Текст книги "Проклятый остров (СИ)"

Автор книги: Елена Кипарисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Паралич дал ему несколько долгих секунд передышки в ожидании атаки, отключив разом все чувства – ни слуха, ни зрения, даже мысли куда-то исчезли. Полная перезагрузка. Когда он, наконец, открыл глаза, то пожалел о том, что предыдущий вдох не стал для него последним. Прямо перед его носом, раскачиваясь из стороны в сторону, застряв в цепких переплетенных между собой канатах лиан и не дотянув до земли сантиметров тридцать, болталось человеческое тело. Определить, что оно при жизни принадлежало именно человеку, он смог только сдвинув в его сторону луч фонаря, который отважно вырвал их общего черно-багряного массива цветастую ткань – узкий клочок в желто-зеленую полоску, не понятно каким чудом оставшуюся невредимой в общем хаосе.

Игорю нужно было время, намного больше, чем у него оставалось в запасе. Там, куда его загнала текущая реальность, оно растянулось липкой жвачкой, став вязким и пористым. Все его попытки двинуться вперед, запустить этот замерший механизм, заканчивались тем, что он только больше отдалялся от настоящего. Словно заевшая пластинка в голове крутилась всего одна короткая мысль, повторяясь снова и снова, то громче, сродни крику, то тише – каким-то заговорщицким шепотом – "я знаю эту рубашку". Он знал и в душе люто ненавидел, ведь точно такая же пылилась у него в шкафу. Эта мерзкая кислотно-болотная расцветка резала глаза, а надпись "MiaFamilia" на спине с головой выдавала принадлежность к постыдному семейному клану путешественников. Он одевал ее всего однажды и то только для общей фотографии, из которой потом вышла еще более позорная открытка для родных. Отец единственный, кто носил ее, практически не снимая.

Короткий вдох и глоток кислорода толчком запустил поток оледенелых мыслей. Игорь пытался вспомнить, во что был одет отец сегодня утром, но картинки спутались, и он не мог отличить этот день на острове от пяти предыдущих. Запах, резкий и едкий защекотал ноздри, липким тошнотворным слизнем скользнув по горлу прямиком в желудок. Парень задержал дыхание, пытаясь усмирить рвотный позыв, но вид обезображенного тела, сочащегося загустевающей потемневшей кровью, врезался в его память со скоростью товарного экспресса, вызывая головокружение и головную боль.

Игоря вывернуло наизнанку. Спазмы продолжались и продолжались, даже когда и так пустой желудок до боли сжался до размеров теннисного мяча. На глазах выступили слезы. Громко всхлипывая и жадно ловя ртом воздух, парень, откатился в сторону, стараясь уйти от этого места, но руки вязли во влажной земле, которая как застывающий цемент сковывала движения. Гул в ушах стоял такой силы, будто он находился на оживленной автостраде в час пик, но зная ночные джунгли, Игорь понимал, что это было только в его голове.

Не зная, в какую сторону движется и движется ли вообще, Игорь сосредоточился только на полоске света, мигающей и отчасти угасшей из-за комьев грязи, налипшей на стекло фонаря. Его трясло – мышцы дрожали так, что его кивало из стороны в сторону, отбрасывая обратно на землю каждый раз, когда он пытался подняться с колен. Выбившись из сил, он совсем обмяк, заваливаясь на бок, но чувствуя плечом опору, а пылающей щекой касаясь прохладного влажного дерева. Темнота была абсолютной – он словно находился в душной черной коробке, белая полоса света в которой была неумело нарисована от руки, совершенно смазанная и размытая уже на расстоянии вытянутой руки.

Он дышал. Это все, в чем парень сейчас был уверен. Каждый вдох отдавался болью в ребрах, словно кто-то долго и упорно колотил по ним тяжелой битой. Боль – наверное, единственное, чему он мог сейчас доверять. Глаза наверняка его обманывали. Сейчас, Игорь уже не сомневался, что сходил с ума, приняв этот факт с каким-то радостным воодушевлением. Это многое объясняло. С той самой минуты, что он попал на этот проклятый остров, его сознание медленно и неукоснительно угасало. Сначала только короткие вспышки, как внезапные приступы эпилепсии, а теперь – безвозвратная деградация. В джунглях не могло стемнеть за считанные секунды. По ним не могла бегать незнакомая испуганная девушка, кем-то преследуемая, а его отец не мог быть мертв.

