Текст книги "Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом"
Автор книги: Елена Инспирати
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Так между вами ничего не было?
– А ты расстроен?
Больше никаких ответов никому не нужно было: Блэйк покинул квартиру, не успела я моргнуть глазом. Когда дверь издала характерный щелчок, что Брайен ее закрыл, я настороженно посмотрела в его сторону. Хорошо, что я теперь вслепую идеально ориентируюсь в этом помещении.
– Все хоро…
Фраза обрывается, из-за того что Брайен буквально налетает на меня с поцелуем и чуть не сбивает с ног. Я бы упала, если бы его руки не подхватили меня за талию и не прижали к себе с такой силой, что дышать становилось невозможно.
Какое-то время я стояла как истукан, не понимала что происходит. Кажется, я даже забыла, кто я и где нахожусь. Но ступор прошел, я ответила на поцелуй с такой же страстью и запустила пальцы в его короткие волосы.
На его губах не было ни следа Ребекки, запах ее духов не впитался в его одежду. Сумасшествие, если они смогли противостоять действию препарата.
Брайен резко обрывает поцелуй. Я по инерции сначала подаюсь вперед, но потом нахожу точку опоры и стараюсь больше не терять равновесие. У меня кружится голова, ноги подкашиваются и кажется, что темнота перед глазами покрывается дымкой. В ушах гул, и сквозь этот шум я слышу низкий и прерывистый голос Брайена.
– Только не из-за этих препаратов.
Он уходит, закрывает за собой дверь. На секунду мне показалось, что он ушел из квартиры, но через несколько минут из ванной стали доноситься звуки льющейся из душа воды. Если бы он сбежал куда-нибудь после того, как чуть не съел мою душу через этот поцелуй, то я бы год, а то и больше его к себе не подпускала.
Касаюсь щек, чувствую, как они горят. Губы припухли, волосы запутались, пришлось пальцами аккуратно их «причесать». Сердце билось в груди как бешенное и гормоны взбунтовались внутри меня. И он действительно считает, что можно вот так просто оставить меня с пробуждающейся фантазией?
Они с Ребеккой приняли эти препараты, смогли сдержаться, и сейчас, когда я у него в квартире чуть не умираю от счастья, что они не переспали, он решил, что лучше просто принять душ?
Достаю из кармана телефон, свечу себе под ноги и уверено иду к ванной комнате. Стучу из вежливости, открываю дверь. Телефон сразу выключаю.
Не понимаю отчего, но мне становится неловко. Я чувствую, что он смотрит на меня, ощущаю на подсознательном уровне, как остаются ожоги на тех местах, где задерживается его взгляд. Я медленно снимаю одежду, не знаю, насколько сексуально это выглядит со стороны, но надеюсь, ему нравится.
Было бы прекрасно, если бы он захотел меня, потому что это…я, а не потому что так велят препараты.
Остаюсь в одном нижнем белье и долго решаю: снять самой или предложить сделать это Брайену. Но так как он молчит и до сих пор не тянет к себе, проходится действовать самой.
Пульс растет до сумасшедших цифр. Расстегиваю бюстгальтер и аккуратно снимаю его, специально проводя пальцами по груди. Спускаюсь ладонями к бедрам, подхватываю резинку трусиков и стягиваю их вниз. Слегка покачиваюсь и перешагиваю через последний предмет, скрывающий мое тело. Долго не выдерживаю стоять обнаженной перед ним.
На удивление мне удается грациозно перешагнуть бортик ванной и встать за Брайеном. Руки сразу тянутся вперед, и я касаюсь его мокрой спины, вожу по коже и рисую подушечками пальцев незамысловатые рисунки. Его мышцы еще сильнее выступают. Меня зачаровывает одна картина того, насколько прекрасно выглядит любое его движение. Вспоминаю, как еще несколько дней назад промывала ему рану: сейчас она не доставляет ему никаких беспокойств и зарастает достаточно быстро.
Меня одолевает желание поцеловать его. Я прижимаюсь к его спине, запускаю руки к грудным мышцам и целую его где-то между лопаток. Брайен напрягается и глухо произносит:
– Мне понравилось, как ты снимала с себя одежду и невинно касалась собственного тела.
