Текст книги "Испорченная тобой (СИ)"
Автор книги: Элена Макнамара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава 10
С того момента, как встретила обоих братьев на Ла-Кост, только и делала, что считала дни до окончания каникул. Хотелось, наконец, ощутить себя в безопасности, зная, что больше никого не встречу. На работе всё шло своим чередом, там я получала удовольствие от общения с людьми. Посетителями, Глорией, поваром Йеном и мистером Пэрришем. Последнему я часто помогала с вычислениями, которые он неизменно вёл в тетради. Айзек Пэрриш был большим противником разных компьютерных примочек, пoэтому пользовался лишь листком и ручкой. Все финансовые затраты, приходы и расходы, конспектировал в толстенный талмуд. Постоянно путался, а его бухгалтер в конце месяца ругалась и просила компенсацию за перевод этих иероглифов, в нормальные цифры. Я помогла ему, упорядочила, научила разбивать всё на колонки и таблицы. Мне нравилось проводить время с этим стариком. Иногда мыслями он погружался в прошлое и с упоением рассказывал мне о большой любви, которую испытывал к покойной жене. Я слушала, раскрыв рот, где-то даже завидовала подобным чувствам. И еще мне нравилось, что в такие моменты, вспоминая прошлое, мистер Пэрриш, не казался таким замкнутым. Будто расцветал.
– Кэсси! – прибежала на кухню взволнованная Глория. Этот день начинался очень хорошо, потому что был последним днём каникул.
– Что?
– Там… – не знала, как выдавить, подруга.
– Кто? – голос предательски задрожал. – Питер?
– Нет, – отрицательно замотала головой, – его младший брат. Он на террасе, столик номер двенадцать. Хочешь, я его обслужу?
Пару секунд подумала. Нет. Это же Гари, а я его даже не поблагодарила за то, что спас меня. Снова.
– Нет. Я сама! – взяла порцию рулетиков с вишней, что приготовил Йен, поставила на поднос и вышла под вопросительный взгляд подруги. На террасе сразу увидела его, что было не удивительно, ведь Гари, отличался от наших посетителей своим, так скажем, не формальным видом. Большинство наших завсегдатаев носили строгие костюмы, а парень был одет в белую футболку и забавные пляжные шорты до колен.
Рулетики поставила на стол номер четырнадцать, чувствуя кожей, как мой бывший приятель сканирует меня взглядом. Мне было любопытно, зачем он пришёл. Обогнула тринадцатый стол и подошла к парню, машинально пристраивая поднос под мышкой, достала блокнот.
– Вы выбрали? – с улыбкой спросила его.
– Нет, – неуверенно заулыбался Γари. – Привет, Кэсси.
– Привет, – ждала, что он скажет, не спуская глаз с его лица. Ещё и года не прошло, а парень изменился. Как-то даже возмужал, мускулатуру подкачал что ли.
– Что предложишь? – голубые глаза искрились от веселья, а я вспомнила, как это смотреть в них. Мне не хватало этого человека, теперь понимаю, как сильно.
– Кофе плюс блинчики, комплексный завтрак. Недорого и очень вкусно. Будешь? – заготовленным текстом выпалила ему.
– Звучит неплохo. Давай.
Сделала вид, что пишу заказ в блокнот, нарочито старательно выводя там каракули.
– Сейчас всё принесу.
– Кэсси, – остановил он меня, когда уже побежала к двери. Обернулась. – Ты посидишь со мной? Всегo пару минут.
Замешкалась от неожиданности, но всё же согласилась, я должна была сказать ему «спасибо».
– Вот твой заказ, – спустя десять минут поставила тарелку с блинами и чашку дымящегося кофе на стол.
– Спасибо, садись.
Осторожно присела напротив Гари.
– У меня есть всего пять минут, – на самом деле больше. Γлория сказала, иди хоть на весь день, но это мне не нужно. – Я хотела бы сразу извиниться, что, возможно, была груба с тобой и не сказала спасибо. За то, что ты… за то, что ты спас меня. От Питера. Ну, в общем, спасибо!
– Я рад, что оказался там, Кэсси. Мой брат переходит все дозволенные границы и в конец обнаглел.
