Текст книги "Вся правда про эльфов (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Анюта листала модный журнал, я вчитывался в пролог фантастического романа и силился понять – за что я не люблю переводную литературу. И сюжет, вроде, лихой, и герои симпатичные. А язык не тот. Не получается у меня "срастись" с описываемым миром, точно рассматриваю плоские старинные комиксы. Сколько раз зарекался не брать иностранного, и вот снова попался на красивую обложку и на напичканную спецэффектами экранизацию. По старинному русскому обычаю считаю – книга должна быть в разы лучше сляпанного по ней фильма. А тут наоборот получается. Даже скучно. Ладно, не пропадет. Подарю кому-нибудь на день рождения. Есть у меня всеядные приятели.

Нисколько не устыдившись подобных мыслей, я спрятал книгу в пакет, а когда поднял глаза – увидел приближающегося к нам седого джентльмена. Иначе этого человека никак нельзя было охарактеризовать. Невысокий, плотный, с глубокими залысинами над высоким лбом, с умным круглым лицом, украшенным очками.

Джентльмен бесцеремонно отодвинул стул, заставив зачитавшуюся Анюту вздрогнуть, и уселся напротив нас. Установилась непродолжительная пауза, во время которой мы внимательно изучали друг друга. Затем незнакомец пододвинул к себе пепельницу, но не закурил, а принялся гонять ее из стороны в сторону, подталкивая большими пальцами крупных ухоженных рук.

– Не понимаю, зачем вам это надо? – тягучим голосом изрек он. – Человеческие дети, а такие настырные. Может, оттого настырные, что человеческие?

– Кто вы и о чем? – строго спросила Анюта.

– О вашем интересе к… не нарушая традиций, назовем их эльфами, – джентльмен проигнорировал первую часть вопроса. – Вам все равно не повлиять на ситуацию.

– Это потому, что у нас недостаточно сведений, – набралась смелости Анютка.

О, как она может! А посмотришь – мышка мышкой.

– Вот расскажите поподробней, сразу придумаем, – продолжала она. – Сами знаете – свежий взгляд на ситуацию порой жизненно необходим.

– Быть может, быть может, – щурясь, пробормотал джентльмен. – Хотите узнать о городских эльфах, дети, приглашаю в четверг до шести вечера на Партизанскую улицу. Фотоателье за старой зубной поликлиникой знаете?

Поликлинику мы знаем. Ателье отыщем. Незнакомец, не дождавшись нашего отказа или согласия, встал и вышел, не оборачиваясь. Мы молчали. А о чем говорить, если и так ясно – нами заинтересовались. К худу или к добру – сразу не скажешь. Но Эльке интересно, а мы за компанию поглазеем.

Поданный нам чай в желтых широких чашках пах лугом. На пакетиках с сахаром синело нечто похожее на морские волны. Мне совсем не хотелось осени. Особенно из-за школы. Моя дружба с Элькой злила ребят. Отчего им так не нравятся новенькие? С первого же дня невзлюбили! Ну, поумничала на географии, с кем не бывает? Она же не знала местных порядков, все мои предупреждения сводила к шутке. И как жить дальше, если против нее даже Кущина и Шелег подружились – невиданное дело.

Вон идет, главная новость сентября! Идет напару с Валентином – довольные оба. Этот товарищ меня удивляет даже сильнее Эльки. Таскается следом – не отвяжешься. Сам не признается, как его отпустить, наглым образом поселился в моей комнате. Спасибо, что на коврик к Мисти не выгнал, креслом довольствуется. Спасу нет от защитника. Даже подшучивать над своим хозяином (то есть мной, любимым) пробует. Анюта глазки ему строит, а он – скала. За Анюту я ему… А что я сделаю против его джедайского меча?

Я аж привстал на стуле, высматривая – что зажато у защитника подмышкой. Обалдеть! Доска на колесиках… Скейт!

Вошли. Я пододвинулся к Анютке, освобождая место за столиком.

– С каких пор ты заинтересовался экстремальными видами спорта? – удивился я, непроизвольно протягивая руки к доске. Надо же, с десяти лет мечтал, а так и не купил, хотя мог. И мать ничего бы не смогла поделать. Главное – бабушке не показывать…

– Интересно попробовать, – честно признался Флейтист из Гаммельна. – Троллейбус ждать надо, а это – вжик – и на месте.

