Текст книги "Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом"

Автор книги: Елена Инспирати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 14

Никогда не думала, что испытывать ненависть к человеку так неприятно. Это не сравнится с болью, которую могут причинить любимые, или с горем утраты. Но почему-то лично у меня все хорошее, что когда-то была в сторону Блэйка, обернулось ножами и воткнулось между лопаток.

Почему же, черт возьми, он не нашел другого выхода?! К чему привела его гордыня?!

Даже к Правителю я не испытывала столько отвращения. От него стоило ждать грязи и зла, а от Блэйка… Я даже подумать не могла.

Мои рассуждения, мое внутреннее терзание прервали хлопки. Тяжелые и редкие, как удары по щекам. Я тут же отвернулась от развалившегося на асфальте Блэйке, но так и не успела посмотреть на того, кто так страстно и по-издевательски аплодировал нам: Брайен спрятал меня за своей спиной и попросил не высовываться.

– Как же все это трагично. Он ведь пытался помочь тебе Ребекка. – Слышу голос, от которого под кожей табуном бегут отвратительные мурашки.

«Темная» встает рядом со мной и говорит совершенно невозмутимо:

– Он пытался помочь себе и своему раздавленному, как ему показалось, эго. И нашел совершенно не подходящий путь, который и привел его к такому концу.

– Но, тем не менее, он все еще жив, а значит делов натворить еще может.

– Он жив, лишь потому что я считал его каким-никаким другом, – сказал Брайен.

Правитель рассмеялся на это.

– Он жив, потому что ты, Брайен, слабак, который не способен убивать. Даже если прижимающейся к тебе блондинки грозит опасность.

– Я бы с радостью убил…

– Меня? Есть два человека, которых ты пальцем не тронешь: это я и Аврора. Мне ты подчиняешься, а ее защищаешь. Я точка твоего зла, его источник, она же помогла открыть тебе «светлую» сторону. И я благодарен ей, ведь в итоге ты себе не принадлежишь. Где тот Брайен, который всегда боролся за себя и голодающую оборванку под боком? Тебя сломали, еще очень давно. А смерть той беременной девчонки добила окончательно. Но вот появляется она, якобы способная изменить весь твой мир. Что ты сделал, Брайен? Стал сильнее чем когда-либо? Нет, ты размяк.

– Вы ошибаетесь, – озлобленно произнес Брайен.

– Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой. Чем даже она. И в глубине души ты понимаешь, что я прав. Не глупи, а лучше последуй сейчас за мной, иначе ты потеряешь последнее, что было в тебе когда-то.

Я испугалась, что Брайен действительно может пойти за Правитель, из-за чего вцепилась в одежду пальцами, как ненормальная, и потянула его на себя.

– Я понимаю, чего вы хотите. Вы этого не получите.

– Брайен, – на выдохе говорит Правитель. – Либо ты добровольно идешь за мной, либо я насильно приведу тебя вместе с ней. Ей, наверное, очень понравилось в той комнате.

– Это какая-то очередная уловка, – сказала Ребекка, после чего подошла ближе ко мне и к Брайену, словно готовясь к худшему.

Они переглянулись с Брайеном, и тогда «темная» начала медленно тащить меня к машине. Но я не хотела покидать Брайена ни на секунду. Только ему я доверяла больше чем себе, и только он мог обеспечить мне безопасность.

– Не уйду, – шептала я, прижимаясь всем продрогшим телом обратно к Брайену.

– Аврора может идти домой. Ее проводит Ребекка. Мне нужен только ты, Брайен.

Ребекка пытается меня отлепить от широкой спины, просит идти за ней в мой дом, где уже не безопасно. И никогда не было безопасно!

Мое упрямство прекратилось, только когда я вспомнила о Дэйве. В это же мгновение я отпрянула от Брайена и позволила ему повернуться ко мне.

– Дэйв. Он… с ним… возможно, – запиналась я, хватая воздух ртом слишком часто.

– Отправляйся домой с Ребеккой. Я приду к тебе, как только появится возможность.

Брайен держал мое лицо в ладонях и говорил мне тихо, но не скрывая того, как сильно нервничает. Не успела я прочувствовать жизненно необходимое тепло его короткого поцелуя, как он ушел вперед к Правителю, а меня Ребекка повела в машину.

