Текст книги "Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды"
Автор книги: Елена Езерская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Вы всегда шутите надо мной, – неопасно обиделся Альбер. – Но я вижу решительность в ваших глазах, а это верный признак того, что вы все равно добьетесь своего и останетесь одна. Так что, если я не хочу потерять вашего расположения, я должен вас покинуть. Но знайте – это ненадолго! И я все равно буду ждать возвращения моей прекрасной цыганки.
– Раз уж вы так последовательны в своем поклонении моему дару предсказательницы, – мягко улыбнулась Анна, – послушайтесь моего совета, найдите Селестину и попытайтесь очаровать ее. Сегодня – волшебный вечер исполнения желаний, воспользуйтесь им в полной мере.
Когда Альбер, оглядываясь и посылая Анне воздушные поцелуи, вернулся в дом, она, что было сил, бросилась в беседку у фонтана и сразу попала в объятия Владимира.
– Как ты оказалась здесь? – шепотом спросил он, едва насладившись первыми объятиями и долгим поцелуем. Но только Анна собралась ответить ему, как услышала: – Зачем ты приехала сюда?
– Я? – растерялась она, с удивлением, к которому примешивалась доля ужаса, вглядываясь в его лицо. – Я искала тебя…
– Вот как! – усмехнулся Владимир, и в его глазах промелькнула такая знакомая холодность и отстраненность. – Для чего? Что ты потеряла в этом Богом забытом краю? Когда мне рассказали, что какая-то женщина, похожая на тебя, приходила в тюрьму и расспрашивала обо мне, я не поверил. Я предположил, что это провокация. И вот я вижу тебя – настоящую, и пытаюсь понять, что ты делаешь здесь…
– Я потеряла своего горячо любимого мужа, – тихо сказала Анна и высвободилась из объятий Владимира, – но, похоже, я искала не того человека. А тот, кого нашла, вообще чужой мне…
– Послушай! – прервал ее Владимир. – Мне казалось, мы все решили, и ты приняла мою жертву. И тогда, и сейчас, я убежден – это был единственный выход из той ситуации, в которую я попал в Париже. Или ты полагаешь, что я принимал решение уйти из вашей жизни, руководствуясь какими-то иными соображениями, чем желание защитить свою семью от несправедливых подозрений и коварных наветов? Да вы – первые, о ком я подумал тогда, ты, дети… И где они теперь? Ты и их подвергла смертельной опасности, рискнув взять с собою через океан, или бросила на произвол судьбы в чужой стране? Посмотри мне в глаза, отвечай, Аня, не молчи! Где дети?!
– Они дома, – Анна готова была разрыдаться: она так часто представляла себе этот миг, миг их встречи с Владимиром после долгой разлуки, и вот все случилось, но как!.. Словно ожили химеры болезненных снов и сейчас запугивали ее, выглядывая отовсюду: из-за плеча Корфа и из темного угла беседки.
– Они там, а ты здесь? – Владимир осуждающе покачал головой. – Ты всегда была своенравной и поступала по-своему, но в последние годы мне стало казаться, что этот юношеский максимализм выветрился из твоей прелестной головки, что ты, наконец, стала взрослой женщиной, матерью двоих чудесных детишек. Боже, как я ошибался! Ты даже не представляешь себе, что наделала, чего лишила меня!
– Чего же? – в голосе Анны вдруг послышались жесткие нотки. – Права не принадлежать никому и никому не быть обязанным?
– Ты сошла с ума, Аня! – Владимир даже отшатнулся от нее. – Ты даже не понимаешь, о чем говоришь! Ты лишила меня покоя и надежды. Еще вчера я мечтал как можно быстрее сесть на корабль и отправиться обратно, в Европу, чтобы вернуться к вам. Мысль о том, что вы – одни, и ждете меня, грела и вела вперед. И вот ты здесь, и мне некуда больше спешить, не для кого проявлять чудеса героизма и самоотверженности – ты все уже сделала сама! И, кроме всего прочего, поставила наши жизни под угрозу – теперь я стал вдвое уязвим, и если прежде я боялся только одного – уже никогда не увидеть вас, то сейчас я боюсь, что дети действительно могут остаться сиротами, лишившись одновременно и отца, и матери!
– Вот, значит, какова твоя благодарность! – воскликнула Анна. – Я проделала такой опасный и тяжелый путь, чтобы помочь тебе! Я привезла деньги, чтобы подкупить тех, от кого зависит твоя свобода! Я страдала – от дорожных тягот и сердечной муки, переживая об оставленных мною в Петербурге детях! И я, достигла счастливого завершения своей экспедиции – я нашла тебя, того, кого люблю, отца моих детей! И что я слышу вместо слов радости при встрече? Обвинения в эгоизме и равнодушии!
