Текст книги "Ты будешь рядом (СИ)"
Автор книги: Елена Ляпота
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
И слава Богу. Мне было с кем поболтать, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Энтузиазма Бова хватало на нас четверых, потому что Виктор и Мария вели себя как косоглазые немые рыбы. Которым, к тому же, совсем не хотелось есть.
Напряжение между ними было почти ощутимым. Если стоять рядом и держать в руках электрический предмет, можно получить удар током. И в то же время они украдкой посматривали друг на друга, и в этих взглядах было столько нежности, столько невысказанной любви, что было невыносимо жалко видеть, как они мучаются.
Я не могла смотреть на это сквозь пальцы. Хоть кто-то в этом мире должен быть счастлив и жить в гармонии с самим собой.
– Мария, я могу попросить твою личную карточку?
– Зачем? – удивилась Мария.
– Потом скажу. Но это очень важно.
Мария пожала плечами и полезла в сумочку. Бова удивлённо поглядывал на нас обеих. Виктор отвернулся и смотрел куда-то в сторону. Мария молча протянула мне карточку, после чего я совершенно спокойно полезла в карман Виктора, где, как я знала, лежала его личная карточка. Он не сопротивлялся.
Я сунула карточку Марии в руку Виктора, а его карточку протянула Марии.
– Хороший секс – это то, что вам обоим сейчас необходимо. И вы оба этого хотите.
Они не сказали ни слова. Но впервые за последние месяцы посмотрели друг другу в глаза. И взгляд этот был красноречивее любых слов.
Я взяла Бова под руку, и мы покинули кафе, оставив Марию с Виктором наедине. Думаю, сегодня мы справимся с работой без Марии. Ведь личная жизнь важнее, чем чтобы то ни было на этой Земле. И каждый, кто хоть раз любил, это понимает.
Вечером, когда я пришла домой, со мной связался Сергей. Едва я увидела на мониторе его напряжённое лицо, я поняла, что у него важные новости. И, как подсказывала моя интуиция, совсем не хорошие.
– Лара, учёным на орбите удалось рассчитать примерную траекторию полёта "Татума 146-С", а также прогнозировать скорость полёта и время возможной стыковки с роботом.
– И какой их прогноз?
– Не самый утешительный. Цель их полёта довольно далека. Непонятно почему выбрали именно её. Корабль движется на предельной скорости. Мы не сможем их догнать, потому как "Татум 146" – самый скоростной среди управляемых человеком.
– А робот, что летит за ними? Он может?
– Мы не можем им управлять. Он обладает автономной системой автонавигации, то есть фактически сам себе хозяин. Он чётко следует заданной цели и настроен следовать за "Татумом" на той скорости, которая для него оптимальна. В этом вся проблема. Он движется медленнее и скоро начнёт отставать.
– Значит они вообще не встретятся?
– Когда "Татум" достигнет стабильной орбиты, он остановится. И робот сможет перестроиться и догнать его.
– Сколько лет придётся ждать? – это был единственный вопрос, который меня интересовал.
– Точно никто не знает. Выдвигают разные версии.
– Я хочу знать границы этих версий.
– От двадцати до четырёхсот лет.
Двадцать это минимум. А через четыреста лет команда перестанет существовать. Учёные умеют быть весьма жестокими, говоря по сути никому не нужную правду. Двадцати лет вполне достаточно, чтобы моя надежда умерла окончательно и превратилась в прах.
Через двадцать лет мне будет сорок восемь. А Колину всего тридцать шесть. Двенадцать лет разницы. И даже если сделать пластику, я всё равно стану другой. Моя душа тоже постареет на двадцать лет.
Что же делать? Ответ один: жить дальше. Легко сказать, труднее подсказать как.
И ничего нельзя поделать. Это была как раз та ситуация, когда выхода нет никакого. Как неправы те, кто утверждает, что выход есть всегда.
Но моя участь ещё не самая худшая, Я на секунду представила себе, каково будет Коллину, когда он вернётся через столько лет и обнаружит, что мира, в котором он жил и куда спешил вернуться, больше не существует. Не будет ни любимой женщины, ни друзей, ни родителей, никого, кто был ему дорог. От этого можно сойти с ума.
