Текст книги "????Я — сердце злодея (СИ)"
Автор книги: Елена Элари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Это слова из нашей песни… – я невольно сжала в пальцах свой медальон, и внутренне содрогнулась, вспомнив, что в нём до сих пор находится яд. – Меларии поют эту колыбельную своим детям.
– Надо же… – выдохнул он, сделавшись вдруг то ли смущённым, то ли слегка сбитым с толку.
Наверное, не ожидал, что сон действительно мог оказаться правдивым.
– Споёшь? – вдруг улыбнулся он и притянул меня ближе.
Я затаила дыхание, но не смогла отойти от него.
– Не грусти, – заметил он это и произнёс очень осторожно: – Всё хорошо... Спой мне, хочу послушать, прошу.
И я, не в силах противиться, начала тихо и мелодично петь. Сначала волнуясь, от чего голос то и дело дрожал, а затем позабыв, что меня слышат.
И в воздухе даже будто бы зазвенели ветряные колокольчики, под которые песнь эта и должна была петься…
А вскоре Этаро заснул.
И если вышло так, что колыбельная наша обратилась вдруг заклинанием или моей молитвой, давая мне шанс на побег, то я благодарна богам за это.
Властелин сидел, спиной прислонившись к тёплой коре дуба, и лишь ресницы его подрагивали во сне. Дыхание его сделалось ровным и спокойным, на лицо упала тень. Блики костра рассыпались по земле мягкими красными пятнышками. А лунный свет пока ещё не дотянулся до лица Этаро, ластясь к его рукам.
Мне удалось осторожно отстраниться от него и беззвучно подняться на ноги.
Оглядевшись по сторонам, оглушённая собственными ударами сердца, я отступала всё дальше и дальше от своего похитителя...
Глава 16
Радость охватила меня слишком быстро, скорее всего преждевременно, но я поддалась ей легко и бездумно.
Да, это всё ещё владения Этаро. За рекой земли лишь считаются нашими, но властелин давно уже выгнал оттуда всех меларий, лишь не успел застроить участок и заселить его людьми.
От того, видимо, меларии и переходят границу чаще всего именно отсюда... Ради битв с воинами Этаро, шпионажа или побега в Иисиду, где вынуждены скрывать свою суть, притворяясь людьми, и жить в тени врага. Зато подальше от битв и перспективы ухода в пустошь, где меларии обречены на голод, холод и тяжёлый труд.
Земля пустоши неплодородная, материалов на строительство домов почти нет, меларии живут там в землянках, питаются чем придётся. Привыкшие к стенам леса и ласковому солнцу, страдают от колких ветров, холода или засухи. Там будто нет чего-то посередине, и поры года сменяют друг-друга резко и жестоко. И даже не цветут любимые нами цветы...
Этаро был всё таки прав – многие не любят людей. Ведь те, в отличии от меларий, на новой “своей” земле жить могут в радости. Сумеречный мир прекрасен! Для людей, как и для нас. Меларий же теснят к пустоши...
Однако пугает больше всего нас именно Этаро. И вызывает гнев он, а не люди. Как и желание сразиться с ним.
Не с людьми...
И сейчас, от мысли, что даже если перейду реку, по сути я окажусь не совсем дома, а властелин может проснуться и разгневаться за попытку побега, мне становится не по себе.
О боги...
Но вот ноги мои ласкает чистая вода и дубовая листва расступается, выписывая на воде причудливые узоры и распуская вокруг себя пересекающиеся друг с другом кольца мелких волн. Так красиво! Я оказалась словно в центре калейдоскопа.
А зубы начинают стучать от холода. И платье липнет к телу, спутывает ноги, становится неудобно идти... А делать это нужно очень тихо!
Надеюсь, я смогу плыть.
Дыхание перехватило, когда вода дошла мне до горла и я, испугавшись запутаться в ткани, чудом сумела развязать корсет и сбросить с себя платье, оставаясь в одном лишь нижнем: тонком, белом и шёлковым.
Я поплыла, не отрывая от противоположного берега взгляд.
И поняла, что пропала, когда услышала за спиной всплеск. Только был это не Этаро...
Клыки его пса с лязганьем сомкнулись на краю нижнего платья. Послышался треск ткани и мой тихий сдавленный вскрик.
