Текст книги "Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом"

Автор книги: Елена Инспирати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Сейчас, скорее всего, ты накричала бы на меня и сказала, что мы должны вместе через все проходить. Но это не твоя битва. А моя. Со мной. Понимаешь? Мне надо абстрагироваться от всего и разобраться в своих мозгах. Сейчас там просто месиво.

Тебе безопаснее находиться как можно дальше от меня, по крайне мере сейчас, пока я не узнал все детали о себе.

Помимо всего это приказ Правителя. Я обязан как можно реже видеться с тобой, видимо он переживает, что все может пойти не по его плану. И (я не думал, что так сложно будет писать об этом) ему нужен наш ребенок. Он обещал обеспечить безопасность тебе и малышу. Взамен ты должна родить в «темном» мире и отдать ребенка на их воспитание.

Я согласился. Но только для того, чтобы выиграть время. Другого выхода нет.

Ребекка, Джессика и Кайл за тобой присмотрят. Кстати, Ребекка действительно свободна. Но для вида ей придется присутствовать на некоторых собраниях.

Мне жаль, что у меня нет возможности быть сейчас рядом с тобой. Я бы хотел помочь тебе, сказать, что все беды позади. Но, кажется, все только начинается.

Помни, что даже если я не рядом, я всегда защищаю вас и делаю все ради вашего благополучия. Посмотри на шрам на ладони: пусть я и освободил тебя от клятвы, мы обещали друг другу не заканчивать встречи.

Я люблю тебя.

P.S. Лекарства дал мне Правитель. Пусть Ребекка их посмотрит».

Я не уверена, что чувствовала что-то помимо пустоты.

Его снова отняли у меня.

И это больнее, чем когда я не помнила. Сейчас все так свежо в голове…

– Эти лекарства, – сказала Ребекка, достав из сумки несколько упаковок, – я принимала их, когда была беременна. У меня были некоторые проблемы со здоровьем, но они помогали.

Хорошо. Я стираю слезы и улыбаюсь.

Хорошо. Я буду делать вид, что все понимаю.

– А что если они предназначены для «темных»? – спрашивает Джессика.

– Отличия лишь в нашей голове, – отвечаю я. – Ребекка, поможешь выбрать нужные лекарства?

Я чувствую, как тревожно все смотрят на меня. Они своими взглядами зарядили воздух, и он начал противно трещать в ушах.

– Аврора, – обращается Дэйв. А я огрызаюсь, отмахиваюсь, затыкаю его очень быстро.

Хочу грубо выпроводить каждого за дверь, лишь из-за того, что их беспокойство еще больше угнетало атмосферу.

– Я только начала верить в лучшее. Говорила себе, что шанс есть. Но тут появляется ублюдок, который раскрывает все секреты! И все опять катится к черту! – кричу от переизбытка эмоций и чувств.

Кажется, меня игнорировали. Просто смотрели в мою сторону, ждали чего-то. А чего?!

Ребекка резко начинает пихать мне в рот таблетки.

– Если ты сейчас их не выпьешь, то…

Как будто я не понимала. Все мои нервы уже напрочь порвались. Хотя нет, их обрубили тупым топором, несколько раз ударив по одному и тому же месту.

Я все же послушно проглатываю таблетки и запиваю их стаканом воды. Делаю несколько вдохов, внушаю себе, что они подействуют. И через несколько мгновений еще недавно напряженные мышцы расслабляются, а злость и агрессия расплываются печалью и тоской по телу.

Меня буквально примагнитило к подушке. Я сжала в ладони письмо вместо привычной плюшевой игрушки. Оно пахло им, было пропитано им.

Я точно бредила.

Комната пустела быстро, либо для меня время перестало течь так, как для других. Я молчала и ни о чем не думала, пока голос девушки не заставил меня вновь почувствовать что-то помимо пустоты.

– Аврора, я останусь с тобой, пока ты не поправишься.

Ребекке не нужно было мое разрешение. Она легла на соседнюю подушку и укрылась пледом, который я оставляла на полу. Молчала, о чем-то думала и, наверное, боялась лишний раз пошевелиться. Спиной чувствовала, как она волнуется и пытается что-то мне сказать.

