Текст книги "Ворона для Царя (СИ)"

Автор книги: Елена Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 30. Нападение

Я проспала до обеда. Или потому что мои веки из-за вчерашних слез весили по целой тонне, или же, потому что забыла открыть шторы, и в комнате царил сумрак.

В квартире стояла подозрительная тишина. Мама сегодня работает в день, надеюсь, и Царь с отцом тоже куда-нибудь ушли. Не было слышно ни их голосов, ни телика, ни передвижений по квартире.

Настроение сразу взлетело до небес. Неужели я снова осталась одна дома? С того дня, как в нашей квартире появились нежеланные гости, кажется, прошла целая вечность. И мне дико не хватало уединения.

Раскинула шторы, заправила кровать, надела халат, потягиваясь вышла из комнаты и тут же опустила руки и скривило лицо: в прихожей висели куртки Царя и Жоры. Значит, они никуда не ушли… Дверь в коморку была приоткрыта и оттуда слышались тихие голоса. Я подкралась на цыпочках к двери.

– Завтра тебе нужно съездить к врачу. Возьмешь новый рецепт на таблетки. Заодно узнаешь точную дату операции.

– На следующей неделе будут готовы анализы. Врач сказал, что как только получит результаты, можно оперировать.

– Наверное, выпадет на каникулы, – вздохнул Жора.

– Ну и ладно. Что мне эти каникулы. Какая-то вшивая неделька.

– Поскорее бы твой выпускной. Я уже присматриваю квартиры. Есть неплохие варианты в шаговой доступности до моря. Представляешь, Макс, еще каких-то три месяца и мы свалим из этой дыры к морю!

От услышанного по моему позвоночнику пробежали мурашки. Что значит, они свалят к морю? А мама в курсе? Она едет с ними? А я куда? Тут останусь? – в голове возникло множество вопросов. Я ни разу не слышала от мамы, чтобы она собиралась понежиться на пляже. Может, Жора хочет сделать ей сюрприз? У нее как раз отпуск в июне... Наверное, пока не стоит у нее спрашивать, чтобы не испортить этот сюрприз.

Только села за стол с бутербродом и чаем, и в кухню зашел Царь. Сонный, волосы взъерошены, опять без футболки, на бедрах низко сидят спортивки.

– Привет, – бросил он и налил в стакан воды из трехлитровой банки, которую, видимо, поставили вместо графина. – Тебе подруга звонила. Просила перезвонить, как проснешься, – присаживаясь за стол, сказал он.

– Какая именно? – машинально спросила я, а ведь хотела рявкнуть, что он не имеет права брать трубку в нашем доме.

– Бритоголовая, – улыбнулся Царь и отпил воду.

Я сбегала за записной книжкой, нашла Тонькин номер и нарочно позвонила ей при Царе. Чтобы он знал, что, несмотря на то, что Тонька учится в другой школе, мы все равно дружим и за меня есть кому постоять.

– Тонь, привет! – радостно заговорила я. – Звонила?

– Привет, Мух! Звонила, звонила. Кто там у тебя на звонок ответил? Кавалера себе нашла? Он теперь твой сон охраняет? – засмеялась Тоня.

Голос у нее был громкий, и Царю, сидящему за столом напротив, явно было хорошо слышно каждое ее слово.

– Тебе Машка ничего не рассказывала?

– Нет.

– Это не кавалер, Тонь... А ты приходи как-нибудь ко мне в гости, я тебя с ним познакомлю, – говорила в трубку, и пристально смотрела на реакцию Царя. Он лишь ухмыльнулся, а потом, сделав наигранно серьезную мину, качал головой. – И девчонок зови, – продолжила я. – Уверяю, он вам понравится! – Царь засмеялся на всю кухню. Показывая, как ему плевать на панкуш, которые не так давно его неплохо поколотили.

– Придем, обязательно! А сегодня давай-ка ты ко мне. У меня же днюха!

