Текст книги "Ты будешь рядом (СИ)"

Автор книги: Елена Ляпота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Не знаю, – честно призналась я. – Наверное, потому, что этому комплименту уже лет четыреста.

– Некоторые вещи не стареют.

– Какие же?

– Например, вот такие.

Сергей набрал на вилку еды и поднёс к моему рту. Я разжала губы и позволила ему накормить себя. Глаза Сергея расширились, а грудь стала вздыматься всё чаще и чаще. Кажется, он имел в виду секс на кухонном столе. Он прав, такие вещи живут вечно. Но сейчас я не хотела ничего вечного с этим мужчиной на нашем с Коллином столе.

Сергей, должно быть, чувствовал нечто подобное, потому как перестал меня соблазнять и вернулся к своей тарелке.

– Тебе нужно уехать из этого дома.

В принципе, я была с ним согласна. Но только с точки зрения здравого смысла с целью сохранения моей здоровой психики. Но другая моя часть, именуемая подсознанием, была решительно против. Это был НАШ дом.

– Может быть, – просто сказала я – но я пока не знаю куда.

– Ко мне. У меня много свободного места для твоего гардероба. Можешь начинать собирать вещи прямо сейчас. А вечером я помогу их перевезти.

Я обомлела. Сергей говорил совершенно спокойно, не глядя мне в глаза. Так просто, как будто говорил о совершенно обычных вещах. И только жилка, пульсирующая под левым глазом, выдавала его волнение. Он предвкушал ответ и явно боялся, что он окажется не таким, как он рассчитывал.

– Ты с ума сошёл. – от изумления я даже не сразу сообразила, что ответить. – Мы едва знаем друг друга.

– Два года и четыре месяца. – от слов Сергея я едва не упала со стула. – Мы знаем друг друга ровно два года и четыре месяца. Я помню, как увидел тебя в первый раз. Это был мой четвёртый рабочий день в центре геологических исследований. София Бражинская представила нас друг другу, но ты едва обратила на меня внимание.

– Я этого не помню.

– Сначала я подумал, что ты заносчивая стерва. Но потом понял, что ты просто рассеянна. Ты постоянно улыбалась мне, словно роботу. Но никогда меня не замечала.

Может быть, подумала я. Вполне может быть. Но ведь и сейчас я тебя едва замечаю. Несмотря на то, что этой ночью ты владел мною без остатка. Прости, Серёжа.

– Ты говоришь о себе. Но для меня это совсем по-другому, прости.

– Ты всегда замечала только его. – цинично усмехнулся Сергей. – Ты права, тебе нужно время, чтобы привыкнуть, что мы вместе.

– Мы не вместе, Серёжа. – я подняла на него глаза, полные гнева и недоразумения.

– Это называется не вместе? То, что мы всю ночь вытворяли друг с другом, это просто секс?

– Да, это просто секс. Случайный секс. Я не хотела, просто так вышло. Я не могу так просто смириться с другим мужчиной в моей постели.

– Другим мужчиной...– глаза Сергея метали молнии, а сам он, казалось, сейчас заплачет. Но он не заплакал. – Он умер, Лара. Пойми это. Умер, даже если ещё жив. Полтора года прошло. Многие люди уже через полгода находят себе новую любовь. Нельзя постоянно жить прошлым.

– Это моя жизнь. И мне решать, что моё прошлое, а что – настоящее и будущее.

– Какая же ты.. – Сергей долго не мог подобрать слова, чтобы не оскорбить меня. – С одной стороны мне импонирует та страсть, с которой ты отдаёшься чувствам. Ты верная женщина. Просто тебе нужно ещё немного времени. Я подожду.

– Серёжа, пойми...

– Сейчас я уйду. А вечером вернусь, и мы снова повторим всё сначала. И так будет каждый день, пока ты не забудешь...

– Я не хочу забывать! – почти прокричала я. Но он умел быть упрямым.

– А однажды я приду, и увижу тебя с вещами. И мы поедем ко мне навсегда.

– Уходи, Серёжа. Прошу тебя, уходи. И не надо больше приходить.

– Я приду. Обязательно приду. Ты успокоишься, подумаешь, и поймешь, что тоже хочешь этого.

