Текст книги "Веселенькое путешествие (фарс положений) (СИ)"

Автор книги: Елена Фирсова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Машина Влюбленного повернула в сторону трассы на Верхний Старгород и резко набрала скорость, так что грязь полетела из-под колес, а Командир хмыкнул от удовлетворения. Эта машина обещала продержаться чуток подольше, чем их прежняя развалюха.

Жалеть они могли только об одном: у них не было времени спрятать эту развалюху, как и сотрудников ДПС, подальше от посторонних глаз.

Культурная программа плавно подошла к просмотру выставки местных художников. Организатор чувствовала себя отвратительно: эти фамилии и произведения так ей надоели, что казались ей орудиями пыток, предназначенными лично для нее, а галерея превращалась в застенок. Она давно предлагала сменить хотя бы часть экспозиции, однако к ней не прислушивались. Еще бы – ведь это были имена международных лауреатов, а их работы – признанные шедевры.

– А что, за столько лет не появилось ни новых лауреатов, ни даже новых шедевров? – недоумевала Организатор.

– От добра добра не ищут, – отвечали ей руководители города и начальство галереи.

Организатор уже махнула на них рукой. Если они хотят до сих пор потрясать мир этим музейным старьем – ради Бога, только ведь отвечать за безвкусицу придется ей, а не им!

Делегация заранее изобразила на лицах вежливое одобрение и пошла в первый зал галереи, предшествуемая экскурсоводом, которая должна была объяснять для особо непонятливых, почему здесь выставлены именно эти картины и почему именно их признали шедеврами. Организатор не стала участвовать в этом, незаметно отстала и скрылась в кабинете методиста.

– Привет! – обрадовалась Методист. – Давно не виделись. Опять привезла сюда динозавров из-за границы.

– Не говори мне об этих монстрах, – отмахнулась Организатор. – Пусть глотают, что хочется. Надоели хуже горькой редьки. Скорее бы уже на пенсию.

– Забудь об этом, дружок, – возразила Методист. – Кто отпустит тебя на пенсию? Ты – единственный специалист такого уровня в этом деле. А если мечтаешь закончить – готовь себе достойного преемника. Иначе нам грозят международные скандалы.

– Кстати, а это интересная мысль! – улыбнулась Организатор. – Может, хоть тогда меня оставят в покое?

– Это вряд ли. Ты всегда будешь нарасхват: и как консультант, и как контролер, и как первопроходец. Тебе не скрыться от общественности даже в самой глухой деревушке.

– Ну, это мы еще посмотрим. А как дела у вас? Есть что-нибудь новенькое – интересненькое?

– Абсолютно никого и ничего. Правда, появился было один очень талантливый студент, как ни странно, математик. Я раньше думала, что у математиков мозг устроен по принципу центрального процессора. Все математики, которых я встречала, были именно такие. А этот мальчик, представляешь, художник! Причем незаурядный, это было видно невооруженным глазом!

– Нисколько не удивлюсь, что ваши старожилы съели его с потрохами.

– Будешь чай?

– С удовольствием. У меня и конфеты есть.

– А у меня – печенье.

Методист пошла к столику в уголке, чтобы включить чайник.

– А насчет мальчика ты совершенно права, – по пути заметила она. – Его, слава Богу, съесть не успели, потому что он спасся бегством. Сейчас для нашего бомонда он – персона нон грата, но не слишком расстраивается из-за этого. У него теперь есть свой, альтернативный бомонд. И именно за ним – будущее. А из наших стариков уже песок сыплется.

Она водрузила чайник на подставку и нажала на кнопку.

Внезапно здание ожило и начало самостоятельную активность: мощность чайника превысила возможности электропроводки, сработала система сигнализации, от чего все помещения оказались заблокированы толстыми решетками, которые задвинулись сами по себе со зловещим скрежетом и очень озадачили посетителей галереи. В первую минуту они решили, что это небольшое недоразумение, которое тут же ликвидируют в плановом порядке.