– Блин, Тонь… Прости, совсем забыла. А во сколько?

– Собирайся, наряжайся, ну, там, платье пышное с ленточками, кудри завей, бусы надень и туфельки лаковые. В общем всё, как мы, прынцессы, любим! – засмеялась Тоня. – И ковыляй ко мне. Ща парни приедут, и девчонки подтянутся. Кстати, Мух, тут один по твою душу приедет.

– В смысле? – нахмурилась я, и заметила, что Царь очень недовольно посмотрел на меня исподлобья.

– Да Тохин друг один. Тоже был с ними на той тусе в Москве. Ему нужно было свалить после концерта, поэтому с парнями не пошел. И ему очень понравилась девочка с розовой макушкой, – засмеялась Тоня.

Царь задергал ногой, крутил в руках стакан, закусывал изнутри щеку. Его что-то бесит?..

– Симпатичный? – спросила я с наигранным интересом.

– Вообще крутой чувак! Высокий брюнет, смугленький, спортивный и очень, ну, просто очень веселый и чумовой парнишка! Кстати, ездит на классном мотике! Зуб даю – он тебе понравится!

– М-м, на мотике? Клево! – восторгалась я.

Царь встал из-за стола и вышел из кухни.

– Ладно, Тонь, я тогда собираться пошла. Скоро увидимся.

Всю дорогу к Тоньке думала над странным поведением Царя. Что его так взбесило? Крутой парень на мотике, которому я смогу пожаловаться на него? Боится? Правильно делает! Глядишь и правда, обзаведусь бойфрендом, а он как даст Царю леща, что тот сам захочет выехать из моей квартиры и навсегда забудет адрес.

* * *

В Тонькином доме был настоящий хаос: народа как пчел в улье, и примерно больше половины я не знала. Это были Тонькины новые одноклассники. Музыка грохочет, что окна трясутся, кто-то танцует в комнате, кто-то сидит за столом на кухне, Ксюхин парень спит в кресле, а Ксюха танцует у него на коленях. Машка с Марыгой и Юлькой водят хоровод вокруг Тоньки.

– Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай! – пели девчонки.

– Я люблю, конечно, всех, но Антоху больше всех! – прокричала Тонька и налетела с поцелуями на Тоху.

Я сидела на диване и мило ворковала с тем, кто пришел по мою душу. Он и правда был очень симпатичным: кареглазый парень по имени Славик, с хвостом длиннее чем у меня, татуировками на руках, и серьгой в ухе. Он вел себя так, словно мы с ним сто лет знакомы. За полчаса рассказал мне почти всю свою жизнь. О том, что учится в Обнинском институте на экономическом факультете, что любит путешествовать по городам и обожает горы, что занимается лыжным спортом и ездит на соревнования, у его родителей свой бизнес: палатки с одеждой на нескольких рынках. Он уже два года как живет отдельно от них вдвоем с кошкой сиамской породы. Еще Славик фанат рок музыки, что меня нисколько не удивило. И на нем была черная футболка с длинноволосым парнем, который подпрыгивает в воздухе с электрогитарой.

– Слушай, а приезжай к нам в Обнинск с девчонками? – он неожиданно взял меня за руку и пододвинулся ближе.

– Не знаю… Может и приеду, – застенчиво улыбнулась я и подумала: какой он шустрый парень. Мы едва знакомы, а он уже держит меня за руку и зовет в гости.

Славик развернулся полубоком, не моргая смотрел на меня несколько секунд, задержал взгляд на моих губах. Я замерла. Он что, уже готов меня поцеловать? Но я пока точно не готова… Я его почти не знаю, и меня начинает пугать такое стремительно развивающееся знакомство.

– Ты красивая, – мило улыбнулся Славик. – Очень красивая!

Конечно, мне было очень приятно слышать такие слова. Наверное, он первый за всю жизнь, кто сделал мне комплемент.