– Не надо, – говорю ей. – Я не хочу это обсуждать.

– Хорошо.

Я переворачиваюсь на другой бок к ней лицом и смотрю в окно.

– Ты знаешь Правителя. Как думаешь, когда он его отпустит?

– Уверена, что хочешь слышать ответ?

– Мы должны ему помочь.

– Нет, – резко ответила она. – Ему никто сейчас не поможет, кроме него самого. Наше вмешательство только усугубит ситуацию.

– Предлагаешь, просто ждать…чуда?

– Аврора, это уже не шутки. Все зашло слишком далеко и завязалось в тугой узел. Нам его не распутать.

– Все предельно ясно.

Теперь все мысли и цели, надежды и мечты разбились об огромную стену. С Брайеном происходит что-то ужасное, никто не может ему помочь. Ребенка хотят сделать подопытной мышью, навешав нам сказочную лапшу на уши. И я не могу спасти ни первого, ни второго.

– Он со всем справится, – успокаивала меня Ребекка. – Тебе сейчас лучше думать о своем здоровье.

Я промычала в ответ что-то похожее на «конечно». Мои веки стремительно и совершенно неожиданно налились тяжестью. В сердце, когда глаза сомкнулись, появилась надежда, что я проснусь и все это окажется лишь моим кошмаром.

* * *

Прошло три месяца

Кошмар оказался реальным.

Начался мой шестой месяц беременности. Живот уже заметно округлился, носить я стала исключительно мешковатую одежду. Не знаю, возможно, это было из-за стресса, но я до сих пор пыталась как-то скрывать беременность от посторонних глаз.

Кажется, даже от самой себя.

После той ситуации я сходила ко врачу, только когда сошли последние синяки. Меня ругали все за мою безответность. Дэйв закатил скандал, в котором участвовал он один: я пассивно смотрела в стену совершенно пустым взглядом.

Таблетки, которые мне передал Брайен, действительно помогли мне. Врачи сказали, что беременность протекает хорошо. Ребенок полностью здоров, что удивительно, ведь мое состояние они назвали «спорным».

Несколько раз я сходила к той женщине по имени Бэйли, к моему личному психологу. Мы просто беседовали с ней на совершенно отстраненные темы, штамповали поддельные тесты и писали в карточке, что у меня какой-то там банальный стресс беременной девушки. Я думаю, она подозревала, что ребенок не от мужа и моя связь с «темным» миром намного прочнее, чем может показаться. Но Бэйли не спрашивала об этом, чтобы не узнавать лишнюю информацию.

Хотя врать она умела.

Да, я узнала, что все, кто приближен к тайнам правительства, не кашляли, когда обманывали. Это было нужно для того, чтобы пудрить жителям мозги. Очень умно.

То, что ребенок здоров и правильно развивается, – единственное, что радовало меня и помогало не сойти с ума.

На ранних сроках беременности я была непостоянна, психовала и нервничала. Но последние три месяца прошли как на одной ноте. Надеюсь, что такое постоянство послужило на славу организму малыша. Моя подавленная нервная система особо не радовалась отсутствию чувств и эмоций.

И да… От Брайена вестей не было.

Кайл, Джесс и Ребекка навещали меня почти каждую ночь. Разговоры клеились изредка, больше они общались с Дэйвом, когда у него были выходные дни. Ни Кайл, ни Джесс не видели Брайена, а Ребекка явно чего-то не договаривала.

«У него все под контролем».

Если бы у него было все под контролем, вряд ли бы он оставил меня в полном незнании.

Один раз Ребекка прокололась. Мне удалось узнать, что состояние Брайена оставляет желать лучшего. Они изматывают его, дрессируют как животное.

После той ночи, когда я получила записку, я больше не плакала. Я была похожа на призрака, безусловно, но говорила всем, что все в порядке. Завела дневник, надеясь хоть раз передать письмо Брайену.

Руки вырвать листок так и не поднялись.