– Не хочу. Это было ошибкой.

– Вот моя карточка, Лара. – Сергей протянул мне карточку и холодный пластик ожёг мои пальцы словно раскалённый металл. – Дай мне свою.

Так нельзя, говорил мне мой внутренний голос. Ты должна контролировать свои эмоции и поступки. Сергей открыто заявил о своих намерениях, показав тебе карточку ещё вчера. Он был честен с тобой, и не собирается играть в какие-либо дурацкие игры. Ты не имеешь право поступать с ним нечестно.

Я взяла сенсорную палочку и набрала своё имя. Потом поставила дату и выделила квадратиком графу "случайный партнёр". Так будет честно. Я вернула карточку Сергею.

Он посмотрел в карточку, затем на меня и, когда он заговорил, голос его дрожал.

– Случайный партнёр. Ты решила за меня, кем мне тебя считать. Я тоже так поступлю. Дай мне свою карточку.

– Нет. – я сама от себя не ожидала такого ответа, однако, едва он прозвучал, решение созрело мгновенно и стало твёрдым как камень.

– Ты ведёшь себя аморально. Может я ошибся в тебе? Сколько у тебя было мужчин?

– Теперь четверо, – выпалила я и посмотрела на него жалобно, словно ребёнок. Я не хотела его имени в своей карточке. Я не хотела ничьего имени после имени Коллина. Даже с пометкой "случайный партнёр".

– Всего четверо. Четверо, Лара...– сказал Сергей, и в глазах его мелькнула боль. – И ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? Никогда в жизни. Не нужна мне твоя карточка. Я дождусь, когда ты сама мне её дашь. Чтобы вписать туда, что я твой муж.

– Никогда. Слышишь, никогда. Убирайся отсюда. Я не могу тебя видеть.

– Я не слышу, что ты говоришь.

– Я не люблю тебя.

– Я подожду, когда ты поймешь, что это не так.

– Этого не произойдёт ни сегодня, ни завтра, никогда. Оставь меня в покое, уйди из моей жизни.

– Я тебя ненавижу.

Я заглянула Сергею в глаза, словно в самую душу. Они пылали от бешенства и словно горели ненавистью. Он был вполне искренен в своих чувствах. Сейчас его естественное мужское я меня люто ненавидело, а дерзкий подросток внутри жаждал праведной мести. Позже он успокоится, и ему будет больно. Просто больно. Наверное, я совсем очерствела душой, если могу так спокойно говорить о чьей-то боли. Тем более о боли, причиной которой была я сама.

– Ты больна. И никто тебе не поможет, пока ты сама не решишь избавиться от всего этого.

С этими словами Сергей вытащил из кармана что-то блестящее и швырнул на стол. Вещица стремительно проехала по столу до самого края и упала на пол. Я наклонилась, чтобы посмотреть, и сердце заколотилось быстро-быстро: это был мой медальончик-рыбка. Сергей не стал дожидаться, пока я задам очевидный вопрос. Он вскочил, подхватил пиджак, лежавший на краешке кушетки, и направился к выходу. Я по инерции последовала за ним.

Прежде чем захлопнуть за собой дверь Сергей обернулся, и губы его расплылись в циничной улыбке.

– Не рассчитывай, что я просто так исчезну из твоей жизни.

–15-

Весь этот день я просто не знала, куда мне деваться. Я была в плену собственных мыслей, которые словно разрывали меня пополам. Я чувствовала горечь и раскаяние. Мне было жаль Сергея, и я ненавидела себя за измену. Как бы глупо это ни звучало. Я предала память Коллина и получила от этого удовольствие, пусть даже чисто физическое.

Я позволила Сергею воспылать надеждой, а потом так безжалостно погасила это чувство.

Я не могла заставить себя уйти от прошлого. Оно иногда так крепко, так прочно держит нас за обе руки, что невозможно не проецировать его в своё будущее.

Я чувствовала острую необходимость поговорить с кем-нибудь, кто бы меня понял. Вариантов было много, но все мои близкие, скорее всего, будут солидарны с тем, что на могиле наших с Коллином отношениях должен стоять крест. Арнольд обрадуется, когда узнает, что Сергей остался у меня ночевать. Он сам готовил для этого почву. А в этом мире больше не было ни одного человека, который понимал бы меня так, как брат.