Немного успокоившись, Игорь осмелился открыть глаза, практически безразлично окидывая взглядом "клетку своего безумия". Возможно, он на самом деле был в лесу. Об этом говорил звенящий гул бессонного леса, а также глубокий землистый запах с примесью каких-то ароматных трав. Он и не заметил, что до сих пор сильно сжимал в одной руке тесак, а в другой – ручку фонаря. Пальцы онемели, совсем не слушаясь. Ему с трудом удалось разжать их, ощущая, как под кожей зашевелились сотни крошечных муравьев. Была ли на нем кровь? С ног до головы он был испачкан в грязи, настолько черной, что та могла бы посоревноваться в этом с материалом вантаблэк. Не известно, сколько он полз на четвереньках как маленький напуганный ребенок, жалкий и беспомощный, и как далеко удалился от увиденной бойни, но джинсы выглядели как тряпье – брючины совсем истерлись от коленей и ниже. Удивительно, что он не чувствовал боли – кожа на ногах должна была быть содрана в кровь, как и ничем не защищенные локти. Но это сейчас волновало его меньше всего.

Игорь пытался сосредоточить на чем-то одном – на мягком шелесте листвы где-то над головой, пульсирующих светлых пятнах, кляксами расплывающихся перед глазами, на сыром землистом аромате, повисшем в воздухе. В его голове царил хаос, и он не сразу осознал, что последние несколько минут упорно выглядывался в белесую дорожку, проложенную лучом света вдоль вырубленной в зарослях утоптанной тропы. Чернота уже не была абсолютной, разделившись на полутона, и сейчас парень отчетливо видел следы пребывания в этой части леса людей. Это мог сделать только кто-то из их семьи. Возможно, даже он сам, учитывая, что срубы на ветках были беспорядочные и неаккуратные, словно сквозь чащу ломился обезумевший дикий зверь. Тропа могла вывести его к лагерю. Черт, да хоть куда-нибудь. Игорь едва не разрыдался от облегчения. Этому кошмару должен был настать конец.

С трудом поднявшись на ноги, он оперся спиной на широкий ствол дерева, пытаясь восстановить равновесие. Сколько было до лагеря и насколько ему могло хватит сил? Впервые тело его предавало, отказываясь подчиняться. Первый шаг оказался самым сложным – он будто пытался передвигаться на высоких неустойчивых деревянных ходулях, раскачиваясь из стороны в сторону. Шаг за шагом – каждое движение было таким медленным и растянутым, что Игорю казалось, он никогда не доберется до цели. Словно некто, с крайне извращенным умом, каждый раз отодвигал ее на метр дальше, злобно хихикая над его усилиями.

Фонарь и мачете тянули к земле, но Игорь тут же отогнал от себя мысль бросить что-то из них, чтобы облегчить путь. Насколько безумным бы он не был, кто-то или что-то могло вернуться и снова атаковать его. К тому же, парень сомневался, что смог бы разжать пальцы даже при всем желании. Тело одеревенело, став скорее каким-то деревянным потрепанным манекеном, в котором по чистой случайности почему-то ютилась его испуганная душа.

Вытоптанная тропинка заканчивалась небольшой поляной, чуть более полутора метров в диаметре. Земля здесь была вскопана, черным пятном выделяясь среди серо-зеленой травы – словно выжженная дотла. Игорь не помнил этого места. Потеряв точку опоры, он тяжело осел на колени, переводя дыхание. Куда его, черт возьми, занесло?

