Текст книги "Карабинер (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
Глава 7. Тюрьма.
– Лучший способ защитить себя, найти покровителя. – учит меня Марина, помогая смыть мне макияж и кровь с лица. Видок у меня тот ещё. Если бы из знакомых увидел кто, не поверил бы, что это я. – Иначе перетрахают тебя все, у кого стоит и у кого нет – тоже. На тебе клеймо проститутки, жалеть никто не будет.
Марина была моей русской сокамерницей, которую задержали за мошенничество в крупном размере и эскорт. Насколько я поняла из её слов, она обманывала богатеньких итальянцев, вымогала у них деньги. Девушка была очень болтливой и быстро обрисовала мне ситуацию в камере и в тюрьме в целом.
Камера, куда меня привели, было на пять женщин. Сейчас в ней были три итальянки и мы с Мариной. Итальянки смотрели на нас как на мусор, толкались и обзывались на итальянском, называя нас подстилками.
Марине на вид было максимум лет двадцать пять, она слабо напоминала заключенную. Девушку была в спортивном костюме с маникюром и безупречной укладкой. Не каждая заключенная могла себе позволить так выглядеть.
– Их действия противозаконны… – Когда меня привели, Марина сразу всё поняла. Сказала, что такие допросы тут не редкость и мне ужасно повезло, что меня всё-таки не отымели. – Они не имеет право трогать нас. За это мы можем подать на низ в суд.
За то, что меня не успели изнасиловать, пожалуй, стоило благодарить черноглазого Зейда. Он вернулся очень вовремя.
– Ты совсем блаженная что ли? – Марина выгибает брови. Отчасти я с ней согласна, моя доверчивость губит меня. Я живу в каких-то розовых очках, считая, что в мире правит закон и справедливость, а как показывают события последних дней, это далеко не так. Пора приземляться. – Видишь девушку кучерявую? Это Сюзанна, она тоже из наших только давно тут сидит, попалась на сбыте. Её местные полицейские водят обслуживать особых клиентов в мужских камерах. За это ей конечно дают некоторые поблажки, но и влагалище ей уже зашивали третий раз. Если не хочешь также, то найди поскорее кого-нибудь себе…
«Наших». Как меня коробит это слово. К «нашим» я себя никак не относила. Мне физически было неприятно, что теперь я относилась к касте проституток.
– У тебя тоже есть покровитель? – я словно попала в новый дивный мир с непонятными для меня правилами. Везде обязательно нужно было перед кем-нибудь раздвинуть ноги. Словно мироздание сводилось лишь к одному.
– Конечно. – Марина загадочно улыбается. – Мне достался самый лакомый кусочек. Думаешь, почему меня никто не трогает? Да и он обещал мне помочь и скостить срок. Может быть, даже штрафом отделаюсь.
Мне трудно было понять, могу ли я верить Марине, потому что я видела её в первый раз, поэтому лишь поблагодарила её за помощь, переоделась в выданный костюм и забралась на свою кровать, сразу отвернувшись к стенке. Разговаривать о покровителе и туманных перспективах не хотелось.
Оставалось надеяться на право на государственного адвоката, мне должны были предоставить возможность кому-то позвонить. Свой звонок я собиралась потратить на посольство, нужно было только раздобыть номер. Я верила, что завтра смогу как-то исправить ситуацию;
Но к моему разочарованию меня не вызывали больше на допросы и смеялись в лицо, когда я заговаривала о правах, адвокате и звонке. Мужчины постоянно пытались потрогать меня и зажать у стенки, приходилось бегать и изворачиваться, чтобы не оказаться ни в чьих лапах.
В тюрьме я не видела Леру, поэтому сделала вывод, что её выкупила Марго.
Так прошло невыносимо долгих три дня, которые показались мне сопоставимы с тремя неделями. Марина была единственной девушкой, с кем я общалась. Она была доброй и разговорчивой, но раздражала своим лёгким отношениям ко всему происходящему. В отличие от меня она сама прилетела в Рим и немного заигралась. Теперь же она надеялась на помощь своего покровителя.