Ближе к вечеру я решила пройтись по улице. Было ещё довольно светло, когда я осознала, что ноги сами принесли меня в знакомые места.

– Привет, как дела? Не желаешь зайти? – поприветствовала меня голограмма Виктора.

– Нет, спасибо. Может лучше ты выйдешь? Проводишь меня домой?

– Хочешь поговорить?

– Очень.

– Тогда я предупрежу жену.

Господи, я совсем забыла, что Виктор больше не живёт один. И я наверняка ломаю их семейные планы на вечер. Но мне так вдруг стало необходимо поговорить именно с Виктором с глазу на глаз. Потому что Виктор как никто другой ценит прошлое. И тоже знает, что такое боль разлуки.

Виктор спустился очень быстро. На нём была очаровательная красная ветровка и узкие в обтяжку брюки. Волосы спадали на плечи непослушными каштановыми волнами. И в этом беспорядке было что-то неуловимо прекрасное. Брат был красив и порочен, но в глазах его можно было прочитать боль.

– Ты с ним переспала.

– Похоже, тебя это не удивило.

– Это можно было предположить. Вчера всё шло к этому, хотя я и пытался тебя предостеречь.

– Вот как? – признаться, его заявление застало меня врасплох. – Я думала, ты, как и все, скажешь, что мне это было необходимо.

– Я – не все, – заметил Виктор. – И я думаю, что это было не совсем то, что тебе нужно. По крайней мере сейчас.

– Спасибо, что понимаешь меня. – призналась я.

– Понять себя можешь только ты. Я же могу лишь представить себя на твоём месте. Но я не рассматриваю секс как измену. Скорее как алкоголик бутылку вина. А ты попыталась одеть белое платье на раны, которые ещё кровоточат. В итоге, ты его испортила, и при этом разодрала ещё свежие рубцы.

– Я люблю Коллина. Я не хочу его забывать. Я могу себя заставить, но...

– Но не хочешь.

– Я причинила Сергею боль. Я даже поступила как падшая женщина: не дала ему свою личную карточку.

– Ты пока к этому не готова, Лара. В глубине души ты уверена, что Коллин вернётся, и тебе не хочется, чтобы он увидел, что ты была ему неверна.

– Неправда, я об этом не думала. Хотя в твоих предположениях есть доля правды. Я не хочу обрывать нить, которая нас связывает.

– Запись в карточке? Что он твой постоянный партнёр? – Виктор озадаченно приподнял брови. – Знаешь, в этом есть какой-то смысл. Любовников окружает особая аура, не столь уж хрупкая как кажется на первый взгляд.

– Но что мне делать? Как жить, чтобы окружающие не думали, что я сошла с ума?

– Мнение окружающих не должно влиять на те или иные твои поступки. Каждый человек – хозяин своей жизни. Люди не становятся чужими только потому, что кто-то из них выбрал свой путь. Главное, быть рядом.

– Ты красиво говоришь, Виктор. Но мне тяжело так жить. Вчера я занималась сексом с мужчиной, представляя себе, что это Коллин. И получила дикое удовольствие. А сегодня я как никогда ощущаю себя одинокой и опустошённой.

– Тебе нужно избавиться от этого чувства.

– То же самое утром сказал мне Сергей. Мне так жаль его.

– Пронырливый и властный молодой человек. Ты можешь сделать его счастливым. – с улыбкой сказал Виктор.

– А он меня?

– Если ты этого захочешь.

– Я не хочу.

– Тогда не мучай себя. Пускай это был просто секс. Он остался вчера. А завтра тебе предстоит новый день, в котором не будет ничего, что бы тебя смущало.

– Но как мне достичь этого? Как освободиться от своей боли?

– Отвлекись от своей боли. Спроектируй своё внимание на чужой жизни, но такой, которой ты можешь управлять. Например, напиши книгу о чём-нибудь возвышенном. И обязательно с хорошим концом.

– А что будет потом? Я буду бегать сама от себя?