– В смысле – лучше плохо ехать, чем хорошо идти, так? – Эля тоже не поняла шутки со скейтом.

– Увидите, – многозначительно ответил Валентин и потянул к себе листик с меню. Быстро же он освоился, рыцарь доисторический.

Анюта уже вовсю жаловалась на настырного джентльмена, назначившего нам свидание.

– Пойдем! – еще не дослушав до конца, разошлась Элька. – Обязательно! Они поняли, что мы не отстанем.

– А разве вы приставали? – брови Валентина черными птицами взметнулись вверх. – Вы просто аккуратно интересовались.

– Уважаемый защитник, – не выдержал я. Раз он такой сегодня самостоятельный, пусть поделится информацией. – Объясни нам один волнующий вопрос. Сам ты кто? Эльф?

– Защитник. Сейчас защитник, – не стал загружать он нас откровениями.

– Бонд. Джеймс Бонд, – передразнил его я. – Конкретно отвечай. Я такой-то, родился там-то…

Ухмылка Валентина показалась мне недоброй. Ох, зря я эту тему трогаю. Но иначе нельзя – сестрица моя от него жидким медом плывет.

– Дух. Демон. Тварь Запредельного, как больше нравится, – он встал и поклонился.

– Это что, Запредельное твое? Что за пункт населенный? – продолжил я выяснять.

– Безвременье. Небытие. Место, откуда все чародеи черпают силы и куда некоторые из них попадают после смерти.

– Ад, что ли? – ужаснулся я.

– Ничего общего, – успокоил защитник. – Я говорю об источнике бесконечной силы. О месте, откуда приходят страхи и сны, и, конечно, вдохновение. О месте обитания духов. Духов вызывают чародеи, чтобы те сотворили то, что самим чародеям недоступно. Мы наемные работники, гастробайтеры.

Я понял, что мало что понял. Ладно, подойдем с другой стороны, уважаемый гость неведомо откуда.

– А когда закончится срок действия заклинания вызова, что бывает?

– Мы возвращаемся обратно, если нам дано нестабильное тело. С таким телом, как сейчас, я способен прожить долгую жизнь обычного человека, пока не умру от старости. Но обычно мне не дают возможности это сделать.

Он развел руками. Только сейчас я разглядел блеснувший темно-лиловый перстень на левой руке. Он еще и украшаться любит…

– Валентин, – попыталась задать вопрос Анюта.

Но защитник, пресекая наше любопытство, встал из-за стола и направился заказывать поздний обед. Или ранний ужин.

Мы выбрались из кафе уже в половине седьмого, когда мама позвонила трижды. Поток машин на почти пустой в полдень дороге удивил даже меня. Ну да, народ разъезжается с работы и учебы по домам. В подошедший троллейбус мы даже не стали пытаться протиснуться. Народ на остановке брал его штурмом.

– Пройдем три квартала, там еще автобус ходит, – предложила сестра.

Валентин поманил нас на пустующую сейчас площадку разворота троллейбусов, заговорщически улыбнулся в ответ и предложил:

– Опробуем доску?

– И кто на ней поедет? – хмыкнула Эля.

– Все, – с детской наивностью выпалил защитник.

Эх ты, мамонт доледниковый! Взрослый же дядька, а такие вещи говоришь.

Но Валентин постучал волшебной тростью по скейту, сиротливо примостившемуся на краешке проезжей части. И скейт вырос. Чем угодно могу поклясться, вытянулся в длину и ширину так, что взберись на него мы все вчетвером – еще и место останется.

– Прошу, – галантно взмахнул рукой защитник.

– А кто толкать будет? – засомневалась Аня. – Может, лучше на тротуар?

– Прошу, – упорствовал наш невероятный друг.

Ладно, хочешь подурачиться, получи. Я первым встал на середину доски. Хихикнув, Элька пристроилась сзади. Аня тоже взобралась к нам.

– Толкай, – предложила она Валентину.