У каждой девушки была своя работа в тюрьме, меня назначили помощницей на кухне. Я выполняла мелкие поручения: мыла посуду, подметала, резала овощи. На кухне было тихо и не было мужчин, что мне очень нравилось. Последнее время последних я боялась, как огня.
Слова Марины мне больше не казались бредом. На мою честь уже неоднократно покушались, пытались взять силой на обеде, на вечерней прогулке и один раз в душе. Я поняла, что нельзя было оставаться наедине ни с кем из мужчин. А ещё лучше, не попадаться им на глаза, не напоминать о своём существовании. Я пыталась быть невидимой для всех. Только так здесь можно было продержаться.
Спрятав волосы под платком и заправив тюремную рубашку в брюки, я стала мыть гору посуды после обеда, рассуждая о словах Марины. Я не верила, что дела обстоят именно так, как она описывала, сомневалась, что из-за того, что меня приняли в борделе, меня будет пытаться отыметь каждый в тюрьме. Зря.
Не успела я завершить мысль, как кто-то грубо потянул меня на себя с такой силой, что я чуть не выронила тарелку на пол. Ноги разъехались в разные стороны.
– dolce (итал/ сладкая) – Я не видела мужчину сзади меня, но слышала, как он расстёгивает ширинку. Страх сковал меня на несколько секунд, я не была готова, что меня будут так открыто домогаться прямо на кухне. Надеялась, что никто не вспомнит обо мне.
Слабость во всём теле не позволяла мне сопротивляться, не хватало сил отпихнуть насильника. Последние три дня я почти не спала. Нервы шалили. Да и приходилось быть на стороже, что никто не присунет во сне.
– Помо… – мужчина закрыл рот ладонью, чтобы я не кричала и нагнул вперёд, заставляя лечь грудью на гору грязной посуды. Я чувствовала, как намокает рубашка, мокрая ткань неприятно прилипала к груди. Мужчина запустил руку в тюремные штаны и попытался спустить их вниз вместе с хлопковыми трусами.
Всем присутствующих как ветром сдуло, никто не хотел вмешиваться. Любая, кто заступится за меня, может оказаться на моём месте. Ужасная правда.
Оцепенение постепенно стало отступать, голова стала оживать. Кое-как я ухватилась за тарелку рукой и со всех сил, что у меня были, ударила его по голове. Мужчина пошатнулся, выругался и схватился рукой за окровавленный лоб, где образовалась царапина после удара.
Я знала его, это был дежурный из коридора, мужчина в возрасте с толстым обручальным кольцом на пальце. Обычно дежурными были женщины, этот извращенец разбавлял их коллектив. По нему с первого взгляда можно было написать доклад об извращённых желаниях. Вся похоть была на его лице. Мерзкий тип.
– cagna (итал. Сука) – Прохрипел он возмущённо.
Я просто побежала прочь от него, не желая потерять невинность под потным и седым уродом. Бежала так быстро, как могла. Тело болело, а ноги заплетались.
В коридоре меня схватил за шиворот парень – полицейский из отдела дознания, тот, что ущипнул меня за сосок. Смотрел он на меня недобро с презрением.
Он скорее всего пришёл сюда для беседы с кем-то из заключенных. Обычная полиция сюда не захаживала.
– Почему заключенная самостоятельно бегает по коридору? – гневно спрашивает он дежурного, что погнался за мной. Парень игнорирует всю странность ситуации: мужчина с кровью на голове, я перемазана отходами еды. Полицейский прекрасно понимал, что происходило, но защищать меня не собирался. – Ты не можешь лучше смотреть за заключёнными?
– Виноват. Сейчас научу манерам. – Прошипел насильник, мерзко облизываясь. Я смотрела на его живот и меня начинало тошнить от отвращения. Не могу представить себе его жену. Женщину, что добровольно ему отдалась. – Больше головы у меня поднимать не будет.
– Ага. Но сначала я проведу с ней воспитательную беседу. Мы с ней в прошлый раз не закончили допрос. – Полицейский встряхнул меня как сломанную куклу и поволок за собой, собирая мной все углы в коридоре. Я шипела и ойкала, с замирающим сердцем догадываясь, что он точно ведёт меня не на беседу.
