Текст книги "Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом"
Автор книги: Елена Инспирати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Теперь ты поняла, почему Брайен оставил тебя и пошел ко мне в ту ночь?
– Более чем.
Что мне отвечать? Поддерживать образ вражды или быть милой? Потому что я не понимаю, чего хочет Ребекка.
– Вопрос ревности исчерпан?
– Не все могут закрыть глаза на то, что лучшая подруга парня родила от него ребенка. Ситуация весьма специфична.
Решила, что Ребекке комфортнее не играть в подружек. Так я меньше ее раздражаю, и она не чувствует никакую угрозу.
– Мы с ним как брат и сестра, с детства знаем друг друга и всегда помогаем. В наших отношениях нет ни намека на романтику или страсть. И секс, который является больной и неприятной темой для нас, ничего не изменил.
– Но он был и это факт. Значит, вы все-таки как-то возбуждаете друг друга.
– Черт! – Ребекка дернула меня за руку и развернула к себе лицом, когда мы уже оказались у границы. – Представь хоть на минуту, что тебя заставят переспать с братом.
– Даже не буду!
– Потому что это до ужаса неправильно! Пойми же теперь, какого нам. И сейчас был отдан приказ завести второго ребенка. Мы все в заднице, Аврора, а ты цепляешься за прошлое и копаешься в нем!
Не хотела об этом думать.
Я совершенно не хотела думать о том, что нужен второй ребенок.
Мой мозг блокировал эту информацию, отказывался воспринимать ее, закидывал куда-то в дальний ящик.
– Что нам сейчас делать, Аврора?! Потому что я в замешательстве! Я не хочу этого, как и Брайен, как и ты! И быть объектом ревности без повода я тоже устала.
Она затихла, когда поняла, что перешла на крик, и отпустила мое предплечье.
– Если у нас в голове такой бардак, то представь, что с Брайеном.
А что с ним? Катастрофа!
Поэтому я хочу быть с ним, знать все его мысли, чтобы ему не приходилось одному справляться со всем! Но разве мне кто-то позволит?
– Я долго думала над тем, как у нас с Брайеном все произошло, – уже спокойно говорила Ребекка. – Удивительно, что я ничего не помнила. Я не могла избавиться от чувства неловкости, стыда, поэтому не решалась даже обмолвиться словечком с Брайеном. Мы не общались с ним с того дня и до моей выписки. Больше девяти месяцев. Возможно, время помогло нам свыкнуться с мыслью о том, что у нас было то, что мы считали неправильным и неприемлемым. По крайне мере мы старательно делали вид, что ничего не произошло, но я словно чувствовала себя виноватой. Несколько дней назад, пусть и немного нелегальным путем, у меня появился доступ к хранилищу с папками на «темных» из высшего класса. Я потратила счастливым образом полученные минуты на то, чтобы выяснить причину частичной потери памяти.
Ребекка замолчала, создавая бешенную интригу.
– Ты скажешь мне? Или я должна буду узнать у Брайена? – кое-как спросила я, потому что очередной ком, поднимающийся к горлу, не давал нормально разговаривать.
– Нас накачали какой-то наркотой. И я уверена, что этот трюк провернут снова.
Все. Меня затрясло.
– В этом мире делается хоть что-то по воле человека, а не против нее?!
– Аврора, успокойся. Брайен еще ничего не знает, я рассказала только тебе.
– И что я должна сделать? Сказать ему: «Брайен, тебя накачают наркотой, чтобы ты заделал ребенка своей названной сестре. Желаю удачи». Так? Это аморальный бред!
– Вся наша жизнь – бред!
– Мне надо идти, – коротко бросила я, и побежала в сторону дома.
Я не могла сконцентрироваться на чем-то одном. Вся информация, полученная от Ребекки, сумбурно крутилась в голове. Словно множество мелких букашек атаковали черепную коробку и стали прогрызать мозг.
Я хотела сбежать от этого. Хотела спрятаться от зовущей меня Ребекки. Нужна была тишина, и я почти получила ее, как мужской голос окликнул меня.
Мое имя встряло посреди хаоса, и я остановилась.
– Поворачиваться нельзя, надеюсь, ты помнишь об этом.