Тот и не подумал слушаться. Он сам запрыгнул впереди нас, оттолкнулся ногой и… И, подняв вверх удлинившуюся трость, зацепился ею за троллейбусные провода.

– Держитесь крепче! – услышали мы его крик.

И мы поехали. Клянусь, даже на американских горках я не испытывал подобного! Мы смело вклинились в поток машин, на бешеной скорости обгоняя не только троллейбусы (у которых тут же слетал один из "рогов"), но и стремительные иномарки. Заходящее солнце подмигивало нам из магазинных витрин, вспыхивало в стеклах, фарах и фонарях, в очках не замечающих нас прохожих. От рвущегося навстречу ветра было сложно дышать. Но каждую клеточку тела охватил неповторимый детский восторг. Кажется, мы визжали от счастья. Горожане не слышали нас. Эх, показаться бы сейчас кому-нибудь из одноклассников!

До дома мы домчались минут за семь против получасовой тряски в троллейбусе.

– Вау! – подражая героиням иностранных фильмов, восторженно выдохнула Анюта и, пошатываясь, ступила на асфальт. – Ты настоящий волшебник! Или маг?

– Предпочитаю именоваться чародеем, – холодно поправил ее Валентин. Он помолчал пару мгновений и решил разъяснить нам разницу. – Маг – от слова "может", то есть знающий магию досконально и умеющий ею пользоваться в полном объеме. Чародей – "чары делает", тот, кто просто применяет магию, не зависимо от умения и величины собственного таланта. Волшебник… Хм, этим словом нельзя охарактеризовать степень умений, поэтому я его не люблю.

Он постучал тростью по доске, уменьшая ее до прежних размеров, взял скейт подмышку и отошел в сторону, давая понять – чудеса на сегодня закончились.

– До завтра, – неуверенно сказал я Эльке.

– Вряд ли. Три рулона обоев меня дожидаются. Родители специально в воспитательных целях оставят, – покачала она головой и зашагала к своему подъезду.

И нам домой пора.

Всю следующую неделю я с содроганием следил за развитием ситуации в школе. Поединок " Тихонова vs Кущина" набирал силу. Красавица Надечка преследовала Эльку, угрожала, обзывала, настраивала против нее класс. Класс пока с интересом предпочитал наблюдать со стороны, довольствуясь местами в первом ряду.

К ужасу Кущиной у Тихоновой появились защитники – наши ролевики. Особенно Ленька, по которому Надя вздыхала. Тайно как ей тогда казалось. В их присутствии открыто нападать на Элю Кущина стеснялась. А Элька точно приклеенная крутилась возле парней, выспрашивала, вовсю интересовалась историей сообщества и его героями, советовалась – какой костюм лучше надевать на тренировки, приносила диски с музыкой. Короче, всячески Кущину доводила.

Над моими предупреждениями Эля посмеивалась, говоря:

– Ты видел, как я Вику наказала? Значит должен понимать – я могу за себя постоять. И гораздо лучше, чем ты предполагаешь.

Я не был так уверен в этом. Пусть в классе никогда не дрались, все когда-нибудь меняется. Даже в таком устоявшемся мирке, как наш.

В "А" по прихоти школьного руководства всегда попадали самые многообещающие дети – способные к учебе или имеющие влиятельных родителей. Поэтому, драться у нас было не принято. Мы не "Б" класс, где действительно учатся "дети с рабочих окраин", как снисходительно величала их Викина мать, наша классная руководительница. Мы всегда были самые-самые. Звездный набор, обещающий стать звездным выпуском.

Первые места на олимпиадах (даже чаще, чем у лицейских). Большая часть наших входила в школьную сборную самодеятельности. В нашем классе была лучшая юношеская команда "Что? Где? Когда?" Среди игроков терпели даже Язву – именно она давала наибольшее число правильных ответов. Гитарист Петька-двоечник и гот-Степка Кабанов, ой, простите, Стефан, по прозвищу Дохлый Фунтик – наш тенор с уже изменившимся повзрослевшим голосом, в столь юном возрасте имели грамоты общероссийских юношеских музыкальных фестивалей.

