Текст книги "Ты будешь рядом (СИ)"

Автор книги: Елена Ляпота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Читателей привлечёт этот самый дух – дух реальности волнений, пережитых вашей героиней. Когда я заглядывала в виртуальную библиотеку последний раз, число запросов перевалило за триста.

Карина оказалась права. Моя доселе никому не нужная книга разлетелась большим тиражом. Со всех сторон на мой виртуальный адрес начали приходить отзывы. Большинству читателей не нравился конец, а мне даже в голову не приходило, как можно было закончить её по-другому. Редкие люди называли мою книгу "гением дилетантки". Не очень лестное определение, скажу вам. Тем более, что я не совсем поняла, что они имели ввиду.

Через несколько недель я поняла, что окончательно выдохлась. Я устала от такого огромного потока людских отзывов, тем более, что меня больше ругали, чем хвалили. Что действительно сбивало меня с толку, так это то, что на вопрос понравилась ли вам книга, практически все читатели ответили одно и то же: однозначно да.

Я решила немного отдохнуть от людей и слетать за город. Это было по-прежнему запрещено, но я ведь была одна. Какой вред окружающей среде могла принести одинокая писательница, которую даже нельзя было назвать удачной. Я села в аэромобиль и унеслась прочь из города.

Я никогда не отличалась внимательностью, поэтому не заметила следовавший за мной аэромобиль, пока он не приземлился рядом. Я посмотрела на водителя и тяжело вздохнула. По всему телу пробежала волна раздражения. Сергей не шутил, когда говорил, что не оставит меня в покое.

– Добрый вечер. – сказала я вполне миролюбиво. – Какими судьбами ты забрёл в тот же удалённый уголок земного шара, что и я?

– Интуиция.– слабо улыбнулся Сергей и робко взял меня за руку. Как у него это получалось – сразу находить мои самые чувствительные места. Должно быть, у него талант ощущать женское тело. Я позволила ему слегка дотронуться до моих губ.

– Пойдем. Я покажу тебе моё любимое место.

У меня было прекрасное настроение – впервые за много дней, и я не хотела портить его из-за какой-нибудь мелочи. Раз уж он прилетел, так и быть, пускай побудет рядом.

Мы сели прямо на траву у кромки воды. Издалека был виден город: огромная россыпь ярких мерцающих точек. Этот вид всегда вызывал у меня лёгкое чувство тоски.

– Помнишь, лет двести назад учёные боялись, что отблески ночных городов нанесут непоправимый вред атмосфере Земли.

– Слава богу, они ошибались.

– Такая красота... Я люблю это место.

– Отсюда хорошо видны звёзды.

– Ненавижу звёзды.

– Прости. – Сергей снова взял мою руку в свою и поднёс к губам. – Я ожидал, что боль потихоньку утихнет. Прошло уже два года.

– Правда, у меня такое ощущение, что прошла целая жизнь.

– Тогда тем более... Я прочитал твою книгу.

– Умоляю, не надо меня критиковать. Я уже выслушала всё, что только можно было.

– Не думал, что ты настолько сильно его любишь... – эти слова дались ему с видимым трудом.

– Люблю.

Сергей отпустил мою руку и опустился спиной на траву. Становилось прохладно, и я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Когда он держал меня за руку, было теплее.

– Это полное безумие, Лара. Ты и сама это знаешь. Пора переступить прошлое и начать жить полноценно.

– Я не жалуюсь, Серёжа. У меня всё нормально.

– Я хочу заняться с тобой сексом.

Сергей приподнялся на локте и посмотрел на меня в упор. Он был красив и горяч. Глаза его блестели от желания, я ощущала как в воздухе парили флюиды любовной страсти. Мне хотелось ответить ему взаимностью. Но я не могла. Для этого мне пришлось бы изнасиловать свою душу.

Сергей потянулся ко мне и начал ласкать мои обнажённые щиколотки. Его влажный горячий язык ласково скользил по моей коже, но мне почему-то было неприятно. Я мягко отстранила его и покачала головой.

– Не нужно, Серёжа. Давай просто посидим рядом.