Почти без сил я ехала на переднем сиденье, не думая ни о чем, не ощущая времени и пространства вокруг себя. Лишь то, что я еще пару минут назад была прижата к Брайену, а сейчас становилась все дальше от него, влияло на меня. Присутствовало горькое ощущение того, что встреча может оказаться последней. Нас все равно попытаются разлучить. Даже если бы мы были приклеены друг к другу, с нас бы сняли кожу.

На губах сидела эта горечь, я смаковала ее, чтобы наконец привыкнуть.

Хотя давно должна была это сделать.

Когда машина затормозила у самой границы, Ребекка громко и раздраженно сказала:

– Надо успеть, пока не начало светлеть.

И снова пришлось бежать. По мокрой земле, по талому снегу, не чувствуя ног. Окно в комнату Дэйва было открыто, поэтому Ребекка подвела меня к нему.

– Я не смогу залезть, – говорю ей, а она упрямо пытается подсадить меня.

– Ты должна. Другого варианта нет.

Заставляю себя из последних сил затащить тело в окно. Сдираю напрочь кожу на руках и коленях, но каким-то чудом вваливаюсь в комнату и быстро отползаю в сторону. Ребекка шустро оказывается рядом, и первым делом мы обе смотрим на тело, оставленное на полу без сознания.

Ребекка почти приближается к Дэйву, как в комнату начинают проникать первые лучи солнца. Ей приходится упасть на пол и спрятать лицо от света. Ее ладонь тянется вперед, она ищет Дэйва. И когда она чуть не касается его руки, я вскрикиваю, чтобы ее остановить.

Но ей не больно.

Черт возьми, ей не больно!

– Пульс есть, – выдыхает она облегченно.

Я ползу к ним и осматриваю Дэйва. Вся правая сторона его головы была залита кровью, капли стекали в уши, к шее.

– Ты как? – спрашивает Ребекка. Но я ее игнорирую.

Бездумно трясу Дэйва, пытаясь привести его в чувства.

– Как-то раз Брайен ударил его головой об стол, и он сказал мне добить его, чтобы он смог прикинуться, что потерял память, – бубнила себе под нос. – Но не думаю, что тогда все было настолько серьезно, как сейчас.

– Блэйк и тебя ударил. Как ты себя чувствуешь?

Не видя, Ребекка тянет к моей голове свою руку, но я беру ее за запястье и направляю к Дэйву.

– Не меня надо осматривать, а его. Мне хватило одного удара, чтобы я отключилась на какое-то время. С Дэйвом ему пришлось постараться.

– Аврора, если ты сейчас же не ответишь мне! – задыхаясь, кричит Ребекка.

– Все нормально. Со мной все нормально. – Не уверена, что говорила правду. Но я не теряла сознание, хотя была к этому склонна, и кровь не бежала.

– Псевдогеройству у Брайена научилась? Решила не говорить о своих проблемах, потому что другие тоже в заднице? Неожиданно для такого капризного ребенка.

Быстро поднимаю на нее свой взгляд, услышав в словах упрек. Вижу ее зажмуренные глаза, сморщенный нос и хмурые брови. Она противится солнцу, но, тем не менее, пытается как-то осмотреть Дэйва, хотя бы наощупь. Но а я завороженно смотрю на ее идеальные черты лица, на идеальную кожу, идеальные шелковистые волосы и идеальную фигуру. Даже когда она так скрючена, когда лицо ее все в мелких морщинках из-за попыток плотнее сомкнуть глаза, она выглядит и-де-аль-но.

Блэйк, действительно придурок, раз упустил ее.

– Хватит пялиться на меня, – огрызается она. – Мне и так из-за света плохо, а ты еще разглядываешь меня так, словно первый раз увидела. Ах, да, – она замолкает, – действительно первый.

– Ты красивая.

– Я знаю. А теперь давай займемся чем-то более полезным, чем раздача комплиментов. – Она произносит это слишком агрессивно. Возможно, ей не нравится, когда такое говорят в ее адрес?

Ну конечно, тупая ты голова. Ей говорят это постоянно, только это в ней всегда ценили окружающие, вряд ли она рада вновь быть просто «красивой».

– Надо вызвать скорую помощь, – заключаю я.

– Кого? – удивленно спрашивает Ребекка.