– Отнюдь. Ты отвлечёшься и настроишь себя на счастье. Тогда действительно станет легче.

Я ещё не знала, не осознавала, какую бурю поднимут в моей душе эти простые слова. Совет Виктора действительно преобразил мою жизнь, направив её в совершенно иное русло. У меня появилась цель, ради которой я теперь жила. Цель – найти и воскресить себя, свой внутренний мир. Собрать карты и построить новый домик. И залить его сверху клеем.

Долгое время я пыталась сообразить, как мне это сделать, и постоянно перелистывала дневник, чтобы воссоздать все свои чувства и ощущения. Идея написать книгу будила в моём воображении множество историй, но все они сводились к одному. Я неумолимо возвращалась к одной и той же теме – вынужденной разлуке.

Я никогда раньше не писала книг, и не думала, что у меня есть к этому особый талант. Но ведь я писала её не столько для окружающих, сколько для самой себя. Я рассказывала себе эту сказку, убаюкивая одинокими холодными ночами. Потом переносила её на монитор и перечитывала по нескольку раз.

В этой сказке жила другая я – другая девушка Кира. Девушка, позаимствовавшая у меня историю моей любви, не совсем настоящую, а слегка приукрашенную. Такую, какой я бы хотела видеть её сама. Но в то же время я дала ей то, на что не могла рассчитывать сама. Я подарила ей надежду.

Моя Кира была более успешной, более решительной, чем я. Она была готова рисковать. Наверное, каждый из нас видит себя со стороны более идеальным и сильным, чем есть на самом деле. И только сравнивая два образа – мой реальный и мой идеальный, я поняла насколько мы разные. И как бы я хотела стать хоть чуточку сильнее, как моя Кира.

Жизнь не бывает идеальной. Как бы нам ни хотелось, но всегда приходится чем-то жертвовать. Моей героине предстояло это испытать. Я не могла избавить её от боли, также как и саму себя. Кира разделила со мной незабываемое чувство любви, и в борьбе за собственное счастье ей суждено пройти всё те же муки. И всё же я дала ей выбор, в то время, как сама могла о нём только мечтать.

Любимый моей героини был специалистом по внеземным штаммам, и когда на одной из земных колоний вспыхнула эпидемия, он вынужден был лететь, поскольку он занимался изучением микроорганизмов на этой планете уже много лет. Он не мог взять с собой любимую – из-за риска заболеть. Но и отказаться от полёта не имел морального права. Он улетел накануне свадьбы, а Кира пообещала его ждать.

Но случилось непредвиденное. Болезнь, охватившая колонию, оказалась неизлечимой. Все заболевшие обречены на смерть. Выжить могли лишь те, у кого врождённый иммунитет. Но на исследования могли понадобиться годы, а люди продолжали умирать, и шансов выжить ни у кого не было. Единственным способом остановить болезнь была изоляция. Руководство Земли приняло жестокое, но вынужденное решение. На планете был установлен карантин на тридцать лет – время, за которое штамм сможет уничтожить всех своих жертв и мутировать или же погибнуть. Никто не мог покинуть планету в течение этого времени – ни одна живая душа, ни один механический организм.

Выжившие собрались на единственном незаражённом объекте, где им придётся провести долгие тридцать лет. Все контакты были строжайше запрещены. Руководство скрывало имена выживших, и на Земле их признали среди погибших.

Кира не могла смириться с неизвестностью. Ей удалось пробраться на корабль, который доставлял продукты и прочие необходимые для жизни вещи на орбиту заражённой планеты. Она не знала, что будет делать. Кире хотелось лишь узнать, жив ли её любимый. И ради этого она была готова бежать на край галактики.

Вопреки её ожиданиям корабль лишь сбросил груз на орбите и улетел обратно, не вступая в контакт. Кира выдала себя капитану корабля в надежде, что он сжалится и позволит ей хотя бы узнать, есть ли среди выживших её любимый. Но капитан не согласился пойти ей навстречу. Единственное, что он сделал для Киры, и за что она была ему благодарна, – он не выдал её властям.

Кира вернулась на Землю. Свободная красивая и ужасно одинокая. Неизвестность травила ей душу. И никто в мире не мог избавить её от этих мук.