Снова этот шепот таинственного незнакомца. Из-за него тело покрылось ледяной коркой, голова отключилась.
– Дежурство в этой зоне прекращается. Но ты должна помнить, что еще один инцидент с проникновением «темных» может повлечь куда более кардинальные меры. На этом у меня все.
Кажется, незнакомец начал медленно отдаляться, просто кинув в меня еще одну новость, на этот раз положительную.
Думай, Аврора. Ты не можешь позволить этой тайне остаться неразгаданной.
– Волкер. – Имя старого друга сорвалось с губ машинально. Я и не надеялась, что мое предположение окажется верным, но незнакомец все же вернулся обратно и грубым шепотом сказал:
– Не смей больше бездумно произносить имена.
Его злость, его откровенная паника лишь подтвердили мою правоту.
– Ты меня поняла?!
– Спасибо, – пропищала я.
Он словно растворился. Ушел так быстро, чтобы попытаться остаться тайной.
На свой страх и риск я обернулась, надеясь, что пустота за спиной – ложное чувство. Но никого не было.
Все время это и правда был Волкер. Поэтому он пытался защитить меня. Но кто он вообще?! Как он видит ночью?!
– Черт, черт, черт, – шептала я.
Снова тишина нарушалась балаганом в голове. От всего этого меня опять начало тошнить. Единственное, чего я сейчас по-настоящему хотела, так это оказаться на своей кровати.
Каждый шаг к подъезду, каждая ступенька словно отнимали последние силы. Все вокруг кружилось, и круг света от фонарика темнел, расплывался во мраке.
Я почувствовала, как коснулась холодной двери квартиры, а после упала на бетонный пол мрачного, глухого подъезда.
Глава 4
Снова ненавистные стены, окрашенные в черный цвет и темный паркет. Брайен с отвращением осматривал кабинет, пытаясь найти хоть что-то не вызывающее приступы неприязни и даже агрессии. Но, к сожалению, ничего кроме едва заметно залитой кровью роскоши, он не видел.
– Возможно, ты хочешь чего-нибудь выпить?
Засунув куда подальше желание затянуть потуже галстук на шее Правителя, Брайен обратил свое внимание на возникшего словно из настоящего Ада мужчину. Вид у него был весьма бодрый и здоровый, что сыграло на самолюбии Брайена. «Темный» надеялся, что нанес неслабые увечья.
Мышцы рук ощутили импульс силы, и тонкой змейкой в голову проникла потребность видеть Правителя в крови, валяющимся в ногах и делающим последний вдох. Но никак не в этом выглаженном костюме и с целым лицом.
Беглый взгляд к шее. Брайен замечает выглядывающую из ворота рубашки гематому и слегка улыбается.
Стало лучше.
– Откажусь. – Говорит любезно, приветливо, в сознании давая себе пощечины.
Так надо.
Он понимал, что сейчас необходимо делать все, чтобы как можно скорее самим сесть на этот чертов кожаный стул.
А Правитель только и рад будет этому подхалимству, не думая о том, что радость приносят синие следы от рук на шее.
– Я хотел тебя похвалить. Ты убил человека, Брайен. Видишь, в этом нет ничего сложного.
– Того, кто издевается над беззащитными, сложно назвать человеком.
– И все же ты выполнил условие. И мне достаточно знать, что ты способен убить, когда этого будут требовать обстоятельства.
Правитель сказал полнейший бред, что понимал и сам. Брайен убил не по приказу.
Он смог прикончить того ублюдка только из-за того, что в его галлюцинациях он навредил Авроре.
– И теперь вы пообещаете не угрожать «светлой».
– Брайен, – Правитель усмехнулся. – У тебя нет права голоса. Но готов заверить, пока ты ведешь себя как послушный ребенок, ей ничего не грозит.
«Темный» пытался сам себя убедить, что Правитель не лжет.
– Мало Ребекки для игр со мной?
– Большая удача, что главные люди в твоей жизни – две беззащитные девушки. Хотя насчет Ребекки еще можно поспорить: она способна уложить на лопатки большинство охранников, только если их не много и они не лезут к ней под одежду.