 – Эй, детки-конфетки! Там торт черствеет, – ворвалась в наш тет-а-тет Машка. – Идемте на кухню.

Мы встали с дивана, Славик обнял меня и мы пошли с ним вместе. Тонька стояла на табуретке и принимала поздравительные речи от сестры и подруг, затем загадала желание и задула свечки.

– Люсь, можно тебя на пару минут? – шепнула на ухо Машка. – Я ее украду ненадолго? – улыбнулась она Славику.

– Только ненадолго, – он погрозил пальцем.

Машка отвела меня в ванную комнату и заперла дверь. Это было единственное свободное место в этой квартире.

– Ну что там с Царем? Рассказывай!

– Да ужас просто! – возмутилась я и выложила ей все как на духу.

– Знаешь, какая есть идея? – хихикнула Машка. – А давай мы все вместе к тебе в гости завалимся? С девчонками и парнями. Мы ему покажем, как читать чужие дневники. Парни его на люстру повесят! Ты главное маякни, когда предков дома не будет.

– Устроим вечеринку у меня дома! – вдохновившись крутой идеей, воскликнула я. – Надо будет поговорить с Тоней и выбрать день.

– Выживем его оттуда Муха! – Машка отбила мне пять. – А Славик, смотри-ка, запал на тебя! Красавчика себе отхватила, – завистливо сказала Машка. – Что, вскоре тоже меня покинешь? Будешь с девками в Обнинске ошиваться?

– Маш, пока что я никуда не собираюсь. Я с тобой. Да и он какой-то слишком быстрый что ли… Но красавчик, не спорю, – улыбнулась я.

– И шевелюра шикарная! – хихикнула Машка. – Надо спросить каким шампунем пользуется.

* * *

Пока мы с девочками танцевали, Славик не сводил с меня глаз. А потом, когда я собралась домой, он не спрашивая разрешения можно ли меня проводить, оделся и пошел со мной.

Мы не спеша шли по моему району. Воздух был свежим до головокружения, с неба падал снег с дождем, где-то печально мяукала коша, у винного магазина пели песни пьяницы, на весь район горел один единственный фонарь, и слава Богу: хотя бы по вечерам темнота скрывает разбитые дороги, серые общаги, брошенные постройки с заколоченным окнами, и бомжей, спящих прямо на улице.

Славик держал меня за руку в его кармане, болтал всю дорогу обо всем подряд, про учебу в институте, про лыжные тренировки, про какие-то самолеты, которые он видел на дне победы, про его кошку, которая порвала когтями новый диван. Признаться честно, мне даже хотелось поиграть с ним в молчанку, хотя бы на пару минут. Его было слишком много для одного вечера. А когда он молчит – он прекрасен.

– Вот мой дом, – войдя во двор, сказала я.

Взглянула на свои окна, и увидела Царя. Он, облокотившись на подоконник, смотрел в кухонное окно.

Я вытащила наши руки из кармана Славика. Пусть Царь видит, что я иду за ручку с высоким крепким парнем. Подумала, что это может сыграть в мою пользу, если он вдруг еще раз вздумает что-то мне сделать. Царю уже хорошо известно, на что способны девчонки панкушки, ну а с парнями лучше вообще не связываться. Царь же не знает, что парень в кожаной косухе и солдатских ботах всю дорогу рассказывал мне про своего милого котика, правильно?

– Ко мне, ко мне! – послышалось за нашими спинами.

Славик обернулся и резко отскочил в сторону, а на меня буквально через секунду налетел черный монстр и повалил на землю. Я сильно ударилась головой обо что-то твердое, а в мою ногу впились два острых клыка и с диким рычанием начали ее трепать. Я кричала от боли на весь двор, голова трещала от удара, пьяный хозяин ротвейлера что-то невнятное кричал, размахивая поводком, а Славик с испуганными глазами переминался с ноги на ногу и не знал что делать.