Если бы я знала...Если бы я только могла предположить, я бы не отпустила его одного. Я бы полетела вместе с ним, и сейчас мы были бы рядом. Мы проснулись бы вместе через двадцать лет, и наша любовь помогла бы нам выжить в новом, чужом нам мире.
Но я была лишена такой возможности.
Иногда ответ на самые трудные и нелепые вопросы приходит случайно, как бы сам собой. Почему я решила, что у меня нет такой возможности?
Коллин глубоко спит далеко в космосе. Но чтобы проснуться одновременно с ним, мне вовсе необязательно находиться рядом. Я могу всё это время спать, как и он, здесь на Земле.
Эта мысль была настолько абсурдной, что показалась мне донельзя простой и гениальной. Как хорошо, что она вообще пришла в мою голову, ведь я панически боюсь искусственного сна.
Боюсь? Кто сказал, что я боюсь? У меня не было ни капли страха, ни даже тени сомнения. Моё сердце застучало часто-часто, а душа затрепетала от радости. Выход найден. Единственный, невозможный, но он есть.
Я едва дожила до утра. Если бы можно было, я помчалась в центр искусственного сна среди ночи. Но несколько часов ожидания пошли мне на пользу. Я сосредоточилась, привела мысли в порядок и сообразила собрать все документы, которые, на мой взгляд, могли бы понадобиться.
Центр искусственного сохранения жизни выглядел вполне безобидно. От него совсем не пахло смертью и безнадёжными больными, как я по глупости привыкла считать. Сейчас для меня он буквально благоухал надеждой. И в воздухе почему-то пахло цветами. Мне было легко и хорошо. Довольно странные чувства, если учесть, что я шла на собственную маленькую смерть. Смерть того, к чему я привыкла.
Как они будут жить без меня, мои родные? Арнольд, Димарис, Виктор и Дасти? А мои две оставшиеся аквариумные рыбки? Это была грустная нотка в сонате моей воскресшей надежды. Поэтому я старалась отогнать от себя мысли о родных. В конце концов, у каждого из них свой мир, своя семья, свои любимые люди и дети. А у меня должно быть своё будущее.
Я люблю Коллина и хочу быть с ним. И я готова пойти ради нашей любви на такую жертву. Вы скажете, мой поступок несколько необдуманный. Может быть, но другого выхода просто не было.
Я стояла в приёмной и молилась, чтобы не встретить Арнольда. Вероятность этого была ничтожно малой, но по закону подлости, его могли вызвать именно сюда и в это же время. Я не боялась, что брат может остудить мой пыл. Арнольд вполне мог испортить мне настроение на ближайшие двадцать лет
Но звёзды были на моей стороне. Арнольда я не встретила, а начальник службы приёма пациентов оказалась милой и весьма привлекательной особой.
Вера Кустова – так было написано на её идентификационной карточке. Эта женщина внимательно меня выслушала, хотя для этого понадобился почти час. В её глазах я читала симпатию и понимание. Когда в моём рассказе образовалась пауза, Вера взяла папку с моими документами и загрузила в видеотранслятор.
– Тебе уже двадцать восемь, Лара. – сказала она с удивлением.
– Да, скоро начну стареть. – моя попытка пошутить была довольно слабой. Вера, которой было уже за тридцать, её проигнорировала.
– Ты совсем как ребёнок. Сомневаюсь, что ты полностью отдаёшь себе отчёт, на что ты идёшь.
– Я готова. – для пущей убедительности я сделала большие выразительные глаза. Этот трюк всегда срабатывал с моими родителями. Вера улыбнулась.
– К сожалению то, о чём ты просишь, невозможно.
– Что? – я была искренне поражена. Я никак не ожидала отказа.
– Центр не может выполнить вашу просьбу, госпожа Пирс. Вы не больны и не являетесь близким родственником ни одного из наших земных пациентов. – Вера специально сделала ударение на слове "земных". Чтобы я поняла, что они не считают космонавтов своими пациентами. Значит, у меня нет шансов воспользоваться этим правом.