Дорога сюда выглядела совсем свежей, проложенной их командой или, по крайней мере, в тот момент, когда они уже появились на острове, но само место. Земля выглядела утоптанной и кое-где потрескавшейся, кроме трех небольших насыпей, возвышавшихся будто норы гигантского крота. Земля на их верхушках выглядела более свежей, еще не прибитой проливными дождями и низкими ночным температурами. Они располагались практически параллельно друг другу, едва помещаясь на небольшом пятаке. Свет фонаря замер, отбросив на плотное полотно леса три вытянутые корявые тени, сложившейся в три черных угловатых креста.

– Могилы...

Эта мысль показалась абсурдной, кому вообще могло прийти в голову здесь кого-то хоронить? На острове не было никого, кроме них. Его семьи.

Холод вдруг обрел физическое тело, обняв его до хруста в ребрах, так, что густой пар повалил изо рта, застывая на губах крошечными льдинками.

Он сошел с ума. Просто был не в себе. Видел то, чего не существовало, слышал то, что сам хотел услышать. Эта бесконечная ночь была только в его голове. Отец, весь истерзанный и замученный в лесу, крики мамы, мачете, приросший к его руке и безумные видения, раздражающие воспаленное сознание.

Три могилы...

Кто-то охотился за ним или он охотился на кого-то. Игорь ясно вспомнил как остервенело размахивал огромным ножом, борясь с чем-то невидимым, но физически ощутимым. Он видел тени, неясные, но, тем не менее, опасные. Слышал звуки, предупреждающие об опасности. Знал, что не может больше доверять самому себе.

Три могилы. Еще достаточно свежие. Это не могла быть его семья, ведь он видел их совсем недавно, никто бы не успел сотворить такое за несколько часов. Несколько часов – как долго он блуждал по лесу? Ничего не говорило о том, что за этой бесконечной ночью где-то близился рассвет. Что если ему больше никогда не доведется увидеть солнце? Эта мысль казалась абсурдной, но от этого еще более правдоподобной.

Ползком, больше не испытывая даже малейшего желания подняться на ноги, Игорь подобрался ближе к вспученной разворошенной земле. Отложив в сторону тяжелый мачете и ощутив, как заныло запястье, он осторожно коснулся крупных комьев, протирая их между пальцами, будто пытаясь разубедить себя в том, что все это происходит на самом деле. В ноздри ударил кисловатый прелый запах с примесями каких-то металлических ржавых нот. Потревоженная насыпь завибрировала, осыпаясь по краям миниатюрным оползнем. Крест оказался двумя тонкими ветками, сцепленными вместе бурой тонкой лианой, похожей на бечевку. Что-то блеснуло, как угасающая в воздухе искра от костра. Игорь направил луч фонаря в упор, свободной рукой пытаясь схватить мигнувшего светлячка, почувствовав в руке теплый шероховатый камень, размером с перепелиное яйцо и похожей формы. Металлическая цепочка натянулась, потянув за собой неустойчивый деревянный крест, наклонившийся вперед. Уже зная, что видит, Игорь нехотя разжал руку, до боли стиснув зубы при виде кулона из мутного необработанного лунного камня, играющего светло-голубыми гранями. Он подарил его матери более десяти лет назад, во время их первого путешествия за пределы цивилизованного мира.

Это ничего не значило...

Отчаянно замотав головой из стороны в сторону, парень попытался прогнать это наваждение, но пальцы продолжали прослеживать плавные грани камня, ставшего еще теплее в его руке. Это не могла быть могила его мамы. Кто-то очень жестко над ним подшучивал.

Просветив вторую могилу, он увидел желтоватый блеск у основания креста на земле – золотые сережки, покрытые какой-то бурой ржавчиной, но все равно еще поблескивающие в свете. Он не знал, носила ли Алиса что-то подобное – внимания к деталям ему не хватало. На последней, третьей вскопанной возвышенности ничего не лежало, отчего Игорь даже на секунду позволил себе понадеяться, что все эти выводы – лишь громкий голос паники, пока не заметил, что крест на этой могиле перевязан клетчатой хлопковой рубашкой. У его брата было странное представление о моде.

Игорь отшатнулся, отбрасывая в сторону фонарь и яростно молотя ногами по земле, старясь отползти как можно дальше от вспученных, будто разрастающихся насыпей. Виски заныли за секунду до острой невыносимой боли, пронзившей голову как удар упавшего на темечко топора.