– О чём Вы хотите поговорить? Я всё рассказала на допросе. – Страх отравляет. Он заставляет нас делать несвойственные нам вещи, включает инстинкт выживания, заставляет цепляться за соломинку.
– Рот закрой. – грубо затыкает меня мужчина.
Сердце колотилось как бешеный заяц. Секунды бежали, отмеряя время к неизбежному.
– Мне нужно поговорить с Зейдом. – Выкрикиваю, когда он забрасывает меня в свой тесный кабинет, пропахший куревом и потом. Мозг сам делает выбор. Интуитивно. Трудно даже объяснить, чем я руководствуюсь.
– О чём? – Парень кривится. Ему не хочется возиться со мной, вести разговоры. Он расстёгивает верхние пуговицы на рубашке. Собирается освободиться от одежды.
– У меня есть для него важная информация. – Не представляю, что я могу сказать Карабинеру.
– Какая?
– Она предназначается только для него. Если он узнает, что Вы не позвали его… будет зол. – Добавляю машинально, не думая о последствиях. Парень приходит в замешательство, ему совсем не хочется таскаться со мной, но Карабинера он боится. Это я поняла еще в тот день, когда меня привезли в участок.
Глава 8. Будете моим покровителем?
Если спросите меня, зачем я сделала это, не смогу ответить.
Просто Карабинер был единственным, кто вызывал у меня доверие и мне нравился его запах. Он успокаивал меня. А ещё он был единственным, кто не пытался взять меня силой. Только это теперь вызывало у меня симпатию.
Полицейский не хотел звать Карабинера, назвал меня тупой шлюхой, но я стала на своём.
– Если ты солгала, я тебе накину десяток лет за совращение малолетних! – Я побледнела от слов полицейского. Такими темпами мне накапает пожизненный срок. Отступать было поздно, мне оставалось лишь молчать, чтобы не сделать хуже.
Мужчина запер меня в отдельной камере в участке без окон, где ужасно воняло мочой и блевотиной. Я забилась в угол, надеясь, что Карабинер захочет поговорить со мной. Пока я слабо представляла, что скажу ему при встрече, если она состоится.
Меня провели к нему не сразу, через несколько часов. Как я поняла, Зейд не работал в другом здании, но приезжал сюда по делам. К моему счастью, мужчина согласился со мной встретиться. Я не знала, что ему сказать. Не могла придумать до последнего.
Когда Карабинер увидел меня, то сразу нахмурился при виде огромного синяка на щеке, который поставил мне полицейский. Зейд был во всё той же чёрной форме, только сегодня более заросший и усталый.
– Что ты хотела рассказать? – Начал он без приветствия, ждал, что я смогу ему выдать важную информацию. Мне стало стыдно, что я выдернула его по такому поводу. Я покраснела, опустила глаза и как ребёнок шмыгнула носом. – У меня нет времени, либо говоришь сразу, либо идёшь на хер.
От последнего уточнения я совсем стала пунцовая. По сути, я и хотела предложить ему сходить на его хер, чтобы меня не пытались насадить все остальные.
– Майор… – язык совсем не слушался, я смотрела на его погоны, украшенные короной, и чувствовала себя под гнётом власти. Если я предложу ему себя, то точно навсегда стану шлюхой. После этого уже будет не отмыться, но Марина была права, если я не найду покровителя, не продержусь тут и недели. Лучше быть под Зейдом, чем под кем-то из местных.
Конечно, у меня не было уверенности, что мужчина захочет иметь со мной дело.
– Ну. – давит он так, что ноги подгибаются. Колючие глаза насаживают меня на крючок.
– Я хотела попросить Вас стать моим покровителем. – Я смотрела на его погоны, украшенные короной, и чувствовала на себе гнёт власти.
– Кем? – переспрашивает он, не понимая сразу о чём я. Карабинер даже головы не поднял.
– Я… я… – Ноги сами несут меня к выходу. Я бы побежала со всех ног прочь, если бы не кандалы и наручники. Перестаю семенить, когда замечаю неодобрительный прищур. До него дошёл смысл. Он смотрел прямо на меня чёрными как ночь глазами. – Хотела заключить с вами сделку. Не хочу ни с кем спать… и… хотела… я могу быть полезной.
