Текст книги "Падающий цветок (СИ)"

Автор книги: Элен Форс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Тяжёлые волосы прикрывают грудь, спадая завивающими прядями.

– Ты долго. – обиженно говорит она, теребя подол халата. – Слишком долго…

– Слышала новости? – сажусь на прикроватный стул, не решаясь сесть рядом с ней. По опухшим глазам понимаю, что слышала. – Я хочу уехать отсюда, не хочу больше жить во дворце. Закончу дела здесь, и мы переедем в дом на искусственном озере. Там мы попробуем быть семьей, и заведём детей.

Веко еще горело от прикосновения пацана. Может быть ребёнок спасёт меня от алкоголизма и бессмысленного прозябания? Мне понравилось общаться с мальчиком, он дарил тепло и что-то еще, щемящее сердце. Забытое три года назад чувство.

Глава 10. Зов крови. 

Вика.

Мое сердце разрывалось от страха. В голове, словно пчелиный рой, суетятся навязчивые мысли, не дающие мне покоя. Мне мерещилось, что за мной идут люди Аль-Мактума, спешат за моей головой.

Он раскусил нас. Догадался обо всем. И теперь идёт, чтобы наказать меня за предательство.

Я не могла есть, пить, спать. Все, что я могла, рассматривать даль пустыни, ожидая всадников. От Эмирата до сюда было недалеко. Многие ездили на машине, но Зейд предпочитал лошадей, считая что так экологичнее и безопаснее. Он был ярым борцом за экологию и противником современных технологий, уничтожающих нашу планету.

– Совсем истосковалась по мужу. – Эсме подходит ко мне с платком в руке, протягивает его и осуждающе крутит головой. Впопыхах я вновь забыла о нем. – Зейд не звонил тебе?

Отрицательно качаю головой, продолжая смотреть вперёд до рези в глазах. Эсме никогда не поймёт, что я чувствую. Ей не понять, что такое скрываться и прятаться, отказаться от многого в своей жизни, чтобы твой ребёнок имел право – жить.

Спустя несколько часов на фоне красных песков показываются несколько фигур, мчащих к нашему лагерю. От резкого притока крови у меня начинает кружиться голова. Я сажусь прямо на песок, закапывая кисти в него, пытаясь совладать с собой. Минуты превращаются в часы.

Вскоре мне удаётся рассмотреть Зейда в костюме всадника и улыбающегося Мустафу перед ним. От сердца отлегает. Становится немного легче. Если они возвращаются одни, значит все хорошо.

Муж спешивается на ходу, удерживая сына, он быстрым шагом пересекает расстояние между нами и впивается в меня острым взглядом, говорящим так много без слов; он наклоняется и пылко целует меня. Неожиданно. Завораживающе. Зейд целует меня, как никогда прежде, страстно и с языком. Я пытаюсь успокоить себя, что он делает это ради других, но кого я обманываю.

– Все хорошо. – говорит он с придыханием. От поцелуя у него тоже сбивается дыхание. Что-то изменилось в нем за эту поездку. Смотрю на него словно впервые.

– Дай я тебя поцелую. – мне хочется затискать своего сына.

– Мама, я играл с настоящим львом! Он урчал, как кот тети Эсме. – сын переполнен эмоциями. Светится как звезда в небе. Его глаза горят знакомым, лихорадочным блеском. – Это лев Эмира. Ты бы видела его, если бы вы познакомились, он бы тебе очень понравился.

Слова Мустафы пугают меня, выбивая почву из-под ног. Я слегка пошатываюсь и практически падаю в обморок. Меня спасают только руки Зейда, крепко удерживающие за талию.

Паника, постоянно теплящаяся внутри меня, начинает выбираться наружу. Я смотрю на Зейда, пытаясь совладать с собой.

– Все хорошо. – повторяет он и целует меня в затылок. – Он ничего не заподозрил.

Зейд вежливо здоровается со всеми и отправляется к отцу и брату, чтобы выразить им своё почтение и передать подарки из дворца. Я же беру на руки своего мальчика и иду с ним в шатёр. Желая его укрутить ото всех, спрятать.

– Как тебе дворец? Что понравилось больше всего? – Эсме догоняет нас и трепет по голове сына. Мне хочется прогнать ее, запретить идти со мной. Ее присутствие кажется мне навязчивым. Иногда, я устаю от такого тесного общения. Мне хочется побольше проводить времени наедине со своей семьей и своими мыслями.