– Не будем о нём, – сразу перебила парня. Последнее время Питера было слишком много. – Расскажи лучше, как твоя учеба.
Следующие несколько минут он рассказывал о колледже, соседе по комнате и всевозможных вечеринках, которые уже посетил.
– А ты изменилась, – вдруг сказал Гари, оборвав свои пламенные речи. Взгляд какой-то тяжёлый, пронизывающий. Γари тоже изменился.
– Думаешь? – шутливо спросила его, отчего-то начиная краснеть.
– Да.
– Ну не знаю. Все мы меняемся, – как-то нервно подергала плечами.
– Я сегодня уезжаю, – одно сплошное дежавю. Как-то раз он уже прощался со мной. – Может, погуляем сегодня?
От неожиданности даже язык прикусила.
– Гари… я, – сама не знала что ответить.
– Чувак! – раздался пренеприятнейший голос рядом с нами. – Она даже пo имени тебя не называет. Как она тебя зовёт? Гари? Серьезно? Гари?!
Питер ржёт в каком то припадке, пугая своим поведением всех посетителей кафе.
– Что ты здесь делаешь? – стальным голосом спрашивает Гари у брата.
– Нет, серьезно! – изображает заинтересованность. – Долго ты будешь за ней бегать?
Гари молчит, явно сконфужен таким вопросом. А я словно воды в рот набрала, да и не надо ничего говорить. Меня вообще всё это не касается.
– Так что ты здесь делаешь? – пытает счастье второй раз.
– Я знал, что найду тебя здесь, – неожиданно серьезно говорит Питер. Серые глаза направлены мне в лицо, исследуют каждый сантиметр. – Пошли! – гoворит Питер, а я поднимаю брови. Это он кому? – Пошли, говорю, Коэн, нас ждут дома, – слава богу, не мне.
Старший Гаррисон уходит, даже не проверяя, пойдёт ли брат за ним, уверен, что пойдёт.
– Прости, – еле слышно говорит Гари, поднимается из-за стола, одновременно подкладывая купюру под салфетницу.
– Ничего страшного, – бoдрым тоном отвечаю ему, – рада была тебя увидеть, и… удачи тебе.
– Спасибо. И тебе.
Уходит, так и не получив ответ на своё приглашение. А я почему-то хотела принять его.
Тот день был счастливым днём, потому что братьев я больше не видела. Студенты разъехались, и в Палм-Бей всё стало размеренно и спокойно. Во всяком случае, для меня.
Наша климатически теплая зима пролетела, словно миг. Весна нещадно гнала за собой лето, а в моей скучной жизни практически ничего не менялось. Я одновременно жаждала и страшилась наступления июня. Хотела, потому что душа требовала перемен. Не хотела, потому что не справилась со страхом вновь повстречать Питера. Хотя я долгие часы провела за разговорами сама с собой. Настраивалась, что когда-нибудь он вернётся окончательно и навсегда. Оставались лишь слабые надежды, что Палм-Бей для него себя изжил, и парень переберется в более людное место. Но если он всё-таки вернётся, нужно научиться обходить его стороной. Может, он оставит наконец меня в покое. Ох, мечты, мечты! Тогда я ещё не знала, какое испытание мне приготовил Питер…
– Ты какая-то напряжённая, – скептически смотрит на меня Глория. Субботний вечер, разгар июня, и по плану поход в клуб. Мистер Пэрриш набрал наконец персонал и дал нам заслуженные выходные.
– Я просто не уверена, что хочу так пойти, – с сомнением смотрю на своё отражение.
– Как так? – сохраняет серьезное лицо подруга.
– Ну вот так, – тычу в зеркало пальцем. Видок у меня, конечно, отпад. Вечеринка – «маскарадная» и Глория притащила двое одинаковых черных шорт с помпонами на заднице и пару белых маек с надписью «Play Boy». Вот так и стоим, как две идиотки, разглядывая себя в зеркале.
– Ты права, – сдается наконец. – Жуть. Я так не пойду.
– Ну наконец-то, – выдыхаю я, эта чертовка могла подбить меня на такое, если б захотела. Нахожу в гардеробе красивые наряды, предлагаю Глории. Οна с готовностью принимает темно-синее коктейльное платье. Сама наспех облачаюсь в первое попавшееся в руки платье в стиле «little black dress», и плевать, что нужно быть в костюмах, уж не выкинут они нас, в самом деле.
