Текст книги "Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом"
Автор книги: Елена Инспирати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Я его ударю. Честное слово, сейчас ударю.
– Долго еще там вкусы Дэйва обсуждать будете?! – крикнула Ребекка, и мы тут же подорвались.
Она уже ждала нас в подвале. Поэтому мы отложили разговоры с Брайеном на потом и сели на диван, чтобы выслушать то, что она хотела нам сказать.
– Привет, – раздался голос Блэйка, и я даже немного испугалась. Еще более неожиданным стало то, что он заговорил первый.
– Привет, – вместе с Брайеном ответили мы. Только я сказала это тише и демонстративно отвернувшись в сторону. Мимо Брайена это не прошло, поэтому он прошептал мне, что ждет объяснений.
Если я скажу ему, что на кладбище Блэйк готовит мне могилу, владелиц этой ямы тут же изменится.
– Разговор весьма откровенный, поэтому, Аврорик, не упади в обморок от смущения.
Опять Аврорик!
– Да без проблем, Бекс, – улыбаюсь натянуто, в надежде что она это видит.
– Славно, – в ответ от нее такая же слащавость. – Я думала над тем, что делать с приказом о рождении ребенка. И раз уж мы с Блэйком в довольно-таки близких отношениях…
Она замолкает. Ребекка смутилась! Я от шока даже выпрямилась. Когда она смущалась? Когда не могла говорить прямо?
– Вы с Блэйком?! Вот этот сюрприз! – пошутила я. – Неожиданные новости.
– Ангелочек, захлопнись, – сказал Блэйк.
– Придет момент – захлопусь. А пока не мог бы ты быть чуточку любезнее?
– С тобой невозможно нормально разговаривать. Ты же идиотка истеричная.
– Блэйк! – начал Брайен, но я тут же заткнула его рукой и приготовилась пустить пару оскорблений в сторону Блэйка.
Если бы меня заткнула Ребекка, я бы даже не пикнула, так как действительно пошутила неуместно. Но Блэйк пусть вообще в мою сторону рот свой не открывает.
– А ты всего лишь стал донором спермы, разве не так? Или тебя удостоили званием бойфренда?
– Огребешь же.
– Уже коленки дрожат. Поднимешь руку на девушку?
– Кулаки так и чешутся.
– Даже если она беременна? Настоящий мужчина.
– Да что у вас происходит?! – прикрикнула Ребекка, но на нее никто не обратил внимание.
Блэйк молчал, видимо переваривал новости. Он же не знал о том, что я в положении. Сейчас очевидно скажет что-нибудь максимально обидное.
А в итоге я останусь виновата. Всегда во всех ситуациях именно я говорила не то, что следовало. Если бы кто-то другой пошутил, никто бы не заметил. Если бы кто-то другой нахамил, все бы просто отмахнулись и продолжили разговор.
Они ведь даже не понимают, почему я именно так себя веду. И не знают, в чем причина агрессии в сторону Блэйка. Пусть, даже если так. С ними у меня есть шанс выплеснуть эмоции и снизить риск необдуманных поступков. Побуду тупой истеричкой.
Уже стыдно за то, какую чушь буду молоть в дальнейшем. Беременность жестко отыграется на моих перепадах настроения.
Блэйк наконец-то отходит от неожиданной новости и тихо, почти как змея шипит:
– Выберу местечко по шире и копать буду поглубже.
Либо Брайен понял, о чем говорит Блэйк, либо ему просто все это надоело, но он резко встал и сделал рывок вперед. Только я моментально преградила путь.
Об этом я не подумала. Совсем не подумала о том, что Блэйк опять сморозит что-то подобное и спровоцирует драку.
Я больше не должна с ним грызться, ни в коем случае. Даже если язык будет гореть от желания нагрубить.
Черт, идиотка! Молчала бы, не выводила бы Блэйка и в последствии Брайена. Но нет же, я же захотела поострить и нарваться на перепалку.
Все молчали, стояли в напряжении и разрывали воздух молниями. Послышался смех: кто-то спускался к нам в приподнятом настроении. Голоса становились отчетливее, и я уже поняла, что спасут эту ситуацию Джессика и Кайл.
– Привет, ребята! – сказал Кайл. – А что здесь происходит?