– Я бы хотел там жить! Там так красиво и много цветов, никак в пустыне. Там много мест, где можно поиграть. – сын лихорадочно описывает дворец и его красоту. Буквально заходится от восхищения.

– Твой сын точно не унаследовал бедуинские корни. – шутит девушка. – А как же семья Эмира?

– Мне понравился Ахмед и его лев. Мама, представляешь, у него такие же глаза как у меня. Словно мы братья.

Мне не удаётся выдавить даже улыбку. Воздух застревает в горле. Эсме только смеётся. Она даже представить не может – над чем она смеётся.

Это ли ни рок?

Мой сын просто очарован своим отцом. Он не рассказывает мне о фресках, столице, о всяких побрякушках. Он не может перестать говорить об Ахмеде. Это ли они не зов крови?

– Он сказал мне, что я не похож на папу… а я рассказал ему, как ты называешь меня ксерокопией. На что он сказал… что ты хорошо шутишь!

– Вы много говорили с Эмиром. – замечает Эсме, снимая платок в шатре. – Обычно все рассказывают, что Ахмед надменный и холодный. И только и делает, что трахается и пьёт.

Последние слова она добавляет шепотом мне на ухо. Ей очень хочется услышать сплетни из столицы, а мне укрыть сына.

Зейд влетает в шатёр, глядя на меня и криво усмехаясь, завидев Эсме, он щурит глаза, показывая всем своим видом, что он хочет побыть наедине со своей семьей. Она тут же ретируется, надевая платок обратно.

– Я соскучился. – говорит Зейд, подходя ко мне ближе. Он тоже перевозбужден. – Даже не думал, что буду так сильно скучать по тебе.

– Я тоже, не находила себе место все это время. Мустафа очень восхищён Эмиром, меня это сильно шокировало. Неужели, Ахмед заинтересовался детьми?

– Они познакомились, но не более. Ахмед ничего не заметил и не заподозрил. Все его мысли заняты делами, любимой женой. Мне не хочется делать тебе больно, но он и не помнит уже ничего. Я застал приём в их честь. Рафхат что-то говорил о детях. Я до конца не понял: то ли Джанна беременна, то ли они работают над этим. Так что скоро Аллах подарит нам нового наследника.

– Это хорошо. Значит, у него нет желания искать нас. – облегченно выдыхаю, обманывая саму себя. Где-то в глубине души мне очень хочется, чтобы он скучал и пытался нас найти. В этом я боюсь признаться даже себе.

Мне становится больно, как будто солью намазали кровоточащую рану.

+++

Мустафа со мной, трещит без умолку о прекрасном дворце, красивом льве и потрясающем Эмире. Его глаза никогда так не горели. Дикое пламя, свойственное только Аль-Мактумам. Это причиняет мне боль. Мой сын провёл с ним всего пару минут, а уже перенял его мимику и жестикуляцию, ставясь точной копией. И это жутко раздражает.

Вроде бы он уже рядом, я приглаживаю его непослушные волосы на голове, но на душе не стало спокойнее. Внутри все также волнительно. Как будто над головой сгущаются тучи, и вот-вот разразится буря.

Прошло несколько дней с момента их возвращения, а я до сих пор не могу спокойно спать. Постоянно прислушиваюсь. Не едет ли сюда никто? Мое сердце разрывается от нехорошего предчувствия.

– Давайте покатаемся на верблюдах. – Зейд заходит в шатёр. – Выпустим Острого глаза полетать.

С радостью киваю. Нам стоит отвлечься.

Тень Ахмеда всегда преследовала меня, но сейчас она загородила солнце. И пора уже отогнать темноту.

Мустафа с детства любил такие прогулки. Когда ты оказываешься посреди бесконечной пустыни и чувствуешь себя частью чего-то великого. Еще он очень любил Сокола Зейда – Острого глаза. Он был уже не так молод и не летал на долгие расстояния. Но Мустафа любил с важным видом ходить с птицей на его руке, чувствую себя взрослым.

С нами отправился телохранитель Зейда, Ренат. С ним на верблюде ехал с Мустафа, засыпающий вопросами взрослого мужчину без остановки. Сын был слишком любопытным и неугомонным. Он мог уложить любого

Мы немного отстали от них, чтобы поговорить. Я чувствовала, что Зейда что-то беспокоит, он ищет момента.

