Текст книги "Выпуской бал, или "Вашу руку, мадемуазель!" (СИ)"

Автор книги: Елена Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Когда струны затихли, все молчали. Пока Виола не нарушила тишину:

– Не знала, что "Красотка", о которой все говорят, настолько хороша, – она мечтательно улыбнулась, прислушиваясь к эху, оставленному в памяти новой песней. После баллады всегда требовался "антракт". Гиацинт отложил гитару, примериваясь к очередному пирожному и коктейлю:

– Мне сказали, есть работа для трубадура, воспевать прекрасную даму. Обещали хорошо заплатить!

Все посмеялись и снова непринужденно болтали. Доев именинный пирог, вышли гулять в сад. Вечер выдался очень теплым.

– Всё-таки, что за великая тайна из вашего дня рождения? – поймал момент наедине Гиацинт. – Не любите праздники?

– Люблю, но не когда я в центре, – честно ответила Виола. – Если без тостов о дне рождения, я бы праздновала охотно.

– Я тоже, – согласился он. – Не люблю считать годы. Вы скрывали, чтобы вас не дразнили "младшей"? В школе нас постоянно делят: год туда, год сюда, как будто это что-то значит!

– Обидно, – согласилась Виолетта. – Формально я младшая в классе, хотя все одного года. Мы все родились в теплое время: мама и Фиалка июльские, а я…

– …тоже майская, – загадочно сказал он, словно так и не мог поверить.

– Да, как принцессы! – со скромной гордостью подтвердила Виола.

– Нет, как я.

Ее глаза загорелись, вероятно, мозг уже планировал мелкую месть:

– И когда же?

– Не важно. Не успеем отметить.

– Позже пятнадцатого, – сообразила Виолетта с легким разочарованием. Он кивнул.

– А ваш отец? "День маркиза" тоже летом?

– Я с ним не знакома, – с достоинством ответила Виола. – И маркиз, вероятно, считает, что у него только одна наследница.

– Гм… надеюсь, ваша матушка не в курсе?.. Боюсь, она не одобрит нашу дружбу.

– Почему?

– Возможно, у нее зуб на… таких, как я, – он деликатно не назвал национальность.

– Я ничего о вас ей не писала. А сестре – да.

– Это лучше, – (он ответил на удивленный взгляд). – Ваша сестра путешествует по свету, вероятно, в ней есть авантюрная жилка. Надеюсь, мы найдем общий язык.

– Буквально, – хмыкнула Виола с легкой завистью. – Она знает гасконский.

– Ещё лучше.

Четверка гуляла, пока не стемнело, потом разошлась, пожелав имениннице счастливых снов. Гитара осталась ночевать у Поли.

63

Ещё через неделю, возвращаясь после репетиции в театре, Гиацинт злился на наглецов, задержавших его на углу Вандомской площади, буквально в двух шагах от Тюильри. Насколько те были пьяны, что говорили, граф особенно не вникал. Пока его не задевали руками, не обращал внимания. Потом пришлось-таки остановиться, чтобы расчистить дорогу. После краткого объяснения, нападавшие отползли к ступенькам отеля «Ритц», а Гиацинт поспешил на последнее перед выпускным балом повторение танцев. Но драгоценных минут десять потерял и теперь опаздывал.

– Граф! Дело государственной важности!

Гиацинт удивленно сбавил ход. Обычно этот пароль произносился хриплым от волнения мальчишеским голосом, когда "пиранья" требовал помощи и внимания. Но сейчас его окликнула Эфа.

– А ты чего не в зале? – удивился он. – Занятия отменили?

– Я-то иду, а тебя ищет Скарлет. Срочно!

– Что случилось? – слегка забеспокоился он. Сплетница скромно закатила глазки "не знаю", граф не поверил: – ТЫ и не знаешь?!

– Ну, хочет серьезно поговорить.

– А что я натворил? – искренне удивился Гиацинт.

– Вот и спросишь у принцессы. Беги скорей, она ждет!

– А танцы? Многоножка…

– Я скажу, что тебя вызвали, потом придешь.

– Ты человек! Хоть и змея… – похвалил Гиацинт подружку. – Где состоится суд?

– В комнате Алой Розы. Удачи, граф!

