Текст книги "Моя любимая кошка (СИ)"
Автор книги: Эль Верж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Я бы с удовольствием, голубчик, но, увы, я обещала пойти с внуком на дискотеку отметить его двадцатилетие, а завтра обещала посидеть с правнучкой! Как приятно видеть недоверие в округлившихся глазах и со смехом отвечать на неизменный вопрос «Шутка ли это»?
– Увы, голубчик, правда, чистая правда!
Как глупо, что некоторые женщины, узнавая, что стали бабушками, в ужасе восклицают:
– Кошмар! Мне всего сорок, а я уже бабушка!
Меня же в тридцать восемь это совсем не смутило, а скорее обрадовало, а в пятьдесят восемь я еще с большим удовольствием стала прабабушкой. Теперь мне почти шестьдесят, но чувствую себя не больше, чем на тридцать пять. Я бы с огромным удовольствием приняла бы предложение Модеста Александровича – солидного пятидесяти пяти летнего джентльмена стать его супругой. Так надоело быть веселой вдовой! Но я твердо решила, что пока дне пристрою своего младшего оболтуса (вообще очень милый, умный и заботливый мальчик, вот только с женитьбой никак у него не ладится) не сидеть мне у семейного очага с собственным мужем. Вот и недавно опять привела ему милую девушку, ну просто ангел! А он испугал ее, выставил себя полным идиотом! Вот уж я на него разозлилась! Думала больше порога его дома не переступлю, ан нет! Через пять дней уже соскучилась! Сейчас же пойду к нему на работу мириться! Выпорхнув из дома, я села в машину и отправилась к сыну на работу. Не успела я зайти в офис, как на меня чуть не налетел его заместитель – вертлявый молодой человек лет тридцати. Вежливо поздоровавшись и узнав, что я пришла повидать Григория, он с неподдельным сожалением сообщил, что боссу нездоровиться, и он остался дома.
– Что с ним случилось? – удивилась я. – Ведь он никогда не болел, даже на головную боль ни разу не жаловался.
– Он не объяснил, что с ним, но думаю – перетрудился и отдыхает, – сказал он и, извинившись за отсутствие возможности поболтать еще, убежал.
Постояв некоторое время в раздумье перед дверьми офиса, и решив, что раз Григория там нет, то и мне делать нечего. Раз мое строптивое, но все же без сомнения обожаемое чадо хворает, мне необходимо срочно к нему! Забыв все свои угрозы, о том, что я больше никогда не переступлю порога сыновнего дома я, с трудом преодолевая желание не останавливаться на красный сигнал светофора, помчалась к нему. Через пятнадцать минут я уже нещадно давила кнопку звонка. Заслышав резкие трели, я принялась ждать, когда же преграда, отделяющая меня от сына, исчезнет. Но проходила минута, другая, а дверь все не отворялась.
– Может, он ушел к врачу? – Подумала я, но тут неисчерпаемое женское воображение тут же нарисовало ужасную картину: посреди мрачной квартиры, не освещенной ни единым лучом света, лежит без сознания Григорий – мой любимый младший сыночек. Лежит один и никто не придет к нему на помощь. Не знаю, почему мне привиделось темное, мрачное жилище. У сына довольно светлая, уютная квартирка к тому же в это время суток ярко освещенная солнцем. Но воображение моментально одолело разум и, забыв, что я хрупкая пожилая дама, вознамерилась самостоятельно снести дверь, невзирая на все ее железную могучесть. Для этого я отошла к противоположной стене, разбежалась и… влетела в открытую дверь прямо в объятия удивленного сыночка.
– Мама?! – изумился Григорий. – Ты что решила взять штурмом мою скромную обитель?
– Штурмом! – Передразнила я его, высвобождаясь из его рук. – Ты, почему дверь так долго не открывал? Я уже подумала, что ты здесь умираешь. Твой помощник сказал, что ты заболел. Что тут с тобой приключилось? Ты ведь последний раз болел ветрянкой в пять лет и больше ни разу ничем!
– Ничего страшного не случилось, мама. Просто немного побаливает голова, и вообще я немного устал. Имею же я право на отдых?