– Врачей, которые ему помогут.

– И что ты скажешь? Что он так удачно упал?

– А что ты предлагаешь?! Он лежит без сознания уже несколько часов, нужен врач, который спасет его…

– Нет, – раздался тихий, совсем приглушенный голос прямо под носом. Я опускаю взгляд и вижу, как Дэйв пытается разлепить глаза. – Меньше всего мне хочется сейчас выдумывать байки.

Радость, слишком сильная и дикая, врывается в меня, и я пытаюсь приподнять Дэйва, хотя бы положить его голову на колени.

– Как ты? – воодушевленно спрашиваю я, аккуратно касаясь головы.

Он смотрит сначала на меня, пытается сфокусировать взгляд. Криво улыбается и произносит:

– Лучше всех.

После чего его полные удивления глаза замечают, как одна рука Ребекки покоится на его запястье, а вторая сжимает плечо. Он смотрит на «темную» с еще большим восторгом, чем минуту назад я. Но поражает то, что взгляд не похож на строгий оценивающий, он скорее теплый и мягкий, как будто он долго не видел свою… возлюбленную? От дикости допущенной мысли о том, что Ребекка после коротких встреч успела запасть Дэйву в душу, меня передернуло.

– Надо осмотреть твою голову, – говорит Ребекка, смущенно убирая руки. – У меня есть некоторые навыки, так как в основном именно я всегда лечила парней после драк. Ты говоришь членораздельно, тебя не тошнит. Если за день состояние не ухудшится, то можно не обращаться в больницу.

– Вряд ли можно обойтись без врача. Блэйк применил достаточно силы.

– Блэйк, – гневно ответила мне Ребекка. – Он подонок, безусловно. Но… Мне кажется вы, «светлые», такие нежные все, что из-за легкого удара уже теряете сознание.

Неужели оправдывает? Морщится больше, сжимает ладони в кулаки и аккуратно отползает в сторону, пока ее спина не касается дивана.

– Пойми меня, – снова обращается ко мне. – Я не хочу думать о том, Блэйк мог убить всех из-за меня. Мне кажется, что эта мысль сейчас уничтожит меня.

Сочувствие, на какое еще была способна я сейчас, раздавило последний, тонкий стержень внутри меня. Дэйв все еще смотрел на нас с Ребеккой в полном недоумении. Конечно, он знал, что Блэйк оставил его без сознания, но понятия не имел, почему это произошло. А спрашивать боялся. Не хотел лишний раз травмировать ни меня, ни Ребекку.

– Надо скорее все обработать. Вставайте. – Ребекка ловко поднялась на ноги. – Отведите меня в ванную, там я смогу сделать то, что должна.

– Ребекка, ты же не виновата, – почти шепотом сказала я. Прекрасно было видно, что Ребекка винила себя в произошедшем с нами и хотела все исправить.

– Давай без нравоучений сейчас. – Отсекает все попытки объяснить ей, как сильно я благодарна за то, что она здесь и как сильно она ошибается в том, что ДОЛЖНА что-то сделать.

Она не виновата. Никто из нас не обязан исправлять ошибки одного человека.

А Блэйк сейчас наверное лежит на солнце, не может уйти. Страдает от боли, желает себе смерти. И все… Никаких отважных попыток получить прощение.

Никто его не простит. Видимо, он это понимает.

Мы с Дэйвом вместе встаем, и он тихо спрашивает у меня:

– Ты мне все объяснишь?

– Конечно. – Когда объясню себе.

Они скрывается за дверью ванной комнаты вместе с аптечкой. Слышу лишь короткие вопросы о самочувствии и еще более короткие ответы.

Оказавшись в своей комнате, в полном одиночестве я резко издаю первый, разрывающую грудь всхлип, и начинаю рыдать.

Рыдать с такой силой, что не слышны собственные мысли. А их и нет, они втоптаны в самые глубины сознания, потому что так надо. Необходимо ни о чем не думать, ничего не загадывать. Потому что никому не сдались твои тревоги!

Осталось место лишь для физической боли. Я снимаю с себя всю одежду и только сейчас, стоя посреди комнаты нагая, понимаю, как покалечили мое тело. Начинаю чувствовать каждый синяк, поддаюсь головокружению и падаю на кровать. Покалеченными руками натягиваю на себя одеяло, замечаю, что ноги оставили небольшие кровавые следы.

