Текст книги "Проклятый остров (СИ)"

Автор книги: Елена Кипарисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Мне нужно отсюда выбраться и забрать Алису. – Алексей остановился, опершись на ближайший ствол дерева, покрытый густым красновато-бурым мхом, и переводя дыхание. Они спустились вниз за каких-то пару минут, как на скоростном лифте. – Черт, Игорь, ты еще слишком мал, чтобы понять.

– Понять что? Что мы в полной заднице?

– Каково это быть ответственным за другого человека. Заботиться о том, кто тебе дорог. – Мужчина медленно опустился на землю, делая глубокий вздох и на короткое время закрывая глаза. – Ты не знаешь, что было ночью. Ты не видел и не слышал этого. Ты мирно спал в своей кроватке, наверняка еще и затычки в уши воткнул.

– Я не...

– Ты не знаешь, как ей было страшно. Я до утра не мог ее успокоить. Все твердила, что вокруг палатки ходит грязная женщина с темными спутанными волосами, что та тянет к ней руки. И... – Финалом этой фразы был еще один тяжелый вздох.

– И?

– Думаю, она беременна. Это гормоны.

– С чего ты решил? – не совсем понял его логику Игорь.

– Она сказала, что эта женщина хочет забрать ее ребенка.

– Женщина, про которую рассказывал отец?

– Подсознание. Перед отъездом мы говорили о... хм...нашем будущем. О ребенке, а потом поверх этих воспоминаний отец наложил жуткую историю о местном призраке несчастной женщине, потерявшей детей. – Он говорил об этом с какой-то заученной профессорской монотонностью, будто читая лекцию засыпающей аудиторией. – И финальный аккорд – эти психи из другого лагеря, которые так зло над нами поглумились.

– Так мы собирается к ним, чтобы ты мог отомстить?

– Нет, чтобы выбраться отсюда. – Леша выглядел абсолютно спокойным, как и всегда, но что-то в его взгляде изменилось – тот как-то разом остыл, став колким, пробирающим до самых костей. Подстать этому месту. – У них должна быть связь. Просто надеюсь, что они не такие профаны в этом плане, как мы.

– Я схожу один. – Дурацкая затея и Игорь это понимал, но слова уже были произнесены, скорее под действием эмоций, чем как осмысленное действие. – Отведу тебя обратно в лагерь и попытаюсь их найти. Пойду по береговой линии.

– Отпустить тебя одного?! – брат коротко усмехнулся, подняв на него полный снисходительного скептицизма взгляд. – Нет, мы пойдем вместе. И прям сейчас. Мы слишком далеко зашли, чтобы возвращаться обратно. Давай, помоги мне подняться. Нужно управиться, пока солнце окончательно не село.

Игорь шел впереди, периодически останавливаясь и проверяя Лешу, который храбрился, но с каждой сотней метров двигался все медленнее, теряя свой прежний запал. Когда он в очередной раз оступился, заскользив по влажной земле и едва не скатившись в глубокий овраг, вымытый ливневыми дождями, которые, наверняка прекратились лишь за несколько дней до их приезда, парень не выдержал:

– Давай, ты подождешь меня здесь? Я быстро дойду до лагеря и заберу тебя на обратном пути.

– Извини, но ты ни самый дружелюбный парень на свете. Куда ты без моего чарующего обаяния?

Мужчина выпрямился, отряхивая с джинс мелкий мусор и налипшие комья грязи, демонстративно прошествовал мимо него, лишь один раз поморщившись, когда неосторожно ступил на неприметный покатый камень, подвернув ногу.

– Просто сделаем это.

Остров казался бесконечным, и если бы не Алексей, который уверенно шел вперед, Игорь бы уже сдался с полчаса назад. Недружелюбный тропический лес, вырывающийся из-под земли и уносящийся высоко вверх, сходился над их головами зеленым дырявым пологом. За пять дней Игорю почти удалось привыкнуть к этой странной гудящей неспокойной тишине, вибрирующей под этими нависшими сводами, или ему только так казалось. Тянущее напряженное в ногах давало ясно понять, что их марш-бросок через весь остров должен был бы уже подойти к концу, но в воздухе, в этой гнетущей атмосфере до сих пор не чувствовалось никаких изменений. Только шелест листьев, где-то высоко над их головами, и совсем отдаленный, но уже явно различимый шум накатывающих на берег тяжелых морских волн.