Однако вместо этого сразу после блокирования помещений во всем здании погас свет и наступила тишина. Еще через несколько минут тишина стала не менее зловещей, когда делегация, запертая в одном из залов, поняла, что спасать ее никто не собирается.

– Ох, – огорчилась Методист. – А уж Петрович мне клялся и божился, мол, не переживай, к прибытию иностранцев все будет тип-топ, никаких замыканий... А сам так ничего и не исправил!

– Замыканий? – переспросила Организатор.

– Выходит, мы зря накинули ему почти половину обычного гонорара!

– Что?

– Он наверняка его пропил! Увижу – придушу собственными руками.

Организатор смотрела на нее не отрываясь.

– Если я правильно поняла, – сказала она, – у нас случилась очередная катастрофа.

Методист беспечно махнула рукой:

– Ну, так уж и катастрофа... Маленькая накладочка, с кем не бывает...

– Кто-то из нас уже упоминал международный скандал, – жестко произнесла Организатор. – Это называется – накаркать.

Методист струсила:

– Да, это и правда очень неприятно. Наш престиж безнадежно подорван! Пожалуй, нашу галерею вычеркнут из списка достопримечательностей и обязательных посещений.

– Я лично об этом позабочусь, – пообещала Организатор.

– Нас больше не будут поддерживать материально, – предположила Методист.

– Я бы еще урезала вам зарплаты и гонорары, – добавила Организатор. – Вы опозорили персонально Президента, а не просто какой-то престиж. Это гораздо обиднее и, не побоюсь этого слова, опаснее. Администрацию в Кремле очень заинтересует этот факт.

Методист расстроенно опустилась на стул.

– И чаю теперь не попьешь, – сказала она. – Представляешь, какая несправедливость – целый год принимаешь частных лиц, и все проходит как по маслу, а стоило появиться официальным гостям, как начались проблемы.

Она вздохнула.

Но Организатора разжалобить было невозможно.

– А вот меня такая случайность наводит на мысли о диверсии, причем направленной лично против меня.

– Да ты что! – со слезами на глазах воскликнула Методист. – Кто бы стал тебя подставлять? Тут все готовы на тебя молиться, потому что пока есть ты, есть и денежные перечисления на нас как на достопримечательность!

– Значит, не все!

– Все до последнего таракана!

Они уставились друг другу в глаза.

– У вас водятся тараканы? – тихо спросила Организатор.

– А где они не водятся? – так же тихо ответила Методист.

– Я боюсь тараканов, – предупредила Организатор.

– Я тоже.

– В темноте они сразу повыползают.

– Еще не темно.

– От дождя всегда сумерки.

Вдруг Организатор схватила со стола свой файл с документами и раздраженно шлепнула Методиста по голове:

– Дура! Надо звонить в МЧС! Пусть нас освобождают!

– Здесь нет телефона!

– А где есть?

– У директора! Только все помещения заблокированы!

Организатор вернула бумаги на стол, глубоко вздохнула для успокоения нервов и достала из сумочки свой мобильный телефон. Методист обрадованно улыбнулась, а Организатор посмотрела на нее свысока и набрала номер Переводчицы.

– Алло, вы где?

Та, судя по голосу, была близка к истерике:

– Что случилось? Почему нас тут закрыли? Почему погасили свет? Где вы?!

– Спокойно, не кричите... Вы с делегацией?

– Да! Нас заперли в зале! Это что, запланировано?

– Нет. Успокойтесь уже, в конце концов! Слушайте меня. Произошло маленькое ЧП, но не волнуйтесь, все под контролем... Скоро все будет нормально, с этим разберутся...

Однако в голосе ее Переводчица наметанным ухом уловила несколько нерешительных нот и усомнилась в ее словах:

– Вы уверены, что все под контролем?

Этот робкий протест вызвал у Организатора взрыв эмоций, и она начала кричать в трубку:

– Нет!!! Ни в чем я не уверена! Если можете, звоните, вызывайте все службы! У нас в кабинете нет телефона!!! _ _ _, _ !!!