Мысленно предлагаю ему стирку, готовку, уборку. Любой вид унизительного рабства, не включающий в себя половые контакты.
Прямой, надломленный нос морщится, а я стекаю вниз, становясь на колени и протягивая к нему руки.
– Вы мой единственный шанс…
– Я не трахаю камерных шлюх. – Выносит он свой вердикт. Жестоко. Такой грязной никогда прежде я себя не чувствовала. – Поищи кого-нибудь другого на это место.
В голове вспыхивает образ: Карабинер с шикарной, блистательной девушкой. Он мог позволить себе связь с любой, зачем ему шлюха? Даже если бы не считал меня такой, то вряд ли бы связался с блеклой девчонкой. Той, что обычно бывает страшненькой подружкой красотки.
В душе я сильно надеялась, что он согласится помочь. Особого интереса к моей персоне он не проявлял, но от чего-то я цеплялась за Зейда, как за спасательную шлюпку. Он забрал меня и отвёз в участок на своей машине, принёс плед и не позволил изнасиловать.
Может быть, я просто идеализировала его, потому что во всём этом дерьме нужно было откапать хоть что-то светлое. Не знаю, но я надеялась, что он согласится защитить меня хотя бы так.
– Я могу делать для Вас любую другую работу. Если Вы не женат, то я могу стирать, гладить, шить… может быть, Вам нужна помощница. У меня есть образование, я могу наводить порядок в вашем кабинете, бумагах что угодно… – Мужчина откровенно начинал уставать от нашего разговора. Он закатил глаза и выдохнул, потёр переносицу и глянул так, что я скукожилась вся. – Я согласна на любую грязную работу!
– Пошла вон. – Рычит так, что я начинаю реветь. Размазываю ладонями слёзы по лицу.
– Умоляю. Прошу. Я не хочу спать ни с кем в тюрьме. Не хочу. Это омерзительно. Я прошу Вас. Вы единственный, кто вызывает у меня доверие. Защите. Молю. – Я ползаю на коленях по полу. – Меня сегодня чуть не изнасиловали на кухне пока я мыла посуду. Чувствуете, от меня до сих пор пахнет помоями! Меня мокнули туда прямо головой. Я прошу Вас, я готова мыть полы часами на пролёт, делать любую грязную работу, только бы… только бы…
– Если ты потратишь, хотя бы ещё одну минуту моего времени, я отведу лично тебя в камеру к конченным ублюдкам. После них ты перестанешь ныть навеки вечные! Ясно? – Он поднимается на ноги, расправляет свои покатые плечи. Здоровенный как бык. Если кинется, то переломит двумя пальцами.
Нужно было уносить ноги, пока Карабинер не спустил с меня шкуру, но тело как будто парализовало. Я приклеилась к месту и не могла пошевелиться. Смотрела на мужчину снизу вверх как затравленный щенок.
– Мне повторить? – На какое-то мгновение мне показалось, что он раздавить меня сейчас ботинком, как вонючего таракана. – М?
– Не могу. – Карябаю ногтями пол. – Если Вы выставите меня из кабинета, на меня повесят совращение малолетних.
Глаза мужчины темнеют, нос с горбинкой подёргивается, на переносице образуется несколько морщинок. Карабинер раздражён.
– Это должно как-то на меня повлиять?
– Да. Вам должно быть жалко меня? – Мой вопрос его веселит. Мужчина не смеётся, но лицо светлеет. Он хватает меня за шиворот и поднимает на ноги. Я случайно тыкаюсь носом ему в грудь, вдыхаю аромат мужского сильного тела. Мне хочется, чтобы мужчина защитил меня, окутал своей властью и выдернул из этого дерьма.
– Прости, но мне давно уже никого не жаль. Каждый сам отвечает за свои поступки. – Он поворачивает на сто восемьдесят градусов и толкает к двери. Я упираюсь ладонями, слушая дикий стук своего взволнованного сердца. Боюсь до ужаса открыть её и выйти наружу.
– Извините. – бросаю через плечо, не решаясь посмотреть ему в глаза. – Извините, что доставляю Вам проблемы. До свидания.
Хватаюсь за ручку, чтобы открыть дверь и выйти из кабинета, но проклятая дверь не поддаётся, я толкаю её от себя изо всех сил.