– О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю его, не желая больше оттягивать момент для разговора. Может быть наш брак и был фиктивным, но за эти три года я узнала Зейда, как никто. Все его тайны и секреты. Чтобы не говорили в его семье, но они не знали даже десятую часть о нем. В отличие от меня.

– Все тебе известно. – усмехается он и смотрит на меня немного странно, испытывающе. Будто хочет убедиться, что стоит спрашивать. Когда я немного поднимаю брови, упрашивая его рассказать, он говорит размеренно и не торопясь: Я очень испугался, что могу потерять Вас. Ты знаешь, как сильно я Вас люблю с Мустафой, Вы моя самая настоящая семья. И другой у меня не будет. Но во дворце меня охватил неконтролируемых страх, что Ахмед может приехать сюда и забрать Вас. И как я смогу Вас защитить? В этой стране невозможно противостоять царской семье. Их слова закон. И не повиновение карается смертью…

От слов Зейда страх наваливается на меня с новой силой. Душит. К чему он клонит?

Я в вечном долгу перед ним, он подобрал меня в луже грязи, отмыл и заботился все эти годы. При том, что он не в безопасности из-за меня.

– И я понял еще кое-что… Наш брак изначально должен был быть фиктивным, ты давно стала мне лучшим другом. Но я понял, что не хочу оставаться просто друзьями. Мне хочется большего. Хочу держать тебя за руку, целовать перед сном, обнимать ночью в кровати. Не хочу скрываться и быть мужем сбежавшей наложницы Эмира. Пора уже перевернуть страницу этого романа. В конце этой недели мы уедем из Аль-Эй-Джайры. Мы сделаем вид, что едим навестить наших родственников в Катаре, пробудим у них несколько дней, пока готовятся новые документы. И затем улетим в Рим. Осядем там, и останемся жить в Италии. У меня есть там знакомые, которые помогут найти работу и жилье. Но прежде чем во все это ввязаться, я хочу знать – чего хочешь ты?

Слова Зейда о его чувствах и желании закрепить силу брака меня не удивляют. Я всегда знала, что рано или поздно этот разговор состоится. Прокручивала его в голове раз за разом, пытаясь понять, как будет правильно поступить и что сказать ему?

Но его предложение разорвать связь с семьей и сбежать, это очень серьёзный и опасный шаг для Зейда.

– Зейд… – пытаюсь подобрать слова, найти что сказать ему.

– Ты можешь подумать и ответить не сразу. У тебя время до завтра… – с этими словами мужчина обгоняет меня, чтобы присоединиться к Мустафе.

Я не тороплюсь их догонять, жутко хочется обдумать все. Зейд говорит все правильно, он мне нравится. Я даже люблю его, но эта любовь больше чувство сёстры к брату. Как бы я хотела, чтобы все было по другому.

Зейд самый благородный из всех мужчин. Он замечательный. Положительный до невозможности.

Внутри меня разрастается ком, который заполняет меня. Он съедает меня. На затылке начинает с новой силой гореть татуировка. Это клеймо будто выжжено изнутри меня. Это никогда не свести. Она каждый день напоминает мне, что я дешевая вещь.

Я перестала делать то, что я хочу, когда встретила Ахмеда.

И сейчас мне, пожалуй, стоит вновь подчиниться судьбе. У нас с Зейдом все получится. Самые счастливые семьи строятся на уважении и только потом на любви.

– Зейд. – окликаю его, не желая растягивать время на решение. Мужчина оборачивается. Сейчас в лучах солнца с соколом на руке, он выглядит воинственно. Зейд очень красив и серьёзен, полная противоположность легкомысленному Ахмеду. – Я согласна!

Он расплывается в улыбке и выпускает Острого глаза, позволяя ему полетать. Он взмывает в небо, сигнализируя о приближении нашей свободе.

Ахмед.

Пришлось перевернуть комнату Абды вверх дном, чтобы найти все ее секреты. Мне нужно было знать, что она хотела сказать мне перед тем, как умерла. У нее что-то было, и моя интуиция подсказывала, что она хотела рассказать мне о Виктории.