Методист обомлела, а Организатор вдруг увидела, что мобильник ее, давно не подзаряжавшийся, погас. Организатор побагровела от гнева и швырнула мобильник на стол, но спохватилась, подобрала его и вернула в сумочку.

– Дай мне твой телефон на минуточку, – попросила Организатор у Методиста.

– Откуда у меня? – ответила та. – Был один "бэушный", отдала ребенку.

Организатор закатила глаза к небу и обреченно села на стул. Подвинула к себе свой файл, поставила на него локти и усталым взглядом посмотрела на Методиста:

– Тогда могу тебя обрадовать: мы полностью отрезаны и от внешнего мира, и от всех остальных помещений галереи. Если они не сообразят, в чем дело, нас найдут здесь только в виде мумий.

Методист утешила ее:

– Не переживай, у наших сотрудников были подозрения насчет Петровича, как и у меня, они-то не подведут...

– У них телефоны есть хотя бы?

– Должны быть... Только я не знаю, работают ли они, когда система блокирует все здание. Честно говоря, мы не испытывали ее в действии. Нас предупреждали о необходимости плановых профилактических учений, но наше руководство их решило не проводить. Денег пожалело!

– В общем, ничего хорошего.

– А что ты хочешь? Каждый выкручивается как может!

– Надеюсь, нас освободят до приезда Президента.

Ослабев от ужаса, Методист стиснула руки и задрожала.

– Думаешь, нас строго накажут?

– Думаю, вас после такого инцидента нас ждет стрелецкая казнь, не меньше.

– Но мы же не виноваты!

– А кто виноват? Именно ты включала этот чайник!

– А Петрович обещал первоклассную проводку!

– _ твой Петрович! – рассвирепела Организатор. – Никто его искать не будет. Кому это надо? Они снимут ближайшие к инциденту головы и доложат об успешно завершенной зачистке, это сейчас модное словечко. Первым делом зачистят нас с тобой, в этом можешь быть уверена.

Методист повернулась лицом к окну, встала на колени, перекрестилась и медленно отмерила поклон – очень правильный, с касанием пола лбом.

Организатор вытаращилась на нее.

А Методист выпрямилась на коленях и стала читать "Отче наш". Глаза у нее были как у маньяка, так что Организатор подтянула к себе свою сумочку и файл и на всякий случай просчитала взглядом расстояние как до двери, так и до окна, чтобы добраться до одного из этих путей отступления с минимальными потерями.

После "Отче наш" Методист сотворила еще одно крестное знамение и благочестивый поклон, прочитала нараспев еще "Богородицу", в третий раз провела ритуал, закрыла глаза и замерла на минуту. В течение этой минуты Организатор тоже читала молитву, только мысленно.

Затем лицо Методиста потухло, и голос зазвучал по-деловому:

– Все будет хорошо.

Организатор в шоке закивала, соглашаясь на все.

Методист, кряхтя, как старуха, поднялась с пола и сказала:

– А я на твоем месте не издевалась бы над святыми вещами.

Организатор испуганно возразила:

– Я не издеваюсь, что ты!

Методист села за стол и угрюмо окинула взглядом трепещущего Организатора:

– Знаю я тебя... Не издевается она...

Помолчала немного и выпалила:

– Ничего нам за это не будет! И Президент ничего об этом не узнает!

Организатор вздрогнула и снова закивала, соглашаясь. Ей вовсе не улыбалось находиться и дальше в одном помещении с одержимой, поэтому ее мысли сосредоточились на поисках спасительной лазейки. Однако комната была полностью изолирована, оставалось лишь ждать, когда их найдут и освободят извне.

Между тем в зале, где застряла иностранная делегация, нарастало напряжение. Кто-то напустил на себя высокомерный вид и отстраненно наблюдал за остальными, пока службы спасения или другие специалисты до них доберутся. Кто-то возмущался, мысленно или вслух, а еще кто-то находил это происшествие даже забавным, правда, лишь в течение первых десяти минут. Потом это было уже не забавное, но все же происшествие, одно из многих.

