Текст книги "Закатное Небо (СИ)"
Автор книги: Елена Ингверь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Ну, как Никчёмная Курица Тсуна. То есть просто пошла шататься по городу, делая вид, что она просто глупая девочка-подросток. Нет, конечно, многие должны были понимать, что на город наложена иллюзия, и мирные обыватели нескоро ещё выйдут из своих домов, ну, или хотя бы укрытий… Но облик девчонки не мог являться шокирующим или пугающим, пока они ещё сообразят…
Правда, как-то очень быстро собрались тучи и пошёл дождь, но Тсуну это не особо волновало. Конечно, было холодно, мокро, но… Это серое небо, эти косые ледяные капли, будто заточенные ножи, такие же острые и серо-стальные… Это даже не похоже на слёзы, это иглы, ледяные, ранящие…
Идеальная погода, чтобы убивать…
Так она и вынесла семь или восемь крупных отрядов, и намеревалась работать дальше, но…
В какой-то момент она свернула на узкую улочку, почти пустую. Почти – потому, что по ней всё же шли трое. Нет, свои.
Арашитори Фумико с двумя телохранителями.
Тсуна попыталась сделать абсолютно спокойный и уверенный вид, потому что деваться было уже некуда, и пошла.
Когда она поравнялась с идущими…
– Девушка!
Ага, «пока они ещё сообразят».
– Да?
Сначала на лице Арашитори-кумитё было просто лёгкое удивление и недоумение, но вскоре лёгким оно быть перестало.
– Тсунаёши?!
Ага, и узнают.
Этого ещё только не хватало. А впрочем…
– Фумико-сан?! – она тоже старательно изобразила удивление.
Они с полминуты полюбовались друг другом. Потом Арашитори-кумитё, видимо, всё же решила, что сейчас не время для долгих разговоров и расспросов не по теме… Но только не по теме.
– Тсуна, что ты тут делаешь?
– Э… Иду… Домой. – быстро придумала девушка. Изображать дурочку было не очень хорошо, и казалось ей даже противным, но сейчас действительно было не время.
– Что?
Видимо, Фумико-сан просто не услышала девушку… Всё-таки, она постарела за эти годы. А Тсунаёши при первой встрече этого почему-то не заметила…
– Тсуна, – женщина вздохнула, – мы же с тобой обе знаем, что скрываться бессмысленно… Или ты…
Телохранители мгновенно повыхватывали оружие, сама Арашитори-кумитё отступила на три шага. С чего бы это? А, точно, они же знают её как дочь Савады Емитсу, и, возможно, решили, что она из Пепельных Ладоней, а то и из CEDEF.
– Мукуро. – тихо позвала девушка, решив, что оправдываться перед Фумико-сан сейчас бессмысленно.
Парень появился в воздухе со вспышкой голубоватого света, и отсалютовал всем трезубцем, на который были намотаны чьи-то кишки. Иллюзорные. Заметив скептический взгляд Тсунаёши, иллюзионист быстренько развеял не понравившиеся Небу органы. Оглядел ситуацию и озадаченно спросил:
– А что, собственно, не так?
– Как объяснить союзникам, что я не из Пепельных Ладоней?
– Она не из Пепельных Ладоней. – широко улыбаясь, заверил всех Мукуро.
– Мукуро!
Наверное, врезать ему сейчас будет не очень вежливо по отношению к Арашитори-кумитё?
– Не кричи. – отозвался парень.
– Я не кричу, я шепчу.
– Ты шёпотом кричишь.
Нет, ну вот что с ним делать, а?
Фумико-сан вдруг побледнела, взяла телохранителя за руку, будто держась за него.
– Закатное Небо? – ошарашенно спросила она.
Мукуро за плечом девушки кивнул, улыбаясь, и женщина потеряла сознание. Тсуна тихо выругалась.
Один из телохранителей Арашитори-кумитё задумчиво сообщил воздуху:
– Не думал, что лучший в мире киллер будет выглядеть… так.
Тсуна мрачно на него посмотрела. Но почти сразу осознала, что что-то не так.
– Почему «лучший в мире»?
– Я сам видел, как Реборна оглушили и куда-то утащили при помощи портала Тумана.
Тсунаёши как будто током ударили.
– Мукуро!
– Да не кричи ты!
– Я не кричу!
– И не шепчи. Я ничего не знаю.