Хорошо, что он не видит моей глупой улыбки. В ответ я лишь сильнее прижимаюсь к нему грудью и веду пальцами вниз, к рельефному прессу. Увлекаюсь собственными фантазиями, ощущением его сильного и идеального тела. Дух захватывает от того, что все это, даже его глубокое дыхание принадлежит мне. Опьяненная им, уверенно опускаю руку ниже, пока Брайен не перехватывает ладонь и не поворачивается ко мне лицом. Мой недовольный стон он немедленно глушит поцелуем еще более страстным и пылким.
Последний раз мягко касается нижней губы, слегка оттягивает ее и переключается на шею. Начинаю постанывать от удовольствия, когда его рука касается груди. Дрожь в теле уже не подается контролю, и кажется, что Брайен проник в каждую клеточку меня. Сознание возвращается, когда понимаю, что его пальцы спустились слишком низко. Не позволяю ему коснуться меня, словно мщу ему и одновременно делаю хуже себе.
Тогда Брайен прижимает меня грудью к холодному кафелю, и я слегка вздрагиваю от мурашек, пробежавших по телу. Он убирает мои мокрые волосы на одну сторону, целует шею, приближается к уху. С его губ капает вода, он шепчет, доводя одним своим голос до крайности:
– Я хочу тебя и только тебя.
Я мягкий пластилин в его руках. Он заставляет меня прогнуться, расставить ноги шире. Просто позволяю делать все, что ему только вздумается, и растворяюсь в этом контрасте между холодной плиткой и его горячим телом.
После душа мне пришлось очень быстро собираться. Без помощи Брайена, конечно, не обошлось. Я пыталась убедить его, что не стоит провожать меня до самого дома, но он настоял на своем. И аргумент о том, что скоро восход Солнца никак на него не повлиял.
Я взяла с него слово, что он обо всем мне расскажет, не оставит в неведении. Да я бы и сейчас расспросила его, рассказала бы ему о Блэйке, если бы не думала о Дэйве. Я не могла остаться у Брайена, потому что сейчас все родные знают о том, что я беременна, риск, что кто-то решит наведаться в гости резко возрастает. Подставлять друга мне не хотелось.
А что касалось Блэйка… Я не знала, как тактично преподнести Брайену все его слова. Хотя все-таки мне казалось, что лучше оставить всех, в том числе и Ребекку, в неведении. Блэйк все равно рано или поздно прекратит жить этой ненавистью, сейчас у него просто произошло небольшое обострение. Но если он подумает нашептать мне еще парочку гадостей, то я ответными угрозами не обойдусь.
Брайен поднял меня на плечах как в старые добрые времена. Я уже и забыла, какого это чувствовать адреналин, когда сбегаешь из дома. Когда у меня начнет расти живот, придется снова прибегать к цивилизованному методу: возвращаться домой через дверь.
Мне не удалось даже попрощаться с Брайеном, так как он быстрым шагом пошел обратно. Оставалось только надеяться, что он смог вернуться домой до того, как наступил новый день.
После короткого, но достаточно бодрящего сна, мне пришлось навести порядок в квартире и встретить Джой. Она чуть ли не с порога начала показывать мне фотографии кроватки и уже купленной для ребенка одежды, пеленок и прочего. Пришлось насильно затащить ее в свою комнату и усадить на кровать.
– Посмотри, разве они не прелестны? – Она тычит в экран телефона и от разнообразия крошечной одежды у меня рябит в глазах.
Не понимала, зачем люди заранее покупают столько вещей. Джой удивила меня еще больше: она словно затарилась одеждой на годы вперед. Ее ребенок пойдет в школу, а она до сих пор будет доставать свои старые запасы.
Но я не стала ничего говорить. Она была такой счастливой, что у меня и язык не поворачивался пошутить.
Среди множества снимков я остановилась на одном. Меня привлекло небольшое розовое пятно. Я тут же подняла голову на подругу, а та улыбнулась шире, чем я когда-либо видела.
– Девочка? – спрашиваю я. Честное слово, если бы не кожа Джой, мне кажется она бы лопнула и начала светить ярче Солнца.