– У меня особая ситуация. – сквозь зубы прошептала я.
– Понимаю. И очень вам сочувствую. Но вы молоды, Лара. У вас вся жизнь впереди. Вы красивы и, несомненно, пользуетесь успехом у мужчин. Когда вы чуть больше повзрослеете, то поймёте всю абсурдность сложившейся ситуации, и даже скажете мне спасибо.
– Я так не думаю, госпожа Кустова. Я хочу поговорить с вашим начальником.
– Выше меня только звёзды, Лара. Поверьте, никто не позволит вам искусственно приостановить свою жизнь на неопределённый срок.
– Почему на неопределённый?
– Мне известно, какие прогнозы ставят учёные относительно возвращения "Татума 146-С". Есть вероятность, что он вообще не вернётся. Тогда это будет просто убийство. Или хуже того, корабль столкнётся с каким-либо небесным телом и погибнет лет через 60. Вы проснётесь и будете совершенно одиноки: ни друзей, ни родственников, ни надежд.
Какими бы ни были мои аргументы, Кустова оставалась непреклонной. Я поняла, что в её лице я вряд ли найду поддержку. Мои надежды рушились с той же скоростью, с какой любимый уносился от меня далеко в космос.
Звёзды вряд ли были на моей стороне. По крайней мере сегодня. Выходя из кабинета Кустовой, я столкнулась нос к носу с Арнольдом.
Надо сказать, помимо солидного жизненного опыта, мой брат отличался поразительной интуицией и сообразительностью. Мне даже не пришлось объяснять, что я тут делаю. Он понял всё, едва взглянув на моё лицо.
Я не сумела сдержаться: бросилась к нему на грудь и зарыдала.
– Скажи, зачем ты это сделала?
– Я хотела туда, к нему.
– Это не способ.
– Я не вижу другой. Но это уже не столь важно, потому что мне всё равно отказали.
– Центр вряд ли пошёл бы на это в любом случае.
– И что мне теперь делать?
– Как что? Жить. Просто жить. С нами, с теми, кто тебя любит, кому ты тоже нужна. Ты подумала обо мне, о Димарисе, о родителях? Как мы будем без тебя? Ведь если ты уснёшь, мы будем чувствовать то же, что и ты сейчас по отношению к Коллину.
– Прости меня. Я не знаю, как мне жить без него.
– Коллин всего лишь мужчина, детка. Когда-нибудь ты его забудешь.
– Не говори так. Коллин – мой мужчина, и я не хочу его забывать.
Я попыталась вырваться, чтобы убежать куда глаза глядят лишь бы подальше от Арнольда. Но брат крепко сжал меня в объятиях и не отпускал до тех пор, пока выражение моего лица не показалось ему менее безумным, чем было раньше.
Домой мы вернулись вместе. Арнольд уложил меня в кровать, а сам начал рыться в моих медицинских карточках. С некоторых пор медикаменты продавали строго по указанию врача, и вы не имели права купить даже витамины без специальной пометки в карточке.
Должно быть Арнольд хотел убедиться, что я не принимаю успокоительное. Какая глупость, я не настолько сумасбродка, чтобы оборвать свою жизнь таким унизительным способом.
– Арнольд, ступай домой к семье. Я обещаю, что завтра утром моё сердце будет биться, а губы – улыбаться.
– А глаза? – тихо спросил брат и осторожно взял меня за руку.
– Глаза оставь в покое.
– Я люблю тебя, Лара. – Арнольд нежно поцеловал кончики моих пальцев. – Помни об этом.
Я почувствовала, как глаза мои закрываются, а сознание уплывает куда-то вдаль. Я сильно устала, и тело охватила спасительная слабость. Я уснула мгновенно и даже не слышала, как Арнольд ушёл.
–14-
В жизни бывают моменты, когда время словно останавливается. Каждый день похож на другой, и календарь на стене отсчитывает месяцы словно капли в бесконечном океане. Ничего не меняется, но и не остаётся прежним. Я училась жить сама. И это получалось не так уж тяжело, как мне казалось раньше.