Переводчица неожиданно для себя оказалась на месте руководителя делегации. Нельзя сказать, что это не было одним из заветных желаний Переводчицы, напротив, частенько она видела какие-то просчеты Организатора и была уверена в своих силах – как будто у нее самой есть особый дар, который позволил бы ей справляться с ситуациями гораздо лучше Организатора. И только случая продемонстрировать необычайные способности как-то не представлялось.

И вот словно ее молитвы, пусть и затаенные, услышаны!

Молитвы-то услышаны, а она сама, похоже, совершенно не готова к потрясениям! Всю свою предполагаемую карьеру она отдала бы за то, чтобы сейчас здесь находилась Организатор и расхлебывала эту кашу.

А Переводчица ходила по периметру зала, в направлении строго против часовой стрелки, и шарахалась, когда кто-нибудь делал попытку к ней приблизиться или ей только так казалось. Если на нее начинали внимательно смотреть, она хитрила: делала вид, что звонит по сотовому телефону и не может дозвониться.

И собственный поджатый от испуга хвост говорил ей: рано, подруга, собралась ты подсидеть свою начальницу.

Зато Экскурсовод довольно быстро оправилась от волнения, прокашлялась и предложила произвести осмотр зала, пока специалисты ликвидируют неполадки. И так как это было лучше, чем скучать в ожидании, делегация согласилась. Экскурсовод приободрилась и принялась водить гостей от картины к картине. Чтобы как можно эффективнее тянуть время, она рассказывала о каждом полотне и их авторах все, что знала, и даже кое-что сочиняла – все равно проверять не станут, а в строгий официоз сведений попадала некая изюминка.

Сильно портила впечатление пасмурная погода – отсутствие электричества лишало все картины красок, отчего они все были серые и одинаковые. Делегация смотрела на них уже с откровенным равнодушием, а голос Экскурсовода усыплял, невзирая на все ее усилия приукрасить действительность.

Переводчица же продолжала обмеривать периметр зала и испытывала тихую ненависть ко всей вселенной.

И за окнами, и в помещении было сумрачно.

К тому моменту, когда все картины были осмотрены и получили комментарий, голос у Экскурсовода совсем ослаб и звучал пискляво, но она не могла остановиться, хотя очень желала этого. К ее бормотанию уже давно никто не прислушивался. Никто даже уже не прислушивался и к звукам извне – устали ждать своего освобождения.

Мелкое происшествие плавно перешло в разряд крупных неприятностей.

Специалисты бились над новейшей системой безопасности и ничего не могли поделать. Все инструкции к ней были на любом европейском языке, кроме русского. Они нашли текст, написанный по-украински, и в общих чертах поняли, в чем дело, однако именно там, где описан алгоритм действий, они не поняли ни единого слова.

Пришлось тратить драгоценное время на поиски толмача.

Кто-то вспомнил, что в городе есть некий институт переводов – и тут же поступил приказ доставить оттуда специалиста. Отправились и очень озадачились, потому что заведение с громким названием "институт" располагалось в подвальном помещении жилого дома и состояло из трех человек – начальника, специалиста и секретаря. Специалист была напугана размахом мероприятий и поначалу отказывалась ехать с людьми в форме.

Пока шли убеждения и препирательства, люди в форме удивились, сколько народу нуждается в услугах этой "подвальной" организации – документы времен существования Советского Союза все чиновники требовали официально переводить на русский язык и даже заверять переводы у нотариуса. Прейскурант также имел место, но необходимость оформлять бумаги легально гнала народ сюда, как послушное стадо, и "институт" как сыр в масле катался.

Однако уже на подступах к галерее выяснилось, что переводом документов в "институте" занималась не языковед, а бухгалтер без лингвистического образования. Она с ошибками писала даже по-русски, зато формы всех документов знала назубок, что позволяло ей штамповать переводы сплошным потоком, лишь вставляя имена клиентов. А если был нужен настоящий перевод, его делали сами клиенты – уж они-то знали языки, на которых бумаги были составлены.