– Это флаг? – Леша прищурился, указывая куда-то вверх. – Русский?

Игорь присмотрелся, не сразу разглядев в ветвях потрепанную тряпку, которую он поначалу принял за небольшой красный фрукт и клочок голубого неба, чудом пробившегося в их мрачные катакомбы.

– Кажется, мы пришли. – Мужчина произнес это совсем спокойным голосом – очевидно, их марш-бросок через весь остров дал ему время прийти в себя и успокоиться. – Говорить буду я. Стой и мило улыбайся.

Парень хотел ответить брату, неизменно что-нибудь колкое, но после тур-похода у него оставалось сил ровно столько, чтобы не упасть к его ногам замертво. А еще предстояла долгая дорога обратно в лагерь – физическая выносливость не входила в список его сильных сторон. Кто знал, что долгие ночи в FallOut никак не повлияют на его навыки выживания.

– Знаешь, что странно?

Игорь посмотрел на брата, как на умалишенного:

– А что вообще во всей этой ситуации нормального? – Ему стоило большого труда не поддаваться истерической панике, которая упорно маячила у него перед глазами, навязывая неясные, но пугающие видения их бесславного финала. Нападение дикого оголодавшего зверя? Древнее племя людоедов, затерявшееся во времени и пространстве? Землетрясение? Плотоядные растения? Мутанты, жертвы правительственных генетических экспериментов? – Посмотри, в этой части острова даже деревья как-то по-особому уродливы. Вон то похоже на бугая с битой.

– Тишина. До сих пор. Никаких признаков человеческого присутствия. За неделю тут должна быть как минимум истоптанная земля, как максимум гора мусора и обустроенный туалет. Не знаю, по-моему, здесь давно никого не было.

– А флаг?

– И он здесь давно. Не новый. Будто...

Игорь отвлекся, рассматривая то, что осталось от действительно потрепанного флага – теперь он скорее напоминал пиратский, истерзанный суровыми морскими ветрами. Не месяц и не два... Когда брат резко замолчал, он даже не повернулся к нему, продолжая шагать вперед с высоко поднятой головой, пока не врезался в его спину, громко клацнув от удара зубами и больно прикусив язык.

– Ты чего...

– Выглядит не достаточно обнадеживающе.

Обойдя брата, Игорь увидел небольшую вытоптанную поляну – желтоватая серая трава смешалась с засохшей потрескавшейся грязью, образуя под ногами плотный узорчатый ковер. Практически идеальный круг, окруженный ровным частоколом чахлых подсохших деревьев, желтоватые стволы которых напоминали прутья прочной клетки, непонятно зачем огородившей это место. Оно критически отличалось от остального дикого заросшего острова, бурлящего, невидимой человеческому глазу, но все же жизнью, полностью опустошенное и заброшенное. Солнце палило нещадно, будто специально прилагая все усилия, чтобы обратить его в пепел.

– Здесь был лагерь?

– Похоже на то. – Леша присел на карточки, тихо выругавшись, когда левая нога подчинилась ему с меньшей охотой. Он потянулся, подобрав с земли острый, словно специально заточенный камень, что-то выкапывая из твердого неподатливого грунта. Предмет блеснул холодным белым светом, привлекая к себе внимание. – Но очень и очень давно.

– Это что, походная ложка? – Игорь подошел к брату, отбирая находку и внимательно ее осматривая. Нержавеющая сталь слегка потемнела и погнулась, но в целом выглядела еще вполне узнаваемо. – Сколько она здесь?

– Черт его знает. Но точно дольше нас.

– А где люди?

Парень без конца оглядывался по сторонам, в надежде отыскать хоть какие-то признаки их присутствия – тлеющий костер, следы от палаточного лагеря, да хотя бы выгребную яму... Что угодно. Но вся его история о соседнем лагере и девочке Инне начинала "трещать по швам", превращаясь в отчаянную попытку подростка в критической стадии переходного возраста привлечь к себе внимание. Он даже всерьез начинал задумываться – а не сходит ли он с ума? Как и остальные. Может, что-то витало в воздухе?