– Ты так ничего и не поняла, – Владимир сокрушенно пожал плечами, но Анна не дала ему договорить.
– Я все поняла! И все прекрасно понимаю! Мне известна причина твоей жестокости. Это все из-за нее! Из-за той девочки, которая влюбилась в тебя!
– Аня! – Владимир хотел снова обнять ее. – Аня, умоляю, остановись!
– Нет-нет! – Анна уже не могла успокоиться. – Ты больше не обманешь меня! А я-то сочувствовала ей! Но мне даже и в голову не могло прийти, что человек, о котором она говорит, – это ты. Я искренне пыталась убедить ее не жертвовать женихом ради какого-то пирата, даже не догадываясь, кто этот разбойник и убийца!
– Довольно! – повысил голос Владимир. – Я никогда не был разбойником и убийцей, и, если и проливал кровь, то лишь на полях сражений и в честном бою. И кому, как не тебе, знать это! Мне невыносимо слышать от тебя подобные упреки. Мои руки чисты, как и прежде, моя честь не запятнана, мои обязательства перед тобой и детьми не нарушены.
– Неужели?! – недобро усмехнулась Анна, снедаемая ревностью, но Владимир так взглянул на нее, что она тотчас устыдилась своей вспышки недоверия.
– Послушай же! Я никогда не был ангелом, разве что в твоем воображении, но яникого не предавал, и ты не можешь меня в этом обвинять. Все это время я хотел толькоодного – вернуться домой. И когда плыл в ужасных условиях на том корабле, и когдасдерживал этих людей от расправы над своими бывшими тюремщиками, и когда обещал им помочь добраться до Европы. Среди беглецов с «Массалии» я один был по-настоящему сведущ в науках, в том числе, и военной. Я спас их жизни, и они отвечали мне взаимностью. Я торговался и играл с корсарами, людьми без чести и совести, но своих не терял. И мы собрали уже довольно много денег для того, чтобы закупить провизии и кое-что для снаряжения корабля, но, пока меня не было, мои спутники решили выйти в тренировочное плавание и были застигнуты врасплох сторожевым кораблем. Их схватили, заточили в подземелье, а корабль отбуксировали в Форт-Рояль. Что я должен был, по-твоему, делать? Бросить их на произвол судьбы или спасти их?
– Вопрос, насколько я понимаю, риторический, – промолвила Анна.
– Да, – с вызовом ответил Владимир. – Я сделал то, что должен был сделать. И все шло хорошо, пока не появилась ты! Своим приходом в тюрьму и настойчивыми расспросами ты едва не сорвала наш план.
– И, кажется, это не единственное, чему я помешала, – вновь вспыхнула Анна.
– О чем ты? – не понял Владимир.
– О твоем отъезде в Америку с мадемуазель Селестиной де Танжери! Она все рассказала мне.
– Аня, Аня… – вздохнул Владимир. – Я знаю, что ревность всегда стояла между нами и в прошлом, но мне казалось, что мы навсегда избавились от этого страха и научились доверять друг другу. Я уже объяснил тебе, почему позволил заковать себя в цепи и отправить на острова, но я не утратил надежду на встречу с вами – с тобой и детьми. Я рассказал тебе, почему не смог сразу после своего неожиданного освобождения броситься обратно к вам, домой. И я уже в который раз повторяю тебе – ты моя жена, и я возвращался к тебе. Так почему же ты снова и снова терзаешь меня нелепыми подозрениями и мучаешь нас обоих?
– Но Селестина… – начала Анна.
– Фантазии этой девочки принадлежат только ей, – покачал головою Владимир. – Но ты же взрослая, умная женщина, и я надеюсь, сможешь, наконец, взять себя в руки и перестать ревновать меня. Аня, что ты, что ты?..
– Это все моя любовь к тебе, – разрыдалась Анна, позволив Владимиру обнять и утешить себя. – Мне стало так пусто, так тяжело без тебя… Как будто я потеряла опору и смысл жизни… Я как одержимая бежала за тобой, желая лишь одного – сократить расстояние, отделяющее нас друг от друга. Мне так не хватало тебя, и я только и думала о том, чтобы все вернуть – тебя, покой в семью и нашу любовь.