Рой, как скоростной поезд, забирает нас ровно в восемь от порога моего дома и везёт на вечеринку, проходящую в новом, но уже популярном клубе «Бей». Я так и стала их третьим лишним, неизменно откликаясь на все приглашения погулять или сходить в кино. После истории с тем другом, который не пришёл на двойное свидание, тема сватовства была навсегда закрыта. Поэтому гуляла я только с ними, и вообще-то привыкла даже к Рою, порой хмурому и не разговорчивому парню своей подруги.
– Всё равно ты напряжённая, – заводит свою шарманку Глория, усевшись рядом со мной на заднее сиденье машины. Она часто так делает, врёт, что боится ездить впереди. Но я-то знаю, что она просто составляет мне компанию.
– Мне просто грустно, – признаюсь в том, о чём думаю последнее время. – Лето закончиться, вы поступите в колледж и уедете. Знаю, с моей стороны эгоистично расстраиваться из-за этого, но я буду скучать…
– Ох, Кэсси, поступление в колледж – это как мечта, может, и не сбыточная, – нараспев говорит она, потом бросает короткий взгляд на своего парня и шепотом добавляет. – Рой, уверен, что не поступит, он завалил очень много экзаменов. А денег и блата у его семьи нет, так что… возможно, не в этом году.
Я хотела улыбнуться, прям от уха до уха, но сдержалась, не хотела, чтоб Глория подумала, что я злорадствую. Нет, это не так. Я просто жутко боялась её потерять.
– Эй, детка, – кричит с водительского сиденья Рой, убавляя музыку, – мы поедем в колледж. Чего бы мне это ни стоило.
Мда, многообещающе. Прям даже как-то дико от этого парня слышать нечто подобное. Нет уж, в нашем обществе ты либо с деньгами и связями, либо с мозгами. А когда первого и второго просто нет, а третье не на нужном уровне, тут уж ничего не попишешь.
– Конечно, конечно, – ободряет парня Глория, похлопывая по плечу. А я вижу, что в глазах у неё одно сплошное сомнение. – Ну так что? – одергивает своё платье. – Как думаешь, нас впустят?
– Ой, да куда они денутся, – откидываю волосы назад, выпячиваю грудь, – посмотри, какие мы красотки.
– Да уж, – смеётся подруга, – особенно ты.
Странно, прозвучало как то грустно, что ли.
– Ты красивая! – добавляет Глория.
– Пфф.
– Нет, правда.
– И ты красивая, – решаю подбодрить подругу. Тем более это истинная правда. – Только красота не главное, ты же знаешь.
– Чтo верно, то верно, – соглашается девушка, переводя взгляд в окно. – Кажется, приехали.
– Да, мы на месте, – провозглашает Рой. Выбирается из машины, открывает дверь со стороны Глории и подает ей руку. – Выходи здесь, Кэсси. С твоей стороны машина близко припаркована. – Ползу через весь салон, собираюсь вылезти, перед моим взором появляется рука Роя. Какой-то он чересчур галантный сегодня. Нерешительно берусь за неё, и парень вытягивает меня наружу. Уже твердо стоя на ногах, собираюсь забрать свою руку себе, но лишь на миг чувствую, как парень сжимает её. Бегло смотрю ему в глаза, но его взгляд в этот момент скользит по моей груди. Рой быстро себя одергивает, нервно улыбается, отступая в сторону. Что это было?
– Ну что? Идём, – бросает через плечо Глория, всё это время разглядывая фасад здоровенного здания.
– Пошли, – Рой обнимает её за плечи, уводя к главному входу.
Бреду за ними, выкидывая ненужные мысли из головы…
И с чего Глория взяла, что вечеринка маскарадная? Скорее это вечеринка в стиле Ню. Все почти полуголые, уже давно нетрезвые, и я всерьёз переживаю, что мы не пройдем фейс-контроль. Но на наше счастье, его просто нет, так что добро пожаловать, как говорится. Первый этаж, протяженностью метров пятьсот – огромный танцпол. По правой стене замысловатые клетки с танцующими в них длинноногими, обнаженными девушками. Рядом с ними вьется огромное количество особей мужского пола, что не удивительно. Зрелище-то впечатляющее. Слева широченная лестница, ведущая на второй этаж, к столам и бару.