Отец, мать, Алиса, Леша... Всего лишь дурацкая шутка. Та девчонка все могла подстроить, и его совсем не волновал вопрос, зачем. На острове больше никого не было. С самого начала она играла с ними, медленно сводя с ума – следы и беспорядок возле палаток, виселица, лагерь, которого не существовало... Он был обязан положить всему этому конец, потому что и так достаточно долго потакал игре. Он поверил Инне, пытался ей помочь, но девушке требовалась совсем другая помощь. Психологическая. Кто знает, как и зачем она со своими друзьями это утроила, но точка невозврата была преодолена.

Мысль, что он больше не является жертвой и всем ожившим кошмарам есть логичное объяснение, придала ему сил, и Игорь сумел подняться на ноги. Тело заныло, предугадывая просыпающуюся боль, сейчас маячившую позади едва уловимыми намеками, но вскоре готовую превратить его жизнь в настоящий ад.

Парень снова приблизился к могилам, на этот раз увереннее и решительнее – они больше не пугали его так, как раньше. Установив фонарь поблизости на ровной поверхности, он осмотрелся, заметив небольшую лопату, воткнутую в землю на самом краю поляны. Они загнали его сюда, а теперь хотели, чтобы он начал копать. Слишком очевидно. Правила были ясны, но от одной мысли, что придется потревожить эти захоронения, ему стало нехорошо. Вот только как еще можно было доказать самому себе, что с его семьей все было в порядке?

– Пусть будет по-вашему, ублюдки. – Пробубнил он себе под нос, хватая лопату и подступая к первой "могиле".

Деревянный черенок оказался совсем коротким, будто у детской лопатки, поэтому ему пришлось опуститься на колени, чтобы дотянуться до земли. Хоть та и выглядела свежей и недавно раскопанной, задача оказалась сложнее, чем он думал. С тем же успехом можно было копать карьер пластмассовым совочком. Липкий пот насквозь пропитал одежду, крупными каплями срываясь и падая с вымокшей челки, противными ручейками спускаясь по позвоночнику. Чем глубже он прорывался, тем тверже становилась земля. За рыхлой насыпью следовал плотный, будто специально утрамбованный слой, а за ним мелкая галька и камни. Насколько глубоко? Игорь преодолел уже сантиметров тридцать и начинал сомневаться в этой затее. Когда в круге света мелькнуло что-то серовато-коричневое, отличное от черного полотна земли, он отложил лопату в сторону, осторожно смахивая оставшиеся небольшие комья земли. Пальцы задели шероховатую поверхность холщовой ткани. Та выглядела потрепанной, пропитанной насквозь едкой черной грязью, но еще не прогнившей до дыр. Точно не первой свежести.

Осторожно, стараясь не задеть и не повредить то, что находится внутри, Игорь стал откапывать землю вокруг своей находки. Та оказалась небольшим, размером с детский рюкзак, мешком. Что-то с глухим стуком перекатилось внутри, когда он потревожил захоронение, вытаскивая котомку и осторожно кладя рядом с собой. Какой смысл был в этом хламе? От него шел запах сырости, перегнивающих листьев, застоявшейся воды и чего-то еще, не совсем ясного – чего-то сладковатого и приторного как переспелый фрукт. Вытерев выступивший на лбу пот, Игорь потянулся к истлевшей веревке, стягивающий горлышко мешка, и та тут же лопнула под его пальцами. Запах усилился, резко ударив в ноздри.