Все нутро Брайена дернулось с места, чтобы вмазать беззаботно говорящему Правителю. Но делать этого категорически нельзя. Поэтому Брайен лишь хрустел пальцами, представляя, как ломались бы кости руки, покоящейся на большой дубовой столешнице.
– Но к чему ходить дамой, когда можно сразу тузом? Со «светлой» игра будет захватывающей!
– Конечно, как вам будет угодно. – И лицо Брайена застывает в фальшивой покорности.
Правитель удивляется столь сдержанной реакции на провокации, но тут же испытывает чувство власти над человеком и тает как снег под солнцем, разваливаясь на «троне».
– Помимо обсуждения того, что ты потрясающе справился со своей задачей, я хотел поговорить о вашем будущем с Ребеккой.
– Я вас слушаю. – Брайен и сам попытался расслабиться, но из-за попыток внушить самому себе, что все в порядке, нервы натянулись только сильнее. Самообман не помогал.
– Она уже сообщила тебе о том, что пришло время продолжить размножение?
– Мы животные, которых вы скрещиваете? Других слов подобрать не могли? – «темный» огрызнулся, но тут же заткнулся, проглотил слова и продолжил. – Да, сообщила.
На лице, покрывшемся множеством морщин, растянулась совершенно непонятная улыбка, а глаза заблестели, устремились в непроницаемое лицо Брайена в попытке прочитать его мысли.
– Полагаю, в скором времени вы приступите?
– Мне обозначить вам конкретную дату?
– Не стоит с этим медлить.
– Я вас услышал. Что-то еще?
– Пожалуй, это все. Я думал, наш с тобой разговор затянется надолго, но ты сегодня, на удивление, послушный, сдержанный и даже немного скучный. Можешь идти. – Правитель указал рукой на дверь, и Брайен, не думая задерживаться ни на минуту, вежливо попрощался и скрылся за массивной дверью.
Через несколько секунд к Правителю подошел один из приближенных к власти советников и поклонился.
– Я же говорил, что все эти поклоны – пережитки прошлого.
– Это мой способ выразить почтение и глубочайшее уважение.
И снова старческое лицо чуть не треснуло от лести в свою сторону.
– Его отношения со «светлой» плохо на него влияют. Раньше его внутреннюю тьму было прекрасно видно, сейчас я не знаю, как заставить его выпустить ее и при этом убедить, что он сам дал волю этому.
– Но «светлая» – отличный способ манипуляций.
– Все его чувства противоестественны, правитель не должен иметь подобных отвратительных качеств, подобного тошнотворного груза. Он больше не подходит на эту роль.
– Лучше него никого нет, вы сами это понимаете, Правитель. И чем больше сейчас в нем «света», тем больше потом будет «тьмы». Он превратится в машину для убийств и собственными руками прикончит жалкий, самопровозглашенный идеальным мир.
Ритмичный писк возле левого уха проник сквозь туман в моем сознании, возвращая мне чувства. Я попыталась поднять руку, но смогла лишь дернуть пальцем. В этот миг кто-то подбежал ко мне, и теплая ладонь накрыла мое запястье.
– Аврора, ты меня слышишь?
Я повернула голову в сторону и приоткрыла глаза, встречая огромный поток света. Вместе с белой вспышкой пришла и режущая боль. Я зажмурилась, тогда меня тут же спрятали в тени тела.
– Дэйв, это же ты? – шепотом спросила я, повторяя попытку разлепить тяжелые веки.
– Разве у тебя есть еще один классный муж на день?
– Да, это ты. – Я искренне улыбнулась от радости видеть его сейчас здесь и слышать знакомый голос, лишенный всякой загадки.
Он отвечал той же доброжелательной улыбкой, хотя глаза выдавали его настороженность.
Вопреки слабости и сильному головокружению, я немного приподнялась на локтях, а Дэйв тут же подставил под спину подушку, чтобы я смогла сесть.
– Что вообще…? Как я тут оказалась? – Последнее, что я помнила, как зашла в подъезд. Голова гудела от мыслей, и я сама всем сердцем хотела отключиться. Именно это и случилось.
– Сквозь сон услышал, как что-то ударилось об дверь. Пришлось встать и проверить. На пороге квартиры я обнаружил тебя без сознания. Утром вызвал скорую.
