Текст книги "Честь вора (СИ)"
Автор книги: Елена Кулик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Честь вора
Пролог.
– Сергей Викторович, Сергей Викторович, – молоденькая хорошенькая медсестра в слишком коротком халатике бежала по больничному коридору. – Сергей Викторович, – запыхавшись, она остановилась возле высокого симпатичного доктора, который с теплой, почти отеческой улыбкой смотрел на раскрасневшуюся от бега девушку, при этом не упустив момент заглянуть в ее слишком глубокое декольте, которое она невзначай прикрыла рукой.
– Мариночка, не стоит так быстро бегать по коридорам. Вы можете упасть и сломать свои прекрасные ножки или ручки. Кто мне тогда будет помогать? – улыбка врача стала шире, а щеки девушки еще сильнее покраснели.
– Ну вот опять эта белобрысая с нашим доктором флиртует. Пациентов ей мало, – беззлобно бросила санитарка, оперевшись на деревянную швабру и с интересом наблюдая за потугами молоденькой медсестры соблазнить симпатичного и слишком избалованного женским вниманием доктора.
– И что они все к нему липнуть, – недовольно буркнула молодая женщина лет тридцати в дорогом спортивном костюме. Она только что вышла из палаты под номером девять и с неприязнью глядела на медсестру, которая открыто флиртовала с врачом.
Эти каждодневные заигрывания врача и медсестры были бесплатным развлечением всего хирургического отделения, особенно женской его половины. Но вот пациентки девятой палаты, в отличие от других больных, принимали слишком близко к сердцу разброд в личной жизни их лечащего врача. Особенно, когда в летние месяцы больница так и кишила интернами и студентами медицинского университета.
За молодым доктором увивалось много женщин всех возрастов и комплекций, в особенности весь персонал больницы от санитарок до главврача, не говоря уже о пациентках, но он оставался со всеми одинаково обходительным.
– И когда эта Маринка успокоится. Ну послал бы он ее уже, и все, так нет – улыбается, разговаривает, а эта дура уже в розовых соплях летает, – прошипела женщина в спортивном костюме.
– И не говорите, Риточка, и не говорите, – рядом с ней встала еще одна пациентка из девятой палаты. Правда, Мария Лукинична не претендовала на внимание доктора, но эта белобрысая медсестра ей тоже не нравилась. – Вертихвостка, – заключила она и осуждающе покачала головой.
– Зря вы так на нее, – из палаты выглянула еще одна пациентка. – Может, у нее серьезные чувства к нему. Что вы так сразу обзываться? – смело высказалась она, не боясь разгневанного взгляда Риты.
– Чувства? Это у кого тут чувства? – недобро спросила Рита, в пол-оборота повернувшись к молодой девушке, при этом стараясь не упустить из вида доктора и медсестру. – Лия, ты еще слишком молода и ничего не понимаешь в жизни, хотя тебе уже и пора бы научиться разбираться в людях. Да эта вертихвостка, правильно баба Дуся сказала, ведь она его не любит и бросит, как только он обратит на нее внимания. Она же так, для галочки с ним замутить хочет. Еще бы! Окрутить самого красивого и перспективного доктора в больнице!
– Ну зачем вы так, Рита? – возразила Лия. – Может, у нее все серьезно?
– Ага, как же серьезно. Тогда зачем она такой халат надела, что сиськи так и норовят выпасть, да и нагнуться не может: вся задница наружи. И это называется серьезно? Знала бы ты, что об этой Мариночке на мужской половине отделения говорят?
– А вы знаете? – вызывающе бросила Лия и, не желая больше участвовать в этом глупом пререкании, вошла в палату.
– Что, опять? – тут же спросила ее соседка по имени Ники, такая же молодая девушка лет двадцати. – Снова заняли наблюдательный пост? – хмыкнула она, кивая на дверь. – И что они в этом мужике нашли?! – пожала она плечами. – Ну, высокий, ну симпатичный, ну не дурак. Так таких пруд пруди по улице ходят. Так нет же, накинулись на одного. Он точно из больницы скоро сбежит. И будет жалко, ведь классный специалист. Хирург от Бога, так сказать.