– Оттащи его от меня! Пни его! – кричала я. – Сделай же что-нибудь!

Но любитель кошек даже не попытался оттащить от меня свирепую псину. Он кинулся на более слабого – пьяного хозяина собаки.

– Убери свою шафку! – кричал ему Славик, хватая за грудки.

– Помогите мне кто-нибудь! – взревела я на весь двор, едва не теряя сознание от боли.

Чем больше я брыкалась, тем сильнее вонзались под кожу клыки.

Из подъезда выскочил Царь с лыжной палкой, и хромая, побежал прямо на собаку. Он ударил ротвейлера по спине, затем с размаху по морде, ротвейлер заскулил, в этот момент хозяин схватил его за ошейник и оттащил в сторону. Царь осторожно поднял меня с земли и закинул руку на свое плечо.

– Люда, как ты? Давай, я тебе помогу, – пристроился с другого бока Славик.

Мне очень хотелось хорошенько врезать ему, но кроме того как выть от боли на весь двор я больше ни на что не была способна.

– Отвали, помощник! – крикнул ему Царь. – Без тебя справимся.

Славик с хмурым видом отошел в сторону.

– Давай, аккуратненько, вот так, вот так, – поднимая меня над ступеньками, говорил Царь.

Я только в подъезде разглядела, что он был в одних сланцах, футболке и спортивках.

На первом этаже он взял меня на руки и понес на третий.

Я хотела посмотреть на ногу, мне казалось, что там кровавое месиво.

– Не смотри, отвернись, – глубоко дыша, сказал Царь.

От адской боли в ноге и затылке, думала, что потеряю сознание. Положила голову на плечо Царя, а он прижал меня еще крепче к своему телу.

– Потерпи еще чуть-чуть. Почти пришли, – еще глубже дыша сказал Царь.

Ему было тяжело нести меня, ведь у него у самого проблема с ногой. Царь пнул дверь в квартиру, пронес меня в комнату и аккуратно положил на кровать.

– Ребята, что случилось? Откуда кровь? – испуганно сказала мама, а как только она вошла в мою комнату завизжала как ненормальная. – Женя! Женя, вызывай скорую! – завопила мама. – Люда, кто тебя так? Кто это сделал? – мама, прижав трясущуюся руку к губам, смотрела на мою ногу.

– Ее собака искусала, – сказал Царь.

– Тат ротвейлер? – прокричала мама.

– Да.

– Ну, всё! Этот алкаш сейчас свое получит! – мама выскочила из комнаты. – Женя, ты скорую вызвал? Одевайся, пойдем в соседний подъезд! Люда, где баллончик, который я тебе покупала? А, вот он. Женя, быстрее, быстрее! Сейчас ему устроим! Теперь-то мы точно заявление напишем, чтоб его псину усыпили! Он нам за всё заплатит! И за штаны!

Хлопнула входная дверь.

– Что там? – еле шевеля языком, спросила я у Царя.

– Да все нормально, – попытался бодро сказать он. – Так, неглубока ранка.

Он сел на кровать. Я заметила на его плече кровавое пятно.

– У тебя тоже кровь, – я показала взглядом на плечо.

Царь хмуро взглянул на рукав футболки.

– Так, сейчас не шевелись, ладно? – попытался улыбнуться он. – Лежи, лежи… – он осторожно повернул мою голову к стене. Повисла тишина.

– Максим, что там?

– Я сейчас! – он вылетел из комнаты.

Через некоторое время с кухни послышался его крик.

– На Северную пятнадцать скорая выехала или нет?!

Глава 31. Узнавать его вторую половину

Шел десятый день моего пребывания в больничных стенах. Неглубокая рана на голове, сотрясение мозга и одиннадцать швов на ноге, которые сегодня должны снять. Вот такое восьмое марта… с забинтованной головой и ногой.

