Текст книги "????Я — сердце злодея (СИ)"
Автор книги: Елена Элари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Она, маленькая и заставленная всяким, что уж таить, хламом, встретила меня спокойствием и лунным светом, устроившимся на ночлег на моей низкой, деревянной, но мягкой кровати.
Я уже было перевела дух, но вспомнила, что нужно торопиться, пока моего исчезновения не заметил Амил. И начала в спешке перебирать все свои вещи в поисках чего-то похожего на синий мерцающий пузырёк госпожи.
План мой был прост и глуп – подменить его, чтобы пропажи не хватились.
Но, видимо, я опоздала...
Иначе с чего вдруг по коридорам эхом пронёсся гул голосов и отзвук чьих-то быстрых шагов?
Замерев, я прислушалась, не решаясь выйти, но сгорая от любопытства и тревоги. Как вдруг спустя несколько минут в комнату мою, бледный и мрачный, зашёл Амил, встречи с которым я так хотела избежать.
Уж лучше бы я никогда н узнала, что именно всколыхнуло замок в этот предрассветный час…
– Ты? – голос его прозвучал, будто удар плетью, и лунный свет растворился бесследно, уступая место утренним сумеркам.
Я отступила.
– Что?
– Ты это сделала?
Надеясь, что речь не о краже, я нашла в себе силы промолчать и лишь часто заморгала, от волнения. Но надеясь, что выглядит, будто от непонимания и это смягчит Амила.
Однако лекарь плотно сомкнул свои бледные губы и сузил мерцающие, оранжевые глаза, делая ко мне, отчего то нерешительный шаг.
– Когда властелину стало нехорошо, я обнаружил твоё исчезновение, а так же пропажу яда... Ты?
Яда?
О боги, это был яд? Амил решил, что я...
Властелину плохо?
Мысли сменяли одна другую, я не могла поверить в происходящее.
Госпожа Хель, неужели она... отравила своего мужа? И меня сделала участницей этого преступления?
– Амил, – голос мой прозвучал так тихо и жалко, что на глаза только от одного этого навернулись слёзы. – Амил, я не знала...
Он переменился в лице. То, что это было признание – очевидно. И казалось, что меня вот-вот ударят. Подумав об этом, я крепко зажмурилась в ожидании. Но лекарь лишь развернулся и вышел из комнаты так, будто для этого ему пришлось приложить немало усилий.
Конечно, несмотря на страх и дрожь в ногах, несмотря на мысль о, теперь уже неминуемой казни, я поспешила за ним.
На меня никто не обращал внимания по пути. Хотя Амил мог бы сразу назвать виновницу переполоха и я бы давно ожидала своей участи в камере…
Стражи и другие слуги были повсюду. Перед Амилом все расступались и затихали. А по мере того, как он подходил к покоям властелина, я ощущала… жар.
Словно раскалённый солнцем ветер гулял по коридорам, ласково поглаживая стены, тем не менее рискуя их опалить.
Видимо из-за этого у дверей его почти никого не было. Даже любопытство не позволяло людям подойти, рискуя жизнью.
А вот Амилу – вполне.
Впрочем, он и не человек…
Я же за ним и в огонь, и в воду. Жаль только вины моей это уже вряд ли убавит.
Переступив порог следом за лекарем, я увидела лежащего Этаро на полу у кровати. Бледен, как мел, он тяжело дышал, сминая в пальцах ткань рубашки у себя на груди.
Амил опустился перед ним на колени, поднёс к губам властелина кружку с некой жидкостью, но тот отмахнулся, едва не задев лекаря, что могло обратить того в пепел.
– Это противоядие... – пытался объяснить Амил. – Не такое сильное, как нужно, но оно даст мне время.
– Нет, – говорить Этаро было тяжело, он взглядом скользнул по комнате, дошёл до меня, но вряд ли при этом заметил. – Не было... яда, – прошептал он, прикрывая веки, пытаясь справиться с болью.
– Нет, был, – настаивал Амил. – Как мелария, я ощущаю здесь отзвук нашей магии. А из кабинета был укра... – он осёкся.
Будто не желал меня выдавать.
Сердце моё замерло. Это поразило меня даже больше происходящего с нашим властелином.