– Ну же! – восклицаю отчаянно на русском. – Что же это!
Тёплая ладонь накрывает мою руку, удерживающую ручку. Карабинер заставляет меня остановиться, затихнуть. Ему не нужно ничего говорить. Мужчина внушает взглядом страх и желание подчиняться.
Он плавно тянет на себя и дверь поддаётся. Я краснею, чувствуя себя идиоткой.
– Сантьяго. – хриплый голос над ухом вызывает трепет. Мне нравится манера Карабинера разговаривать, он никогда не кричит и не повышает голос, но каждое сказанное им слово внимательно усваивается. – Отведи девушку в камеру. Её сведения оказались очень полезными.
Бросаю на него полный признательности взгляд, готова расцеловать Карабинера. По крайней мере после нашей встрече срок моего заключения не вырастит в два раза.
Глава 9. Под покровителем.
Мне хотелось провалиться сквозь землю, вычеркнуть это из своих воспоминаний.
Я закуталась в одеяло и легка лицом к стене, щёки пылали от сжирающего стыда. Перед глазами так и стояло насмешливое лицо, когда я упрашивала мужчинe стать моим покровителем. Зейд брезговал такой как я.
По щекам текли слёзы. Не о такой жизни в Италии я мечтала. Нет, совсем не о такой.
Ночью я всё также не могла заснуть, мне постоянно мерещились шаги. Было страшно, что кто-то опять попытается причинить мне физическую боль.
Я устала. Физически и морально. У меня не было сил бороться со всем миром. Я устала на столько, что предлагала себя чужому мужчине. Отчаяние пробило дно.
Если бы у меня была мама, я бы сказала, что хочу к маме… но у меня никогда никого не было.
– Ты опять не спала? – Утром я еле сползла с кровати. Марина смотрела на меня с жалостью. Девушка по сравнению со мной не была ничем обременена. – Я тебе говорила, что, чтобы спать тут спокойно, нужно найти влиятельного ебаря.
– И где найти его? – Спрашиваю девушку на полном серьёзе. – Как будто это просто!
– Ха. Не строй из себя дурочку. Ты хорошенькая, любой мужик с удовольствием захочет позабавиться с такой, как ты. – Марина приглаживает мои волосы не первой свежести и разглядывает лицо с глазами как у панды от бессонных ночей. – Ну правда, нужно немного отмыть тебя.
Не любой захочет. Не любой. Адское пламя начинает сжигать меня заживо.
– Проехали. – Мне не хочется обсуждать моё фиаско даже в собственных мыслях с самой собой, не говоря уже про Марину. – Давай поторопимся.
Очередной день сурка. Зарядка. Завтрак. Общественно полезные работы. Потом обед. И снова работы. Особо не на что было бы жаловаться, если бы мужчины не приставали везде и повсюду. Они вылазили из каждого угла как тараканы вечно голодные и охотные до секса.
– Эй, цыпа, иди-ка сюда. – Подзывает меня мужчина по ту стороны решётки. У меня холодеет всё в груди. Мы были в тюрьме временного содержания, здесь содержались мужчины и женщины. Раздельно, конечно, но мы могли видеться на прогулках. Между нами была тонкая решётка, сомнительная преграда.
– Боже, не смотри на него. Пошли отсюда. – Зашептала Марина напугано и повела меня силой в противоположную сторону. – Я не знаю, как его зовут, но у него татуировка с черепом, он состоит в местной мафии. С такими не шутят, их даже полицейские боятся.
– Я с кем разговариваю, шлюшка? – не унимается лысый, просовывая пальцы в решётку и раскачивая её.
Боже, у меня на лбу тату шлюхи? Почему все обращаются ко мне именно так?
– Приведите её ко мне! Я хочу отодрать её в пухлый зад. Маленькая дрянь, на моём члене ты не будешь такой молчаливой.
– Пошли скорее. – Мы ретировались с улицы. Марину сразу же пригласили на допрос, а я решила вернуться в камеру. Я уже знала, что она ходит ублажать своего покровителя в обед, он работал в участке. Девушка собиралась выйти в ближайшее время на свободу, но интуиция мне подсказывала, что мужчина поиграется с ней и отправит подальше отсюда, найдя новое развлечение.