– Да! – восклицает она.
При выписке из роддома разрешен только один цветной элемент: лента розового или голубого цвета. Розовый цвет символизировал девочку, голубой, соответственно мальчика.
После открытия я заметила, что все вещи явно принадлежат маленькой девочке.
– Ты не представляешь, как я рада! То есть я была бы рада и сыну, безусловно! – она уже задыхалась от переизбытка эмоций. – Мы уже поговорили с Гэйлом о том, что второй ребенок точно будет сын. Я не успела родить, а уже хочу второго, я сумасшедшая?!
– Нет, совсем нет, – успокоила ее я, хотя вряд ли это требовалось. – Ты будешь прекрасной мамой.
– Я хочу уже поскорее взять ее на руки, услышать первое слово, увидеть первые шаги! Хочу дать ей все, чтобы она была лучше меня! Чтобы ее жизнь была невероятной, счастливой и… У меня слов не хватает!
Не знала, какой момент должен настать, чтобы сообщить, что скоро и я стану мамой. Возможно именно сейчас, когда мы открыты и эмоциональны. Точнее эмоциональна именно Джой.
Я же погрузилась в воспоминания о том дне, когда стало известно о моей беременности, когда мы с Брайеном играли в нормальную семью. Я так и не поняла, кого он хочет больше. Тогда он заявил, что готов воспитывать и сына, и дочь. Брайен говорил так, словно был высококвалифицированной нянькой и знал, как найти подход и к мальчику, и к девочке.
– Я беременна, – вставила я свое заявление и неловко улыбнулась.
Рот Джой, еще секунду назад не закрывающийся из-за разговоров, застыл. Она хлопала глазами и видимо, не знала, что и сказать. Но затем я начала слышать писк, громкость которого постепенно увеличивалась.
– Я тебя поздравляю! – Она крепко-крепко обняла меня.
Я была готова пустить слезу из-за того, что она так тепло приняла эту новость. В разы радостнее, чем я сама.
– Стоп, – она отодвигает меня от себя и хмуро смотрит. – От Брайена?
– Ага.
– О, Боже! У вас будет «чудо-карапуз»! Это же замечательно!
– Замечательно? – удивленно спрашиваю я, но тут же оказываюсь в очередных объятиях. – Ты забыла, что он «темный»?
Джой отмахивается и смотрит на меня как на дурочку.
– Он «супер-темный», не сомневаюсь, что он все решит.
– Я тоже в нем не сомневаюсь.
– А что тогда тебя тревожит? Даже слушать ничего не хочу! Знаю я тебя: ты там уже прожила все худшие варианты, даже толком не подумав о том, что жизнь может быть счастливой после некоторых трудностей.
«Супер-темный» и «чудо-карапуз». Никто еще не верил в это все больше Джой. А если эта девушка что-то говорит, то делает это от чистого сердца и всегда попадает в точку.
Мне не хотелось прощаться с Джой. Время с ней пролетало незаметно, я не думала о тревогах, воодушевлялась и открывала все новые источники силы. Никогда бы не подумала, что она, «безупречная светлая», будет так сильно поддерживать меня и всю мою «темную» жизнь. Неужели моя мама когда-то была такой же? Как они посмели убить в ней весь этот искренний свет? Я не должна допустить того, чтобы с Джой поступили так же.
Как только подруга ушла, вернулся Дэйв. Он держал в руках конверт.
– Нашел в почтовом ящике. Это для тебя.
С любопытством я открываю его. Это документ из больницы. Меня уведомляют, что необходим повторный визит к психологу по имени Бэйли. Да, это все та же «медсестра-врач-психолог» в одном флаконе. Наверное, я никогда не узнаю, кто она на самом деле и почему именно ее постоянно посылают разбираться со мной.
И видимо, мой рисуночный тест дал неудовлетворительный результат.
Глава 9
Небо разрывается, и луч света проникает ко мне,
Я наконец проснулась.
Слишком поздно, я уже выбрала другую сторону.
Но все начиналось с моего происхождения.
Ruelle – «Genesis»
Чувствую, что скоро этот кабинет станет моим новым домом. Я оглядываюсь по сторонам и не могу избавиться от ощущения, что кто-то пристально следит за мной.