Глава 0
Может быть это наше падение
Возможно, это конец всего, что мы есть
Ruelle – «The downfall»
Картина маслом. Я представляла как нелепо и, возможно, пугающее выглядит сейчас Брайен, от которого сочится ярость, Блэйк, покрывающий мою спину инеем все больше с каждой секундой, и Ребекка, вероятно злющая до предела из-за перебранки. И вот появились Кайл и Джессика в прекрасном настроении, контрастируя с атмосферой в подвале.
– О каком местечке ты говорил, друг? – последнее слово Брайен выплюнул, как что-то мерзкое. Мои руки в тот же момент впились в его плечи, мышцы которых затвердели как сталь и слегка начали вибрировать от злости.
Не представляю, сколько сил ему стоило сдерживать себя.
И тем более не представляю, сколько сил понадобится мне, чтобы сдержать его.
– Друг? Это так трогательно, – протянул Блэйк.
– Я задал вопрос!
– И ответ тебя не касается.
Черт возьми! Брайен ринулся вперед, из-за чего я еще больше впечаталась в его тело. Он бы протащил меня за собой, если бы одним ловким движением не усадил ошарашенную на диван, убирая со своего пути, как пылинку.
До моих ушей дошел один, сильный и глухой удар: Брайен приложил Блэйка к стене. И никто кроме меня не издал не единого звука.
– Сукин сын, что ты наговорил Авроре?! – буквально прогремел голос Брайена, отдаваясь эхом.
Надо было срочно что-то делать. Я отчаянно повернулась в сторону выхода, чтобы попытать удачу и наткнуться на Кайла. Но он молчал, даже не шевелился.
Либо это я оглохла и ничего кроме собственного биения сердца не слышала. Меньше всего я хотела раздора в их компании, а сейчас вот…
Еще один удар. У меня начинает пульсировать голова и болеть глаза.
– Отвечай!
– Ты сам понял, о чем я говорил.
Да, он понял. Поэтому моментально нанес еще один удар, а Блэйк принял его, с тем же безразличием.
– Так парни, – начал Кайл, а я моментально встала на ноги, думая, что он прекратит это. Но его остановили.
Почему никто не может их разнять?!
Думай, Аврора. Раз они все почему-то решили посмотреть шоу, то ты должна сама что-то сделать.
– Если у тебя есть претензии в мой адрес, то разбирайся со мной, и никогда больше не пытайся навредить ей!
– Этого и не нужно. Ты сам навредил ей, друг. Рядом с Эйми местечко найд…
– Хватит! – воскликнула я. Но мой вопль растворился в потоке ударов.
Я кажется начала замечать каждый замах руки и кровь. Много крови, сочившейся из лица. Почти поверила, что начала видеть, а не просто представлять. Потому что один металлический запах был реальнее и ощутимее чем мое собственное дыхание.
Затрясло еще сильнее. Паника стояла за спиной и холодной рукой хватала меня за шею.
– Сука, заткнись, и не смей никогда больше раскрывать свой поганый рот!
Блэйк смеется ему в ответ. Дико как в припадке, в полном сумасшествии. И я слышу это отчаяние, его боль и желание разорваться на части и забрать всех с собой во мрак.
– Мне плевать на то, что ты мне говоришь. Ты не достоин всех тех почестей, что тебе дают. Из нас двоих именно ты убийца, именно ты уничтожаешь все, что посмеет приблизиться к твоему величию.
– Блэйк, прошу остановись! – И опять удары. Снова мои слова стали просто шепотом.
Только теперь Блэйк пытается отвечать. Я слышала эту борьбу и рыдала, против воли. Вопила, кричала, молила кого-то остановить это. В потоке всех этих звуков пыталась ухватиться за крошечный проблеск разумной мысли в голове.
Они просто должны перестать видеть.
Я достаю из кармана телефон и благодарю саму себя за то, что в последнее время перестала забывать его дома.
Мгновенно включаю фонарик и направляю в сторону потасовки. Брайен одной рукой держал футболку Блэйка, вторую – сжал в кулаке и направил на его лицо. На костяшках поблескивала кровь. Не его.
Он был измазан кровью «старого друга», даже на одной стороне лица был след в виде алого мазка.
