Текст книги "Моя любимая кошка (СИ)"
Автор книги: Эль Верж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Григорий открыл дверь и спросил:
– Вы к кому? Наверное, Вы ошиблись! – Другого голоса не было слышно, так как говорили очень тихо.
– Значит, Вы… – Сказал Григорий, и в воздухе зазвенела напряженная тишина, от которой в сердце появилось неприятное чувство страха… Я уже хотела ринуться в коридор выяснять, в чем дело, как голос моего избранника взволнованно позвал меня:
– Эллина! Где ты? Это к тебе! – Я спрыгнула с подоконника. Григорий заметил меня и сказал. – А! Вот ты где! Иди в гостиную, тебя ждут!
У меня не было времени на расспросы, так как Григорий вышел в коридор. Кто ко мне мог прийти? Женя? Как-нибудь узнал, что я здесь? А, может, доктор пришел проверить, что с моей лапкой? Это вероятнее всего! Я уже приготовилась увидеть в гостиной сияющее лицо пухленького доктора, поэтому я остолбенела, когда увидела, что на диване очень прямо для своего возраста сидела моя старушка-волшебница из дендрария и лукаво смотрела на меня из под неизменно больших полей шляпы.
– Здравствуй, Эллиночка, здравствуй! – Мелодично пропела волшебница. – Ох, и ругала же ты, наверное, меня все это время? Верю, верю, что нет. – Сказала она, видя, как я отчаянно трясу головой из стороны в сторону.
– Так было нужно, Эллина. Это был твой путь, и ты должна была его пройти. Девочка моя! Ты достойно преодолела все испытания, и теперь ты у финиша! А какой приз тебя ожидает… – Она хихикнула и задорно поглядела на нас с Григорием, – ты догадываешься сама… Чтобы пересечь заветную черту остался лишь один шаг, очень-очень важный. Ты должна снова стать человеком. Знаю, знаю, ты хочешь спросить «как?», – сказала она, явно читая мои мысли. – Это не твоя забота. Для этого я и пришла.
– Григорий! Можно Вас попросить ненадолго выйти? – обратилась она к Грише. Он не заставил себя долго ждать и мгновенно покинул комнату…
– А теперь, Эллина… Подойди к этому большому зеркалу, встань и смотри на отражение своих глаз… Да, вот так… И слушай мой голос: ты вновь становишься человеком, ты вновь становишься человеком, ты вновь становишься человеком…
Голос зачаровывал, усыплял, убаюкивал… Изумрудно-зеленые пятна глаз в отражении расширялись, расплывались, пока не заполнили собой все пространство вокруг…
Сознание действительности пришло внезапно – будто включили свет. Я стояла около зеркала, которое отражало… Меня в костюме Евы! Я, не веря своим глазам, разглядывала руки, ноги, причем здоровые. Потрогала тело, лицо, волосы, которые не смотря на покраску, остались прежними – темно-каштановыми. Наконец, удостоверившись, что увиденное не обман зрения я взвизгнула от радости и чуть не выскочила в коридор в неприглядном виде. Вытащив из шкафа Григория что-то наподобие рубашки, я оделась и осторожно выглянула из комнаты. Никого… Ни старушки, ни Григория… Тишина… Я робко заглянула на кухню, в ванну, кабинет – никаких следов хозяина и его гостьи… Я уже начала беспокоиться, а не осталась ли я в результате очередного чародейства одна-одинешенька на планете. Но заглянув в спальню я обнаружила Григория, который, не двигаясь смотрел в окно на первые зажигающиеся в вечерних сумерках огни города…
– Григорий… – Тихим, срывающимся от волнения голосом позвала я. Он вздрогнул и обернулся.
– Эллина! Эллиночка! Ты вернулась! Ты, наконец-то, пришла!» – Прошептал он, подойдя ко мне и обняв.
– Да, я пришла! И если захочешь, останусь…
– Я прошу тебя, останься будь со мной навсегда… – Он выключил настенный светильник и осторожно взял меня на руки… Темнота приняла нас в свои бархатные объятия, а серебристая луна загадочно улыбалась нам в окно…
Глава 8
Как только утренний свет начал проникать в спальню, окрашивая все в таинственные бледно-фиолетовые цвета, Григорий меня нежно поцеловал и прошептал:
– Эллина! – Я проснулась и улыбнулась сквозь сон. – Извини, что разбудил. Не смог удержаться, ты такая красивая.