Этот квест порядком ему поднадоел, а плечи ныли с такой силой, что парень был готов оторвать их от тела, лишь бы стало хоть на йоту полегче. Не желая больше церемониться, парень поднял мешок за уголки, вытряхивая содержимое на землю. Гулкое стаккато эхом вознеслось над его головой, а по колену больно что-то ударило, отскочив и покатившись за пределы круга света, образованного фонарем. Все вокруг него оказалось усыпано серой пылью, сразу тяжело осевшей у ног, там же валялась куча тряпья и какой-то хлам, вперемешку со светлыми гладко отполированными камнями необычной деформированной формы. Чувствуя подступившую к горлу тошноту, Игорь взялся за торчащий из мусора тканевый уголок и потянул вверх. Все снова пришло в движение, сменив очертания, и теперь, из общего хаоса на Игоря уставились пустые черные глазницы человеческого черепа. Словно муляж, сделанный в миниатюре из папье-маше. Нижняя челюсть отсутствовала, а на верхней не хватало нескольких зубов, тоже совсем крошечных. Полость носа казалась несоразмерно огромной, словно третья глазница, со множеством сколов и трещин. Что-то подобное только порядком крупнее, он видел на раскопках и в антропологическом музее.

– Какого черта? – вырвалось на выдохе из груди Игоря.

Он прикрыл нос рукой, теперь явно ощущая этот тошнотворный сладковатый запах разложения. Что все это означало? Парень даже не успел осознать и осмыслить тот факт, что могила действительно не принадлежала никому из его семьи. А значит, все они были целы и невредимы. Все было обманом. Вот только... Детские кости, зарытые глубоко в джунглях, вдалеке ото всех... Это не вписывалось ни в одну из его картин мира.

– Ты поможешь мне придать их огню?

Игорь настолько отвык от звука живого человеческого голоса, что испуганно вздрогнул и резко вскочил на ноги, оглядываясь, просматривая каждую тень, пока, наконец, не увидел силуэт девушки на расстояние какого-то метра. Инна выглядела точно также как и в последнюю их встречу – грязный потрепанный сарафан, кожа, испещренная царапинами и глубокими порезами с мазками запекшейся крови, растрепанные сальные волосы и глаза, при слабом свете казавшиеся совсем безжизненными.

– Зачем ты это со мной делаешь? – спросил он, сам не понимая, почему именно этот вопрос возник в его голове первым.

– Прости, – ответила она. Голос был хрипловатым, будто девушка долгое время громко кричала. – Я не должна была так поступать, но ты не хотел меня слушать. Не хотел мне верить. Даже не хотел меня видеть. Как и твои родные. Я пыталась...

– Что пыталась? – Игоря трясло от обиды и раздражения. – Свести нас всех с ума? Ты хоть понимаешь, насколько напугала маму? А Алиса, она... она не в себе...

– Это была не я, – покачала она головой, обхаивая себя руками за плечи и как-то сжимаясь в размерах. – Я просто хотела привлечь твое внимание. Объяснить...

– Поэтому заставила меня думать, что вся моя семья погибла? – Мысль казалась абсурдной.

– Иначе бы ты не пришел сюда и не начал копать.

– Ты больна... – Игорь просто не мог поверить, что она заставила его пройти через все это только ради собственной забавы. Он мог погибнуть. Его семья могла пострадать!

– Возможно...

– Для тебя все это игра? Гребанный квест "найди спрятанный клад"? Ты думаешь все это смешно?

– Нет, я совсем не думаю, что это смешно. По-моему, это очень даже грустно.

– Что с моей семьей? Где отец?

– С ними все в порядке. Помоги мне и я покажу тебе дорогу обратно к лагерю.

– Что? По-твоему, после всего этого хоррор-шоу, я стану тебе помогать? – Парень прыснул от абсурдности происходящего. – Иди к черту. Тебе там самое место.

– Сделай то, что я прошу, и я отведу тебя обратно. А завтра вы с родными сможете спокойно уплыть с острова. – Голос стал тверже, это совсем не походило на просьбу.

– Ты мне угрожаешь? – Парень осмотрел Инну с ног до головы, но не увидел ничего, что она могла бы использовать в качестве оружия. – Твои дружки где-то рядом?

– Поблизости, – не стала отрицать она. – И лучше нам все закончить прежде, чем они доберутся сюда.

Игорь колебался. С одной стороны он больше не хотел потакать ей, поощряя это безумие, но с другой – какой у него был выбор? Он не знал, где находится, но точно знал, на что способны ее приятели. Эти несколько дней ясно дали понять ему, что с сумасшедшими лучше не шутить. Он не столько боялся за себя, сколько за родных. То, что парень пережил это ночью, навсегда изменило его. На всем свете не существовало ничего страшнее, чем потеря близких тебе людей и осознание, что ты ничем не смог им помочь.