Блэйк делал вид, что ему не больно, и единственный раз, когда он за это мгновение скривился в лице, так это когда осознал, что его глаза пылают от света. Он оттолкнулся от Брайена и спиной ударился об стену, скатился вниз, пряча лицо в ладонях.
– Черт, выключи, идиотка! – прорычал он. Но мне было плевать на его жалобы.
Я поглотилась происходящим с Брайеном.
Он стоял почти неподвижно, смотрел куда-то перед собой и не реагировал на свет. Как идеальная статуя, на которую направили лучи софитов. И я понимала, что никто сейчас не видит этого кроме меня, не может осознать, понять, что с ним случилось.
Наконец мое бешеное сердце успокоилось, слезы высохли, и гул в ушах пропал. На какое-то время я даже позволила себя в миллионный раз влюбиться в него: настолько меня завораживали моменты, когда я могла смотреть на него. И дело далеко не в его внешних данных. Наблюдать за ним, видеть его движения, даже как он просто моргает было моей мечтой.
Меня не поймут. Но это бесценные мгновения.
Я почти потерялась в своих чувствах, в желании стереть с него кровь, поправить темные волосы, взлохмаченные мгновением ранее. Но то, как Брайен начал медленно поворачиваться в мою сторону, заставило меня уменьшиться до размера атома. Лучше мне просто исчезнуть.
Он смотрел прямо на свет, с ненавистью, которая вытекала из него, выходила вместе с воздухом из легких. Его глаза… Они были мертвы. Черные как смоль, как самая темная тьма, которая существует в мире. И не было даже проблеска жизни, души. Я в ужасе смотрела на него, чувствовала как, страх забирается вверх по ногам к сердцу вместе с мурашками, похожими на стаю мелких пауков.
Его челюсть напряглась, он стиснул зубы и проскрипел ими. Тени, играющие на его скулах, каждый раз, когда он повторял эти движения, добавляли жуткой, смертельной красоты его лицу.
Огонь? Лед? Что было в нем сейчас?!
Я делаю шаг к нему. Понимаю, что боюсь не его. Боюсь ЗА него.
Еще несколько аккуратных шагов. С осторожностью тяну к нему руку, ощущая навязчивые покалывания в подушечках пальцев. Сейчас я либо сгорю, либо упаду замертво от того, что кровь застынет.
Он резко фокусирует взгляд на мне, смотрит прямо в глаза, и я замираю. Он будто не узнает меня, видит врага или еще хуже – ничтожество, букашку, которую впору раздавить, если просто пройтись. И это наверное самое унизительное и болезненное, с чем я столкнулась за последние месяцы.
Его пустой и одновременно убийственный взгляд, желающий моей смерти.
– Брайен, – обращаюсь к нему, а он будто и не слышит. Только начинает дышать глубже, забирая себе весь кислород в подвале. Если ему, конечно, он был нужен.
Да я бы все что угодно отдала, чтобы вернуть его.
Я подошла уже достаточно близко. Поднимаю руку и касаюсь его запястья. Сначала неуверенно, боясь сделать хуже. Но Брайен не одергивает руку.
С замиранием сердца медленно и нежно веду пальчиками по руке, повторяя линии слегка ощутимых вен. Его мышцы подвергаются легкому тремору, чувствую каждый слабый толчок. Мне самой передается эта вибрация и напряжение.
Касаюсь плеч, ключиц. Брайен до сих пор неотрывно смотрит на мое лицо. Когда встречаюсь с его взглядом, сглатываю и нервно кусаю губы. Секунда или миг, и он поглотит меня, оставит после меня лишь пыль и грубо стряхнёт, потому что я бы тут же прилипла к его телу. А ему бы не понравилось.
Добралась до шеи, поймала импульсы его сонной артерии. Его сердце начинает биться все быстрее, толкая по организму кровь, возвращая его в реальность.
– Брайен. – Почти на выдохе, еле слышно. Он хмурится, и я запоминаю каждую морщинку, образующуюся на его лбу.
Даже сейчас, когда он лишен рассудка и потерян где-то глубоко в подсознании, его мимика до сумасшествия харизматична. Пленит смертью, сидящей в его взгляде.
Кладу ладонь на его лицо, большим пальцем провожу по губам, и он слега размыкает их. Выдыхает.