Тот, кто убил Абду, был во дворце на приеме. Послы и их свита отпадают, потому что у них нет и тени мотива на это. Остаются местные жители Эмирата. Практически всех Рафхат допросил с пристрастием, проверил их алиби и не зацепился ни за кого. Из чего следовало два варианта, либо нужно было искать кого-то другого, кого не было на вечеринке, или… Рафхат постарел и потерял хватку.

– Как продвигаются твои дела? – рыжеволосая фурия заплыла в мой кабинет, быстро усаживаясь в кресло. Последние дни Джанна кружила надо мной наподобие хищника, порой пугая меня. Она с нетерпением ждала, когда я закончу со своими делами и мы уедем из дворца, чтобы заняться своей семьей. Как я и обещал.

– Отлично. – с лёгким раздражением говорю ей, откладывая документы.

– Смерть Абды принесла всем нам много боли. – Джанна сплетает пальцы , принимая напряженную позу. – Рафхат обязательно найдёт ее убийцу. Если хочешь, давай поговорим об этом.

– Последнее время я недоволен его работой. – Джанна последний человек, с кем мне хочется обсуждать это.

– Послушай, он переговорил со всеми и теперь собирает картинку. Ты же знаешь, что от него никто не скроется. Единственный, кого он не успел допросить с пристрастием – Зейд, но здесь и подозревать не стоит. Он так часто было в вашем доме, что Абда вырастила и его. Он точно не входит в список подозреваемых.

Замираю от слов Джанны, прозреваю от очевидного, напрягаясь всем своим телом.

Сердце начинает колотиться с диким ритмом.

Абда занервничала с появлением Зейда в нашем доме. Что она знала о нем?

Мустафа.

Пытаюсь найти свою пачку сигарет. Нужно успокоить нервы.

– А куда Зейд так быстро уехал? Не захотел даже попрощаться с Абдой? – стараюсь не меняться в лице, чтобы Джанна ничего не заподозрила. Но перед глазами так и стоит лицо маленького мальчика с зелёными глазами.

– Они сейчас в пустыне, и он очень переживал за жену, она не привыкла еще к жизни бедуинов.

– Почему он не взял ее сюда?

– Я точно не знаю, но говорят он немного ее стесняется. Она невежа. –Джанна красиво откидывает волосы назад, ей не удаётся скрыть свое ликование. Ей очень хочется получить от меня комплимент.

А еще она русская.

Кручу в руках ручку, нащупывая след. Выдыхаю и откидывая в кресле, неожиданно улыбаясь, напоминая со стороны психопата.

– Я проведаю Зейда, передам подарок его сыну. Мне понравился мальчик. Заодно, поговорю с ним об Абде. У нас осталось незавершенное дело.

– Я с тобой. Мне очень хочется провести ночь под звёздами в пустыне, как в детстве!

– Не стоит, я поеду не больше, чем на сутки. Не выдержу его общество дольше.

– Как скажешь. – Джанна заметно расстраивается нервно дёргаясь.

– Мы поедем с тобой в пустыню позже. Вдвоём и в более романтичной обстановке. – встаю из-за стола и подхожу к ней, накручивая на палец густую рыжую прядь. Медные волосы блестят в солнечном свете. Джанна смотрит на меня, затаив дыхания, боясь спугнуть. Ее губы расплываются в слабой улыбке.

Наклоняюсь и целую её.

Когда ты живешь кочуя в пустыне, тебе не нужно собирать вещи. Они, итак, всегда собраны.

Меня охватило лёгкое возбуждение. Неужели мне удастся выбраться отсюда и увидеть Рим? Может быть в будущем мне удастся поговорить с родителями, и даже познакомить их с внуком.

У меня появилась призрачная надежда.

Собрав волосы в пучок и укрыв голову платком, я посмотрела на себя в зеркало. Теперь я другая.

– Через несколько часов за нами приедет машина. – Зейд тоже выглядит воодушевлённым. Он подходит ко мне со спины, обнимает, крепко прижимая к себе. Он старался меня не торопить. Дать время привыкнуть к статусу наших отношений. – Совсем скоро мы начнём новую жизнь.

– Мне очень нравилось жить здесь, но сейчас мне не терпится оказаться в Италии, скинуть с себя маску Виам и, наконец, стать Викторией. – признаюсь ему, выдавливаю улыбку и тут же смущаюсь. – Мустафа сегодня ночью практически не спал, предвкушаю большее путешествие.