– Скажи честно, ты ведь никогда не полюбишь меня так, как его?

Я не знала, как ответить на этот вопрос. Я любила Коллина и не могла представить как это – полюбить другого мужчину. Сильнее или слабее – это не имело значения. Быть может, если бы я твёрдо знала, что он мёртв, я заперла бы любовь в потаённом уголке своего сердца, и приняла от судьбы то новое чувство, которое она так настойчиво посылала. Но пока в сердце живёт надежда – пусть даже призрачная – оно будет биться только для него.

–16-

В один прекрасный день я обнаружила среди вороха почты чек на весьма приличную сумму. Это был долгожданный гонорар от издательства "Экспресс-Альянс". Странно, однако новость о том, что на моём счету наконец-то появились немалые деньги, совершенно никак не повлияла на состояние моей души. Мне некуда было тратить эти деньги. Не хотелось ни драгоценностей, ни путешествий, ни нового большого дома. Да и мои родственники ни в чём не нуждались. Я абсолютно равнодушно положила чек в сумочку, как будто его и не было вовсе.

Как поступил бы обычный человек, получив солидный гонорар? Скорее всего, потратил его за два дня, скупая всё то, о чём мечтал с самого детства. У меня же было всё, в чём я нуждалась. Всё, кроме того, чего нельзя купить ни за какие деньги. А раз так – они мне и вовсе не нужны.

Я вспомнила, о чем мне говорила Милославская. Действительно, если материальные ценности столь мало значат для меня, их наверняка стоит пустить на благое дело. Сделать вложение в научные исследования, что само по себе уже немаловажно.

Ответ пришёл как будто свыше, и уже через секунду я приняла решение, куда именно я вложу свои деньги. С моей стороны это было благородно и в тоже время весьма эгоистично. Я положила чек обратно в конверт и вызвала по видеофону робота-курьера.

Вместе с чеком я передала записку следующего содержания: "я хочу вложить эти деньги в исследования вашего центра для того, чтобы у вас была возможность помочь тем, кто не в силах ждать, пока в ваших сердцах родится нечто, что окажется выше логики. Вместе с чеком я передаю вам права на последующие гонорары, которые поступят от продажи книг издательством "Экспресс-Альянс. С глубоким уважением, Лара Пирс".

Не знаю, чем я руководствовалась, решившись подарить свои деньги центру искусственного сохранения жизни, однако в глубине души я знала, что это правильное решение. Если они не могут помочь мне, то пускай попробуют помочь другим, кто ещё может надеяться. Думаю, далеко не каждый человек поймёт, почему я это сделала. Но тот, кто поймёт, вряд ли меня осудит. Ведь в моём сердце по-прежнему живёт надежда.

Вечером меня ожидал сюрприз. Мне трудно сказать, приятно мне было или нет, потому что я дико устала от событий, неожиданно наполнивших мою жизнь. Раньше я никогда не была в центре внимания такого количества народа, и, должна признаться, в этом нет ничего хорошего. Лично для меня.

Со мной изъявили желание встретиться представители национальной киностудии. Это сама по себе была огромная удача, поскольку кинофильмы снимались довольно редко и сюжеты отбирались с особой тщательностью. Цензура была серьёзная, поскольку руководство старалось избежать ошибок прошлого, когда видео и аудио индустрия была практически убита нескончаемым потоком "одноразовых" продуктов, похожих один на другой как две капли воды. Так что любой новый фильм был в чём-то особенным. Признаться, я не верила, что по моей книге кто-то захочет поставить фильм.

Тем не менее я пришла на встречу. Всё в ту же "Прагу". Наверное, это был судьбоносный ресторан.

Господин Павел Джарра, режиссёр, был человеком весьма преклонного возраста. Но судя по тому как он выглядел, он мог дать фору любому молодому ловеласу. Ухоженный, аккуратно одетый, окутанный ароматом дорогого парфюма, он источал такой мощный поток энергии, что мне казалось, что воздух вокруг него наэлектризован. Седина очень ему шла, а глубокий проницательный взгляд дымчато-синих глаз порою заставлял меня краснеть. Сама не знаю почему. Рядом с ним я чувствовала себя совсем маленьким человечком.