Наконец все его тело начинает оживать, мышцы успокаиваются и дыхание выравнивается. Мы смотрим друг другу в глаза.
Его дыхание такое теплое, что все частички меня упиваются им. Не хочу убирать руку, не хочу прекращать смотреть на него, в эти глаза, которые постепенно оживают. Они наливаются чувствами, эмоциями, становятся на тон светлее. И когда в радужке карих глаз начинает проглядываться зрачок, Брайен отлетает от меня и накрывает лицо ладонями. Шипит от боли, падает на колени и трет без остановки глаза.
Я быстро выключаю свет и снова оказываюсь единственной слепой в этой компании. Некоторое время все молчат, слышны только медленные и вялые шаги. А потом Кайл, как обычно, прорезает напрочь все своей фразой:
– Так вы мне объясните или нет: что здесь происходит?
Никто не знал. Из них никто и не видел.
Мы должны это обсудить. Должна разобраться в причине появления этого «приступа». Неужели агрессия заполнила его до краев? И он никак не смог противостоять?
Вспоминаю, как раньше он тоже срывался так, вел себя иначе. Но там, как оказалось, было что-то пустяковое. А сейчас… Пугающее, заставляющее потонуть в теориях.
Он смотрел на свет! И он был самой тьмой.
Видимо, мой ступор затянулся, так как Брайен уже немного тряс меня, чтобы привести в чувства. Смотрю на мрак, в котором спрятан он. Даже моя слепота не мешала чувствовать его беспокойство, его неизмеримую ни с чем любовь.
«Как ты? Что с тобой?»
Хочу спросить, но понимаю, как неуместно сейчас. Поэтому просто опускаю голову, перед этим мягко улыбнувшись. И Брайен ловит мою расслабленную, но все еще дрожащую руку своей большой ладонью.
– Блэйк, уходи.
Я не ослышалась? На секунду мне показалось, что я брежу, но голос девушки повторил:
– Я сказала, уйди.
Ребекка с невероятной выдержкой вторила эти слова, пока Блэйк не вздохнул с такой тяжестью, что я невольно начала ему сочувствовать. Но я не уверена, что мне это хоть каплю импонировало.
Я не хочу жалеть его.
Ведь я говорила, что так и будет.
Но он же ее не любит, в чем тогда проблема?
– Не смей прогонять меня, Ребекка. Не вставай на его…
Он не договаривает. Ребекка игнорирует мольбу в его голосе и перебивает, теперь повышая голос и почти срываясь на истерику:
– Я не встаю на его сторону! Как же мне уже осточертели твои попытки вечного соперничества с Брайеном! Если у вас с ним есть конфликты, то будьте так добры решить их между собой. Не надо впутывать Аврору, меня, и кого-либо еще.
И опять давящая тишина и разрывающий все внутренности холод. Еще недавно они сидели за одним столом и шутили надо мной. Даже не подозревала, что когда-нибудь захочу вернуть все их совместные издевки.
– Хорошо, Ребекка.
Он так тихо и быстро произносит это, но все равно успевает каждое слово напичкать болью и злостью. Он ненавидел все в этом подвале, каждого его «старого друга».
– Ну что, ангелочек, – кряхтит он, что-то сплевывает. Пропали силы говорить внятно и с прежней невозмутимостью. Я напряглась в ожидании очередного намека на мою смерть, еще парочки унизительных слов. Брайен сделал шаг вперед, настолько угрожающе, что Блэйк отступил и издал тихий смешок. – Лишь хотел сказать, что ты была права.
Все. Я поняла, что он мертв.
Уходил, отвергнутый всеми. Никто его не окликнул, никто не посмел даже лишний раз вздохнуть, чтобы не задерживать его шаги.
«Остановите его! Какого черта вы все оказались на моей стороне? Это же я, Аврора, над которой вы потешилась, которую всегда унижали, втаптывали в грязь. Я портила вам посиделки, грузила никому ненужными нравоучениями. А он был с вами всегда!»
Лишь мысли. И ни слова вслух.
– Что он сделал? – почти с возмущением спросил Кайл, когда шаги Блэйка растворились в ночной тишине.
– Сравнил Эйми и Аврору, – глухо ответила Ребекка, забирая пакеты из рук пришедших «темных».