Жизнь и вправду налаживалась.

Зейд старается держать свои руки четко на моей талии, но его дыхание щекочет мне шею. Он так близко. Делаю над собой усилие, кладу поверх его свои руки. Поглаживаю их и откидываю голову назад. Меня все еще потряхивает и тело очень напряжено, но пора делать первые шаги к сближению.

Чувствую, что он хочет поцеловать меня, но не решается. Ждёт любого намека с моей стороны, сигнала, что можно действовать.

Часто-часто моргаю. Я ни с кем не целовалась по-настоящему кроме Ахмеда. И никогда не хотела…

Зейд безошибочно чувствует мою неуверенность, немного отступает – целует меня в губы нежно, бережно, едва касаясь.

– Не будем торопиться.

С благодарностью стискиваю его руку.

– У нас гости! – восклицает раскрасневшаяся Эсме, влетая в шатер.

– Тебя не учили, что нельзя так заходит в чужие затраты. – мужчина явно разочарован ее появлением. – Какие гости?

– Там машина и несколько всадников! – женщина возбуждена. А я вновь вся напрягаюсь, меня охватывает нехорошее предчувствие. Подхожу к шатру и отодвигаю немного тяжелую ткань в сторону, рассматривая гостей.

– Это Эмир. – неживым голосом говорю я, отказываясь верить в происходящее. Счастье ускользает из-под моих пальцев.

– С чего ты взяла? – Эсме равняется со мной.

– Это ЕГО машина. – чеканю я, не узнавая себя. Машина заезжает во двор. Рёв мотора оглушает.

– Откуда тебе знать, как выглядит машина Эмира?

Я не отвечаю ей, пытаясь успокоиться. По щекам текут слезы.

– Нужно поприветствовать гостей. – холодно говорит Зейд и выходит во двор. Одному Богу известно – зачем сюда приехал Эмир. Но моё сердце знает. Оно все чувствует.

– Пойдем, познакомимся с Эмиром! – Эсме тянет меня за рукав, увлекает за собой, но я врастать в пол. Упираюсь и не двигаюсь ни на миллиметр.

– Я догоню. Зафиксирую платок.

Когда Эсме уходит, я сажусь на подушку и беру в руки зеркало. Вновь рассматриваю свое отражение, намеренно медленно фиксирую платок на голове. Одеваю тяжелые серьги, которые мне когда-то подарила Эсме. Начинаю красить глаза, обвожу их чёрным карандашом, подчеркиваю синеву глаз.

Не хочется ударить лицом в грязь перед царской семьей.

+++

Ахмед.

Жизнь бедуинов никогда меня не привлекала. Кочевнический образ жизни был не для меня. Романтика на матрасе под звездным небом не прельщала.

Лицо Зейда говорило само за себя. Он так стремительно выскочил из шатра мне на встречу, что я не удержался. Злорадный смех вырвался из себя против воли.

Сейчас я напоминал льва в клетке. Меня просто раздирало на части.

Все эти годы она пряталась здесь. Пока я не находил себе места и искал ее, она жила в свое удовольствие здесь. Развлекалась со своим дружком, втаптывая меня в грязь.

Вот о каком секрете говорила Абда.

– Ахмед? – Зейд даже не пытался быть приветливым. Как и я.

– Сука. – выплевываю ему в лицо и заношу кулак. Мне хочется прибить эту тварь. Я вздёрну его.

– Что происходит? – Халиф ибн Амра, отец Зейда, выбегает нам навстречу. Он напуган, как и все его бедуины. – Великий Эмир, в чем вина моего сына?

Глава 11. Гнев 

Усмехаюсь, вглядываясь в лицо взволнованного Зейда. Вижу, как его колотит и ломает, как ему хочется нанести мне ответный удар. Но не может. Того, кто поднимет руку на Эмира – ждёт смерть. Крылья носа бедуина подрагивают, набирая воздуха.

Я готов вынести ему приговор, уничтожить тварь.

– Папа! – звонкий, уже знакомый голос, отвлекает меня. Мальчик шустро проскальзывает мимо всех и цепляется за руку Зейда, всматриваясь в его разбитое лицо. В нем больше благородства и смелости, чем во всех присутствующих.