Несомненно, господин Джарра был авторитетом, однако в его манерах не было заносчивости и снисходительности, как обычно бывает у "больших" боссов. Он вёл себя как человек, полностью уверенный в себе, и, насколько я поняла, терпеть не мог лесть.

– Вы поразили меня, госпожа Пирс.

Я несказанно удивилась. Я не ожидала, что найдётся человек, которого поразит моя книга. Тем более такой импозантный мужчина как Павел Джарра. Хотя, может быть он имел ввиду мою внешность? Тогда он выбрал не ту девушку. Меня не привлекают мужчины, которые годятся мне в отцы.

– Даже не знаю что сказать. Я не думала, что моя книга заслуживает такого отзыва.

– Скромность украшает женщину, тем более, если она искренняя.

– Этой поговорке уже много сотен лет.

– Законам женской привлекательности ещё больше. Но речь не о вашей книге, а о вас. О том, что вы хотели сказать этой книгой.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду. – признаться, я была озадачена. – Я ничего не хотела сказать, я просто написала историю, отчасти биографическую.

– Надо же? Вы пережили нечто подобное?

– Не совсем. Моя героиня – это отчасти я. Только не подумайте, что я воображаю из себя невесть какую персону. Просто я тоже пережила потерю. Но в отличие от моей Киры у меня нет права даже на надежду.

Зачем я это говорю? Этот человек с пронзительным взглядом явно обладал гипнотическими способностями. Или же был опытным психологом. Его профессия к этому обязывала.

– "Татум 146-С"? Я читал об этом в прессе. Там находится близкий вам человек?

– Я бы не хотела об этом говорить.

– Тогда не будем. Извините, я не хотел бередить раны. Но это всё объясняет.

– Что именно? – спросила я. Мне было непонятно, в какие игры играет со мной этот человек.

– Настроение вашей книги. Я бы хотел поставить по ней фильм. Думаю, это будет грандиозным проектом.

– Я прошу прощения, но мне кажется вы переоцениваете мою книгу. Это не ложная скромность, просто я получила столько отзывов от моих читателей. Да и от редакторов тоже. Мало кто в восторге.

– Но все читают. Читают и не могут успокоиться.

– Почему?

– Всё дело в подтексте. Сюжет довольно банален, но вот конец – конец меняет всё. Он сбивает с толку и заставляет задуматься, сделать выбор. Это всех и бесит: проблема выбора. Люди зачастую боятся делать выбор, особенно тот, от которого зависит собственная жизнь. Люди считают себя свободными, но в то же время стремятся переложить ответственность за выбор на кого-то другого. Выбор вашей героини заставит зрителей задуматься над смыслом жизни.

– Мне непонятен такой взгляд на мою книгу. Какой ещё выбор?

– Тот, с которым осталась ваша героиня в самом конце.

– В конце моя героиня наконец получила то, за что боролась – право ждать своего любимого. Здесь нет никакого выбора.

– Должно быть, вы сами не понимаете смысл того, что вы создали, Лара. Вы закончили роман фразой "ты готова?". Эти два слова делают ваш роман уникальным.

– В чём их уникальность, объясните наконец?

– Вы не закончили книгу. Вы предоставили читателям самим сделать вывод, как поступит ваша героиня. Как поступил бы читатель на её месте? Это выбор совести, чести, страха, эгоизма и любви. Вот вы, как бы вы поступили на месте Киры? Вы были бы готовы?

– Разве это не очевидно?

– Нет, Лара. Не очевидно. Вы могли закончить роман любой другой фразой. Могли описать как она встретилась с любимым через тридцать лет. Могли просто написать одно-единственное слово "да". Но, похоже, вы сами не знаете, что сделали бы, окажись вы на её месте.

– Я сказала бы "да".

– Вы уверены?

Уверена ли я? До того момента, как Павел Джарра задал мне этот вопрос, я даже не задумывалась об этом. Мне казалось, что сомнений быть не может. Готова ли я последовать за любимым? Конечно, готова. Иначе, зачем было проделывать столь долгий и нелёгкий путь? Зачем ждать, зачем хранить верность, зачем отталкивать тех, кому ты небезразлична?