– Если они здесь и были, то очень и очень давно, – задумчиво ответил Леша. – Флаг, ложка, утоптанная земля. Всему этому уже несколько лет.

Он больше не стал ничего говорить, но его сочувственный взгляд, украдкой брошенный в сторону брата, был достаточно многословен. Только что Игорь потерял единственного своего союзника – больше ему никто не верил.

– Может они передвинули лагерь? Или мы вышли не туда? Не дошли? – Мысли одним нескончаемым хаотичным потоком вертелись в голове, нервируя и раздражая. – Я пробегусь вперед.

– Остановись. – Голос брата был спокоен, но звучал с непривычными стальными нотками. – Игорь, хватит. Мы и так потеряли много времени. Нужно возвращаться в лагерь.

– Но... – Что вообще могло сейчас доказать его правоту. – Мы же так близко!

– Я видел достаточно. И ты тоже. Здесь никого нет.

Сердце в груди мальчишки забилось чаще, в болезненном паническом ритме, за секунду разжигая кровь и опаляя кожу. Он часто задышал, краем сознания отмечая, что непроизвольно даже начал громко сопеть от обиды и бессилия, как делал в детстве, когда родители отказывались делать так, как ему хотелось – не покупая желанную игрушку или не разрешая завтракать мороженным. Неужели он так и остался для них капризным взбалмошным ребенком, слова которого ровным счетом ничего не значили?

– Почему ты мне не веришь?

– Потому что здесь ничего нет! Мы прошли этот гребанный остров вдоль и поперек и ничего не обнаружили! Ничего и никого! Игорь, черт, я просто понять не могу – ты специально решил свести меня с ума? – Мужчина махнул рукой, словно брат не заслуживал даже его эмоций. – Не стоило ожидать от тебя ничего другого.

– Я не вру! – Он чувствовал, как начинают сдавать нервы, зашкаливая до критической отметки и лишая его прежнего контроля. Это могло стать началом позорной никому ненужной истерики, за которую ему потом обязательно стало бы стыдно. – Я видел девушку! Она говорила со мной!

– Просто хватит. Мне надоело это слушать. Мы не можем связаться с внешним миром. Не можем уехать отсюда, а маме и Алисе очень плохо. Мне есть о чем волноваться и без тебя. Поэтому оставь свои истории при себе.

Игорь молчал, сосредоточившись только на одной непростой задаче – не зареветь как девчонка. Ему никто не верил и доказать свою правоту никак не удавалось, отчасти потому, что он сам начинал сомневаться в своем психическом здоровье.

– Мы возвращаемся в лагерь, и больше никаких разговоров об этом. – Не дожидаясь ответа, мужчина развернулся и довольно бодро зашагал в сторону моря. – Пойдем через пляж, меня уже достали эти заросли.

Последний раз окинув взглядом странный безжизненный клочок земли, Игорь все еще надеялся найти хоть что-то указывающее на присутствие здесь живых людей – как они могли уйти так быстро? Разве Инна не оставила бы ему записки? Кончено, нет. Зачем? Они вроде бы ничего друг другу не обещали, но... но как она могла так его подставить!

– Инна! – заорал он во все горло, насколько хватило сил. Крик поднялся над его головой, высоко-высоко в небо и застрял где-то в ветвях деревьев, за пару секунд сойдя на нет. Даже звук не мог долго существовать в этом проклятом месте. Горло запершило. – Черт.

– Идем! – прикрикнул на него Леша, еще не успевший отойти далеко. – Нужно понять, что делать дальше.

Когда они добрались до пляжа, море выглядело неспокойным. Солнце искрилось и переливалось на гребнях волны, словно сотни бриллиантов, но вода потемнела, из лазурно-голубой став темно-синей, яростно и с воем нападая на песчаный берег. Горизонт был чист – если к острову и подплывала лодка, они это пропустили, шатаясь по джунглям.