Уже не спеша, не ожидая от визита ничего хорошего, он поднялся в комнату Скарлет. Принцесса встретила его официально и, пока гость гадал, откуда и за что на него поступил донос, сумела его удивить:

– После выпуска, граф, вы собираетесь поступать в Парижский университет или академию?

– Я ещё не сошел с ума, принцесса. Местного "высшего" образования и веселых студенческих лет в Париже мне с головой хватит!

– Как, в таком случае, вы представляете свою дальнейшую карьеру?

– Подальше от дворца!

Теперь заволновалась Скарлет. Но ещё держалась в рамках светской беседы:

– Уедете в провинцию, граф, займетесь процветанием своих земель, будете жить добропорядочно и тихо, с верной женой и кучей детей?

– Примерно так.

– А как вы собираетесь прогонять скуку? Вы же не любите охоту! И тяжбы с соседями, как будто не ваш стиль? Как вы представляете жизнь в свое удовольствие?

– Прекрасно представляю! – вырвалось у Гиацинта. Он не мог объяснить ее высочеству, что уже заработал степень рулевого и надеется летом сдать на младшего штурмана. Хорошим штурманом ему не быть из-за нелюбви к математике, но экзамен всё равно сдаст, пригодится. Это уже достаточная перспектива для его карьеры, хотя он готов и дальше ходить простым матросом, лишь бы в море! Граф подавил раздражение: – Я люблю путешествовать. Мир велик…

– Ты ещё не объехал его весь? – усмехнулась принцесса. Он вернул усмешку:

– Не раз. Но всегда обнаруживал что-нибудь новенькое!

Скарлет нервно сжала поручни кресла и дала волю тревоге:

– Но ты вернешься осенью?!

"Ах, вот что! Началось… А ты хотел, чтоб они вспомнили об этом только через полгода, и то с подсказки какого-нибудь сплетника, донесшего, что ты в Париже? Думал хоть месяц поживешь спокойно? Не выйдет!"

– Зачем мне возвращаться? – Гиацинт изобразил настороженное удивление.

– Как зачем? Ко двору!

– Что я тут забыл? Карьера придворного меня отнюдь не прельщает, уж вы-то знаете!

– Но как же… ты не бросишь нас! – возмутилась Скарлет. – Мы с Бьянкой одни здесь пропадем!

– Угу, и чтоб пропасть повеселей, заранее подыскиваете компанию? Благодарю за честь…

– Но Гиацинт!..

– Так, это лирика, – отмел он кистью возражения и уговоры. – В каком качестве ваши высочества желают меня видеть при дворе?

– В качестве… друга, – растерялась Скарлет.

– А эта должность хорошо оплачивается? – надменно уточнил он. – Ставка выше, чем у шута или ниже?

– Граф, перестаньте! – зашипела принцесса. Взяла себя в руки и тоже перешла на деловой тон: – Я знаю, что у вашего сиятельства интерес, здесь, в Тюильри, который заставит вас вернуться. Тогда бесплатная комната в придворном крыле окажется весьма кстати. Особенно, если ваш "интерес" получит, скажем, должность фрейлины… У нее будет государственное жалование, а ты свободен и не тратишь ни сантима! Разве плохая сделка?

– Смотря что вы хотите взамен, принцесса?

– Твою поддержку в трудный момент, шутки на семейных обедах… всё как раньше.

– Что ж, я подумаю. Только один вопрос: почему вы уверены, что я и так вернусь?

– Ты не бросаешь дел на полдороги, – усмехнулась Скарлет. – Я тебя знаю.

– Пожалуй, – признал он. – Но я подумаю усерднее при одном условии.

– Да! – мгновенно, "в темную" пообещала Алая Роза. – Чего ты хочешь?

– Уехать сразу после выпускного.

– Раньше пятнадцатого?! – подскочила, как на сковородке, Скарлет. – Но это невозможно! Граф, имей совесть! Наш день рождения!

– А мой?! ТАК можно? – резко возразил он. – Дайте хоть погулять напоследок! Вам трудно поверить, принцесса, но друзья это равные отношения! С вами это всё равно не получится, так хоть чуть-чуть по-человечески… Должно у меня быть последнее желание?

– Можно подумать, для тебя это согласие – огромнейшая жертва! – обиженно поджала алые губки Скарлет.