Хотя я бы не удивилась, если бы среди безобидных цветов на подоконнике была мини-камера.
– Здравствуй, Аврора.
Бэйли. От одного ее приветствия у меня холодок бежал по телу. Она снова держит в руках свой идиотский блокнот. Как он у нее еще не потрепался? Она ведь вероятно живет с ним и читает по ночам о своих пациентах с безумной гримасой.
– Здравствуйте, – с фальшивой радостью говорю я, – вы хотели меня видеть?
Она кивает и вместо того, чтобы сесть напротив, занимает место рядом со мной. Диванчик и до этого казался мне миниатюрным, а сейчас он по моим ощущениям троекратно уменьшился в размере. Я будто очутилась на краю пропасти и принялась ждать, когда она толкнет меня.
Обращаю внимание на то, что у нее в руке есть еще какая-то папка. Она не спешит достать принесенные бумаги. Сидит и молчит, явно думает о чем-то глобальном, раз уж даже не пытается выдавить любезную улыбку и посмотреть на меня взглядом «всехорошомылучшиеподружки».
– Ты же знаешь, что я предпочитаю, когда со мной разговаривают на «ты», – вдруг заявила она. – Не ври хотя бы в этом, Аврора. Меня ты помнишь. И помнишь все, что я тебе сделала.
А это уже ни к чему хорошему не вело. Я просто хлопала ресницами, словно не понимала, о чем говорит сидящая рядом женщина.
– Мне жаль, но вряд ли ты примешь мои извинения.
Мне перестало хватать воздуха. Эта женщина отнимала последний кислород прямо из-под носа. Еще немного и я повторно попаду в больницу из-за потери сознания.
– Я ничего не понимаю, – шепчу ей, а сама бледнею и начинаю сжимать пальцами колени. Если это очередная ловушка, то я возненавижу «светлый» мир сильнее прежнего.
– Результаты твоего теста показали, что ты не «светлая». Но в это же время ты не «темная». Ты не помнишь, но подобный тест тебя заставляли проходить, когда ты только попала в больницу, – она хмурится и бегло оглядывает проклятые бумажки. – Тогда твои результату были крайне не стабильны. Сейчас я вижу, что ты пытаешься найти некий баланс.
Жизнь меня и моего ребенка сейчас висит на волоске, и меня совсем не заботит то, что я стала или становлюсь какой-то там «серой». Меня пугало лишь то, что недопсихолог рассказывает мне вещи, о которых я знать не должна. Очевидно, эта женщина решила снизить мою бдительность, а после отправить как подопытного кролика на растерзание кучке ученых.
И как вести себя, когда любое твое действие может сыграть против тебя? Разумнее всего прикинуться дурочкой, побег – вариант для более экстремальных и менее беременных натур. Не хочу попасть в психушку и лишиться шанса побороться за будущее.
– Я правда не понимаю, о чем вы говорите. Я лишь сделала какие-то рисунки, что они могли рассказать обо мне? – криво улыбаюсь, уже не так уверенно веду себя.
– Эти рисунки могут стать прямым доказательством того, что ты до сих пор водишься с тем «темным». Ты и так у правительства не в любимчиках, представь, что они сделают, когда узнают, что их методы на тебе никак не работают. Потерей памяти ты не обойдешься.
– Абсурд, – издаю нервный смешок. – Я лишь рисовала что-то из головы.
– Когда ты рисовала, ты очень долго думала над каждым рисунком и перестаралась в некоторых местах, – Бэйли все-таки решается посмотреть на меня.
– Я художник. Мне нужно было все хорошо представить.
– Это никак не влияет. «Светлые» не думают о том, что нарисовать, и их тесты практически идентичны. Твой отличается, несмотря на твои попытки притвориться «светлой».
Я слишком резко встаю с дивана, чего Бэйли явно не ожидала. Уйти? Остаться? Я смотрела в глаза женщины и боялась ошибиться в том, что читалось в них. Стук сердца превращался в звон сирены в ушах. Судьба смеется надо мной, раз подкидывает очередные трудности на пути к самому простому счастью.