Страсти поутихли, эмоции улеглись, и только сердце продолжало биться в привычном ритме. Не имея своей личной жизни, я наблюдала за жизнью остальных.
Арнольд и Ольга получили разрешение на второго ребёнка. Это была такая радость, что никто до сих пор не мог прийти в себя. Они ждали девочку, которая должна была появиться на свет через три месяца.
Виктор и Мария возобновили свой брак. На удивление, им никто не препятствовал. Ни один семейный психолог не высказался против. Но в разрешении на ребёнка им было категорически отказано. К планированию и воспитанию детей в нашем полушарии относились чересчур серьёзно. Должно быть, ответственные за детей психологи не считали этот брак стабильным.
Виктору и Марии выпало серьёзное испытание: им предстояло смириться, что они смогут быть вместе, но у них никогда не будет детей. Я думаю, что это будет нелегко.
Но кто сказал, что жизнь состоит из роз и гладко вымощенных дорожек? В ней полно ухабов и терновых кустов. Пускай в нашем полушарии мы избавились от войн и насилия. Но никто не в состоянии уберечь человека от борьбы с самим собой.
Прошло уже девять месяцев с тех пор, как я узнала, что "Татум 146-С" не вернётся. А завтра мне стукнет двадцать девять лет.
Я не планировала отмечать свой день рождения. Но разве при таком количестве любящих родственников у меня был выбор? Тем более, что завтра выходной.
Я закрыла свой дневник, который начала вести с тех пор, как почувствовала, что не могу оставаться наедине со своими чувствами. И мне действительно стало намного легче. До завтра, мой безмолвный друг. Сегодня мне предстоит длительный рейд по магазинам.
Я давно не готовила сама. Поэтому при мысли о предстоящем празднике с визитом гостей, в душе у меня проснулась женщина. По дороге я тщательно обдумала меню и составила мысленный список покупок.
Надеюсь, мне удастся уложиться в бюджет карточки, которую я взяла с собой. Хоть я и повзрослела, но не настолько, чтобы пытаться рисковать. Всем известно, что шопоголия в организме женщины неискоренима. Отец ласково называл меня транжирой. А меня бесит это слово.
Я не транжира, просто мне нужно всё и сразу.
С продуктами я разобралась довольно быстро. Уложив покупки в корзину робота-носильщика, я решила пройтись по другим вещам. Может, стоило побаловать себя каким-нибудь подарком: новой сумочкой, платьем, флакончиком духов?
Почему-то именно сегодня мне ничего не хотелось. Я остановилась у витрины магазина, где когда-то красовалось сногсшибательное серебристо-фиолетовое платье. Теперь там были выставлены другие образцы, тоже весьма впечатляющие, но уже не столь привлекательные. По крайней мере, для меня.
Это платье до сих пор висит в моём шкафу. Я ещё ни разу его не одевала. Раньше я берегла его для Коллина. Теперь оно просто висело и ждало, пока я о нём вспомню. Я иногда вспоминала, но мне почему-то казалось кощунственным носить это платье.
Психологи говорят, что с трудностями нужно бороться, глядя им прямо в лицо. Иначе до конца дней можно остапаться рабыней своей печали. Мой двадцать девятый день рождения – отличный повод надеть это платье. Надеюсь, я по-прежнему в него влажу.
Как я и предполагала, гости начали собираться к полудню. Видеофон не просигналил ни разу, все предпочли заявиться лично. Первыми прилетели родители. Затем Виктор с Марией. Арнольд с семейством появились последними.
Я смотрела на них и улыбалась от счастья. Как хорошо, что они у меня есть – мои родные. Не могу представить, как бы я пережила всё это, если бы у меня не было семьи.
Все немного изменились – каждый по-своему. Мама сделала пластику, Ольга заметно поправилась, и это ей шло. Арнольд смотрел на неё влюблёнными глазами.
Виктор стал как будто немного выше. Лицо Марии было серьёзным, хотя она постоянно улыбалась. Они смотрелись весьма гармонично, словно дополняя друг друга.
Димарис тоже заметно подрос. Он коротко поздравил меня и поспешил к Дасти, который с самого утра носился по дому как угорелый, сходя с ума от аппетитных запахов.