– Ничего! Я уже почти сама проснулась. Слушай, вчера вечером старушка, в самом деле, приходила, или она мне приснилась? Когда я отошла от зеркала, ее уже не было.
– Тебе это не приснилось. Она просто не стала дожидаться, когда ты полностью придешь в себя, и меня попросила подождать, пока ты не выйдешь из комнаты сама.
– О! А я думала она просто исчезла, как в сказке.
– Нет! Самым естественным образом – через дверь покинула квартиру, вышла из подъезда, села в такси и укатила! Я сам видел из окна.
– Вот оно как! Я так рада, что вновь обрела человеческий облик! – Потягиваясь, промурлыкала я.
– А как я-то рад, ты просто представить себе не можешь!
– Слушай, Григорий! – Неожиданно пришло мне в голову…– Мне кажется, что сейчас я должна от тебя уйти и чем, скорее, тем лучше!
– Но почему? Я никуда не хочу тебя отпускать.
– Только на время, Гриша. Ведь теперь я тоже могу пойти в милицию рассказать, что видела. Думаю, что будет лучше для дела, если мы не будем некоторое время общаться, чтобы этот пройдоха Серега чего доброго не обвинил нас в сговоре.
– Да, пожалуй, ты права. Но вспомни, что ты пропала без вести! Если тебя спросят, где ты была все это время, что ты скажешь?
– Об этом я не подумала… А что, если сказать будто бы Виктор сам попросил ему помочь разобраться в случае с подменой?
– Это идея! Но только почему ты никого не предупредила?
– Скажу, что Виктор пообещал сам все объяснить мужу и моему начальнику, то есть, но по каким-то причинам не сделал этого.
– Довольно шаткое объяснение, но ничего другого я пока предложить не могу. А где ты будешь жить все это время?
– Ну, официально у меня еще есть дом. Вот туда я прямо сейчас и отправлюсь!
– К мужу? – Возмутился Григорий.
– Не ревнуй! Это всего лишь на время. Тем более, я думаю, он там уже не один.
– Ты уверена, что другого выхода нет?
– Я считаю, что это наилучший! Будем надеяться, что это ненадолго, на пару месяцев, не больше!
– И все это время мы не сможем быть вместе? – Вздохнул Григорий.
– Придется подождать. – С огромным сожалением ответила я. – Ладно, пора мне идти, если хочу успеть попасть домой, пока Михаил не ушел на работу. У тебя нет ничего из женской одежды, а то в твоей я распугаю всех прохожих и меня чего доброго загребут за бродяжничество и воровство.
– Знаешь, хотя я и не увлекаюсь женскими туалетами, кое-что у меня все-таки есть: мамины штаны, кофта и куртка, в которых она ходит на лыжах. Обычно мы ходим вместе, так как от меня ближе до леса. Вот она их и оставила. Можешь их на время одолжить.
– А она не рассердиться?
– Нет! Будет только рада! – Сказал Григорий, отправившись в корридо. Вернулся он оттуда с моим временным обмундированием. – Вот, примерь.
Штаны и рукава куртки оказались немного коротковаты, но вообще все сидело довольно неплохо.
– Просто замечательно! – Сказала я. – А теперь отправляюсь! Не хочу, чтобы меня здесь кто-нибудь застукал.
– Может, я тебя довезу?
– Ни в коем случае! Доберусь сама, если, конечно, одолжишь мне на проезд, у меня – ни копейки. Кошке, знаешь ли, они ни к чему.
– Без проблем! Бери сколько нужно! А теперь… – Сказал он, притягивая меня к себе. – Я тебя поцелую, ведь еще неизвестно, когда мне доведется поцеловать тебя вновь… – От поцелуя закружилась голова, комната завальсировала…
– Григорий! Не знаю, когда вновь случится такое чудо, как сейчас, но увидишь ты меня уже завтра, если ты, конечно, не обзавелся новой секретаршей!
– Как я мог! Твое место ждет тебя!
– Тогда, до завтра, любимый! – Сказала я и отправилась навстречу зимнему утру…
Когда я стояла перед дверью квартиры, которая считалась моим домом долгих семь лет, было еще совсем рано, и я могла надеяться, что Михаил еще дома. С замиранием сердца я нажала кнопку звонка и услышала в квартире резкую трель, разрывающую на части утреннюю тишину. Звонок издал последнюю жалобную руладу и замер. Снова воцарилась тишина… Ни звука. Ни шороха… Неужели никого нет? – Удивленно подумала я, но вот за дверью раздалось легкое пошаркиванье шлепанцев, недовольное бормотание… Дверь, удерживаемая цепочкой, приоткрылась, и сонный мужской голос ворчливо спросил:
– Кто там? Что Вам нужно в такую рань?