– Да уж, – согласилась с ней Лия и прилегла на свою кровать.
Она как никто другой, понимала и Мариночку, и Риту и других женщин, которые с восхищением взирали на молодого доктора. Он ей тоже нравился, вот только участвовать в гонке за его внимание и любовь она не собиралась, поскольку трезво оценивала свои шансы на успех и победу. Они равнялись нулю. Абсолютному, круглому нулю. Такой мужчина в ее сторону и не посмотрит, если он только не ее лечащий врач, которому просто по должности положено на нее смотреть.
– Разина, – раздался глубокий бархатистый голос.
Лия подпрыгнула на кровати и начала немедленно краснеть от смущения.
– Да, Сергей Викторович, – пролепетала она, вставая, и не смея поднять на него взгляд.
– Лия, значит так, завтра на операцию. Мариночка тебе все расскажет и подготовит.
– Конечно, Сергей Викторович, я все сделаю. Можете положиться на меня, – тут же прощебетала медсестра, которая как привязанная шла за доктором, не желая оставлять его одного в обществе конкуренток.
Рита смотрела на медсестру, как удав на кролика, готовая в одно мгновение задушить и проглотить соперницу. Но казалось, доктор не замечал, какая жаркая борьба ведется за его внимание.
– После двенадцати ничего не ешь. Можешь только воду пить. Ну... все остальное сделает и расскажет Марина, хорошо?
Лия только и смогла, что неуверенно кивнуть. Не хватало, чтобы он сейчас начал ей про клизму рассказывать, она и так уже не знала, куда деться от смущения и стыда.
– Спасибо, Сергей Викторович, – удалось ей выдавить из себя.
– Пока еще не за что благодарить, – тепло усмехнулся доктор. – К тебе анестезиолог заходил?
– Да, – выдохнула девушка. – Он уже был.
– Ну и странный чувак, этот ваш анестезиолог, – влезла в разговор Ники. – Такие вопросы задавал, закачаешься, – захихикала она.
– Ну, может, он и странная личность, и шутки у него плоские, да и с виду он на гоблина похож, но специалист... самый лучший в городе. Так что Лия, не обращайте на него внимания. Он все сделает как надо.
– Ладно, спасибо, – совершенно растерялась девушка. Она сейчас только и мечтала, чтобы врач, наконец, ушел, и она не думала о том, что предстоит ей завтра ... Лия зажмурилась. Не стоит об этом переживать сейчас.
– Кстати, твоему отцу я звонил. Он не сможет завтра приехать до операции, но зато, как только ты очнешься, он уже будет рядом. Главное, не волнуйся, и хорошо выспись, ладно?
Лия и не заметила, как доктор подошел к ней. Она только почувствовала его большие теплые ладони на своих хрупких плечах и одуряющее-приятный аромат мужских духов.
– Лия, все будет хорошо, – уверено произнес он. Девушка подняла на него взгляд. Его синие как небо глаза с теплотой смотрели на нее, а на губах была нежная улыбка. – Я тебе обещаю, что все будет хорошо, – повторил он.
– Я верю вам, – прошептала девушка.
– Вот и умница. А теперь отдыхать и не думать о плохом.
– Да уж тут есть о чем подумать, – съязвила Ники. – Вы не переживайте, Сергей Викторович, мы не дадим ей скучать и забивать прекрасную головку мрачными мыслями.
– Я на вас надеюсь, – подмигнул девушке доктор и вышел из палаты.
– А все-таки классный мужик, – растягиваясь на кровати, сказала Ники. – Может, и мне за ним приударить? – хитро прищурившись, она посмотрела на кипевшую от злости Ритку. – Надо же, как ее пробрало? – нагнувшись ко все еще красной как рак Лии, прошептала девушка.
– Эх, и повезло тебе Лия. Такой мужик оперировать будет. Я бы тоже к нему пошла, пусть бы он и мне что-нибудь вырезал. Я на все согласна, лишь бы его красивые и сильные руки касались моего обнаженного тела, ласкали его, а потом... – мечтательно пуская глаза под лоб, проговорила еще одна пациентка Сергея Викторовича.