Правда, сумму вознаграждения "институту" это отнюдь не уменьшало.

Люди в форме подивились ловкости сотрудников "института", но и встали в тупик без инструкции. Прошло довольно много времени, прежде чем директор галереи решился на авантюру и позволил спасателям действовать на свой страх и риск и взламывать систему безопасности, раз она не хочет подчиняться.

– Она стоит бешеных денег! – стонал директор.

– Какая теперь разница? – ответили спасатели. – Вы же видите, что произошло!

– Но деньги-то бюджетные!

– Ну и что? Оставить все как есть? Пусть люди там умирают от голода?

Директор галереи вдруг вспомнил о скором приезде Президента и испуганно отступил, хотя ему было очень жаль вложенных в мероприятие денег.

– Нет, нет, конечно, людей надо освободить!

– Тогда не мешайте нам.

Но он не в состоянии был оставить без своего контроля процесс взлома, поэтому маячил за спинами спасателей, всплескивал руками и бормотал всякую чепуху.

– Только в рекламе говорилось, что эту систему взломать невозможно, – наконец, сказал он.

– Против лома нет приема.

Директор затрепетал:

– Я вас умоляю! Может, существуют какие-нибудь другие приемы?

– Может, и существуют, но у нас нет времени их пробовать.

– Система очень хрупкая! Она дорогая и капризная! Неужели ничего больше нельзя сделать? Если она сломается, галерея надолго останется совсем без сигнализации! Ведь когда будет очередное денежное поступление, неизвестно!

Над ним сжалились и пообещали:

– Мы постараемся ничего не повредить.

Однако он не ушел и продолжал путаться у них под ногами, а иногда пытался помешать, когда ему казалось, что спасатели действуют излишне грубо. Его отодвигали в сторону, он ненадолго утихал, а потом снова стонал от ужаса и пытался остановить насилие – каждый раз безуспешно.

Начинала взлом большая группа парней из службы спасения, и они долго деликатничали с непослушной системой безопасности, которая к их усилиям оставалась равнодушной и не поддавалась ни на какие провокации.

Через некоторое время возле панели управления остались лишь самые стойкие и опытные, прочие же стали ругаться, плеваться, нервничать и отошли в сторону. Директор галереи заискивающе смотрел им в глаза и не видел в них ничего хорошего. А уж те, которые остались у панели, и вовсе обозлились на "импортные штучки" и готовы были в буквальном смысле применить лом.

Они устали терять время на вежливое обхождение. Директор галереи слышал, как они рявкают на панель и на собственные инструменты, и не смел даже пикнуть, хотя он и не сомневался в том, что система безопасности доживает свои последние часы и минуты.

Когда уже и эти стойкие ребята начали выходить из себя, внутри нежной "штучки" сработал какой-то неведомый механизм. В полной тишине звякнули автоматические замки, решетки вновь заскрежетали и освободили окна и двери.

Казалось, стало легче дышать.

Так же автоматически включилось электричество. Спасатели взяли медицинские чемоданчики и отравились проверять помещения галереи на наличие пострадавших. Мастер по электропроводке намеревался осмотреть панель управления, но Директор галереи очень испугался, что система снова придет в невменяемое состояние, и загородил панель своим телом, как амбразуру. На лице у него было умоляющее выражение, даже слезы выступили на глазах. Удивленный электрик отступил, а Директор просчитывал, насколько дешевле ему обойдутся услуги Петровича, чем сотрудника фирмы, занимающейся этим бизнесом и дающей кое-какие гарантии. По мнению Директора галереи, инцидент будет исчерпан, когда все ее помещения опустеют, а уж тогда он сам разберется, что делать дальше.

Переводчица порядком напугала бригаду спасателей: она от радости бросалась на шею каждому из них по очереди и даже чмокала в щеку, но не всех, а только самых симпатичных.