Теперь я смотрю на него другими глазами. Раньше мне казалось, что я находил в Мустафе сходство с братом. Теперь я вижу в нем свои черты. Меня передёргивает. Чтобы успокоиться, достаю сигареты из кармана и закуриваю, поднимая голову вверх и выпуская дым, рассматриваю идеально голубое небо.

Нужно же было быть таким слепым? Почему я не заметил этого сразу?

Злость пробирает до костей, выжигает любые другие чувства. Хочу крови. Мести. Сравнять здесь все с песком. Убить каждого – кто причастен к моей разлуке с этим мальчиком. Нутро не обманешь. Не нужно видеть жену Зейда, чтобы увериться в том, что мальчиком рядом с ним – мой. Мой по праву крови.

Я молчу, и все стоят, не поднимая глаз.

– Папа, что случилось? – Мустафа напуган от вида крови, и это единственное, что заставляет меня держать себя в узде. Мне не хочется пугать его еще больше.

– Мустафа, иди ко мне. – мягкий голос, словно тёплый ветер, щекочет слух. Ее голос. Сколько ночей я слышал его во сне.

Сука! Сука! Сука!

Ведьма медленно, даже лениво, подошла к ним, кладя белоснежную кисть на голову мальчика.

Ее трудно было узнать в длинном платье, закрывающем все тело, рукава платья достигали ее изящных запястьев. На голове был платок, полностью скрывающий золотистые локоны. Но даже под этим ворохом ткани угадывался точеный силуэт. Моя фантазия уже ее раздела и обнажила передо мной. Даже спустя эти годы, я помню каждый сантиметр ее тела, каждый родинку, каждый изгиб.

Она выпрямилась и посмотрела на меня. Ее взгляд пронзил меня острее ножа: насквозь и в самое сердце. Ведьма и смотрела и прокручивала холодную сталь, заставляя меня истечь кровью и умереть. Она была холодна и безразлична. Смотрела так, будто и не узнала.

«Я любила тебя.»

Ее последние слова. В прошедшем времени.

Это должно быть важно для меня? Должно трогать?

Нет.

Но я бы хотел, чтобы она говорила эти слова в настоящем времени.

Потому что я «ненавижу» ее так сильно СЕЙЧАС. И в прошлом. С момента первой встречи. Возненавидел с первого ее танца. Знал, что вытрясет всю душу.

+++

Вика.

Закончив красить глаза, я поправила платок и снова посмотрела на себя.

Мне хотелось укутаться с головы до ног, чтобы не показывать себя ему. Даже этим макияжем мне хотелось скрыть свое бледное лицо.

Я сотню раз прокручивала в голове, как может пройти наша встреча. И каждый раз она заканчивалась по-разному. И ни разу ничем хорошим.

Ахмед не простит меня за побег, он хочет уничтожить меня за те фото с Мусой. Такие, как он, ничего не прощают.

С моей стороны было бы трусливо остаться в шатре, когда там Зейд отвечает за мои грехи. Он ни в чем не виноват, не заслуживает смерти. Если нужно, я отвечу за все сама, не позволю ему погибнуть.

От страха все моё тело деревенеет, становится непослушным и малоподвижным. Я с трудом переставляю ноги. Приходится идти медленно, чтобы не упасть на горячий песок.

Перед глазами становится дымка, не вижу ничего перед собой.

Когда подхожу к сыну, сразу же замечаю его напуганное лицо. Они так и стоят напротив друг друга в кольце ошарашенный бедуинов.

Считаю до десяти, чтобы унять панику, поднимаю глаза и встречаюсь с его – зелёными, бездонными омутами, засасывающими меня. Время его сделало только красивее. Он словно вытянулся и стал шире.

Ахмед.

Не знаю, за счёт чего мне удаётся не упасть в обморок и не провалиться в ад.

Он не говорит и слова первым, смотрит с нескрываемым интересом на меня. Также нагло. В каждом его движении, я чувствую, как он говорит всем – она принадлежит мне, я пришёл забрать свою вещь.

Кручу в голове все заготовленные за этот случай за три года фразы. Многие из них я репетировала, повторяла в своей голове. Но сейчас ни одна из них не срывается с моих губ. Не могу произнести и слова, будто мне рот зашили.

Мне страшно. Мне хочется плакать. Рвать волосы на голове.

– Ну привет. – Аль-Мактум все же заговаривает. Медленно произнесёт приветствие на русском. Он напоминает хищника, который начал кружить вокруг своей жертвы, понимая, что ей не убежать.

+++

– Рада приветствовать Вас, Великий Эмир. – стараюсь говорить так, чтобы мой голос не дрожал. Но он все равно даёт слабину. Меня с потрохами выдают напуганные глаза с расширенными зрачками. Прикладываю максимум усилий, чтобы казаться спокойной и холодной. Но тщетно.

Я не боюсь за себя. Свою жизнь я потеряла, когда сказала «да» этому ужасному человеку. Но мой сын и Зейд ни в чем не виноваты. Они заслуживают жить счастливо и беззаботно.

Ахмед усмехается. Я уже забыла, каким наглецом он может быть. Самовлюблённый властелин мира. Внутри меня все сжимается.

Для чего он приехал сюда? Уничтожить нас всех?

– Ты всегда была хорошей актрисой. – Ахмед приходит в движение, он двигается с поразительной мягкостью. Ступает бесшумно, завораживающе. Против воли я засматриваюсь на его мощный кадык, который немного подрагивает при движении. За эти годы он раскачался, стал еще крупнее. – Можешь продолжить это представление, и я подыграю, заговорю с тобой на арабском, чтобы все узнали – кто ты на самом деле.

Он приближается так близко, что мы практически соприкасаемся носами. Его дыхание опаляет. У меня не находится смелости противостоять ему. Я отшатываюсь от него, делаю шаг назад и сглатываю.

Мне не нужно рассматривать каждого, чтобы увидеть на их лицах не понимание и страх. Они не могли даже представить, что сейчас происходило.

Зейд напрягся, он был готов наплевать на все законы и ударить гостя. Как и все присутствующие, он не знал русского языка. Я видела, как он сжал ладони, готовясь к удару. Чтобы это остановить, я положила руку на его плечо и стиснула его, показывая, что у меня все под контролем.

– Хорошо. Давай поговорим наедине. Ты, я и МОЙ МУЖ. – на последних словах я делаю акцент. Очень надеюсь, что Ахмед согласится на это. По нашим законам я не могу оставаться с ним наедине, несмотря на то, что он Эмир. Это будет слишком подозрительно. Не хочу приносить позор семье ибн Амра.

Ахмед звонко цокает языком и издаёт какой-то гортанный звук. Настоящее животное.

Он выпрямляется и опускает глаза на моего сына, смотрит на него несколько странно. Из его ушей буквально начинает идти дым. Он напоминает пыхтящий паровоз.

– Хорошо. Только это ради МОЕГО СЫНА.

С меня словно содрали кожу.

Знаний русского Мустафы хватает, чтобы разобрать сказанное. Он растерянно крутит головой с округлившимися глазами. Трёхлетний ребёнок не может так легко понять, что его «папа» ему не папа, но между этими двоими с первой встречи образовалась невидимая связь, которую было сложно объяснить. Они будто почувствовали кровную связь без слов и тестов ДНК. И теперь сын обязательно захочет разобраться в сказанном.

– Халиф, надеюсь Вы предоставите мне спальное место? Хочу погостить у Вас. – Ахмед оборачивается к отцу Зейда, словно вспоминая о его существовании. Непозволительное неуважение к мужчине старше его.

– Конечно, Ахмед. – Халиф просто кивает, предчувствуя нехорошее. Семья Эмира никогда не оставалась с бедуинами. Тем более никто из членов семьи не приезжал внезапно в лагерь. – Если Вы позволите, я все покажу Вам.

– Отлично.

Аль-Мактум на время оставляет нас, но это лишь на некоторое время.

Вокруг моей шеи вновь затянулся ошейник.

Толпа вокруг нас и не думает рассасываться. Все растеряны. Жаждут сплетен.

– Я не знала, что Эмир знает русский. – Эсме подлетает ко мне, подхватывает под локоть и утягивает из толпы, желая узнать все первая. Она оттягивает меня от Зейда. – Вы знакомы? О чем Вы говорили?

Мне сейчас совсем не до приличий и воспитанности. Грубо выдергиваю руку, и не говоря ни слова, возвращаюсь к сыну и Зейду, беру их за руки и выдавливая из себя театральную улыбку, говорю:

– Пойдёмте к себе.