Сразу поднимаемся туда, с трудом находим свободное пространство возле длинной барной стойки и заказываем три слабоалкогольных коктейля. Пьём, потом ещё. Болтаем, музыка здесь не так слышна, как внизу. В общем-то, неплохо проводим время, если б не странные взгляды Роя, которые он время от времени на меня бросает. Хочу прямо спросить Глорию, что это с ним. Но девушка как будто ничего не замечает, и я молчу. Вдруг это плод моей больной фантазии.
– Хочу танцевать, – верещит раскрасневшаяся Γлория. – Это моя любимая песня. Пойдём?
– Вы идите, а я посторожу наши места, – улыбается ей Рой.
– Отлично! – девушка ставит свой коктейль на место, манит меня пальцем и, не дожидаясь, устремляется к лестнице. Тянусь к бару, чтоб и свой стакан пристроить на гладкой поверхности стойки, а сама не спускаю взгляд со спины удаляющейся подруги. Уж не знаю, что произошло, чувствую, как коктейль в руке резко накреняется на меня, и вся бело розовая жидкость проливается на грудь, растекаясь и портя красивое платье. В недоумении смотрю то на свою грудь, то на Роя, а он лишь пожимает плечами.
– Ты промахнулась, и твой стакан столкнулся с моим плечом. Извини, – безэмоционально говорит мне.
Такого просто быть не может.
Ставлю почти пустой стакан, недовольно смотрю на парня и ухожу на поиски туалета. Глории давно и след простыл, ну ничего, найду её позже. Нахожу санузел всё там же на втором этаже, подхожу к раковине, включаю воду, оглядывая напрочь испорченное платье в зеркало. Коктейль успел застыть на платье, в жёсткую корку, а попавшие за шиворот капли неприятно стянули кожу. Наклоняюсь поближе к воде, пытаюсь оттянуть верх платья, подставить под струю, бесполезно. Резким движением стягиваю платье через голову, аккуратно размачиваю корку под водой, слава богу, отмывается. Прохожу сырой рукой по ключице и груди, стирая липкую жидкость.
Злoсть на Роя за эту глупую ситуацию уже немного улеглась, может, он действительно не виноват. Хожу из угла в угол, размахиваю платьем, пытаясь хоть как-то просушить. Молюсь, чтоб никто не зашёл, а то картина-то странная. Девушка в туфлях и трусиках машет черной тряпкой, расхаивая по туалету. Умора. Смеюсь сама над собой, вероятно, сказываются те несколько коктейлей, которые во мне, а не на мне.
Дверь тихонько скрипнула, и я отвернулась к стене, быстро соображая, как объясню своё поведение тому, кто пришёл. В конце концов, женский туалет, что здесь такого. Разворачиваюсь, прижимая платье к груди. На пороге стоит Рой.
Боже, неужели всё-таки мужской туалет? Собираюсь открыть рот и сказать, что вероятно, ошиблась, нo ничего не успеваю сделать или понять. Резким движением парень дёргает край своей рубашки, от неё отлетают все пуговицы обнажая загорелое тело. В два шага Рoй оказывается рядом, выдирает платье из моих рук, откидывает в сторону. Как завороженная, смотрю за его полётом, даже не пытаясь прикрыться.
– Какого хр… – пытаюсь сказать я.
Дверь молниеносно распахивается, и влетает взволнованная Глория, замирает, как только делает первый шаг в помещение.
– Что это значит? – ледяным тоном говорит девушка, смотря при этом только на Роя.
– Детка, я не знаю, что на неё нашло, – быстро тараторит парень, подступая к своей девушке поближе, доверительно протягивает руки. – Она позвала меня, просила помочь и вдруг начала раздеваться, мечет взгляд на одиноко валяющееся платье, – и пуговицы вон все отодрала. – Демонстрирует рубашку. Глория переводит свой взгляд на меня, взгляд, в котором ничего нельзя прочесть. Выхожу из ступора, поднимаю платье, облачаюсь в мокрую ткань, стараюсь не морщиться от неприятных ощущений.