– В одном из рисунков ты изобразила то, что свойственно лишь «темным». Это показало, что в тебе есть латентная агрессия.
И сейчас эта латентная агрессия превратится в явную. Тест не ошибся: у меня есть дикое желание выколоть глаза Бэйли, чтобы она больше не пялилась на меня как на несчастную девчонку с тяжелой судьбой. И без нее знаю, в какой, мягко говоря, сложной ситуации оказалась.
Она бы удивилась, если бы ей было известно, от кого я беременна. Без пяти минут наследника «темного» королевства вынашиваю. Но вероятно, власть у них передается не по наследству.
Недопсихолог пристально смотрит на мои руки, и только тогда я понимаю, что все это время сжимала кулаки.
– Я не прошу тебя рассказывать мне. Будет лучше, если я останусь в неведении.
Она смеется надо мной? Надеялась, что я поведаю ей о своей жизни?
– Я никому не показала этот тест. Ты должна срочно его переделать, я помогу тебе, чтобы все выглядело, как у «светлой». Только тогда тебе надо сделать еще некоторые задания, и опять же не без моего вмешательства.
– Это шутка такая?
Меня уже трясет от нее, от ее игр. Я отхожу на более безопасное, как мне казалось, расстояние. Но она вопреки моим протестам и озлобленному лицу следует за мной, как кошка за мышкой. Осталось только загнать меня в мышеловку.
– Я не желаю тебе зла. – Каждый ее шаг отдается ударом в голове. Пытается найти ко мне подход, так жалостливо и по-доброму смотрит на меня, что можно стоя аплодировать за прекрасно отыгранную роль.
Но все, что я вижу – картинки из того лагеря. Ее белый халат всегда казался мне иным. Я сразу узнавала ее, даже если была в коматозном состоянии. Эта женщина была самым близким человеком в то время, она вечно крутилась возле меня, то заботилась, то проводила очередные процедуры.
Не знала, как к ней относиться.
Не знаю и сейчас.
– Доверься мне, – говорит она, выбивая из меня последние капли рассудка.
Ее слова эхом раздаются в голове, голос слегка искажается и воздух вокруг пропитывается лекарствами.
Она постоянно говорила мне эти слова, когда пыталась «по-доброму» поставить мне укол, без применения грубой силы. А я всегда верила ей, хотя эти лекарства вызывали галлюцинации, в которых я умирала от рук Брайена. Потому что только ей было жаль, только ее я видела рядом, когда не могла двигаться.
Я была уверена, что вспомнила абсолютно все. Но, как оказалось, это совсем не так.
– Как ты смеешь, – сквозь стиснутые зубы произношу я, убирая прочь ее тянущиеся ко мне руки.
Ей не стоило говорить мне те слова.
Определенно не стоило.
Я застыла от ужаса тех дней, ощутила на себе холод палаты и истощение. Единственное, что сейчас связывало меня с внешним миром, – адская головная боль от прорывающихся воспоминаний.
– Они убили твою маму, Аврора, – говорит Бэйли. – Я знала ее до того, что с ней произошло. Роза была совершенно другим человеком, она излучала добро, помогала всем, кто попросит. В то время я только устроилась на работу в правительство, но уже знала, что они выслеживают «безупречных светлых», заносят их в базу и ждут момента, когда сработает индикатор после их встречи с «темными».
– Причем здесь моя мама, черт возьми?! – выругалась я.
– Я думала, это все во благо, верила в правительство и в его цели. Но после того, как к нам поступила ты и мне удалось встретиться с твоей мамой, я многое поняла. Сознание Розы перестроили, она помнила совершенно иное прошлое. Мне неизвестны все тонкости, так как я обычный человек на побегушках, но я точно уверена, что «безупречные светлые» сильно подвержены манипулированию. Они ментально слабы и неспособны противостоять тому, что им внушают. Сейчас твоя мама – искусственно созданной человек. В этом есть моя вина, я в долгу у нее, поэтому я хочу помочь тебе.
– Не смей заикаться о моей матери, – глотаю воздух и взглядом метаюсь по кабинету, чтобы избавиться от назойливых образов. – Ты собственными руками губила людей.