Этаро же словно не понял. Качнул головой, попытался подняться, вновь отмахиваясь от Амила, чем заставил того отступить на безопасное расстояние. Если можно назвать безопасной комнату, что вот-вот вспыхнет от драконьего пламени.
– Это не... Хель, – облокотившись о край кровати, выдохнул властелин. – Это моя... болезнь. Где... – он осмотрелся, в его воспалённых глазах вновь отразилась я.
И даже на этот раз Этаро меня словно не увидел.
– Позови Хель, – попросил он слабо. – Ты не поможешь мне. Ты, – поднял он на Амила взгляд, – мне не нужен. Где... Хель?
Выходит, они ещё не знали. А вот я понимала, что госпожи скорее всего уже нет в замке.
Понимала, но не могла придумать, как об этом сказать. Тем более тогда, когда увидела, что Амил готов был не выдавать мой секрет, не рассказывать властелину о моём преступлении.
И я продолжала молчать.
32.2
Амил в замешательстве замер, по всей видимости, не зная, как поступить. А когда, как-то странно посмотрел меня… Думаю, теперь он всё понял… Каким-то образом связал происходящее с «потерей» пузырька и моим поведением.
И всё же распорядился, бросив затравленный взгляд к дверному проёму:
– Найдите Хель и приведите её сюда!
Властелин догадался о побеге именно в это мгновение, это стало ясно по тому, как сила, рвущая его на части, вдруг помогла ему собраться.
– Нет, – вроде и сказано было негромко, а все вокруг, на коридоре, я уверена, тоже, замерли. – Я сам.
– Но, Этаро… – попытался было возразить Амил, только вот был остановлен жестом его руки.
– Я возьму людей, и мы выйдем к ближайшей границе с Сумеречным миром. Ты, – вдруг обратился он ко мне, и сердце моё рухнуло от страха и разлетелось на сотни осколков, – чего стоишь без дела? Она, – это уже было Амилу, – не знает, где её госпожа?
– Нет, – мрачно отозвался он.
– Иди тогда, – бросил мне повелитель, – не мешайся под ногами, – и начал спешно собираться.
Я последовала его совету, стрелой вылетела за дверь и, не глядя ни на кого, направилась подальше ото всех.
Сама не знаю, куда несли меня ноги, но хотелось сбежать. Только от чувств своих не убежишь… И хоть у меня появилась призрачная надежда, что Амил защитит, простит и не позволит меня казнить, на душе моей было тяжело и мерзко.
Я виновата перед ним. Как же я себя корила за это! Но, несмотря ни на что, за госпожу волновалась тоже… Что будет с ней, если её схватят? И позволят ли мне прислуживать ей дальше после всего случившегося?
Поток моих мыслей прервал вид из окна. И я припала к стеклу, прижимая к нему ладони.
Шелест крыльев был таким громким! И тень от взмывающего к небу дракона оказалась такой чёрной… Она падала на отряд воинов, которые на вороновых лошадях, с оружием и в доспехах, незамедлительно отправились к границе.
Как бы не вспыхнуть войне с новой силой прямо под сводами этого замка…
Могла ли я что-либо изменить, если бы не пожалела госпожу?
***
Хель
Я бежала, не чувствуя ног, когда, спешившись у реки, попрощалась с лошадью и Штормом.
Пёс не хотел отпускать меня, плыл за мной, но, в конце концов, отстал и вернулся на свой берег. А я, чудом перебравшись на другую сторону, в одежде, отяжелевшей от воды, сквозь усталость и боль в груди, бросилась вперёд. К дому…
Мне казалось, прошло всего ничего времени, но это было не так. Я чувствовала силу Этаро, что неумолимо надвигалась ко мне. Конечно же, он был куда быстрее меня…
Однако, быстрее был и мой котик. Его я первым увидела впереди. А затем и меларий, над которыми он парил… И среди них, наверняка так хорошо знакомых, взгляд различил лишь одного…
Никого у меня не осталось больше из родных, только он, высокий, остроухий, со взглядом воина, в котором поселилась небесная синь. Волосы почти, как у меня, отливающие на солнце медью, в тени же – что текучий янтарный мёд.
И как же я была рада видеть его сейчас!
Бросившись к нему на шею, я вдруг поняла, что нахожусь дома…
А затем это чувство прервалось. Словно я очнулась ото сна.