Как и всегда я не шла по коридору, а бежала сжавшись, надеясь, что никто не обратит на меня внимание.
– Оу. А кто у нас тут идёт? – жирный дежурный преградил мне путь у самой камеры будто ждал здесь именно меня. – Меня ищешь?
– Пропустите меня, пожалуйста. – Прошу его вежливо, глядя в пол. Не хочу провоцировать. Обычно мужчины ждут за что можно зацепиться, им нужен крошечный повод, чтобы напасть на тебя. – Мне нужно в камеру.
– Пошли. Там как раз сейчас никого нет. Покажешь мне, чему тебя Марго научила. -
Все в тюрьме знали про Марго и её девочек, но самой Марго и её подельников тут не было. За деньги они избегали наказания. Разве после этого можно говорить о справедливости?
В такие моменты я начинала жалеть, что вообще пыталась что-то объяснить на допросе.
– Если тронете меня, я отгрызу Вам член. – Моя слабая угроза не могла напугать, только рассмешить. После бессонных ночей выглядела я жалко, но местным было без разницы куда засовывать член.
– Не отгрызёшь. Тебе понравится. – Дежурный протягивает ко мне руку, накрывает ладонью щёку и слегка постукивает, имитируя пощечину. Ему нравится унижать женщин, он получает удовольствие от власти. – Вы все сначала нос воротите, а потом Вас не оттащишь.
– Ты работаешь вообще? Почему я постоянно застаю тебя не за работой? – Меня спасает Сантьяго с папкой в руках. Полицейский проходит мимо нас с двумя конвоирами. Я была так напряжена, что увидела полицейского в последний момент. – Клянусь, скоро напишу на тебя жалобу.
Дежурный фыркает, но отлипает и уходит. Я выдыхаю и бегу в камеру, прячусь под одеяло и молю Бога, чтобы о моём существовании забыли хотя бы завтра. Конечно, я прекрасно понимаю, что долго так не протяну, рано или поздно кто-нибудь зажмёт меня.
Бессилие берёт вверх и я проваливаюсь в глубокий сон. Сплю как убитая до самого утра, пока меня не поднимает с кровати Марина, потому что уже пора вставать. Мы идём на зарядку, во время которой, я постоянно ловлю на себе взгляд лысого бандюгана из итальянской мафии. Не так я себе представляла мафиози. В моей голове все члены мафии были крутыми мужчинами, а этот напоминал уголовника – извращенца. Ничего крутого, просто отбитый наркоша за решёткой.
Выдержав гляделки, я пошла на завтрак, взяла свою порцию каши и села за стол. У меня не было аппетита, пропал вкус к еде, к жизни в целом. Я ковырялась ложкой в тарелке, мечтая умереть. Исчезнуть. В голове блуждали чёрные мысли, от которых мне становилось страшно.
Я расклеилась. Сломалась. И была согласна на всё лишь бы хотя бы разочек вдохнуть свежего воздуха и не пугаться собственной тени.
– Эй, жопастая, я же сказал, что заставлю тебя орать. – лысый бугай резко сел напротив меня, наводя переполох на всех женщин в столовой. Я поняла сразу, что он проплатил, чтобы попасть в женское отделение. Марина рассказывала мне о подобном.
Такие, как Лысый сидят пожизненно, ему нечего терять и вот он развлекается как может в тюрьме временного содержания. Для него это было приключение, чисто для острых ощущений.
Я вскочила на ноги, надеясь, что успею убежать. Лысый оказался проворнее, он ухватился за резинку моих штанов и притянул обратно, уложил на стол, прямо на кашу лицом.
Мужчина зажал меня, вдавил в шершавую поверхность, залезая рукой в штаны. Я стояла неподвижно без сил, жмурясь и пытаясь абстрагироваться, не думать о мокрых лапах на чувствительной коже. Все молча с полным безразличием сидели, уткнувшись в тарелки и ждали, когда он наиграется со мной и они смогут продолжить завтрак в спокойной обстановке. Всем было наплевать на меня.