– Может отец видел или слышал что-нибудь? Успел подать сигнал?

Брат не удостоил его ответом, сосредоточенно шагая вперед, то и дело увязая в зыбком песке, но двигаясь довольно быстро и оторвавшись от него уже на приличное расстояние.

Обратная дорога давалась невыносимо тяжело. Хоть они и старалась держаться в тени деревьев, подальше от палящего солнца, но его безжалостные лучи, отражаясь от зеркально-отполированного идеально-белого песка, слепили глаза, опаляя кожу удушливой тепловой волной. И даже сейчас, умирая от жары и чувствуя как ноги, налитые свинцом, все глубже увязают в рыхлой почве, а линия горизонта, маячащая впереди, не меняется вот уже с несколько десятков минут, и, более того, не собирается этого делать еще очень и очень долго, Игорь был благодарен брату, который не потащил его обратно через джунгли. Лес, безмятежный на первый взгляд, наблюдал за ними, теперь наверняка зная, что им никуда от него не сбежать. Они застряли здесь до конца недели. Без связи.

– Может, они еще не уехали? – Он обернулся, оглядывая пустынный пляж, казавшийся бескрайней пустыней.

– Давай все проясним.– Брат остановился, делая глубокий вздох и поворачиваясь к Игорю. – На этом острове только мы и твое буйное воображение. Никакого другого лагеря нет. Нет ни следов, ни, вообще, возможности подобного. Мы потратили целый день на твои бредовые рассказы, и ты все еще недоволен? Я должен сейчас быть с Алисой, а не жариться на этом пекле. Я ей нужен!

– Но я видел девушку, разговаривал с ней! Я ничего не выдумал. Ни единого слова!

– Тогда, на твоем месте, я бы задумался о походе к психологу по приезду.

– Думаю, по приезду, он нам всем не помешает.

– Давай договоримся. – Алексей выглядел раздраженным и окончательно вымотанным. Смахнув тыльной стороной ладони дорожки пота, скользившие по лбу. – Больше никаких разговоров о "другом лагере", загадочных девушках и подобных необъяснимых явлениях. Солнце напекло твою буйную голову, так что держи ее в тенечке. Хорошо?

Игорь угрюмо молчал, опустив глаза, игнорирую неприятный режущий взгляд брата, вместо этого бездумно разглядывая свои некогда новые кроссовки, сейчас критически растоптанные и облепленные едкой черной грязь, которая начала браться непробиваемой коркой вокруг ног.

– Еще два дня, а у нас нет никакой связи с внешним миром. Мы семья и должны поддерживать друг друга, а не сводить с ума.

– Я все понял. – Парню хотелось как можно скорее прервать эту занудную лекцию и, поскорее добравшись к лагерю, спрятаться в своей палатке и, по возможности, уснуть до прихода спасательного катера.

– Маме и Инне нужна наша поддержка.

– Я понял.

– Если ты начнешь паниковать, эта паника передастся и им. А мы не в том положении, чтобы себе это позволить.

– Что ты имеешь в виду? – последняя фраза прозвучала уж слишком мрачно.

– Мы на необитаемом острове с ограниченным запасом припасов и медикаментов. И единственное, что отделяет наш экотуризм от банальной борьбы за выживание – это неугасающая надежда, что тот пьянчужка все же за нами вернется и отвезет нас домой менее чем через два дня.

– Отец опытный турист, – начал было возражать Игорь, хоть и зная, что в данном случае стоило промолчать – у Леши с отцом были свои счеты. – Это наша не первая поездка в "жопу мира".

– Главное, чтобы она не стала последней. Ты же уже взрослый мальчик, хватит боготворить отца и, наконец-то, взгляни на ситуацию здраво – это не семейный отдых, это садизм. Мы здесь как пауки в банке.

– Нас, в любом случае, будут искать.

– Здесь? – усмехнулся брат, подойдя на шаг ближе и потрепав Игоря по влажным всклокоченным волосам. – Этот маршрут не слишком туристический. Сколько уйдет времени прочесать хотя бы этот архипелаг?