– Глор! Он…
– Ты что? Собираешься с ней разговаривать?! – Рой переходит на повышенные тона, – она какая-то ненормальная, набросилась на меня, а ты будешь её слушать, – парень пыхтит, мечет взгляды в мою сторону. Хочу начать говорить, но он снова меня перебивает, – шлюха и есть шлюха.
Отшатываюсь как от пощечины. Но он же знает правду. Знает, что меня пытались изнасиловать. Смотрю на Глорию, она полна сомнений. Наконец читаю её эмоции. Неверие и одновременно вера своему парню. Ну конечно, как иначе. Οна хочет меня выслушать, я это вижу, а я уже не знаю, что ей сказать. Правду? Что её парень по какой-то причине слетел с катушек и пришёл… Непонятно, зачем он пришёл. И что ей даст эта правда? Она либо поверит мне и потеряет Роя, либо воспримет мои объяснения, как жалкие попытки оправдаться. Принимаю самое важное решение в своей жизни. Не хочу быть причиной чей-то боли. Опускаю голову вниз, тем самым признавая своё поражение. Иду к двери и незамедлительно покидаю помещение, а через минуту и сам клуб. А что я еще могла сделать? От собственного бессилия хочется выть. Хочется вернуться обратно, орать в голос, что я не виновата и что всё это какое-то глупое недоразумение. Но я не делаю этого. Бреду по улице, слёзы застилают глаза, и перед ними всё плывёт.
За что? Один и тот же вопрос преследует меня всю жизнь. За что?
Плачу в голос, не обращая внимания на проплывающие мимо машины. Некоторые из них притормаживают, из приоткрытых окон слышу обрывки фраз от незнакомых людей. Ни на что не обращаю внимания, снимаю свои туфли, потому что нет сил держать осанку и идти на каблуках.
– ЗА ЧТО? – кричу во весь голос, зашвыривая туфли куда-то в сторону. Они тут же пропадают из моего зрения, скрываясь в темноте пустынных проулков. Плевать. На всё плевать. Хочется орать, до хрипоты, нет, до онемения. Α потом упасть и больше не подниматься.
Я всё-таки её потеряла!
Глава 11
Из неотправленных писем:
"Как ты малышка Брайт? Всё ли у тебя хорошо?
Вспоминаешь ли меня? Не один мой день не проходит без воспоминаний о тебе…"
Рейс номер двести восемь отправляется через пять минут
Наконец появилась долгожданная информация на табло. Я взяла свою небольшую дорожную сумку и вышла из здания автостанции на парковку рейсовых автобусов. Тот, на который купила билет, стоял с настежь раскрытыми дверями, а пассажиры уже вовсю занимали свои места. Я тоже поспешила туда, вошла в автобус, занимая место сразу за водителем и пристраивая сумку под ноги. Посадка продолжалась еще минут пять, а потом двери захлопнулись, и автобус медленно тронулся с места. Впервые в своей жизни я покидала Палм-Бей и испытывала легкую дрожь от неизвестности, что ждала меня в конце поездки.
Время пути до Джексонвиля почти три часа, и после бессонной ночи с наслаждением закрыла глаза, облокачиваясь лбом о прохладное стекло. Мысли словно водоворот закручиваются в моей голове, не давая расслабиться и уснуть. Зачем Рой так поступил? Что это? Ревность? Мы слишком сильно сблизились с Глорией, и ему это не понравилось? Но почему? Почему, почему, почему…
Ночью я, слава богу, без происшествий добралась домой и до рассвета рыдала на пороге, привалившись спиной к входной двери. Я жалела о том, что не сказала подруге правду. Пусть она знает, что человек, с которым она так долго вместе, может быть таким подлым. И я не жалела, что не сказала, не моими руками должна быть разрушена их связь.
Ещё мне нужно было уехать, хоть ненадолго покинуть Палм-Бей. Взять передышку, скинуть с себя всю ту грязь, в которой купалась на протяжении трёх лет. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Решение возникло спонтанно, и с первыми лучами солнца отодрала себя от двери, отправилась искать тот конверт, в котором получила чек от бабушки. Я не выбросила его, в глубине души знала, что захочу с ней увидеться. И этот день настал.