И за спиной моей тьма опустилась на землю, и горячий ветер волною хлынул на полосу леса за спинами меларий, заставляя деревья оглушительно зашуметь листвой.
Мы находились посреди верескового поля, между двумя мирами, в центре бьющих в нас ветров, я обернулась и встретилась со взглядом Этаро.
Он был один, но слышался вдали топот копыт и голоса его воинов, которые совсем скоро должны появиться в пределе видимости.
Наши лучники, как один, натянули тетиву. Кто-то удобнее перехватил рукоять меча. А у других в открытых ладонях ручными белыми ласками вились молнии да ветра, которым только дай волю просочиться сквозь пальцы – превратятся в бурю.
Они готовы были использовать свою магию, лишь бы выручить меня и победить властелина.
Стихийными дарами владеют многие меларии. Конечно, расплата после этого велика, всё же в природу вторгаться без последствий не может никто, даже люди без всякой магии. Но мы обращаемся силой своей осторожно и с умом.
То есть, они, владеющие даром… Я бездарна.
Как признаться своим, что мой дар целительства лучше всего действует на нашем враге? В полной мере просыпается при Этаро. И служит… Надо же, моя сила служит ему!
Лучше молчать об этом.
И даже не думать.
А Этаро спокойно стоял, взирая на нас. И ему не нужны доспехи – чешуйки, переливающиеся словно чёрный жемчуг на коже, надёжно защищали его, как и плотные перья горячих крыльев.
Но вот брат мой… То есть, Кельн, мой… жених, берёт меня за плечи, мягко сдавливая их, и вглядывается в моё лицо.
Он неверно трактует мои эмоции:
– Не бойся, больше властелин тебя не обидит. Ты не станешь очередной его пленницей, обречённой на гибель…
Хотел ли он добавить после этих слов: «в его постели»?
– Не станешь, как принцесса наша, – продолжил он, – похищенной драконом. Идём, Хель, – подсадил он меня на свою белоснежную лошадь.
А мне… было грустно и невероятно тяжело уходить. И страх битвы не давал покоя. Ведь воины Этаро уже приближались к нему, словно стекаясь со всех сторон чёрной волной.
Я не выдержала. Я обернулась, готовая взмолиться, чтобы властелин не тронул никого из-за такой, как я, которая не сумела смириться с судьбой. Не сумела ничего.
Разве что, так неправильно, полюбить…
Но Этаро, не отрывая от меня своих удивительных глаз с острым вертикальным зрачком, не стал дожидаться моей мольбы.
Он жестом руки приказал своим воинам отступить.
Властелин отпустил меня…
Он освободил меня. Не я сбежала, а он отпустил… Выходит, что так.
Но чего ждать дальше? И точно ли Кельн сдержит своё слово и возьмёт меня в жёны после всего, что было?
Признаться, мне хотелось, чтобы он не вспоминал об этом обещании.
Глава 33
Мой родной край был устлан цветами, то белый ковёр из зонтиков тысячелистника, то вьются по вековым деревьям фиолетовые цветы, распускаясь широким причудливым зонтиком. А горящий на солнце цикорий, чего стоил один лишь он!
Сердце млело от этой красоты.
И от родного шума листвы над головой. И от знакомых лиц. И от ветра, который даже пах здесь по-особому!
Мне казалось, будто меня обнимают со всех сторон. Сумеречный мир принял меня радостно, будто ничего и не было. Словно всё остальное – лишь дурной сон.
И вот я вижу высокие башенки с круглыми балконами и плоскими крышами, на которых так приятно проводить время, особенно по ночам, наблюдая за звёздами.
Белые, цвета речного песка или окрашенные в тон деревьев, которые толщеною здесь почти такой же, как наши жилища. А в стороне, наоборот – домики низенькие, уходящие под землю, больше напоминающие холмы со сказочными оконцами и дымящими трубами.
И пахнет печеньем с корицей и имбирём, и чем-то жареным, и травяным чаем. И медовым пивом.
– В честь твоего возвращения устроят праздник, – взял меня под руку Кельн. – К тому же, как ни как, а ты теперь королева Иисиды.
Мне не понравилось то, что он сказал, и как именно это сделал.