Сначала звук шелестящего полиэтилена, затем звон стеклянной бутылки. Это раздражало чуть меньше гробовой тишины.
– Глупо вообще сравнивать их. Эйми была беременна от Брайена, поэтому и умерла.
– Кайл, можешь быть чуточку тактичнее! – возмутилась Джессика и наконец прошла к дивану, где уже распивала напитки Ребекка.
– Извините, но я не собираюсь смягчать ситуация! – ответный протест. Брайен в это время, как на иголках, сжимает мою ладонь все сильнее. – Это правда, и Блэйк вправе злиться на Брайена, как и мы все. Но причем здесь Аврора, черт возьми?
– Я беременна, – срывается с моих онемевших губ. И снова в этом я слышу приговор. – От Брайена, – уточняю, чтобы не было шуточек, что папочкой будет Дэйв.
Кайл и не собирался шутить и разряжать обстановку. Он лишь на выдохе произнес:
– Дерьмо…
Отлично. Я хочу к Джой, потому что из всех людей во всех мирах только она верила в чудо. Только она не хоронила меня раньше времени.
– Прости его, Аврора, – обращается ко мне Ребекка. – Он не может простить Брайена, к тебе его злость не имеет никакого отношения. Мне жаль, что ты выслушивала все те гадости. Я прекрасно знаю, на что он может быть способен.
«Я подготовлю для тебя могилу. Рано или поздно хоронить придется тебя. И когда ты будешь умирать из-за него, ты вспомнишь мои слова и поймешь, как же я был прав».
«Выберу местечко по шире и копать буду поглубже».
– Так Аврора все знает про Эйми? – Кто-то по всей видимости кивнул. – Это какой-то…
– Он не имел никакого права угрожать тебе.
– Если он говорила, что тебя ждет такая же судьба… Ублюдок, конечно.
Все. Это уже грань. Потому что вся их защита казалась мне лишней. Я не различала голоса, слова пропускала мимо ушей. Все мои мысли занимала одна фраза: «Сама виновата во всем».
Скорее всего, это именно моя вина.
Брайен что-то говорит своим товарищам. Начинает вести меня прочь из подвала, который первый раз стал для меня таким душным. Я покорно иду, аккуратно ступая по лестнице, и под влиянием липких и мерзких мыслей опускаю голову все ниже.
Только когда лунный свет ударяет в лицо вместе с ночной прохладой, я прекращаю самобичевание. Вот так просто оставляю всю горькую патоку ссоры в той тьме, где до сих пор продолжались бурные обсуждения меня. Да я даже на расстоянии слышала, ментально чувствовала, как перемывают мне кости. Позвонок за позвонком.
И металлический запах вернулся.
Ощущаю, что кровь с костяшек Брайена стекает на мою ладонь.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, медленно направляясь в сторону моего дома
– Паршиво. – Весьма очевидный ответ. – А ты?
– Тоже.
И это еще мягко сказано.
Я не смотрела перед собой, все внимание было приковано к профилю Брайена. И сейчас я видела его чуточку отчетливее, так как отпечаток в памяти был глубоким.
Поворачивается в мою сторону, моментально в голове сплывает тот самый взгляд. Я не выдерживаю и отворачиваюсь.
– Почему ты не рассказала о Блэйке?
– Знала, что из-за брошенных на ветер бездумных слов может разрастись такой скандал.
– Это не было какой-то детской попыткой кинуть песок в глаза. Я знаю Блэйка достаточно хорошо и могу различить его пустые угрозы и серьезные заявления.
Не хочу больше это обсуждать. Совсем не хочу. Есть проблемы куда важнее, чем Блэйк и его озлобленность на весь мир. Это подождет. Он вернется, когда остынет и придет в себя, все восстановится.
Куда важнее выяснить, что происходит с Брайеном.
– Ты объяснишь мне, что с тобой?
Он, наверняка, хмурится сейчас, поджимает губы и пытается выдать хоть какую-то приличную фразу. Но мне бы подошло любое объяснение, главное, чтобы оно было правдивым.