Теперь меня или съедят, или утопят. А заветный берег был уже так близок!
Бороться с огромным чёрным псом и течением реки, которое здесь оказалось куда быстрее, чем мне думалось вначале, было невозможным. Пёс утробно рычал и то отпускал меня, то хватал снова, в последний раз задевая и нежную кожу, что тут же разошлась будто по швам, окрашивая тёмную воду в алый цвет. А точнее, отражение луны делая кровавым и зловещим...
Плечо, за которое схватил меня зверь, свело болью. Я затрепыхалась в его хватке, поднимая вокруг шквал брызг, пытаясь ударить собаку меж жутких светящихся глаз.
Но спасло меня неожиданное...
Сверху, прямо на голову пса, упало нечто светлое и яростное.
– Яр! – ахнула я, отплывая в сторону, ведь капкан из клыков распахнулся.
Мой кот, белый с оранжевыми большими глазами, с рожками-перьями и сильными крыльями, драл Мерзавца за уши и загривок. Тот пытался спастись, ныряя под воду, но Яр ждал его, паря над рекой и выпускал чёрные коготки тут же, как зверь показывался на поверхности, чтобы глотнуть воздуха. И проворно избегал зубов пса, когда тот, злясь и рыча, клацал ими, выпрыгивая из воды.
Я, как завороженная, наблюдала их бой, пока не спохватилась, вспомнив об Этаро и не перевела на тот берег испуганный взгляд.
Но Этаро под развесистым дубом разглядеть не сумела и, собрав остатки сил, поспешила к суши, игнорируя боль в пульсирующем и полыхающем плече.
Однако что-то пошло не так. Быть может, слишком много крови потеряла? Но я, наглотавшись воды, с головой ушла вниз...
Паниковать не стала. Слишком устала от страха.
Босыми ногами коснулась песчаного, липкого дна. Попыталась оттолкнуться и сделала рывок к мерцающему над головой лунному свету.
И выплыла бы, наверное.
Быть может, даже добралась бы до Сумеречного мира.
Возможно, Яр привёл бы ко мне подмогу вовремя, и меня отбили бы от Этаро.
Но руки властелина внезапно оказались на мне и меня рывком подняли из воды. И полыхающие жаром перьевые жёсткие крылья на пару мгновений обхватили меня, будто обнимая, когда он с силой взмахнул ими.
Всё завертелось перед глазами, земля, лес, река, небеса...
Я потеряла ощущение пространства, где верх, где низ, не понимала. Ощущала лишь жар прикосновений. Видела тени от больших жутких и одновременно красивых крыльев. А, быть может, видела их самих, но не понимала...
А дальше тёмная пустота.
И удар, выводящий меня из этой пустоты.
Я открыла глаза, лёжа под ветвями дуба. Прежде всего замечая их и мерцающий злой взгляд властелина надо мной.
В руках у него был мой кот, по белому боку которого расходилась рваная рана.
– Мои планы на тебя, – прошептал Этаро, сдерживая гнев, – поменялись...
Глава 17
Его вертикальный зрачок... Он был похож иногда на перевёрнутый остриём вниз узкий треугольник. И так больно впивался в душу... Только вот мне кажется, что боль эта была лишь из-за страха и моего сопротивления. Наверняка другие ранились об него охотно и с удовольствием. Я же каждый раз старалась избежать этого.
И вот, мне снился его взгляд, злой и горящий. Но кажется мне, в нём, на дне этого жуткого, драконьего зрачка, плескался страх.
Интересно, отчего это?
Не за меня же он испугался...
“И не смей больше пугать её!”
Чьи-то голоса... Кажется, это говорил Этаро.
Но как? Неужели мы уже не на берегу реки? Я потеряла сознание?
“Прошу простить меня, я хотел, как лучше” – в голосе Амила звучала скрытая печаль, которую очень легко можно было перепутать с наглостью и гордостью.
“Без моего ведома насчёт Хель ты больше не будешь принимать никаких решений, – отрезал властелин. – Напугать девочку тем, что подрежешь ей уши, это же что должно было быть в твоей голове?!”
Амил что-то ответил, но слишком тихо, чтобы я смогла разобрать.