– Все так и будет, – прошептал Владимир, нежно целуя завитки ее волос у виска. – Но сейчас ты должна все сделать так, как я скажу. И не отступать ни на шаг от моего плана.
– Я сделаю все, как ты скажешь, – с готовностью кивнула Анна.
– Во-первых, – улыбнулся Владимир, – утри слезы и постарайся выглядеть так, как это было при твоем приезде в имение. Веди себя, как ни в чем не бывало, и помни – мы по-прежнему не знакомы. Ты выйдешь из беседки первой и вернешься на бал. Оставайся там до конца праздника и лучше всего с тем же кавалером, который привез тебя сюда.
– Думаю, это будет нетрудно, – Анна даже попыталась улыбнуться.
– Аня, – Владимир осуждающе взглянул на нее, – постарайся быть серьезной. Все, что здесь происходит, не театр, и любая ошибка может все испортить.
– Прости, – Анна невольно почувствовала себя виноватой.
– Во-вторых, – продолжал Владимир, – вернувшись в гостиницу, ты должна собрать все самое ценное, но помни – никаких саквояжей и заметных вещей. Нужно просто выйти из номера – как будто ты решила прогуляться или спустилась проводить своего спутника в знак благодарности за его заботу о тебе. Потом ты пойдешь по набережной к старому форту до самого конца мола, туда, где стоят рыбацкие суденышки. Самое дальнее из них – «Жозефина», ее хозяин получил довольно большую сумму, чтобы не обращать внимания на то, что случится с его барком этой ночью. Я буду ждать тебя там, и потом мы на веслах тихо выйдем вдоль берега, чтобы не привлечь к себе внимания охраны гавани, и дальше – в сторону Барбадоса, где нас ждут мои спутники – те, кто бежал сегодня на рассвете из подвалов тюрьмы Форт-Рояля.
– А что будешь делать ты во время моих сборов? – взволнованно поинтересовалась Анна.
– У меня остался еще один долг…
– Селестина?! – догадалась Анна.
– Да, – без тени волнения и смущения подтвердил Владимир. – Я не могу просто так уйти, не поблагодарив ее за помощь…
– Так это она была той женщиной, что участвовала в побеге! – поняла Анна.
– Это был ее долг по отношению мне. Когда-то я спас ей жизнь… – начала объяснять Владимир.
– Я знаю, – мягко прервала его Анна. – Не стоит возвращаться к этой теме.
– Я рад, что ты все поняла правильно, – Владимир с облегчением вздохнул. – Я попрощаюсь с мадемуазель де Танжери и потом, когда бал закончится и все лягут спать, незаметно покину этот дом. И мы встретимся на набережной у «Жозефины».
– Неужели весь этот кошмар скоро закончится? – прошептала Анна, поднимая на мужа глаза, полные грусти и страданий от пережитых волнений.
– Мы должны стремиться к этому, – Владимир снова обнял ее и поцеловал. – Но только вместе.
– Хорошо, – кивнула Анна и направилась к выходу из беседки, густо увитой виноградными лозами. И, хотя Владимир просил ее уходить, не оглядываясь, она не смогла удержаться и обернулась у лестницы, поднимавшейся от фон тана к дому. На мгновенье ей показалось, что от беседки отделилась какая-то тень, но Анна тотчас отогнала от себя дурные мысли: скорее всего, это отблески света от разрывавшейся в небе над головой иллюминации – праздничного фейерверка, который уже начался.
– Мадам Жерар! – Альбер, стоявший среди других гостей, смотревших на салют с террасы, бросился к Анне и увлек за собой. – Куда вы пропали? Я вас потерял.
– Гуляла по саду, – Анна улыбнулась так искренне и счастливо, что Альбер сразу простил свою неверную спутницу.
– Вы видели, какая красота? – Альбер указал рукою на огоньки, вычерчивающие в воздухе удивительные и прихотливые сочетания лучей и кругов.
– Из парка – даже лучше, – сказала Анна и тихо попросила его: – Я, однако, продрогла, не могли бы мы вернуться в зал?
– Разумеется, – согласно кивнул Альбер, беря ее под руку. – О, да вы и впрямь вся дрожите! Было неосмотрительно выходить на улицу без накидки. Южные ночи весьма коварны и обманчивы.
– О да! – усмехнулась Анна, и они вернулись в дом. Но не успели сделать по главному вестибюлю и нескольких шагов, как к ним подошел весьма важный господин, одетый в костюм испанского конкистадора.