– Даже не представляете… Но я верну вопрос: а что вам эти несчастные три дня?!

Принцесса ответила долгим укоризненным взглядом и махнула рукой, одновременно разрешая удалиться и уехать, когда он хочет. Гиацинт преувеличенно низко поклонился, не улыбнувшись на прощанье.

64

В коридоре он тут же налетел на Бьянку, идущую к сестре.

– Граф, ты вернешься осенью?

– Что значит, близнецы! – оценил он. – Вернусь тем раньше, чем раньше уеду! Простите, что не буду на вашем дне рождения! – он снова поклонился.

– А…

– Подробности у Скарлет! Чао! – он послал Белой Розе воздушный поцелуй и понесся по узкому темному коридору с неприличной при дворе скоростью, будто за ним гнались мрачные призраки всех разъяренных принцесс разных эпох.

*****

– Куда спешите, граф? – раздался в сумраке ехидный нежный голосок и светлая тень преградила дорогу. И правда, призрак! Что ж им всем не танцуется?!

– Да вроде, на занятия, мадемуазель Ночецвет. Похоже, нам не по пути? – он хотел разминуться с королевой класса, но вежливо обойти ее не получалось.

– Ты прячешься от меня? – вплотную подступила Мирабель. – Боишься?

– Я никого на свете не боюсь, мадемуазель, – он снисходительно усмехнулся: – Тем более, в школе!

– И правильно, – с внезапной грустью отступила Мирабель. – Твой худший враг – ты сам.

– Спасибо, – он двинул бровью, приняв новость. – Чего ты не на танцах?

– Надоело. Мы выступали первыми, потом отпросилась. А ты как раз успеешь на свой выход.

– Успею, если…

Она равнодушно вздернула плечиками:

– Да пожалуйста! – и отступила с дороги. Они разминулись. Проходя, Гиацинт погладил ее по плечу и опущенной руке. Взял кисть и поднес к губам:

– Не грусти. Ты очень скоро будешь в первой паре… – зная, что говорит, он подмигнул. Мирабель бледно улыбнулась и побрела дальше, пугать привидений.

*****

– Граф, стой!

– О, Господи… – он резко остановился, без сил привалившись к стене. Теперь голос был тот, что надо. Розанчик беспокойно вглядывался в друга, пытаясь угадать новости.

– Ты это… говорил с принцессами?

– Угу.

– И что? Скоро ваш выпускной…

– Угу. А осень не скоро, – мрачно угадал Гиацинт. Почувствовав добычу, "пиранья" просиял.

– Так ты…?

– Не доставай меня, – предупредительно поднял указательный палец граф.

– Но "да"? – Розанчик заранее чуть подпрыгнул на месте.

– Да… – со стоном выдохнул друг.

– Ух… вот… как… это!.. Ладно, мне пора, – паж с размаху впечатал свою ладонь в поднятую ладонь графа и рысью помчался дальше по делам службы.

65

Фактически подписав себе приговор сродни долговому рабству, Гиацинт не появлялся во дворце трое суток. Накануне выпускного поневоле пришлось вернуться. Завтра утром вручат дипломы, нельзя пропускать торжество, и не мешает выспаться перед балом.

Граф подошел к стенам оранжерейного крыла по своим понятиям очень рано, раньше полуночи. Театр он покинул после репетиции, договорившись отметить выпускной с друзьями, а до дворца добрался только ночью.

Заранее купил билет на станции почтовых дилижансов, шлялся по далеким от центра улочкам и по набережной, прощаясь с тем Парижем, который любил. Зашел в ювелирную лавку, забрал из мастерской новый костюм для бала, не дожидаясь его утреннего появления с курьером. Белый, как требует от него этикет, умоляющий не разрушать равновесие цвета Бьянки: ей скучно, когда в светлом только дамы и английские лорды! Камзолов красных оттенков всегда больше!

По собственному вкусу и гербовым правилам, граф Ориенталь мог позволить себе абсолютно любой цвет, кроме чисто-черного. Но родовым считал синий. Цвет диких гиацинтов, греческого "цветка дождей", которые тысячи лет назад бывали только синими. Он предпочитал синий при всяком свободном выборе. Но где вы видели свободу при дворе?