К чему? И не лучше ли всё забыть?
Да и Кельн… он поступает по чести и благородно, беря меня в жёны после всего. Доверяя мне. Не боясь осуждения.
При этом я слышу о своём статусе?
Впрочем, быть может, это он от волнения? Ведь ему тоже пришлось нелегко и сейчас Кельн, наверняка, взволнован.
Как и я…
Эти мысли меня успокоили, странное, нехорошее предчувствие оставило мою душу и я мягко прислонилась к нему, прижавшись к его крепкому плечу.
– Не хочу праздника, – прошептала тихо. – Я нуждаюсь в покое и тишине. Пожалуйста, Кельн…
Он ответил со вздохом, показывая свою терпимость. Но тепло и нежно накрыл мою ладонь своей.
– Я отведу тебя в башню, хочу убедиться, что у тебя есть всё, что нужно. И ты будешь отдыхать столько, сколько потребуется. А меларии пусть празднуют. Я буду с ними вместо тебя.
Я с благодарностью кивнула.
И вскоре оказалась в своей комнате. Бирюзового цвета стены, потолок – словно звёздное небо, на полу зелёный пушистый ковёр, открытый балкон за прозрачной тонкой завесой… Кровать с белым балдахином. Не единого угла, так как комнатка эта круглая и… уходящая в небеса! Выйдешь на балкон и рукой погладить можно макушки елей.
Как же здесь хорошо!
От чего же мне так тоскливо?
Я проспала целых два дня, пытаясь забыться. Следующие два дня гуляла по знакомым мне улочкам, ведя беседы с Кельном, встречаясь с другими мелариями.
И ни от кого не услышала ни слова осуждения, не поймала недоброго, колкого взгляда в свою сторону!
Я благодарила их за торжество, которое… проспала. Но знала, что оно было красивым и всем было весело.
Я рассказывала детворе, какого жить в замке тёмного властелина и какой страшный, но добрый там обитает пёс.
Я танцевала у костра на лугу с полевыми цветами, позволяя подружкам вплетать мне в косы васильки и маки.
А затем вновь пропала на два дня, не желая видеть никого. Не понимая, от чего мне здесь стало вдруг так тесно…
И когда следующей ночью темнота в моей комнате ожила, вспыхнув двумя мягкими солнцами-глаз, я была уверена, что сплю… И что вижу, наконец-то, хороший сон.
– Ты здесь? – сорвался с моих губ лёгкий шёпот, словно я боялась спугнуть видение, забытьё, которого искала все эти дни, и в которое наверняка впала.
Потому что Этаро не могло быть башне в этот тревожный час. Не могло быть в Сумеречном мире. Он не мог пройти незамеченным мимо моих собратьев. Не смог бы не потревожить спящего у дверей кота… И тем более простить мне мой побег.
Я предала его, пусть и не убила чувства к нему. Чувства… Они охватили меня вновь с новой силой, и я тонула в них и была ими пьяна.
И если это сон, мне не хочется просыпаться.
– Я здесь, – так же тихо отозвался он, стоя в лучах полной луны, окружённый тьмой так, что ничего более не было видно в комнате.
Только он, высокий, призрачный, но такой живой и настоящий! С горящими янтарными глазами… Белая прозрачная пелена балдахина моей кровати, рассеивающая лунные лучи, от чего превращалась внешне в обыкновенный туман. И я, испуганная, с млеющим сердцем, с белыми тонкими руками, что тянула к властелину. С разметавшимися по плечам волосами, которые в этот час казались медными и золотыми.
– Этаро… Но, как?
Я так желала, чтобы это было правдой! Но желание моё было столь же велико, как и страх.
Этаро, безусловно, силён. Но он один (а я, несмотря ни на что надеялась, чтобы властелин не привёл сюда воинов), в центре враждебного ему мира, как пришёл бы сюда? И выберется назад?
Он молчал.
И молчание это поглощал звон тишины. Только на этот раз не давящий и тревожный, а мелодичный и лёгкий, как перезвон ветряных колоколов, что покачивались за высокими овальными окнами моей комнаты.