– Естественно, Гришуня! Я тебе уже миллион раз советовала: отдохни, отдохни! А почему бы тебе куда-нибудь не поехать? На какой-нибудь курорт или может быть хотя бы в дом отдыха?
– Нет, нет, – как-то поспешно сказал сынуля. – Так долго отдыхать я не могу. Сегодня-завтра поваляюсь дома, отосплюсь, а послезавтра – снова на работу. – Стараясь быть веселым, закончил он, но мне-то сразу стало ясно, что ему далеко не весело.
– Хорошо, Гриша. Иди сейчас же спать, а я посижу здесь, покараулю твой сон.
Григорий недоуменно взглянул на меня, но, вспомнив, что с матушкиными причудами спорить бесполезно, сказал мне:
– Отлично, мамочка! – и отправился в спальню. Я сначала тихонько посидела на диване, бесшумно листая журнал, а потом заглянула к Грише. Он, не раздевшись, лежал на кровати и по его ровному, спокойному дыханию я решила, что он спит. Я поплотнее прикрыла дверь в спальню и отправилась на кухню – ужасно хотелось пить. Найдя в холодильнике упаковку апельсинового сока, я утолила жажду и отправилась в кабинет Григория – почитать какую-нибудь книжку, пока сын будет спать. Попав в кабинет, первое, что мне бросилось в глаза – беспорядок на его письменном столе, что было очень странно для моего аккуратиста-сына. И поскольку я тоже просто физически ощущала дискомфорт от беспорядка, то решила разложить лежащие в беспорядке бумаги, тетради и книги в стопочки. Работа закипела, и уже минут через десять на столе царил обожаемый мной порядок: – три аккуратные стопочки: одна – бумаг, другая – книг, и третья – тетрадей. Я залюбовалась плодами своего труда. Осталось только смахнуть пыль – и все. Я взяла в ванной мокрую тряпку и стала тщательно протирать пыль. Я нечаянно задела рукой стопку с тетрадями. Она слегка накренилась и верхняя тетрадка в темно-синем кожаном переплете упала на пол, зашелестев страницами. Я подняла тетрадь и уже собралась водворить ее на место, но тут мой взгляд упал на ровные, каллиграфически написанные рукой сына строчки:
– Эллина… Эллиночка – уже почти месяц как я тебя потерял… – Прочитала я.
– Так! Это что-то интересное! – подумала я, чувствуя, как меня охватывает лихорадочное возбуждение и любопытство. – Одно из двух: либо мой сынуля в свободное время развлекается сочинительством слезливых женских романов, либо… Либо это его дневник! И там-то я уж точно смогу найти ответ, отчего мой идеальный во всех отношениях сын не женат. Я практически на сто процентов уверена, что он ничего не имеет против женитьбы. Я же вижу, что он уже давным-давно мечтает покачать на руках маленького, розовощекого карапуза. Воровато оглянувшись на дверь и убедившись, что она тщательно заперта, я с ногами залезла в огромное, уютное кресло, включила настенный светильник, так как сумерки уже прокрались в комнату, и углубилась в чтение…
Было совсем темно, когда я отложила дневник в сторону. Теперь мне было все ясно. Бедный сынок! Три года назад он влюбился в свою секретаршу, а та уже была замужем. Мой же Гриша никогда не станет разбивать чужое счастье. Ведь ему и в голову не придет, что белое на самом деле может оказаться черным! Теперь же, когда он знает, что семейное счастье его любимой оказалось призрачным. Когда у него появилась надежда обрести любовь Эллины он ее потерял… Потерял, может быть, навсегда… Мало надежды, что человек отыщется после такого долгого отсутствия. Невероятно! Что это я предаюсь такому унынию? Неужели старею? Я ведь всегда была законченно оптимисткой! Ну, нет! Надо верить в то, что все образуется! Да-да! Я верю, что Эллина, где бы она ни была, вернется, потому что невозможно не вернуться туда, где тебя так ждут и любят! И мой сын еще будет счастлив!.. И я… Я тоже еще вполне возможно услышу марш Мендельсона…
***
Когда я проснулся, то не сразу понял какой сегодня день. За окном царствовала темнота, рассеиваемая лишь холодным светом далеких звезд. Взглянув на часы, я обнаружил, что сейчас шесть часов, но утра или вечера – никак не мог сообразить. Я вспомнил, что когда отправлялся спать, у меня в гостях была мама.