– Не-а, Светик, для тебя он так и останется недосягаемой мечтой, – захихикала Ники. – Кажется, наш принц уже несвободен, хотя и сам еще не догадался об этом. Но скоро, очень скоро, любовь к нежной и трепетной принцессе, заполонит его сердце и он уже не сможет больше никому так ласково улыбаться, кроме нашей скромной...
– Ники, закройся, – недовольно буркнула Лия, надеясь прекратить издевательства девушки, которая непонятно откуда взяла, что доктор неравнодушен к Лии и теперь при всяком удобном и неудобном случае начинала доставать.
– Эх, Светочка, как я слыхала, вам операция не нужна и вас через два дня выпишут, – сказала санитарка, как раз вымывая пол под кроватью грустно вздыхающей Светочки.
– Да уж, баба Дуся, не везет, так не везет, – с сожалением выдала женщина. – А какой мужик пропадает?! – посетовала она и снова уткнулась в свою книгу.
Санитарка и Лия переглянулись. Да уж доктор был местной достопримечательностью. Вот только у него было несколько существенных недостатков – он был холост, молод и обходителен.
Посудачив о симпатичном докторе еще пару часов, пациентки успокоились и занялись кто чем. Лия пыталась и читать, и смотреть кино на планшете, и даже бралась стихи писать, но ничего не получалось. Ее мысли постоянно возвращались к завтрашней операции. Она не боялась самой операции, ее смущало то, что доктор, что Сергей Викторович увидит ее абсолютно голой. И эти глупые шуточки анестезиолога еще больше выводили и без того напряженную до предела психику из равновесия.
Ночью Лия так и не смогла уснуть ни на минуту. Стоило ей закрыть глаза, как начинали сниться такие дурацкие сны, что она мгновенно просыпалась вся мокрая и с бешено колотящимся сердцем. Промучившись до трех часов ночи, Лия встала и тихонько вышла в коридор. В комнате ожидания стояли два потрепанных дивана, и горела тусклая лампочка. Лия с ногами уселась на диван и положила на колени блокнот. Перед глазами тут же предстал Сергей Викторович с его доброй улыбкой, синими ласковыми глазами и сильными нежными руками. Лия тяжело вздохнула и открыла блокнот. Она пыталась по памяти нарисовать его портрет, но все время выходило что-то не так: то ей не нравился разрез глаз, что получался на картинке, – у оригинала он был красивее – то форма губ – у Сергея Викторовича была более изогнутой, то размер носа не соответствовал. Она придиралась к каждой детали. Промаявшись несколько часов, девушка захлопнула блокнот и потянулась. Надо же... за работой она и забыла, какой сегодня день и что ее ждет.
Подготовка к операции прошла быстро и словно в тумане. Возможно, так на нее подействовало успокоительное, что ей ввели, а может просто нервная система устала бояться и сдалась. Но Лия пришла в себя только на каталке, когда над ней склонилось рыжебородое лицо анестезиолога.
– Ну что, красотка, готова отправиться в страну грез и мечтаний? – Лия только моргнула и с трудом выдавила из себя улыбку. – Мариночка, пациент готов, повезли.
Каталка зашумела по коридору и перед глазами девушки замелькали лампы дневного света, размещенные на потолке через равное расстояние. Лия начала считать лампы, сама не понимая зачем, но просто так глазеть на них и слушать пошлые шуточки анестезиолога ей не хотелось.
– Ну как, готова? – над ней склонилась закутанная в белое фигура в марлевой повязке.
Но Лия узнала Сергея Викторовича по горящим глазам. В них была и тревога, и решительность.
– Все будет хорошо. Помнишь, я тебе обещал? – произнес он.
Лия улыбнулась и кивнула.
Ее перенесли на операционный стол, над которым зажглись лампочки.
– Ну что красавица, сейчас я надену на тебя эту масочку, – проворковал рядом анестезиолог. – Ты начнешь считать до десяти, только в обратном порядке. То есть десять, девять... и так далее. Поняла?