Через год после её возвращения руководство Земли приняло решение ввести выживших в колонии в состояние искусственного сна на тридцать лет. Это было весьма гуманным решением. Иначе те, кому так "посчастливилось", могли просто сойти с ума. Эта новость дала Кире шанс – один на миллион, что она когда-нибудь встретит любимого.

Кира решила искусственно сохранить собственную жизнь на тридцать лет здесь, на Земле. Это было очень сложное решение. Многие отговаривали её: ведь никто не знал, есть ли среди выживших её любимый. Что если Кира жертвовала тридцатью годами своего настоящего, своими близкими и друзьями ради того, чтобы, проснувшись, оказаться совершенно одной. И с горечью узнать, что любимый давно умер?

В центре искусственного сохранения сна Кире отказали. Но она не сдалась. Она штурмовала инстанции и даже уговаривала докторов приписать ей какую-нибудь болезнь, лекарство против которой было бы найдено лет через тридцать. Всё было напрасно. Её никто не слушал. И только спустя два года директор центра сжалился над Кирой и обратился к руководству центра борьбы с внеземными штаммами с личной просьбой. Скрытые сведения были изучены под строжайшим секретом. И выяснилось, что имя любимого Киры есть в списке выживших.

Перед директором центра встала диллема: позволить Кире заснуть на двадцать восемь лет или отказать, руководствуясь тем, что её случай не попадает под законодательство об искусственном сохранении жизни. Это был нелёгкий поединок чести и совести, жалости и страха. От его решения зависел ответ на вопрос: была ли упорная борьба моей Киры напрасной или же обретала смысл.

Я не стала описывать то, как директор центра сделал свой выбор. Не стала описывать чувства и мысли Киры в тот момент, когда она ждала решения. Свою книгу я закончила одной единственной фразой "Ты готова?". И в этой фразе было намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Тогда я ещё не подозревала, сколь судьбоносной окажется для меня самой эта фраза.

Когда я закончила писать свою книгу, за окном было ещё темно. Я посмотрела на часы. Было около трёх ночи. С души словно свалился камень. Ужасно захотелось спать. Я выключила монитор и с чувством глубокого удовлетворения отдалась в объятия Морфея. Это было прекрасно: я наконец-то обрела счастье, пусть на короткий миг, пусть на страницах собственного романа.

Утром я летела на работу, словно на крыльях. Едва увидев мои сияющие глаза, Бова многозначительно улыбнулся.

– Наша маленькая Лара, кажется, влюбилась.

– Да, Бова. Я влюбилась в жизнь. И в тебя, и в моих маленьких питомцев.

– Тебе что, выписали пару доз эндоморфинов? – удивлённо спросил Бова.

– Круче. Мой организм произвёл их самостоятельно. Я написала книгу.

– Книгу? Интересно. Жаль, что я ненавижу читать.

– Мог бы этого и не говорить. – с укоризной произнесла я. Впрочем, Бова нисколько не оскорбил мои чувства. Сейчас мне было глубоко наплевать, понравится кому-либо моя книга. Главное, я её написала. И теперь душу бередила лёгкая ностальгия по тем дням, когда я коротала вечера вместе с моей Кирой, придумывая её жизнь.

– Извини. Я всего лишь сказал правду. Но у меня много знакомых, которые не могут жить без книг.

– Спасибо.

В этот момент в кабинет зашла Мария. Глаза её удивлённо расширились, когда она увидела, что я на месте.

– Надо же, ты не только не опоздала, как обычно, а даже пришла раньше меня.

– Я исправляюсь.

– Надолго-ли?

Этот вопрос словно ошпарил меня кипятком. Мария имела ввиду вовсе не то, о чём я подумала. Она спрашивала, надолго ли меня хватит, чтобы не опаздывать. Но теперь я задала самой себе вопрос: как долго я смогу жить, питаясь этим чувством радости, которое испытывала в этот момент. И что будет потом, когда эйфория улетучится, а реальность, то бишь одиночество, опять постучится ко мне в двери.

Прочь. Прочь грустные мысли. Сегодняшний день слишком прекрасен, чтобы я позволила опять попасться к вам в плен.