По всей видимости, потеряв сознание, я начала падать и неслабо ударилась об дверь лбом, затем затылком об пол. Как раз в этих местах скопились самые болезненные импульсы, пускающие свои корни в мозг.
– Почему ты упала в обморок? – Дэйв слегка наклонился ко мне, поправил одеяло и принялся разглядывать глаза, который сейчас больше походили на заляпанные стекла.
– Сама не знаю.
– Что-то произошло?
– Ты не представляешь, сколько всего произошло, – промямлила я.
Нащупав ушибленные места и убедившись в том, что никаких кровавых ран нет, я вновь посмотрела на мужа, лицо которого становилось все угрюмее, серьезнее и задумчивее.
– Все твои показатели в норме, Аврора. Должна же быть хоть какая-то причина.
В палату зашла женщина в белоснежном халате, с собранными в высокий хвост волосами и с безэмоциональным лицом компетентного врача.
– Аврора Брукс, – обратилась она ко мне, одним лишь взглядом отогнав в сторону Дэйва. – Как вы себя чувствуете?
– Нормально, если не считать головокружения и тошноты.
– Врачи не могут установить причину потери сознания на такое длительное время, так как ваш организм абсолютно здоров. Есть вероятность, что вы испытали стресс, шок, но вряд ли что-то могло напугать вас ранним утром, когда вы шли за стаканом воды.
Весьма «оригинальную» историю придумал Дэйв. Я на секунду отвела глаза в его сторону, отметив, что он все так же задумчив, и вновь посмотрела на врача. Женщина активно что-то записывала в карточку, анализируя данные на мониторе.
– Не хотите рассказать, что же все-таки произошло?
– Меня замучила жажда. Я лишь хотела выпить воды, но на кухне у меня резко закружилась голова. Больше я ничего не помню.
Губы женщины образовали тонкую полосу, а брови сдвинулись к носу, образуя на лбу морщинки. Она в последний раз пробежалась глазами по записям, стерла с лица некую злость из-за невозможности добраться до истины и дежурной улыбкой подбодрила меня.
– Ваш муж должен лучше присматривать за вами. Вы знали о своей беременности?
Вместо шока, который я должна была сыграть на отлично, я выдала с потрохами страх и ужас.
– Не стоит так переживать. – Снова она, холодная, почти неживая, любезная женщина, пытается вдохнуть в меня спокойствие. – С вами все в порядке. Но надо будет сдать анализы, сделать томографию головного мозга и встать на учет. У вас пятая неделя беременности, вам полагается регулярно посещать врача гинеколога. С учетом, что вы склонны к внезапной потери сознания, назовем это так, посещения должны быть частыми.
Нет, нет, нет. Я в панике начала бегать глазами по палате и пытаться восстановить собственные слова. Я говорила Ребекке, что не сдамся, так какого черта у меня мороз по коже от того, что мне неизбежно придется сообщить всем о ребенке и встать на учет.
Это означало, что отмотать ничего нельзя. Исправить ничего нельзя. А ведь в укромном месте, среди моих геройских мыслей, было одно здравое решение – аборт. И неважно, чего хочу я или Брайен. Это могло спасти нас от смерти, а ребенка от жизни, которую я даже представить себе не могла.
Если ребенка вообще взяли бы в качестве подопытной крысы. Велика вероятность, что с ним бы распрощались еще в младенчестве.
Теплые руки коснулись моих щек. Я и не заметила, как начала плакать.
Дэйв подошел ко мне, стер с лица дорожки слез, попытался успокоить. Мои губы задрожали в попытке прошептать «светлому» о своих страхах.
– Я все понимаю, не надо, – сказал он мне, оберегая меня от нелепости сболтнуть чего-нибудь лишнего.
Врач понаблюдал за всей этой картиной, сделал еще одну запись и сказал:
– Завтра у вас встреча с психологом. Эту ночь вы проведете в больнице.
Улыбка. Кивок. С гордо поднятой головой, словно спасши меня от гибели, женщина вышла в коридор.
И тогда я надломилась в очередной раз. Нельзя было ничего говорить, нельзя было показывать свои эмоции. Чувствовала, словно за мной следит миллион глаз. Внутри билась в истерике. Снаружи сидела с мертвенной бледностью и красными глазами.