Лия смотрела на него, не в состоянии произнести ни слова.
– Лия, девочка, посмотри на меня, – раздался приятный и нежный голос доктора. Лия перевела на него взгляд. – Ни о чем не думай и пусть тебе присниться хороший красочный сон.
– Ага, принц на белом коне, который спасет тебя от дракона, – хихикнул анестезиолог и аккуратно надел на лицо девушки маску. – Считай, дорогая, и отправляйся в путешествие по цветным снам.
Глава 1.
Черт, как же было больно. А ведь обещали, что ничего не почувствую. Ага, как же. Больше никогда не поверю врачам, особенно мужчинам.
'Наденешь масочку, вздохнешь и считай до десяти, а потом смотри цветные сны'.
И где эти сны, черт возьми, и почему так больно и мокро. Может, нужно подать им какой-то знак и сказать, что мне больно. Наверное, наркоз не подействовал. Нужно открыть глаза и сказать... Представляю, какие у них будут рожи, когда я с разрезанным пузом открою глаза и скажу, спокойно так скажу, вежливо, что мне больно. Я даже хихикнула от своих фантазий, и тут же боль в животе стала резче.
Мой живот болел где-то в области пупка, хотя операцию должны делать на желчном пузыре, и болеть должно где-то справа в боку, хотя кто этих врачей знает. Тем более что обещали они одно, а получила я...
– Черт, – произнесла я вслух. Голос какой-то странный и хриплый.
Интересно, а почему это я лежу на животе? Может, операция уже закончена? И почему вокруг так мокро и холодно? Страх и нехорошие предчувствия закрались в мою растревоженную душу. Что-то было явно не так. Кажется, я уже не в операционной. Тогда где?
– Дура, глаза открой, – сказала сама себе и осторожно приоткрыла один глаз. – Ё-моё, – и тут же его закрыла, давая возможность мозгу обработать увиденную информацию и сделать хоть какой-то приемлемый вывод. – И что это было?
Передо мной открывалась странная картина: вокруг была сплошная грязь, а рядом ... свинья. Я снова приоткрыла глаз. Нет, ну точно ведь свинья. Большая, грязная, которая лежала в луже прямо передо мной.
– Что случилось? У меня что, крышу снесло от наркоза?
Я нервно захихикала, а свинья захрюкала, забавно дергая грязным пяточком. Встав на четвереньки, я сразу же обнаружила причину боли в животе: я упала в грязь как раз на какую-то странную палку и она уперлась мне одним концом прямо в живот.
Свинья следила своими маленькими черными глазками за моими потугами подняться, которые я все никак не могла осуществить, путаясь в длинном и мокром подоле ... платья. Платья? Откуда? Ведь перед операцией я была совершенно голая. Боже, никогда не забуду этот стыд и сальные шуточки анестезиолога. Может и все происходящее – это его глупые шутки? Может он мне какой-то наркотик ввел вместе с наркозом и теперь мне всякое мерещится? Вот черт рыжий! И зачем такие типы идут в медицину? Ему самое место в цирке!
Что-то я отвлеклась... Итак, что мы имеем: грязную лужу, хрюкающую свинью и мою бренную тушку в этом безобразии. Так, нужно мыслить трезво, но похоже, что без сто грамм тут не разобраться. Я находилась явно на каком-то хозяйственном дворе. Вокруг сновали куры, гуси, свинья вот хрюкала прямо под боком, а где-то в хлеву мычала корова. Я оглянулась – точно, за спиной стоял большой деревянный сарай. Рядом располагалось еще одно здание, и оттуда доносилось ржание лошадей. Черт, и куда это меня занесло? И главное, как?
Паника начала не просто шевелиться внутри меня – она вырывалась наружу в диком перепуганном крике. Только небывалый шок, сжавший горло словно тисками, не позволял паническому крику вырваться из моей груди.
Как я могла из операционной оказаться здесь? Кстати, не плохо бы выяснить где это – 'здесь'?