– Я не отрицаю этого. Но я не знаю, как объяснить тебе мои мотивы. Вера в это дело была настолько сильна, что я не видела того, что происходит прямо под моим носом. Все «безупречные светлые» быстро проходили реабилитацию, я не успевала даже толком понять, что с ними происходило. Но только не ты. Ты не они, ты самая обычная «светлая». Они не способны ненавидеть, испытывать негативные чувства даже к врагу, в отличие от нас, поэтому я считала, что их привязанность к «темным» лишь плод их собственных иллюзий, ведь они видят во всех людях только хорошее. Они уникальны, правительству на руку их существование. Но только после того, как они пройдут лечение.
– Вы называете это лечением, хотя после ваших процедур люди наоборот вынуждены сидеть всю жизнь на таблетках.
– Я знаю…
– Тогда что ты, черт возьми, от меня хочешь?! На что ты рассчитываешь?! Доверие? Прощение?!
– Аврора, не кричи. – Она подлетает ко мне и опять тянет свои руки.
– Не смей, – начинаю повышать голос, но тут же замолкаю и концентрируюсь на силе внутри себя, – не трогай меня своими руками. Ты достаточно сделала, когда я была не в состоянии издать и звука, сейчас все иначе. Клянусь, если все твои слова окажутся ловушкой, ты станешь первой в списке тех, кому я буду мстить.
Бэйли продолжает упрямо смотреть в мои глаза и даже не меняется в лице.
– Ты давно отреклась от «светлого» мира. Пойми, если бы в твоей жизни не произошли все эти вещи, ты была бы солидарна со старой версией меня. Дай мне шанс объясниться.
– Хорошо, – решительно говорю я. Мне было не сложно выслушать ее, тем более когда я знаю, что она все равно моя единственная надежда. Либо я ухожу, и тест оказывается у кого-то с твердой позицией насчет «темного» мира, либо пытаюсь найти хоть что-то разумное и честное в словах Бэйли и получаю союзника.
Бэйли с облегчением выдыхает и собирается с мыслями.
– Как я уже и говорила: мне удалось увидеть твою маму, немного последить за ней. Пока ты была здесь, она то пыталась забрать тебя, то настаивала на полном уничтожении из твоей памяти «темного» мира. Они погубили ее, убили, стерли в пыль все, что ее наполняло. И если раньше они оправдывали подобное «излечением от тьмы», то сейчас они просто отбирают «безупречных светлых» и превращают их в своих марионеток. Без причин, без поводов создают кучку людей, ненавидящих «темных» сильнее, чем обычные «светлые». Они забрали моего сына, сейчас он только и говорит о том, как хочет уничтожить мир «темных». Они убили его душу.
Все ее слова были пропитаны болью, страданиями материнского сердца. Она старается держаться, но когда замечает, как смягчаюсь я, сама дает слабину. Ее глаза наполняются слезами, она не дает им упасть и продолжает говорить:
– В их базе есть Джой, твоя подруга. – Меня тут же охватывает ужас. Я сразу хочу задать свой вопрос, но Бэйли опережает меня, отвечает сама: – Нет, она пока что точно не входит в их планы. Беременных они не трогают. Но ты должна будешь за ней присматривать, потому что в любой момент после родов ее могут…изменить.
Нет, нет, нет, только не Джой. Только не это солнце. Она не заслуживает того кошмара.
И стоит мне лишь на секунду задуматься о том, через что проходят «безупречные светлые», как слезы начинают бежать по щекам. Я не могла это сдерживать, потому что, черт возьми, все, что сказала Бэйли, полное сумасшествие! Я не сомневалась, что мой мир жесток и пропитан гнилью. Но для меня стало неожиданностью, что теперь «безупречных светлых» отлавливают без причин, как паразитов.
Те, кто сидит в правительстве, уже заигрались. Только люди это не куклы, с которыми можно творить все, что вздумается!
– И присмотрись к своему брату.
– Алекс?! Он не…
– Может. Но это еще не подтверждено.
Мне надо уйти.
Мне срочно надо оказаться рядом со своей семьей.
С этими мыслями я пятилась в сторону двери.