– Вы нас не тронете? – Игорь сомневался, что девушка даст им хоть какие-нибудь гарантии. – Оставите в покое?

– Утром вы сможете уехать, – кивнула девушка, делая шаг вперед и входя в слабый круг света. – Только сделай то, что я прошу. Так, как я прошу.

– Чьи это кости?

– Раньше они здесь жили, – пожала она плечами, будто история была настолько банальна, что не имело никакого смысла ее рассказывать. – Мы должны позволить им обрести покой.

– В смысле "покой"? То, что они были похоронены недостаточно?

– А ты бы хотел навсегда остаться здесь? – с вызовом спросила девушка. – Нам нужно предать их огню.

– Чокнутая... Ты думаешь, я стану выкапывать чьи-то древние кости, чтобы потом их сжечь? Ты серьезно? Это вандализм. У тебя что, фетиш какой-то?

– Таков уговор. Или мне наставить на тебя дуло пистолета?

Инна выглядела ужасно, настолько бледной, что свет, казалось, струился сквозь нее, придавая ее силуэту запредельное свечение. Она переминалась с ноги на ногу, поглаживая себя по плечам, будто пытаясь согреться, хотя воздух вокруг них накалился до предела, вливаясь в легкие кипящей магмой.

– Тебе нужна помощь, – постарался произнести он как можно спокойней. – Утром за нами приплывут, и мы отвезем тебя в больницу.

Девушка ничего не ответила, только закусила треснувшую губу и покачала головой.

– У нас есть аптечка, мы обработаем раны.

– Все, что мне нужно, уже здесь. – Она бросила что-то к его ногам, блеснувшее холодным металлическим блеском. – Начинай, у нас мало времени.

Это была зажигалка.

– Как ты себе это представляешь? – попытался он воззвать к ее рассудку. – С чего им гореть? Все давно отсырело в земле.

– Я позаимствовала у вас немного горючего.

Рядом с зажигалкой упала пластмассовая полулитровая бутылка, непонятно откуда взявшаяся в руках девушки.

– Просто сделай это и сможешь уйти. Вы все.

Игорь нахмурился, но не стал ей перечить. Требовалось хотя бы на время притупить ее бдительность. Все могло измениться с наступлением рассвета.

Ладони ссадило, а крошечные порезы и царапины начинали гореть, когда на них попадал пот. Но парень старался сосредоточить только на одном – что совсем скоро все это закончится. Об уютном доме, его родной комнате с дверь, на которой изнутри была щеколда, глубокой ванне, круглосуточном телевидении.

Вторая могила оказалось чуть глубже, но там его ждал точно такой же небольшой отсыревший мешок. На этот раз Игорь не стал проверять содержимое, оставив его и дальше лежать в яме.

Последняя, третья могила оказалось немного больше, протянувшись практически от одного конца вытоптанной поляны до другого. Игорь оглянулся на Инну, будто надеясь, что она наконец изменить свое решение, но девушка стояла, не двигаясь, следя за ним пустым безразличным взглядом.

– Не останавливайся. Эта не такая глубокая.

– Откуда ты знаешь? – не понял он. – Ты что, сама их копала.

Девушка проигнорировал вопрос, только кивнув в сторону оставшейся насыпи, поторапливая его.

Игорь работал на пределе своих сил, чувствуя, как напрягаются мышцы, став совсем неэластичными и грозясь порваться. Дыхание было тяжелым как при бронхите, то и дело, сбиваясь сухим продолжительным кашлем. Земля сопротивлялась, на этом участке, почему-то, оказавшись ссохшейся и очень каменистой. Лопато то и дело со звоном ударялась и отскакивала от очередного булыжника. Отчего черенок расшатался в тулейке, только усложняя работу.

– Осторожнее, – одернула его Инна, когда он с особой яростью вонзил полотно в землю. – Здесь аккуратней.