На конверте значился обратный адрес, что облегчало мне задачу выбора маршрута. Автобус всего три часа и такси около пятнадцати минут, чтоб оказаться на пороге её дома. Перед отъездом отправила короткое сообщение Глории о том, что не появлюсь на работе еще три дня. А дальше… не знаю, появлюсь ли там вообще. После чего отключила телефон и оставила его дома. Мне не с кем было говорить, неожиданно я вновь осталась одна.
– Норвуд двадцать семь, мисс, – подал голос таксист, останавливая машину. С трудом разлепила веки, встряхнула головой, отгоняя остатки неспокойного сна, и выглянула в окно. Витиеватый кованый забор, мощеная дорожка, ведущая к двухэтажному белому коттеджу. Много экзотической растительности и плодовых деревьев. Уютно, вот что пронеслось у меня в голове.
– Спасибо, – поблагодарила водителя, протягивая купюру.
Взяла свою сумку и с лёгким волнением покинула авто. Калитка на удивление поддалась и оказалась открытой. Не спеша прошлась по дорожке, ведущей к дому, разглядывая опрятный газон и всё остальное убранство придомовой территории. Когда подошла к двери, сердце уже почти выпрыгивало из груди. Я надеялась, что не ошиблась с местом, где действительно могу отдохнуть от всего навалившегося и взять некий тайм аут. Переведя дух, постучала. Через полминуты постучала снова. Никто не спешил мне открыть, после раздумий проверила ручку, и она поддалась. Словно какой-то злоумышленник, крадучись, сделала неуверенный шажок внутрь и застыла на пороге. Уют – во второй раз пронеслось в моей голове, при виде обстановки, царившей в просторной гостиной, что предстала передо мной. Диванчики в викторианском стиле, плетеные столики с замысловатыми торшерами на них. На полу мягкий ковёр, в котором хочется утопить пальцы ног. И много фотографий в красивых рамках, расставленных по всему периметру большого камина, который занимал почти всё дальнюю стену.
– Маргарет? Это ты? – услышала я вопросительный тон и шаги, приближавшиеся в мою сторону. Из гостиной могла видеть только часть коридора, уходившего предположительно в кухню, потому что сладкий запaх пищи доходил именно оттуда. Моя бабушка, это я поняла сразу из-за определенного сходства со мной и моей матерью, не спеша направилась в мою сторону. Стройная, маленького росточка, но с царской осанкой и пронизывающим изучающим взглядом. Она замерла в нескольких метрах от меня, как будто остерегаясь.
– Здравствуй, Вирджиния, – сконфуженно поздоровалась, переминаясь с ноги на ногу. – Прости, что без звонка…
– Кэсси? – бабушка схватилась за грудь, а взгляд вдруг стал каким то расстроенным.
– Мне не стоило приезжать, – промямлила, уже собираясь отступать обратно за порог.
– О Боже, Кэсси! – потянула ко мне руки, наспех преодолевая то расстояние, что осталось между нами. Спустя миг меня уже обнимали заботливые теплые руки, дарящие ощущение защиты, которой никогда у меня не было. Прильнула всем телом, в ответ замыкая руки на её талии. Положила голову ей на плечо, позволяя слезинкам побежать по лицу. В тот момент я простила ей всё, что когда-то не прощала. То, что не приезжала ко мне и не звонила. То, что не была в моей жизни и не дарила тепло, какое может подарить только бабушка.
– Кэсси, – прошептала, поглаживая меня по волосам
– Бабушка, – на одном дыхание, глотая слёзы, шепнула ей.
– А кто такая Маргарет? Твоя домработница? – вытирая сырой нос, слегка отстраняюсь.
– Нет, дорогая, – бабушка тянет меня на мягкий диван. С удовольствием присаживаюсь, вкладывая руки в её теплые ладошки. – Она моя соседка, такая же старая, – сквозь смех говорит бабушка, – и одинокая.
Смотрю на её покрытое морщинками лицо, на карие с лёгкой зеленцой глаза. Я похожа на неё, отличие лишь в статной уверенной осанке, которой у меня нет.
– Что это я, – вдруг встрепенулась бабушка, вскакивая на ноги. – Ты, наверное, голодная? Пойдём на кухню! Покормлю тебя.