Просто хочу уснуть. И проснуться целой, с уверенностью, что с ребенком все хорошо. В больнице все равно появиться невозможно. Как я объясню все эти побои?

Боль снова стихает, становится второстепенной и не беспокоящей. Так и засыпаю в слезах, понимая, что мы в полном тупике и помощи искать негде.

***_

Брайена снова привели в зал, где еще пару минут назад начался весь этот кошмар. Он еще острее почувствовал страх за Аврору и ребенка, ярче стали воспоминания в голове. Когда его парализовало, он думал, что настал конец. Подкрался к ним тогда, когда они верили, что есть шанс его избежать.

Он слышал ее и не мог допустить того, чтобы она погибла. Видел ее глаза, которые до сих пор смотрели с любовью и верой. Нельзя было подвести.

А затем пропасть. Ее тело, Ребекка с ножом в руках и настойчивый голос, который описывал каждую деталь.

– Что со мной происходит? – спокойно спрашивает Брайен, надеясь получить хоть какой-то разумный ответ. Но Правитель не торопился что-либо говорить: он перешептывался о чем-то с другими «темными». – Я задал вопрос!

Несколько пар глаз повернулось в его сторону с недовольно нахмуренными бровями. Правитель, сказав всем оставить его наедине с преемником, подошел ближе к Брайену и спросил:

– Это так важно?

– То, что происходит со мной, стоит в приоритете для вас. Вероятно, это угрожает всему, что мне дорого, и не только.

– Верно, это угрожает. Но не думай, что твой ребенок от твоей зрячей «светлой» меня не волнует. Я лишь решил пойти тебе на уступки.

– Уступки? – почти смеется Брайен. – Вы хотели убить ее на моих глазах! Или…

Лицо Правителя озарилось хитрой улыбкой, глаза сверкнули чем-то демоническим.

– Мне нужно было, чтобы все думали, что я ее убью. На самом деле я бы не посмел убить ту, с помощью которой можно манипулировать тобой.

Мужчина подходит еще ближе к Брайену, а тот смотрит на него пристально, пренебрежительно и с осязаемой ненавистью.

– Вы не в своем уме…

– Как и ты, мой дорогой. Ты уже давно не в своем уме. Механизм был запущен, когда ты думал, что твоя ненаглядная мертва. Это так поэтично.

– Вы получили то, что хотели? Машину для убийств, беспрекословно подчиняющуюся вам.

– Да, и я намерен сделать ее еще лучше.

Руки неосознанно потянулись к шее Правителя и почти сжались на ней. Одно движение, одно сильное нажатие могло сдвинуть все с мертвой точки, могло приблизить к свободе. Он чувствовал чужой пульс, слышал отчаянные вдохи. Все это крутилось в голове, пускало приятный адреналин.

Но оказалось неправдой.

Брайен действительно потянулся к шее Правителя, но сомкнуть пальцы так и не смог. Он застыл на месте и лишь воображал все, а мужчина видел все по темным, наливающимся кровью глазам. Видел, что еще осталась крупица того парня, которого ломали.

– Не сможешь, – шептал он. – Убьешь только тех, кого прикажу.

И, кажется, все встало на свои места. В голове вдруг стало ясно и чисто, кристально и прозрачно. Словно на поверхности воды лежали все ответы.

Тот день, когда он начал верить в смерть Авроры. Отправная точка, с которой все пошло совершенно не по той дороге. Именно Правитель был во главе всех тех действий, которые помогли создавать галлюцинации.

Появление «светлой» половины – любовь к ней. Укоренение «тьмы» – ненависть к нему.

Все это объединилось и сделало его «серым», только совершенно неправильным. Правитель нашел способ погружать в это дикое состояние, когда реальность становилась иной. Угроза для нее – пусковой механизм.

Правитель – тот, кто мог управлять.

Аврора – та, которая могла вытаскивать из этого состояния.

Теперь важно было понять, какое чувство превысит и кто в итоге будет иметь власть. Сможет ли Брайен быть самим собой?

– Я докажу тебе.

Хотя это уже и не требовалось. Хватило легкого анализа всех поступков, чтобы подтвердить себе самому, насколько глубок процесс этого изменения и как давно он начался. Он, кажется, необратимым, конечным и…

Как же чертовски сложно было осознавать факт, что ты уже давно не ты.