– Интересно, она еще здесь? – Подумал я и направился на поиски своей драгоценной родительницы. Открыв дверь в кабинет, я увидел, что мамочка, испуганно подскочила в кресле, словно застигнутая на месте преступления.
– Гришуня! Как ты меня напугал! – воскликнула она, что-то пряча маленькую подушечку-думку. – Я уже думала, что ты проспишь до утра! Как ты себя чувствуешь, голова не болит? – защебетала она.
– Нет, мама, все в полном порядке.
– Вот и отлично! Тогда я сейчас отправлюсь домой и не буду тебе больше надоедать. Нет-нет и не заверяй меня, что мое присутствие для тебя сущая радость. Я прекрасно знаю, что ты меня любишь, но иногда просто хочется побыть одному. Но сначала угости меня молочным коктейлем. Ты его так превосходно готовишь, у меня никогда не получается такой вкусный! А я сейчас приду! – Сказала она, чуть не вытолкав меня из кабинета. Почему-то у меня создалось впечатление, что коктейль был лишь предлогом, чтобы выпроводить меня на кухню. Я не стал интересоваться, зачем это ей нужно – мамочка всегда была несколько эксцентричной особой, что впрочем, совсем ее не портило, а лишь придавало особый шарм. Минут через пятнадцать мама, вдоволь нахвалив приготовленную мной молочную смесь с вишневым вареньем, отправилась восвояси. Я же в обществе невеселых дум стал коротать свой одинокий вечер…
***
Следующая неделя прошла также беспросветно уныло и тускло. Я все же отправился в офис и старался делать вид, что работаю. На самом деле, моя голова была заполнена совершенно иными мыслями, и я постоянно делал ошибки.
Ровно через неделю после моего посещения детективного агентства мой сотовый резко зазвонил, заставив меня вздрогнуть. Я взял трубку и с замиранием сердца услышал чуть скрипучий из-за помех связи голос детектива.
– Добрый день. Мне необходимо с Вами встретиться. Когда Вы сможете подъехать в офис?
– Да прямо сейчас! – срывающимся от волнения голосом сказал я.
– Великолепно! Я Вас жду. – Был ответ, и в трубке раздались короткие гудки.
Я кинулся к машине даже, не сообщив никому, когда вернусь. Что он мне скажет? Каковы результаты поиска? Нашел ли он ее? Жива ли она, здорова? Или.… Нет, не мог думать о худшем. Лучше пока было ни о чем не думать. Я гнал на максимальной скорости, призывая всех святых, чтобы на моем пути не оказалось ни одного инспектора ГИБДД или попросту гаишника, как я называл их про себя. Проведение сжалилось надо мной, и через двадцать минут я уже переступил через порог знакомой двери. Та же строгая секретарша сказала, что меня ждут, и я вошел…
Детектив пожал мою влажную от волнения руку и предложил сесть. Я рухнул на стул и с трудом выдохнул:
– Ну что?
– К сожалению, – начал детектив, и сердце мое рухнуло в бездонную, черную яму печали и скорби, – мы не смогли отыскать пропавшую и поэтому наше агентство не берет гонорара, а только расходы на расследование. Но смеем Вас заверить, что мы сделали все возможное и дальнейшее расследование у нас или в каком-либо другом агентстве не даст абсолютно никаких результатов. Вы готовы выслушать то, что мы выяснили? – спросил сыщик, и я молча кивнул.