Ты должна быть сильной. Ты обещала себе и ребенку.
– Никто не знает, что ты в больнице, я не стал звонить. Если ты хочешь увидеть своих родителей, то я могу их привезти.
– Нет, – я категорично покачала головой. – Им лучше не знать об этом.
– Может, Джой?
– А смысл? Здесь все равно невозможно поговорить. И тем более она тоже беременна.
– Но я не могу с тобой сидеть весь день. Мне нужно съездить на работу хоть на какое-то время.
– Не волнуйся, я уже давно не нуждаюсь в няньке. – Я улыбнулась достаточно фальшиво, что самой стало тошно ото лжи.
– Ну да. Ты каждый раз именно это и доказываешь.
Усмешка слишком сильно выбивает из легких воздух, и кажется, что меня сейчас вывернет наизнанку. Я резко сажусь на край кровати, из-за чего перед глазами темнеет, а затем хватаю какую-то емкость, любезно протянутую Дэйвом. Но в итоге я лишь скривилась от рвотного позыва.
– Все еще не нужна нянька?
– Я не хочу напрягать Джой. У нее своих дел полно.
– В плане беременности и токсикоза она, как никто другой, поймет тебя. И плюс с ней время пролетит незаметно, она кого угодно заболтает. – Дэйв забрал у меня из рук пустое подобие тазика, помог лечь обратно, чтобы голова не закружилась сильнее. – Тебя нельзя оставлять одну, слишком много факторов может навредить тебе.
– Но и пылинки с меня сдувать не надо.
– А это и не моя забота. Но, к твоему сожалению, сегодня ты проведешь ночь в скучной палате. Возможно, выспишься, отдохнешь и быстрее оправишься.
Дэйв хотел уже собраться, но я ухватила его руку и попросила посмотреть на меня.
– Пожалуйста, не зови никого.
Он долго упрямился, приводя аргументы в пользу сиделки на день. Но в конце сдался, когда понял, что мне действительно лучше побыть одной.
Я не хотела ничего объяснять, не хотела видеть тревожных лиц. Единственный человек, с которым мне надо было все это обсудить, это Брайен. И пока я не встретилась с ним, пока мы не поговорили нормально, я отказываюсь выкладывать весь сгусток новостей людям, не имеющим возможность как-то повлиять на происходящее.
На первой ступени стоит Брайен. И я надеюсь, что для него тоже важнее поговорить об этом со мной, а не с кем-либо еще.
– Будь осторожна. – Дэйв сжал мою руку на прощание, и когда он скрылся за дверью со вставкой из матового стекла и его макушка потерялась в редком потоке людей, я продолжала ощущать его рядом.
В нем я тоже нуждалась. Он был моей единственной опорой и защитой и «светлом» мире. Джой обладала совершенно иной энергетикой, ее надо было защищать, от нее стоило скрывать некоторые вещи для ее же безопасности.
Несмотря на то, что я всячески пыталась убедить себя в способности самостоятельно существовать в «светлом» мире, без дружеского плеча, без человека, который знал бы все, читал меня без слов, он был мне нужен. Без него я бы давно пропала.
Заполнив всю свою голову мыслями о «светлых» людях, я избежала травмирующих меня переживаний. Намного проще думать о реакции семьи и друзей на беременность, чем о том, сколько еще тайн в жизни Брайена, о которых мне не узнать.
Дэйв понимал, что этой ночью ему придется отложить сон и встретиться с Брайеном, который придет к границе и из-за отсутствия Авроры направится прямо к ее комнате.
Так и случилось. Дэйв сидел на заправленной кровати, от скуки читал книгу, лежащую на прикроватной тумбе Авроры, когда в окно постучали. «Светлый» впустил Брайена, и лишь тогда выключил свет.
– Где она? – Брайен тяжело дышал, словно пробежал марафон, и агрессивно смотрел на Дэйва, который в отличие от него был спокоен, хоть и слеп.
– Она в больнице. Но уверяю тебя, с ней все хорошо.