Господи! А я же до последнего хранила веру в то, что у «светлого» мира есть надежда. Я в собственной голове избегала всего, что касалось мамы, и хотела сторониться ее. Знала же, что она прошла через подобные муки, но закрывала на это глаза.
Думала, что и так сойдет. Что проблемы «светлого» мира пройдут стороной. Глупо было кидать все на произвол судьбы.
– Аврора, только не надо сейчас кидаться в крайности.
Она права. Нужно откуда-то взять хоть каплю самоконтроля, которая не позволит мне натворить глупостей.
– Я хочу помочь тебе, так как чувствую свою вину. Твоя ситуация особенная, и если они узнают о том, что лечение было бесполезным, они просто убьют тебя. Им не нужны неприятности.
Конечно, опять я одна сплошная неприятность. Ненавижу! Все внутри кипело, нервы натягивались до предела и были готовы лопнуть.
Все из-за моей тупой эмоциональности, которая туманила разум. Я должна была научиться справляться хотя бы с подобными разговорами, с угрозами, с ПРАВДОЙ! Но слишком сложно подавить панику, справиться с истерикой, когда каждая клеточка твоего тела напряжена и нуждается в избавлении от энергии.
Закрываю глаза и представляю то, что ждет меня после кошмара, визуализирую каждый миг, наполненный счастьем. И жизнь, которую я хотела, стоила испорченной психики, стоила всех трудностей, которые есть и будут на пути. Удивляюсь тому, как бурлящая кровь затихает, как тело расслабляется. Мне удалось взять себя в руки. Но для этого пришлось отрубить все, что связывало меня с жалостью, сочувствием, страхом.
Чувства и эмоции делают меня уязвимой, а это совершенно не то, что мне было необходимо.
– Сейчас я не вижу иного выхода, кроме как довериться тебе, – говорю я, слегка похлопывая пальцами по лицу, чтобы охладить щеки. – Но если ты меня подведешь…
– Не подведу, я не хочу, больше помогать правительству в его делах, – строго сказала она, подстегивая скорее себя, а не меня. Потому что ее уверенность не передавалась мне.
– Почему ты просто не уйдешь?
– Они не отпускают своих сотрудников.
Если бы в моем сердце было укромное место для еще одной порции боли, которую я должна буду сдерживать, я бы позволила себе сочувствие и понимание к этой женщине. Но прощение она вряд ли заслуживает.
– Тогда приступим?
Ночь сегодня была светлее, чем обычно. Или я начала видеть еще лучше? Мы шли с Брайеном в сторону подвала, чтобы встретиться с Ребеккой. Она должна была рассказать о чем-то.
– И что в итоге, ты переделала тот тест?
Я рассказала Брайену во всех деталях о сегодняшнем дне. Не упустила даже каплю собственных чувств и эмоций. Он внимательно и чутко все выслушивал, задавал вопросы и помогал мне разобраться в том, что я сама плохо понимала.
Помогал принять правду.
– Да, я все переделала с ее помощью. Но мне все равно не спокойно.
– А ты разве когда-нибудь бываешь спокойной?
Я нахмурилась и покосилась в его сторону, на что он ответил крепким сжатием в своей руке моей ладони.
– С тобой мне спокойно, – отвечаю ему.
– Потому что в этот момент я не спокоен, – смеется он, и тут же получает от меня легкий толчок в бок. – А если серьезно, то тебе точно не надо волноваться. Ты же беременна.
– Беременность прибавляет волнения, разве нет?
– Нет, ты что, я спокоен.
– Дай угадаю: потому что не тебе рожать?
– Ты слишком хорошо знаешь меня, Аврора.
– Я слишком хорошо знаю твои шуточки.
– У меня еще огромный запас подколов, дорогая, не думай, что я выложу все карты в один момент.
– Не сомневаюсь, – закатываю глаза, а Брайен опять смеется над моей гримасой. Это талант, переворачивать серьезные разговоры в игру и полностью избавлять меня от нервоза.
Брайен останавливается и притягивает меня в свои объятия. Целует макушка, гладит спину и просто обволакивает своей заботой меня, уязвимую и крайне эмоциональную особу.
– Постарайся не лезть в дела «светлого» мира, во все эти заварушки с «безупречными светлыми», хорошо?