Но всё же я колебалась, прежде чем дать ему ответ. Пауза длилась несколько минут – слишком долго, чтобы её можно было толковать однозначно. Павел Джарра смотрел мне прямо в глаза, и мне казалось, что он словно читает мою душу так глубоко, как мне самой не впору было бы добраться.

– Вот видите, – многозначительно сказал он. – Если бы вы были уверены, если бы вы были готовы отказаться от всего, что вам дорого в этом мире ради призрачного счастья, конец вашей книги был бы определён. А он может быть каким угодно. Он зависит от того, каков на поверку ваш читатель: герой или обычный человек. И это гениально.

– Знаете, господин Джарра, – сказала я и почувствовала, как глаза мои наполняются слезами. – Мне кажется, я вас ненавижу.

– Ничего страшного, Лара. Я переживу вашу ненависть.

– Извините, – я окончательно растерялась мне было стыдно за то, что я не сумела сдержать свои эмоции и оскорбила такого важного человека, который по сути не сказал мне ничего обидного. Но у меня было такое ощущение, будто Павел изнасиловал мою душу. Мне было так мерзко и безумно хотелось уйти.

– Это вы простите меня. Я забылся и нечаянно разбередил ваши раны. Вы всё ещё не против, чтобы я снял фильм по вашей книге.

– Делайте как считаете нужным. Я её написала, а вы можете интерпретировать её как вам будет угодно. Этот фильм будет вашим произведением.

С этими словами я встала и направилась к выходу. Нам больше не о чем говорить. Этот человек и так сказал слишком много. Не думала, что читатели воспримут мою книгу именно так. Но, похоже, реакция большинства исходила именно из подобных соображений. Сказать, что я оскорблена до глубины души – значит ничего не сказать. Я чувствовала себя раздавленной. В моём восприятии Кира была сильной и целеустремлённой. Она не сомневалась в том, чего хочет. И проблема выбора перед ней не стояла. Она уже сделала его в самом начале своей борьбы.

Мне необходимо было поговорить с кем-либо, кто мог бы меня понять. Потому что сама я себя не понимала. Я не могла осознать, почему я сделала конец книги именно таким, а не другим – более определённым. Образ, неожиданно всплывший в моём сознании, принадлежал Виктору. Я нажала кнопку связи на видеофоне и выбрала его номер.

– Привет, Лара. – голос брата показался мне бодрым и полным оптимизма.

– Как дела?

– Отлично. Я заканчиваю свою работу. Надеюсь, её кто-нибудь оценит.

– Её обязательно оценят. Я помню, что ты мне рассказывал. Это очень интересно.

– Ну, может быть , лет через сто, когда будет научное подтверждение, моим потомкам выразят благодарность. Если работа доживёт до тех дней.

– Не оценивай себя столь низко.

– Я не страдаю комплексом непризнанного гения. Я просто стараюсь быть объективным.

– Мне сейчас позарез нужна твоя объективность. – улыбнулась я. В глазах Виктора мелькнула усмешка. Я редко звоню просто так, чтобы поболтать ниочём. И этот звонок не был исключением.

– Говори.

– Скажи, как ты понимаешь конец моей книги.

Виктор ответил не сразу. Он долго молчал, словно подыскивал правильные слова. И я поняла, что то, что я от него услышу, меня тоже не сильно порадует.

– Вопрос не в том, как понимаю его я. Вопрос в том, почему ты закончила свою книгу так двояко.

– Ты тоже понимаешь её так. Впрочем, как и большинство.

– Я не большинство, Лара. Я твой младший брат. И я знаю тебя лучше, чем даже ты сама, хоть ты не сильно в это веришь. Ты закончила свою книгу именно так, потому что ты сама так до конца и не поняла, свободна ли ты в своём выборе.

– Я нисколько в нём не сомневаюсь. Я однозначно сказала бы "да".

– Но ты ведь не стояла перед выбором.