– Если бы я только сам знал, – отчаянно говорит он. Понимаю, что это правда. – Раньше это происходило, когда я думал, что ты умерла. Сейчас любой намек, что ты в опасности, – и у меня крышу сносит. Когда ярость захлестывает с головой, вижу тебя, эти сранные галлюцинации. Боль, страх и ничего кроме этого. А помогает только удар по телу, ощущение теплой крови на коже.
Мы ускоряем шаг, когда Брайен вдруг опять начинает загораться, сходить с ума. И он ни на секунду не останавливается.
– Будто я все контролирую, даже собственное сердцебиение. А главное, что жизнь твоего обидчика в моей руке. Смерть. Когда перестаю чувствовать борьбу, когда пульса больше нет, накрывает эйфория. Все растворяется в дымке и остается только труп рядом со мной. Ни тебя, кричащей о помощи, ни желания уничтожить все, ни той идиотской маньячной радости. Только беспамятство и сожаление.
Почти у дома, почти бежим. Он делает широкие шаги, тянет за собой. Я чуть не спотыкаюсь, пытаюсь за ним угнаться, но путаюсь в ногах, в том, что он говорит. Ощущение настоящего хаоса.
– Брайен, – обращаюсь к нему, когда появляется отдышка, когда сердце заходится и разум мутнеет вместе с его рассудком.
– И что прикажешь с этим делать? Что?!
Он толкает меня к кирпичной стене, грубо, но я умудряюсь совсем не удариться. Поднимаю голову, а он нависает надо мной, расставляет по обе стороны от меня руки и сверлит взглядом, который я чувствую сквозь тьму.
И думаю только о том, как сильно его люблю. Как готова расшибиться об сотни таких стен, только чтобы спасти его от того, во что его превращают.
– Я очень сильно люблю тебя.
Ладонь касается его лица, ловит каждое его крошечное движение челюстью. Большой палец очерчивает скулы, затем рука движется к его затылку и с нажимом тянет голову ближе ко мне.
– Я уже убил человека, Аврора.
И это было на самом деле ужасом, который почти остановил меня. Я едва скользнула по его губам своими, прикрыв глаза.
И под веками его черный взгляд.
– Это произошло в ту ночь, когда я пошел выручать Ребекку, – продолжает говорить, несмотря на то, как близки мои губы и как щурятся мои глаза от нежелания чувствовать себя настолько неправильно.
Потому что наверное неправильно несмотря на все это, слепо хотеть успокоить его и поцеловать.
– Ты не виноват.
Ему от моих слов нелегче.
Мне от самой себя только хуже.
– Ты можешь запереть меня в квартире. Засунуть в какую-нибудь коробку, где я буду жить, чтобы тебе было спокойно. Я могу передвигаться только с тобой рядом, а когда ты будешь у Правителя, я буду дома, буду скрыта от всех.
– Это не поможет. Я переживаю, даже когда ты стоишь вот так прижатая мной к стене.
– Должен быть выход, способ.
Он немного повертел головой, и кончик его носа мазнул по моему.
– Не смей.
– Что?
– Раскисать. – Впиваюсь в его губы, притягиваю к себе максимально близко, чтобы даже крупицы воздуха между нами не оставалось.
Все становится второстепенным, когда его руки на моей талии забираются под одежду и обжигают кожу уверенными, грубыми, но в то же время нежными движениями. Он прижимается ко мне всем телом и целует с той страстью, которая могла заглушить переживания и страхи.
Мы оба нуждались в том, чтобы отключиться от всего.
Чтобы ничто не тревожило и без того расшатанную психику.
Если уж и сходить с ума, то только друг от друга.
– Я все узнаю и что-нибудь придумаю, – шепчет в мои губы и снова вовлекает в поцелуй, спокойный и трепетный, снижает уровень возбуждения, наполнявший все вокруг.
И я была настолько в нем уверена, настолько считала правильным каждое его действие, что собственные идеи считала полнейшим бредом.
И то, что он смотрел на свет тогда… Я не скажу об этом. Он сам все узнает.
– Ты смотрел на свет.
Он замирает в миллиметре от меня, дышит глубоко в унисон со мной.
– Это невозможно.
Как и все другое, что мы считали невозможным. Но мы стоим здесь сейчас, с расцелованными губами и в полнейшем тупике.
– Чем больше света, тем больше будет тьмы, – задумчиво произнес он и, оттолкнувшись от стены, сделал шаг назад. – Я бомба замедленного действия.