Но вот Этаро приблизился. И каждый шаг его сопровождался шелестом перьев. Мне даже удалось разглядеть черты его лица, поймать задумчивый, спокойный взгляд. Заметить, что плащ его – точно сшитые полотна темноты. И я поняла – то, что принято было мною за тишину, являлось окутывающей нас магией дракона.
Магией, родственной силе меларий. Быть может потому и настолько созвучной этому месту…
Этому часу.
Этому миру.
И нам…
– У нас мало времени, – промолвил он, невесомо касаясь прозрачной завесы меж нами. – Не хочу слов.
Я подалась ближе, нерешительно поднесла свою руку к его ладони и дотронулась до неё подрагивающими тонкими пальцами. Вмиг обжигаясь об драконью кожу, но виною этому было уже не проклятие Этаро. Видимо, даже столь тонкая грань могла уберечь меня от пожирающего его изнутри огня.
И уже увереннее я поднесла к нему вторую руку. Упираясь властелину в грудь, привстала на колени, чтобы лучше видеть его полыхающие во тьме глаза.
И когда пальцы наши сплелись, смяв ткань балдахина, Этаро приник к моим губам, опаляя уже не кожу, а душу своим поцелуем.
И ночь истаяла…
Пусть я очнулась на рассвете лёжа поверх смятых одеял, тяжело дыша от пережитых эмоций, с трепыхающимся в груди сердцем и пульсирующими от боли искусанными губами, я верила.
Нет, я знала – Этаро действительно приходил ко мне.
Но стук в дверь вернул меня в реальность. А голос Кельна… наверное, да, испугал. Впервые в жизни он меня испугал.
– Хель, мы опаздываем. Помнишь? Сегодня мы должны объявить всем о нашей помолвке.
Глава 34
Вскоре я шла с Кельном под руку по аллее среди алых роз. Такие росли у замка в Иисиде... И ветром срываемые лепестки напоминали мне падающие на оранжевую тропу кровь.
Я подставила руку, позволяя одному соцветию опуститься в мою ладонь, да так и пронесла розу к самому мраморному выступу, вокруг которого столпились меларии.
Кельн помог мне подняться по высоким ступеням.
Ритуальный камень, над которым в свою сеть ветвей ловило небо древнее дерево, почти лишённое листьев, но прекрасное в своём величии и облачении из чёрной плотной коры.
А на мне тончайшее синее платье и белая, будто сотканная из снега накидка. Волосы, распущенные и завитые, золотом ниспадали на плечи. Заострённые уши украшали хрустальные серьги...
Помолвка у меларий, всё одно, что первый день свадьбы.
Руки мои немели от волнения. Я даже не заметила, как поранила пальцы об острый розовый шип.
Кельн, весь в белом, высокий и сильный, выступив вперёд, что-то долго говорил нашим собратьям. Из его речи я выхватила лишь малость:
– ... королевой Хель не перестанет быть, но женой зверя она не останется. А когда мы свергнем его, то на трон вместе с королевой Иисиды взойду и я. Людям придётся это принять. А мелариям не останется ничего другого, кроме как расширить границы Сумеречного мира и начать жить счастливо!
При этом поднялся шум, возгласы одобрения заставили меня вздрогнуть – они представлялись мне громовыми раскатами.
– Поэтому, – продолжил Кельн, – хоть раз, в этом случае, мы должны закрыть глаза на наши устои и провести свадебный обряд несмотря на то, что Хель более не чиста. Никто не смеет смотреть на неё косо! Она станет моей женой. И ради будущей нашей победы я готов понести такую жертву. Поэтому, да здравствует Хель, королева Иисиды, моя жена!
Две девушки в белом, со скрытыми под капюшонами лицами, принесли нам по бокалу вина, связанных между собой синими лентами.
Но я отступила назад. И на вопросительный, недоумённый взгляд Кельна, произнесла:
– Жертву? Собой жертвуешь, беря себе чужую жену, и стоит сделать это не ради меня, не ради нас, а... ради выгоды?
– Хель, – прошептал он, бросая быстрый взгляд на толпу, – сейчас не время. Ты ведь всё понимаешь...
Но я лишь покачала головой.
Все вокруг замерли. Я не знала, как прочесть их взгляды, брошенные на меня. В них было не осуждение даже, нет, нечто иное...
Непонимание?
Благоговение?