– Барон! – с достоинством поклонился ему Альбер. – Позвольте представить вам дальнюю родственницу моей матушки – мадам Жерар. Она приехала со мной из Парижа…
– Знаю, – не очень вежливо ответил ему хозяин дома. – И хотел бы лично познакомиться с нею поближе. Не соблаговолите ли вы пройти в мой кабинет, мадам?
– Только в моем присутствии, – твердо сказал Альбер, почувствовав неладное. – Я отвечаю, за мадам Жерар в этой поездке. Она находится здесь под моей защитой и опекой.
– Так и быть, – после минутного раздумья разрешил де Танжери и указал жестом направление. – Прошу вас следовать за мной.
– И что это должно означать? – воскликнул Альбер, гневно глядя на своего будущего тестя, когда они с Анной вошли в его кабинет. Кроме де Танжери там находились еще несколько человек. Альбер уже знал их – это были важные городские персоны, включая начальника тюрьмы, с которым Альбер познакомился сегодня.
– Ничего, кроме того, что мы желали бы задать мадам несколько вопросов в приватной обстановке, – сказал месье де Сен-Дени, выполнявший обязанности комиссара по надзору за соблюдением законности.
– Это допрос? – насторожилась Анна.
– Ни в коей мере, – не очень убедительно успокоил ее де Танжери. Барон был высокий, тучный человек с маленькими глазками и хищным носом. Своим орлиным профилем барон гордился, считая его такой же фамильной ценностью, как и свой титул. – Мы просто хотели попросить мадам дать нам некоторые разъяснения по поводу ее приезда в Форт-Рояль и некоторых ее действий сразу после прибытия в город.
Анна взглянула на Альбера, и тот решительно пришел ей на помощь:
– Хотите услышать ответы, задавайте вопросы мне, – с вызовом сказал он, становясь перед Анной лицом к собравшимся в кабинете де Танжери людьми. – Я несу ответственность за эту женщину, и я уполномочен вести все ее дела.
– Как вам будет угодно, месье Корнель, – согласился Сен-Дени, переглянувшись с другими участниками этой встречи и получив их молчаливое согласие. – Итак, мы хотели бы знать, какие причины привели мадам Жерар в Форт-Рояль.
– Я уже говорил об этом лейтенанту Денару, – высокомерно отвечал Альбер. – И уверен, что его вы уже успели расспросить о сути нашего дела с мадам Жерар.
– Конечно, мы так и сделали, – криво усмехнулся де Танжери, вступая в разговор. – Но дело как раз в том, что никакого месье Жерара не было среди членов экипажа захваченной бунтовщиками «Массалии».
– Жерар – это мой сценический псевдоним, – быстро сказала Анна, опасаясь, как бы Альбер из желания выгородить ее, не придумал бы что-то такое, чего она в дальнейшем не смогла бы объяснить.
– Мадам – актриса? – понимающе протянул Сен-Дени. – Ну, тогда понятно, почему ваш супруг носил другое имя. Но вы, надеюсь, назовете его нам?
– Антуан Левассер, – нашелся Альбер, вспомнив имя одного из членов экипажа, о трагической гибели которого ему рассказал его знакомый, Жюль Вердье. Его «Жаннетта» взяла на борт в порту Сен-Пьер. – Вы можете узнать о нем подробнее у месье Вердье, одного из старших офицеров на «Массалии», который сейчас находится здесь, в Форт-Рояле. Он живет…
– Мы знаем, где искать месье Вердье, – кивнул Сен-Дени.
– Тогда не сочтите за труд вызвать его сюда, – предложил Альбер, полагая, что собравшиеся в кабинете де Танжери господа не решатся ночью поднимать Жюля с постели, и у него будет время предупредить его.
– Мы уже сделали это, – кивнул де Танжери, – и только что говорили с месье Вердье. – И он не смог вразумительно рассказать нам о супруге помощника капитана.
– Это вполне объяснимо, – как можно спокойнее сказал Альбер, пожимая плечами, – ведь месье Левассер не желал, чтобы его сослуживцы знали о профессии его супруги. Насколько мне известно, он не одобрял увлечения своей жены театром.
– Что похоже на правду, – вынужден был признать Сен-Дени и обернулся к начальнику тюрьмы. – Что скажете, господин капитан?
– Не думаю, что это она, – покачал головою тот.
– А вы хорошенько разглядели ту женщину, что вызвала вас из дома? – настаивал Сен-Дени. – Посмотрите повнимательнее, ведь мадам Жерар – актриса, она запросто могла сыграть перед вами роль.