– О чем ты говоришь?
Беру его за руку и тяну обратно к себе. Чувству, как он снова начинает нервничать.
– Возможно, я как ты «серый», только какой-то неправильный. Если ты постепенно начинаешь немного видеть в темноте и не можешь смотреть прямо на источник света, то я тупо объединяю в себе все. Не боюсь света, вижу во тьме.
Он озвучил мои мысли. Только еще секунду назад я отказывалась в это верить, боялась произнести вслух. Но видимо даже Брайен подумал, что это может оказаться правдой.
Сумасшествие какое-то.
– Но в эти моменты у тебя появляются галлюцинации. Значит, твои изменения вызваны не естественным путем.
– Это значит лишь то, что они даже этот мой «недостаток» обратили в то, что им надо.
Превосходно. Снова паника и непонимание. Банальное незнание того, что делать дальше. Все что я могла это обнять его и сказать слова дурацкой поддержки. Как слабачка, которая бессильна в том, что сама отчасти посеяла.
– Ты все выяснишь, я в этом уверена. И не думай, что меня отпугнет то, что с тобой происходит. Рассказывай обо всем, даже о самом ужасном, все равно я не уйду.
– Хорошо, – он мягко целует меня в лоб.
– Я люблю тебя.
– И я тебя люблю, Аврора.
Я вернулась в квартиру и сразу пошла в ванную комнату. Очень старалась не разбудить Дэйва, но слезы и всхлипы оказались слишком сильными и болезненными. Я снимала с себя одежду и наблюдала за тем, как еще сильнее размазывается кровь по животу.
Ее было слишком много.
Дэйв стучит в дверь и спрашивает, что произошло, но я лишь включаю воду, встаю под душ, чтобы смыть с себя все. Потому что это пугало и наводило на ненужные мысли. Обрисовывало в деталях все, что мне пророчили другие.
Но через какое-то время с ужасом поняла, что и сама готова убить. Если кто-то будет угрожать жизни тем, кого я люблю, я буду готова вспороть ему глотку. Искупаюсь в крови и даже глазом не моргну.
Опускаю взгляд на живот, глажу его, смывая красные, размазанные отпечатки рук Брайена. И никакого страха. Улыбаюсь тому, как приятно быть хладнокровной, не чувствовать жалости к тем, кто даже не заслуживает называть себя человеком.
Нет, это не Брайен убил какого-то там «человека», который, я была уверена, не заслуживал вообще дышать, это сделали мы.
Нет его и меня. Нет этой четкой границы между светом и тьмой. Мы ее размыли.
И то, что сделает он, будет и на моих руках. Потому что мы одно целое. В моих силах сделать все, чтобы…
Черт, нет. Это все совершенно не в моих силах.
Глава 11
Не проси о милосердии
Предстоит еще слишком много боли
Hurts – «Mercy»
Месяц спустя
Всегда, когда наступала ночь, я чувствовала, что нахожусь в полной безопасности. На протяжении всего месяца я почти не выходила днем на улицу, но умудрялась находить кучу дел, чтобы время было еще быстротечнее. Наступление сумерек означало одно: еще несколько минут и ты, Аврора, сможешь расслабиться. И даже сейчас, когда со страницы моего блокнота на меня смотрели нарисованные «глаза Брайена», мне было намного комфортнее, нежели под опекой кого-то из родных.
Тот мрачный взгляд запечатлелся в моей памяти, въелся, возможно, навсегда. Я несколько раз рисовала одно и то же на бумаге, новый блокнот превратился в книгу моей больной психики. По крайне мере, так говорил Дэйв, который случайно застал меня за тем, как я в миллионный раз пыталась передать все эмоции и чувства с помощью карандаша.
– Тебе пора переключиться на что-то менее мрачное, ты так не думаешь?
Я совсем так не думала. Потому что этот взгляд пугал всех, кроме меня.
Хотя какое-то время я пыталась сказать себя, что я ненормальная. Но у меня просто не получалось внушить себе страх. Мое доверие к Брайену было слишком сильным, чтобы хоть на секунду усомниться в том, что он не может навредить мне.