Взрослые расселись по кушеткам, и я вызвала роботов-столиков. Незаменимое изобретение, придуманное специально для приёма гостей. У нас с Колином часто бывали гости.
Теперь гости были только у меня. Сквозь шум разговоров я услышала сигнал видеофона. Потом ещё один. Я встала и дотронулась до сенсорной панели приёмника. Пришло несколько видеопоздравлений от моих старых друзей и одно от матери Коллина.
Стелла Золянская ещё помнит, когда у меня день рождения. Я ощутила внезапное чувство вины: мы почти не общались последние полгода. Эта женщина стойко восприняла новость о том, что скорее всего, больше никогда не увидит единственного сына. Похоже, она уже смирилась. Не думаю, что это далось ей легко.
Стелла пожелала мне новой и крепкой любви. Мудрый совет женщины, которая прожила на свете почти вдвое дольше.
Я решила, что сегодня не дам шанса грустным мыслям завладеть моим настроением, поэтому просто отключила видеофон и вернулась к родным.
Ближе к вечеру гости начали расходиться. Родители заторопились домой, видимо, не хотели мешать молодым общаться на привычные для них темы, не смущаясь присутствием людей старшего поколения. В этом родители были немного старомодны – качество, развивающееся у многих обычно в зрелом возрасте, годам к шестидесяти пяти. Я раньше и не думала о том, что родителям уже столько лет.
Ольга тоже устала – это было очевидно. Беременность не давалась ей легко, но она держалась молодцом. Похоже, и это семейство вскоре полетит домой.
Я совсем не ожидала услышать сигнал системы автоприветствия. Но, кажется, у меня снова гости. Может быть, это посылка. Я распахнула дверь, не вставая с кресла, и гул голосов внезапно прекратился.
На пороге стоял Сергей Бра. Надо же, я не говорила ему про день рождения, однако это очень легко узнать. Я мысленно послала его к чёрту. Но всё равно было приятно, что Сергей прилетел меня поздравить.
Признаюсь: выглядел он великолепно. И пахло от него также божественно, как и в тот самый день, когда он безрезультатно пытался произвести на него впечатление. Сергей тоже изменился, как будто похудел. Глаза его по-прежнему улыбались чуть насмешливо. Он напоминал мне затаившегося хищника. Когда я последний раз его видела? Кажется, это было около двух недель назад.
Сергей вдруг заделался любителем аквариумных рыбок, правда чисто визуально. Он часто заходил ко мне в центр просто посмотреть. На рыбок. Мария просто сводила меня с ума, едва за ним закрывалась дверь. Ей казалось, что он очень мне подходит.
Вообще все старались вести себя так, словно Коллина никогда не было в моей жизни. Как будто все эти годы я жила одна. Кто знает, может так и впрямь было лучше, чем если бы все мне сочувствовали.
Появление Сергея с блестящим свёртком в руках произвело фурор. Я видела, как загорелись глаза у Арнольда: видимо он давно ждал момента, когда на пороге моего дома появится новый мужчина. Теперь он выглядел чрезвычайно довольным и тут же поторопил Ольгу и Димариса собираться домой.
Вскоре остались только четверо: я, Сергей, Виктор и Мария. По лицу подруги я видела, что той не терпится оставить нас одних, но Виктор упрямо не желал поднимать свою пятую точку с кушетки. Его забавляла ситуация, а может быть, он чувствовал, что я пока не хочу оставаться наедине с чужим мужчиной. Иногда он просто поражал меня своей интуицией.
Мы долго сидели и разговаривали, большей частью просто ни о чём. Признаться, я довольно устала и уже начала мечтать, как бы поскорее выставить всех троих. Мария пришла мне на помощь и буквально выволокла мужа из дома. Мы с Сергеем остались одни.
Это была самая трудная часть вечера – выпроводить весьма нахального молодого мужчину домой. Который при всём прочем совершенно не хотел уходить и использовал любой повод, чтобы продолжить разговор.
– Знаешь, Лара, я никогда бы не подумал, что тебе двадцать девять.