Меня отвлёк звонок в дверь. Должно быть, клиент. Но это оказался робот-курьер, державший в механической руке букет ярко красных роз. Очевидно, Сергей Бра снова вышел на тропу войны. Теперь его знамя приобрело красный цвет, далёкий от нежно-романтического розового.

Но я ошибалась. Букет предназначался Марии. И послал его не кто иной как собственный муж. Надо же, какой романтический порыв. Мне казалось, Виктор не столь эмоционален.

– Красиво, правда? – улыбка Марии излучала счастье. Но мне почему-то показалось, что в глазах у неё затаилась боль. Выглядела она неважно.

– Ты не больна? – осторожно спросила я.

– Нет. Я абсолютно здорова. Цветы вовсе не по этому поводу. Я вообще не знаю по какому они поводу, но мне уже приятно, что бы они не означали.

– А что они могут означать?

– Что мы снова вместе.

– Но вы и так вместе. Вы что, празднуете воссоединение?

– Нет. Просто мы уже неделю живём отдельно.

– Так, – сказала я, опустившись на стул и набрав в грудь побольше воздуха. – Я так углубилась в свой роман, что упустила из виду что-то важное. Почему вы решили жить отдельно?

– Мы решили отдохнуть друг от друга. – тихо сказала Мария. Она и сама не верила в то, что говорила.

– Вы так сильно друг от друга устали? Какой бред. Вы как малые дети. Стоило мне выпасть из реальности на каких-то пару месяцев, как вы уже разбежались в разные уголки сада. Может, снова взять вас за руки и помирить?

– Не нужно. Видишь, Виктор и сам справился. – Мария многозначительно посмотрела на цветы. Лепестки роз выглядели такими свежими, а аромат наполнил всю комнату.

– И что послужило поводом.

– Алиса. Когда я увидела её впервые, не смогла удержаться и расплакалась. Она такая хорошенькая. Так хочется прижать её к себе и не отпускать никогда.

Алиса – дочь Арнольда и Ольги, родилась две недели назад. Действительно, очаровательная малышка. Родители, бабушки и дедушки, тёти и дяди буквально души в ней не чаяли. Димарис даже начал ревновать, но это свойственно всем детям, когда в семье кроме них появляется кто-то ещё.

Появление на свет ребёнка всегда провоцирует всплеск материнских чувств у любой нормальной женщины. Это природный инстинкт. А Мария хотела иметь детей. Хотела, но не могла. Вернее, могла, но добровольно отказалась от этого, выбрав в мужья Виктора. И это причиняло ей боль. У каждого своя боль. И может быть, эта боль не менее сильна, чем моя собственная. Я ведь не могу заглянуть Марии в душу. Остаётся только догадываться, что за секреты хранит её любящее сердце.

Почему кругом одна боль? У кого-то голова идёт кругом от счастья, а кто-то плачет, потому что не может испытывать те же чувства. Неужели мир не может обойтись без боли?

Очевидно, господь создал нас мазохистами. Потому что, отрицая боль, мы тянулись к ней, как к чему-то родному. На душе становилось легче от сознания, что ты не один.

Я сделала несколько копий своей книги и разослала её по редакциям известных мне виртуальных библиотек. Один экземпляр я отправила Виктору, и уже к вечеру получила от него первый отзыв. Правда он немного отличался от того, который я рассчитывала услышать.

– А ты готова? – было первое, что спросил Виктор.

– Смотря что ты имеешь ввиду.

– Готова отказаться от всего, что любишь, ради того, кого любишь, даже не спрашивая, примет ли он такую жертву?

– У тебя слишком сложные вопросы, Виктор. По-моему, ответ и так очевиден.

– Твоя Кира ведь может ответить нет.

– Она ответит да. Здесь нет других вариантов.

Несколько секунд Виктор молчал, обдумывая ответ. Внутри него словно велась непонятная мне борьба.

– Это не так уж просто, как кажется на первый взгляд. Так или иначе, у тебя получилась хорошая книга. Немного хромает текст, но смысл мне нравится.

– Спасибо, – признаться в глубине души я ожидала от брата более распространённого ответа. Или хотя бы подробной рецензии. Виктор любит пофилософствовать.