– Это я, Михаил… – Почему-то пропищала я, боясь, что дверь захлопнется перед моим носом. Она и закрылась, но тут же полностью распахнулась, ослепляя меня желтым светом, лившимся из прихожей.
– Эллинка! – Воскликнул муженек с таким видом, будто перед ним стояла не обыкновенная женщина, а Медуза Горгона. – Это ты?
– Да. Это я… – С достоинством произнесла я, снимая куртку и шапку. – Я вернулась.
– Но, но… Тебя так долго не было… – Начал заикаться он. – И… И…. Я обращался в милицию, искал, ждал… И думал… Думал…
– Думал, что я уже не вернусь…. – Закончила я за него.
– Ну, в общем да…
– А я, как видишь, вернулась… – Холодно заметила я.
– Но видишь ли, я…
– Знаю, ты не один. – Саркастически сказала. – Я все знаю, это началось еще до моего исчезновения. Но я не сержусь… Так лучше для нас обоих. Я вернулась лишь на время, на пару месяцев, ты разрешишь? А потом соберу вещи и уйду. Ну, как, можно?
– Да, конечно… За это время я постараюсь купить тебе комнату… Мне не хотелось бы разменивать эту квартиру…
– Забудь об этом! Это твоя квартира, мне ничего не нужно, только приют на пару месяцев и все.
– Ты очень великодушна. А развод?
– Я готова в любое время, только скажи когда… Отлично, я пойду в гостиную – спать хочется. Надеюсь, у тебя не будет скандала. Если что обращайся ко мне. Постараюсь объяснить твоей даме, что я ненадолго…
– Ничего, я сам как-нибудь все улажу. Пока ты живешь здесь, мы съедем, ты не обидишься?
– Нет, какие обиды? Все в полном порядке, Михаил. Просто мы в первый раз ошиблись… Вытянули не тот жребий… Но я надеюсь. Мы останемся друзьями?
– Конечно, Эллина… Желаю тебе счастья. – Сказал Миша и удалился в темную спальню… А я свернулась калачиком на диване и уснула сладким сном, мечтая о Григории…
Проснувшись около часа дня, я обнаружила, что Михаил со своей новой избранницей уже покинули квартиру, оставив ее в моем полном распоряжении до окончания процесса. Я отправилась на кухню, и быстренько позавтракав, вернее пообедав, магазинными пельменями и консервированной кукурузой, отправилась в милицию. Не хочется рассказывать о всех перипетиях, ожидавших меня в ее стенах – это слишком нудно и долго, но в конце концов, я добилась своего – меня выслушали, все записали и отпустили с миром, предварительно узнав по какому адресу можно будет прислать повестку в суд… И я стала ждать суда, когда решится, наконец, участь те только убийцы, но и моя…
Дни протекали однообразно – рано утром я вставала и отправлялась на работу, где проводила до позднего вечера. Все были явно удивленны моему появлению, но расспрашивать не пытались. Радость встречи с Григорием омрачалась тем, что мы должны были держать себя строго в деловых отношениях, позволяя себе лишь дарить друг другу теплые улыбки, когда никого рядом не было. Как назло, к Григорию постоянно приходили, то посетители, то сотрудники и мы ни на минуту не могли остаться наедине… Единственным событием, произошедшим за это ве6рмя было то, что я стала официально свободна и на время обрела свою девичью фамилию. Мы расстались с Михаилом тихо, мирно и дали друг другу обещание послать приглашения на свадьбы… А суда все нет и нет… Я каждый день с нетерпением ждала повестки, как приглашения на бал, но ее все на было. Но только я начала подозревать, что процесс может затянуться на долгие годы, как долгожданная повестка была мне вручена.