Забавно, если первый кудрявый цветок вырос из крови юноши, почему синий? Цветки на крови в добропорядочных легендах обычно красные! Деревенский мальчик приглянулся сразу нескольким олимпийским богам, а их симпатии до добра никогда не доводят. Вот они его и закопали к общему примирению, вырастив цветочки на могилке, считая, что достаточно почтили его память!

Новый камзол был сливочно-белым с контрастным серебристым шитьем. Теплый оттенок лучше гармонирует с фиолетовым. А серебро – с синим. Небесно-синий в отделке всё-таки был: фоновое шитье по краю, треугольные вставки-"эполеты" на плечах, зубцы на фигурном воротнике и широких манжетах. Темным в цвет глаз был только галстук.

Понимая, насколько рискованно гулять с таким богатством в сумке по темным улицам, Гиацинт дотянул в городе до ночи. Но возвращаться всё-таки пришлось.

Единственный способ избежать ненужных встреч во дворце – не ходить там. Пройти снаружи. Этот нечестный путь Гиацинт знал и собирался влезть в окно, которое нарочно оставлял открытым. Но проходя мимо девичьего крыла, увидел свет в двух соседних окошках. Поли ещё не спит? Надо забрать гитару, завтра будет не до того, а на прощальный банкет в театре она нужна. Да и ехать домой без верной шестиструнной подружки граф не собирался.

Бросив сумку и воткнув рядом ножны со шпагой – знак, чье богатство, Гиацинт привычно взобрался по водостоку до второго этажа, встал на карниз и бесшумно подкрался к нужному окну. Открытое настежь, оно словно приглашало к позднему визиту. На самом деле так выглядели большинство окон дворца теплой майской ночью.

Просунув руку сквозь занавески, граф постучал в подоконник.

– Можно заглянуть? Надеюсь, вы прилично одеты, мадемуазель?

Поли тихонько ахнула, но не от страха, только от неожиданности. Потребовала подождать, пока ее вид станет более приличным: видимо домашний халатик уровня соседок, отличался от гостевого, который можно показать сиятельному графу. Или дело в прическе? Гиацинт не гадал, просто дождался сигнала и легко скользнул в комнату. Поли действительно прикрыла ночным чепцом папильотки, накрученные перед балом.

– Прости, я на минутку, забрать гитару. Вы всегда так поздно ложитесь перед праздниками? – строго спросил тот, кто мог по трое суток подряд не смыкать глаз. – А как же цвет лица и свежесть мыслей?

– Да я уже с ног падаю, – пожаловалась Поли. – Проклятая прическа! Хорошо вам, мужчинам! Особенно тебе, – она мечтательно коснулась его волос, вьющихся без помощи раскаленных щипцов и прочих орудий пыток. – А разве Виолетта не спит? Она же собиралась лечь пораньше!

– Разве что, боится темноты и спит при свете, – пожал плечами Гиацинт.

– Нет, не боится. Значит, нервничает! Ещё бы! У вас завтра выступление, а ей труднее всех, она не выпускница! Слушай, загляни к ней, скажи, чтоб выбросила все глупые мысли и через полчаса спала!

– Ты смерти моей хочешь? Она-то не привыкла к мои ночным визитам! Инфаркт хватит! Или ее или меня!

– Мадемуазель Одората не из пугливых, кричать не станет, – ответственно заявила Поли. – Ты сразу успокой ее.

– Дубинкой? – продолжал сомневаться он.

– Словами! Или музыкой, – она красноречиво кивнула на гитару в его руке и бесцеремонно вытолкала за окно: – Смелее, граф!

– Ну, если что, ты виновата! Так и в завещании указано!

Поли приглушенно фыркнула и пожелала ему удачи.

– Спокойной ночи! – он помахал рукой сквозь занавески и двинулся по карнизу дальше.

66

У Поли Маршан, возможно, и не самые крепкие нервы в девичьем крыле, но ни младших, ни старших девчонок лазающим по окнам привидением не напугать. Они привыкли видеть (и слышать) его с тех пор, как будучи третьеклассником, он вопреки правилам навещал своих подружек в темное время суток. Устраивались веселые посиделки и концерты. Став старше, он сидел ночи напролет на окне комнаты Амариллис, но пробираясь к ней, заговорщицки приветствовал любую, кто выглянет в окошко. Тайное бегство на рассвете видела обычно только стража. Но если барышни не жалуются на графа, пускай лазит. Дело молодое!