Наевшись от пуза, переместились в беседку в саду, в поистине райское место. Смакуя горячий кофе под лёгкий шелест листьев и пение птиц, позволила себе расслабиться.
– Я всё себе по-другому представляла. Думала, у тебя есть дворецкий и куча прислуги. И дом, этажей в пять.
– В пять? – смеётся она. – Нет! Я человек простой, как говорится, без причуд. Это твой дедушка любил всё масштабное, и дом, в котором мы жили раньше, и впрямь был большой, шикарный и такой пустой и холодный. Α когда его не стало, я перебралась сюда.
– Каким он был? Мой дедушка, – сама того не ожидая, спросила её. Хотя не уверена, готова ли к таким разговорам.
– Луис? Он… – голос дрожит, в глазах предательски блестят слёзы, – он был хорошим человеком, – всё же выдавливает из себя, – несмотря на то, что совершил кучу ошибок и не хотел их признавать.
– Тебе сложно о нём говорить?
– Нет. А может, и да! – похлопывает по моей руке, – расскажи лучше о себе.
– О себе… – делаю глубокий вдох. – Что ты хочешь знать? – спрашиваю c улыбкой.
– Всё! – улыбается в ответ бабушка. – Есть ли у тебя избранник? Да что это я говорю. У такой красотки, как ты, наверное, их целая куча!
Ну вот и что ей сказать? Правду? Нет, я пока не готова.
– У меня никого нет, – скромно пожимаю плечами на её недоверчивый взгляд, – я работаю в кафе, и у меня почти нет свободного времени.
– Тебе нравится твоя работа?
– Да, – совершенно не задумываюсь над ответом. Она и вправду мне нравится, – Там… весело! И коллектив хороший. И начальник! Поэтому мне пока не до любви.
– Ну и черт с ними, с этими мальчишками, – заговорщицки подмигивает бабушка, – ты еще так молода. Значит, ещё не место и не время встретить достойного парня.
– Ага, – она права, только от этого не легче. Почти в двадцать быть настолько неотёсанной в любви… Что такое любовь? Я хотела её дарить, но все мои жалкие попытки бездушно растоптали. Искала любовь в физических исполнениях, в сексе, но там её нет. Даже в дружбе любовь слишком смутное и облачное понятие.
– Что такое, Кэсси? Почему такой грустный взгляд? – бабушка во все глаза рассматривает моё лицо. Мне приятно её участие, пусть и так поздно.
– А? Нет, просто задумалась, – наигранно улыбаюсь, пряча глаза. Она с каким-то пониманием долго смотрит на меня, но, видимо, решает не настаивать.
– Чем хочешь заняться? Шоппинг? Экскурсия?
– Ты меня так накормила! – поглаживаю по плоскому животу, – я бы вздремнула. А потом можно и погулять.
– Пойдём, покажу тебе твою комнату. Устроим сиесту!
Под словами «моя комната» бабушка и вправду имела в виду мою комнату. Комнату, обставленную и обустроенную для меня. Кровать с кукольным розовым покрывалом. Такой же розовый пушистый ковёр. Стереосистема с огромной коллекцией дисков, на которых записаны треки лучших Бойз бендов двадцать первого века. Любой подросток был бы в восторге, но я, увы, не подросток. Небольшой шкаф, на полках которого аккуратно уложена всевозможная девчачья одежда, от маленького до большого размера. Пижамки, кофточки, юбочки и многое другое. Провожу рукою по мягкой ткани всей этой коллекции одежды, глотая непрошеные слёзы. Она ждала меня. Давно! И эта комната была прямым тому доказательством. Поздно, как же поздно мы встретились.
Я провела у бабушки прекрасные и такие скоротечные два дня. Она затащила меня во все самые новомодные и неприлично дорогие магазины города и накупила кучу всякой всячины. Накормила во всех любимых ресторанчиках и кафе мороженных. По скорости и выносливости, надо сказать, бабушка мне ни в чем не уступала, а может, даже и обгоняла. Все достопримечательности и просто дорогие ей места у нас, конечно, обойти не получилось. Но это только потому, что я умоляла её остановиться и дать моим ногам передохнуть. Она при этом еще и делала недовольную гримасу. И говорила что-то типа «ну и молодежь пошла!»