Мы действительно были лучшими и гордились этим. Даже личности вроде меня, кто почти нигде не участвовал. Ежегодное первое место по области на олимпиаде по биологии не в счет. Им уже никого не удивишь.

К девятому классу обязанности были строго распределены, каждый знал, чего друг от друга ждать. И вдруг выстраиваемое годами равновесие оказалось нарушено приходом новенькой – не-пойми-кем из города Москвы. Со сплошными пятерками в последних четвертях. К тому же красивой. По мне, так красивее Нади с Викой. Что еще хуже – уверенной, не стремившейся прибиться к чьей-то компании после первого знакомства с "элитой". Кому это понравится?

Но чем дальше я следил за Элей, тем больше понимал – не спроста она это затеяла, не спроста не ищет путей к примирению. Толи дело было в самой Наде, толи в ее помощнике, Лешке, как оказалось – эльфе. Я не понимал, а соседка молчала. Порой мне начинало казаться – Тихонова провоцирует их из спортивного интереса. Так маленькие дети могут дразнить посаженную на цепь собачонку, твердо зная – не сорвется, не укусит.

В безобидности старосты я уверен не был. Чувствовала она себя в жизни надежно защищенной. Родители – не из простых: отец – судья, мать – большая начальница в городской администрации, старший брат – успешный бизнесмен. Есть, кому заступиться. С такой семьей Надечке самое место в престижной школе где-нибудь в Лондоне. Но не в нашей глуши. А вот она захотела оставаться королевой деревни, не стесняясь хвасталась, мол, без ее надзора класс рассорится, распадется на враждующие группки, лишится звания лучшего в школе.

А еще Кущина была готова очень на многое, лишь бы не уступить место дочке нашей классной руководительницы – извечной сопернице Вике Шелег.

Жизнь Вике испортила учительская солидарность. Ставя всем в пример дочку коллеги, они с первых классов вызвали к ней стойкую аллергию со стороны других отличников. Спасало Вику неумение долго злиться и полное отсутствие мстительности. Ко всем, за исключением старосты. Но после семи лет "недружбы" противоборствующие армии выбросили белые флаги и подписали акт о перемирии перед лицом новой, неведомой опасности.

В среду противостояние перешло в открытую форму. После уроков настала наша с Элькой очередь дежурить. Как ни в чем не бывало, я отправился за водой, а когда возвращался с полным ведром, увидел Петьку, запирающего класс на ключ. Элькины вещи валялись в коридоре на полу.

У лестницы дежурила Кущина. Завидев меня, она не убежала, а лишь довольно выкрикнула:

– Слабо дверь выбить, Щука? Иди, освобождай свою Радиоактивную!

Поставив ведро, я бросился к Петьке, но тот швырнул ключ Наде за миг до того, как я его настиг. Бить Жукова смысла не имело. Догонять Кущину – тем более. Поэтому я возвратился к двери и постучал:

– Эля, ты здесь?

– Что, Эля? – зло фыркнули мне в ответ. – Из-за них мне теперь с родителями ссориться придется.

– Эля, я схожу в учительскую. Оттуда позвоню Наталье Михайловне. У нее запасной ключ должен быть.

– Что, уже и дверь взломать нельзя? – разочаровалась Элька. Да, разозлили ее как следует.

– Не стоит, поверь мне. Иначе мы виноваты окажемся.

– Звони, – обижено согласилась Тихонова. – И вещи мои подбери. Вон валяются, отсюда вижу.

Как же, в скважину замочную подглядывает.

Я собрал рассыпавшиеся тетради в сумку и, закинув ту на плечо, потащился на второй этаж – жаловаться. Скажите, зачем держать в штате уборщиц, если кабинеты все равно моют дети? Дежурство – это открытый способ поиздеваться над малышами, когда взрослых нет рядом. Меня пару раз так старшеклассники подлавливали, лупили просто так, деньги отбирали. Не сейчас, классе в пятом. И попадал не один я, многие из наших. Потом драчунов самих кто-то отлупил, и они присмирели.