– Давай тебя там побреем? – шепчет он, проводя языком по скуле. – Люблю гладеньких девочек.
В этот момент я смирилась. У меня не было сил бесконечно бегать. Это было бессмысленно. Убегу от этого, придёт второй. Сколько можно?
Затихаю. Стою как овечка на закланье, плотно сжимая губы.
– Сука. Я заставлю тебя стонать и орать, поняла меня?
Нет. Он может испоганить моё тело, но удовольствие я ему не доставлю.
– Руки убери от неё. – тявкает старший надзиратель, заходя в столовую. Вид у него разъяренный. Я видела его лишь однажды, когда разнимали драку. Обычно он никогда не появлялся среди простых смертных. – Если не хочешь лишиться их.
Сердце замирает. Не верю своим ушам, неужели у них начали уважать права женщин?
– Какого чёрта? Это же шлюха! Я заплатил за неё. – Рычит недовольно мужчина.
– Пошёл вон. – цедит надзиратель, прогоняя и говорит более тихо, чтобы его мог слышать только Лысый… но я слышу его слова, потому что стою очень близко: если не хочешь проблем с Сирийцем, не трогай русскую. Она под ним.
Не знаю, кто такой сириец и что ему нужно, но я с облегчением сползаю на пол, сажусь и стираю ладонью липкую кашу с лица.
Забавно. Теперь я радуюсь тому, как меня делят уголовники. Никогда бы раньше в это не поверила.
– Вставай. – распоряжается надзиратель и подаёт мне руку, помогая встать. – Тебя хотят видеть.
Я покорно поднимаюсь с пола и следую с конвоирами без лишних вопросов, меня заводят по коридорам в участок и приводят к кабинету. Конвоир снимает с меня кандалы и наручники. Перед дверью я начинаю нервничать, если я здесь, значит Сириец – полицейский, но кто?
Марина похлопотала за меня или кто присмотрел?
Закрываю глаза и до крови прикусываю нижнюю губу, сердце колотится так, что не слышу ничего. Пять минут назад была согласна на всё, а теперь проклинаю себя за эти мысли. Не смогу лечь под мужика добровольно. Не смогу.
Пожалуй, Карабинер был исключением, к нему меня тянуло естественным путём. Не знаю виной наркотик или его природный тестостерон, но мужчина был мне симпатичен физически. Близость с ним не казалась мне чем-то мерзким.
– Иди давай, ждут тебя. – Меня толкают вперёд, и я открываю дверь и млею. Моргаю растеряно, не веря своим глазам.
Зейд курил, сидя вальяжно прямо на столе и говоря с кем-то по стационарному телефону. На форменной рубашке были расстегнуты верхние пуговицы, оголяя горло и открывая вид на густую, чёрную поросль. Он будто не заметил моего появления в кабинете, сосредоточенно беседуя с собеседником по ту сторону трубки.
Я тихонечко вошла и закрыла за собой дверь. Стояла на месте, боясь помешать ему.
Сириец? Это объясняло его колоритную внешность и имя. Нужно было сразу догадаться.
Стоило мужчине положить трубку, как я кинулась ему на шею, обняла и стала шептать как заведенная «спасибо». После нашего разговора я и подумать не могла, что он решит помочь мне. Я была готова заплатить любую цену за его помощь.
Зейд был удивлён такой бурной реакции. Мужчина оттащил меня от себя как котёнка, слегка удерживая за комбинезон. Карабинер не очень любил тактильные объятия, а я улыбалась как дура, счастливая от такой мелочи.
– Хочешь есть? – Его вопрос застал меня врасплох, я покачала сразу же отрицательно головой. Мне кусок в горло не лез, я не могла нормально питаться и за эти дни сильно похудела. Судя по цепкому взгляду, от Зейда это не укрылось. – Ну тогда раздевайся.
Мою радость как рукой сняло. Конечно, а я что думала? Пора было расплатиться за помощь. Улыбка сползла, обнажая страх. Не стоило надеяться, что ему понадобилась персональная уборщица.
Вид у меня был неважный. Голову я не мыла неделю уже, наверное, всегда спешила быстро покинуть душевую. Не хотела долго оставаться там голой. В волосах после случая в столовой оставались комочки.