Парень тяжело вздохнул, но не нашел в себе сил, чтобы спорить. Аккуратно разгребая мелкую гальку, он, наконец, заметил клочок цвета среди черного покрывала земли. Синий брезент, который они обычно использовали в качестве укрытия, практически не пострадавший за время пребывания в грунте.

– Это оно? – Парень посмотрел на Инну, которая коротко кивнула. – Не хочешь помочь?

– Начни с тканевых мешков. Собери их в одной могиле, облей горючим и подожги.

– Но...

– Делай, как я говорю! – Она встрепенулась, выпрямившись и жав руки в кулаки. – Просто сделай это, черт побери! Сейчас же!

Из запуганной сломленной девушки она за короткое мгновение превратилась в озлобленную одичавшую фурию, став практически неузнаваемой. Очарование разрушилось. Эта перемена была настолько неожиданной и кардинальной, будто в момент, когда Игорь моргнул, место знакомой ему Инны занял кто-то другой. Взгляд стал настолько обезумевше-свирепым, что тут же подавил зарождавшуюся внутри Игоря волну протеста. Теперь он по-настоящему ее боялся. Уж слишком мало человеческого осталось в этом обличье. Кто знает, сколько времени девушка провела на этом острове и насколько тяжелым испытанием для нее это стало.

– Хорошо, только успокойся. – Парень примирительно вскинул в воздух руки. Понимая, что сделает все, что она скажет, лишь бы уцелеть этой ночью и дождаться рассвета.

Морщась от отвращения, он подошел к разбросанным по земле костям, стараясь не наступать на бурые обрывки одежды и собравшийся в крошечные горстки отсыревший пепел, и уже приподнял ногу, чтобы носком кроссовка столкнуть их в разрытую могилу, когда девушка едва ли не завизжала:

– Даже не думай! Они не заслужили такого обращения!

Он украдкой взглянул на Инну, видя, что она не шутит.

– Так чего ты хочешь от меня? – в груди разозленным пчелиным роем зудело раздражение.

– Аккуратно собери все останки и так же аккуратно опусти их в общую могилу.

Парень оторопел от такого приказа – ему совсем не хотелось прикасаться к костям голыми руками.

– Спятила? Вдруг они чем-то заражены? – Чума могла выстоять в этих влажных прохладных условиях, сколько бы лет не прошло.

– Сделай так, как я прошу.

Игорь помедлил, раздумывая, а потом стянул через голову вымокшую грязную, местами порванную футболку, намотав ее на правую руку, наподобие перчатки, и оставшись в одной засаленной майке. По влажной коже пробежал холодок, когда он, одну за другой, начал подбирать с земли кости – узкие заостренные ребра цвета сырого песка, отполированные кубики позвонков, продолговатую пару берцовых. Их можно было бы принять за обычные камни, пожалуй, слишком легкие и пористые, если бы не крошечный череп. Его-то он и оставил напоследок, чувствуя как в душу пробирается арктический холод от одного взгляда в эти опустевшие глазницы. Игорь просто не мог заставить себя взять "это" в руки, казавшееся настолько крошечным и хрупким, что казалось, развалится только от одного прикосновения пальцев. И тогда бы ему точно не удалось собрать всех осколков.

– Чего ты ждешь? – Инна нетерпеливо окликнула его. – Просто сделай это. И я отведу тебя обратно в лагерь. Все просто.

Он не хотел думать, что это когда-то было живым человеком, скорее всего маленьким ребенком. Едва касаясь, Игорь осторожно поднял череп с земли, с ужасом отметив про себя, что тот помещается в ладони. Следом в могилу полетели обрывки ткани, видимо когда-то бывшие предметами одежды.

– Теперь немного горючего и поджигай, – скомандовала девушка.

Это казалось кощунственным, практически бесчеловечным. Уничтожить осанки, не оставив ничего, что могло бы послужить памятью, пусть и обрывочной, о существовании человека. Острый запах бензина немного отрезвил его.

– Ты знаешь, кем они были?

– А это имеет значение?

– Я не верующий, но в современно обществе принято уважать память ушедших.