До математички я дозвонился минут через пятнадцать. Странно, она уже успела доехать до дома и теперь мчалась обратно. Сказала: "Ждите!" и бросила трубку. К сожалению, меня тогда это не насторожило. Не насторожили и злые восклицания Эльки из-за двери минут через десять. Ей-то в окно было видно школьное крыльцо…

Гадость Кущина успела нажаловаться первой. Теперь она поджидала классную руководительницу у школьной двери в слезах, с размазанной тушью на красивом личике, и сбиваясь на рыдания нарассказывала про нас с Элей гадостей. Там же и вручила ей отобранные у "обидчиков" ключи. В каких фразах шел рассказ "жертвы", не знаю, но гнев Натальи Михайловны был страшен.

– Зачем вы издеваетесь над Надей? – на весь коридор заорала она, еще поднимаясь по лестнице. В опустевшей после второй смены школе ей с готовностью отозвалось гулкое эхо. – Кто вам позволил? – продолжала она, подходя к кабинету и звеня ключами на массивном железном кольце.

– Кто издевался? – не понял я.

– Ладно, эта, ваша новенькая, – классная не расслышала моего вопроса, распахнула дверь кабинета и за шкирку втолкнула меня внутрь. – Про ее воспитание я ничего не знаю. Но ты, Щукин? Куда ты катишься? Обидеть девочку, да ее умницу! Вам обоим до Надечки, как до Луны!

Наталья Михайловна возвышалась надо мной стокилограммовой внушительной фигурой, грозно сверкая глазами. Было ясно – до Тихоновой еще дойдет дело. Я иду первым в ее меню.

– Наталья Михайловна, она сама…

– Молчать! – рявкнула классная. А если она в гневе, дрожат колени даже у завучей. – Девятый класс! Уже взрослые, а такое вытворяете! Тряпкой меловой кидались, водой грязной облить пытались, оскорбляли!

Ах, вот оно что! Даже Язва по сравнению с Кущиной – простушка. Светка, если закладывает, хоть правду говорит. Ну, погоди у меня, Куща!

Далее минут на десять затянулась речь на тему: какой я плохой, лето на мне отразилось не лучшим образом. И если буду продолжать себя вести также, ей придется вызвать отца. Уже хорошо, что придется когда-нибудь, а не сию секунду. Знала б ты, уважаемая классная, как обожаемая Надечка на твою дочу нападает, стала бы ее защищать? Сомневаюсь.

Гнев математички переключился на Эльку, а я смог прийти в себя. Когда классная ругается, кажется, что жертву ее ярости с головой окунули в прорубь и держат там, не давая набрать в легкие воздуха.

Тихоновой пришлось узнать, что попала она в примерный класс каким-то невероятным чудом, что она обязана благодарить бога за оказанную ей честь учиться с такими талантливыми и перспективными детьми, каждый из которых непременно принесет огромную славу и пользу России. А она, неразумная, устраивает здесь черти что!

В отличие от меня (а меня до сих пор колотило от "воспитательной работы", горели уши и щеки), Эля слушала "правду" о себе совершенно спокойно. Даже кивала и поддакивала: "Конечно, неблагодарная!", "Да, я недостойна", "Согласна, у меня уголовные наклонности!". И так далее в том же духе.

К несчастью, классная была столь поглощена обвинительной речью, что пропустила главное – Кущину с мобильным телефоном. Оказывается, эта… (не желаю ругаться, поэтому просто скажу – очень нехорошая личность) все время стояла под дверью и снимала экзекуцию на мобильник. Мне бы одернуть Наталью Михайловну, да я прозевал. А когда опомнился, метнулся к двери, по лестнице уже топотали каблуки старосты. А раньше я ею восхищался, Лешке завидовал, что тот с ней сидит. Но теперь…

Через двадцать минут буря улеглась. Я молился, чтобы ни одному из нас не позвонили в этот миг родители. Не напомнили о своем существовании математичке. Пронесло. И Наталья Михайловна взяла с нас клятвенное обещание, что "такое хамское, недостойное поведение было в первый и последний раз" и заставила при ней вымыть класс и протереть парты. Дважды.

– Эль, не переживай, – еще ощущая, как горят уши, принялся успокаивать я Тихонову. У той разве что дым из носа не валил, такая она была злая. – Куща однажды доиграется.

– Не однажды, а завтра. Увидишь.

– Эля, ты обещала, – начал я.