– Звучит весьма банально, Сергей. – я улыбалась и вовсе не собиралась его жалеть или давать несуществующий повод. Мне кажется, он это понимал, но всё равно не собирался сдаваться.
– Не думаю. У тебя тело и глаза опытной женщины, а душа двадцатилетней девственницы.
– Насколько я помню, в двадцать я уже не была девственницей.
– У тебя было много мужчин?
Это был уже совсем откровенный вопрос. Глаза мои широко раскрылись, и я почувствовала, что хочу выпить ещё немного вина.
– У тебя снова этот взгляд. – задумчиво сказал Сергей и, словно угадав мои мысли, потянулся за бутылкой с вином. – Если тебя смутил мой вопрос, можешь не отвечать.
Смутил? Это ещё мягко сказано. В этот момент я действительно чувствовала себя двадцатилетней девственницей. Сергею срочно пора уходить.
– Спасибо, – сказала я, когда он наполнил мой бокал вином почти до самого края. – Ты хочешь меня напоить?
– У тебя есть повод напиться: у тебя день рождения.
– Женщины обычно не любят этот праздник.
– Ты необычная женщина.
– У тебя большой опыт по части женщин?
– Можешь сама посудить.
Я поняла, что он давно ждал этого вопроса, буквально наталкивал меня на него. Это был повод показать мне свою личную карточку. Я почему-то не удивилась, что всё время она лежала прямо на столе у него под рукой. Я просто её не заметила.
Любопытство тоже относится к неискоренимым болезням женского сознания. Я к тому же была пьяна, поэтому не смогла удержаться, чтобы не взглянуть в карточку. Восемь имён. Одно из них повторялось довольно часто.
– Незабываемая любовь? – спросила я. Получилось довольно иронично.
– Нет. Постоянно попадается под руку.
Меня мгновенно пробило на смех. Я промолчала, потому что всё, что могло бы сорваться с моего языка, не относилось к разряду приличного. В голове словно ударили тысячи струн. Всё было против меня: и вино, и обстановка, и голод по горячим мужским ласкам.
Сергей был так красив, так обаятелен в своей почти юношеской простоте. Его желания были очевидны, да он и не пытался ничего скрывать. Он пришёл, чтобы переспать со мной, и скорее всего не рассчитывал на отказ. Поэтому он так открыто выложил свою личную карточку. И не просил мою. Наверное, этот мужчина умеет уважать женщину.
Хотелось сделать красивый жест: демонстративно написать в карточке своё имя и броситься в его объятия. По телу пробежала горячая волна возбуждения. Тело хотело секса. А душа... душе хотелось остаться одной. И я ничего не могла с этим поделать.
Я встал из-за столика, держа в руках бокал. Потом отошла в сторону к виртуальному камину, рассчитывая увидеть там Дасти. Но вдруг смутно вспомнила, как Арнольд предложил забрать Дасти с собой, чтобы Димарис наигрался с ним вволю. По-моему, они и так довольно долго играли. Это был хитрый ход, а я даже ничего не заподозрила, потому что в моей голове как обычно творилось бог знает что. Завтра я убью этого предателя.
Камин внезапно разгорелся ярким холодным пламенем, а верхний свет погас. Я поняла, что это сделал Сергей. Если сейчас ещё зазвучит музыка, я вышвырну его вон. Но музыка не зазвучала.
– Какой красивый ковёр, – сказал он весьма осторожно. – Ты не хочешь открыть мой подарок?
– Можно, – согласилась я. Господи, он был так самоуверен. Я ещё не встречала подобных мужчин.
Сергей обходительно подал мне свёрток, который я положила на столике вместе с другими подарками. Терпеть не могу, когда люди открывают при всех свои подарки. Это следует делать либо одной, либо наедине с тем, кто сделал подарок. Я развернула и среди вороха бесконечных коробок обнаружила флакончик духов.
Запах был просто божественным. Я не удержалась и слегка брызнула себе на грудь, как обычно делают все женщины.
– Ты разбираешься в ароматах. И у тебя прекрасный вкус. – неожиданно сказала я.– Это комплимент.
– Спасибо. У тебя потрясающее платье. Очень тебе идёт.