Будто сейчас я для них не друг, не враг, не мелария и не человек. Нечто среднее и связанное с драконом. А от того пугающее и восхищающее прежде, чем вызывающее негодование.
Хотя последнее последует тоже, неотвратимо. Я знаю об этом. Но тем не менее, спешно спускаюсь со ступень и, будто это может спрятать меня, прикрывая лицо ладонями (и пачкая кожу кровью...), бегу сквозь толпу обратно к своей башне.
– Я не люблю тебя, Кельн...
Пришла в себя лишь тогда, когда захлопнула и заперла дверь своей комнаты.
Меня всю трясло.
Боги... Что же теперь делать?
В мир людей путь мне закрыт. Да и как посметь вновь переступить через свою совесть?
В мире родном теперь на меня смотреть станут, как на предателя.
И не принудит ли в итоге Кельн? Не станет ли играть на моём чувстве долга, на моей вине, убеждать, что теперь то уж я значима для своего народа и в будущем могу очень помочь?
Впрочем, всё это не важно.
Я погибну от тоски, зачахну раньше, чем война хоть что-то изменит вновь и чаша её весов склониться в одну или другую сторону...
И с этими мыслями я продолжала жить ещё несколько недель. Почти забыв о своём первом поцелуе, который – уже не уверена – был наяву или во сне, не знаю.
Из башни выходить страшно... Я вновь оказалась взаперти, словно в тюрьме, пусть и находилась дома.
Но снаружи меня поджидал Кельн, молчаливый и мрачный, желающий лишь одного – переубедить и захватить меня. И меларии, взгляды которых жалились хуже пчёл.
Единственное, где теперь у меня получалось отдохнуть, это лесная чаща. Там я проводила порой даже ночи. И там до меня не доходило дыхание давней вражды, осуждение собратьев, не дотягивалось влияние на меня Кельна и не тревожила его навязчивость. Даже недавние слова его, которыми он якобы желал меня предостеречь: “Хель, ведь врагам нет места среди нас. Тебе придётся либо согласиться быть со мной, либо уйти в изгнание в пустошь” – растворялись в спокойном перешёптывании листвы...
И душа моя отдыхала.
И там я не знала страха.
До той минуты, как услышала странный... будто бы перезвон.
Глава 35
Это был луг светлячков. И был он очень похож на парк в Верхнем мире. Иисида, если говорить про её центр, где находится замок, что шпилями своими словно утопает в облаках (и пусть кажется так из-за туманов, это не меняет волшебства), славится своей необычной красотой. Например в парке, где цветут лилии и хризантемы, есть выложенная плиткой площадка, из которой, будто каменные причудливые деревья, растут высокие фонари, за толстыми стёклами которых по вечерам танцует пламя. И когда идёшь среди них, ладонями ловя оранжево-красные ласковые блики, кажется, будто прогуливаешься в магическом лесу…
Сейчас же я, ведомая тоской и тянущей болью в душе, шла мимо высоких острых трав любимой с детства поляны. Кончики пальцев мои щекотали кисточки трав и гладили лепестки белых диких цветов.
И от каждого шага моего в воздух поднималось по стайке мерцающих светлячков. И пусть я потревожила их покой, они, казалось, были совсем не против гостей.
Вот уже и в волосах моих зажглось по несколько живых звёзд…
Я возвела взгляд к тёмным небесам.
И почему-то в этот момент показалось странным, что звёзд в них не видно, как и туч – слишком густыми, тёмными, видимо, они были.
В воздухе пахло грозой… И стоял едва уловимый перезвон.
Но что издавало этот звук? От непонимания становилось не по себе.
А вокруг меня кружились маленькие звёзды, что так и норовили искрами остаться на моём лице и открытых плечах. Стразами усеяли белое лёгкое платье без рукавов. А один светлячок даже зажёгся на браслете, что украшало запястье моей босой ноги.
Я улыбнулась, не в силах противостоять этой хрупкой красоте, и боль в душе слегка утихла.
Только в этот момент я признала, что скучаю… Почему-то, только в этот момент, хотя это было ясно уже давно.
– Я скучаю, представляете? – сорвалось тихое с моих губ.
– По ком?
– По тебе, конечно… – обернулась я.
И лишь когда на моей талии сомкнулись его руки, поняла, что это уже не фантазия и не сон.