Я хотела сообщить ему пол ребенка. Но решила, сделать это лично. Ведь мы встретимся, сомнений не было. Почти не было…

Это был очередной тусклый день. Начало лета, теплая погода. Джой совсем недавно родила девочку. Я держала малютку на руках и испытывала лишь страх. Мои ладони леденели, а сердце колотилось об ребра в бешенном припадке. Подруга увидела, как пот выступил на лбу и как мои глаза накрылись пеленой. Ужас отступил, когда крошечное тело пропало с моих глаз.

Но я чувствовала, что до сих пор держу на руках ребенка, слышу его дыхание и детский запах.

Я соврала. В этот день я рыдала не переставая. Мне было даже стыдно, что я толком не сказала Джой ничего доброго. Лишь криво поулыбалась, пожелала благополучия и скрылась как тонкая тень.

Тогда подруга сияла. Она была счастлива настолько, что пропустила момент, когда я улизнула. Ее лицо было прекрасно, как никогда, улыбка очаровывала и завораживала.

Сейчас эта девушка стояла на пороге моей квартиры в слезах и с треморам в руках. Ее губы дрожали, она кусала их, чтобы попытаться успокоиться, но все было без толку. Я посадила ее в своей комнате на кровать, взяла ее ладони и посмотрела в наполненные страхом светло-серые глаза.

– Джой, что случилось? – аккуратно спрашиваю я.

Подруга глубоко дышит, зажмуривается, чтобы последние слезы скатились по щекам. Говорит очень громко, на эмоциях:

– Они вызывают меня! Понимаешь? Куда-то там вызывают, якобы на обычную беседу! Почему? Зачем?

– Погоди, – останавливаю ее. – Кто они?

– Правительство! Пойми же, что я не умею врать! Вдруг я расскажу что-то о тебе!

Кажется, мое сердце пропустило удар. Я вспомнила о том, что Бэйли рассказывала о некой программе по промывке мозгов «безупречным светлым». И Джой была в этом идиотском списке!

– Тебя не просто будут допрашивать…

Джой еще больше раскрыла глаза и утонула в собственных эмоциях.

– А ч-что т-т-тогда?!

– Пора тебе узнать, кто ты на самом деле.

Глава 16

На одной большой кровати сидело четыре девушки: Аврора, Джой, Ребекка и Джессика. Совпало так, что Гэйл снова должен был по делам уехать, а оставлять беременную жену одну он не хотел. Поэтому Аврора с радостью приняла Джой. В эту же ночь Кайл проводил Джессику и Ребекку до дома «светлой» и, увидев, какой своеобразный коллектив собрался, опустил несколько шуточек, подколол Дэйва (конечно, не забыв подметить, что две девушки в положении) и ушел обратно на «темную» сторону. Там он до сих пор надеялся найти Блэйка.

Кайл при любом удобном случае пытался узнать о нем хоть что-то, скрывал свои порывы даже от Джессики. Она бы в силу своего интеллекта доказала сложнейшую теорему «Почему стоит забыть о Блэйке?» и даже не моргнула бы глазом. Но с его пропажи прошло чуть меньше месяца. Надо было хотя бы узнать, жив он или нет.

– Это же самый настоящий девичник! – восхитилась Джой. Правда, пришлось сбавить громкость голоса, так как за стеной был измотанный Дэйв, которому надо было вставать с первыми лучами солнца на работу.

– Девичник? – Брюнетки переглянулись. – Вы так называете посиделки девушек?

– Да, когда подруги собираются вместе. Часто такое происходит перед свадьбой.

– Так мы теперь подруги?

– Но я, – Джой заговорила робко и почти неслышно, – это мои фантазии, наверное.

– Джой. – Ладонь Джессики в естественном и неконтролируемом жесте касается руки «светлой». – Мы будем отличными подругами.

Только вот окончание фразы уже мало кого волновало: Ребекка с полуулыбкой и легким удивлением смотрела в сторону блондинок, Аврора, не отрывая взгляд от руки старой подруги, уже готовила несколько предположений, а Джой вытянулась как струна, напугавшись того, что причинила боль.

– Не-ве-ро-ят-но, – на выдохе сказала Джой. – Это что значит? Мы действительно теперь подруги?

– Я думала, что для того чтобы кожа перестала обжигать, надо влюбиться. Как у Авроры с Брайеном. – Джессика медленно поднесла ладонь обратно к себе и несколько раз сжала пальцы.