– Что случилось?! – «Темный» сделал один шаг к Дэйву, сжал кулаки от желания врезать кому-нибудь. Ему было легче испытывать злость, чем чувство страха, которое в последнее время стало одним целым с ним.
Дэйв определенно чувствовал нападки в свою сторону, но держался уверенно. Понимал, что сейчас не лучшее время отыгрываться за старые стычки и манипулировать Брайеном, находящимся на грани срыва.
– Ты собрался молчать?! – Еще один шаг.
– Во-первых, не ори, ты не у себя дома. У нас есть соседи, которые ночью спят. Во-вторых, если все идет не так, как ты задумал, то я в этом не виноват, поэтому будь добр, не убивай меня. В-третьих, успокойся и дай возможность рассказать о том, что с ней.
– Во-первых, во-вторых и в-третьих, не смей мне указывать.
– Как я мог забыть о том, какой ты дружелюбный.
Спокойствие скрылось с лица Дэйва, сменившись злостью. Он терпеть не мог чувствовать себя слабой букашкой, стоящей рядом с хищником. И еще больше ему не нравилось испытывать на себе гнев, который не заслужил.
Брайен отступил, чудесным образом угомонив зверские порывы. Его негатив был не оправдан, хотя сам он за несколько секунд выстроил цепочку аргументов, оправдывающих нападки. Например, он мог глупо списать все на ревность. Уж Аврора должна была его понять в этой ситуации, а не кричать о том, что ревновать – плохо.
– Прости, – процедил он, признавая неправильность своих действий.
– Плевать. – Дэйв наощупь нашел край кровати и сел на него. – Будешь стоять? – обратился он к «темному».
Брайен молча сел на приличное расстояние от Дэйва, чтобы не податься порыву врезать ему, просто потому что хочется выпустить пар на ком-то.
– Она потеряла сознание, когда возвращалась домой после встречи с тобой.
– Мы с ней не виделись, – прохрипел Брайен, пытаясь сглотнуть ком переживаний.
– Тогда у меня еще больше вопросов о том, что могло довести ее до обморока.
– Она разговаривала с Ребеккой. Видимо, та что-то сделала.
– Я больше поверю в то, что ты на расстоянии смог довести Аврору, чем в то, что Ребекка бездумно обрушила тяжелую информацию на девушку, известную своей неустойчивой психикой. И Ребекка мне нравится, а ты – нет.
– Жить стало легче. Передам Ребекке весточку о том, что у нее появился фанат среди блондинистых парней.
Дэйв фыркнул, Брайен обиженно отвернулся. Словно два мальчика в садике не смогли поделить машинку. Глупость диалога даже их заставила признать, что надо вести себя соответственно возрасту и не тратить время на колкости.
– Что такого могла рассказать Ребекка?
Брайен долго и не думал об этом. Косяков за ним много, но один выделялся на фоне остальных. За эту ошибку он будет корить себя всю жизнь.
– Из того, что ты так долго молчишь, я могу сделать вывод, что историй много. Верно?
– Верно. Но я догадываюсь, что Аврора могла выклянчить у Ребекки.
– Выклянчить?
– В противном случае Ребекка никогда бы не заговорила об этом. И видимо Аврора нашла способ ее разговорить.
– Проще узнать у кого-то другого о тебе, нежели ждать, когда ты осмелишься заговорить.
– А ты, я смотрю, знаешь все о наших отношениях.
– Нет, не все. Но Аврора постоянно говорила о том, как много у тебя тайн и что ты не торопишься раскрываться. Видимо, тебе проще, когда за тебя это делает твоя подруга.
– Я пришел сюда не для того, чтобы ты говорил очевидные вещи и смешивал меня с грязью. Поэтому вернемся к тому, как себя чувствует Аврора.
– Вечером я заходил к ней. У нее легкое сотрясение мозга, в остальном все хорошо. Днем ее выпишут, как только она посетит психолога. Завтра ночью увидитесь, сам все детали спросишь, – говорил Дэйв в спокойной манере, пока не вспомнил о рвотных позывах. – А ну еще ее мучает токсикоз, но это другая история.
«Светлый» с одной стороны хотел подколоть Брайена, с другой выразить поддержку. Но времени думать об этом не было.