– Такое не прощают. В старой школе при военной части за подобное… – она многозначительно продемонстрировала мне кулак.

Мы шли по улице не прямой дорогой, а окольной, чтобы успокоиться. Не покажешься же родителям в таком виде. Элька комкала длинную ручку сумки, старалась наподдать туфлей малейший камушек или фантик, оказавшийся на тротуаре.

– Почему твой Валентин сегодня не с нами? Где бродит? – нашла она, к кому предъявить претензии.

– Понятия не имею. Я его просил за мной не шпионить. Представляешь, он заявил, что ищет себе жилье!

– Завтра пусть придет, – распорядилась Элька. – Пригодится в случае чего.

Мне оставалось только гадать, что она задумала. Предположения роились в голове – одно страшнее другого. Что может сотворить с обидчиком обиженная ведьма? Я не люблю фильмы ужасов, но пофантазировать в их стиле могу. И мне действительно становится жутко.

Придя домой, за неимением другого собеседника я выложил все Валентину, а тот только посмеялся над моими страхами и посоветовал не торопиться с местью. Мне бы его спокойствие. Не будь Надька девчонкой – поколотил бы, точно!

Назавтра в школу идти не хотелось. Но бросать Эльку одну и становиться в ее и собственных глазах законченным трусом не хотелось еще больше. Собрав со стола учебники, я прикрыл дверь и направился на учебу. Защитник сбежал, проскользнув за спинами родителей на улицу ни свет, ни заря. Обещал подойти к началу уроков.

Во дворе возле комбината питания меня ждали. Смотри-ка, весь "актив" в сборе: Лешка с Надькой, Гоша с Викой, близнецы Ярик и Лиза. Даже Петька затесался в их ряды. До полной картины не хватало только Язвы. Компания расселась на ободранных трубах выходящей из-под земли теплотрассы, жевала орешки и обсуждала отсутствующих. Интересно, меня ждут или Эльку? Сейчас и выясню.

– Щука плывет! Глядите, один, без невесты! – сладенько проворковала староста, болтая ногами в черных лаковых туфельках. – А мы блокбастер с вами в главной роли смотрели. Оскара получать будешь?

– Если ты дашь, Куща, – не удержался я.

– Ребята, он грубит, – наигранно капризно захлопала она накрашенными ресницами. – Мало того, что с хулиганкой водится, так еще и старосту собственную не уважает. И одноклассников тоже.

– Щука, решай, ты с нами или с ней? – продолжил ее речь Лешка. И чего они спелись? Кущина уже Язву оставила далеко позади. И отрыв увеличивается.

– Я таких выборов не делаю, – я внутренне напрягся, поравнявшись с ними. – И вам не советую.

Как бы мы друг к другу не относились, до драк никогда не доходило. Но все меняется. Вот старосту с новой стороны узнал. И не только ее.

– А иначе? – продолжал настаивать Лешка, тем не менее, не вставая с трубы.

– Сюрприз будет, – не оборачиваясь, ответил я. Теперь нельзя ускорять шаг. Иначе наши отношения окончательно испортятся. С ребятами из "Б" класса такое проходило. Смелых они не трогали, уважали.

Теплоцентраль осталась позади. Начинался лабиринт из подстриженных кустов. Точно зубцы на древней крепости – один выше, другой ниже, стояли они – высотой мне до середины груди. За ними можно удобно спрятаться. И не выдать себя. Я подобрался как можно ближе к караулящей Эльку компании (мы с ней всегда по этой тропинке ходим) и приготовился ждать. Поэтому вздрогнул, когда рядом из воздуха зазвенел голос Валентина.

– У нас снова цирк? – удивился он.

– Нет, гладиаторские бои, – съязвил я. – Что делать, подскажи? Может, припугнешь их?

– Зачем? Им и так достанется, мама не горюй, – Флейтист из Гаммельна пристроился рядом со мной, оставаясь полностью невидимым, и приготовился наслаждаться зрелищем.

Минут через пять на дорожку вышла Эля. Комитет по торжественной встрече резко оживился:

– Радиоактивная, ты что тут забыла? В другую школу проваливай! Для таких как ты специальные – коррекционные существуют, – естественно, начала Надя.