Нынешним ученицам первых двух-трех классов реже всех приходилось наблюдать ночные посиделки в девичьем крыле, но им, по крайней мере, пересказывали это в легендах. А вот Виола… Для ее строгих понятий о приличиях вольные парижские нравы и так дикость. Куда уж больше! Но упустить новый этап знакомства граф тоже не хотел.

Бесшумно подкравшись к позолоченному ночником окошку, он заглянул сквозь шторы. Девушка могла заснуть над книгой, зачем ее будить? Но нет, она читала, лежа в постели, опираясь на локоть. А отдыхать перед ответственным выступлением кто будет? Граф с трудом оторвал взгляд, любующийся подсвеченным лампой склоненным тонким профилем. Ореховые волосы казались золотыми, кожа стала полупрозрачной, как драгоценный опал. Поли права! Нужны решительные меры!

Отвернувшись, Гиацинт смотрел на звезды и, крепко держась руками за выступы стены, царапал каблуком по камню. Надеясь, что шум заставит ее поднять голову от книжки и тревожно смотреть на окно. Когда занавеска качнется, это не будет неожиданностью.

– Прошу прощения, мадемуазель! Доброй вам ночи! – громким шепотом объявил он свое присутствие, ещё не заглядывая в комнату. – Не бойтесь, это всего лишь я!

– Граф Ориенталь? – от неожиданности и возмущения Виола снова перешла на "вы".

– Нет, призрак Генриха Четвертого! – жизнерадостно возразил Гиацинт, взбираясь на подоконник. Сел боком, так, что ноги оставались на улице. – Говорят, тот ещё был бабник! Не сомневайтесь, мадемуазель, если его покойное величество заявится, я ему не позволю смущать ваш покой! Можно войти?

– Разумеется, нет! – девушка уже сидела на кровати, отложив книжку. Не визжала и не закрывалась легким одеялом. Лиловая шелковая сорочка могла сойти за пляжное платье. – Как вы посмели? Что вы здесь делаете?

– Не поверите, – покачал головой Гиацинт, и только сейчас поставил на подоконник гитару: – Просто проходил мимо. Заглянул к Поли, она сказала, вы давно спите, я возразил, что свет горит… Пришел разбираться. Отчего вы не спите, мадемуазель? Бессонница перед балом? Но это вредно отразится на наших завтрашних танцах. Я вас прошу укрыться потеплей и смежить веки. Могу спеть колыбельную…

– Да вы с ума сошли! Я теперь точно не засну! – "морские" глаза Виолы были настолько широко раскрыты, что море грозило выплеснуть наружу. Гиацинт мягко улыбнулся:

– Надеюсь, у вас очень мало опыта в ночных визитах кавалеров, поэтому вы не знаете, как сладко спится после легкой нервной встряски. Я вам ничем не угрожаю, я даже не в комнате… Если хотите… – он снова легко скользнул за окно, прихватив гитару за ремень. И нарочно присел, чтобы Виола видела только руки, держащиеся за край подоконника. – Надеюсь, так вы чувствуете себя достаточно безопасно?

Она взволнованно вскочила, босиком подбежав к открытому окну. Схватила гостя за руку, боясь падения:

– Как ты там висишь?

– Вообще-то, я стою, – он плавно вырос над подоконником по пояс. – У вас очень удобный карниз. Я готов держаться на нем всю ночь! Но сидеть на окне всё-таки удобнее. Позволите?

Она отдернула руки и отошла. Он снова сел подоконник.

– Ты не должен здесь быть. Это неприлично! – ее хмурое напряжение не спутать с притворством.

– Мне неприлично быть здесь даже днем. Даже не здесь, в соседней комнате. Тебя же почему-то это не смущало.

– Мы были не одни!

– И что это меняет? Кроме возможности говорить абсолютно открыто, без свидетелей.

– Но… – жалобно возразила Виола, всё ещё не желая его обидеть. Граф ответил всерьез:

– Да я-то знаю, почему людей разного пола стараются не оставлять наедине. Даже тех, кто намного младше или старше нас. Без свидетелей, кто помешает и удержит, может возникнуть притяжение, которому трудно сопротивляться. Когда не помнишь ни о каких приличиях, не думаешь о последствиях… Можно не устоять, и очень сожалеть потом. Зная о своей слабости и возможном падении, люди заранее беспокоятся о страховке.