Чувствуешь все эти странные дыры в сознании, ниточки, за которые тянут. И не можешь ничего изменить.

– Приведите сюда любого охранника.

Брайен в прострации следил за медленно приближающимся человеком. Именно этот «темный» бил Аврору по ноге. В голове что-то щелкает.

– Ты не слабак Брайен. Если бы я хотел смерти Блэйку, то ты бы сделал это. Сам ты плохо можешь контролировать подобное, даже когда находишься в своем уме.

Он не хотел этой реакции, пытался мыслями заставить себя успокоиться, но было бесполезно. Ярость как наркотик пленила, подчиняла. Брайен сделал резкий шаг вперед.

– Убей его. – Звучит слишком заманчиво. Въедается в голову, становится голосом разума.

В руках откуда-то появляется нож, легкий, почти воздушный. Он не чувствует его, но почему-то уверенность в своей силе возрастает. И ненависть, душившая мгновение назад, отпускает легкие, а по рукам начинает течь что-то теплое и с запахом металла.

Пелена рушится, пропадают странные образы, и голос Правителя перестает вызывать что-то помимо отвращения. Брайен медленно опускает глаза, смотрит трезвым взглядом.

– Черт, – шипит он, отскакивая от тела, истекающего кровью. – Я не хотел этого.

– Зато хотел я.

Это ненормально. Это не просто пугает, а вызывает панику, настолько сильную, что дыхание сбивается. Сожаление скорее не из-за падающего на пол «темного», а из-за испачканных в крови руках зудит под кожей.

– Я не мог убить! – отчаянный крик. – Я не мог подчиниться!

– Но все же именно это ты и сделал. – Правитель протягивает Брайену какой-то кусок ткани, чтобы тот мог вытереть руки. – Унесите это куда-нибудь.

– Ему можно помочь. Его можно спасти.

– Нет, Брайен. Его не нужно спасать.

«Темного» уносят быстро, и Брайен наблюдает за этим, сглатывая ком в горле.

Ты больше не принадлежишь себе.

– Где же твой юмор, Брайен? Где все те шуточки, которые ты любил опускать? Где высокомерие и гордыня?

И следа больше не было. Ничего не осталось.

– Однажды, когда я стану правителем, я оторву вашу голову и использую ее как мяч для игр. Только представить, с какой радостью все будут пинать ее, – говорит Брайен, стискивая зубы. Потому что по какой-то причине слова вылетать не хотели, приходилось прикладывать усилия.

– Когда ты займешь мое место, от того Брайена, который пытается бороться, останутся лишь воспоминания в голове блонди. Если ей, конечно, повезет дожить до этого момента.

Рука находит ворот рубашки Правителя, и Брайен цепляется за него, встряхивает его.

– Если хоть один волос с ее головы упадет, вы поймете, какого быть с ножом в животе.

– Какой грозный. Меня даже интригует это.

Брайен отпихивает мужчину в сторону и идет к выходу из зала. Таилась в сердце еще глупая надежда на то, что до сих пор ночь и есть шанс добраться до Авроры.

– Ты же не хочешь ей навредить? – вопрос спину.

Брайен останавливается и спрашивает:

– Я не трону пальцем ее и вас, вы сами об этом говорили, разве нет?

– Ты думаешь, так будет всегда? Вы настолько наивны, что верите в силу любви и прочей ерунды? Ненависть сильнее, губительнее и намного привлекательнее благодаря разрушительному эффекту. Настанет тот момент, когда ты просто не сможешь даже на подсознательном уровне останавливаться возле нее. Она превратиться в ничто, и ее попытки сопливо тебе помочь погубят ее.

– Я не верю в это. – Брайен снова начинает идти.

– Позволь помочь.

– Что? – он косится в сторону Правителя. – Это уже лишнее.

– Она не сможет родить в «светлом» мире, ты это знаешь. Они убьют ребенка. Я же гарантирую тебе, что она и ребенок останутся живы.

Бред, обрамленный каймой как-то слепой надежды. Брайен недоверчиво смотрит на мужчину, ожидая подвоха. Он не верил в это, безусловно, но почему-то хотелось…

– Что вы хотите?