Подул прохладный ветерок, остужая мокрую одежду, и мое бренное тело охватил неприятный озноб. Холод настойчиво проникал под платье, вызывая миллионы мурашек, зубы стали выбивать непроизвольную дробь.
– Ах, ты ж визгопряха, – раздался невдалеке противный женский голос. – Вот ты где!? Я ее ищу кругом, а она тут разлеглась, захухря рыжая.
Я повернула голову, так и стоя в луже на четвереньках. Возле сарая стояла тучная баба – женщиной назвать ее как-то язык не повернулся. Она вытирала руки о грязный фартук, и злобно смотрела в мою сторону. Но это чудо природы я видела впервые.
– Я кому сказала, иди сюда, выкидыш ослицы. Сколько тебя ждать, скажи на милость?
– Слушай, – обратилась я к свинье, которая захрюкала еще громче, когда появилась эта тетка. – Это она к тебе обращается? Я впервые ее вижу, да и меня она не знает, значит, она тебя зовет?
Свинья радостно хрюкнула, глядя на меня черными глазками.
– Она там еще что-то бормочет! – завизжала тетка таким противным голосом, что я даже зажмурилась. – А ну иди сюда, безсоромное отродье! Колотовка паршивая!
– Это она точно к тебе, – сказала я свинье. – Тебе лучше пойти, а то что-то эта баба разошлась не на шутку. Еще удар хватит. Смотри, как морда покраснела.
А баба и правда разозлилась так, что еще немного, и крышу сорвет. Ее толстое лицо тряслось от злости, щеки стали просто пунцовыми, а глаза так и норовили вылезти из орбит. Она уже брызгала слюной и ругалась такими словами, которые я вообще впервые в жизни слышала. Я даже не понимала, что она говорит.
Свинья еще пару минут хрюкала рядом со мной, а потом как-то живенько подскочила – и как такая туша могла так быстро двигаться?! – и засеменила к корыту, оставляя меня одну.
– Вставай уже и иди сюда, пока я не разозлилась окончательно, – произнесла тетка, глядя на меня.
На меня? Так всеми этими лестными эпитетами она меня награждала? Да за что? Я ж ее впервые в жизни вижу! Тетка уперла толстые руки в боки и прищурилась. Ой, что-то мне это совсем не нравится. Может, подойти к ней, и спросить? Ну, то есть объяснить, что она ошиблась, и я ее не знаю.
– Давай неуклюжая гусыня поднимайся уже! Только сегодня платье тебе новое дала, а ты его уже вывозила в грязи. И в кого ты такое убогое родилось? – выдохнула тетка, явно немного успокоившись.
Значит, точно ко мне обращается – теперь, к сожалению, никаких сомнений не оставалось. Я кое-как поднялась и, подобрав подол слишком длинного платья – скорее всего я именно из-за него и упала, – побрела к тетке, но, не доходя метра три до нее, остановилась.
– Э-э, простите, не знаю вашего имени-отчества, но... как я тут оказалась?
– Ах, ты создатель мира! – тетка сложила руки на груди как в молитве. – Это что ж ты делаешь, затетёха, а? Я с ней по-людски, а она мне... Да я ж тебя... Да как ты...
– Тетенька, не ругайтесь, я правда ничего не понимаю, – запричитала я, когда эта баба яростно засверкала глазами. А такая если двинет раз, то убьет сразу же. – Я не знаю, как тут оказалась. Я была в больнице, мне должны желчный пузырь вырезать, а потом анестезиолог, черт рыжий, что-то вколол и я...
– Ах, ты лоха, а ну бери ведро и за водой! Я тебе тут наговорю сейчас. Сказки вздумала мне рассказывать! Давно плетей не пробовала, забыла уже твоя задница, как слушаться!? Так я быстро напомню.
– Ох, ты черт, да что такое в самом деле? – завопила я как резанная. – Да ничего я не знаю!
– Память отшибло? – тетка стала грозно надвигаться на меня. – Я тебе сейчас быстро напомню, где твое место, – зашипела она не хуже гусыни. И откуда в ее руках плеть появилась?