– Так что ж ты!..

– Я вполне отвечаю за свои действия. И если позволяю себе лазить по карнизам без страховки, так ведь не первый раз. У меня хватит сил не переходить эту границу, – он показал спуск с подоконника в комнату. Что тебе грозит? Стоит мне только перекинуть ногу, ты доказала, что мигом будешь возле окна. Можешь толкнуть меня и легко избавишься от опасности. Скорее всего, я не разобьюсь, но ты позовешь охрану, время будет. Я рискую значительно сильнее. И травмами, и репутацией.

67

Другое дело, если ты сама боишься поддаться соблазну, потерять контроль, не устоять и позвать меня поближе. Если не уверена в собственных силах, только скажи, я тут же уйду. Тогда действительно ни к чему смущать тебя.

– Это вызов на поединок? – относительно успокоившись, Виола склонила голову набок, всегдашний признак непокорного интереса.

– Разумеется. Когда ещё выпадет такой случай? Скоро у нас будет достаточно времени разобраться в себе, эмоции остынут и улягутся. Но ты останешься без защиты. Неплохо узнавать как можно раньше, опасен для тебя мужчина, или угрозы с его стороны нет? Этот трюк надо выучить поскорее, пригодится. И не советую повторять такие эксперименты ни с кем! Даже с друзьями детства. Поль милый мальчик, но пока сам себя не знает. Никогда не дразни зверя в клетке, если не знаешь, как разобраться с ним разъяренным и на свободе!

– А как мне знать, что ты..? Вдруг, я засну? – решив проверить его слово, Виола испугалась больше, чем раньше.

– Давай представим худший вариант, тебя он успокоит, – привычно, слишком ровным голосом, заговорил граф. – Если ты не безмозглая жеманница, подключай логику.

Допустим, ты поверила мне, потеряла бдительность и спишь. О том, что чувствуя опасность, ты просто не заснешь, мы умолчим, ведь ты поверила. Но это ложь. Я потихоньку слезу с подоконника, и ты действительно не услышишь. А дальше что?

Подлый мерзавец уже добрался до твоей кровати, но надеюсь, ты всё-таки спишь не крепче спящей красавицы и подскочишь от первого поцелуя. Не уверен, что сможешь сразу закричать и успешно сопротивляться после сна. Я точно сильнее, так что риск поражения велик. Зная тебя, ты можешь ещё и промолчать и не поднять тревогу после. И никому ничего не скажешь завтра. Будешь винить себя и не посмеешь пойти на огласку преступления. Худшая степень бесчестия, когда о нем все знают и шепчутся по углам или смеются в лицо. Допустим.

Но если это я, а не чужой, то Поли точно знает, кто был здесь ночью. И даже не заметив следы слёз, только увидев, что ты не светишься невольной улыбкой при намеке на мой визит, она добьется правды. И точно не промолчит. Зачем мне суд перед выпускным? Не говоря уже о наших танцах. Зачем мне злить партнершу, если любая тень между нами видна за милю! С танцами можно что-нибудь придумать, но не с Поли. Она твоя страховка. Или ты думаешь, я задушу свидетельницу? Но в таком случае у нее есть брат, который вспомнит при обыске, что именно пропало из комнаты жертвы. Моя гитара. Не сомневайся, я ее не брошу, она в любом случае – улика.

А если я сбежал бы от суда, наплевав на всё, думаешь, королевский розыск это весело? Скорее всего, я ушел бы от ищеек. И прятался бы много лет. Возможно, до смерти. Но зачем мне это? Сломать жизнь и тебе, и себе, и Маршанам… для чего? Назови хоть одну причину, кроме безрассудного порыва, когда я просто мог не помнить о последствиях!

– А вы не человек, граф? И никогда не поддаетесь порывам, ни при каких условиях? – резко спросила Виолетта.

– Ещё как, – кивнул он. – Но желание быть рядом и защищать тебя я испытываю постоянно. Для этого мне не нужна ночь. А желания не только броситься на тебя, даже дотронуться лишний раз, когда ты этого не хочешь, мне подавлять не приходится. У меня его нет, несмотря на множество удобных моментов. Я пытался хоть раз обнять тебя вне танца?