– Ты должен минимизировать встречи с ней.

– Нет.

– Послушай. Когда подойдет ее срок, она должна быть здесь. Ты гарантируешь мне, что продолжишь активную подготовку к правлению без прогулок со своей «светлой», а я – безопасность ей и ребенку.

– Врете вы искусно.

– Первый раз я решил договориться с тобой честно. У меня нет мотивов убивать ее, она полезна как никто другой. Все что я делал до этого – уловка. Она беременна от тебя, Брайен. Она беременна от «темного». Сама она тоже хороша, правда, ей говорил обратное. Ваш ребенок будет открытием, чем-то совершенно новым. Думаешь, я потеряю возможность изучить это первым?

– Нет, никогда Аврора и ребенок не окажутся в ваших руках ради порабощения «светлого» мира.

– Либо так, либо я прикончу ее сейчас. Я все знаю о ней. И видимо без угроз до тебя не доходит, что твое согласие никому не нужно.

Брайен делает один вынужденный кивок, рассчитывая на то, что «сделка» даст им какое-то время. Он был уверен, что Правитель не любезничал с Авророй. Вероятно, он унизил ее, пригрозил смертью. И все ради больших эмоций и большего спектакля?

Конечно, нет. Мотивы Правителя куда более серьезные. Он никогда ничего не делает в убыток себе. И сейчас эта благодать в виде договоренности была выигрышной только для Правителя.

Оставалось лишь догадываться, какой шаг будет следующим.

Глава 15

Я проснулась, когда уже вновь наступила ночь. Через силу открыла глаза и заметила Ребекку, пристально смотрящую в окно. Она повернулась в мою сторону, услышав, как из-за моей попытки подняться, слегка скрипнул матрас.

– Я осмотрела тебя, – тихо сказала она, не отходя от окна. – Пострадали только ноги и руки, ну и голова. – Ребекка смотрит в пол, продолжает нерешительно, через силу: – Они могли навредить ребенку, ты это понимаешь?

– Но не навредили. – Я принимаю сидячее положение, прикрываю грудь одеялом.

Ребекка действительно обработала каждый порез, намазала чем-то синяки.

– Ты не можешь знать наверняка. Необходимо посетить врача.

Она дает мне в руки теплую одежду, словно прочитав мысли о том, что мне жутко холодно. Затем садится на кровать, выдерживая дистанцию.

– И что я им скажу? Отец ребенка – преемник, и Правитель «темных» жаждал со мной познакомиться. Как видите, встреча прошла прекрасно. Так?

Ирония в голосе смешит меня саму, и я начинаю странно смеяться. Горло саднит, словно маленькие иголки впиваются в глотку, и где-то между ребер сгусток чего-то липкого больно давит.

Смех перерастает в кашель, слишком сильный и громкий. Снова начинаю чувствовать ломоту в теле, боль в каждом ушибленном месте и головокружение. Адреналин действительно творит чудеса: еще недавно я могла добежать до дома и забраться в окно, сейчас же по мне словно танк проехал.

«Темная» реагирует на мое беспомощное состояние почти молниеносно. Она стягивает с меня одеяло и в быстром темпе надевает теплую одежду на трясущееся тело.

Сквозь кашель я сказала:

– Не нужно…так заботиться.

– Я делаю это не из-за чувства вины, как ты могла подумать. – Она заставляет лечь обратно в постель и окутывает меня одеялом. – Тебе нужна помощь, а ты слишком «сильная», чтобы об этом сказать.

– Это обычная простуда.

– Где же та Аврора, которая ныла на каждом шагу?

– Все еще перед тобой. Просто она немного повзрослела и научилась смотреть на мир по-другому.

Уверена, лицо Ребекки в этот момент озарилось полуулыбкой, а глаза наполнилось печалью связанной с ностальгией. Да, были дни, когда все эти дружеские и любовные связи не имели значения. Было проще? Безусловно.

– Ты должна сходить ко врачу, – продолжала настаивать Ребекка.

– Ты видимо тоже некоторым штучкам научилась у Брайена. Он бы говорил сейчас то же самое. Кстати, что касается Брайена, ты думаешь…

Я не успела договорить, как дверь в комнату открылась. На пороге стоял Дэйв с опущенным вниз фонариком. Он, смотря под ноги, приблизился к нам, и комната снова погрузилась в ночную тьму.