Стало неловко. В этот момент я испугалась, что Зейд передумает, не захочет связываться с такой убогой как я. А выбор у меня было небольшой, либо с Карабинером, либо с Лысым или пузатым дежурным.
Мужчина выгибает одну бровь, давая понять, что его терпение не безгранично. Я медленно начинаю расстёгивать пуговицы на комбинезоне, отмечая, что уже не так боюсь расстаться с невинностью. Пожалуй, мой мозг стал адаптироваться к текущим условиям.
Происходящее далеко не вписывается в мои девичьи мечты, но Зейд не худший вариант в текущих условиях. Я бы даже сказала, что лучший.
Прикрыв одной рукой грудь, я расстегнула молнию на штанах и комбинезон упал к моим побитым ногам. Я осталась в одних хлопковых трусиках с номером, напоминая проштампованный товар.
Зейд изучающе следил за моими действиями. Что-то подсказывало, что ему не нравится то, что он видит. Модельной фигурой я не обладала.
– Мне нужно видеть то, за что я буду вписываться. – Заговорил мужчина, глядя мне прямо в глаза. Лучше бы он пытался раздеть меня ими или облапать, а так он пытался вывернуть меня наизнанку и оголить максимально. – Если у тебя какие-то свои соображения и стеснения, дверь там. Не держу.
Прямолинейно.
Я досчитала до трёх и сделав над собой усилие, опустила руки, перестав прикрывать грудь и стащила трусики, аккуратно сложив их треугольничком, чтобы не запачкать. Не гигиенично выбрасывать нижнее бельё куда попало.
Впервые мужчина видел меня голой. Я сама на себя редко смотрела в зеркало, мне не очень нравилась моя фигура и красивой я себя не считала. Теперь же мне казалось, что и Карабинеру я не пришлась по вкусу. Он не смотрел на меня с неприкрытым вожделением и кидаться не собирался.
Зейд подошёл ко мне и стал рассматривать как рабыню на рынке. Он поднял руки по очереди и внимательно осмотрел подмышки, осмотрел руки. После чего усадил на стол и раздвинул ноги рывком.
Я вспыхнула вся, покраснела, постаралась прикрыться, но мужчина силой отвёл руку в сторону и предупреждающе цыкнул. Пришлось заставить себя расслабиться и поддаться его манипуляциям.
Моё унизительное положение стало совсем плачевным.
Зейд внимательно осмотрел также промежность и затем пальцы ног.
До меня снизошло озарение. Мужчина искал следы уколов. Он всё ещё думал, что я наркоманка.
– Я не колюсь. – тихо пискаю и облизываю губы. – Это единственный эпизод в моей жизни.
Карабинер выпрямляется и накрывает ладонью половые губы и клитор, от прикосновения я вздрагиваю и вжимаюсь в стол. Грудь сама по себе начинает подниматься чаще, волнение пробегает по всему телу мелкой дрожью.
– Никаких наркотиков, курева и алкоголя. – Зейд не привык, чтобы с ним спорили, говорит – утверждает. Властно. Коротко. Доходчиво. Мне нравится его манера изложения мыслей. Я киваю, показывая, что всё поняла. – Окей. Сейчас я отведу тебя в медпункт, и ты сдашь анализы на венерические заболевания и ВИЧ. Хочу убедиться, что ты чистая.
Новая волна стыда заливает всё тело. Я снова просто киваю. Сначала возникает желание сказать ему, что я девственница и не могу болеть ничем таким, но передумываю. Понимаю, что не поверит. К тому же, это может его оттолкнуть. Зачем ему неопытная шлюха?
Зейд убирает руку и мне становится холодно. Его тепло согревало всё тело, держало в напряжении. К моему стыду, я увлажнилась за это время, мужчина заметил это и хмыкнул, мол – ожидаемо.
– А теперь убеди меня, что я не зря трачу своё время на тебя. – Карабинер потянул меня вниз, заставляя опуститься на колени. Конечно, я понимала, что Зейд от меня хочет. Не настолько я была тёмной, хотя минет для меня был чем-то фантастическим, я понятия не имела что нужно делать и как. Паника стала бить по щекам, заставляя их краснеть.