Этаро стоял передо мной.
Настоящий… Со стальными крыльями за спиной, которые всё ещё не успел сложить и те темнотой простилались над Мерцающим лугом. А в волосах его, собранных на затылке, едва слышно пел бубенчик – амулет, защищающий от магии меларий.
– Этаро?
Он усмехнулся в ответ, губами вдруг приникая к моему лбу.
– Ты здесь… – прикрыла я веки, и тут же, словно боясь, что так он исчезнет, пальцами вцепилась в его светлую рубаху на груди.
– И был здесь, – признался он.
Я тут же вспомнила наш поцелуй в моей башне.
– Так это не привиделось мне, – отпрянула от него, сама не ожидая от себя этого в такой момент. – Прости… Нет, так не должно быть, – попятилась я, пока и вовсе не развернулась и не бросилась бежать.
– Прошу…
В его голосе, в этой обрывочной фразе было столько всего, что я замерла, словно ударившись об невидимую стену.
Этаро, казалось, готов был опуститься на колени.
А обернувшись, я поняла, что так оно и есть.
Склонив голову, он стоял на коленях, позволяя светлячкам зажигаться и вокруг него, обрамляя его светом.
– Прошу, не уходи вот так. Хватит... бежать.
Я с обеспокоенностью подступила к нему и участливо коснулась его плеча.
– Тебе больно? – спросила шёпотом.
– Да, но не так, как ты думаешь, – признался он, поднимая на меня свой завораживающий взгляд. – Просто ты здесь… И в этом будто что-то неправильное.
Я покачала головой, вновь отступая от него.
– Наоборот, Этаро. К сожалению… Это твоё появление в Сумеречном мире противоестественно.
– Так ли это? – тенью поднялся он, не издав при этом ни единого звука, шелеста, будто просто горой возвысился надо мной.
И во взгляде его промелькнуло нечто тёмное и жгучее, почти звериное.
Монстр… Чему я удивляюсь? Он ведь крылатый монстр.
Но так по странному сладко вдруг стало, и голова пошла кругом, будто я рухнула… вверх, попав в ещё не разразившуюся бурю и выше, к самим звёздам.
Этаро уверенно и даже будто бы зло за талию притянул меня к себе. И я поддалась… Так отчаянно жаждая сгореть в его пламени.
Но на этот раз я не ощущала от него боли.
И когда властелин опалил поцелуем мои губы, я лишь прильнула к нему, овивая его шею руками.
Сама не заметила, как мы оба оказались на ковру из трав и цветов, укрытые лунным сиянием, будто вуалью.
Но завеса эта не могла скрыть нас от мира… Поэтому когда Этаро на мгновение отстранился от меня, чтобы сбросить с себя плащ, а затем и рубаху, за спиной его распахнулись крылья. И впервые под тенью их я ощутила себя в безопасности…
Он склонился надо мной, целуя уже аккуратнее. Будто на пробу касаясь меня руками, будто проверяя, не обращусь ли я в пепел.
Моё платье было снято с меня и отброшено в сторону. Отчего-то я пыталась отыскать его взглядом, но не смогла различить среди таких же белоснежных цветов… Пока кожу мою покрывал поцелуями мой враг, жестокий, как говорили, зверь, скрывая от небес наш союз под своими крыльями.
Да только в этот момент мне было всё равно, кто он, и что он проклят и опасен.
Наши пальцы сплелись, я сама стала жаром и пламенем, мы больше не были каждый на своей стороне, в своём мире, мы стали едины. И потому меня не пугало больше ничто. И мы оба знали, что со мной ничего не случиться плохого от его любви…
– Уйдём со мной, – прошептал он вдруг.
Я отражалась в его магических, завораживающих глазах.
– Не могу, – ответила, едва дыша.
Пальцы его зарылись в моих волосах. Губы, израненные поцелуями, вновь опалило.
– Уйдём со мной прямо сейчас, – выдохнул Этаро мне на ухо, и моё тело пробило дрожью. – Обещаю, что тогда оставлю Сумеречный мир в покое…
В груди у меня сердце сначала зашлось раненной птицей, а затем замерло, обдав меня холодом.
– Но зачем… – не понимала я. – Если так просто можешь отступить, зачем было заставлять меларий страдать?