“Теперь ступай! – голос властелина стал мягче. Несмотря на его слова: – Не хочу, чтобы, очнувшись, она увидела тебя... тварь”.
Я услышала, как закрылась дверь. А рядом со мной кто-то опустился... прямо на... На подушку?
Часто моргая, я открыла глаза. В первую секунду всё двоилось, затем же я увидела уже знакомую мне комнату. Только полог кровати был собран и не мешал обзору. И на этот раз одета я была прилично, в простое и свободное голубое платье с широкими рукавами. Такими, словно у меня самой появились крылья...
Услышав же в стороне шелест страниц, я рывком поднялась и отпрянула в сторону, вновь, как уже было недавно, едва не слетев с постели.
Этаро же и бровью не повёл. Он спокойно захлопнул книгу и продолжил молчать.
Пока я не заметила на своей подушке свернувшегося калачиком Яра...
– Мой пёс не со зла, – проговорил Этаро негромко. – Он лишь сторожил тебя и защищался. Как твоё плечо?Я невольно коснулась его, ощущая под льняной тканью платья плотные бинты.
Боли не было.
И поэтому я смогла без труда взять на руки сумеречного кота, поглаживая его по сомкнутым на спине мягким крылышкам.
От присутствия здесь кого-то родного сладко щемило сердце. А так же болела душа.
Ему бы в родной лес... Вместе со мной! А не...
Впрочем, его громкое мурчание, похожее на перебор приглушённых струн, сбило меня с мысли. Яр будто и не против был находиться в этой комнате, рядом с драконом, от которого я совсем недавно пыталась сбежать. И от которого наверняка всё ещё веет его мокрым псом.
Оглядевшись, будто и правда ожидая увидеть здесь Мерзавца, я сразу не обратила внимание на свадебное платье, висевшее возле зеркала. Вместо этого, спохватившись, я принялась осматривать раненный бок Яра, не обнаружив на белой шерсти ни капли крови.
– Амил обработал рану, – успокоил меня Этаро, – и зашил её. С ним всё будет хорошо.
И я наконец смогла выдохнуть.
Яр же, зевнув и потянувшись, ласково боднув меня своей головой, предательски перебрался на колени к властелину, заставив меня в недоумении замереть на месте.
Этаро усмехнулся.
– Ещё одно сердце принадлежит мне. А как насчёт твоего?
Но шутки такие, особенно сейчас, я считала неуместными. Что явно отразилось на моём лице и заставило властелина стать серьёзнее.
О чём я немного пожалела, слишком быстро менялся его тон, да и происходящее в целом.
– Я изменил своё решение насчёт тебя, Хель.
– Да, что-то такое ты уже говорил... – я вопросительно изогнула бровь.
– Наша свадьба пройдет завтра утром. Быть может возникшие после обряда узы помешают тебе в следующий раз так рисковать собой, бросаясь от меня прочь. Заставят помедлить и задуматься... Возможно, даже смириться. Что скажешь, Хель?
Но что я могла сказать? Всё это произошло из-за моей несдержанности, хотя я и пыталась быть умнее и осторожнее. И раз уже примирилась с мыслью о нашем союзе, заранее принимая последствия для меня и решая не оставлять свой план против Этаро, что изменилось теперь? Кроме, конечно, потери времени на подготовку.
– У меня ведь нет выбора, – отозвалась я глухо, опуская взгляд, пряча его под длинными ресницами.
В этот момент желая лишь одного, чтобы Этаро ушёл.
Но он продолжал быть рядом. И молчание затягивалось.
– Я не желаю тебе зла, – наконец прервал его Этаро.
– Тогда бы ты не... – воззрилась я на него.
Но он прервал меня жестом руки.
– В доказательство этого я дам тебе право решать судьбу пленных меларий. А так же тех из них, кого мы, возможно, будем встречать на границах Иисиды.
Что ж, это перебило и моё отчаянье, и мой гнев. Отчего-то я не думала, что наш союз может дать мне что-то ценное.
Но правда ли?
От Этаро не укрылось моё недоверие:
– Я даю тебе слово, клянусь своей кровью. Но и ты постарайся вести себя благоразумнее.
– Обещаю, – произнесла я.