Экскурсовод стояла, прислонившись спиной к стене, и с полузакрытыми глазами бормотала сопроводительный текст к картинам – она была на грани потери сознания.

Делегация иностранных гостей сбилась в кучку в центре зала и с недоверием разглядывала вторгшуюся сюда бригаду, не зная, чего ожидать от незнакомцев, раз уж все они брошены на произвол судьбы и не могут контролировать события.

Кстати, а где их охрана?

Почему этот саммит организован так плохо?

Если бы на этом огромном – незаслуженно огромном и до несправедливости богатом географическом пространстве – существовала цивилизация, на эту страну стоило бы подать в суд и вытребовать компенсацию за нанесенный материальный и моральный ущерб.

Все, кто находились в этом зале, показались спасателям безумцами. Странно, ведь они просидели взаперти не так долго, чтобы сойти с ума, да и стресс был не такой уж сильный – почему они тогда так необычно себя ведут?

Вскоре освободили и кабинет Методиста. Она была равнодушна ко всему на свете и даже не поблагодарила спасателей. Организатор, напротив, была полна вежливого спокойствия, несмотря на утомление и нервную обстановку. Ее осунувшееся бледное лицо встревожило доктора, и он предложил ей помощь.

Но железная воля Организатора не давала слабину.

– Спасибо, – сказала она. – У вас есть валерьянка?

– Накапать?

– Немножко, будьте так любезны. А то, пожалуй, руки начнут дрожать. При иностранных гостях это недопустимо.

Успокоительное понадобилось не только ей – по залам и коридорам галереи распространялись запахи нашатырного спирта и сердечных капель.

А Организатор на мгновение замерла, чтобы окончательно прийти в себя, выпрямилась и решительно зашагала к вверенной ей делегации.

За окнами было темно из-за пасмурной погоды, но на самом деле было уже поздно, все очень устали и переволновались, так что о продолжении культурной программы не могло быть и речи.

Однако настойчивый Иностранный Гость напомнил Организатору о посещении улицы Пожарского.

Организатор была неприятно удивлена, смерила его глазами и сказала:

– Прошу прощения, сейчас нет смысла ехать на улицу Пожарского – мы слишком задержались здесь. Боюсь, мне придется внести коррективы также и в завтрашние мероприятия, потому что мы отстали от первоначального плана.

Он был возмущен таким вероломством:

– Но вы обещали!

Она была непреклонна:

– К сожалению, ничем не могу помочь. Еще раз прошу прощения.

Она отвернулась к подскочившей Переводчице и негромко распорядилась:

– Как только врачи позволят нам уйти отсюда, немедленно собираем все стадо, грузимся и уезжаем на базу! Если через час они не улягутся спать, начнется Третья Мировая война!

Ликвидаторы этой катастрофы с пониманием отнеслись к состоянию делегации и тут же отпустили всех по домам, а сами насели на Директора Галереи с выяснением причин происшествия.

Дальше Организатор действовала по отработанной до автоматизма схеме. Что касается делегации, то они так устали, что засыпали на ходу и не прислушивались к ее словам. Она и сама побыстрее хотела от них избавиться и наконец отдохнуть, хотя бы до следующего утра.

– Учитывая этот затянувшийся неприятный эпизод, – сказала она усевшимся в автобус членам делегации, – я думаю, лучше всего нам будет провести этот день в пансионате, тем более что там есть много развлекательных мероприятий и возможностей для качественного, полноценного отдыха.

Никто не возражал.

Дорога в пансионат прошла благополучно, и успокоенные Организатор и Переводчица чуть было не задремали. И только после того, как делегация покинула автобус, у Организатора зародились какие-то смутные подозрения – она остановила крайне недовольных этим гостей и пересчитала их.

Так и есть!

Одного не хватает!

Переводчица застонала и без сил опустилась на ступеньку автобуса.

– _ _ , _, – сквозь зубы сказала Организатор и сощурила глаза.

Отсутствовал самый вредный Иностранный Гость, из-за которого всегда возникала напряженность!