– Ага, и мы все без исключения влюбились в Аврору? Ну конечно, если уж переключаться на девочек, то именно на покорившую сердце лучшего «темного» блондинку, – язвила Ребекка.

Аврора закатила глаза и произнесла в ответ:

– Тогда, исходя из этой теории, блондин за стенкой тоже сильно тебя волнует.

– Так, – Джесс осуждающее посмотрела на девушек, – не разводите балаган.

– Дэйв нравится Ребекке? – невинно спросила Джой.

– В общем, – вступила Аврора, так как она уже слышала, как Ребекка наполняла легкие воздухом, чтобы проторить какую-нибудь речь о том, что ей никто никогда не нравится, – я – «серая», поэтому у меня вообще нет способности обжигать «темных». А между вами всеми все куда проще: вы просто перестали воспринимать друг друга как две противоположности. Все лишь в нашей голове, и любовь здесь вообще ни при чем.

Все переварили сказанное Авророй и согласно кивнули. Раньше они много рассуждали на подобные темы, но сейчас, кажется, пришли к логической точке.

«Все различия лишь в голове»

– Сплошные игры разума. Это же как надо было изменить все в голове, буквально перестроить сознание, чтобы казалось, что человек со светлыми глазами и волосами обжигает.

Слишком много философии и психологии.

В истории говорилось, что разделение, произошедшее много лет назад, вызвало мутации. Люди просто стали приспосабливаться к тем рамкам, в которые их загнали. Регулярная промывка мозгов нравоучениями и «правдами» не просто изменила поведение, а буквально перевернула суть, словно перестроила и ДНК, и все это стало передаваться детям, вместе со специфичным цветом глаз и волос.

Но сейчас, в этой комнате, сидели совершенно ОДИНАКОВЫЕ и одновременно РАЗНЫЕ девушки. Отличия лишь в их индивидуальности, характере, манере речи и прочих тонкостях.

И ни у кого из них больше не было мыслей о том, что они из разных миров. Голоса людей, утверждающие обратное, перестали тревожить их голову. Различия лишь в голове, верно, а без этого они больше не пугали друг друга, не проникали ни в чьи головы, не могли обжигать и не обладали наркотическим запахом. Не было никакой фантастики, а лишь обыкновенные люди, которым еще предстояло признать новых себя, лишенных стереотипного и массового мышления.

Тишина, обусловленная размышлением над действительностью, затянулась. Джой, которая все это время радостно ликовала про себя среди радужных пони и розовых облачков, все же привлекла внимание девушек, задав вопрос:

– Так все-таки между Дэйвом и Ребеккой что-то есть?

Аврора чуть не засмеялась, но сдержалась. Тяжелый выдох Ребекки заставил лицо блондинки окаменеть. А затем и взгляд темных глаз, подавляющий упреком даже сквозь тьму, закрыл рот на замок.

– Аврора, твои сплетни распространяют ложную информацию, это доставляет людям некоторые неудобства.

– Да брось, – отмахнулась Аврора. – Я же не серьезно обо всем говорила. Даже Дэйв отреагировал спокойно.

– Ты говорила об этом с Дэйвом?!

– Тише, иначе он проснется и придется объяснять все ему.

– Ты, – Ребекка почти задыхалась от возмущения. – Ты просто невыносима! Еще раз ты заикнешься о подобном, и я за себя не ручаюсь.

– Вопрос задала Джой, а отхватила я. Не кажется ли тебе, что справедливостью твои наезды не отличаются?

– Я полюбопытствовала, и видимо зря, – вступилась за Аврору Джой. – Не хотела затрагивать тему, которая настолько неприятна.

Ребекка уже хотела попытаться переубедить, что нелепое и беспочвенное сводничество доставляет неудобство, но сидящая рядом Джессика мягко толкнула подругу в плечо. Эмоции девушки сами по себе уже значили, что ей не все равно. А раз безразличием Ребекка не могла усыпить фантазию двух «светлых» девиц, перечитавших романы, пришлось поставить точку Джессике, которая прекрасно понимала всю ситуацию.