– Смотри, Кущина, тряпкой побью и помоями оболью. Для установления справедливости, – копируя ее интонации, не осталась в долгу Элька.

– Смотрела самое популярное видео недели? – встряла в их беседу Лиза.

– Ага, и ваши фото заодно с сайта скачала, чтобы проклинать было удобней. Знаете, что такое "ведьмин срок"? Представьте, идет человек и вдруг понимает – что не помнит ни как он здесь очутился, ни что делал в последние пару часов. И так – по нескольку раз в день регулярно. А потерянные часы отходят к наславшей проклятие ведьме или к заказчику, жизнь их увеличивают. Будите меня или Щукина донимать – это станет первым, что с вами случится.

– Ой, не могу! – захохотал Лешка. – Ой, напугала! Она точно дурочка!

– А для начала вы опоздаете на урок. На полчасика или больше с этого места вы не сойдете! И – шепотом, но все равно очень громко произнесла Тихонова. – И мобильники у вас на это время не работают. Полностью.

И она побежала по тропинке, так как в школе уже звенел звонок. Пока только с урока, но эта перемена всего пять минут. А урок – на третьем этаже.

– А я-то думал! – разочаровался защитник.

– Ребята, она нас приклеила! – первым взвизгнул Ярик. Ему никак не удавалось оторваться от трубы.

– А! Юбку мне испортила! – заголосила Надя.

– Погоди только, Радиоактивная! – неслось Тихоновой вслед.

Понаблюдав, как Элькины обидчики ерзают на трубе, не в силах встать с нее, ругаются, кричат, я помчался следом за соседкой. Думать, что она сделала, было некогда.

– Они вообще ходить смогут? – нагнал я Тихонову у самого класса.

– А что им сделается? Через полчаса, а то и раньше, забегают, – она потерла пальцами виски и обернулась ко мне. – Я еще ни разу не заколдовывала такую уйму народа, – тут же пожаловалась она. – Голова болит.

– А ты вправду их проклянешь, как и обещала? – продолжал выпытывать я, пока задерживалась историчка.

– Если бы, – покачала головой девочка. – В газете какой-то бульварной историю вычитала в разделе невероятных историй. Припугнуть их решила. Вдруг, поумнеют.

– Вряд ли, – добавил из пустоты Валентин. Хитрец, ходит за нами.

– Кстати, интернет дождь обещал. Вот бы ливануло, этих промочило, – продолжала злорадствовать моя соседка. С ней лучше не ссориться. – Кстати, про вечер помнишь?

– С тобой забудешь, – ответил я.

"Приклеенные" появились только на втором уроке – помятые и злые. И мокрые, ибо дождь действительно начался. Не отвечая на вопросы товарищей, демонстративно не глядя на Эльку, они расселись за парты, точно воробьи на провода, до конца дня полностью игнорируя нас. Тем лучше. Элька вела себя, как ни в чем не бывало: болтала с ролевиками, рвалась к доске на географии.

А я переживал. Сегодня для бывших товарищей я стал невидимым, будто Валентин для моих родителей. Я, ведь, с этими ребятами с первого класса проучился, с третью из них – вообще в один детский сад ходил. Обидно. Очень. Это Элька – кочевница. Она уже похвасталась, сколько школ сменила. Ей не привыкать. И все равно я ее не брошу. Сам навязался. Куда же теперь прятаться?

После неожиданно быстро закончившихся уроков Эля повела меня к ближайшей троллейбусной остановке, где нас уже дожидались защитник (со скейтом подмышкой) и Анюта. Одеты по погоде: она в курточке и сапожках, он – в длинном плаще, черном, как обманутые ожидания. Ветер растрепал черные волосы, торчащие из-под высокой черной шляпы. Трость обернулась черным зонтом, сейчас сложенным. Прямо, оживший кошмар. Даже наш гот – Дохлый Фунтик – так взвоет от зависти – голос свой певческий надорвет.

– Мы поедем? – нетерпеливо спросила Элька, огладываясь – не идут ли за нами школьные. Значит, мести ожидает.

– Скорее, поплывем, – защитник кивнул на разлившуюся от края до края проезжей части глубокую лужу.