– Я перечитаю ещё раз. Как только Мария позволит мне оторваться.

– Она у тебя?

– Да. – голос брата звучал до неприличия счастливо. Понятно, чем они там занимаются. Спасибо, что ещё нашёл время прочитать мой роман.

– Красные розы – это было то, что надо.

– Красный цвет означает страсть. Это единственное, что я могу ей дать в избытке.

– Пожалуйста, Виктор, не прибедняйся. Ты даёшь ей гораздо больше.

– Но всё же меньше, чем она заслуживает.

Похоже, Виктор действительно не на шутку влюблён. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так о женщине. Неужели он способен любить кого-либо больше себя? Время и опыт меняют человека к лучшему. Хорошо, если при этом удаётся избежать потерь. Но, увы, это был не наш с Виктором случай.

К концу недели начали приходить отзывы других читателей. В основном это были ответы роботов-редакторов. Согласно законодательству каждое написанное произведение проходило электронную проверку цензурой. Если текст содержал факты, способные пагубно воздействовать на психику человека – например, насилие, детский секс, удовольствие от нанесения телесных повреждений и прочие вещи, которые отвергались обществом – произведение уничтожалось, а автор приглашался на сеанс к психоаналитику. В остальных случаях отрывки произведения размещали в виртуальной библиотеке. Если число желающих прочитать полный вариант составляло больше пятидесяти, книга направлялась на рассмотрение издательств.

Ещё через две недели мой видеофон был завален сообщениями от редакторов издательств. Оказалось, за последние три дня запрос на мою книгу поступил от сорока читателей. Одним из них оказалась жена директора издательства "Феникс". Моя книга растрогала её до слёз.

Но редактор издательства был не столь сентиментален. Он раскритиковал меня в пух и прах.

– Я бы назвал вашу книгу сплошным графоманством. История любви, банальная до ужаса и столь же нереальная для нашей планеты.

– Почему?

– Как, по-вашему, девушка может пробраться на космический корабль незамеченной, если повсюду сенсорные датчики.

– У неё есть пропуск любимого.

– Да, и отпечатки пальцев, и фотопроекция радужной оболочки глаза.

– Вы придираетесь к технической стороне вопроса? Других претензий у вас нет.

– Огромная масса претензий. Просто я хочу быть до конца объективным. Ваша речь весьма и весьма хромает. Отсутствует чувство поэзии, да и чувственная сторона романа выглядит чересчур фанатичной. Сомневаюсь, что ваша книга понравится большинству читателей. Я говорю от всей души.

– Я не преследую цель разбогатеть. Мне просто хотелось написать книгу.

– Вы её написали.

Не могу сказать, была ли я огорчена до глубины души или же мне просто было неприятно. Зачем он вообще позвонил, если книга ему не понравилась. Мог бы и не портить мне настроение.

К концу вечера я чувствовала себя выжатой как лимон. Господи, и зачем я только поддалась порыву опубликовать мою книгу. Написала и положила бы на полку. И не слушала бы этих чёрствых стариков. Я совсем не хотела славы. И тем более не думала о деньгах. Просто мне хотелось крикнуть всему миру: смотрите, мне больно. Смотрите, как я побеждаю свою боль. Теперь я понимаю, что это было глупое желание.

Все редакторы были солидарны в одном: я весьма плохо строила фразы. Чересчур увлеклась описанием своих чувств. В моей истории не было ничего такого, что заслуживало бы того, чтобы она разошлась широким тиражом. В конце концов, терпение моё лопнуло, я отключила все средства связи и поехала в гости к Арнольду.

Он тоже читал мою книгу, но почему-то не спешил высказывать своё мнение. А Ольга была слишком поглощена заботой о детях, чтобы хотя бы подержать её в руках.

– Почему люди так жестоки? – спросила я брата. Арнольд усмехнулся и приобнял меня за плечи.

– Некоторые считают своим долгом указать другим на их недостатки.

– Мне, пожалуй, стоит удалить книгу из виртуальной библиотеки. Пока они меня не доконали.

– Зато тебе есть, чем занять свои мысли. Это полезная для тебя встряска.