– И ты говоришь не паниковать? – Игорь чувствовал, как даже на палящем плавящем кожу до самой кости солнце по позвоночнику ледяной лентой пробежала дрожь. – Ты же сам все и начал своей истерикой. И поправь меня, если я не прав, но это ты чуть не спустился с горы вниз головой, разбив попутно наш телефон.

– Вот про это я и говорю, – не моргнув глазам, ответил тот. – Нам нужно мирно и дружно дожить до воскресенья. Как одна большая любящая семья.

Он хотел сказать что-то еще, но впереди, буквально у самой кромки моря в нескольких сотнях метров замаячил чей-то силуэт, истончившийся под безжалостными солнечными лучами.

– Алиса? Алиса!

Алексей бегом бросился вперед, совсем забыв про больную ногу, а Игорь так и остался стоять на месте, прищурившись в попытке лучше разглядеть едва различимую неподвижно застывшую фигуру. Человек или только мираж? С этого расстояния невозможно было разобрать, кто именно стоит у воды, но, услышав крики и резко обернувшись на звук, вместо того чтобы двинуться навстречу, тень метнулась обратно к лесу, всего за пару секунд скрывшись под покровом тропического леса, словно и не существовав вовсе.

– Алиса!

Игорь поспешил следом за братом, легко обогнав его и первым добежав до лагеря, который, казалось, совсем зачах в их отсутствие. Потухший костер еще отпускал в воздух тонкие струи полупрозрачного седого дыма, на безветрии уходящие высоко-высоко в небо. Тишина зависла в воздухе тяжелым удушливым маревом, практически ощущаясь физически – каждый последующий шаг давался все тяжелее, как движение под толстым слоем воды. Их временно убежище выглядело необитаемым.

– Алиса! – Леша, не успев вовремя затормозить, с разбегу впечатался в спину брата, который с каким-то отчуждением разглядывал лагерь, не решаясь ступить вперед, будто опасаясь, что земля заминирована. – Да двигайся ты!

Яркая родительская палатка пришла в движение, жужжащий звук расстегиваемой молнии и мама, укатанная в толстовку как в кокон, хотя снаружи стояла невыносимая духота вкупе с высокой влажностью, высунулась из своего укрытия, поглубже натягивая капюшон на лицо:

– Она спала.

– А где отец? – Леша замер у своей палатки, обернувшись и посмотрев на женщину. – Ты в порядке? Выглядишь...

– Он не дождался вас, сказал, что пошел исследовать пещеры. – Она проигнорировала второй вопрос. – Обещал вернуться до заката.

– Один? – возмущению мужчины не было предела. – Без связи? И оставил вас тут?

– Леш, мы не маленькие дети, – примирительный тон ничуть не смягчил Алексея. – Ничего же не случилось.

Игорь пытался поймать взгляд матери, увидеть ее лицо, но та держалась в тени, то и дело, грозясь ускользнуть обратно в палатку. Только голос, надломленный и тихий, слишком ясно говорил насколько ей плохо.

– Он давно ушел?

– Не знаю... Пару часов назад?

Леша только покачал головой, осторожно расстегнув молнию и зайдя в свою палатку. Раздался короткий вскрик, а потом тихий женский плач и бессвязные причитания мужчины.

– Она плохо спала. – Мать расстроено покачала головой. – Я пыталась ее успокоить, но, кажется, она начинает бредить.

– Это опасно? – Игорь чувствовал себя абсолютно бесполезным, так и не сдвинувшись с места, растеряно оглядывая их притихший лагерь и не понимая, как можно все исправить. – Она продержится до конца недели?

Мать только махнула в его сторону рукой, словно он говорил абсолютные глупости:

– Не переживай. Это всего лишь акклиматизация – высокая температура и влажность, смена часовых поясов, возможно, гормональное...

Парень недоверчиво нахмурился, так как из палатки продолжал доноситься сдавленный плач Алисы, настолько проникновенный и душераздирающий в своей мелодичности, что создавалось впечатление, что весь окружающий их мир неумолимо клонился к закату, а это был его пугающий реквием.