Валентин спусти на воду скейт, принявший форму небольшой лодочки на колесах. Как и в прошлый раз, мы встали на доску. Защитник, используя зонт вместо паруса, направил нас к старой поликлинике. И, соответственно, к фотоателье.

В половине шестого мы были на месте. Наскоро перекусив купленными в магазине пирожками и йогуртом, отыскали ателье. В торце дома блестела подсвеченная неоном аккуратная вывеска:

Фототовары

Срочное и художественное фото

Что– то не то было с дверью. У высокого крыльца с крутыми ступеньками и неудобным узким пандусом вновь зарядивший дождь затухал, истаивал за завесой повисших в воздухе капель -переливчатых и удивительно крупных. Стоило их коснуться – капли взрывались мириадам брызг и серебристыми звездочками оседали на одежде.

Дверь оказалась не пластиковой, а обычной, деревянной, выкрашенной светло коричневой краской, с ярким шариком металлической ручки. Элька, как самая главная, первой взялась за нее и толкнула, нарушая полумрак скрывающегося за ней помещения.

Я ожидал чего угодно: чертей, демонов, вампиров, эльфов – всех тех удивительных и пугающих созданий, которыми населены книжные миры. А встретил лишь морщинистую старуху в невзрачном сером платье и распущенными по плечам длинными волосами цвета "соль с перцем". Замершая возле кассы, она вполне вписывалась в окружающую обстановку. В тесном помещении по стенам тянулись ряды полочек с фотоальбомами, рамками, старинной фотопленкой (как будто сейчас кто-то снимает дедовскими способами!). Подсвеченная витрина с дешевыми цифровыми "мыльницами" внушала еще меньше доверия.

Зато за ней, незаметные с первого взгляда, одна над другой в металлических блестящих рамках висели три фотографии. Я сразу понял – тот, кто обрабатывал изображение, мастерски владел программой Photoshop. Позабыв, зачем мы здесь, я приблизился вплотную к невероятным фото и словно растворился в них.

На самом верхнем я разглядел невозможное в природе белое животное – нечто среднее между барсом и антилопой. Мне казалось, я даже слышу стук его копыт по лестнице ничем не примечательного жилого дома. Длинный пушистый хвост едва не касается грязных бетонных ступеней. В кошачьих глазах отражается свет неяркой лампочки и силуэт девочки в голубом летнем платьице. Девочка сидела на корточках на верхней ступеньке и протягивала существу половину белого батона.

Другой снимок сохранил память об озаренной полной луной лесной реке, сияющей, словно расплавленное железо. Над ней висел деревянный мост с веревочными перилами. А между перил, точно в аквариуме, плескалась вода и плавали рыбы и русалки.

Третья фотография и вовсе была чудной. Я узнал площадь Победы в исторической части города. Но на месте недавно построенного "танцующего" фонтана за мемориалом виднелся шатер высотой с попавшее в кадр восьмиэтажное здание городской гостиницы. Нет, я не прав, таинственное сооружение, окутанное коврами, скорее напоминало юрту. Причем, многоярусную – вон прорези для окон. У поднятого на входе полога виднелись внушительные стражники с алебардами. На каждом ярусе горели факелы…

– Эти фото многих привлекают, – прошелестела старушка, возвращая меня в реальность ателье. – Но не все видят то, что и вы. Для них это просто крупный кот на лестнице, лесной и городские пейзажи.

– И пожилая дама у прилавка, – с наигранным дружелюбием улыбнулся Валентин. Он-то рассмотрел гораздо больше нас, чародей необщительный. Знал, куда идем, на что угодно спорю! – Ты местная Видящая? – продолжал он.

– Уже нет. И давно, – ответила таинственная бабулька. – Лесныеотобрали Дар. То, что осталось – не заслуживающие внимания крохи. Нынче я самая старая из городских. Теперь помогаю сыну. Он ждет вас.

Она гостеприимно приоткрыла дверь за своей спиной. То, что именно приоткрыла, а не распахнула, насторожило защитника еще более. Он бегло заглянул внутрь, но не вошел, а задержал синий взгляд на хозяйке магазина.