Мама навещает меня через день. Привозит фрукты, еду домашнюю, вчера принесла учебники, сказав, что я уже в состоянии немного позаниматься. Она написала заявление в милицию на хозяина собаки, но тот куда-то спрятал своего пса, а в милиции сказал, что собака сбежала. Никто в это не поверил, конечно, но для меня главное, чтобы этот зверь больше никогда не гулял у нас во дворе. Если бы не Максим, то кто знает, что было бы дальше. В лучшем случае, ротвейлер оторвал бы мне ногу, а в худшем – загрыз меня насмерть.

А я даже не сказала Максиму спасибо. И с того дня его больше не видела…

Кроме меня в палате лежат еще два человека: девятилетняя Ира и моя ровесница Катя. Веселая девчонка. У нее тоже сотрясение мозга. Неудачно покаталась на коньках в прошлые выходные, упала и сильно ударилась головой об лед.

В палату вошла медсестра. Я уже догадывалась, что она по мою душу.

– Мухина, идем со мной! – улыбнулась девушка и помогла мне подняться с кровати.

Я очень боялась снимать швы, но это оказалось пустяком, по сравнению с перевязками и обрабатыванием ран. После этих процедур я всегда возвращалась вся в слезах.

– Ну что Люда, завтра с утра сдашь анализы, и как только придут результаты, думаю, тебя выпишу, – бодро сказал пожилой доктор.

Медсестра дала мне две пробирки и обратно до палаты я ковыляла сама. Новость о том, что меня скоро выпишут, очень обрадовала. Сама не знаю почему, но меня очень тянуло домой. И уже не раздражало, что Жора и Макс живут в нашей квартире. У меня было достаточно времени, чтобы все хорошенько взвесить. Вспомнить каждый момент, связанный с Царем. Да, от некоторых воспоминаний по позвоночнику бегали мурашки.  Как нас окружили в гаражах, как я стояла на коленях с обрезанными волосами, как они мучили Юрку, как смеялись над моим дневником. Кстати, как раз с дневника все и началось: именно в тот момент, когда он выгнал парней из моей комнаты и вернул мне дневник, я впервые за все время нашего знакомства подпустила к себе мысль, что он не совсем конченный. Но это ничего не меняло, я продолжала его призирать. Даже после того, как я услышала от Жоры как Максу жилось с матерью, я все равно гнала от себя чувства сострадания к нему, несмотря на то, что наши судьбы во многом схожи: нам обоим незнакома материнская любовь и забота, но зато нам очень хорошо знаком ремень и чувство одиночества. И даже в тот момент, когда он перенес меня, чтобы я не порезала ноги об стекло от графина, тоже ничуть не екнуло внутри. Но после того как он ничуть не испугавшись злобного ротвейлера кинулся на него, чтобы защитить меня, с моего сердца спали железные оковы и теперь что-то новое зарождается внутри. Шажочек за шажочком, миллиметр за миллиметром он завоевал к себе… доверие? Нет. О доверии говорить слишком рано. Но мне захотелось понять его. Я хорошо знала школьного Царя, а теперь мне хотелось узнавать Максима – полную противоположность его второй половины.

Зашла в палату и заметила на своей кровати красную розочку и коробку «Рафаэлло».

Криво улыбаясь, посмотрела на девчонок.

– Это кто положил?

– Парень принес, – улыбнулась Ира

– Симпатичный такой, светленький с взъерошенными волосами и синяком под глазом, – сказала Катя.

Я, нахмурив брови, выглянула в коридор.

– Он давно приходил.

– Как только тебя медсестра увела, – пояснили девочки.

Катя перебралась на мою кровать и засыпала вопросами:

– А ты чего с ним тут познакомилась что ли? Когда успела? А он с нашего отделения? А с чем лежит?

– Да я понятия не имею от кого это! А с чего ты взяла, что он тоже лежит в больнице?