– Ясно. – задумчиво сказала девушка. – Спасибо за информацию.
====== Часть 46 ======
Да куда же он мог деться?!
Тсуна выспросила подробности, которых, конечно, оказалось немного, но которые тоже оказались полезны. Тащил мужик из CEDEF. Ураган с дубиной. Где-то на соседней улице. Кем был организован портал, непонятно.
Мукуро тихо допрашивал в тёмных переулках разных CEDEF’цев (по крайней мере, хотелось так думать), Тсунаёши продолжала убивать и напряжённо размышляла, куда же Реборна могли утащить. Конечно, было понятно, что туда же, где обосновался Емитсу, но в том-то и вопрос – где?
Ясно, что не «у кого-то». Ни в дом, ни в гостиницу, ни в вообще любое частное владение итальянцев бы не пустили – в окрестностях Намимори якудза имели влияние настолько огромное, что простые обыватели шагу не смели сделать в сторону от их традиций и интересов. А в случае с итальянцами – вполне искренне разделяли их мнение. И даже если бы CEDEF’цы взяли бы силой, то запугать население до конца им бы не удалось, и успевшие скрыться свидетели мигом воззвали бы к своей вынужденной защите. Местные жители не боялись никого, кроме якудза и Пепельных Ладоней и, хоть и недоумевали по поводу полного бездействия первых по отношению ко вторым, подумать не могли, что родные кланы не спасут их от кого-то ещё.
Значит, Савада должен был занять какую-то бесхозную территорию, да ещё такую, на которую народ обычно не только не заглядывает, а даже мимо не проходит – трудно скрыть много людей и много пламени, а любому идиоту понятно, что командующего будут искать и уничтожать в первую очередь.
Значит, это место должно быть как минимум за городом. Ну, или хотя бы на окраине, где не так много людей ходит каждый день. Это во-первых. Во-вторых, это место не должно быть жилым. Значит, это либо что-то заброшенное, либо лес какой-нибудь, поле… за городом много чего есть. Но второй вариант Тсунаёши быстро отмела в сторону – помнила, что её отец терпеть не может даже невинные пикники, не говоря уж о временном проживании на природе. Из двух зол он точно должен был выбрать заброшку.
Но какую?
Тсунаёши была девочкой примерной и порядочной, и в заброшенные здания гулять не ходила. Ну, только если с жертвой. Но вряд ли заказанный может как-то умудриться сбежать от неё туда, а Мукуро рядом вдруг не окажется. Случаи такие бывали примерно никогда. Так что заброшенных зданий в окрестностях она не знала.
Но как раз для таких случаев человечество и придумало прекрасный метод! А именно тыка.
– Мукуро, – позвала девушка.
Иллюзионист, явно оторванный от какого-то увлекательного занятия, при появлении издал разочарованный вздох, плавно переходящий в мученический стон. Беда только в том, что сделал он это у Тсуны над ухом, забыв предупредить о своём прибытии и вися вниз головой. От смачной оплеухи парень закачался из стороны в сторону, как боксёрская груша. Стон перешёл в вопль, и нахал принял вертикальное положение и уже в нём выслушал ругань своего Неба.
– Мукуро, – спросила девушка, кончив описывать будущее наглого иллюзиониста, – какая из окрестных заброшек тебе больше нравится?
– Ты хочешь сказать, что Савада должен быть в каком-то таком месте? – озабоченно спросил иллюзионист.
– Ага…
– Ща.
Прежде чем Тсунаёши успела что-то сказать, парень просто растворился в воздухе. Пошёл искать? Но у CEDEF наверняка есть свой иллюзионист, и наверняка он там не один. Нет, Мукуро, конечно, сильный, но ведь Савада это прекрасно знает! Ещё и засечёт, а то и убить сможет…
Пока Тсуна лихорадочно размышляла, куда первым делом лететь и кого бить, перед ней спрыгнул иллюзионист. Почему-то на землю, хотя раньше за ним такого не водилось.
– Кокуё-Лэнд.
– Как ты узнал?
– Во-первых, он большой. – начал перечислять иллюзионист. – Во-вторых, далеко, почти в Кокуё. Там, конечно, тоже бардак, но не такой, как здесь, и до Кокуё-Лэнда не доходит. В третьих, только там есть туманные охранки почище городских. – Парень изобразил самую наглую из милых улыбок.