Он лёг рядом со мной на спину, подтянув одно крыло так, чтобы мне было удобно устроиться на нём и положить голову к Этаро на плечо.
Властелин ответил не сразу, лишь когда взглядом отыскал на небе пробившуюся сквозь тучи звезду.
– Отступиться не просто… Видимо то, какой силой я владею, заставило проклятие вашего короля отразиться и на мне, – он поднял руку перед собой, а затем опустил её на землю.
И вокруг нас с хрустом сухой листвы, с треском костра, погибли все травы… и светлячки угасли в воздухе так же, как тают взлетевшие к небесам искры.
– Исчезнет Сумеречный мир, проклятие ослабнет. Хотя бы, – добавил он горько, – ослабнет. Не земли мне ваши нужны, Хель, мне нужна… Мне, как и всем, нужна лишь свобода. И ненавидеть мне вас не за что. И вижу теперь, после знакомства с тобой, что мало чем отличаемся мы от друг друга. Но вы пленники моего правления, а я… Я пленник себя же.
Что-то сдавило у меня в груди, я едва видела небо от слёз. И, судорожно вздохнув, не удержалась от страшного, должно быть, признания:
– Этаро, ты тоже сын Сумеречного мира, как и все мы… А может быть даже больше. Потому что нам некогда в дар Великий дракон оставил частицу силы своей, а ты с ней рождён от нашей принцессы.
Властелин молчал.
Слишком долго молчал, чтобы я не приподнялась на локте и с обеспокоенностью не вгляделась в его лицо.
– Этаро?
– Что ты такое говоришь и зачем, сердце моё?
И второе, не менее страшное признание против воли сорвалось с моих губ. Видимо, от испуга:
– Амил рассказал мне. Он знал твоего настоящего отца. И знал твою мать. За ней он и последовал, не смог оставить одну в новом для неё, чужом мире. От тебя скрывали всё, чтобы не ставить перед выбором, и не обрекать на ещё бОльшую боль.
Он локтем закрыл своё лицо и на какое то время перестал дышать, словно в попытке переждать, пересилить нахлынувшие эмоции.
А затем медленно поднялся и начал одеваться.
Я тоже, не глядя нашарив рукой своё платье, не отрывая взгляд от Этаро, приводила себя в порядок. От предчувствия беды ощущая во рту холодный горький привкус.
– Зачем же тогда, – голос его звучал так глухо, будто из глубины колодца, – ты сказала мне это сейчас?
Я облизала вмиг пересохшие губы.
А действительно, что только было у меня в голове?
– Я не знаю… Подумала, быть может, это наоборот облегчит тебе путь? Быть может, можно просто… Просто прекратить эту вражду? И найти решение вместе. Я подумала…
– Довольно! – прервал он меня, и я вздрогнула, так явственно звучал холод в его словах. – Ты подумала неверно. И никакого «просто» здесь быть не может. Как и «вместе». Я всё это время чувствовал себя тем, кем предстаю в чужих глазах. Монстром. Старался не подпускать чувство вины к своей душе. А выходит, – одарил он меня полным ненависти взглядом, и я отпрянула от него, – выходит, виноваты вы…
– Этаро, – сумела я лишь прошептать.
Но он распахнул свои крылья, не обращая больше на меня внимания. Лишь напоследок проронил:
– Я больше не стану искать выход... На рассвете завтра здесь будут мои люди. Уходи… Тебе ждать этого не стоит. Уходи, Хель. У нас обоих нет иного выбора. И любовь никого не спасёт. Наивно было думать иначе.
– А ты... думал? – вдруг вырвалось у меня.
Этаро не ответил. Но я поняла – он очень хотел в это верить.
***
Рассвет совсем скоро. Я стояла одна среди высоких деревьев, там, куда едва бы пробились слабые лучи восходящего солнца. В этой части леса жила ночь. А потому я понимала – мне не успеть предупредить всех о надвигающейся угрозе.
Если даже буду бежать не останавливаясь, то доберусь до дома в тот же момент, когда и воины Этаро. Чем смогу помочь? Стоит ли погибать вместе со всеми?
Но вдруг... Что если у меня получиться ещё раз взглянуть Этаро в глаза?