– Ну как, он был в сланцах и спортивном костюме. Зашел, спросил где Люда Мухина, я сказала, что ты в процедурной, он взглянул на эту кофту, – Катя кивнула на спинку кровати, на которой висела моя олимпийка, – улыбнулся, положил розу и конфеты и ушел.

– Ничего не просил передать?

– Нет, – пожала плечами Катя.

Взяв розу, прислонила ее к лицу и улыбнулась. Сомнений, что это Максим не было. У меня больше нет знакомых подходящих под такое описание. И если Катя сказала, что он был в одних сланцах, то это может означать, что он лег в эту же больницу на операцию.

Взяла в руки коробку «Рафаэлло» и увидела под ней записку. Снова роза, но теперь живая, и снова записка, – подумала я, вспомнив его предыдущую розу с могильными крестами внутри.

«Нравится война? Продолжай засылать ко мне своих друзей, но знай, что я из этой войны вышел».

Было написано знакомыми заостренными буквами.

Неужели девочки ходили ко мне домой? Вот дуры! – разозлилась я. Кто их просил? Блин, сама просила на Тонькином дне рождении… А что если с ними были парни? Макса толпой избили? Эти девочки могут и толпой, я точно знаю…

Мне стало очень тревожно за Максима.

– Кать, а у парня только фингал был, да?

– Вроде бы, – пожала плечами она.

Я вышла из палаты и направилась к стойке медсестры. Я должна найти его. Я должна сказать, что никого не просила разобраться с ним. Вернее просила, но это было давно. У этой просьбы уже истек срок годности. А не то получается, что он мне жизнь спас, а я натравила на него своих подруг… так что ли?

– Люда! – послышалось на весь коридор.

Обернувшись, увидела маму, идущую по коридору с пакетом, в котором просвечивали апельсины. Не скрывая недовольства, я закатила глаза и направилась к ней.

– Ты почему гуляешь? – строго спросила она. – Тебе только сегодня швы сняли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я и так чуть мхом не обросла за столько дней постельного режима, – проворчала я, входя в палату.

– А это от кого? – мама удивленно смотрела на розу и конфеты.

– Не знаю. Кто-то принес.

– М-м, тайный поклонник?

– Наверное.

– Мхом она обрастала, – засмеялась мама. – Каким? Любовным? Ты тут с мальчиком познакомилась, да? Или, подожди… – прищурилась она. – Это от Максима? Не зря Жора у меня спрашивал, какие ты любишь цветы. А я и ляпнула, что красные розы. Тебе же они нравились у бабушки в огороде, верно? Да-да, это точно от него! – мама это так произнесла, словно только что сделала мировое открытие. – Его сегодня в эту же больницу положили, вот он к тебе и зашел поздравить с праздником! – мама захлопала в ладоши. –Лю-ю-юсь, а вы что помирились да? – заулыбалась она.

– Мам, я еще сама не разобралась, – и про себя добавила: помирились мы, или назревает новая война. – Лучше скажи, что покушать принесла?

– Картошку с мясом, – мама достала из пакета банку с едой. – Ешь пока горячее. А это тебе на восьмое марта, – она подразнила шоколадкой и убрала ее обратно в пакет. – Только после еды!

– Завтра может выпишут, – жуя, сказала я.

– Знаю. Я говорила с врачом. А у Максима завтра операция, – мама тяжело вздохнула. – Вчера вечером опять с кем-то сцепился, пришел с синяком под глазом и разбитой губой.

– Он попал в больницу из-за драки или на плановую операцию? – тревожно спросила я.

– На плановую операцию. А ты что так забеспокоилась? – хитро прищурилась мама.

– Да ничего, – фыркнула я. – А на каком он отделении?

– На хирургическом, – улыбалась она.

– А номер палаты не знаешь?

– Жора говорил вроде в шестой. А тебе зачем?

– Да просто интересно, – ровно ответила я.

– Навестить его хочешь?

– А если и так, то что?

– Да я только рада буду, если вы, наконец, подружитесь и в доме прекратятся военные действия. Пойдем вместе поднимемся? Там как раз сейчас Жора.