– Не пытайтесь найти во взглядах, жестах и мимике того, чего нет. Люди могут симпатизировать друг другу, им может быть комфортно рядом, но это не делает их влюбленными.

– Некоторые просто отрицают очевидное из-за страха.

– Или просто не хотят все усложнять.

– Мне кажется, – задумалась Аврора, – мы сейчас говорим не о Ребекке и Дэйве.

Джессика неожиданно побледнела и сменила уверенность на панику. Она совершенно не была готова к тому, что все обернется против нее.

– У вас с Кайлом сейчас какие отношения?

Какие с Кайлом отношения? Джессика перебирала все варианты ответа на этот вопрос, начиная с грубых и заканчивая язвительными. Но между ними не было истины.

– Между нами ничего нет.

Доля правды в ее словах была: Кайл и Джессика действительно застыли на как раз том этапе, о котором всегда говорила Аврора. Они знали прекрасно о чувствах друг друга, но ничего не делали, потому что так было привычно.

– Джесс, – обратилась к поникшей девушке Ребекка. – Если вы что-то чувствуете, то просто признайте это. Не совершайте тех ошибок, которые мы наделали с Блэйком. Иначе это приведет к губительным последствиям.

– Мы не чувствуем! Мы…

– Ничего не чувствовал Дэйв к Амелии. Это идеальный пример эгоизма и безразличия одного человека к другому. И весь романтизм был придуман мной, потому что не думала, что бывает все «просто по желанию». А сейчас думаете, почему я начинаю задавать вопросы? Потому что знаю Дэйва уже как брата родного и вижу отличия в его поведении с Амелией и с Ребеккой. Но если даже это мои фантазии, то ошибиться в том, что Кайл тебя любит, – Аврора затихает, утыкаясь прямым и строгим взглядом в Джессику, – я не могла.

Упрямство «темным» не занимать, особенно если это касалось признания в чувствах. Аврора прекрасно это понимала, ведь Брайен был точно таким же.

– Я Блэйку говорила, чтобы он просто признал. Но он был гордым, из-за чего и слепым. Предал людей, которые не желали ему зла, и остался один.

– Аврора права. – Ребекка уже полностью развернулась к Джесс и взяла ее за руки.

– А ты все еще любишь Блэйка?

– Ты думаешь, это чувство могло так просто пройти? – Девушка бегло окинула взглядом Аврору и Джой, мысленно благодаря тьму за то, что блеск грусти в ее глазах видела только Джессика. – Это не выключить тогда, когда тебе хочется. Но сейчас я зла на него, и мое презрение помогает все больше осознавать, что на самом деле я была лишь объектом нездоровой конкуренции Блэйка и ни о чем не подозревающего Брайена. Как будто, я должна была принадлежать «победителю», – усмехается, проглатывает агрессию и больше не говорит о себе. – Ты же сама, я уверена, неоднократно пыталась убедить себя, что Кайл тебе безразличен. И ведь было бы проще, если бы всегда твои действия были подвластны лишь твоему разуму. Тогда ты бы не бежала вытаскивать пьяную задницу Кайла из очередной заварушки, а он бы не стал потом просить прощения за то, что заставил тебя волноваться.

Аврора приблизилась к девушкам и положила свою руку поверх их скрепленных ладоней. На самом деле она боялась быть отвергнутой, но «темные» нуждались в том, чтобы рядом была «светлая», с которой все и началось.

– Кайл не Блэйк, он не станет никогда лгать тебе о своих чувствах.

– Он говорил, – Джесс шмыгнула носом. – Он уже много раз первый говорил о том, что я ему небезразлична. Но я лишь улыбалась и вторила: «Конечно, ты мне тоже, мы же так долго дружим». А когда он пытался обнять меня или поцеловать, я находила замудренную тему для разговора, взятую с потолка, и так эмоционально рассуждала, что можно было подумать, будто мне действительно интересно.

– Просто скажи ему и все, – говорит Аврора. – Тут уже очевидно, что твое признание сделает тебя и его счастливее.

Девушке было странно видеть обычно рассудительную и умную Джессику настолько потерянной и нерешительной. Она предполагала, что «темная» не будет бежать от того, чего хочет всем сердцем. Но оказалось, что для «темных» вопрос чувств куда болезненнее.