Переводчица недоумевала:

– Как это могло случиться?

– _ , – огрызнулась Организатор.

– Но ведь мы их пересчитали! – воскликнула Переводчица. – Я сама, лично, считала всех сидящих по головам, когда они уже были в автобусе!

– Я тоже так думала, – ответила Организатор. – Но у меня уже глаза слипались и язык заплетался. Я могла ошибиться. Боюсь, так и случилось.

Переводчица вдруг залилась слезами:

– Что же теперь делать?! Это ужасный скандал! Мы подставили нашего Президента! Нас убьют без суда и следствия!!!

Организатор глубоко вздохнула и сказала:

– Вам срочно нужен врач, обратитесь к доктору пансионата, и пусть подготовят комнаты и бани. Понадобятся тонны успокоительных средств; надеюсь, хотя бы это не станет проблемой. До вечера желательно загнать всех в постель и усыпить до утра. К вам у меня никаких поручений нет, отдыхайте в свое удовольствие и ни о чем не беспокойтесь. Лично вы никакой ответственности за все происходящее с нами не несете, так что за свое будущее вам волноваться не стоит. Идите, доктор даст вам капель или таблеток, а лучше всего – укол, а вы выспитесь как следует.

– А вы?

– А я поеду искать этот блуждающий атом.

У всех Бойцов была одна мысль, но высказал ее только Первый:

– Слушай, Командир, а ты знаешь, по какому именно шоссе он поедет?

– А тут и знать не надо. Пусть выезжает из Москвы где угодно, главное – чтобы засада на основной трассе застала его вовремя.

Второй Боец поднял голову от карты и проводил взглядом мелькнувший за окном указатель населенного пункта – "Хрущёвка". Он с беспокойством проверил по карте свои наблюдения и воскликнул:

– Командир, мы едем не к трассе! Мы удаляемся от нее!

Тот обратил на его слова не больше внимания, чем на жужжание мухи. В Первый Боец посмотрел на младшего товарища снисходительно:

– Не гони, приятель. Я знаю эти места как свои пять пальцев.

Второй Боец протянул им карту и принялся убеждать:

– Да вот, смотрите сами! Я же это не придумал! Полчаса назад мы проезжали Сталинку, а только что я видел указатель Хрущёвки!

– Ну, и что из этого?

– А трасса-то вот где!

Он провел дрожащим пальцем по жирной красной черте.

Командир и Первый Боец переглянулись.

– Минут через пять мы подъедем к Брежневке, если я прав, – обиделся Второй Боец. – Мы теряем время! Кортеж нас ждать не будет!

Командир пренебрежительно фыркнул и продолжал активно выруливать на убийственных проселочных дорогах самого краешка российской глубинки. Он был уверен, что не раз бывал здесь и едет абсолютно правильно, а Второй Боец что-то путает или просто капризничает.

Очередной указатель они увидели одновременно, и на нем значилось: "Брежневка".

Командир резко затормозил, Первый Боец плюнул сгоряча, Второй Боец издал возглас удовлетворения, Влюбленный не успел выставить руки вперед и ударился головой о переднее сиденье.

– _ _ _ ! – прорычал Командир и начал разворачиваться.

Первый Боец протянул руку назад и попросил:

– Дай-ка сюда карту. Ерунда какая-то!

– _ !

Пассажиры, находящиеся в автобусах, были твердо убеждены в том, что все автомобильные и дорожные проблемы ограничиваются пределами столицы. В самом деле, что может быть страшнее заторов мегаполиса? Поэтому, когда впереди замаячил пост ДПС, все облегченно вздохнули: ну вот, наконец-то, сейчас они выберутся из города, и дела пойдут как по маслу.

Тем большее удивление и даже раздражение вызвало неожиданное торможение.

Пассажиры прильнули к окнам. Помахивая жезлом, к кортежу деловито направлялся Гаишник. Никому не понравился взгляд, которым он окидывал автобусы – казалось, этим взглядом он оценивал их и заранее подсчитывал с них дивиденды.