И обещание моё было искренним. Пусть, в отличии от Этаро, и значило для меня несколько иное.
Глава 18
– ... набрали ванну с молоком и лепестками роз, – всё щебетала Рия, суетясь вокруг меня.
Она явилась ко мне почти сразу, как за Этаро захлопнулась дверь, и вопреки своим ожиданиям, я была совсем не против этого. Пусть подготовка к предстоящей церемонии меня и не радовала.
Рия же, закусив губу, старательно завязывала ленты на моём платье и затягивала корсет.
Нужно было проверить, хорошо ли на мне всё сидит... Я же упрямо старалась не смотреть в зеркало и не разглядывать искусно расшитую золотом и бриллиантами тончайшую, мягкую ткань, похожую на миллионы связанных друг с другом снежинок.
– Затем вам принесут ужин, – продолжала служанка. – Я была на кухне, вы не представляете, как вкусно там пахнет! О, какое же счастье, что вы поправились так быстро и свадьбу решили не откладывать!
Да уж, счастье...
– К слову об этом, – я снова с опаской тронула своё плечо, – не рано ли мне принимать ванну?
Рия сделалась напряжённой и сосредоточенной. Зачем-то обтёрла ладони о подол своего тёмного строгого платья, в котором всё равно походила на куклу, и участливо спросила:
– Болит? Я так перепугалась, когда властелин принёс вас сюда в крови, всю мокрую и замёрзшую! Тут же вызвали Амила. Он долго колдовал над вами... Вы проспали затем целый день.
– Что? – не поверила я своим ушам.
К слову их было решено красить специальными серьгами, которые лишь добавляли им остроты, сверкая своими прозрачными гранями. Будто Этаро и правда был зол на Амила за предложение операции и таким образом решил насолить ему, и извиниться перед мной.
Рия меня не поняла.
– Простите?
– Не знала, что была без сознания так долго, – пояснила я.
И служанка мелко и часто закивала.
– О да! Я волновалась за вас... за тебя, – поймав мой красноречивый взгляд, исправилась она. – Властелин выглядел таким обеспокоенным и... растерянным, – перешла она на шёпот, приблизившись ко мне. – А его пёс всё выл и выл под окнами, пока Этаро не прикрикнул на него. Представляешь, Мерзавца не пустили в замок! Быть может, теперь ночами здесь не будет так тревожно... Больше монстров здесь, мне кажется, нет.
Я улыбнулась, пусть и не верила в это.
– Тоже считаешь этого пса монстром?
Рия повела плечиком.
– Ну... он страшный. Хотя на меня напасть не пытался, привык. Однако его все опасаются. Кроме Этаро к нему никто и близко не подходит. Ну да не будем! Давайте лучше о празднике! Властелин должен ещё сделать вам подарок. Интересно, что это будет?
– Он уже сделал, – от этой мысли сердце моё начинало отбивать бешеный ритм. Скорее бы воспользоваться данным мне правом!
– Да? И что же, что это? – загорелись её глаза.
– Заточённых здесь меларий освободят из темниц, позволят мне излечить тех, кто в этом нуждается, и дадут им уйти домой.
– О... это замечательно, – запинаясь, пролепетала Рия.
Я понимаю, что ей всякий рас становится неловко. Ещё и поэтому избегала подобных тем.
И будто для того, чтобы отвлечься самой, всё таки взглянула на своё отражение в зеркале.
Я... Была... Красива.
Как никогда в жизни. Пусть это всего лишь примерка, без причёски – волосы мои свободно спадали с плеч, – и украшений. И без длинной фаты, что должна была спускаться к самому полу от небольшой диадемы, будто выкованной изо льда.
Платье длинное, изящное, обтекающее мою фигуру – надо же, она, оказывается, у меня есть! – с открытыми плечами и корсетом. Расшитое так причудливо и красиво, что захватывало дух и не верилось, будто могли его украсить люди! Поверх него надевалась невесомая накидка, прозрачная и мягкая, похожая больше на туманную сверкающую дымку. Она не застёгивалась спереди, но защищала от прохлады и тянулась позади длинным шлейфом.
Такие принято надевать на обрядах меларий...
Несмотря ни на что, меня тронула эта деталь. Внимание властелина к нашим традициям.