– У него искренние чувства к тебе. Он не ослеплен злобой и ненавистью, не знает о зависти и призрении. Он всегда был открытым и доброжелательным, хоть и скрывал это, потому что подобные слабости портили имидж «темного». Он немного импульсивен в некоторых глупостях, но думаю, ты будешь идеально его сдерживать. – Ребекка всем сердцем переживала за Кайла и Джесс, не хотела, чтобы все закончилось даже не начавшись. Тем более для нее было бы ужасно наблюдать, как еще одни отношения рушатся из-за нежелания побороть страхи и неуверенность.

– Я, конечно, мало знаю, – Джой неловко сжала пальцы, тогда Джесс взяла ее руку и положила на импровизированную горку из ладоней трех девушек, – но-о-о… Я тоже боялась быть рядом с Гэйлом собой и говорить о своих чувствах, показывать эмоции. Но это было моей ошибкой! Сейчас у нас всех хорошо, и вопреки вашим мыслям о том, что в «светлом» мире браки без любви, я скажу: исключения случаются! Как и в вашем мире. Надо просто не бояться того, что на первый взгляд может показаться непривычным и неестественным. И надеюсь, мы все будем счастливы, несмотря на трудности, которые возникли и возникнут еще в будущем.

***_

Видеть Джой растерянной и напуганной оказалось просто невыносимо. Я прокручивала в голове ту ночь, когда мы, девочки, сплетничали почти до рассвета, перемывали кости всем парням, кроме Брайена. Упоминать его подруги посчитали лишним, хотя я всю ночь не давала поводов подумать о том, что я готова сдохнуть от тоски и незнания.

Тогда она поддержала каждую из нас, сейчас же сама нуждалась хоть в каком-то добром слове. Но все что я смогла – обрушить правду.

– Значит, я «безупречная светлая», которой хотят промыть мозги? И я буду ненавидеть «темных», стану совершенно другим человеком?

– Верно.

– Но это же буду не я… Зачем им это?

– Они зачищают тех, кто может хоть немного оспорить стереотип о том, что «темные» – зло. А раз ты «безупречная светлая» и тобой легко манипулировать, то им выгоднее перемолоть твои мозги и слепить то, что им надо.

– Нет, – Джой активно замотала головой. – Я не дамся.

– Ты не можешь…

– Я НЕ ДАМСЯ ИМ! – Подруга встает с кровати и смотрит на меня с огнем. – Научи меня врать, обманывать и не кашлять.

– «Безупречных светлых» невозможно научить подобному. Только после прохождения терапии и только ради правительства они могут врать. Как моя мама, которая скрывала все, что было на самом деле, безукоризненно веря в собственные слова.

– Неважно. Я просто не приду.

– Джой, ты не понимаешь, что таким образом только усугубишь все? Они догадаются, что у тебя есть секреты, и больше никогда не оставят тебя в покое.

– Нет, это ты не понимаешь! – Джой запускает пальцы в свои светлые волосы, мелкими и быстрыми шагами начинает ходить по комнате от стены к стене. Я тоже встаю на ноги, ловлю ее за плечо и сталкиваюсь с взбудораженным и заплаканным взглядом. Открываю рот, чтобы сказать хоть что-то, что ее успокоит, но Джой качает головой и говорит вместо меня: – Это не просто «приглашение» на лечение. Они хотят вытащить из меня информацию о тебе. Ты же сама говорила, что тебе задают все больше вопросов, и той самой Бэйли приказывают проводить все новые тесты.

Это действительно походило на правду. Я не отрицала того, что после «собеседования» они захотят провести ее через ряд процедур. Но, пока она еще была собой, пока она еще была «безупречной светлой», они могли разузнать все обо мне.

– Я не поставлю под угрозу тебя и всех «темных», – сказала Джой.

Черт. Мало того, что они хотят подобраться ко мне таким грязным путем, так еще и планируют отобрать человека, который каждый день заставлял меня хотя бы на секунду почувствовать счастье.

«Светлая» сделала шаг ко мне и строго, вдалбливая в мою ватную голову сказала:

– Я им не дамся.