– Тебе что-нибудь нужно? – Желание помочь боролось с необъяснимым страхом сделать только хуже. Женщина, словно сделанная из пепла и песка, могла вот-вот рассыпаться от его малейшего прикосновения. – Развести костер?

– Можешь поставить чайник? Никак не могу согреться. – С этими словами она скрылась из виду, практически беззвучно застегнув молнию с обратной стороны.

Впав на какое-то время в какой-то необъяснимый выматывающий ступор, Игорь какое-то время так и стоял на месте, слегка раскачиваясь взад-вперед, осматривая их опустевший, будто медленно умирающий лагерь. Вновь затрещавший и обдавший волной жара костер, своим теплом попытался оживить это гиблое место, а звук бурлящей закипающей воды вернул мнимое чувство домашнего уюта. Игорь хотел зайти к брату, чтобы спросить, не нужно ли чего, но потом передумал – плачь Алисы только начал затихать и ему точно не хотелось повторять все по новой. Точно не сегодня. Ему и так не удавалось избавиться от гнетущего предчувствия беды, неумолимо зреющего в груди и все сильнее заявляющего о своем присутствии. Это был еще не страх, но уже ощутимая тревога, собирающаяся перерасти в настоящую паранойю. А еще бессилие. Он никогда еще не чувствовал себя настолько беспомощным и растерянным. Монотонная работа, которую парень проделывал уже не раз, запах костра и заваренного чабреца привели его в чувство, на какое-то время позволив забыть, что их идеальное семейное путешествие давно превратилось в нескончаемый кошмар.

– Тебе что-нибудь еще нужно?

В родительской палатке стояла настолько экстремально-высокая температура, что воздух стал жидким, тут же прилипнув к коже и начиная разъедать ее подобно серной кислоте. Каждый вдох давался с усилием, когда кипяток вливался в горло, обжигая легкие.

– Почему здесь так жарко? – Лагерь стоял в тени, но покатая крыша палатки почему-то нагрелась, поджаривая их как на гриле. – Ты не проветривала?

– Ночью было очень холодно. Не хочется снова выпускать тепло.

Так и не сняв капюшон толстовки, женщина потянулась за чашкой горячего ароматного чая, осторожно переняв ее из рук сына. На долю секунду в полумраке, мутном от жара, мелькнули ее запястья, когда рукава кофты слегка поползли вверх. Игорь удивленно моргнул, не уверенный в том, что видел и видел ли вообще – темные глубокие синяки, словно черные браслеты, нарисованные кусочком угля.

– Это отец? – Мысль была абсурдной, но в тот момент парень точно не мог мыслить здраво.

– Забыла снять украшения, вот они и окислились.

Оголенные участки кожи вновь скрылись под плотной тканью, а Игорь сделал вид, что поверил, хотя ни разу в своей жизни не видел, чтобы мать носила браслеты, тем более отправляясь в "дикий отпуск". Не в силах ни секундой больше находиться в этой парилке, парень не стал спорить, выскользнув наружу и делая глубокий жадный вдох. Сейчас дневная температура не казалась ему уж столь нестерпимо высокой. Алексей сидел у костра, задумчиво вороша прогорающие угли, его выдавали плотно сжатые губы и нервные подергивания головы, будто мысленно он перебирал в голове все ругательства, которые когда-либо слышал в своей жизни.

– Пойдем за отцом?

– Сам вернется. – Брат был категоричен, даже не обернувшись в его сторону. – Он бросил их здесь одних.

– Как Алиса?

Взгляд Леши был красноречивее любых слов: ярость, скопившаяся в них, сбивала наповал, вызывая одновременно страх и молчаливое благоговение. Игорь никогда не видел брата таким, даже не представляя, что тот вообще способен на подобные сильные эмоции. Всегда спокойный и уравновешенный, но не сейчас – его заменил практический обезумевший незнакомец, замкнутый в себе и от того еще более опасный.

– У мамы на руках странные отметины. – Парень понимал, что сейчас не самое удачное время об этом говорить, и стоило подождать, пока брат немного успокоиться, но поведение женщины действительно его пугало. – Как он наручников.

– Наручников? – В голосе засквозило столько сарказма, что Леше даже не нужно было крутить пальцем у виска.