Я замерла у зеркала, прижимая ладонь к груди. А Рия продолжала что-то с воодушевлением говорить, расписывая, каким, должно быть, замечательным выйдет завтрашний день.
– ... ну да пора, – спохватилась она, – надо снять платье, я осторожно повешу его, чтобы оно не помялось. И мы продолжим. А то в купальне остынет вода! То есть, молоко. И специально для вас раздобыли целебные и благоухающие масла. И в клети заперли разноцветных птиц, которые поют, как в последний раз в жизни! И...
Да, и дары, и драгоценности, и украшают к празднику замок, и беднякам раздают хлеб. И я считаюсь сегодня будто божеством. И всё здесь для меня. И каждый встречный на моём пути будет склонять передо мной голову.
Пока я не стану женой Этаро. А значит – его собственностью.
Не менее ценной, но уже, видимо, не богиней...
В подачи Рии всё звучало, конечно, более радужно и радостно. Быть может поэтому я невольно поддалась ей, заразилась её настроем и сумела забыться?
Сама не заметила, как смеюсь, оказавшись в горячей белой ванне и, поймав Рию за руку, опрокидываю её в благоухающее молоко.
И другие девочки-служанки, которые то подносили ко мне различные склянки, напитки и еду, то подливали горячего молока, то играли на арфе, всплеснули руками, ахнув, наблюдая такое кощунство.
Ванна то эта священна, лишь для меня одной! Даже еды никто не касался в замке в этот день. Кроме меня. Ну, и некоторых жителей Иисиды, которым раздавали хлеб.
Я же, заметив ужас Рии, которая будто попавший в лужу кот, в панике попыталась выбраться из ванны, лишь громче рассмеялась, вновь хватая её за руку.
– А ну стой! Поздно уже бежать! – и сдула с её локонов пышную белую пену.
Рия не выдержала и плеснула в меня “водой”, заставив служанок отпрянуть в сторону, забрызгав подол их платьев.
– Вы очень жестоки, госпожа! Это ведь ритуальная ванна!
В ответ я сорвала со своей головы венок из лилий и надела его Рие на голову.
– Ну, вот, – любуясь ею, заключила я, – теперь и ты невеста!
– Ой, прям таки, – заулыбалась она, всё пытаясь рассмотреть себя в отражении зеркальных колонн, которые подпирали высокий куполообразный потолок. – И кто же жених? А то я не против, из меня вышла бы хорошая жена!
Внезапно хлопнувшая дверь заставила всех замолкнуть и прервала девичий смех.
Я же с появлением здесь Амила едва ли не с головой ушла под воду. Хотя он, видимо, считал, будто стыдиться его, лекаря, никто не должен. И застыл напротив ванны бледным высоким призраком.
Рия, пискнув, вылезла из воды и отошла в сторону, оставляя за собой белые, расползающиеся по светлому мраморному полу лужи.
Амил поклонился мне.
– Прошу прощения, госпожа, но другого времени у меня не будет. Мне нужно с вами поговорить. Пройдёмте со мной.
Интересно, что же сподвигло его прервать предсвадебный ритуал? Да ещё после того, как Этаро отчитал его и – почему то я была уверена в этом – запретил ему лишний раз меня тревожить.
18.2
Не знаю, могла ли я отказаться... Почему-то даже не предприняла попытки его прогнать. И вот теперь, набросив на плечи шёлковый длинный халат, больше похожий на изящное платье, я бесшумно ступала за Амилом по длинному коридору, который разукрасили яркие лучи, падающие из витражных окон.
Амил был мрачен... Настолько, что на полпути я уже жалела о своём решении и опасалась за свою жизнь. Как знать, вдруг лекарь настолько жесток, чтобы мстить мне за то, что властелин был недоволен им?
Но вот мы зашли в просторную круглую комнату одной из башен, а там и на открытый балкон, из которого открывался вид на равнину и Замерший лес. И Амил бросил на меня какой-то затравленный, болезненный взгляд.
– У всех... – он прочистил горло, облизав пересохшие от волнения губы и продолжил: – Почти у всех меларий есть дар. Мой – это показывать прошлое. Но лишь то прошлое, свидетелем которого я был. Хель, госпожа... Я хочу поведать вам тайну. Но прошу лишь об одном – чтобы ни случилось, не рассказывайте об этом никому, особенно Этаро.