– Спасибо, братец. Прошлая встряска едва не свела меня с ума. И ты, между прочим, изрядно в ней поучаствовал. Даже усыновил мою собаку.

– Это не я. Это Димарис. Он теперь жить не может без Дасти. Говорит, что его подружка без ума от его пса.

– Я рада, что хоть кому-то хорошо.

– И тебе тоже могло бы быть хорошо, если бы ты слушала своё женское начало.

– Ты имеешь ввиду секс с Сергеем?

– Секс связывает многих людей намного крепче, чем ты можешь подумать. Может быть, тебе не стоило упускать этот шанс.

– Если говорить о шансе, то он вряд ли упущен. Сергей не даёт мне прохода.

– Рад это слышать.

– А я не очень.

– Это твоя жизнь, твой выбор. Только не думай, что Сергей будет ждать тебя двадцать лет. Когда любовь приносит слишком много боли, у организма начинается передозировка.

– Спасибо за совет. Арни, скажи, книга действительно не удалась?

– Я бы так не сказал. Хотя я не очень люблю романтику, но каждый, в том числе и я, может почерпнуть в ней что-то своё.

– Что именно?

– Не знаю. Но если бы книга действительно не удалась, никто вообще не обратил бы на неё внимания.

– Почему же тогда все меня критикуют?

– Это их работа. Но ведь они почему-то звонят?

В словах Арнольда было зерно истины. Редакторы почему-то звонят. Ругают, критикуют, высказывают своё "фе", но всё равно звонят.

На следующее утро мне позвонила женщина-редактор. Не скажу, что она была в особом восторге от книги, скорее она казалась озадаченной, но её слова заставили меня призадуматься.

– Мы планируем издать вашу книгу большим тиражом. Мы можем встретиться сегодня, если вас это не затруднит?

– Конечно, можем. Я освобождаюсь в пять.

– Тогда я приглашаю вас в ресторан "Прага". За счёт редакции.

Надо же, ресторан "Прага". Туда обычно ходили деловые люди, чтобы расслабиться и говорить о делах в позитивной обстановке. Карина Милославская, главный редактор издательства "Экспресс-альянс", была довольно миловидной пухленькой особой. Она любила вино и морепродукты. Я ограничилась соком и сырным салатом. Мы довольно мило побеседовали, прежде чем перейти к цели нашей встречи. Карина в течение всего вечера не сводила с меня глаз, словно старалась запомнить мельчайшую деталь. Иногда её взгляд напоминал мне лазер, с помощью которого доктора рассматривают состояние внутренних органов пациента.

– Итак, насколько я поняла, книга вам понравилась.

– На мой взгляд, сюжет чересчур динамичен. Это делает книгу слегка нереальной. Но её будут читать. Вы сможете заработать деньги.

– Деньги – это не моя цель. Я вполне довольна тем, как содержу себя, работая консультантом по продаже аквариумных рыбок.

– Я почему-то в этом не сомневалась. Тем не менее, вы же не будете отказываться от гонорара? Можете вложить деньги в какое-нибудь исследование. Тогда в вашу честь назовут какое-нибудь открытие.

– Ого, я стану знаменитой. Сомневаюсь, что от этого мне будет какая-нибудь польза.

– Вам ведь совершенно всё равно, будет ли ваша книга интересна читателям или нет, правда? – спросила Карина и усмехнулась довольно лукаво, как мне показалось.

– Почему вы так решили. Я ведь трудилась, вкладывала в неё свою душу. Мне не совсем всё равно. Но меня сейчас волнует совсем не это: вы назвали мою книгу нереальной и, тем не менее, говорите, что её будут читать. Я не пойму вашей логики.

– В вашей книге есть что-то такое, какой-то непонятный подтекст. Сюжет довольно безумен, но почему-то всё время, пока я её читала, меня не покидало ощущение, будто всё, о чем пишете, вы пережили в реальной жизни.

Я смотрела на неё, широко раскрыв глаза. Я никогда не думала, что найдётся человек, способный заглянуть так глубоко между строк. И тем не менее этот человек сейчас сидел передо мной, и буквально заглядывал мне в душу. Мне нестерпимо захотелось уйти домой, подальше от Карины Милославской.