– На запястьях какие-то отметины. И она все время сидит укутанная в теплую одежду в закрытой палатке. Там температура под +50. Это разве нормально?

– Не очень. – Он глянул в сторону родительской палатке и устало вздохнул. – Мам, как ты себя чувствуешь?

– Ребят все в порядке. – Звук вышел приглушенным, словно женщина находилась за несколько сотен метров от них. – Может, разогреете себе что-нибудь поесть? Еще осталось несколько банок со спагетти, а в рюкзаке заначка персиков.

– Ты к нам не выйдешь?

– Нет, я хочу отдохнуть. Наверное, перегрелась на солнце.

– Тогда тебе, как минимум нужен холодный компресс.

Алексей не стал слушать ее протестующего бурчания, взяв из небольшого шатра с общими запасами, стоящего в глубокой тени и практически скрытого низкими, но густыми кустарниками, бутылку чистой относительно прохладной воды и маленький чемоданчик для оказания первой помощь, и, прихрамывая, скрылся в родительской палатке.

– Отец это сделал? – Тишина. – А кто тогда? Откуда эти синяки?

Поборов желание спрятать голову в песок, Игорь все-таки встал и подошел поближе, держась на расстоянии метра, но все равно чувствуя волны жара, как будто внутри пылало свое собственное солнце. Из-за широкой спины брата он не мог разглядеть лица мамы – ненавистная толстовка грудой тряпья валялась поодаль.

– Наверное, просто отек от перепада температуры или давления. Я так уже проснулась.

– Ты думаешь, я в это поверю? Не отличу механические повреждения? Тут даже следы от пальцев. Отец поэтому ушел? Вы поссорились?

– Да ни при чем тут он! – начинала нервничать и раздражаться женщина, с силой выдергивая свои руки из его осторожного, но твердого захвата. – Лучше позаботься об Алисе.

– С ней все будет хорошо, – сквозь зубы процедил мужчина. – Покажи шею. Это что, от веревки?

– Думаю, шнур от спальника обмотался ночью. Я проснулась от того, что меня что-то душило.

Леша обернулся и бросил скептический взгляд на брата, тот только покачал головой – в эту историю слишком сложно было поверить, даже с его богатой фантазией. Полумрак не давал ясно разглядеть, насколько серьезны повреждения, рисуя на лице и теле женщины глубокие жесткие тени, то ли скрывая, то ли наоборот подчеркивая синяки.

– Что у тебя болит? – У Леши даже не было мысли, что при таких травмах она могла ничего не чувствовать. – Чувствуешь тошноту? Головокружение?

– С чего вдруг?

– Может быть сотрясение.

– Я не падала. Я легла спать, плохо спала, а проснулась уже с синяками. – Женщина нервничала, ожесточенно размахивая руками и начиная повышать голос, словно пытаясь перекричать шумную толпу. – Со мной все нормально.

Леша проделал еще кое-какие стандартные врачебные манипуляции – проверив пульс, реакцию зрачков, горло – судя по выражению его лица не сильно успокоившись, его взгляд оставался цепким и напряженным.

– На всякий случай, выпей вот это и ложись отдыхать. Если что-то будет тревожить, сразу зови меня или Игоря, не терпи до последнего.

Женщина кивнула, скорее от облегчения, что эта экзекуция наконец-то окончена. Когда мужчина включал "режим врача", с ним было бесполезно спорить. Он проследил, чтобы все его предписания были выполнены, а в палатку поступал свежий воздух, и только потом отошел подальше к краю лагеря и подозвал к себе брата.

– Я схожу за отцом. Думаю, он не пошел далеко. Ближайшие к лагерю пещеры те, где мы брали с тобой воду.

– Нет! – Игорь был готов по-детски упасть на землю и вцепиться брату в ногу, лишь бы не отпускать его одного, а, тем более, не оставаться одному. – Дождемся его здесь. Сейчас не лучшее время, чтобы разделяться. Да и твоя нога...