Я напряглась, недоверчиво буравя его взглядом и раздумывая над такой странной просьбой.
– Зачем же тогда хочешь мне что-то рассказать? И почему именно теперь?
– Потому что вижу, что ты не успокоишься... Что сбежишь или предпримешь что-нибудь против властелина. А я... надеялся, что ты поможешь ему. Только вот, узнай он то, что я расскажу тебе... захочет ли тогда принять помощь? Всё сложно, Хель. Но ждать и на что-то надеяться я больше не могу. Поэтому доверюсь тебе, пусть и считаешь меня врагом. Позволишь? – протянул он ко мне руку.
И я, хоть и колеблясь, согласно кивнула.
Амил коснулся моего лба своей узкой прохладной ладонью, и земля ушла из под моих ног. Я ощутила, как падаю в пропасть, воздух свистел в ушах, но при этом был плотным, как ледяная вода. Но дышалось легко и спокойно, несмотря на сердце, что заходилось в груди и невозможность пошевелиться, будто я сама обратилась в лёд.
Когда же мне удалось распахнуть веки, я обнаружила себя на склоне холма, с той его стороны, где видна была зелёная долина, а небо казалось близким-близким. Руку протяни, и коснёшься пушистых, больших облаков, что поднимались, выплывали, казалось, прямо из-за холма. И, подсвеченные рассветными солнечными лучами, с одной стороны своей все, как одно, казались пурпурными и позолоченными.
А за спиной моей домик, деревянный, небольшой. Тёплый, уютный, увитый плющом. И песнь, что лилась из его открытого окна, казалась мне смутно знакомой…
Затаив дыхание, я подошла, забыв, что совсем недавно и вовсе не могла шелохнуться.
С дубовой двери был сброшен засов, и я открыла её легко. Перешагнула порог с опаской, пусть и понимала, что, по всей видимости, нахожусь в чьём-то воспоминании, в иной истории, а значит в другом мире. И меня никто не заметит здесь…
Дощатый пол под босыми ногами такой мягкий и тёплый. И к ступням ластятся солнечные лучи, влетевшие в комнату из окна. В печи погасшие угли, но над ними висит маленький чёрный котелок, над которым всё ещё тонкими лентами поднимается пар. Лавка под подоконником широкая, наверняка на ней можно спать. Вон и клетчатый плед всё ещё застилает её. С пряжей в углу под столом играется полосатый рыжий кот. И я невольно протянула сквозь пальцы несколько прядей своих волос, сравнивая цвет.
А у печи, возле маленькой аккуратной люльки, что стоит в стороне от прялки, сидит молодая красивая девушка с волосами белыми, точно лён. Качает её и поёт колыбельную. Но отчего-то я могу разобрать лишь несколько слов:
«Мой король, завтра будет новый день, и ты отыщешь дорогу домой. А пока луна на качелях из серебра, будет колыхать тебя. Колыхать тебя. Колыхать…»
Я прижала ладонь к груди, будто пытаясь удержать рвущееся сквозь рёбра сердце.
Эти строки… Их вспоминал Этаро.
18.3
Осмелившись, я подошла чуть ближе и попыталась заглянуть за укрывающую люльку прозрачную ткань. Но в этот момент дверь за моей спиной открылась и, вздрогнув, я обернулась.
Амил выглядел моложе. Высокий, стройный, с уверенным и цепким взглядом, он стоял прямо и пока ещё не был похож на странного призрака.
Женщина приветливо улыбнулась ему.
– Утро доброе.
Амил в ответ приветственно склонил голову.
– Принцесса, к сожалению, я пришёл с недобрыми вестями…
Принцесса?
Я с недоумением перевела на неё взгляд.
Она стала так мрачна… В плечах её на этот раз было заметно напряжение, а губы теперь лишь нервно подрагивали. И дрожащей рукой она заправила за ухо прядь волос.
За ухо, что было заострённым…
Принцесса… Наша, похищенная драконом принцесса!
– Говори, – вопреки всему твёрдо и звонко прозвучал её голос.