– С этим я могу поспорить. Я была в центре искусственного сохранения сна, я пыталась с ними говорить. Но мне не дали даже малюсенького шанса.

– А если бы дали? Тогда бы тебе пришлось делать выбор.

– Ради того, чтобы увидеть Коллина, я готова на всё.

– Знаешь, милая, это не так легко, как кажется.

–17-

Слова Виктора задели меня за живое. В душе словно бушевала гроза. Как он мог, как все они могли так унизить мои чувства. Так исковеркать мою любовь. Я неделю не разговаривала с ним и даже не подходила к видеофону.

Но постепенно я отошла и даже пригласила Виктора с Марией на ужин. Виктор пришёл один. Мария решила проведать маленькую Алису, о чём сообщила ему уже находясь в гостях у Арнольда. Мне было непонятно такое отношение, но я благоразумно решила промолчать. Иногда меня посещают приступы здравого смысла.

До моего тридцатилетия остались считанные дни. Раньше эта дата казалась мне такой далёкой и значительной. В моём представлении будущего свои тридцать лет я должна встречать в кругу семьи с мужем и как минимум одним ребёнком. Но всё, что у меня было – это маленькая серебряная рыбка на цепочке, в которой хранилась моя хрупкая мечта. Обручальное колечко, которое я должна была надеть ещё три года назад, но так и не надела.

Я часто задавала себе вопрос: неужели я так и останусь старой девой до конца своих дней? Красивая стройная незамужняя женщина с лёгким весёлым характером, которая отталкивает от себя мужчин. И делает это совершенно сознательно, потому что любит призрак.

Я возвращалась домой из торгового центра. В руках были коробки с кормом для Иванушки – единственного друга, который отныне делил со мной кров. На крыльце дома меня ожидал робот-курьер. Должно быть, какое-то важное послание.

Вообще, я давно заметила некую странную особенность: одни и те же люди, одни и те же места, объекты и даже цвета приносят с собой одинаковые по своему значению новости. Может, всё дело в ауре, хотя это научно не доказано. Робот-курьер всегда доставлял мне что-то хорошее: разрешение на ребёнка, гонорар за книгу, приглашения на различные мероприятия. Значит, согласно правилу, меня ждёт приятный сюрприз.

Я приняла пакет и оставила отпечаток пальца. На мониторе робота появилось изображение вежливой улыбки. Я улыбнулась в ответ. Приятно было думать, что у робота есть душа, хоть и механическая. По крайней мере, он был запрограммирован как хороший добродушный парень, которому хотелось пожать на прощание руку.

Я вошла в дом и, не выпуская пакет из рук, достала корм и насыпала его в аквариумную кормушку. Затем я опустилась на кушетку и вскрыла пакет. Там находились две вещи: электронное письмо и пластиковая карточка. Это был пропуск на моё имя. Пропуск в центр искусственного сохранения жизни.

Я была весьма удивлена и, отложив карточку, раскрыла письмо. Оно было от директора центра. Я забыла сказать, что мне уже приходило письмо с благодарностью за сделанный мною денежный вклад. Должно быть, меня решили поблагодарить вторично. Я читала письмо, и по мере того, как до меня доходил его смысл, сердце моё начинало биться всё сильнее, пока кровь не застучала в голове, заглушая всё вокруг.

"Уважаемая госпожа Пирс. Я не хочу выражаться банальными вежливыми фразами – это не тот случай. Нам было известно про исчезновение "Татума 146-С", как и про ваш визит в наш центр, но, к сожалению, закон был не на вашей стороне. С тех пор произошло немало событий, в том числе издание вашей книги. Признаться, она не произвела впечатления, поскольку показалась нереальной. Но ваш вклад в развитие нашего центра был очень даже реальным. Исходя из размеров нашего центра и стоимости проводимых исследований, ваше материальное вложение весьма несущественно. Но если учесть, что оно поступило от одного человека, то это очень приличная сумма. Однако совсем не ваши деньги повлияли на наше решение.