– Ты мог сдерживаться, чтобы добиться большего в будущем, – парировала она.

– Почему, доверяя мне в опасных трюках, когда действительно рискуешь сломать себе что-нибудь, если я подведу, ты совсем не веришь мне в жизни? – он с сожалением вздохнул. – Я сразу говорил, короткий роман мне не интересен. Допустим, я могу вести себя как угодно, чтобы завлечь тебя в ловушку. Но каким бы изощренным ни было мое коварство в будущем, в эту ночь тебе ничто не грозит. На завтра мне нужна партнерша. Зачем тратить время и обаяние, если сюда я мог влезть когда угодно? Почему не поймать тебя после танцев, а не сейчас? Логично, что цель коварных соблазнителей именно добровольное согласие, а не насилие. Разве тебя этому не учили на курсах "Берегись мужчин"? Я думал, ты отличница!

Виола всё-таки улыбнулась, признав, что иррациональный ужас с ним бесполезен. Граф всё равно не уйдет, лишь бы ей это доказать.

– Что ж, рядом с тобой я не чувствую прилива бесконтрольной страсти, – скептически признала она и улеглась в постель. – Можешь остаться, но тогда я буду спать! Никаких разговоров!

– Так ведь затем я здесь, – напомнил он. – Спокойной ночи.

Он сел удобнее, прислонясь спиной в оконному проему, поставив одну ногу на подоконник как упор для гитары. Легонько провел по струнам.

– Ты что! – испугалась Виолетта. – Услышат!

– Это не новость. В такие ночи серенады – часть пейзажа. Закрой глаза. По звуку будешь знать, что я не двигаюсь. Скорей заснешь.

Сосредоточенно кивнув в ответ на пожелание спокойной ночи, он продолжал перебирать струны, напевая без слов балладу "Красотка, что украла мое сердце". Виола погасила ночник. На просвет она отлично видела силуэт в окне. Страж, охраняющий ее от призраков! Ее личный трубадур, поющий колыбельную… Как странно! Никто не поверит, если рассказать! Такого не бывает! Разве она сама могла поверить ещё два месяца назад?

– Гиацинт! А если тебя застанут? Если не я, а кто-то из соседок позовет охрану?

– Единственный способ избежать скандала, заверить всех, что я готов на тебе жениться, – с легкостью ответил он.

– А ты готов? – ей показалось это жутко смешным.

– Не во мне дело, – с непонятной печалью ответил он. – Мне-то для спасения своей шкуры и твоей чести ничего другого заявить не остаётся. Спросят тебя. Если девица согласна, всё в порядке, тогда уже не преступление. А если нет?

– Надеюсь, тебя не поймают, – сонно пробормотала Виола. Закрыв глаза, она слушала гитару. В мелодии угадывалось: "На высокой горе в темном замке живет та, прекраснее всех, что люблю я…"

Виолетта спокойно спала до утра. На рассвете страж в окне исчез, нарочно разбудив ее, чтобы проститься. Она улыбнулась и снова сладко заснула.

68

Собираясь на бал, примеряя новое платье, более нежного оттенка, летящее, воздушное, расчесывая волосы, Виолетта весь день напряженно думала: не сон ли это? Неужели она провела ночь в одной комнате с мужчиной, питающим к ней, если верить его словам, далеко не братские чувства! Как ему можно верить?! И как не верить? Он же выиграл спор… или она выиграла? Неважно, испытание, которое он устроил, чтобы доказать ей свое самообладание, они прошли. И она тоже доказала, что не… как он сказал? Не безмозглая жеманница?

Да что он себе позволяет! Не сделала ли она огромную глупость впустив его так близко в свою жизнь, позволив диктовать условия? Но было ли это вообще? Как такое возможно? Она добровольно согласилась на такой риск и преспокойно уснула рядом с голодным тигром, не меньше!

И с кем!! Будучи наслышана о его "подвигах", она руки́ бы добровольно этому донжуану не подала! Если бы этого не требовали танцы. Впустить его на всю ночь?! Доверить охранять свой сон?! Доверить волку стеречь овчарню, как сказала бы мамочка!

Что с ней творится?.. И как об этом рассказать кому-то? Не поверят! Даже будь это только сном, рассказывать придется. Ужасно хочется обсудить всё с Фиалкой. Что сестра скажет?