– Итак, мы проследили путь Эллины Владимировны от времени ее ухода из офиса, когда Вы видели ее в последний раз и до момента исчезновения. После того, как Эллина Владимировна ушла с работы, она пешком отправилась в городской дендрарий, где провела около получаса. Это следует из показаний, обнаруженных нами свидетелей, узнавшим ее по фотографии. Во время своей прогулки один человек видел, что некоторое время она разговаривала с пожилой женщиной. На всякий случай мы навели справки о ней и узнали, что это весьма респектабельная пожилая дама. К разыскиваемой Милиной никакого отношения не имеет. В парке она, видимо, попросила Эллину Владимировну прочитать письмо, так как забыла дома очки. Об этом нам сообщил все тот же человек, который слышал часть их разговора. В настоящее время эта женщина уехала в Париж к племяннику. Разыскивать ее мы не сочли нужным. После дендрария пропавшая женщина отправилась на трамвайную остановку, села в трамвай номер четырнадцать. Ее по фотографии опознала кондуктор. Она доехала до конечной остановки и около часа дня зашла в свою квартиру. Есть свидетель – соседка. Она посмотрела в глазок, услышав, что кто-то открывает дверь. Ей показалось это странным, так как молодые соседи днем обычно на работе. Эта же соседка сообщила нам, что больше из квартиры Эллина Владимировна не выходила, так как она бы обязательно заметила. Мы склонны верить ее показаниям, поскольку пожилая женщина из-за болезни ног не покидают квартиру и, видимо, единственным развлечением ей служит слежка за соседями. Через полтора часа после Эллины пришел муж с какой-то женщиной, вероятно, любовницей. Ее он уже приводил в квартиру три-четыре раза в отсутствие жены. После того, как они зашли, послышались какие-то крики. Затем все затихло. Около пяти вечера мужчина и женщина ушли. Больше нам ничего не известно.
– Но из этого следует… Из этого следует… – задыхаясь, сказал я.
– Что между мужем и женой произошла ссора, и он ее случайно или специально…устранил? – мрачно сказал детектив и тут же продолжил. – Такой вариант возможен, но тогда труп до сих пор находится где-то в квартире, потому что мужчина не выносил из дома ничего, кроме своей барсетки, а в ней труп никак не вынесешь, даже разрезав на части. Но куда он мог его деть? Разве что в холодильник или в ванну, иначе запах бы уже распространился или может он его… – детектив не закончил, увидев на моем лице гримасу ужаса… В общем это все, что нам стало известно. Далее мы бессильны – врываться в квартиру и обыскивать, мы не имеем права…
– Да, да я понимаю, – сказал я. – Все-таки Вы хорошо потрудились, поэтому вот гонорар, а дальше я разберусь сам при помощи милиции. До свидания. – Сказал я и вышел на улицу.
Обращаться сразу в милицию я не хотел, решив сначала осмотреть квартиру сам и потолковать с муженьком и если что сдать мерзавца с поличным. Я поехал к Эллининому дому. Предварительно позвонив ей домой, я убедился, что нужного мне субъекта там нет. Поэтому я занял наблюдательный пункт около мусоропровода и стал ждать, когда же придет этот никчемный человичишко, которому досталась любовь такой восхитительной женщины.
Ждать пришлось недолго – всего каких-то пол часа. Вот створки лифта раскрылись, выпуская моего ненавистного соперника. Он, даже не взглянув в мою сторону, принялся открывать многочисленные замки на железной двери. Подождав, когда последний замок жалобно щелкнул, и дверь приоткрылась, я молниеносно прыгнул, втолкнув, не ожидающего нападения мужчину в коридор и закрыл дверь. Он пытался сопротивляться, но я быстро успокоил его, хорошенько двинув в челюсть. Включив свет, я грозно спросил его:
– Узнаете меня?
– С-сантехник? – заикаясь, спросил он.
– Я начальник вашей жены. Что Вы с ней сделали?
– Я сделал? – Глупо переспросил он. – Да, я ее уже около двух недель не видел! Пропала она. Пошел в милицию – там сказали, что заявление о розыске уже принято.
– Еще скажите, что Вам неизвестно, что в день, когда Эллина пропала, она пришла домой раньше, чем Вы с любовницей! – угрожающе прошипел я.
– Не может быть! – запротестовал поверженный противник. – Когда мы пришли, здесь никого не было! Не залезла же она в шкаф, или под диван!
– Не врите! Лучше сознайтесь, что она была здесь. И расскажите, что Вы с ней сделали! – начал я выходить из себя.