– Ты крут. – сообщила Тсунаёши. – Пошли.
Из телепорта у ворот в Кокуё-Лэнд вышла Закатное Небо. Постояла, подумала, вежливо постучалась. Ничего не произошло. Девушка стукнула ещё пару раз не то для очистки совести, не то чтобы дать врагам последний шанс. Враги благоразумия не проявили, и она осторожно толкнула дверь.
Когда ты предполагаешь, что противник тебя видит, надо идти прямо. Не красться, пытаясь остаться незамеченным, ведь на чужой абсолютно незнакомой территории это бессмысленно. Не перебегать зигзагами по кустам, опасаясь ловушек, особенно если они есть везде. Не лететь над землёй, изображая прекрасную жирную мишень. И то, и другое, и третье будет всегда, неважно, какой путь будет выбран. Но ни там, ни там, ни там нет одного важного фактора. Уверенности.
Тсунаёши понятия не имела, сколько у её отца линий обороны и из чего они состоят. Да и не нужно ей это было. Она сюда не как киллер пришла. Как палач.
Она шла ко входу прямо. Уверенно. Очень жёстко, практически чеканя шаг, будто на военном параде.
Огромную яму она на самом деле не заметила, но, ощутив пустоту под ногами, выпустила пламя и прошла её спокойно, оставляя на маскировавшей её листве дымящиеся следы. На выскочившее из кустов пушечное мясо лишь махнула рукой – на то оно и мясо, чтобы его зажарил и съел кто-то более сильный и настолько же мерзкий. Минное поле мгновенно покрылось корочкой жёсткого сухого льда, и девушке оставалось только лишь не выдать, как ей больно. И не смотреть вниз – предоставить врагам самим наблюдать, как захлёбываются подо льдом бурые пятна взрывов. Пулемёты в кустах она так же снесла волной огня. И ещё. И ещё. Ей, похоже, выставили почётный караул.
Зря старались.
Последнюю версию своей остановки девушка даже не разглядела. Пламенем швыряться ведь так легко…
Наверное, за последнюю неделю она убила больше людей, чем за всю предыдущую жизнь.
Из открытой двери никто не вышел, никто не ждал её и за порогом. Значит, Савада совсем потерял надежду. Но ничего хорошего в этом не было – в таких случаях люди обычно стараются побыстрее исчезнуть.
Тсунаёши подумала… и приложила руку к стене.
Всё равно это последняя боль.
Здание целиком покрылось коркой льда, не пропускающей даже порталы. Рука онемела до потери чувствительности. Пламя кончилось полностью – если ещё понадобится, то придётся брать из ауры. А это смертельно. Снаружи раздался нецензурный вопль Мукуро – девушка о нём просто-напросто забыла, а сам он не успел войти внутрь. Ничего. Какая уже разница?..
Теперь можно было идти медленнее. Только намного, намного тише и аккуратнее. Камер не было. А вот засада где-то точно была, и не одна – загнанные в угол люди способны на всё, как и крысы. Правда, они не знают, что у неё кончилось пламя…, но тем хуже. Правда, не им.
Тсунаёши остановилась. Беззвучно усмехнулась своим мыслям.
Чёрно-оранжевая тряпка плаща опала на грязный пол. Поверх легла маска. И перчатки, мгновенно превратившиеся в браслеты. И встали рядом сапоги, то есть, изящные туфельки. Оружие тоже осталось в кучке. Только маленький карманный пистолет удостоился чести сопровождать девушку.
Какой, однако, универсальный приёмчик.
Босая и растрёпанная девочка-подросток пошла наверх по грязной обшарпанной лестнице. Вошла на первый этаж. Три шага до поворота.
Пуля вошла в стену в двух сантиметрах от девушки. Она, конечно, шарахнулась, хотя почти сразу заметила руку, тыкающую стрелку в локоть.
– Ты офонарел?! – истеричный вопль. – Это не она!
– Откуда ты знаешь?! – напарник оказался умнее.
По счастью, это оказались итальянцы из CEDEF. Пепельные Ладони сразу бы её раскусили…
Тем более, что этих конкретных Тсуна уже где-то видела, а значит, они её тоже.
– П-п-простит-те… – прервала девушка их высокоинтеллектуальную беседу. – Г-где от-тец?..