Три дня назад моя дочь, прочитав вашу книгу, задала мне вопрос: почему вашей героине сначала не разрешили заснуть вместе с любимым? Я пытался ей объяснить, но вдруг с ужасом осознал, что не могу привести ни одной причины, которая была бы настолько объективной, что оправдала бы разрушенную жизнь. В нашем центре немало больных, чьи родственники согласились разделить с ними судьбу. Понятное дело, мы не можем удовлетворять желания каждого, иначе просто начнётся хаос. Но что если трагедия с "Татумом" повторится опять? И на борту будет не четверо, а гораздо больше человек, которых кто-то ждёт на земле. Имеем ли мы право ломать столько человеческих судеб. Законодательство следует пересмотреть, и я постараюсь добиться того, чтобы это было сделано как можно скорее.

Но пока вопрос законности ещё не решён, передо мной стоит не менее важная проблема. Имею ли я право принести вас в жертву на благо общества? Могу ли я ту, которая спровоцировала сдвиг в нашей системе понятий о ценности жизни, оставить вне игры? Это моя проблема выбора, и я предлагаю вам взять на себя эту ответственность.

Я посылаю вам пропуск в центр. Отныне вы наш пациент. Я придумаю, как сделать это законным, но пока, чтобы вы не решили, я убедительно прошу вас сохранять всё в тайне.

Теперь я задаю вам вопрос "Вы готовы, Лара?"

С глубоким уважением, искренне ваш

Ростислав Войко"

Вы слышали такое понятие, как эффект атомной бомбы. Примерно это я и чувствовала сейчас. Радость? Горечь? Облегчение? Я не знала, как описать своё состояние. Я просто отключилась на несколько минут. А может быть часов. Когда я пришла в себя, глаза мои были мокрыми от слёз. А на лице играла улыбка.

Это воскресала моя надежда. Мир уже не казался мрачным. Осень на улице озарилась красками лета. А сердце – оно замерло и отказывалось биться. Должно быть, оно боялось, что разорвётся от радости.

Я вскочила с кушетки и начала лихорадочно метаться по дому. Нужно было что-то делать. Нужно собрать вещи. Но какие? Я слегка призадумалась над этим вопросом. Что я могу взять с собой в будущее. Я ведь не на курорт собираюсь. Всё, что у меня есть сейчас – одежда, приборы связи, скорее всего через несколько десятков лет будут не то что не в моде, а просто совершенно ненужными предметами архаизма.

Да и глупо тащить в будущее огромный багаж. Нужно взять с собой только самые необходимые вещи. Я начала перебирать шкафы. К чёрту все платья, костюмы, бельё. Только пару вещей, чтобы не быть голой. В руки мне попалось то самое серебристо-фиолетовое платье. На миг я ощутила сожаление и порыв взять его с собой, но ведь оно хранило отпечаток другого мужчины. Я не смогу одеть его для Коллина.

В конце концов я собрала сумку, в которую положила лишь пару вещей, альбом с фотографиями моей семьи, личную карточку и разрешение на ребёнка. Это были самые дорогие для меня вещи. Всё остальное не имело значения.

Я была готова. К чему, пока ещё сама не знала. Я ощущала волнение как перед долгой поездкой. Только конечная цель моей поездки не была определена. Понемногу, я начала осознавать происходящее, и в мозгу закружились миллионы самых противоречивых мыслей.

До меня вдруг начало доходить, что я не могу уйти просто так. Я должна предупредить родных, попрощаться с ними. Скорее всего, я никого больше не увижу. Как и они меня. Нужно написать им хоть несколько строк. Они имеют право, ведь они столько лет были рядом, любили меня. Я обязана им сказать. Обязана попросить прощение. За то, что моя любовь к Колину оказалась сильнее, чем моя любовь к ним.

Я составила несколько виртуальных писем, сделала запись своей последней голограммы и вызвала робота-курьера. Также я вспомнила ещё кое о чём и связалась с виртуальным адвокатом. Всё своё имущество, в том числе и авторские права на книгу я оформила на Арнольда. Думаю, он найдёт как со всем этим разобраться. Адвокат зафиксировал моё решение и выслал подтверждение.