– Говорю же, здесь никого не было! Разве что эта дрянная кошка, из-за которой пришлось делать уколы против бешенства. У меня даже справка есть, можете посмотреть, вот! – сказал он и начал дрожащими руками доставать медицинский документ из портмоне. Я взял справку. И в самом деле – на справке та самая дата, когда пропала Эллина и даже время указано – примерно через полтора часа, как он пришел с любовницей. В принципе у него, было вполне достаточно времени, чтобы совершить свое «черное дело».
– Разрешите осмотреть квартиру! – потребовал я.
– С какой стати! У Вас, что есть ордер на обыск? – возмутился муженек, но потом с вызовом крикнул. – Хотя валяйте! Мне скрывать нечего!
Я прошел на кухню, заглянул с замиранием сердце в холодильник, морозильную камеру, выглянул на балкон, заглянул в ванну. К счастью, никаких признаков трупа… Больше, пожалуй, спрятать негде. Следов борьбы, пятен крови мной обнаружено тоже не было. Я вернулся в коридор, где на полу по-прежнему сидел хозяин квартиры.
– Ну что? Убедились? Я также как и вы не знаю, где она может быть. Я обзвонил всех друзей, знакомых, близких и дальних родственников – ее нет нигде. Уехать она никуда не могла – паспорт и загранпаспорт на месте. Я искал, где только можно! Больше негде! – с каким-то отчаянием выкрикнул он. И как ни странно я поверил каждому его слову.
– Прошу прощения за вторжение, и за применение грубой силы, но Эллина Владимировна у нас очень ценный сотрудник. Мы наняли частного детектива и он выяснил, что она зашла в Вашу квартиру и больше не выходила.
– И все-таки она должна была уйти раньше, иначе бы мы встретились и тогда … Тогда бы все решилось… Мне никогда не хватало смелости уйти от нее. Невозможно было от нее уйти самому. А ведь она меня не любила… Думаю, что вообще никогда… Когда-то у нас были общие интересы, общее дело. Видимо, она подумала, что это любовь. Давно нужно было покончить с этим фарсом… Вот как все вышло…
Я слушал молча, все больше убеждаясь, что этот сидящий передо мной на полу мужчина не имеет никакого отношения к исчезновению моей любимой. Кивнув на прощание, я вышел. Мне вслед донеслось:
– Найдите ее и будете счастливы!
Я ничего не ответил и шагнул в открывшиеся двери лифта. Что он имел в виду? То, что у меня есть шанс завоевать любовь прекраснейшей из женщин? Или… Нет не буду об этом сейчас думать. Ведь, если я не найду Эллину, как горько будет смириться с мыслью, что мы могли бы уже давно быть вместе…
***
Я был уже дома, когда раздался звонок сотового и голос моего лучшего школьного друга спросил:
– Гриш, я к тебе забегу на пару минут? Поговорить нужно. – И хотя мне ни с кем не хотелось беседовать, я не отказал ему, так как уловил в его голосе какую-то тревогу.
– Хорошо. Я тебя жду. Приезжай. – Сказал я и дал отбой.
Витька заявился вскоре после звонка. Обычно веселый и неунывающий, сегодня он был бледен и подавлен. Я пригласил его в гостиную. Он сел в кресло, но тут же вскочил и стал нервно расхаживать по комнате.
– Что случилось? – начал я разговор без лишних предисловий. – Рассказывай!
– Все паршиво! – начал он. Я молча ждал продолжения.
– Недавняя партия товара, проданная в магазине, оказалась с фальшивыми камнями! Представляешь у меня в магазине превосходные подделки!
Да, дело было серьезное. Мой друг – ювелир, содержал небольшую мастерскую, а при ней магазинчик, пользующийся немалой популярностью. Понятное дело подобное происшествие не могло не отразиться на бизнесе. И вообще могли быть более серьезными неприятностями.
– Ты не в курсе, как это могло произойти? – спросил я.
– Ты думаешь, что я… – Вскипел он.
– Ну, что ты! Я вовсе не это имел в виду! Может, ты для мастерской уже закупил фальшивые камни? Естественно, не зная, об этом, – поспешно добавил я, заметив гневный блеск, в глазах друга.