– И нам надо об этом поговорить. – Серьезный тон Брайена дал понять Дэйву, что лучше обойтись без дурацких шуток.
– Может, все-таки стоит поговорить сначала с Авророй. Игры в нормальную семью пользу не принесут.
– Нам лучше знать, что приносит нам пользу, а что – нет. И я надеюсь, что нам больше не придется разговаривать на подобные темы.
– В «светлом» мире думают, что отец ребенка – я. Нам придется разговаривать об этом.
– Как раз об этом…
– Нечего обсуждать даже, – Дэйв перебил Брайена. – Аврора – моя лучшая подруга, и я буду защищать ее, помогать ей и тебе, если что-то от меня будет требоваться. Все, что я могу сейчас, это играть роль счастливого отца.
– Я не могу даже просить об этом. Но это вынужденная мера.
– Ты спас меня и Амелию, я прикрою вас в «светлом» мире. Это не сложно, тем более когда умеешь врать. И больше это должно беспокоить тебя: мне бы не нравилось думать о том, что у моего ребенка для всех другой отец.
– Это сейчас второстепенное и ненужное. Не в том положении, чтобы обращать внимания на… мелочи. И если кто и будет отцом вместо меня для «светлого» мира, то только ты.
– Хорошо.
– Тогда, – Брайен встал, вслед за ним и Дэйв, – береги ее днем.
– А ты постарайся найти способ спасти их обоих.
Они протянули ладони, но завершить разговор рукопожатием не могли из-за жжения. Поэтому вместо ладоней, они взяли друг друга за предплечья, создав тем самым свой вид проявления уважения.
Оба одновременно чувствовали неприязнь, заложенную на генетическом уровне, и доверие, дружескую связь, пусть и скрытую за колкостями.
– Хорошо, что ты не отказался от ребенка, – сказал Дэйв, когда Брайен уже подходил к окну.
– Я не потеряю их. Буду защищать, чего бы мне это ни стоило.
Глава 5
Хлопать тапками об плиточный пол – безумно интересное занятие. Особенно, когда кругом тебя… ничего. Я уже больше часа жду психолога, которого мне настоятельно порекомендовали пройти. Лучше бы сразу отправили к психиатру, что уж мелочиться.
Я прошла обследования, встала на учет. Из-за всей этой волокиты у меня гудели ноги, трещала голова. Очень сильно хотелось кушать, но еда в больнице не вызывала аппетита.
В миллионный раз убеждаюсь, что больница не может оставить никаких приятных впечатлений, даже если будут условия, как дома.
В палату зашла молодая девушка и любезно обратилась ко мне.
– Аврора Брукс, пройдемте за мной. – Я тут же спрыгнула с кровати и поплелась за ней, минуя двери с различными табличками и тоскующих в очереди зевак.
Перед глазами мелькнула надпись «психолог», тогда я поняла, что, наконец, мы добрались до нужного кабинета. За белой дверью скрывалось такое же белое помещение, на удивление очень уютное. Я села на небольшой диванчик и ко мне тут же подошла до боли знакомая женщина.
– Здравствуй, Аврора. – Она села на противоположно стоящее кресло. Нас разделял небольшой журнальный столик, но даже этой дистанции мне было мало. Из-за ее улыбки по телу прошелся холодок, я вся сжалась, села прямо, не смея больше облокачиваться на мягкую спинку.
– Здравствуйте, – пропищала я, слегка вжимая голову в плечи.
Женщина прекрасно видела, как я реагирую на нее, как мой испуг сочится из меня при каждом неровном вдохе. Она делает пометку в своем блокноте, и я сразу понимаю, что облажалась.
– Надеюсь, ты не против, что я говорю так неформально? – она косится в мою сторону и снова что-то строчит.
Да чтоб твоя ручка писать перестала!
– Конечно, нет, как вам будет удобно.
Приходится сделать глубокий вдох, затем выдох. Мне удается унять дрожь в теле.
Я прекрасно помню, как именно эта женщина была со мной в том самом «лагере». Ее взгляд, ее пальцы, которые часто держали шприц, и ее сочувствующий тон в голосе – все это мелькало картинками перед глазами. Тогда она не была лишь «психологом», и, вероятно, сейчас тоже им не является. Это какая-то ловушка, и каждое мое неверное слово могло обернуть все против меня.