– Черт, ладно, ладно, я пошутила, – быстро сказала я, пятясь от разъяренной тетки от греха подальше. Лучше сейчас сделать, как эта дура велит, а потом уже разберусь.
Я огляделась в поисках ведра. Оно лежало тут же в грязи.
– Ни фига себе, – простонала я, глядя на это, с позволения сказать, ведро. Да в него литров тридцать легко вместиться! Мне его не поднять, если и наполовину наполнить. А полное, так вообще с места не сдвинуть. Но я схватилась за металлическую дужку и вытащила ведро из грязи.
– Где воду брать? – хмуро спросила я у тетки. Та все еще держала плеть в руках, злобно зыркая на меня из-под косматых бровей.
Она указала плетью куда-то в сторону забора.
– И чтобы через минуту пришла, ясно? Постоялец уже заждался.
– Постоялец? – переспросила я.
– Шевели своими копытами, пока я тебе их не повыдергивала, – рявкнула тетка, а я, прихватив ведро, кинулась в указанную сторону.
Нет, ну что за фигня тут происходит? Я волокла ведро просто по земле. Оно и пустое было тяжеленное, а если я в него еще и воды наберу... Черт, и угораздило же меня так влипнуть?
Стоп. Я резко остановилась от посетившей мою больную голову мысли. Мне пообещали сны, прекрасные цветные сны... Так может быть это и есть мой сон? А такой яркий и реалистичный он потому, что я под наркозом? Я радостно взвизгнула и стукнула себя по лбу.
– Эврика! Это точно мой сон! Ура! – я аж запрыгала от радости. – Ну вот и Слава Богу, разобралась. – Я уже веселей потопала к колодцу, который показался как раз за углом сарая. Вот только как-то нехорошо получается. Мой сон, мне сниться, а я служанка какая-то, которой еще и помыкают, и отстегать норовят!? Это что ж получается другим принцы и кони снятся, а мне тетка с плетью? Надо срочно как-то это менять! Раз это мой сон, значит, мне и командовать!
Но воды я все ж набрала и поплелась к большому деревянному дому в три этажа. Над дверями здания висела косая вывеска с надписью: 'Постоялый двор'.
– Да уж, фантазии никакой, – хмыкнула я и побрела к дверям.
– Ты куда прёшь, Лейка! – рявкнул бородатый мужик в дверях.
– Так мне это, воды сказали... – начала я.
– Так через заднюю дверь давай, чего ж ты в зал-то прёшь?!
Черт, и где эта задняя дверь? У меня и так руки вытянутся от этого ведра как у обезьяны, а тут еще куда-то идти надо?
– Давай, давай отсюда, пока Зарика не увидела, – мужик подтолкнул меня в сторону откуда я пришла, а потом еще и хлопнул по заднице, нагло ухмыляясь. – Хозяйка сегодня не в духе, так что не зли ее, а то одной поркой не отделаешься.
– Дурак, – пробормотала я, возвращаясь на задний двор. Нифига себе сон! Проснусь после наркоза, я этому анестезиологу все выскажу, козел рыжий!
Я подошла к задней двери, которая оказалась распахнутой настежь. Оттуда доносились разные вкусные запахи.
– Лейка, давай быстрее, – из дверей выскочил какой-то мальчонка лет тринадцати, легко выхватил из моих рук огромное ведро и понес его куда-то внутрь помещения. Я последовала следом, потирая ноющие руки и плечи.
Это оказалось кухня. Посредине стояла большая печь, вокруг висели разные котелки, огромные сковородки, на полках стояли глиняные горшки и тарелки. Один длинный деревянный стол был уставлен разнообразными, источающими изумительный аромат блюдами. Мой рот тут же наполнился слюной. Правильно, перед операцией я целые сутки ничего не ела, поэтому сейчас мой желудок, учуяв еду, забурлил, как кратер настоящего вулкана.
В кухне было еще несколько женщин, одетых так же, как и я: в длинные коричневые платья с белыми передниками и в платках, а на ногах были тяжелые и громоздкие ботинки. Они что-то месили, рубили, резали, тихо переговариваясь между собой.