– Не может этого быть! Я каждый камень проверяю сам, а в моей компетентности, я думаю, ты не сомневаешься. – В этом я был уверен. – Собственными глазами видел его аттестаты различных школ, а также кучу наград и грамот с бесчисленных выставок. – Подмена была возможна только на этапе изготовления, но фальшивки были обнаружены и в изделиях, которые я делал сам. Значит, остается только магазин…
– Ты кого-нибудь подозреваешь? – спросил я. – Может, это кто-нибудь из продавцов?
– Никого не могу взять на подозрение. Все они отличные ребята, хотя я основываюсь не только на их личных качествах. По-моему, нужно было неплохо разбираться в ювелирном деле, чтобы провернуть такое! Никто из ребят не мог сделать такое! Хотя… Черт! Этого не может быть! – Витька заметался по комнате, выскочил в прихожую, лихорадочно разыскивая свою куртку.
– Эй, подожди! – Крикнул я ему вдогонку, но он, видимо, уже не слышал. Я закрыл дверь и вернулся в гостиную. Плюхнувшись на диван, я только сейчас понял, как сильно устал. Не было сил пошевельнуть ни рукой, ни ногой, мысли были тяжелые, неоформленные, грубые, словно вытесанные неумелым мастером из каменной глыбы. Они с трудом ворочались в голове, не доходя до сознания. Так я и лежал, тупо глядя на мерцающие в свете люстры блестки на потолке, пока не уснул. А во сне я бродил по узким улочкам незнакомого города и спрашивал равнодушных прохожих с одинаково бледными лицами, где мне найти Эллину, но никто мне не дал ответа.
Глава 12
Несколько недель прошли, словно в тумане. Отчаявшись найти старушку, мне осталось только свыкнуться с мыслью, что я навсегда останусь лишь кошкой. Даже если мой разум и останется человеческим, для общества я буду потеряна навечно… Навечно, навсегда!.. Какие страшные слова! От них в руках и ногах, то есть в лапках ощущался леденящий холод, в животе мучительно ныло, а сердце сжималось в крохотный комочек и забывало свой привычный ритм. Все это время я как во сне бродила по улицам, ночевала в подвалах, а питалась, как придется, бывало на целые сутки, забывая, о еде. Я уже почти смирилась со своей участью, но однажды утром, когда ярко-красное зимнее солнце только начинало окрашивать темное небо в нежно-розовый цвет, во мне внезапно пробудилась надежда. Не знаю, что явилось причиной рождения этого чувства, может, начало нового дня, а возможно оно всегда было во мне и лишь ждало удобного случая, чтобы вырваться на свободу, захватив все мое существо… Помню, как в то утро я решительно заявила себе, что если мне даже придется перевернуть всю Вселенную, я все равно во чтобы то ни стало разыщу ту старушенцию, которая так беспечно раздает желания. А что, если бы мне захотелось, чтобы луна свалилась на Землю, это тоже бы исполнилось? В глубине души я, конечно, совершенно не сердилась на старушку, ведь не виновата она в том, что мне взбрело в голову столь глупое пожелание!
В общем, меня переполняли надежда и оптимизм. Я твердо решила ехать в Париж.
– Для начала нужно добраться до Москвы. – Подумала я и отправилась на Вокзал узнать, когда ходят поезда до столицы. Без приключений, добравшись до Вокзала, я отправилась в справочную в надежде, что кто-нибудь спросит о нужном мне направлении, и я услышу всю информацию. Поезда до Москвы, насколько я поняла, приходили ежедневно. Мне оставалось только отправиться в зал ожидания и слушать объявления о прибытии нужного мне состава. Уже через час я услышала, что интересующий меня поезд прибывает на вторую платформу. Со всех лапок я кинулась туда, проскальзывая между ног спешащих пассажиров. Когда я выбралась на платформу, поезд уже замедлял ход. Вот – последний рывок, и он остановился. Двери вагонов стали распахиваться, выпуская на мороз клубы пара и одетых в униформу проводниц. Пассажиры спешили к своим вагонам. Надо было действовать. Я подбежала к ближайшему вагону и стала изучать обстановку. Здесь в вагон было не пробраться. Проводница встала около самой двери, и проскользнуть незаметно было невозможно. Я двинулась дальше. Один вагон, второй, третий, четвертый, пятый, шестой. И везде одно и то же – не попасть. То пассажиров слишком много – между ними не протиснуться, то слишком мало – проводник не дремлет. Пробежав вдоль всего состава, я поняла, что в этот поезд мне не попасть.
– Ну что ж, первый блин комом, – утешила я себя, – плетясь обратно в зал ожидания. – Получится в следующий раз.
Но и на следующий раз тоже ничего не вышло. Провалы повторялись один за другим. В четвертый поезд мне даже удалось проскользнуть мимо заглядевшейся в сторону проводницы. Но перед самым отправлением она нечаянно обнаружила меня за дверью, где я притаилась, и неделикатно схватив за шиворот, выбросила из вагона со словами:
– Э, киса, в поезде тебе не место, оставайся-ка ты в Екатеринбурге, мыши и тут водятся. – Дверь захлопнулась и поезд, медленно набирая скорость, покатив в пока недосягаемую для меня Москву.
Близился вечер….. Зимнее солнце, завершив свой короткий путь, укатило за горизонт. Темно-фиолетовые сумерки, разрезаемые привокзальными огнями, окутывали перрон. Я сидела, с тоской глядя в след уходящему поезду, и время от времени слизывала с носа капельку воды, оставшуюся от очередной снежинки. Я устала… Весь день напряженные до предела нервы расслабились и телом тут же овладела противная, липкая слабость… Желудок то и дело охватывали голодные спазмы.
– На сегодня, пожалуй, хватит. – Подумала я, подавляя зевок. – Приду искать счастье завтра с утра, а сегодня еще неплохо бы найти где-нибудь поблизости ночлег и что-нибудь перекусить.
Поднявшись и стряхнув с шубки белоснежный снег, я неторопливо затрусила в город. Уходить далеко от вокзала мне не хотелось, поэтому я решила попробовать приютиться в близлежащем супермаркете. Если у меня это получится, то будут убиты сразу два зайца: крыша над головой и неплохой ужин.
Проскользнув в дверь вместе с очередным покупателем, я незаметно проскользнула в торговый зал… Огромное количество полок с продуктами. Мало продавцов и еще меньше покупателей – это внушало оптимизм. В дальнем углу я заметила несколько пустых картонных коробок:
– Там-то я и спрячусь! – Подумала я, направляясь в сторону будущего убежища, но по пути я не утерпела – взяла в зубы пачку вафель и утащила с собой. В коробке было темно, но зато тепло и относительно чисто. Я ногтем распорола бумажную оболочку и с наслаждение стала поглощать свежие хрустящие вафли. Не смотря на то, что я стала кошкой, вкусы мои не поменялись, и сладкое я предпочитала мясу и рыбе. Я ела медленно, смакуя каждый кусочек, и время незаметно ползло вперед. Не успела я оглянуться, как по радио объявили десять. Покупатели исчезли, как по мановению волшебной палочки. Свет потух, и я осталась одна в сумрачном царстве продуктов, если, конечно, не считать монстров-охранников, скрывающихся где-то в недрах магазина.
Нужно было выходить на охоту, ведь не смотря на съеденную пачку вафель, я была жутко голодна. Выбравшись из своего укрытия, я немного постояла на месте, решая куда пойти. В конце концов, выбрав направление, я побежала среди гор продуктов к намеченной цели.