– Нет, спасибо, – я решила, что мне нужно поговорить с ним без лишних ушей.

– Ну что, почитала учебники?

– Угу, – соврала я.

– Правильно. А не то твоя классная на днях звонила, говорила, что у тебя по алгебре совсем плохо, одни двойки стоят. А до конца четвери всего ничего, нужно срочно исправить оценки!

– Угу, – кивала я, озадаченная другими мыслями: мне бы побыстрее пробраться к Максу и объяснить, что последнее нашествие девочек было не по моей просьбе.

Мама забрала половину моих вещей, чтобы не тащить все завтра и вышла из отделения. А я решила подождать пока они с Жорой выйдут из больницы и примерно через десять минут отправилась на хирургическое отделение.

Вышла из лифта на девятом этаже, завернула в коридор и, увидев, что на скамейке сидят Максим, Чиж и Бритва, быстро развернулась и поспешила обратно, пока они меня не заметили.

Нервно дергая ногами сидела на кровати и поглядывала на часы: без пяти семь. Вот-вот закончится время посещения. Но что-то мне подсказывало, что лучше подождать до семи, чем столкнуться с этими отмороженными. Одному богу известно что у них на уме. Может, захотят отомстить мне за Макса, точно так же, как девочки решили отомстить за меня.

В семь пятнадцать я снова поднялась на девятый этаж. На этот раз в коридоре было пусто. Зашла в отделение и отправилась искать палату номер шесть.

– Ты с этого отделения? – заметив меня, спросила медсестра на посту.

– Нет, я… А не подскажите в какой палате Максим Царев? – мило улыбнулась я и захлопала ресничками.

– Так, красавица, – спустив очки на кончик носа, строго заговорила медсестра. – У нас посетители по отделениям не разгуливают! Давай на выход!

– Но мне…

– Завтра в часы приема приходи! – перебила медсестра и кивнула на выход.

Ничего не оставалось делать как отправиться в свою палату. Ехала в лифте и ругала себя, что не сообразила соврать, что я с этого отделения, тогда у меня был бы шанс пробраться к нему.

Катя предлагала поиграть в карты, в тетрис, разгадывать сканворды, но мне ничего не хотелось кроме того как объясниться с Максимом.

Перед сном мы за пять минут съели с ней все рафаэллки, и около десяти часов Ира попросила выключить свет в палате. Катя тоже быстро уснула. И мне ничего не оставалось делать, как закрыть глаза и перестать терзать себя дурными мыслями. Ведь если он подарил мне подарок, то, скорее всего, не держит зла. Узнавал через Жору, какие мне нравятся цветы… Интересно, в темноте светятся мои зубы? Почему-то мне постоянно хотелось улыбаться. Пока не провалилась в сон.

 – Люд. Люда, – послышалось во сне. – Спишь? – кто-то потормошил меня за плечо.

Я приоткрыла один глаз и подняла голову, но в темноте видела лишь чье-то очертание.

– Это я, Макс!

Я очень быстро взбодрилась и села на кровати, как будто меня подняли по боевой тревоге.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала я.

– За тобой пришел.

– За мной?

– Хочу показать тебе кое-что. Идем, пока на посту никого нет, – он помог мне слезть с кровати.

– Это тоже нужно взять, – Макс свернул одеяло и посмотрел на мою пижаму. – И это, – он снял со спинки мою олимпийку.

– Зачем все это?

– Сейчас узнаешь, – он взял меня за руку и мы на цыпочках вышли в коридор.

Я еще не знала куда мы идем, и что он задумал. Внутри поселилось тревожно чувство. Ведь я еще не успела объяснить Максу, что вчерашнее нападение моих друзей не входило в мои планы. И этот его ночной визит может запросто оказаться ответным ударом. Но любопытство перевесило, и я следовала за ним к лестнице, держа за руку...