О, это серебристо-фиолетовое платье. Сергей оценил его, хотя оно предназначалось не для него. Впрочем, уже неважно для кого оно предназначалось. Как и рыбка, которая покоилась в ложбинке между моих грудей. Всё не имело смысла.
Сергей неслышно подошёл ко мне сзади, и я почувствовала на затылке его горячее дыхание. Он осторожно положил свои руки мне на плечи и прикоснулся губами к шее. Это было то, что я любила больше всего на свете – когда мужские губы нежно ласкают мою шею.
Я пыталась сопротивляться, но это больше была внутренняя борьба с самой собой. Одна часть меня кричала "да", другая всё ещё вопила "нет". Вторая часть была намного больше. Но на стороне первой было моё изголодавшееся по любви тело.
Сергей потянул застёжку платья, и серебристо фиолетовая ткань плавно соскользнула к моим ногам. Он развернул меня к себе и завладел моими губами. Сергей умел целоваться так, что дух захватывало. Я всё ещё стояла, словно застывшая мумия, и позволяла покрывать своё тело поцелуями.
Губы Сергея добрались до моей груди, и я услышала, как он зарычал от удовольствия. Я рассмеялась. Наверное, это было то, о чём он мечтал с тех пор как впервые меня увидел. Как должно быть хорошо, когда мечты сбываются.
Мне были приятны его ласки. Потому что я была женщина. Живая, из плоти и крови. И мне хотелось секса. Наша природа создала нас такими, и сопротивляться ей можно было только если ставить перед собой какую-то цель. Но моя цель была в миллиардах километров от Земли. Холодная, практически неживая.
Между тем мы уже опустились на пол, на тот самый ковёр, который я купила для того, чтобы заниматься сексом с любимым мужчиной. Какой грустный парадокс: и платье, и ковёр, и моё тело... Всё теперь отдавалось совсем другому человеку. И бралось с огромным удовольствием. У меня на глазах выступили слёзы горечи.
Я почувствовала, как язык Сергея ласкает меня там, куда мне не хотелось его пускать. Душа кричала "НЕТ!!!". Он что-то почувствовал и поднял голову, вопросительно глядя в мои глаза. Его губы блестели от моей влаги, он был сильно возбуждён и дышал часто и быстро. Сейчас он был так похож на Коллина, что в глазах моих потемнело. Может быть, мне просто очень хотелось, чтобы он был похож на моего любимого. Но в моём воображении мне было нетрудно поменять их местами. Что я и сделала, совершенно бессознательно.
Я представила, что его руки – это руки Коллина. А губы, которые продолжали меня ласкать, тоже принадлежат ему. Ощущение было настолько сильным, что по телу мгновенно пробежала волна оргазма.
Я застонала от удовольствия, но мне этого было недостаточно. Страсть захватила меня целиком. Я быстро перехватила инициативу в свои руки, и уже не Коллин, а я ласкала его там, где находился эпицентр его страсти. Коллин. Мужчина, которому я отдавалась так страстно не был Сергеем. Он был Коллином. Наверное, я сошла с ума.
Сергей снова перевернул меня на спину, и руки его заскользили по моим вспотевшим бедрам. Я почувствовала его внутри себя и впервые за последние полтора года ощутила себя женщиной. Это было прекрасное чувство.
Мы занимались сексом весь остаток ночи. Под утро я уснула, совершенно обессилев, и даже не почувствовала, как Сергей отнёс меня в спальню и уложил в кровать. Мы проспали довольно долго, прежде чем солнечные лучи требовательно напомнили нам, что пора вставать.
Я не сразу осознала, что мужчина, лежавший рядом на моей подушке, вовсе не мой любимый. Это просто случайный спутник, которого я по недоразумению впустила в мою жизнь. И он лежит на моём месте, а я – на месте Коллина. Так не должно быть. Я этого не хочу.
– Привет, – сонно сказал Сергей и повернул ко мне своё заспанное слегка помятое лицо. Он улыбался и выглядел весьма мило. – Ты так меня вымотала, что я никак не могу заставить себя проснуться.