За его спиной, как группа поддержки, на происходящее внимательно смотрели его сослуживцы, готовые в любой момент вмешаться.

Законопослушный водитель первого автобуса опустил стекло.

Гаишник отдал честь и представился.

– Ваши документы, пожалуйста.

Водитель протянул ему документы. Гаишник изучал их долго, но ничего подозрительного не отыскал. Убежденный в своей правоте, Водитель был спокоен, но его спокойствием все были недовольны: пассажиры негодовали, что он так унижается и подлизывается, а Гаишнику, наоборот, казалось, что Водитель отнесся к нему с недостаточным уважением.

Это стало дополнительным стимулом прицениться к кортежу.

– На каком основании вы оснастили автомобили спецномерами?

Водитель опешил, так что не сразу смог ответить.

– Простите? – сказал он.

– Спецномера и спецсигналы вам зачем?

– Это автомобили Президента!

Гаишник не выдержал и рассмеялся.

– Какого Президента? – переспросил он. – Какого именно Президента?

Пассажиры автобуса остолбенели от изумления, услышав эту ахинею.

– Как это – какого? – не понял Водитель.

– У нас много президентов, – пояснил Гаишник. – Куда ни глянь – везде президенты. Раньше был просто директор рубероидного завода, а теперь – президент ОАО "Стройматериалы", и всё у него как положено президенту, даже личная гвардия имеется. И каждый из президентов считает, что ему все позволено! Они с полным правом утверждают: "Государство – это я!"

Президент улыбнулся.

– Это кортеж Президента Российской Федерации, – сказал Водитель, но после красочного выступления Гаишника это заявление прозвучало как-то вовсе не убедительно.

Гаишник с превосходством ухмыльнулся:

– Ну да, вон куда рванули. Сам Президент? Не врете?

– Можете проверить по базе данных! Пробейте номера, и вы все узнаете!

Гаишник тут же посолиднел, словно данный совет оскорбил его профессионализм.

– Пробьем обязательно, не беспокойтесь, – заявил он. – Не так быстро. Сначала нужно разобраться со спецсигналами. На каком основании вы установили их на эти автобусы?

– Это автобусы президентского гаража! Они должны быть оснащены такими номерами и сигналами!

Гаишник осадил его:

– Не кричите тут. Не дома.

Он все делал не спеша, чем раздражал Водителя и пассажиров еще больше – они же спешили на саммит, а не на какую-нибудь вечеринку!

Гаишник же методично осматривал эксклюзивные автобусы, поочередно обходя их, приглядываясь к обычным проблемным местам машин такого класса. Он как будто не замечал злобных фырканий и сопений, раздававшихся из-за сильно тонированных стекол. Он был опытным патрульным и не смущался недовольством правонарушителей, наоборот, он наслаждался своей властью над простыми смертными.

– Автомобили забрызганы грязью, – обвиняющим тоном произнес он. – Задних номеров вообще не видно.

– Дождь идет, – пытался оправдаться Водитель. – Вы же сами видите, в каком состоянии дорога.

Гаишник его словно не слышал и продолжал констатировать факты:

– Стекла слишком темные, даже проверять не надо – отступление от нормы раза в три, не меньше... Фары забрызганы... Зеркала тоже... Скорость явно была превышена... Спецномера и спецсигналы опять же...

Каждый перечисленный грех увеличивал сумму выкупа.

– Ну что, господа политики? – с улыбкой сказал Президент. – Как вам здешние законы?

Гаишник подошел к двери первого автобуса:

– Откройте салон, пожалуйста.

Там, внутри, начался ощутимый ропот. Начальник Охраны напрягся, тем более что Спикер Парламента в панике воскликнул:

– Это не гаишник! Это бандит! Он украл форму и корочки и занимается грабежом!

Министр Внутренних Дел оторвался от окна и возразил:

– А машина у них самая настоящая.

– Значит, это оборотень в погонах!

Министр Внутренних Дел не выдержал и возмутился: