Текст книги "Карабинер (СИ)"
Автор книги: Элен Форс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Глава 44. Путаница.
Как быстро Зейд разочаруется во мне и захочет найти женщину, достойную его и способную родить ребёнка?
Конечно, я выросла на сказках о принцах и смотрела романтические комедии, где любовь побеждала все трудности, но одновременно с этим я работала в банке и наслушалась реальные, жизненные истории. И в каждой второй – был корень зла, разрушивший отношения, брак и любовь…
Можно порассуждать, что это была и не любовь, наверное, вовсе, если её так легко разрушили, но я была реалистом. Я ребёнок, которого бросили родители, меня отвергли до того, как я сделала первых вдох. Как никто другой я знала, любовь – временное чувство.
По возвращению из больницы стены квартиры Зейда стали давить на меня физически. Я стала лишней в этом доме, чувствовала, что моё местонахождение здесь временно.
Как сказала врач – нужно сорвать пластырь. Рассказать Зейду всё самой, сказать правду.
Я стала ему звонить настойчиво, желая поговорить, но Карабинер не отвечал. Не поднимал телефон, хотя я успела позвонить ему раз десять.
Это было не свойственно мне, поэтому такое количество звонков должно было его насторожить.
Меня пробирает истерика. У Зейда нет времени. Или он больше не желает меня видеть?
Время идёт, а мужчина не отвечает. С каждой минутой мне становится всё неуютнее, я не могу сидеть, стоять и просто дышать. Кажется, жизнь оборвалась и смысла продолжать жить дальше – нет.
Если Зейд не отвечает, решаю отправиться к единственному близкому человеку в Италии – Алине, выговориться. Может быть, мне станет легче, подруга подберёт нужные слова. Я одеваюсь и выхожу из дома, Амирхан сидит в машине. Мужчина откинулся на сиденье и курил.
Я чётко вижу профиль его колоритного лица, подсвечиваемый светом от экрана в авто.
На улице уже было темно. Я замерла. Без разрешения Зейда Амирхан не повезет меня к подруге. Зейд либо не ответит, как и мне или ответит Амирхану, и тогда это будет подтверждение, что я стала обузой.
Недолго думая и поддаваясь запретному соблазну, я огибаю машину сзади и забегаю в тёмный переулок. За время жизни тут я хорошо освоилась, ориентируюсь прекрасно на местности.
До дома Алины идти всего минут пятнадцать, не больше, со мной не может ничего случиться.
Через пять минут я поняла, что идея была плохая. Я постоянно плакала и была не в состоянии здраво мыслить, быстро заблудилась и оказалась в плохо освещённом переулке.
Стояла и не знала куда идти.
Достала телефон и построила маршрут до дома Алины. Сегодня я не успела зарядить телефон, и он садился. У меня осталось пять процентов зарядки. Невероятно мало.
Я пошла быстрым шагом, постепенно переходя на бег. Хотела сократить дистанцию.
Бежала так быстро, как никогда в жизни. Сердце билось как в последний раз.
В темноте я не заметила бордюр, очень неожиданное явление для Италии. Полетела вниз, тормозя коленками и сдирая кожу с них. Адская боль обожгла руки и ноги.
– Ай! – Звонкий крик привлёк внимание проходящих мимо девушек. Они подбежали ко мне и помогли встать.
– Ты в порядке? – телефон окончательно сел.
– Наверное. – Ответила я, поправляя сарафан. – У меня хреновый день, и я заблудилась.
– Дай обниму. – Не очень трезвая девушка заключает меня в свои объятия. Становится немного легче. – Пошли с нами, мы гуляем по Риму, пьем и проклинаем мужчин.
Мне уже было всё равно.
Я была согласна на всё.
Зейд.
У меня жутко разболелась голова от сладких благовоний.
Марго хлопает ресницами, рассматривая чемодан с наличкой, делая вид, что не понимает, что я ей говорю. Кажется, её слишком долго ебали в уши, потому что она ничего не слышит.
– Повторяю последний раз. Блядушник этот прикрыт. У тебя два часа, чтобы собрать шмотьё и свалить из Италии. Пособие на старость в чемодане. – Открываю окно, чтобы пустить воздуха в царство порока. Нужно валить, пока я не провонялся шлюхами.
Женщина наконец оживает.
– Это всё из-за белокурой? – Старая ещё и умом повредилась, решила, что имеет право задавать мне личные вопросы. – Я как увидела её, поняла, что проблемы будут из-за неё. Красивая очень. Такие сводят с ума взмахом ресниц. Я таких, как она, называю вечными девственницами. Скромняжки.
Закуриваю.
– Марго. – Делаю паузу. Выдыхаю дым. – Ты долго и хорошо трудилась на этом предприятии, поэтому тебя не разобрали на детальки как лего, не упаковали по пакетам и не вывезли за город, удобрять розы в моём новом семейном особняке. Хотя, сад планируется большой и говна на удобрение требуется много.
Подхожу к ней и стряхиваю пепел прямо ей на голову. Хочу напомнить старой шлюхе, что, если ей брезговали пользоваться последние пять лет, это не значит, что она перестала быть шлюхой.
– Открывая свой рот и высказывая никому не нужное мнение о моей жене, ты заставляешь меня передумать.
Тварь бледнеет. До неё не дошли ещё последние новости.
– Прости. – Выдавливает она. – Мы соберем вещи и улетим этим же вечером.
– Конечно. Мой человек проследит. Если надумаешь вернуться, сядешь на пожизненное вместе с дочкой. Я устрою не забываемые каникулы Лере на зоне. Недавно посадили твоего бывшего клиента Торро, того самого, кому ты брюхо вспорола, и он ищет себе тюремную шлюшку.
Марго не нужно повторять дважды. Молча встаёт и уходит.
Денег, что я ей дал, хватит с лихвой и её внукам, хорошее выходное пособие для такой, как она. Старая блядь мне не нравится, но работала она исправно и никогда не предавала, поэтому я отпускаю её с миром. Я умею платить за верность.
– Зейд. – В комнату заходит Серхео, мой помощник. – Карризи прислал своих людей, просит тебя приехать к нему. Просят настойчиво.
Ожидаемо.
Закрываю глаза и улыбаюсь.
Карризи не находит себе покоя, считая, что я вышел из-под контроля, что правда. Но он начинает суетиться, пытаться прижать меня, напугать. Только чем?
Малыша он не тронет, не посмеет, это последний рычаг – точка не возврата. Мы оба это знаем.
– Послать?
– Зачем? Проедусь. Поболтаю по душам. – тушу окурок. – Проследи тут за всем.
Паоло считает, что меня унизит приказ явиться к нему, хочет указать на моё место. Старый добрый мафиози живёт прошлым, не мысля стратегически. Я приезжаю к нему сам, прохожу в дом, не могу сдержать отвращения, когда вижу силиконовую куклу – его жену.
Пустышка. В секс – кукле больше натуральности, чем в ней. Кажется, таких потрёпанных я не видел даже у Марго.
Она смотрит на меня жадно, как и всегда. Не нравится трахаться со стариком. Кому понравится?
– Кто разрешил тебе закрывать бизнес Марго? – бросает Карризи строго при всей своей охране. Старый друг сидит на высоком кресле, отдалённо напоминающий трон.
– Я. – Отвечаю спокойно. Сажусь в кресло размером поменьше и закидываю ногу на ногу. Я здесь один, а он со всей своей охраной. Кто из нас унижается? – А что?
Карризи задыхается. Покраснел весь от негодования.
– Ты забыл своё место, щенок лишайный. Я всегда говорил тебе, что это самый прибыльный бизнес, он неприкосновенен!
Подпираю голову со скучающим видом. Еле сдерживаюсь от едких комментариев.
В кармане вибрирует телефон. Отбиваюсь, не вынимая. Сейчас не стоит отвлекаться.
– Сегодня же ты вернёшь, как всё было, иначе…
– Паоло. – потираю лоб, не сдерживая улыбки. – Ты забыл возможно из-за возраста, но недавно я вошел в палату министров и теперь не могу рисковать своей репутацией. – Развожу руками, делая вид, что сожалею. – Я не могу покрывать секс – услуги. Постепенно я буду сворачивать все дела, способные опорочить моё имя.
Правый глаз Карризи дёргается.
– Это всё из-за девчонки. Хочешь стереть тёмное пятно на её репутации? Хочу тебя расстроить, мальчик мой, но все в курсе, что твоя жена шлюха Марго, отсидевшая и передававшая всем в тюрьме. Мне жаль, что ее перетрахал полк, а решил жениться только ты!
Да. Это всё из-за Наты. Но не из-за тёмного пятна, его просто не может быть на кристально чистой репутации. А на чужое мнение я плевать хотел. Я хотел сделать ей приятное. Если ей станет легче без чёрного бизнеса – ради Бога. Любой каприз.
– Кстати, а ты в курсе, что я трахал твою жену? – Вспоминаю между делом. – Прямо на свадьбе. Забавно получилось тогда. Я курил в винном погребе, выбирая бутылочку, а она спустилась и отсосала мне. Очень просила в качестве свадебного подарка выебать её. Не смог отказать, всё-таки жена близкого для меня человека. – Карризи перестаёт дышать, знает, что я не лгу никогда. Говорю чистейшую правду. – Но не это забавно, а то, что, когда ты спустился к нам, даже не заметил сперму на губах своей женушки. Целовал её, пускал слезу и слизывал мою сперму с ее губ.
В гробовой тишине я слышу дыхание Карризи и чувствую вибрацию телефона в кармане.
Не могу поднять трубку, сейчас не время.
Паоло первый начал нападать, решил показать мне моё место, угрожал, оскорбил Нату.
Поднимаюсь на ноги и поправляю галстук.
– Не смей больше посылать за мной своих людей. Знай своё место, Паоло. – Карризи готовится дать распоряжение, но я опережаю его: Винченцо, пожалуйста, налей старику виски и вызови врача. Кажется, у него давление.
Винченцо был личным телохранителем Карризи много лет, ближайший и самый верный его человек. У меня ушло много лет, чтобы заполучить его доверие и сделать своим человеком. Винченцо же перекупил остальных людей Карризи.
Пока Паоло пугал меня фотографиями в раме, я запускал щупальца в его дом.
– Я хорошо тебя воспитал, щенок. – Усмехается он. – Ты бы далеко пошёл, если бы мозги не превратились в кисель из-за бабы.
– Кто из нас слизывал чужую сперму со своей жены? – Я не волновался за здоровье силиконовой куклы. Если хватило смелости отсосать на собственной свадьбе, пусть ищет ресурсы как выкрутиться. – Так и у кого из нас проблемы с бабами?
Выхожу из дома Карризи. Старику нужно жить своей жизнью и не вмешиваться в мои дела.
Достаю телефон из кармана. Ната пыталась дозвониться до меня. Что-то точно случилось.
Перезваниваю. Она не доступна.
Звоню Амирхану.
– Сеньора Хегазу дома, никуда не выходила.
– Проверь сейчас же и дай ей трубку. Если спит – разбуди, если дверь закрыта – снеси нахуй. Я хочу услышать свою жену. – Закуриваю у машины. У меня плохое предчувствие.
Три минуты… Длинные три минуты…
– Зейд, её нет… Я
– Есть следы взлома? Ушла сама или забрали? – Я убью его позже, сейчас нужно найти Нату.
***
Если бы мне кто-то сказал, что мне придётся доставать НАту из притона – не за что бы не поверил. Глупая домашняя курица забрела в самый дешевый отстойник в Риме и курила косяк на облупившемся подоконнике.
Коленки побиты в хлам, сарафан разорван. Лицо зарёванное и чумазое. Глаза стеклянные, практически не живые. Она под кайфом.
Ну просто жена мечты, твою мать. Образцовая девочка.
Наклоняю голову в бок, желая получше запечатлеть картину.
Ната в такую хламину, что даже не замечает меня. Рядом с ней трется девушка лет двадцати пяти, испанка, что-то втирает на английском, но я не вслушиваюсь. Хочу успокоиться, иначе придушу дуру.
Хочется поскорее узнать, что же случилось такого, что толкнуло её обдолбаться в компании ублюдков.
К ним подходит парень и протягивает пиво, Ната принимает его и делает жадные глотки. У меня брови лезут наверх, это какой-то прикол? Я сплю?
Разве можно с такой скоростью скатиться по лестнице в самый низ, деградировать настолько?
– Так. Вечеринка окончена. – Подхожу в плотную к девчонке и отбираю пиво, сминаю железную банку, проливая вонючую жидкость на пол, и отбрасываю в сторону. Ната поворачивается ко мне, и я вздрагиваю от пустого взгляда, в нём напрочь нет жизни. Пустота. Кажется, она даже не сразу узнаёт меня. – Ты едешь домой.
– Не хочу. – качает она головой. Все её движения нескладные, она напоминает робота. – Не отдавайте меня ему, я не хочу… Не хочу! НЕ ХОЧУ!
Не хочет, блядь?
Без пяти минут мёртвый парень, что принёс Нате пиво, толкает меня в грудь. У пидораса женские руки, тонкие, практически без волос. Я даже не чувствую толчок, смотрю на палки с сочувствием, такими руками только члены дрочить, ей-богу.
– Не трогай девушку, абьюзер. – Его шатает. Если подую, он упадёт.
Ох. Оглядываю его тело ещё раз. Хочу убедиться, что он точно не баба, сейчас есть такие женщины, что от мужиков не отличить. Не хочу потом славиться тем, что избил женщину.
Сисек вроде нет, но и члена не вижу.
Похер. САМО напросилось.
Беру двумя пальцами за ухо существо неопределённого пола, нажимая на точку, отвечающую за кровообращение. ОНО начинает кричать, а я тяну наверх, заставляя встать существо на цыпочки.
– Съебался. Пока мой человек не затолкал тебе в зад вон ту банку из-под пива. – Уверенность в себе в мгновение ока улетучивается. Парень быстро убегает, не желая вмешиваться в семейные разборки. Не все мозги ещё пропил.
Остаётся только испанка. Она воинственно прикрывает Нату, не позволяя подойти к ней. Раскинула руки в разные стороны и смотрит пьяными глазами с ужасом.
– Не подходи. Мы подадим на тебя в суд.
– Я и есть суд, лучше отойди и дай мне забрать жену по-хорошему.
Теряю терпение. Мне не хватало только позориться в притоне, пытаясь вытащить жену.
– Нет. Её нужно защитить от такого как ты. Абьзер. Чудовище. Ты же изводишь её, разве не видишь? У таких, как ты, вообще не должно быть детей. Нужно на законодательном уровне утвердить, чтобы насильников кастрировали или делали вазэктомию.
Закиваю. Пусть Ната потом не говорит, что я был слишком жесток. В текущих обстоятельствах я ахуеть как долго старался быть вежливым и любезным.
Не собираюсь выслушивать про то, что мне нельзя иметь детей.
Зубы сами трутся друг о друга, стираясь в пыль.
Стоп. Детей?
Маленькая сучка не хочет от меня детей? Вот в чём проблема?
Заламываю руку защитнице женского населения.
– Странно слышать такие вещи от конченой наркоши. – Невооруженным глазом видны точки на шее и руках. – Я бы, честно говоря, тоже стерилизовал таких сук как ты.
Ната вздрагивает, пытается слезть с подоконника и просто летит вниз, приходится откинуть в сторону наркоманку и поймать тело в свободном полёте. Сжимаю Нату, желая надрать ей задницу ремнем до красных полос.
– Отпусти меня. – Просит тихо, надломлено. – Я хочу остаться здесь.
Я бы сказал ей, что хочу с ней сделать, но молчу, слишком многое кипит во мне. Выхожу вместе с ней на улицу, силой сажаю на скамейку у дома и распоряжаюсь:
– Сожгите тут всё, хочу видеть только пепел.
Закуриваю, смотрю на обдолбанную жену и не могу понять, что с ней происходит.
Ната заваливается и просто ложится на скамейку, приходится усадить её обратно, поправить платье и держать за плечо, чтобы она снова не упала ногами к верху.
– Не хочешь детей от меня? – Спрашиваю, как есть. Может быть поторопился? Нежная женская душа может быть не готова к материнству, хотя Ната не похожа на остальных и очень степенная, ей нравится заниматься бытом и уютом.
– Нет… у нас не может быть детей. – Ната растягивает губы в сладкой улыбке кайфа. Сжимаю пальцами сигарету, кажется, силы на исходе. Не могу видеть саморазрушение в чистом виде. – Тебе стоит поискать кого-нибудь другого способного родить тебе. Потому что я не буду матерью твоему наследнику.
Значит, она не хочет иметь детей от такого человека как я. Ладно, обсудим, когда голова прояснится.
Может зря распустил девчонок, стоит вернуть Марго пока далеко не уехала?
Отбрасываю окурок в сторону.
– Ты звонила, что хотела сказать? – Ната сбежала сама из дома, обошла намеренно машину Амирхана стороной и побежала в неблагополучный район. Зачем? Я мог бы решить, что она пошла к своей подруге поболтать, но она направлялась в противоположную сторону. Потом выбросила телефон.
– Хотела поговорить, но у тебя не было на меня время. – Говорит с вызовом, корчит лицо. Содрогаюсь от отвращения на милом личике, что так люблю.
– Я был занят.
– Своими проститутками? – Вопрос вызывает улыбку.
– Представь себе. – Лицо вытягивается, губы подрагивают. – А что? Если ты не хочешь подарить мне ребёнка, кто-то же должен это сделать.
Презираю ложь. Ей стоило сказать всё прямо.
– Лучше бы я сгнила в тюрьме или у Марго. – Выдаёт обреченно. Глаза напоминают огненные омуты. – Чем встретила тебя. Ты разрушил меня. Убил. Ты жесток и не способен любить… Ты вообще способен любить? Такое жестокое чудовище как ты способно что-то испытывать?
Каждое слово как нож.
Я же не мог так ошибаться? Наркотик раскрыл её истинные чувства ко мне?
Провожу рукой по волосам Наты, хватаю в области затылка и тяну на себя. Больно. Как и мне, сучка, больно.
Сомневается в моей любви? Я покажу, как НЕ ЛЮБЛЮ.
– В машину пошла. – не церемонясь толкаю её вперёд. – Быстро ножками переставляя. Поедешь к врачу, пусть тебя прочистят.
– А если не пойду, убьёшь?
– Не доставлю тебе такого удовольствия. – Считает, что смерть лучше, чем быть со мной. Что тюрьма лучше. Наивная девочка. Ты же не хлебала ещё говна, чтобы быть уверенной в своей правоте. – Поедешь домой отрабатывать свою выходку, я затолкаю тебе в глотку каждый твой вопрос.
Смотрит на меня с такой ненавистью, что сердце огнём загорается.
– Я не боюсь тебя, Зейд. И твоего гнева не боюсь. Что мне твоя злость? Я, итак, живу в аду. – Она отряхивает головой. В уголке рта собирается слюна. Отвратительное зрелище. – Ищи лучше себе женщину, способную родить ребёнка. И занимайся ей. Строй семью. А меня забудь.
Интересно девки пляшут.
Нату сгибает пополам, выворачивает под ноги. Приходится хорошенько постараться, чтобы она не захлебнулась.
– Убери от меня руки! Разве ты не видишь, что делаешь хуже? – Пытается оттолкнуть глупая овечка. Если я отпущу её, она вытрет всё с асфальта собой. – Я не гожусь в жёны в тебе, не рожу ребёнка. Слышишь? Что хочешь делай, но не получится! Отпусти.
– А чего хочешь? – Стаскиваю пиджак, кутаю дуру в него. Не сдерживаюсь и грубо толкаю к машине. – Жрать мороженку с Паоло под армянские сказки? Флиртовать с подругой в баре, пытаясь найти нового ёбаря?
– Почему бы и нет?
Моя последняя капля.
– Сеньор, людей выгнали, здание подожгли. Будут ещё указания?
– Да. Отвезите сеньору Хегазу к Доусону, пусть прокапает и выведет дерьмо из неё. – Отворачиваюсь от Наты. Меня съедает жгучее желание выебать её, затолкать обратно в тюрьму и посмотреть, как она будет наслаждаться условиями там, если считает их курортом в отличие от жизни со мной.
С любой другой так бы и сделал, но с Натой из-за «не» любви не могу так поступить. Сам не выдержу, буду стоять под камерой и следить за холёной жопой, чтобы не простудилась, не заболела и не влипла ни во что.
Не хочет со мной быть? Не хочет детей? Хорошо, унижаться не стану, но и я слишком эгоистичен, чтобы отпустить. Слишком мстителен, чтобы простить предательство. Хотела покровителя? Пусть получит!
Я посмотрю на холёную жопу в условиях диктатуры.
Глава 45. Конфликт.
– Пить. – говорю быстрее, чем открываю тяжёлые веки. У меня болит всё тело, ломит, язык прилип к нёбу. Рядом со мной стоит медсестра, она заботливо протягивает стакан воды. – Спасибо.
Не понимаю, что произошло и почему я тут?
Последнее помню, как я упала в переулке и познакомилась с испанками из центра поддержки женщин. Мы болтали, потом я выпила воду, которую мне предложили и всё… темнота.
– Где я?
– Вы в наркологическом центре имени доктора Доусона. – Сказала медсестра с улыбкой, а у меня волосы зашевелились на затылке. – Два дня назад Вас привезли в сильном опьянении, Вы переборщили с наркотиками и Вам стало плохо.
Я? С наркотиками.
– Простите, но я не употребляю.
– Конечно. – Она понимающе кивает, наверное, каждый тут так говорит. – Ваши вещи разложены в шкафу. Вы можете переодеться, как станет легче. Чуть позже доктор Доусон осмотрит Вас.
– Простите, я хочу поговорить с мужем. Я тут пробыла два дня и…
– Извините, но Вам сейчас запрещено иметь контакты с кем-либо, сначала нужно убедиться, что Вы готовы отказаться от Вашей зависимости. – Девушка сцепила руки и говорила слишком уж терпеливо, становилось противно. – Сеньор Хегазу распорядился, чтобы Вас лечили столько, сколько потребуется. Он оплатил все расходы. Также, он оставил для Вас документы.
Она указала на папку, лежащую на тумбе. Я тут же взяла её и заглянула внутрь.
Там лежали подписанные бумаги о разводе, мой паспорт с соответствующей отметкой и справка о прекращении в отношении меня уголовного дела. Я покрылась пятнами, меня затошнило.
Неужели это долгожданная свобода?
Зейд быстро оборвал все связи со мной. Просто обрубил. С глаз долой и из сердца вон.
– Спасибо. – Уверена, что она знала содержимое папки. Слишком уж хитро блестели глаза. – Передайте сеньору Хегазу, что я хотела бы поговорить с ним. Дозы у него просить не буду.
– Прощу прощения, но у меня нет его контактов и возможности связаться. Вы можете переговорить с доктором Доусоном.
Девушка ушла, а я так и осталась сидеть на кушетке, чувствуя себя разбитой, брошенной и никчёмной. К списку чёрных пятен на моей репутации добавился ещё и наркологический центр.
Доктор Доусон пришёл ко мне через час. Это был американец в возрасте, он быстро осмотрел меня, мужчина не улыбался и не выглядел неприветливым. От чего-то меня снова посетила мысль, что с женой Хегазу он был бы любезнее.
– Так-с. Ну, то, что у вас нет зависимости, это понятно. В следующий раз постарайтесь быть более внимательной к тому, с кем проводите время. – Заключил мужчина после осмотра. – Токсины мы вывели, анализы у Вас хорошие. Я готов Вас выписывать.
Только куда мне идти без денег? Этот вопрос я, конечно же, не стала озвучивать.
Я не стала ничего говорить мужчине, просто поблагодарила его. Гордость не позволила мне снова сказать про Зейда. Карабинер чётко давал понять, что его больше не интересует моя судьба.
Когда я оделась и собрала вещи, которые мне привезли в больницу, в палату вошёл Амирхан. При виде мужчины в животе радостно всё затрепетало, я воодушевилась и даже улыбнулась.
– Здравствуйте. – Поздоровался он со мной. Мужчина был всё также приветлив. – Вы готовы?
– Здравствуйте. Да. – Амирхан принял мою сумку. И я постаралась выдохнуть. Возможно мои выводы были слишком поспешными. – Тогда поехали.
Я немного растерялась.
– А куда?
– У сеньора Хегазу в районе Черветери строится загородный дом, он распорядился, чтобы Вас отвезли туда. Дом ещё не готов, но в нём можно жить. – Черветери – провинция Рима, недалеко от города, но всё же достаточно удалённое место. Сомневаюсь, что у Зейда с его графиком работы будет время ездить туда.
Я ничего не понимала, а у Амирхана расспрашивать было неловко.
– Извините, а могу я поговорить с Зейдом?
– Сеньор Хегазу свяжется сам. – Мужчина изменился в лице, по его выражению я поняла, что ему самому не ловко говорить на эту тему. Заметив слёзы в моих глазах, он сказал очень тихо: – Сеньора, после вашей выходки он очень зол, Вам стоит потерпеть и поговорить потом самой с ним.
Моей выходки?
Я шумно сглотнула.
Память молчала, и я не понимала, что произошло.
***
Загородный дом обещал быть прекрасным, но пока тут всё было в процессе постройки. Большая часть дома была не готова и в ней шли ремонтные работы.
– Вы будете жить в готовой части дома. Тут есть комната, санузел и выход в сад. Ну пока, тут просто беседка. В ближайшие дни привезут газон и деревья. – Амирхан показывал мне моё новое жилище. – Все ваши вещи уже в доме. Кухня не готова, поэтому еду и продукты Вам будут привозить и ресторана и с рынка.
– Я могу сама доходить, тем более здесь особо нечего делать.
– Сеньор Хегазу был против, чтобы Вы выходили за пределы дома.
Очередной звоночек. Я из последних сил держалась, чтобы не разреветься.
– А что я тогда буду тут делать? – Вопрос был не к Амирхану, но с губ слетел сам собой.
– Обсудите это с ним? – Мужчина отвернулся, стараясь не смотреть мне в глаза.
Чувствовалось, что он жалеет меня.
– Вы не знаете, когда он приедет?
– Он не уведомлял меня об этом.
Зейд посадил меня в своеобразную тюрьму, закрыл в ней и превратил заложницу. Амирхан сказал, что он злится на мою выходку, но я не помнила часть вечера и не знала на что именно так зол Карабинер.
На то, что я оказалась под наркотой? Как кстати это произошло?
На моё бесплодие? Или на то, что сбежала?
Вопросов было очень много, а ответов не было практически вообще. Оставалось ждать Карабинера и надеяться, что время размягчит его.
В доме было невыносимо скучно. Я ходила из угла в угол и ждала появления Зейда. Казалось, что ещё чуть-чуть и я начну делать зарубки на стене, пытаясь посчитать сколько времени я здесь. Было грустно. Одиноко.
Чем больше я была наедине с собой, тем сильнее загонялась на почве бесплодия и теряла себя.
В один из вечеров я просто поняла, что Зейд приехал. Почувствовала его присутствие. Стало тяжело дышать и волнение заставило сердце биться чаще. Я встала с кровати и подошла к террасе, вышла на улицу и заметила свечение фар от его машины.
Сердце сжалось в раненый комок.
Неделя. Я сидела тут неделю в ожидании его милости.
Карабинер был в строгом костюме, я впервые видела его в белоснежной рубашке. Она оттеняла бронзовую кожу, делая его ещё более красивым.
Мужчина неторопливо обошёл недавно посаженные кусты и подошёл ко мне, оглядел с головы до ног. Выглядела я неопрятно в растянутой футболке и шортах до колена. Напоминала мальчишку. Волосы растрепались, кажется, я и не расчёсывала их неделю.
У меня кололо в груди, хотелось ласкового слова, любого движения с его стороны. Но Зейд был холоден.
Он направился молча в дом, вынуждая последовать за ним. Безмолвный приказ. Карабинер снял пиджак и галстук в спальне, расстегнул ворот рубашки. Я стояла за ним и ждала разговора, хотелось объяснений.
– Раздевайся. – вместо приветствия. Но я не двигаюсь, не буду раздеваться. Сначала хочу понять, почему он так жесток со мной. Я не виновата, что не могу родить ему ребёнка. – Соскучился по твоему рабочему аппарату.
– Зейд…
– Сеньор Хегазу.
– Сеньор Хегазу, я хотела поговорить… – Рывок, оказываюсь притянута к мужчине, Зейд прижимает мою голову к своему животу. Задирает футболку и снимает с меня рывком. Я так шокирована его грубостью, что даже не сопротивляюсь. Следом слетают шорты. Остаюсь голая перед ним. – Зейд…
Пощёчина. Лёгкая. Больше отрезвляющая и унизительная, чем ощутимая.
– Работай ртом по назначению. – Смотрю на него как на совершенно нового человека. Глаза заполняются солеными слезами. Карабинер давит на щеки, заставляя разомкнуть челюсти, открывает рот и высовывает пальцами язык. Таким отчуждённым со мной он не был даже в наш первый раз. – На колени.
В такой позиции трудно смотреть, опускаюсь, знаю, чего он хочет.
Карабинер расстёгивает штаны и бесцеремонно вставляет мне в рот член, скользя стволом по языку. Он быстро проникает на всю длину, упираясь головкой в горло. Очень грубо. Бездушно.
В комнате гробовая тишина, но мне кажется, что у меня разорвет перепонки от громкости биения моего сердца. Зейд вколачивается так быстро, что у меня немеет челюсть, слюни вместе со смазкой льются по подбородку, стекая на пол.
Я принимаю его на всю длину, не чувствуя себя больше его женой или любимой, просто сосудом. Во мне закипает ненависть. Карабинер карает меня? Он? За что? За то, то, итак, растоптало меня?
Он кончает, заставляя проглотить сперму. Проглатываю и вытираю сразу же лицо.
Меня знобит, но он, кажется, ничего не замечает.
Отползаю от Зейда, назад к кровати. Рядом с ней стоит журнальный столик с тарелкой из-под фруктов. Цепляюсь за неё, беру в руки. Моя попытка защитить себя смешит его.
– Так даже интереснее. – Заключает мужчина, возвышаясь надо мной и рывком поднимая на ноги. Я опускаю тарелку ему на голову, пытаясь остановить мужчину. Она крошится на мелкие осколки, но Зейд этого даже не замечает. Толкает меня на кровать, вжимая животом в матрас. – Не могу понять, почему раньше мы редко занимались анальным сексом…
Касается рукой тугого колечка попы, и я выгибаюсь, прокусываю губу.
Палец проникает в меня. Мы однажды уже делали это, но всё равно мне некомфортно одна мысль. Я сжимаюсь вокруг пальца, не хочу принимать в себя.
Чувствую головку у самого входа. Паника. Заставляю себя расслабиться, помню, что, если сопротивляться будет только больнее.
Слышу, как Зейд хмыкает, он чувствует как я перестала брыкаться и послушно принимаю его в себя. Проникает медленно, вжимая в матрас всё сильнее. Я тяжело дышу и погружаюсь в анабиоз. Когда мне кажется, что самое страшное позади и осталось подождать, когда всё закончится, Карабинер приказывает мне:
– Давай сама.
Не представляю, как можно двигаться самой. Но он хлёстко шлёпает по ягодице, и я пытаюсь сначала слезть с его члена, а потом сесть обратно. Получается очень плохо и без ритма.
Зейд щипает попу.
– Ужасно, блядь, можешь делать это резче?
Снова шлепок.
Пот градом льётся по моей спине.
– А ты попробуй сам! – огрызаюсь. – Подвигайся в такой позе!
– Прости, ты что-то сказала? Кажется, у кого-то прорезался голос. – Карабинер за волосы поднимает меня, я поражаюсь как моё тело не ломается в этой позе надвое. Под давлением члена живот выпирает.
Цепляюсь пальцами за его, пытаюсь ослабить хватку, но у меня не хватает сил. В этот момент Зейд начинает двигаться, раскачивая меня. Я напоминаю тушку на вертеле. Он выгибает моё тело как ему хочется, крутит по своему усмотрению, насаживает по самые яйца.
Несмотря на неудобную позу постепенно тело реагирует и разносит эндорфины, я начинаю расслабляться, чувствуя приближение оргазма.
Зейд кончает в меня, заполняя попку. Становится влажно и хлипко. Я сжимаюсь вокруг его члена, готовая кончить.
– Нет, девочка, ты не заслужила оргазм. Мне пришлось делать всё самому. В следующий раз, если захочешь кончить, работай сама. – Зейд резко выходит из меня, обламывая и оставляя разочарованной. Ужасно чувствовать свою зависимость от мужчины даже в таких мелочах.
– Я в душ и потом продолжим. – Он шлёпает меня по попе, оставляет на кровати и идёт в ванную комнату. Я провожаю его воспаленным взглядом, не понимая такой ненависти ко мне.
Сползаю с кровати и заставляю себя пойти за Карабинером.
– Зейд… – зову его настойчиво. У меня язык не поворачивается обращаться к нему сеньор.
– Для тебя я Сеньор Хегазу. – снова поправляет, напоминая моё место, раздеваясь полностью и забираясь под душ.
– Сеньор Хегазу. – повторяю сквозь зубы. – Вы развелись со мной, нас больше ничего не должно связывать. Почему я здесь? Отпустите меня и забудьте о моём существовании.
Зейд даже не оборачивается. Мне хочется, чтобы мои слова задели его, спина мужчины напрягается, но это может быть просто плодом моего воображения.