– Сейчас это уже не важно. Просто поджигай. У нас совсем мало времени.

Он поднял с земли пустой мешок, в котором до этого хранились кости, слегка сбрызнул бензином и занес зажигалку, не решаясь поджечь.

– Ну чего ты ждешь? – Интонация стала плаксивой, практически умоляющей. – Сделай это, иначе она придет. Она уже близко, я чувствую ее. Нужно торопиться.

– Кто придет? – Игорь не понимал ее паники. Кого на самом деле следовало бояться? – О ком ты?

– Поджигай же! – Голос девушки стал срываться на визг, но при этом она не двигалась с места, застыв выцветшей мраморной скульптурой. Будто боясь подойти к разрытым могилам.

Игорь собирался что-то ответить, когда резкий порыв ветра ворвался в их крошечный островок, потревожив все вокруг, ледяной волной пробрав до самых костей. Фонарь испуганно мигнул и на несколько долей секунды весь мир погрузился во тьму.

Парень застыл как вкопанный, озираясь по сторонам, но никого не замечая. Лес пришел в движение, но даже не от самого ветра. От чего-то иного. Едва уловимый гул начал нарастать, становясь все выше и пронзительней, переходя на нечеловеческий визг. Язычок пламени на зажигалке качнулся, угасая, а потом вспыхнул с новой силой, взвившись вверх и перекинувшись на пропитанную горючим ткань, охватив ее голубым жадным пламенем.

От неожиданности Игорь разжал пальцы, почувствовав, что жар подобрался совсем близко к коже, и пылающий лоскут полетел в черную бездну могилы. И когда крик достиг своего апогея, едва не разрывая барабанные перепонки, земля под ногами Игоря вспыхнула, вознося трещащее пламя высоко в черные небеса. Жар был такой силы, что парень отшатнулся от края могилы, удивленно разглядывая извивающиеся языки. Тени вокруг начали метаться, будто обезумев. Они то танцевали, не то извивались в агонии, становясь то больше, то меньше, то приближаясь, то отдаляясь глубже в лес. Парень не знал, видит он силуэты людей или каких-то существ, заглянувших к ним на огонек из самого адового пекла.

Вой повторился, зазвучав с таким отчаянием и болью, что мог в клочья разорвать человеческое сердце.

– Уходи! Уходи вместе с ними! – закричала Инна куда-то в темноту.

Неужели она что-то видела в этом безумном Инферно.

– Видишь, они ушли, тебе больше нечего здесь делать!

– С кем ты разговариваешь? – Игорь никого не видел, по крайней мере, не видел достаточно отчетливо, чтобы принять за живое разумное существо.

– Оставь меня в покое! – Инна упала на колени, зайдясь рыданиями.

Не в силах смотреть на ее страдания, парень отвернулся. В этот самый миг из темноты вблизи полыхающей могилы выступила тень – сначала лишь плотный сгусток тьмы, но постепенно омываемый желтоватым отблеском играющего пламени, становясь светлее и отчетливее.

Это была женщина, высокая и худощавая, если не сказать истощенная, в длинной темном платье, которое со стечением времени превратилось в безразмерное грязное тряпье, рваные клочья которого змеями извивались при каждом шаге. Она словно не видела Игоря, неотрывно наблюдая за разгоревшимся костром, отражение которого дьявольски плясало в ее черных беспросветных глазах. Скулы выступали так резко, что, казалось, могли прорезать кожу изнутри, тонкая линия губ исказились, разомкнувшись, и она закричала, кинувшись к огню, будто пытаясь спасти то, что еще осталось от останков.

Игорь отступил еще на шаг, думая, что сейчас женщина коснется открытого пламени и вспыхнет как свечка, но огонь не трогал ее. Она сделала еще один короткий шаг и провалилась в могилу. Словно ведьма, безжалостно сжигаемая священной инквизицией. Но даже ад отвергал ее проклятую душу. Женщина страдала, но совсем не от нестерпимого пожара, питавшегося ее плотью. Игорь стоял и смотрел, зачарованный этим зрелищем.