Я должна была сосредоточиться, должна была в кои-то веки включить голову и обхитрить ее анализирующую натуру.
– Что-то не так? – снова смотрит на меня внимательно, пытаясь уловить каждую эмоцию.
Но я лишь притупляю взгляд, слегка сутулюсь и обращаю напряжение и страх в легкое волнение.
– Просто врачи, обследование… Все это выматывает и немного пугает.
– Конечно, я тебя понимаю, – улыбается. – Но я не врач, я твой друг. Мы просто с тобой побеседуем. Ты же не против?
А как будто у меня есть выбор? Знаю я этих «неврачей» и знаю, что они могут сделать с мозгами в считанные секунды. Друзья не водят на шокотерапию, не вкалывают снотворное и уж точно не пытаются устроить растроение личности, чтобы потом убить каждую отдельно.
Но у всех свое понимание о дружбе, как я погляжу.
Воодушевленно кивнув ей, я приготавливаюсь к игре, из которой я просто обязана выйти победителем. Что бы она ни спросила сейчас, я должна дать тот ответ, который охарактеризует меня как «светлую» и не даст им поводов вернуть меня в лагерь.
Сердце пропускает удар, когда я думаю о том, что отвечаю не только за себя. Руки тянутся к животу, я испуганно смотрю вниз и представляю Брайена рядом. Сейчас я очень сильно хочу оказаться в его объятиях: в них спокойно, уютно и безопасно, несмотря на нависающие угрозы.
Но я растворяю этот образ. Я «светлая», и меня ничто не связывает с «темным» миром.
– Приступим. Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше, если не считать того, что я соскучилась по дому.
– Тебе нравится место, где ты сейчас живешь?
– Да, очень. Дэйв снял прекрасное жилье.
– Дэйв – твой муж, верно? – Я киваю. – У вас с ним все хорошо?
– Как видите, – я кидаю короткий взгляд на живот, затем снова смотрю на нее, расплываюсь в улыбке. – Мы ждем ребенка! И это так волнительно.
– Примите мои поздравления. Чувствуете уже, как просыпаются материнские инстинкты?
– Я очень сильно хочу защитить своего ребенка от всех угроз и вырастить его в любви и заботе.
– Разве вам что-то угрожает?
– Ну знаете, дети бывают такими непоседливыми! – придуриваюсь я. Знала бы она, что даже наш никчемный диалог является прямой угрозой. – Они могут упасть на ровном месте. Наверное, я рано об этом беспокоюсь, но не хочется, чтобы мой ребенок получал травмы и болел.
– Прекрасно тебя понимаю. Быть родителем очень сложно, это большая ответственность, и я рада, что ты это осознаешь. А как отреагировал Дэйв?
– Мы еще не успели все это обсудить, так как я узнала о беременности только вчера. Но я видела его глаза: он был безумно счастлив. Сегодня я вернусь домой, надеюсь, нам удастся поскорее поговорить и рассказать об этом близким людям.
– У вас же с ним уже установились доверительные отношения?
– Конечно. Он же мой муж. Я люблю его и полностью ему доверяю. Я уверена в том, что у нас получится создать крепкую и счастливую семью.
Женщина слишком быстро перескакивает с вопроса на вопрос, пытаясь сбить меня, лишить бдительности. Но я отвечаю максимально в стиле «светлой» и пытаюсь заговорить ее воодушевленными речами.
– Тогда я могу полагать, что он знает все твои секреты?
Приоткрываю рот, с желанием гордо воскликнуть да, но тут же понимаю, что в этом вопросе есть уловка.
– Но у меня нет никаких секретов. Дэйв знает обо мне все. – И я бросаю в женщину хмурый взгляд, словно совершенно не понимаю, как она может задавать подобные вопросы.
Она тут же тушуется, хотя и не желает сдавать позиции. Улыбается.
Все той же дежурной улыбкой, которая застыла на лицах всех сотрудников больницы. Их чопорная любезность и фальшивость меня бесят.
И как, спрашивается, я могла принимать это за чистую монету долгие годы?
– У тебя все в порядке со сном, Аврора? Ты всегда высыпаешься?