– Ваш муж погиб, сорвался со скалы и не смог взлететь под гнётом проклятия, что дошло до пика своей силы. Мне… мне очень жаль.
Она побледнела.
А я никак не могла понять, если она мать Этаро, то почему же отец у него был другим? Все мы знаем того, кто отдал ему трон. И это точно не дракон!
Принцесса поднялась, подняла своего сына, прижимая его к себе так крепко, будто его тоже хотели отнять у неё, и принялась мерять шагами пол.
– Не жаль тебе.
На этот раз от неожиданности вздрогнул Амил.
– Госпожа, не говорите так.
– Все вы желали ему гибели, все! Я сказала отцу, что хочу уйти. Без войн и битв. Он запретил мне признаваться в этом нашему народу. Клятву с меня взял, что не признаюсь, не опозорю его этим. Считал, что предаю тем самым его и всех меларий, уходя вопреки его воли к тому, кто обманул его. К тому, кто не хотел спасти нашего короля просто так. И я сдержала слово… А в итоге прячут меня здесь уж сколько лет! Прокляли мужа моего. И сыну моему наверняка передалось проклятие… И не смогу я до самой смерти показаться никому на глаза. Ибо к мелариям после всего не вернусь, а люди нас не примут. Что, – скатилась слеза по её щеке, – что станет теперь с моим сыном?
Амил подошёл к ней и протянул руки.
Принцесса несколько мгновений колебалась, но отдала ребёнка ему.
Амил долго, молча, смотрел на дитя в своих руках, а затем перевёл на принцессу скорбный, но решительный взгляд.
– Сейчас добрый друг вашего мужа взойдёт на трон. Отдайте ему ребёнка, пусть вырастит его, как собственного сына. Судьба Этаро – править. Негоже и ему ни за что пропадать вдали ото всех… И, как знать, быть может он сможет побороть проклятие и исправить всё. Быть может и вы… дождётесь этого времени и сможете быть рядом.
И она отступила от них, закрывая лицо руками, замирая в молчаливом согласии, пока Амил не вышел из дома с ребёнком на руках.
***
– Но она не дождалась, – вывел меня из морока его голос.
Мы по-прежнему находились на балконе.
И на мой вопросительный, полный слёз взгляд, пояснил:
– Зачахла от тоски, она погибла, когда Этаро было три года от роду. Он так и не увидел мать. Не знает о том, кто он. Боюсь, что и я не дождусь, когда он поборет проклятие... Я стар, по мне не скажешь, но сам я уже слишком хорошо ощущаю влияние времени на себе...
Мои мысли путались, лихорадочно сбивались, руки подрагивали от волнения. Непонимание охватило меня слишком сильно, чтобы Амил не заметил его, поэтому он объяснил, не дожидаясь моих вопросов:
– Ему нельзя знать правду. Как поведёт себя Этаро, как будет чувствовать себя, услышь он, что страдает из-за собственного народа и вынужден сражаться с ним?
– Но... зачем? – прошептала я.
– Его отца и весь его род, а значит и Этаро, проклял наш король. Да, Хель, то, что от прикосновений его всё обращается в прах, не сила, а тяжкая ноша. И сам он порой... будто сгорает изнутри. Ты уже замечала это... Замерший лес, вражда между мелариями и людьми, различные совпадения, наблюдения за этим Этаро навели его на мысль, что хуже ему становится, когда Сумеречный мир процветает. Он надеется, что если оттеснит его, прогонит меларий с места их силы, из родного им дома, то проклятие ослабнет. Так оно и правда происходит. Но я не уверен, что это действительно является решением, а не временной мерой. Но вдруг, – взгляд его стал острым и цепким, и я невольно отступила на шаг, – появилась ты...
– Я не понимаю, – покачала головой, отчего-то испытывая ужас.
В голове не укладывалось, ведь, если верить Амилу, если это не какая-то уловка, изощрённая шутка, то Этаро...
Этаро – наш король.
Ведь лишь наследники короля могут править мелариями. А он – внук нашего погибшего правителя.