Поли, как он предсказывал, с утра вцепилась в соседку, подтвердив, что невероятное воспоминание – реальность. Есть свидетель! Он прав, если бы Виолетта просто сердилась на ночной визит, даже без оснований, Поли уже сочла бы графа преступником, достойным каторги! Говорят, мужчины в критический момент, живут инстинктами, а не разумом, но в таком случае, инстинкт самосохранения у графа куда сильнее страсти! Хотя, учитывая, как он легко рискует жизнью… Что-то не сходится.

Или всё-таки сон? Проснувшись рано, она пересказала его Поли, заснула и забыла. А теперь подружка ее разыгрывает? Ведь она просыпалась на рассвете? Она же слышала: "С добрым утром, солнышко! До встречи на балу…" – он это говорил?

А если ничего не было? О, Боже! Она при встрече будет смотреть на него с этими мыслями, а он ведь ничего не знает! Что он подумает о ней? А если было? Что уже подумал?!

Искать графа, чтобы выяснить правду, не только глупо, совершенно некогда. Столько забот… Улика! Что он говорил? Гитара! Если гитара ещё у Поли… О, нет, подружка ее спрячет, да и сам граф мог успеть забрать гитару утром. Не сходится.

Что ж, единственная твердая правда: сегодня им танцевать вместе. А очень скоро всё это безумие закончится. Придет обычное лето… Его не будет рядом… Как жаль. С ним не соскучишься. Если б действительно можно было ему верить… А почему нельзя?

В чём он прав (неважно, во сне или наяву), в том, что она не чувствовала угрозы. Преспокойно заснула. Допустим, это внушение. Он хитро заморочил ей голову, пусть так. Но когда он близко, когда в танце она касается плечами его груди, когда должна первой подавать руку, она угрозу чувствует. Мерзавец! Это он и хотел ей показать! Она попробовала полной безопасности и теперь сразу отличит, когда этого чувства нет! В личности дело или в расстоянии, но с ним угрозы не было! Раньше она считала, опасность есть всегда, со всеми. Пусть где-то в глубине, но есть. А оказалось, ею можно управлять!

То, чему ее старательно и, надо признать, безуспешно учили много лет, граф доказал быстро и ясно. Думай заранее! Опасность несущественна тогда, когда ты знаешь, как защититься. Не открывай двери чужим, держись на безопасном расстоянии, дополни свои силы надежным оружием и умей с ним обращаться. Не верь без доказательств!

Всё так просто. Ей и другим это внушали тысячу раз… и что? Он прав! Он показал, как она беспечна и беззащитна. А если б это был не он?!

Пора браться за ум. Пора самой решать, когда риск оправдан, а где – лишний. Побывав под защитой, она поняла разницу, и если снова останется одна… Да, он и в этом прав. Хочешь не хочешь, вокруг идет взрослая жизнь. Пусть не ее выпускной сегодня, она шагнула сразу очень далеко от родной пристани. В открытое море. Где рассчитывают только на себя. И на проверенных друзей. И… ну… может быть… он тоже ее друг?

А может быть и нет. Во всяком случае, стоит сказать ему спасибо за науку.

69

Под дверью в этот раз ждать не пришлось. И выступающие в танцах, и прочие выпускники – виновники торжества, им главное внимание. Обе принцессы тоже выпускницы, поэтому нынешний бал особенный. Заблаговременной встречи, чтобы чуть-чуть снизить волнение, чувствуя поддержку своей пары, и оценить костюмы, для Виолетты с графом не получилось. Он опоздал. Или нарочно появился позже, когда все уже были в зале. Директор Оранжереи маркиз Бораго говорил торжественную речь, поздравляя дипломированных дворян. Его вежливо слушали. Виола скромно пряталась в сторонке, ведь все напутствия выпускникам относятся не к ней. И наконец, понимая, что сейчас объявят первый танец, а ее пары нет, начала нервно озираться по залу.

Тут он и появился. Изумительный, сияющий, невероятный мерзавец! Шел, как всегда обмениваясь шуточками и комплементами со всеми встречными, но двигался целеустремленно к ней. Приветственно кивнул, похвалил воздушное платье, нахально спросил, что она видела во сне?