– Ты как? – Его прохладная ладонь касается лба. От резкого контраста с моим горящим телом, Дэйв одергивает руку обратно, а я недовольно хмурюсь.

– Мне бы не помешало умыться холодной водой.

– Тебя же только что знобило, – говорит Ребекка.

– А сейчас мне слишком жарко.

– Дэйв, – обращается она к «светлому», – присмотри за ней, пожалуйста.

Друг согласно кивает, и девушка выходит из комнаты, вероятно, на кухню, так как сразу становится слышен звук чайника и бряканье ложек.

– Ну что, – начинаю я с хитрой улыбкой, – Ребекка и тебя покорила?

– Чего? – удивленно спрашивает Дэйв, занимая то место, где еще недавно сидела брюнетка. – Жар видимо остатки разума из тебя выбил.

– Об Амелии ты говорил так же.

– Я никогда не был влюблен в Амелию, и мы договорились к этому не возвращаться.

– А я сейчас и не о влюбленности говорю.

– Мне абсолютно не нравится то русло, в которое переходит наш разговор.

– Но вы можете прикасаться друг к другу!

– Да, Блэйк тоже мог спокойно к тебе прикасаться. От большой любви он по голове тебя ударил?

Улыбка и восторженное состояние встали поперек горла огромным комом. Я спрятала пол лица под одеялом, словно стыдясь того, что посмела подумать о новой парочке, хотя еще недавно была на волоске от смерти.

– Прости, я не хотел.

– Нет, ты прав. Просто кругом столько ужасного, что я зацепилась за крошечный лучик света. Но, как известно, свет бывает страшнее тьмы.

– Это нормально, что ты захотела отвлечься.

– Ребекка тебе уже все рассказала?

Дэйв сначала долго молчит, а потом нерешительно произносит:

– Мы с ней поговорили, да. Но в подробности она не вдавалась.

Ложь. Я была на все сто процентов уверена, что Дэйв сейчас лукавит. Потому что Ребекке явно хотелось с кем-нибудь поговорить, и находящийся рядом «светлый», переполненный любопытством, явно мог оказаться отличны собеседником. Тем более, чем они еще могли заниматься весь день?

О боги…

– Что? – спрашивает Дэйв. Оказалось, все мои эмоции охарактеризовались гримасой.

– Совсем ничего, – завопила я, прогоняя мысли из головы. – Как ты себя чувствуешь?

– Вполне нормально.

– Хоть какие-то хорошие новости.

– Он объявится, – говорит Дэйв, через какое-то время тяжелого молчания. – И сейчас тебе ничего не угрожает.

Звучит оптимистично. Наивность, стоящая уже давно на коленях, даже подпрыгнула. Да так высоко, что уголки губ поползи вверх. Но в глазах оставалась печаль, и краснота и влажность были не только из-за поднявшейся температуры.

– Ты прав.

В комнату вернулась Ребекка и принесла кружку горячего чая. Она не села к нам, а подошла к окну.

– Я не знаю, какими препаратами можно лечить простуду у беременных, поэтому сделала чай с медом. Слышала, кому-то это помогает.

– Спасибо, – говорю я.

«Темная» вновь пристально разглядывала границу, выжидая кого-то или хоть какого-то знака. Проходили минуты в коротких, но дружелюбных разговорах. Жар отступал, как и тревоги. Но лишь потому что сил держать глаза открытыми уже не оставалось.

Нет, я определенно не хотела жалеть себя, быть слабой и требовать опеку. Поэтому я продолжала упорно поддерживать беседы. Несколько раз пыталась встать, но Дэйв клал меня обратно. Глаза уже все будто стерла за пристальной слежкой за напряженной девушкой.

Почти уснула, почти сдалась.

Как Ребекка резко начала открывать окно.

Я подскочила на месте, воодушевление придало немалых сил. И Дэйв уже не пытался меня держать. Переползла через кровать и оказалась рядом с Ребеккой. Ноги ватные, все ступни покалечены, из-за чего я при попытке встать на пол падаю обратно на кровать.

Уверена, как только он появится здесь, вернутся силы броситься в его объятия.

В груди что-то шевелится, не дает усидеть на месте.