Вскоре прибыл робот-курьер и забрал мои послания. Скоро они дойдут до своих адресатов, но меня к тому времени уже не будет дома. Меня уже вообще скоро не будет в этой жизни. Я буду совсем в другой.

На минуту я представила себе своё будущее, и мне вдруг стало страшно. Наверное, это нормальная человеческая реакция. Что со мной будет, когда я проснусь? А вдруг произойдёт что-то страшное, и я не проснусь вообще? Тогда мне вообще не о чем волноваться, подумала я мрачно.

Хуже будет, если я проснусь, а рядом не будет Коллина. Ведь может быть и такое. Может, его корабль погибнет, и когда об этом станет известно, меня разбудят и я окажусь совсем одна, среди чужих мне людей. Рядом не будет никого из родных. Или все будут очень старыми и давным-давно забудут обо мне.

А что если к этому моменту пройдёт лет двести. Я окажусь одна в плену собственных воспоминаний о людях, которые мне дороги, но которых я больше никогда не увижу, потому что все они умерли. А я – а я только на минуту закрыла глаза, чтобы очутиться в совершенно чужом для меня мире. С новыми людьми, новыми порядками и обычаями. Новыми словами и новыми причёсками. И самое ужасное – я никогда не смогу вернуться обратно. Это дорога в один конец.

Но даже если предположить, что худшего не произойдёт, и через неопределённое количество лет я встречусь, наконец, с любимым, что ждёт меня тогда? Радость, любовь, счастье? Я так жажду этого момента. Я три года в душе лелеяла эту мечту. Я так хочу прижаться к Коллину, почувствовать его тепло, ощутить его губы на своих губах...

Как будет счастлив он, когда вернётся через много лет в новый, совершенно чужой ему мир и обнаружит, что он не один, что я жду его, чтобы разделить с ним боль потери, шок от пережитого и, самое главное, новое счастье. Мы обязательно построим новое счастье. Мы ведь любим друг друга и сможем быть счастливы даже на необитаемом острове.

Если Коллин вернётся и обнаружит, что никого из его близких, включая меня, больше нет, он, скорее всего сойдёт с ума от горя. Это будет удар, от которого он вряд ли оправится до конца своих дней. Если только он вернётся.

Я ведь не знаю наверняка. Всё, что у меня есть это только надежда. Прозрачная и невесомая как шёлковый платок. Если он вернётся, я буду ему нужна. Я люблю его.

Но как быть со всеми остальными? С теми, кому я тоже нужна? С теми, кого я тоже люблю. С теми, кто с ума сойдёт от горя, когда узнают, что больше никогда не увидят меня?

Что будет со мной, когда я проснусь и пойму, что больше никогда их не увижу? Никогда не услышу их голоса. Не приду на семейный праздник. Не обниму, не поделюсь самым сокровенным.

Они поддерживали меня всё это время, делили со мной мою боль. Они тоже любят меня. И пусть у каждого из них есть свои семьи, я – часть их жизни. А они – часть моей.

Могу ли я отказаться от них? Имею ли я на это право? Моё сердце рвалось на части.

Я услышала, как сработала система автоприветствия, и нащупала рукой сенсорную панель. Дверь распахнулась, и на пороге показался Арнольд. Видно было, что он очень взволнован и даже напуган. Взгляд его можно было описать скорее как затравленный. Он подбежал ко мне и схватил за руки. Впервые в жизни его пальцы показались мне такими холодными. Я не выдержала и разрыдалась у него на груди. На такой родной мне груди, на которой я уже не раз плакала.

– Не делай этого, Лара, прошу тебя. – голос брата дрожал. Казалось, вот-вот и он сам заплачет. Если он это сделает, то каждая его слезинка будет капать мне на сердце раскалённой лавой.

– Я не м-могу бо-о-льше так, – просипела я сквозь слёзы. – Я совсем запуталась и потерялась. Ещё несколько часов назад я была уверена на все сто процентов, я даже подумать не могла, что буду сомневаться. Я ждала этого три года. Я жила этой надеждой. И вот теперь, когда она постучала в мои двери, я просто не могу...не могу...