– Как я могу не лезть в это, если меня они окружают? Если я сама под угрозой. – Брайен еще крепче обнимает меня на этих словах. – Довериться Бэйли, как она того и просит?
– Если бы я знал решение, давно бы его озвучил. Не ходи к этой Бэйли без Дэйва хотя бы. Только ему доверяю.
– Стоп-стоп, – я отодвигаюсь от Брайена и с хитрой улыбкой смотрю на его размытое и скрытое тенью лицо. – Только Дэйву?
– Мы с ним закадычные друзья.
– Ну да, – теперь моя очередь слегка посмеется. – Смешная шутка.
– Я не шучу, – грубо говорит Брайен. – Без него ни шагу не делай из квартиры, поняла меня?
– Предлагаешь мне быть заложницей собственного дома? – Он кивает в ответ. – Ну раз тебе от этого спокойнее…
Да уж, никогда не думала, что дойдет до подобного. Но Брайен говорил слишком серьезно и строго, я даже не думала перечить и заявлять что-то насчет свободы выбора.
– Мне не сделать ничего в «светлом» мире, поэтому прошу тебя минимизировать риски, чтобы я меньше переживал. Иначе я заберу тебя к себе.
А я только этого и хотела.
– Но что мне делать с мамой, Джой и Алексом?
– В том, что произошло с мамой, нет твоей вины. Уже ничего не исправить. И ты теперь точно знаешь, что она марионетка правительства, как бы сложно не было, тебе надо и дальше сторониться ее. Джой сейчас в безопасности, а если после родов ее решат переделать, то опять же будет не твоя вина. Алексу скажи поменьше доброты к людям проявлять. Ты не в том положении, чтобы геройствовать и пытаться что-то изменить. У тебя даже банально нет возможностей.
– Но а что ты? Тебе ведь приходится делать все, чтобы дорогие тебе люди не страдали.
– Потому что я могу, у меня есть возможности. И из нас двоих не во мне карапуз растет. Так что оставь разборки на меня, а сама постарайся не вляпываться никуда.
– Хорошо, хорошо и еще раз хорошо. – Я притягиваю его к себе и целую, чувствую, что ему становится намного лучше. Он больше не напряжен и не груб, почти полностью расслаблен и даже снова весел.
Мне жаль, что я могу только своим бездействием помогать ему и ребенку. Мне бы очень хотелось принимать во всем участие, чтобы Брайен не думал о том, что он борется со всем один. Но я действительно ничего не могла.
Бесполезна, как впрочем и всегда.
– Ты расскажешь мне о том, как удалось обмануть тот препарат?
Брайен взял меня за руку, и мы возобновили движение.
– Я не знаю. Вместо Ребекки я видел тебя, но понимал, что ощущения не те. Не то тело, не тот голос.
– И в какой момент ты это понял?
– Тебе обязательно это знать? Ты любишь делать себе же хуже ненужной информацией.
– Мне любопытно.
– Мы даже не целовались. Да, пообжимались чуть-чуть, но это не считается, – торопливо сказал Брайен.
А у меня в этот момент треснуло лицо от улыбки. Я кусала губы и хотела показаться серьезной, но только еще сильнее радовалась. В итоге мое счастье выдало и то, что я слишком воодушевленно зашагала вперед.
– В тебе не было столько энтузиазма, когда я говорил тебе комплименты, – заметил Брайен.
– Ты должен был хотеть Ребекку, но даже таблеточки доказали, кто у тебя на уме, и не только на уме, – с коварством и озорством сказала я.
– А я не об этом тебе твердил все время?
– Ой, все! – отмахиваюсь. – Тебе не понять, так как у тебя конкурентов не было.
– Не говори об этом Дэйву, он расстроится.
– Он не претендовал на меня.
– А Ребекка каждую ночь покушалась на меня? Сама себе конкурентку придумала.
– Ой, все! – повторяюсь я и благодарю судьбу за то, что мы уже подошли к подвалу.
– Забыл, что у Дэйва фетиш на девственниц. Ты явно была в пролете, так что у меня действительно не было конкурентов. Удивительно, но ты права, Аврора.
