмылкой на лице ждал, докажет ли молодой дракон свое право командовать или уступит.

– Георг, принеси деньги на пошлину, – попросил Андрей, перейдя на язык Риданы.

– Сейчас.

Георг принес не только деньги, но и плащ.

– Возьми.

– Спасибо.

Беатрис напряженно вслушивалась в незнакомую речь, когда Георг вернулся из палатки с плащом, она побелела, но не обмолвилась и словечком и даже успела словить маленькую Элю, которая выскочила неизвестно откуда, она поняла, что Андрея, одного, увозят эти эльфы, и хотела помешать этому.

– Я вернусь, Эля, не бойся.

С лица Россельманова не сходила едва заметная ухмылка, внимательно он изучал стоящих перед ним магов. А ведь их было не менее трёх сотен, тогда как у самого Россельманова всего пятьдесят эльфов, всадников, неспособных превращаться в крылатых драконов, что в свою очередь не могло не беспокоить, накладывая на лицо эльфа отпечаток тревоги. И Андрей знал, что эта причина недовольства бывшего военачальника западных эльфов – гарантия его безопасности.

– Могу я знать, кому подаю руку? – спросил Россельманов, давая Андрею руку.

– Отчего же нет? Андрей ДэЭстен Бероев.

Россельманов промолчал, хотя он слышал это имя, и не единожды. Бросив короткий клич, он развернул коня, ему уступили дорогу. Отряд также перебазировался и двинулся следом за командиром. Беглецы долго смотрели им вслед, даже когда они скрылись из виду. Постепенно все стали расходиться, только Беатрис, замерев, стояла на месте, она невольно вздрогнула, когда кто-то взял ее за руку.

– Почему вы промолчали? – это была Анна Беклемишева, она смотрела на Беатрис очень недовольно, если не возмущенно.

– Потому что возражения могли ухудшить ситуацию.

– Но они могут убить его!

– Они не посмеют!

– А если...

– Анна! – осек женщину Марк. – Это рискованно, никто этого не скрывает, но едва ли был другой выход. По-твоему лучше было сражаться? Они не тронут его, Беатрис права. Ты видела, как переменилось выражение его лица, когда Андрей назвал свое имя? Россельманов – не дурак.

Взгляд Анны смягчился на единицу от десятка, холодно взглянув на Сметина, Беатрис она передала куда более многозначительный взгляд, и только потом отпустила её руку. Беатрис плотно сжала губы, у неё у самой всё клокотало в душе, но позволить выйти своим эмоциям наружу, она не могла.

– Не обращай на нее внимания, – говорил ей Георг уже в палатке. – Она всегда была неравнодушна к Андрею, так что к тебе у неё по определению не может быть теплых чувств.

Беатрис удивленно посмотрела на Георга, тот улыбнулся.

– Да, Беатрис, ты отбила у неё жениха.