Во всей этой суете они оба совсем позабыли о том, что сегодня практически без остановок "покорили" дикий остров – усталость навалилась разом, свинцовым одеялом легла на плечи, придавливая к земле. Опустившись возле костра на широкий ссохшийся корявый ствол дерева, который представлял собой импровизированный походный диван, Игорь вдруг понял, что вряд ли найдет в себе силы подняться вновь. Мышцы гудели, впервые за день расслабившись и став словно желейными. Он чувствовал себя грязным, потным и полностью обессиленным.

Возможно, Игорь сам себя накручивал, но то, что происходило с мамой и Алисой казалось ему совсем ненормальным. Только сейчас он постепенно начал вспоминать и складывать воедино все свои тревожные подозрения, нарастающие снежным комом. Странные звуки, неуловимые тени, чувство, что за тобой кто-то пристально наблюдает. Даже сейчас...

– Насекомые...

Был ли это вопрос? Игорь посмотрел на брата, который примостился неподалеку на низком складном стуле, осматривая свою распухшую щиколотку.

– Что?

– Насекомые. Ты видел хоть одного? Они должны были сожрать нас живьем.

– Да тут же повсюду противомоскитные сетки, – отмахнулся тот, – и в этот раз я не поскупился на средства от насекомых.

– А звери? Ты хоть кого-нибудь видел? Хоть одну любопытную мартышку?

– Ну, кто-то же раскидал наши вещи тем утром.

– И ты видел, кто это был?

– Нет, но слышал, как кто-то шебуршался в листве над головой и видел...

– Что? Какое-то движение? Тени?

– И к чему ты клонишь? – Ему не нравилось русло, в которое свернул их невинный разговор. – Остров не пригоден для жизни? Отравлен?

– Что? – брат поморщился, замотав головой. – Ты в своем уме?

– А что, испытание ядерного или биологического оружия...

– Забудь. С тобой невозможно разговаривать серьезно.

Игорь даже не успел обидеться, как зловещий шепот закружился в воздухе, зависая над их головами:

– Она все еще там. Ждет. Она меня не отпустит.

– Алиса...

Мужчина бросился к своей невесте, неуверенно застывшей на выходе из палатки. Даже подготовленный к тому, что девушка очень плохо себя чувствует, Игоря невольно передернуло от ее вида – измученного, истощенного. Она напоминал ему неуспокоенный страдающий призрак банши – женщины-плакальщицы, предвещающий беды и смерть. Именно такой она изображалась в его затертой до дыр настольной книги ирландского фольклора, подаренной чудаковатым прадедушкой на десятый день рождения. Высокая худощавая фигура в тонком длинном светлом саване-покрывале, каштановые волосы спутались и тонкими непослушными змеями вились на плечах, весь загар, приобретенный в долгой семейной поездке, разом выцвел, казалось, кожа отталкивала солнца, став сероватой и гладкой, как мрамор. Девушка подняла на них свои заплаканные глаза, покрасневшие настолько, что невозможно было определить цвет радужки, тяжело всхлипнув и протяжно застонав, практически завыв как смертельно раненное дикое животное. Леша подоспел как раз вовремя, поймав ее в свои объятья, когда та начала медленно оседать на землю.

– Тише, не волнуйся. У нас все хорошо.

Все хорошо... Все хорошо... Игорь повторял эту фразу словно мантру, будто молитва могла что-то изменить. Ничего не было хорошо. Отец ушел неизвестно куда, Леша хромал все сильнее, маме и Алисе тоже становилось все хуже, и кто оставался... Он один. Абсолютно бесполезный и беспомощный. А этот чертов день никак не хотел заканчиваться. Впервые он позволил себе сомнение – а вернуться ли они когда-нибудь домой? И все ли из них?

– Она ждет, ждет, когда я останусь одна. – У девушки начиналась истерика, накрывая ее с головой и отнимая контроль над телом и разумом. – Я слышу ее...

– Я не оставлю тебя одну. Никогда.

– Ей нужен мой ребенок.

Девушка с такой силой вцепилась в его плечи, что мужчина поморщился, тихонько зашипев, а потом начал укачивать ее как маленького испуганного ребенка, осторожно поглаживая по голове и что-то нашептывая.