Первую остановку я сделала в молочном отделе. Через минуту около витрины-холодильника лежала баночка творожка с фруктами, клубничный йогурт и довольно-таки большой кусок сыра. Острым коготком, вскрыв баночки, с творогом и йогуртом, я с наслаждением их вылизала, а потом приступила к сыру. Утолив голод, я поняла, что, пожалуй, не откажусь еще и от десерта. За сладостями я направила свои лапы в кондитерский отдел. Там я съела около пяти разнообразных конфет три разновидности печенья: одно с апельсиновым джемом внутри, другое – покрытое белым шоколадом, а третье – с орехами и кокосовой стружкой. Моя лапка уже потянулась к арахисовой халве, но я вдруг поняла, что еще чуть-чуть и лопну. Нужно было немного утрясти съеденное, и я неторопливо пошла между стеллажами, стараясь, ни на что не наткнуться. Вероятно, кошки и видят превосходно в темноте, но у меня зрение осталось собственное, не кошачье – видела я ночью отвратительно. Единственное, что радовало, цветовое восприятие было прежним, а не как у кошек – скучным, с ограниченным набором цветов…. Я поняла, что жутко хочу пить, когда проходила мимо полок, до отказа набитых всевозможными соками. Я отыскала маленький пакетик своего любимого грушево-яблочного нектара, и тут начались мучения… Нужно было оторвать, прикрепленную сбоку пакетика пластмассовую трубочку, высвободить ее из полиэтиленовой упаковки и вставить трубочку в дырочку, заклеенную серебристой фольгой. С первым пунктом этой задачи я справилась довольно легко, со вторым чуть-чуть помучившись, а вот с третьим… Ах, как я долго жалела, что у меня нет рук! Лапками взять тонюсенькую трубочку было практически невозможно! Я уже почти отчаялась утолить жажду ароматным освежающим нектаром. Но тут меня осенило взять трубочку зубками за один конец, а другим пытаться попасть в отверстие. Провозившись минут пять я, в конце концов, услышала долгожданный легкий хлопок, и трубочка погрузилась в желтовато-зеленую жидкость. Жажда было утолена…
– Ох, и наелась же я сегодня! – подумала я, продолжая свой путь. – Интересно, если я растолстею будучи кошкой, то превратившись обратно в человека буду тоже страдать от излишков жира, или останусь прежней? Ответа на этот вопрос не последовало: ни из таинственных глубин моего мозга, ни из еще более таинственного пространства Вселенной. Я отбросила этот вопрос в сторону, поскольку он не сильно меня волновал: растолстеть в образе кошки мне не грозило. Такая обильная трапеза бывала у меня крайне редко. Если завтра я все-таки смогу пробраться в поезд, то во время дороги, скорее всего буду голодать. Припасов с собой я набрать не могла, а выходить на поиски пищи по вагонам – рискованно. Существовала огромная вероятность быть пойманной. Если же словят, то наверняка ссадят в какой-нибудь Тьму-Таракани, а чего доброго выбросят на полном ходу…
Вспомнив о завтрашнем дне, я решила немедленно отправиться в свое убежище спать. Необходимо набраться сил. Я повернула назад и побежала, но в темноте, не разглядев, натолкнулась на тележку, в которой горкой возвышались корзины для продуктов. Тележка от столкновения покатилась, корзины накренились и с адским шумом полетели вниз. Я быстро забилась под нижнюю полку, не забыв спрятать хвост и стала ждать… Где-то хлопнула дверь, послышались приглушенные голоса и вспыхнул свет…
– Что там такое? Витрину разбили? – послышался испуганно-взволнованный голос.
– Нет, не похоже на звон разбитого стекла. – Отозвался другой охранник.
– Да, смотри – стекла целы. Пойдем, осмотрим зал. Ты – налево, я направо. Если что – зови. – Сказал первый и, судя по шагам, они разошлись в разных направлениях. Стук подошв по плиткам известил меня, что один из них приближается ко мне. И хотя я сидела под полкой, но все равно сжалась в комок.
– Эй, беги сюда! Я нашел источник шума! – с другого конца магазина послышались торопливые шаги.
– Вот! Смотри! Корзины грохнулись!
– Да, вижу. А чего они свалились? – подозрительно спросил подошедший охранник.
– Накладывать меньше надо было! – проворчал его напарник. – А, на всякий случай давай-ка проверим, нет ли тут кого. Встретимся здесь же.
Некоторое время они отсутствовали, а потом опять сошлись около разбросанных корзин. – Ну, что видел что-нибудь подозрительное?
– Нет, только в кондитерском отделе несколько мешков разорваны, да пустая банка сока.