– Не плачь, родная, не надо. – Арнольд ласково гладил меня по волосам и целовал в макушку. – Ты мне так нужна. Ты всем нам нужна.

– И вы мне тоже. Я всех вас люблю: тебя, твою семью, родителей, Виктора. И даже Иванушку. Но ведь Коллина я тоже люблю.

– Коллин стал твоим наваждением. Так любить нельзя. Ты разрушаешь себя.

– Разрушаю? Я была самой счастливой женщиной, когда он был рядом. Я знаю, что он тоже любит меня, не меньше, чем я его. А может даже больше.

– Зачем же он тогда оставил тебя? Зачем рискнул вашим счастьем? Какого чёрта он поставил свои дурацкие исследования выше тебя? – в сердцах воскликнул Арнольд. – Я ненавижу его за то, что он сделал с тобой.

– Не надо так, Арни. Его работа важна для него. Я думаю, он не понимал, что рискует, иначе никогда не согласился бы на такое.

– Да уж, теперь он поймёт и пересмотрит свои ценности. Только не всё в жизни можно вернуть. Время – оно не бежит обратно. Ты должна была его остановить.

– Ты не понимаешь, Арни. Когда любишь, ставишь интересы любимого человека выше своих. Ты боишься его обидеть, и этим ты доказываешь, что этот человек тебе по-настоящему дорог. Хуже, если ты воспринимаешь человека как свою собственность. Тогда это уже не любовь. Я не держу зла на Коллина. Наоборот, мне жаль его. Когда он вернётся, то будет в ужасе от того, что всё так обернулось. И я должна быть рядом, чтобы сказать ему, что всё в порядке. Что всё не так уж страшно. Что я всё равно люблю его, что бы ни произошло. Я должна, понимаешь?

– Но тебе что-то мешает, верно?

– Я боюсь, что больше никогда вас не увижу.

– Если ты поступишь так, как задумала, то скорее всего так и будет.

– Мне страшно об этом думать.

– Тогда не делай глупостей. Может быть, Коллин скоро вернётся, нужно просто подождать.

– Сколько? Лет десять? Я постарею.

– Думаю, он это переживёт.

– Я стану другой. Стану более взрослой. У меня появятся новые взгляды, новые привычки, новые события в жизни. А он останется тем же.

– С этим ничего нельзя поделать, Лара. Есть только один способ, но ты сама видишь, как это тяжело. И тебе, и всем, кто тебя любит.

– Я могу себя клонировать и оставить одну себя здесь, а другую усыпить?

– Не можешь. У тебя есть только один выход. Но ты к этому готова?

Земля закружилась у меня под ногами. Если бы Арнольд не подхватил меня, я бы рухнула на пол. Роковой вопрос. Теперь я понимаю возмущение моих читателей. Куда было бы проще, если бы я дала окончательный ответ. Тогда все бы просто радовались или осуждали. Я не сделала бы их ответственными за выбор. Но кто возьмёт на себя мою личную ответственность. Кто решит за меня, готова ли я? Никто, кроме меня самой.

Я попросила Арнольда выйти со мной на свежий воздух. Мы вышли, забрались на крышу аэромобиля Арнольда, и стали смотреть на ночное небо. Впервые я взглянула на звёзды с симпатией. Ведь где-то там, среди этих звёзд находится мой любимый.

Он спит крепким сном без сновидений, и он счастлив, потому что верит, что как только он проснётся, то увидит меня рядом с собой. Ему неведомы мои страхи и сомнения. Как и то, как сильно я его люблю.

Ты увидишь меня, Коллин, я обещаю тебе. Я обязательно дождусь, когда ты вернёшься. Я не могу оставить моих близких, ведь они тоже не могут без меня. Это очень сложный выбор, любимый. Но я дождусь. Я непременно найду способ, как сохранить нашу любовь.

Каждую ночь я буду смотреть на эти звёзды и представлять, что ты рядом. Ведь ты действительно рядом. Будь у меня мощнейший телескоп, я смогла бы увидеть твой корабль среди звёзд. Расстояние ничего не меняет. Оно лишь помогает понять, насколько сильно мы друг другу нужны.