Кроме того, сквозь эту тьму в глазах проглядывался он сам. Его страх за меня и за нашу «семью». Его боль, вызванная галлюцинациями.
Одной ночью, когда у меня по какой-то причине был сильный токсикоз, Брайен предложил остаться у меня. С моего позволения он немного порылся в моих вещах и с любопытством разглядел почти все книги и блокноты. Один роман он открыл на случайной странице и, прочитав первый абзац, смешно фыркнул.
– Только не говори, что мы со стороны такие же.
– Какие? – непонимающе спросила я. И Брайен ненадолго завис, вероятно, в поисках нужного эпитета.
– Сладкие.
Со смехом я вырвала из его рук книгу и посветила телефоном на страницы.
– О, Боже, – выдохнула я. – Надеюсь, что нет.
– Твои надежды не увенчались успехом, милая, – протянул он, беря в руки очередной блокнот. Он их складывал на кровати в большую стопку и перекладывал по разные стороны от себя, когда заканчивал внимательный осмотр. – Мы бы неплохо вписались в какую-нибудь из твоих книг. О нас бы читали, и каждый раз, когда я бы произносил романтическую белиберду, слышались бы восторженные вздохи. А там есть постельные сцены?
С идиотской улыбкой и немного удивленным взглядом я смотрела в его сторону.
– Конечно, нет. Это же книги из «светлого» мира.
– Тогда это нам не подходит, – заключил он. – Все-таки я прекрасный художник.
Он резко переключил тему, но я сразу поняла, что в его руках сейчас именно тот блокнот, с которого все, грубо говоря, началось. Нахлынувшая ностальгия заставила меня прильнуть к Брайену. Я обвила его локоть, поцеловала в щеку и положила голову на плечо. От его присутствия мне становилось намного лучше. Просто слушать его и вдыхать запах кожи, который был куда важнее кислорода. Особенно сейчас, когда запах перестал напоминать о том, что он «темный». Когда он просто стал родным.
– Ты предпочитаешь в своих работах детализировать некоторые вещи. Тебе важны эти мелочи. Я же экспрессивен. Считаю, что главное в работе, эмоции и душа, которую ты вкладываешь.
– Но я тоже рисую с душой! – сквозь смех возмутилась я.
Брайен же серьезно продолжил:
– А я делаю это еще с большей душой.
– Говоришь так, словно всю жизнь рисовал.
– Ты еще не научилась карандаш в руках держать, а я уже свои выставки устраивал.
– Да неужели. Почему раньше я об этом не слышала?
– Я достаточно скромный парень, не хотел тебя смущать.
– Скромный? Оно и видно.
– Нашему ребенку должны перейти мои способности, иначе в семье будет только один художник. Это я о себе.
Я запустила руку к его ребрам и специально ущипнула так сильно, чтобы он от неожиданности вздрогнул. Я уже представляла, с какой победной улыбкой буду смотреть на его скрюченное тело.
Но в ответ на мои действия послышалось лишь приглушенное:
– Невыносимо больно.
Он даже не шелохнулся и, кажется, не обратил внимания на мои руки под своей футболкой.
– Что прости? – спросила я, продолжая слегка щипать его, спускаясь руками к прессу.
– Говорю, невыносимо больно смотреть на работы такого дилетанта, как ты.
Я остолбенела. Даже думая о том, что это его очередные шуточки, мне хотелось его прибить. Не от обиды, а просто…так хотелось.
– Почему руку остановила? – невзначай спрашивает он. – Что-то не так?
– Ну все, – прошептала я и кинулась на Брайена в попытке повалить его на кровать.
Он легко поддается мне, и через мгновение я оказываюсь сверху и опираюсь руками на постель, смотрю сердито на него.
– Ты боишься щекотки? – протяжно и шепотом спросила я, добавляя некой грубости в интонацию.
Брайен резко схватил мои руки, которые я направляла все ближе к его телу.
– Только не это, сжалься надо мной.
– Все шуточки шутишь.
– Я позову Дэйва.
– Думаешь, он тебе поможет?
Серьезность, с которой он говорил, смешила меня только больше, но я продолжала хмурить брови, как оскорбленный, озлобленный человек. Несем какую-то ерунду и чувствуем себя прекрасно. Никаких забот, серьезных разговор и принятий важных решений.