Амил отвёл от меня задумчивый взгляд и, рассматривая видневшийся вдалеке Замерший лес, проговорил:
– Что, если это судьба? Что, если твой дар и то, что лишь к тебе может прикоснуться Этаро, означает, что ты способна дать ему исцеление? А вместе с тем и положить конец его с мелариями войне? Я рассказал тебе всё это, чтобы ты не спешила делать глупости. Подумай, Хель... подумайте, госпожа, не сами ли боги направили вас сюда? Но, прошу, верите вы мне или нет, не открывайте Этаро этого секрета. Боюсь беды, опасаюсь, что он лишь озлобится.
Но мне нужно было время, чтобы осмыслить услышанное. В любом случае, даже если я не верю в это. По крайней мере, пока не верю. Но зачем Амилу лгать о таких вещах, не пойму тоже.
Он странный и пугающий. Мало ли, какую цель преследует... Хотя эта легенда вполне объясняет его здесь присутствие и то, что так близок он к властелину.
Впрочем то, что он лекарь и, судя по всему, хороший лекарь, тоже может объяснить это, пусть Амил и относится к мелариям.
– Ты прав, – не стала скрывать я, – мне не верится во всё это. Слишком... неожиданно. Но спешить рассказывать о чём-то Этаро не стану, – я снова попятилась от него, на этот раз поближе к двери, желая поскорее уйти, – можешь быть спокоен.
Глава 19
И без того я ощущала себя, словно в странном тягучем сне, где свет и тени сплетались в одно, всё виделось будто сквозь искристую дымку тумана, а солнечный свет вызывал чувство тоски по воспоминанию о счастье...
Когда было спокойно, безопасно и не приходилось думать ни о чём, кроме синего неба, поющего леса, того, как греет босые ноги речной песок, какое уютное у родного дома крыльцо, и как вкусно пахнет яблочным пирогом, что испекла мама.
Приготовления к свадьбе продолжались, никто не спросил о том, зачем и куда уводил меня Амил. Но я плохо запомнила и обряды, и девичьи песни, кто, сколько и какие принёс мне дары. Не помню даже, как наряжали меня в свадебное, удивительное платье, как заплетали волосы в косы и складывали их в причудливую причёску.
Но помню, как скрыла меня фота...
И запах лилий, которыми был украшен весь замок. А в особенности круглый зал, с белыми мраморными колонами, куполообразным прозрачным потолком, с которого свисала большая хрустальная люстра с сотней горящих свечей.
Алтарь стоял в красных лучах солнца, что били в него так яростно, будто пытались разбить (а был он из стекла). И люди сидели по сторонам устланной лепестками алых роз дорожки. И шла я будто по крови к ждущему меня дракону...
Крылья его на сей раз были хорошо заметны за обрядовым, праздничным чёрным одеянием, расшитым белым золотом. И казались они тенью за его плечами, присмирённой им грозовой тучей, сдерживающей молнии, злом, что подвластно лишь ему... И вертикальный зрачок его казался в красном свете солнца тонкой щёлкой, в которой нельзя было разглядеть душу властелина. И лицо, красивое, жестокое, выражало лишь ожидание.
Мой король...
Если правду открыл мне Амил, то властелин, крылатый зверь, дракон – это мой король.
Или сказал он так, чтобы обмануть, чтобы сгладить для меня происходящее, чтобы я скорее смирилась. Ведь как могла противиться воли своего... О боги, своего! Короля.
Но я не верю.
Не верю.
Не...
– Согласна ли ты, Хель...
Нет.
О боги, нет.
Я не хочу.
И мысли о брачной ночи. Которая, возможно, всё же меня убьёт. Но пугала, пугала меня совсем не смерть, а она сама. Так глупо, должно быть...
– Да.
Этаро пронзает меня своим чарующим взглядом. Ну как, как глаза его могут быть так теплы, когда сам он настолько жесток?
На висках его, кажется, едва заметно проступает драконья чешуя. Она переливается всеми цветами радуги, хотя сама по себе черна. Магия обступает его плотным, невидимым никому другому щитом. Драконья суть просачивается в любое движение, проглядывает во внешности, звучит в голосе, как никогда прежде.
Конечно...
Конечно, ведь в жёны меня берёт дракон.
А если всё же он мой король? Вдруг поэтому сумеречный котик (только сейчас замечаю его, боги, я вот-вот лишусь чувств!) так спокойно сидит на его плече и едва заметно, ласково теребит его своими чёрными коготками?