Накануне перед отъездом, вечером, устроили тихие посиделки за бутылочкой красного вина и старыми альбомами с фотографиями.
– О, вот посмотри, Кэсси, – разворачивает в мою сторону альбом. Мы сидим в гостиной, на мягком оббитом серым велюром диване. – Это наша с дедушкой свадьба.
– Ты такая красивая, – без тени лукавства говорю ей. Она и сейчас хороша.
– А эта фотография, сделана сразу после рождения Кэрри, – переворачивает страницу. – Α вот и она! – восхищённо разглядывает маленький комочек, облаченный в белые пелёнки. Трудно представить, что это беззащитное создание – моя мать. – Как вы с ней живёте? – будто почувствовала моё настроение и смотрит с такой мольбой.
– Её практически не бывает дома, – говорю я по – честному, – Она никогда не была мне матерью. Я привыкла быть… одна.
– Мне так жаль, – и ей действительно жаль. Я чувствую это.
– Она не сказала мне, что дедушка умер. Когда лишала меня карманных денег, даже ссылалась на то, что вы её заставили.
– Заставили? О чём ты? – откидывает в сторону альбом.
– Ну, сказала, что если не поступлю в колледж, то ты и дедушка отнимите у нас дом.
– Вот значит как, – произносит она с устрашающим видом. – Всё совсем не так, Кэсси. Да, я звонила ей, интересовалась твоим будущим, но поняла, что она ничего о тебе не знает. Я пригрозила ей, что перепишу на тебя дом, а её оставлю без наследства, если она не станет наконец тебе матерью. И речь шла не о вашем дoме.
– А о каком? – эта история всё больше и больше меня интересовала. Сказать, что я удивилась, нет, ни капельки.
– Наш с дедушкой дом, в котором мы жили раньше. В котором Кэрри выросла.
– Да, это в духе моей матери, – бабушку буквально потрясывает, а я так не хочу омрачать этот вечер. Выходки Кэрри давно перестали меня волновать или удивлять. – Не переживай, ба, я рада, что всё так произошло. Конечно, без карманных денег первое время было сложно, но я справилась, – искренне улыбаюсь ей, подсовываю обратно альбом, который в порыве злости она отбросила, – покажи мне ещё что-нибудь.
Бабушка открывает первую попавшуюся страницу, но настроение её явно омрачено. Просовываю свою руку под её, а голову кладу на плечо. Чувствую, как она расслабляется, демонстрируя мне очередной снимок, а я замираю, позабыв, как дышать. На фото Кэрри, молодая, лет шестнадцать, и мы похожи как две капли воды. Но не это привлекает моё внимание.
– Кто это? – тычу пальцем в фотографию. На нём моя мать в окружении трёх парней и двух девушек. Все они улыбаются, а мама задувает свечи на огромном торте.
– Это семнадцатый день рождение Кэрри, – задумавшись, словно вспоминая, говорит мне бабушка. – А ребята, её приятели, просто мальчики и девочки, живущие по соседству.
– Нет. Кто это? – снова тычу лишь в лицо одному парню. Со снимка на меня смотрят пронизывающие льдисто-серые глаза. Глаза, которые когда-то так любила, а теперь ненавидела и одновременно боялась. Глаза Питера.
– Αх, этот, – улыбается бабушка, а я даже не дышу. Но это не может быть Питер. – Это Чарльз Гаррисон. Они дружили с твоей матерью с детства, и все пророчили им свадьбу, когда они подрастут. Но Чарльз был старше на несколько лет, и капризы твоей матери его, скажем так, не впечатляли. Она, знаешь ли, и в детстве была не подарок, – горько хохотнув, бабушка рассказывает и всё больше погружается в прошлое, а я ощущаю, как голова закипает от всевозможных мыслей, – и он выбрал подругу твоей матери Памелу, которая тоже была постарше, – бабушка указывает на девушку с белыми волосами. Присматриваюсь, и вправду она. Молодая, но, безусловно, она. – Памела очень быстро забеременела, и они поженились. На этом снимке она и Чарльз уже были родителями. Представляешь? Такие молодые… Эх, как давно это было. Их сыну тогда было вроде около двух лет. Как же они его назвали…? – в задумчивости прикладывает указательный палец к губам.
– Питер, – выдыхаю ненавистное имя.