– Нет-нет, – настаивал на своем начальник тюрьмы. – Они разного роста, и потом та женщина была явно моложе. И вообще в ее облике мне почудилось нечто знакомое, а мадам Жерар я вижу в первый раз.
– Что же… – начал Сен-Дени, но будущий тесть Альбера прервал его:
– А есть ли у мадам алиби на вчерашнюю ночь?
– Вы пытаетесь оскорбить меня, месье де Танжери? – нахмурилась Анна, но Альбер взял ее за руку и тихо сказал:
– Молчите, и что бы ни последовало за тем, – молчите. Доверьтесь мне и не говорите больше ни слова.
– Итак? – не успокаивался де Танжери.
– У мадам есть алиби, – самодовольно и несколько развязно заявил вдруг Альбер. – И это алиби – я!
Анна в ужасе взглянула на него, но Альбер опять заслонил ее собою, дабы выражение лица не выдало ее.
– Вы хотите сказать, что провели эту ночь в обществе мадам? – поразился Сен-Дени.
– Да, – подтвердил Альбер. – И я надеюсь на вашу порядочность, господа, Уверен, этот разговор останется между нами и только в стенах этой комнаты.
– И после этого вы считаете себя вправе претендовать на роль мужа моей дочери?! – побагровел де Танжери.
– Ах, оставьте эти политесы, господин барон! – легкомысленно воскликнул Альбер, по-прежнему закрывая Анну от глаз допрашивавших ее людей. – Как будто вам неведом один домик на Пляс Пигаль, куда вы просили меня как-то отвезти вас втайне от супруги и дочери! И потом все мы – взрослые люди, так что не стоит прикидываться ханжами, а то вдруг вы еще убедите меня в том, будто счастье вашей дочери волнует вас больше, чем капитал моего отца и мое положение в столице.
– Вы наглец! – вскричал де Танжери. – И ваша связь с актрисой…
– Я открыл вам правду лишь для того, чтобы спасти жизнь мадам Жерар, а не позволять вам покушаться на ее доброе имя и ее честь! – Альбер взял Анну под руку и бросил полный высокомерия взгляд на собравшихся. – Мы уходим, Анни. Нам здесь больше нечего делать. Полагаю, эти господа уже осознали свою ошибку и перестанут преследовать вас. А вы, господин барон, надеюсь, как можно скорее за будете все те оскорбления, которые изобретали сейчас, в противном случае, мне будет неловко видеть вас за завтраком…
Церемонно раскланявшись, Альбер вывел почти бесчувственную от переживаний Анну в холл и громко велел подать ему закрепленную за ним в доме де Танжери коляску.
– Простите, что пришлось подвергнуть вас такому унижению, – прошептал он, склоняясь к самому лицу Анны, которая была белее полотна. – Но я избрал единственный способ избавить вас от этой экзекуции и от опасностибыть разоблаченной.
– Альбер! – Анна подняла на молодого человека широко открытые глаза. – Вы тоже полагаете, что я могу быть в этом замешана?
– Я думаю, что вы более благоразумны, чем иногда хотите показать. Но, как бы то ни было, сейчас нет времени выяснять правду. Не знаю, что еще может прийти в голову этим людям, а потому настоятельно советую вам днями уехать отсюда. Я знаю, что в порт скоро войдет пассажирский пароход, который отправится на Гаити, откуда ходят большие британские суда через Атлантику. У вас больше нет причин оставаться в Форт-Рояле. Те, кто мог что-то прояснить вам в судьбе вашего супруга, бежали, а все эти, хотя и нелепые подозрения, создают опасную возможность – не найдя истинных виновников случившегося, господа блюстители порядка и нравственности захотят найти козла отпущения. И я не желаю, чтобы им стали вы. Вы должны покинуть остров.
– О, Альбер! – промолвила Анна. – Вы даже не знаете, как близки к истинному положению вещей!..
– О чем вы? – не сразу понял тот, но расспросить не успел – подали коляску. – Уверен, вы не станете возражать против того, что бы я проводил вас до гостиницы!
– Благодарю вас, мой друг, – кивнула Анна и, поддерживаемая Альбером, села в коляску.
Но когда он легко и весело вскочил на подножку следом за ней, Анне опять показалось, что за одной из колонн дома мелькнула чья-то тень. «Наверное, это Владимир, – подумала Анна. – Беспокоится обо мне…»
Кучеру Альбер велел ехать, не торопясь – он не хотел, чтобы со стороны их отъезд выглядел, как бегство, но, доехав до гостиницы, сразу не ушел – поднялся вместе с Анной в номер, объясняя свое поведение беспокойством за нее. Однако в его заботливости Анне почудилось еще что-то, кроме прежней внимательности и братской заботы.