– Иди с Мустафой. – Зейд целует меня в щеку, слегка касаясь губами кожи. – Я должен проконтролировать, чтобы наш павлин ничего не натворил.

Злость изменила мужа, он почерствел и лицо загрубело. Раньше я никогда не видела его в таком состоянии, он собирался бороться за нашу семью. Только ценой каких последствий?

Отрицательно качаю головой. Пытаюсь остановить его, но Зейд ловко выскальзывает из моих рук.

Его взгляд меня пугает.

Он быстро удаляется и мне остаётся лишь провожать его взглядом.

– Мама? – Мустафа дергает меня за руку, пытаясь разобраться, что происходит.

– Пойдём поиграем, Мустафа. – подхватываю сына на руки и быстро уношу в наш шатёр, не желая ни с кем разговаривать.

Интересно, сколько человек заметили, что мой сын копия Эмира?

+++

Ахмед.

С каким холодом она разговаривала.

Предвкушаю, как буду сбивать с нее эту спесь. Поставлю на колени, как когда-то в тюрьме, заставлю смотреть на меня снизу…

Тело становится свинцовым и непослушным, поршень наливается кровью. Стоит только подумать о ней, как я слетаю с катушек. Все эти годы она снилась мне каждую чёртову ночь. Ее личико преследовало меня в кошмарах. Мое личное наказание.

Халиф выделил мне гостевой шатёр и попросил принести в него вино и фрукты. Алкоголь не будет лишним.

– Смакуешь момент?

– Так и знал, что придёшь сюда. – фыркаю, рассматривая незваного гостя. Раскрасневшийся Зейд стоял позади меня, сжимая хрустальный графин с вином. Он явно хотел применить его не по назначению. – Хочешь разбить его о мою голову?

– Конечно, нет. Ты же не посмеешь.

Всегда недолюбливал его, но теперь – особенно. Этот проходимец умудрился в детстве отобрать внимание моего старшего брата, а теперь своровать у меня женщину. И в завершение – он стал отцом моему сыну. За такое я точно его не прощу.

– Нет. Иначе мне грозит казнь, и я не смогу быть со своей женой и ребёнком.

– Ты настолько самонадеян, что думаешь – я позволю всему остаться так, как есть. – меня поражает его наглость. О казни не может быть и речи, я заставлю его гнить в тюрьме. Старого Халифа жаль.

– А ты настолько эгоистичен, что ради мести готов убить своего сына и его мать? Какая судьба ждёт наложницу, сбежавшую от Эмира? А что будет с мальчиком, который у нее родился от Эмира, вдалеке от него? Допустим, тебе безразлична судьба Виктории, а Мустафы? Ты хочешь уничтожить будущее мальчика?

+++

Ахмед.

С каким холодом она разговаривала, даже не смотрела на меня. Это раздражало.

Предвкушаю, как буду сбивать с нее эту спесь. Поставлю на колени, как тогда в тюрьме, заставлю смотреть на меня снизу…

Тело становится свинцовым и непослушным, поршень наливается кровью. Стоит только подумать о ней, как я слетаю с катушек. Все эти годы она снилась мне каждую чёртову ночь. Ее личико преследовало меня в кошмарах. Мое личное наказание. Ей нравится меня сводить с ума.

Халиф выделил мне гостевой шатёр и попросил принести в него вино и фрукты. Алкоголь не будет лишним. Нужно успокоиться.

– Смакуешь момент?

– Так и знал, что придёшь сюда. – фыркаю, рассматривая незваного гостя. Раскрасневшийся Зейд стоял позади меня, сжимая хрустальный графин с вином. Он явно хотел применить его не по назначению. – Хочешь разбить его о мою голову?

– Конечно, нет. Как я посмею поднять руку на Эмира?

Всегда недолюбливал его, но теперь – особенно. Этот проходимец умудрился в детстве отобрать внимание моего старшего брата, а теперь своровать у меня женщину. И в завершение – он стал отцом моему сыну. За такое я точно его не прощу.

– Нет. Иначе мне грозит казнь, и я не смогу быть со своей женой и ребёнком.

– Ты настолько самонадеян, что думаешь – я позволю всему остаться так, как есть. – меня поражает его наглость. О казни не может быть и речи, я заставлю его гнить в тюрьме. Старого Халифа жаль.