Дрожащий шёпот, ссутуленные плечи, полные слёз большие карамельные глаза растопили обледенелые сердца мафиози.
– На третьем этаже, в кабинете. – отозвался один. – Ты откуда здесь взялась, Тсунаёши-тян?
Добрый какой…
– А я. э-э… всегда здесь была… Живу я здесь…
Мужик поверил. Тсуна наконец-то вспомнила, где его видела – он как-то раз приезжал с отцом и знал, что Тсунаёши в родном доме чужая. Кажется, он иллюзионист, что плохо. Кажется, довольно слабый, что хорошо. Много же Туманов в последнее время развелось… Хорошо всё-таки, что она не взяла Мукуро – его бы заметили.
Воодушевившись, девушка продолжила:
– А сейчас отец приехал… я захотела узнать, что здесь происходит. А то мне… страшно немного. А вы… стреляете… Всё плохо, да?
Мужик устыдился.
–Да. Давай я тебя провожу, Тсунаёши-тян. Так нам обоим будет спокойнее.
–Да, спасибо вам огромное! – ответила Тсуна, принимая протянутую руку.
Девушка нащупала рукой пистолет. Мало ли куда заведёт…, но если бы она отказалась, это вызвало бы подозрения у обоих.
Но нет. Постовой честно довёл её за руку на третий этаж, провёл по пыльным ободранным коридорам и постучал в неприметную серую дверь.
====== Часть 47 ======
В планы Тсунаёши это не входило. Она ведь думала, что мужчина заведёт её в укромный уголок и там попытается прижать к стенке, и она тихо пристрелит его на месте. Выходит, даже среди CEDEF встречаются порядочные люди. И, выходит, они могут мешать больше, чем мерзкие твари.
Емитсу… Он ведь всё сразу поймёт. Успеет подготовиться. Уйдёт.
Она не успеет…
Значит, есть всего один выход.
– Чего там? – раздался настороженный голос из-за двери.
– Простите, Савада-сама, тут…
Всё.
Он не успел договорить. Вернее, его просто уже невозможно было услышать.
Капля пламенного льда. Всего лишь капля. Так смерть наступит нескоро. И она того стоит.
Нет, Тсунаёши не убила его. Это дало бы отцу пару лишних секунд. Да и зачем?
Она просто рывком распахнула дверь и выстрелила в упор. В голову. И сразу пнула ногой пониже пояса – подстраховалась. Пустила пулю назад, захлопнула дверь. Глухой удар тела об пол за ней послышался почти сразу. Жалко. Жалко…
Грустно и тяжело, ага.
Никто ничего не успел.
Так просто…
То, о чём она так давно мечтала – так просто…
Импровизированный кабинет отличался ото всех других уголков заброшенного парка развлечений лишь тем, что его тщательно вычистили, помыли и поставили на подоконник три бутылки саке.
Ну, и ещё положили на пол лучшего в мире киллера со связанными руками и ногами. Путы он, конечно, ослабил, но совсем снять ещё не успел.
Что ж, Тсунаёши подошла и помогла.
– Как вы? – спросила она скорее для вида и из вежливости. Реборн был нормально. Похоже, Савада его даже не бил – либо не успел, либо знал, что это бесполезно.
– Спасибо. А где… Закатное Небо?
Ой… об этом ответе Тсуна не подумала.
Но… какая уже разница? Она всё равно скоро умрёт. Слова – прах, любые. Не надо думать над ответом. Ведь молчание – самое простое, что есть у неё, и самое естественное. Она ведь на это изначально обречена.
– Не скажу. Идите.
Киллер поднялся, как-то странно на неё посмотрел. Тсуна подумала и продолжила:
– У вас есть нож? Отрежьте голову Саваде. Я вас провожу. У выхода иллюзионист, перенесётесь с ним и закончите бойню, объявив о победе.
Она отвернулась, чтобы не видеть процесса отрезания.
– Ясно.
Вниз они шли молча.
Реборн ничего не спрашивал, Тсунаёши ничего не отвечала. Повела его только другим путём, чтоб не видел сброшенной «шкуры» Закатного Неба.
Да уж, действительно шкуры. Яркой чёрно-оранжевой змеиной шкуры. Змеи со смертельным ядом, напоровшейся на собственные клыки.
Лёд над воротами девушка убрала, коснувшись ладонью. Часом больше, часом меньше… Выйдя из дыры, она неслышно позвала:
– Мукуро… отнеси Реборна в Намимори, пусть сообщит о победе. Я здесь ещё… погуляю.
Иллюзионист послушался. Тсуна осталась.
Пошла к выходу по той же дороге, не обращая внимания на вылезающих из единственной дыры итальянцев. Они тоже не трогали её, зная, что скоро за них возьмутся обозлённые якудза, они спешили оказаться подальше.
Девушка вышла за ворота и повернула к лесу.
Сколько ей осталось? Час, два? До вечера? До завтрашнего утра?
Какая разница? Ведь расплата неизбежна. Ну, то есть, если Шоичи, Мукуро… Но нет. Она им ничего не скажет. Почему?
Она не знала. Не понимала. В мозгу было что-то неуловимое, какое-то осознание, что так надо, так правильно… Нет, оно не вертелось, как любят обычно говорить и писать, оно просто было. Оно давило на череп тяжелым камнем, заставляя опускать голову, оно билось внутри вместе с пульсом, оно мешало.
Почему?
Она дошла до леса. Скрылась под сенью деревьев в зелёном полумраке, чтобы с дороги её не было видно. Села на ствол поваленного дерева, прислонилась спиной к толстому дубу. И только сейчас заплакала.
Поняла.
– Кто я? – почему-то ей захотелось сказать это вслух. Высказать всё, что есть, выплеснуть весь яд. Кому? Себе. Разве её шёпот, перемежающийся беззвучными всхлипами, может услышать кто-нибудь другой? – Я Савада Тсунаёши, Закатное Небо. Я тупая малолетка, способная только убивать. Даже думает за меня Мукуро. Мукуро… я же вишу на его шее, не делаю абсолютно ничего, только командую. Я же за всю свою жизнь ни одного доброго слова ему не сказала, только приказывала и ругалась из-за таких глупостей… Истинное Небо. Они все со мной только из-за этого. Нет, не со мной. С моим пламенем. Только с моим пламенем. Кому я нужна, такая. Любая… Я всю жизнь только и делала, что убивала. В чём они виноваты, все они? Они просто перешли дорогу мне или заказчику, зачастую даже сами того не зная… Истинное Небо… я ведь даже пламя не хотела показывать… дура… ну разве сложно мне было, ну? Истинное Небо… да какое из меня Небо вообще? Почему это я? Не мама, не Шу? У них бы лучше получилось… да что там, они стали бы великими, вошли бы в историю, как Джотто… они заслужили это. А я… Меня… все любят. Как мерзко… даже те, кто ни разу в жизни меня не видел… уже любят. Обожают. Тот же Реборн… как это мерзко. Пусть он забудет меня. Пусть он будет счастлив…
– Тсунаёши, – раздался голос из-за её спины. Она не обернулась, только стала старательно вытирать лицо. Она не любила, когда кто-то видел её плачущей. Кто там, она знала. Это был её голос. Тот, который был у неё когда-то, и который с тех пор она слышала только на записях… или от Джотто. – После твоей смерти Реборн снова станет Аркобалено.
– Не станет… – глупо как-то, по детски ответила Тсуна. То есть, это, конечно, правда…, но в чём-то Джотто действительно прав. Но какая разница?
– Станет. И счастья ему это уж точно не прибавит.
Тсуна не хотела с ним спорить. Она уже вообще ничего не хотела.
– Зачем ты пришёл?
– Тебе честно? Реборн хочет видеть Закатное Небо.
– Так притворись им.
– Он понял. Не знаю, как, но понял, что это не ты.
Сколько часов ей осталось, Тсунаёши не знала. Если она осядет на пол прямо во время разговора с Реборном… А кому уже будет разница? Ну… не ей.
– Хорошо. Я пойду. Принесёшь мне плащ?
Девушка подумала, что даже в этой мелочи всё равно использует Джотто. Всегда. Всех. Использует…
Она оделась.
– Мукуро…
…И даже добраться до нужного места она сама не может…
Портал открылся в воздухе, иллюзионист даже не появился. Тсуна вошла. И оказалась на крыше средней школы Намимори.
Реборн стоял у края, опираясь на бортик. Как всегда… Девушка встала рядом. Внизу копошились люди, убирая трупы и унося раненых. Город надлежало привести в порядок в ближайшее время, ведь никакая иллюзия не поможет против коллективного желания многих людей выйти на улицу. Итак разбежавшихся итальянцев ловить не стали, и без того было слишком много хлопот.
– Спасибо. – едва слышно сказал Реборн.
– За что?
– Ведь это вы – Савада Тсунаёши?
====== Часть 48 ======
Раскрыл? Впрочем, это неудивительно… но… Какая разница?
– Ну я…
Они замолчали. На крыше не было никого, да и школьный двор уже отчистили. Только какая-то женщина старательно оттирала со стены пятно крови.
Неожиданно Реборн тихо сказал:
– На самом деле меня зовут Артур. Фамилия моя… я её даже не знаю, если честно. Мои родители были американцы… Когда мне было шесть лет, мы всей семьёй, с родителями и младшей сестрой, поехали отдыхать в Палермо. Мы… у моего отца, как я понял уже потом, был хороший бизнес. И у моего отца был… не очень честный конкурент. Обыкновенное амбициозное тупое дерьмо, не умеющее играть как честно, так и вообще… Вся моя семья погибла в автокатастрофе. Мне. Удалось выжить и остаться практически невредимым. Как… Не знаю. Я очень плохо помню. Всё это. Да и последующие месяцы плохо отпечатались у меня в памяти. Я шлялся со шпаной, где-то подрабатывал и подворовывал, когда подрос – стал убивать… Реборном я назвался тогда же примерно – решил, что, хм, начинаю новую жизнь…
Молчание. Каким же оно иногда бывает напрягающим. Ушла и женщина, оставив стену немного грязноватой, но вполне приемлемой. Намимори теперь стал казаться совсем вымершим.
Он рассказал… зачем? Тсунаёши поняла, что должна ответить тем же. Рассказать…, а какая, собственно, разница?.. Всё пройдёт… Главное – не молчать, ведь эта тишина почему-то пугала.
– Вы знаете, я не была желанным ребёнком для отца. Он хотел, хм, мальчика. Ну, то есть, если бы не родился Нагарэ, я бы тоже сошла, но существование брата сделало меня совершенно ненужной. Тем более, что, когда он проверял нас на наличие пламени, то не нашёл его у меня. Он же невосприимчив. Нет, он не сразу решил от меня избавиться. И те, кто лишил меня голоса, не были людьми отца. Они вообще хотели установить бомбу в доме и взорвать отца, а я им помешала. А жаль… Мелкая была, глупая… История с шизофренией, конечно, тоже не являлась попыткой от меня избавиться. Просто ко мне тогда начал являться Джотто. Надо сказать, отец действительно вложился в моё лечение, действительно хотел моего выздоровления. Может, у него тогда ещё имелись остатки совести. Но потерял он их очень скоро. В Эстранео я впервые узнала, что у меня есть пламя… Если честно, я понятия не имею, что из эффектов пламени врождённое, а что со мной сделали там, хотя мой хранитель Солнца винит их во всех бедах, связанных с моим пламенем. Не знаю, верить ему, или нет. Ну, то есть, я знаю, что они исследовали влияние пламени на регуляцию температуры внутренних органов человеческого тела, и из-за этого я теперь не могу расходовать пламя больше некоторого предела, иначе могу погибнуть…, но больше я ничего не знаю. Тогда я их всех убила… Вину повесили на Мукуро, но это была я. Я… Это были мои первые жертвы. – почему-то Тсунаёши захотелось заплакать. Ну как, захотелось, какое дело слезам до чьих-то желаний, если тягучий комок уже подбирается к горлу? Впрочем, какая разница, если собеседник не увидит слёз под маской, не почувствует срывающегося голоса? А даже если и почувствует – она же скоро умрёт… и не важно, кто о ней что подумает. – Потом я зачем-то вернулась в Намимори, сама не знаю, зачем. Домой вернулась… Отец сначала испугался расследования Вендиче, не трогал меня ещё два года. Потом продал в Исинедзу-гуми. Их я тоже… сожгла всех. После уже стала киллером, сделала себе какое-то имя, взяла у Вендиче Мукуро под опеку… Ну, как взяла, они от моего пламени все ожили. Я испугалась, мы практически сбежали. Мукуро и сказал мне, что на моей маме повязка Тумана. После этого я начала пытаться стать лучшей, чтобы найти иллюзиониста. А дальше вы всё знаете…
Тишина… Тсунаёши знала, что на самом деле шумят листья деревьев от ветра, что переговариваются якудза, убирающие город, но как будто не слышала всего этого. Это напрягало, эта тишина не нравилась девушке. Эту тишину надо было срочно прервать. Хоть как-нибудь. И без разницы, что она скажет…
– А зачем мы это друг другу рассказали?..
– А зачем вы хотите умереть? – задал встречный вопрос Реборн.
Какая разница, что он скажет? Главное, что-то сказать.
– А зачем мне не умирать?
– У вас есть теперь мать, у вас есть семья…
– Как будто они без меня не выживут.
– Им будет больно. – терпеливо и спокойно, как ребёнку, объяснил Реборн.
– Поболит и перестанет. Они скоро сами поймут, что я им только мешала…
– Тсунаёши, вы же можете запросто покинуть преступный мир и так. Доучиться, найти работу…
– Киллеры бывшими не бывают.
Сказала, как отрезала.
Реборн не знал, что ещё сделать. Что ещё сказать. Он знал лишь, что должен её спасти. Не дать ей умереть. Не дать ей ничего с собой сделать. Как-то вызвать её хранителей, заставить их спасти её. Уже в который раз…
– Вы будете первой.
Она даже не ответила.
Что угодно, любую глупость, не важно, что он скажет, хоть самую малость, хоть каплю, хоть слово…
– А зачем вы рассказали мне свою историю?
– Потому, что я скоро умру.
– Логично…
Скоро умрёт. Она не размышляет, не думает, не готовится. Она уверена. Она решила. Она это точно знает.
Почему она считает, что никто не сможет ей помешать? И как будто она не может передумать. Или хотя бы ненадолго отложить свою смерть, захотев доделать какие-то срочные дела. Почему? Откуда у неё эта уверенность?!
Реборн вдруг понял.
– Вы, кажется, говорили, что не можете расходовать пламя больше некоторого предела? – ещё неуверенно, с тихой, робкой надеждой спросил он.
– Ну да. – задумчиво ответила девушка, рассматривая облака.
– Вы это сделали.
Она даже не вздрогнула.
– Вы это сделали… – зачем-то повторил киллер.
И что теперь делать? Можно ли ей чем-то помочь? Она ведь не сказала… Стоит спокойно… У неё раньше такое бывало? Реборн подумал, что, наверное, должно было быть, как минимум, в начале карьеры, она же не всегда могла так просто справиться. И что в таком случае делали её хранители? Они-то точно знают, что делать… Может, можно к ним её дотащить? Рокудо Мукуро вряд ли придёт на его зов, а если взять её за шкирку. хм, на руки и потащить к хранителям…
– А через сколько времени вы умрёте?
– Понятия не имею. – честно ответила Тсуна. – Вообще-то это можно рассчитать, но это сложно, долго и бессмысленно. Зачем мне это?..
Не выйдет…
Значит, надо попытаться самому. Реборн же не привык отступать, правда? Хранитель Солнца, по крайней мере, точно должен участвовать в спасении. А чем он хуже?
А если попробовать так…
Он подошёл к девушке и резко… обнял. Она не стала сопротивляться, даже не дёрнулась. Ему показалось даже, что Закатное Небо тихо фыркнула под маской, мол, делайте что хотите, вы уже ничего не добьётесь. Ну уж нет…
Его руки перекочевали на руки девушки. Она была без перчаток, и как он сразу не заметил? Теплые, сухие ладони, такие маленькие, как у ребёнка, такие нежные… Нет, не думать сейчас об этом! Позже, всё позже… А сейчас надо тихонечко, осторожно выпустить жёлтое солнечное пламя.
Только прижать всем телом к ограждению крыши и придерживать коленом, чтобы не смогла вырваться. И нет, не думать, стараться вообще не чувствовать тепло её тела, не слышать, как бьётся её сердце…
Дальше его уже вело какое-то необъяснимое шестое чувство всех Солнц, дающее им знать, что и как надо лечить. Он бережно погладил руки Тсунаёши и резко перешёл на лоб, содрав эту чёртову маску. Почувствовал влагу под пальцами, когда провёл по щеке? Она плакала? О Боже… Впрочем, это неудивительно…
Главное, что теперь она точно не умрёт.
====== Часть 49 ======
– Ну и вот зачем? – спросила Тсунаёши так печально, как будто ей не жизнь спасли, а…
– Мне, – Реборн отошёл от неё, но, на всякий случай, недалеко, – тоже будет больно, если вы умрёте. Очень больно. Правда.
– Ясно. – хмуро сказала девушка.
Поднялась на пламени в воздух и резко слетела с крыши. На пламени. И с чего это Реборн решил, что сможет её удержать?
А ей отчего-то было стыдно.
Реборн же посмотрел вниз, увидел, что внизу Закатное Небо одна не останется, и ушёл с крыши, немного успокоившись.
А внизу её встретил…
– Добрый вечер, зверёк, хотя сегодня мы уже виделись.
Откуда он знает?!
При Тсунаёши Нана не говорила никому, что её дочь – Закатное Небо. Неужели всё же сказала?
– Добрый вечер. И?
– Я нашёл тебя. Ты знаешь, что это значит?
– Даже не догадываюсь.
– А теперь ты должна познакомить меня с семьёй, Небце.
Тсунаёши сначала даже не поняла и снова представила себе жениха с акульим оскалом, тонфа и сиренью, так, что даже отшатнулась и утвердилась в мыслях о самоубийстве. Потом только сообразила.
– Мукуро.
– А? Ты уже поговорила с Реборном?
– Да. Притащи, пожалуйста, это травоядное на базу.
– Как ты меня назва… – парень исчез в тумане.
Тсунаёши улыбнулась, радуясь сделанной гадости. Ну, ещё и тому, что благодаря ей Мукуро ничего не заподозрил. Развернулась и вышла.
Даже помереть нормально не дают…
Для начала она пошла на базу. Потихоньку заполняющийся людьми Намимори теперь был абсолютно безопасен – вряд ли оставшиеся Пепельные Ладони скоро осмелятся выйти на улицу. Их было даже жалко… очень жалко – они же просто обыкновенные малолетние идиоты. Но они сами виноваты. Итальянцев же в городе уже точно не было.
Впрочем, даже если бы они были, кто бы осмелился хоть посмотреть косо на лучшего в Японии киллера? Якудза поглядывали уважительно, мирные обыватели – со страхом, но и те и другие обходили девушку стороной.
Когда она вошла на базу, её никто не встретил. Некоторые отдыхали после боя, остальные бурно знакомились с Кёей, что грозило перейти в разнос половины базы, но пока ещё протекало относительно мирно.
Тсунаёши неожиданно для себя поняла, что не хочет их видеть. То есть, конечно, очень любит и всё такое, но сейчас не хочет видеть… или попадаться им на глаза. Странное такое чувство – неприязнь вроде бы к самой себе, а касается почему-то других. Такое тяжёлое…
Девушка тихо переоделась у себя и снова ушла. И снова – умирать.
Итальянцы разбежались. Суши остались недоеденными. Какой прекрасный аргумент, чтобы утащить ругающегося и сопротивляющегося киллера обратно в суши-бар!
Понятно, что Хаято доедать суши не хотел. Он вообще хотел убить Ямамото-младшего и свалить побыстрее от Ямамото-старшего.
Конечно, на первое он точно был неспособен. Но уже продумал четыре способа исполнения своего второго желания и активно искал ещё. Ну, и пытался выдернуть свою руку из здоровой лапищи Ямамото-старшего, потому что без этого не мог получиться ни один вариант.
Но как только он увидел маленькую тоненькую фигурку, выходящую из-за угла, вырываться он перестал. Совсем. Даже, ко всеобщему удивлению немного оробев, попытался спрятаться за Ямамото Тсуёши. Но тот, конечно, не дал. Сам его отпустил и легонько подтолкнул, задавая направление. Впрочем, Такеши уже тащил Хаято в сторону Тсунаёши.
– Йо, Тсуна! – радостно завопил Такеши. – Ты же в курсе, что ты наше Небо?
Тсунаёши честно споткнулась. Упала.
Поняла, что ненавидит всех своих хранителей. За то, что они существуют. За то, что они знают о её существовании. За то, что они согласны с их общей участью. За то, что они любят её, несмотря ни на что. За то, что она этого не заслуживает. За то, что они этого не понимают. За то, что вот этот конкретный сейчас бежит её поднимать, держит бережно, будто хрустальную, отряхивает ей руки, вытирает влажной салфеткой…