– Альбер, – Анна с укоризной взглянула на молодого человека, – это, верно, шампанское так взволновало вас?
– Простите, – смутился тот. – Мое желание так заметно?
– Увы, – кивнула Анна. – И не обижайтесь, я не хотела бы потерять в вас друга.
– Но разве нельзя соединить и то, и другое? – с надеждой в голосе прошептал Альбер.
– Возможно все, но не в моем случае, – покачала головой Анна. – Это было бы нечестно по отношению к моему мужу.
– Но ведь он… – поразился Альбер.
– Он жив, – улыбнулась Анна. – Да-да, я видела его и говорила с ним. И ваши слова о моем отъезде для меня не просто рекомендация. Мой муж ждет меня сейчас на берегу, чтобы мы могли уехать и оставить позади эти дни лишения и разлуки.
– Вот как… – растерялся Альбер. – Но как это могло случиться? Как он нашел вас?
– Он был на балу, под маской, – пояснила Анна. – Он узнал меня, и теперь уже ничто не сможет помешать нам уехать домой. Вы разочарованы? Вы надеялись, что мои разговоры о муже – это всего лишь оправдания женщины, любящей путешествия и опасности? Поверьте, Альбер, я не стремилась к трудностям, и преодоление их не доставляет мне никакой радости. Но теперь я счастлива и спокойна. И желаю вам того же. Кстати, как завершилась ваша размолвка с Селестиной?
– Она опять принимает мои ухаживания… И, хотя мне кажется, что все не так просто, между нами вновь установились добрые отношения, которые позволяют мне надеяться, что я уеду с Мартиники не один. Не знаю, что сказал ей тот человек, но она не заговаривает и не вспоминает о нем.
– Это прекрасное начало, – одобрила его Анна. – А сейчас разрешите мне собраться. Ночь на исходе, и пора торопиться.
– Я провожу вас, – решительно сказал Альбер и, видя, как испугалась Анна, продолжил: – Вам нечего опасаться, кроме неожиданностей, от которых я намерен вас уберечь. Я давно понял истинную цену вашего чувства к мужу и могу только завидовать такой любви. Не гоните меня! Позвольте до конца исполнить те обязанности, что я взял на себя после нашей первой встречи, – оберегать мадам Жерар и содействовать ей.
– При одном условии, – смягчилась Анна, – муж не должен видеть вас, а вы его.
– Я лишь провожу вас как можно ближе к месту вашей встречи и подожду, пока вы отплывете…
Анна еще раз пристально взглянула на него, но не ощутила даже и тени тревоги – Альбер был искренен, как всегда, и Анна успокоилась. Она переоделась в одно из своих самых простых и скромных платьев, которое было удобно в дороге, и, помня указания Владимира, собрала в темный платок все важные документы и вещи, которые всегда возила с собой. Потом она вернулась в гостиную, где в напряжении расставания сидел Альбер, и улыбнулась: «Пора!»
Альбер протянул руку, чтобы взять у нее узелок с вещами, и вид у него при этом был такой жалкий, что Анна разрешила ему помочь ей. Альбер подхватил ее вещи, а саму Анну под руку, и они тихо, стараясь никого не разбудить, вышли из номера и направились по коридору к выходу из гостиницы.
Потом коляска, ожидавшая Альбера на улице, отвезла их в старую часть порта, по мере приближения к которой лицо Анны порозовело и посвежело. И Альбер не в первый раз невольно залюбовался ею – если бы, если бы… Эта мысль все не отпускала его, и он, прощаясь, настолько сильно сжал Анне руку, что она испугалась и заторопилась уйти – быстро и не оглядываясь. И лишь когда ее изящная фигурка, скрылась за поворотом мола, Альбер вспомнил, что узелок Анны остался у него.
«Боже! – мысленно воскликнул Альбер. – Она решит, что я сделал это нарочно!»
Он велел кучеру оставаться на месте и, подхватив узелок, бросился вслед за Анной по набережной, но, завернув за стоявший на его пути каменный надолб, остолбенел от неожиданности. В ярком свете факелов он увидел, как Анна и тот, кого он знал как Сида, идут в окружении солдат национальной гвардии острова.
– Это не я… – хотел прошептать Альбер, но слова не смогли вырваться из его горла.