А его нет. Вместо Брайена в окно сначала залезла Джессика, затем и Кайл.

Внутри все рушится, и я отползаю обратно в свою нору.

– Кажется, она не рада нас видеть, – отшучивается Кайл. – Брайен незаменим!

– Кайл, – шипит Джесс, – сейчас не до шуток, ты должен это понимать.

– Нет-нет, я рада вас видеть. На самом деле давно уже о вас ничего не слышала. – Я даже искренне улыбнулась. Наверное.

– Аври! Мы не с пустыми руками.

Да они издеваются… Аври?!

– Как еще вы собираетесь извратить мое имя? Аврорик, Аври, да даже Ангелочек! – резко затыкаюсь, поняв, что сболтнула лишнего.

– Мы знаем все о Блэйке, – начала Джессика. – На самом деле мы его видели. Выглядел он ужасно, пробубнил извинения словно в лихорадке, и ушел. Мы сначала ничего не поняли, но Брайен нам все рассказал.

– Вы виделись с Брайеном? Как он? – Неосознанно тянусь к ним.

– Он попросил не говорить. – Джессика села на другой край кровати от Дэйва. – Но я думаю, ты должна знать. Он выглядит слишком болезненно. Брайен провел там сутки, к нему пристроили охранников с электрошокерами. Не знаю как, но ему позволили встретиться с нами у самого входа в центральное здание. И он передал нам это.

В моих руках оказалась среднего размера сумка. Я медленно открыла ее и обнаружила полные упаковки лекарств, а между ними сверток бумаги.

Записка от Брайена.

– Что…он…еще…говорил? – уже в слезах спрашиваю я.

– Только рассказал кратко о том, что произошло с тобой. Он умолял обеспечить тебе защиту, но мы здесь не только из-за его просьбы. Мы действительно хотим помочь.

– А о себе? Почему он так выглядел? Зачем все эти охранники? Что они с ним сделали?!

– Аврора, – Кайл подходит ко мне и кладет ладонь на плечо. – Возможно, это прозвучит дико и никак тебя не успокоит, но все, что с ним происходит, было ожидаемо. Они хотят сделать из него подобие Правителя, но только намного совершеннее.

Я пропускала мимо ушей дальнейшие слова, так как все они были догадкой. Правду знал только Брайен и, возможно, он изложил ее в письме, которое я слишком быстро начала раскрывать, чуть не порвав бумагу.

«Аврора, первый и последний раз я оставлял какие-либо записки в твоем блокноте. Кто мог подумать, что та надпись будет значить так много?…

Я засмеялась, и к губам скатились очередные соленные слезы. Окружающие меня люди замолкли и стали наблюдать за тем, как мои глаза сканируют каждую строчку и как улыбка пропитывается горечью воспоминаний.

…Если бы я мог прийти к тебе прямо сейчас, я бы сделал это без промедлений. Но все, что мне сейчас дозволено, – письмо, лишенное всякое романтики. И вряд ли ты захочешь оставить его как трепетное вспоминание. Я бы точно не хотел.

То, что со мной происходит, объяснить слишком сложно. Это результат тщательной работы врачей и моих чувств. К тебе и не только.

Нет, я никогда не любил никого так, как тебя. Чувство настолько сильное, что открыло во мне «светлое». Но есть и ненависть. Она так же глубока и сильна, всепоглощающа. Я ненавижу Правителя больше, чем кто-либо когда-либо кого-либо ненавидел.

Сейчас для меня в мире существует два человека, которых я никогда не трону пальцем: ты и Правитель. Вы по разные стороны одной стены, и именно в нее я уткнулся головой.

Он научился управлять мной. Как? Черт, хотел бы я сам это понимать. Но именно он создавал все галлюцинации в голове, и именно на нем зациклилась вся тьма во мне. Стоит ему захотеть чьей-либо смерти – я исполню любой каприз. Я вновь убил человека, Аврора.

И это будет продолжаться еще долгое время.

Поэтому мне нельзя видеться с тобой. Да, я хочу верить, что ты способна помочь мне. Но это больше похоже на роман, стоящий на полочке в твоей комнате. Первый…второй раз… Думаешь, в третий раз тоже получится? А что если нет? Я опасен, и только в этом я уверен. В один момент чаша может перевесить, возможно, далеко не в твою сторону.