Я улыбнулась в ответ. Мне не хотелось ничего говорить. Я просто лежала и смотрела на него. А он – на меня.
– Ты всегда такая в постели?
– Я вела себя как-то странно?
– Наоборот. Мне нравится, когда женщина не только позволяет брать себя, но и отдаётся сама.
– А разве бывает по-другому? – удивилась я. Мне казалось в современном обществе в сексе не может быть тайн. Технология давно известна и отработана.
– Бывает. Бывает, женщины просто дают, бывает, сами берут, но редко – отдаются.
– Я не совсем понимаю тебя.
– Это и не нужно. Просто оставайся такой всегда.
Сергей потянулся губами к моим губам, и вот его язык уже танцевал у меня во рту. Это было приятно. Просто приятно, как чисто физическое действие.
– Мне нужно в душ. – сказала я, вырываясь из его рук.
– Можно мне с тобой?
Меня передёрнуло от этих слов. Душ был нашей с Колином святыней. Я пустила Сергея в своё тело, но в душу дверь была по-прежнему заперта.
– Дождись своей очереди. Я быстро.
Я проскользнула мимо его рук, норовивших обхватить меня за голые бёдра, и спустя полминуты уже стояла под горячими струйками воды. Никогда не понимала людей, которые отваживаются на холодный душ. Я люблю тепло. Сейчас вода лилась чуть холоднее кипятка, но мне всё равно было холодно.
Я изменила Колину. Изменила самой себе. Вряд ли кто-нибудь кроме меня согласится назвать это изменой. Скорее освобождением от прошлого. Но для меня эта свобода имела привкус полыни.
Я вышла из душа, укутавшись в полотенце. Сергей направился в душ и по пути шутливо сдёрнул с меня влажную тряпицу, скрывавшую наготу, и ухватился ладонью за грудь. Я отскочила, а он громко рассмеялся. Как я ненавидела его в этот момент. И себя тоже ненавидела.
Тело было удовлетворено и чувствовало эйфорию. Я опустилась на прохладную простыню и на пару секунд расслабилась, отдавшись неге, разлившейся по всему телу. Сколько оргазмов я получила сегодня ночью? Я не считала. Многие женщины позавидовали бы мне, но я бы с радостью поменялась с любой из них местами.
Тело начинало остывать после душа, и я поднялась в поисках какой-нибудь одежды. Я открыла шкаф, достала светло-голубую тунику и подошла к зеркалу. Глаза блестели, губы припухли, а соски мне показались тёмно-бордового цвета. Что ж, Сергей взял всё о чём мечтал, по полной программе. Я выглядела словно куртизанка после ночи любви. Но в моём образе, представшем передо мною в зеркале, чего-то не хватало. Я долго не могла понять в чём дело, пока взгляд мой не остановился на шее. Моя рыбка – медальончик, в котором я бережно хранила обручальное кольцо, – её не было на месте. Должно быть, в порыве страсти, кто-то из нас двоих сорвал цепочку, и она упала.
Я обыскала всю кровать, но ничего не нашла. Потом спустилась в гостиную и начала шарить по ковру, но тоже безрезультатно. Придётся обшарить весь дом. Но сначала нужно выпроводить Сергея.
Как бы вы ни относились к мужчине, если он остался у вас ночевать, вы обязаны накормить его завтраком. Иначе это оскорбит его мужское достоинство, и покажет вас как хозяйку дома с не очень красивой стороны. Даже если мужчина привык заботиться о себе сам. Так учила меня моя бабушка. В некоторых вещах она разбиралась.
Поэтому я отложила все дела на потом и принялась разогревать еду, оставшуюся с праздника. Мне бы её хватило на неделю. Когда Сергей спустился в гостиную, завтрак уже ждал его на столе.
– Ты сама это приготовила? – спросил он в перерывах между едой. Я заметила, что ел он быстро, но красиво – качество довольно редкое для мужчины.
– Если можно назвать готовкой то, что я измельчила и смешала продукты и засунула их в автоматическую печь, то, пожалуй, сама.
– Почему ты не хочешь принимать от меня комплименты? – улыбаясь, спросил Сергей.