Когда я вошла, они даже не бросили в мою сторону ни взгляда, не отвлеклись от работы и своих разговоров. Только одна из них вышла из-за печи, вытерла руки о передник и тепло улыбаясь, подошла ко мне.
– Лейка, ты опять вся вывозилась. Ну что с тобой делать? – Она стала вытирать мне лицо мокрым полотенцем, которое тут же стало черным. – Поди умойся. Если хозяйка тебя увидит в таком виде...
– Знаю, – буркнула я. – Поркой не отделаюсь.
– То-то же. Быстро иди умойся.
Черт, да я бы пошла, да только не знаю куда. Кто бы дорогу указал.
– Лейка, пошли, поможешь мне, – ко мне снова подскочил мальчишка, который перед этим забрал ведро, и быстро всунул в руки огромную деревянную миску, полную грязных и вонючих тряпок. – Давай шевелись, не спи, – он бесцеремонно подтолкнул меня коленом под зад.
– Ах, ты ж... – крикнула я, но он уже вылетел за дверь.
Шли мы совсем недалеко, только обогнули это здание, и паренек остановился возле небольшого деревянного сооружения, сгрузив на длинную лаву свою миску. Я туда же поставила и свою ношу, которая оказалась ничуть не легче ведра с водой.
– Ну, что застыла? – удивленно спросил паренек. – Стирай.
– Я? – взвизгнула я не хуже этой толстой тетки, что ругала меня.
– Нет, здрасьте вам, я буду делать твою работу!
– Мою работу? – под взглядом его насмешливых озорных глаз, я чувствовала себя полной идиоткой.
– А чью ж? Скажи спасибо, что и так помог.
– Спасибо, – тут же ляпнула я.
– Пожалуйста, – хихикнул паренек и убежал.
– Кажется, меня надули, – я смотрела на миски с тряпками, как на клубки ядовитых змей и не знала, что в этом случае безопаснее и предпочтительней.
Недалеко от лавки, где мы пристроили миски, прямо на земле стояло огромное корыто с белесой водой. Кажется, именно там мне нужно постирать эти тряпки.
Я аккуратно, одними пальчиками взялась за тряпку и вытащила ее из кучи таких же. Оказалось, что это...
– Черт, подштанники. Офигеть, какой у меня прекрасный сон!
Я села на лавку, кинув подштанники обратно в миску. Не-а, стирать я точно ничего не буду. Еще чего не хватало!
Продолжая сидеть на лавке, я оглядывалась вокруг. Скорее всего, мне сниться какое-то гремучее средневековье. Обидно, блин. Хочу принца на коне! Да можно хотя бы коня без принца.
Этих благородных животных я всегда любила. По выходным часто ездила с друзьями на конную ферму, где мы катались на лошадях по лесу в любую погоду и время года. Но больше всего мне нравилось заниматься в манеже. Когда конь подчиняется каждому твоему приказу, выполняя сложные задания. Словно он чувствует и понимает тебя с одного неуловимого движения. Правда, не раз я падала с коня и даже однажды умудрилась руку сломать, но все равно не бросила конные занятия. Если мне приходилось отказываться от конных прогулок по какой-нибудь причине, я начинала просто болеть. Друзья смеялись и говорили, что у меня конная лихорадка и вылечить ее может только конь.
Кстати, когда я сидела в луже вместе со свиньей, то слышала конское ржание. Значит, где-то тут должна быть конюшня. Пожалуй, стоит туда заглянуть одним глазком, пока меня никто не ищет.
Я спрыгнула с лавки и побрела на задний двор. Ботинки были такими неудобными и огромными, что с каждым шагом я норовила их потерять, да и постоянно наступала на платье. Задрав подол повыше, чтобы не мешал, я побежала на задний двор.
Свинья, предательница, разлеглась в нашей луже в гордом одиночестве, но как только заметила меня, то подняла свою перемазанную харю и радостно захрюкала. Надо же, кто-то искренне рад моему появлению. Мелочь, а приятно. Я улыбнулась хрюшке и помахала рукой.