– И не надо.

Среди беспорядочных мыслей промелькнула одна, бредовая, но обнадеживающая. Я почти и не верила в успех, но только так можно было обезопасить всех.

Под пристальный и любопытный взгляд Джой, я рыскала по своим косметичкам, пока не нашла баночку с единственной оставшейся таблеткой.

– Это, – протянула подруга, вытирая слезы с щек.

– Да, те самые.

Когда я оставляла одну таблетку препарата, стирающего память о «темных», я не думала, что она действительно пригодится. Это скорее был предохраняющий ход или что-то в этом роде.

Для Амелии и Дэйва препараты были почти бесполезными, они лишь успокаивали их «темную» сторону и заставляли думать, что они поступают правильно. Это усыпляло их совесть ненадолго. Для меня лекарство было скорее простыми витамины, которые могли бы подавлять всплывающие воспоминания и вместе с ними просыпающуюся «темную» Аврору.

Джой другая, она более восприимчива к действиям подобных средств. Одна таблетка может полностью стереть воспоминания о «темных».

Она снова плакала, но уже без гнева и злости, без страха. Отчаяние пропитывало ее голос, она задавала вопрос, уже зная ответ:

– Я забуду всю правду о тебе, забуду «темных» и больше никогда не смогу быть с вами вместе на ночевках?

Я подошла к Джой и положила в ее ладони коробку. Слезы жгли глаза, было чувство, словно тысяча маленьких жуков карабкаются под кожей. Но я улыбалась, противостояла той слабости, что пускала дрожь по рукам.

– Я не хочу, – шепчут ее губы.

И я тоже совершенно этого не хотела. Я не хотела терять ту Джой, которую знала всю жизнь. Это, возможно, эгоистично, но я никак не хотела отпускать солнце, которое грело меня. Она была нужна мне.

– Это можно назвать нашим прощанием?

– Нет, конечно, нет. Мы же продолжим общаться.

– Но совершенно не так, как раньше.

Без слов я притянула Джой к себе и крепко обняла ее. Пришлось признаться себе самой – дружбе конец. Об этом сложно было даже думать, язык не поворачивался ляпнуть что-нибудь на этот счет. Но было очевидно, что та Джой, которая будет после «лечения», может только навредить «темным» и ребенку.

Сквозь наши всхлипы и рыдания просочился ее голос, надломленный реальностью и беспомощностью перед ней.

– Обещаю, что приложу все усилия, чтобы не дать им зацепок на твой счет. А ты, – она отстраняется от меня, – пообещай, что справишься. Меня не будет рядом, но у тебя здесь еще есть Дэйв, который точно не даст тебя в обиду.

– Хорошо.

– И лучше тебе сторониться меня, потому что я не знаю, что со мной будет. Прости.

Ее большие глаза последний раз посмотрели на меня, и милое лицо подарило улыбку. Первый раз в ее свете было столько фальши, никогда в жизни ей не приходилось врать в своих эмоциях. И сейчас, чтобы я не успела заметить печали, она выбежала из квартиры, сжимая в руке эту чертову коробку с таблеткой.

Часы до прихода Дэйва пролетели передо мной тусклыми мгновениями. Я сидела на краю кровати, с высохшими на лице слезами, из-за чего кожа неприятно стягивалась, и смотрела в пустоту.

– Аврора, что случилось?

Медленно поворачиваю голову, вижу своего «мужа» и улыбаюсь. Неестественно и пожалуй пугающе, раз брови Дэйва нахмурились.

– Джой.

Стоило мне произнести имя, как Дэйв сам все понял. Я рассказывала ему о плане правительства по зачистке «безупречных светлых» и о том, что в списке была Джой. Там так же был Алекс, но Бэйли отслеживала ситуацию, и пока что он был лишь в числе возможных кандидатов. И сейчас, когда подошла очередь Джой, я должна была сделать все что угодно, чтобы хотя бы сберечь брата.

– Это не значит, что все кончено, – сказал Дэйв.

– А что еще это может значить? Я теперь не могу доверять Джой, если она не даст им нужной информации, они начнут докапываться до тебя. Я не могу до конца доверять Бэйли, хотя она еще и ни разу не подводила меня. Но неужели произошедшее с сыном пробудило ее совесть, и теперь она пытается помочь хоть кому-то избежать участи стать зомбированным «светлым»?