Снова раздалось конское ржание, и я свернула к длинному деревянному сооружению с широкими воротами. Точно конюшня. Воровато оглянувшись, я прошмыгнула внутрь. Родной и такой любимый запах ударил в нос. Ну не знаю, возможно, я извращенка, но запах конюшен мне нравится намного больше, чем изысканные французские духи.
В конюшне было темновато, хотя кое-где и горели факелы.
– Интересно, они не боятся пожара? – прошептала я, с интересом разглядывая один факел. Я даже руку к нему поднесла. Как ни странно, огонь не дымил и даже не грел, но неплохо освещал все вокруг.
Магия? Хотя почему бы и нет, ведь это мой сон, и я хочу магию и принцев! Имею полное право!
Я подошла к стойлам и заглянула за деревянное ограждение. Переходя от одного стояла к другому, я все больше кривилась. Теперь я поняла значение слова 'кляча'. Это явно были не лошади, а какие-то неказистые, изможденные лошадки. Невысокие, невыразительные, никакой грации и величия. Блин, лошади Пржевальского. Жаль. Я уже собиралась повернуть назад, когда из дальнего стойла донеслось требовательное ржание. И оно было совсем непохоже на блеяние этих хилых лошадок.
Подходя к дальнему стойлу, я все четче в сумраке конюшни видела морду огромного коня. Мое сердце забилось чаще в предвкушении прекрасного зрелища. И он не обманул моих чаяний. Конь был таким высоким, что его морда лежала на ограждении стойла. Глаза так и горели, отражая оранжевый свет факела. А сам он был темной масти. Такой черный, что в отблесках огня казался синим. Когда я подошла ближе, конь недовольно фыркнул и еще требовательнее заржал, кивая головой. Его густая волнистая грива закрывала морду. Затем конь топнул копытом, переворачивая пустое ведро.
– Пить хочешь, маленький, – нежно прошептала я, но заходить в стойло к этому чудищу мне как-то не захотелось.
Но животное явно требовало воды. Я оглянулась в поисках хоть какой-то емкости и в другом конце конюшни заметила еще одно ведро.
– Подожди минутку, я быстренько, – крикнула я коню и, схватив на бегу ведро, понеслась к колодцу.
Как я приперла полное ведро воды в конюшню – сама не знаю. Подойдя к стойлу, передо мной встала еще одна проблема: теперь уж точно нужно зайти внутрь. Конь пристально смотрел на меня, и в его больших глазах играли нехорошие хитрые искорки.
– Мальчик, ты же меня не обидишь? – спросила я у коня. Животина только слегка наклонила голову, ее ноздри возбужденно подрагивали – видимо, учуяла водичку. – Ты отойди немного, а я тебе водички дам.
Как ни странно, конь послушно отодвинулся вглубь стойла.
– Вот и умничка, – я осторожно сдвинула засов и открыла дверцу. Конь не двигался, и только смотрел на меня своими горящими глазами. Я поставила ведро и немного отошла назад, чтобы, если что, иметь возможность по-быстренькому ретировать из стойла. Конь медленно подошел к ведру, понюхал воду и стал жадно пить.
– Какой ты молодец, красавчик, – нежно прошептала я, а руки так и чесались погладить лоснящуюся шкуру.
– Лейка, вот дуреха, а ну быстро выйди оттуда, – раздался сзади знакомый голос.
Я выглянула из стойла – там стоял паренек и круглыми от удивления глазами глядел то на меня, то на коня.
– Ну ты вообще безбашенная, Лейка, – ошарашено прошептал он. – Это же сам дьявол, а не конь. Он только хозяина слушает. Чего ж это ты делаешь? Он же как узнает, верняк убьет.
– Я только водички ему дала, и все. Я ничего не делала, – залепетала я.
Помню, как однажды с ребятами, мы разглядывали на конной ферме коней и решились погладить и угостить сахарком одного особо понравившегося. Так его хозяин как увидел, чуть не поубивал нас, да еще и штрафом пригрозил в пятизначных цифрах, если с его конем что-то случиться. Ох, и перепугались мы тогда.