– Она долгое время верила в то, что поступает правильно, пока не столкнулась с этим лицом к лицу. И раз именно с твоей семьи, то есть с твоей матери, начался ее путь в правительстве, а ты последняя «светлая», к которой ее приставили, конечно, она попытается хоть как-то искупить свою вину именно перед тобой.

– В «светлом» мире для меня все меньше воздуха, словно кто-то назло перекрывает мне кислород. Меньше людей, с которыми я могу хотя бы просто общаться.

– Но и в «темный» мир дороги нет.

Господи, как же смешно. Разве нет? Опять бедная и несчастная Аврора не знает, что ей делать, как лучше себя вести. Сидеть и ждать чуда?

– Я правильно понимаю, что от него не было никаких новостей?

Не было.

Как и следующие два дня.

Джой тоже не писала и не звонила, она и правда исчезла.

Разговоры с Дэйвом стали еще более скудными, чем раньше. Он попросту не знал, как меня поддержать и какие лучше слова подобрать. Предпочитал не лезть со своими мыслями ко мне, предоставляя мне полную волю в самобичевании.

Все, чего хотела я, это услышать хоть что-то о Брайене. Я и не мечтала встретиться с ним. Мне просто было нужно свежее письмо, в котором я бы нашла свой покой. Старое я уже потерла, порвала в некоторых местах. Содержание знала наизусть.

Я держала его в том самом блокноте с зарисовками. Эти вещи были единственными оставшимися у меня от него. Наверное, именно тоска сводит с ума до такой степени, что ты боготворишь какую-то бумажку с написанными именно его рукой буквами.

А если бы он написал мне новое письмо, в котором я бы его не узнала? Это было бы страшнее этой тягучей и выворачивающей меня наизнанку неизвестности?

Меня не успокаивала никакая вера в лучшее, вера в него и его силы. Боялась, что система этого тупого разделения все равно возьмет вверх. Сейчас я была предоставлена самой себе, мне надо было как-то действовать, чтобы улучить свое положение. А я могла лишь ассоциировать себя с мухой, застрявшей между двух стекол и пытающейся хоть как-то выбраться, ведь кислорода становится все меньше.

Время поджимало, все вокруг давило, бежать было некуда.

Я писала посреди ночи очередное развитие событий в дневник. Рассматривала все ходы, анализировала свое положение в обоих мирах. В «темном» мире у меня было больше шансов хотя бы потому, что там были люди, которые могли помочь скрыться. А прятки – единственный способ спасти ребенка.

В «светлом» мире такой возможности у меня не было, Дэйв никак не смог бы мне помочь.

Я поставила точку в конце последнего предложения, когда в окно раздался стук.

Тот самый стук.

Я подумала, что это были слуховые галлюцинации, но звук повторился еще четче. Меня медленно потянуло к окну, руки нерешительно его открыли.

– Это я.

Меня затрясло. Голос Брайена оживил потухший давным-давно огонек внутри. Ведь еще секунду назад я пыталась разобраться в том, как в одиночку смогу защитить ребенка…

Я отступала назад с округленными и красными глазами, руки инстинктивно обнимали живот. Брайен встал посреди комнаты, загораживая широкой спиной окно, и, кажется, посмотрел наконец на то, как изменилось мое тело за эти три месяца.

Ладони даже стали гореть, но я выпрямилась, убрала их с живота, чтобы показать ему, что я не боюсь.

– Привет, – прокряхтела я, сглатывая огромный ком в горле. – А нам уже шесть месяцев.

Я улыбалась, пусть и нервно, но улыбалась.

– Осталось совсем немного.

Брайен молчит и не шевелится. Я даже не слышала его дыхание. Словно его здесь и не было. Мысли о том, что я в бреду, подтолкнули меня сделать шаг и протянуть руку. Но когда я почти уже дотянулась до него, он одернулся от меня.

– Что происходит?

– Мне, – начинает он максимально сдержанно, скованно, – сказали убедиться в том, что беременность протекает успешно.