В назначенный день и час я, в строгом черном костюме с волосами собранными в тугой пучок появилась в суде. Григорий тоже был там и ободряюще мне подмигнул. Естественно так, чтобы никто не заметил. Я плохо помню весь процесс, так как жутко волновалась. От волнения у меня вспотели ладони, во рту пересохло, так, что язык превратился в толстый, неповоротливый наждак. В голове образовалась густая, вязкая каша из мыслей, которые никак не хотели приобретать четкие формы. Когда судья объявил, что меня вызывают в качестве свидетеля, я думала, что упаду в обморок, но вместо этого встала и на негнущихся, одеревеневших ногах прошла на указанное место…
– Вы Эллина Владимировна Олецкая? – Словно сквозь толщу воды услышала я чей-то голос.
– Да… – С трудом выговорила я.
– В момент убийства Вы находились неподалеку и все видели?
– Да…
– Как Вы оказались там?
– Виктор Палев просил меня сопровождать его. Я ехала за ними на машине, а потом стояла около двери и смотрела в щель. – Сказала я и похолодела: зачем я сказала, что ехала на машине, я ведь не умею водить! Только бы они не попросили показать водительское удостоверение!
– Хорошо. Расскажите нам все. Что Вы видели и слышали той ночью. – Попросил меня судья, и я, стараясь не упустить ни малейшей детали, поведала всем события, произошедшие той ужасной ночью. Во время рассказа я ужасно волновалась. Хотя как уже потом сказал мне Григорий, со стороны я казалась спокойной и уравновешенной, как скала. Больше всего я боялась вопросов, особенно тех, которые могли коснуться моего исчезновения и связи с Виктором. Один такой вопрос и меня легко можно было бы обвинить во лжи. Но на мое счастье, когда я звенящим от волнения голосом сказала последнее предложение и замолчала, мне задали всего лишь два вопроса:
– Можете ли Вы как-нибудь доказать, то, что Вы сейчас нам рассказали? Возможно, Вы это сняли на фотокамеру, записали на диктофон или видели что-нибудь особенное?
Я ненадолго замялась, а потом не слишком уверенно начала:
– Нет. Таких доказательств у меня нет… Я не ожидала, что все так закончится. У меня ничего не было под рукой – ни камеры, ни диктофона… Только… Не знаю, может ли это служить доказательством… После того, как Виктору сделали укол на обвиняемого напала сзади кошка… Я видела, как она разорвала ему куртку и сильно поцарапала спину и… – тут я запнулась, думая какое бы слово подобрать, – место чуть пониже спины…
– Хм… Интересно… – Сказал судья, с трудом удерживая смех. – Посмотрите, пожалуйста, есть ли у обвиняемого на указанном месте какие-нибудь следы. Серегу, который угрюмо смотрел на меня во время моих показаний, охранник вывел из зала суда. Минут через пять они возвратились и милиционер доложил:
– На спине два глубоких шрама и… – Тут он, не удержавшись, хихикнул и чтобы скрыть свое не совсем подобающее случаю поведение закашлялся. Сделав вид, что прочистил горло, милиционер нарочито сурово закончил:
– И на месте, расположенном чуть пониже спины тоже глубокая царапина, которая еще не совсем зажила. – Тут он вдруг добавил. – Может, это не совсем относится к делу, но говорят, что царапины нанесенные кошкой заживают очень долго… Вот. Это все…
– Спасибо за интересные сведения. – Поблагодарил судья. – Будут еще вопросы к Эллине Владимировне? Вопрос был, но поскольку я вся тряслась от испуга и почти не понимала, что происходит вокруг, то даже не поняла, кто его задал:
– А почему Вы не попытались как-нибудь помочь своему другу? Почему не вызвали милицию? У Вас ведь наверняка был с собой телефон?
– Да был… – Автоматически ответила я, лихорадочно соображая, что сказать. – Я… Почти до последнего момента не подозревала, что хочет совершить обвиняемый… А когда поняла… Со мной сделалось плохо – я не могла пошевелиться – только стояла и смотрела… А потом залезла в машину, уехала домой и была в беспамятстве несколько дней. От пережитого шока я заболела и еще несколько дней лежала в бреду… Как только пришла в себя, сразу отправилась в милицию… Это все!.. – Объяснения были сбивчивы и, на мой взгляд, весьма сомнительны, но судью они, по-видимому, полностью удовлетворили. Наверное, судья относился к типу мужчин, считающих, что женщины весьма неуравновешенные, эмоциональные создания, которые при виде капли крови впадают в панику, не говоря уже об убийстве, которое произошло прямо на их глазах…
– Хорошо Эллина Владимировна. Можете занять свое место. – Я прошла мимо Сереги, и тут он взорвался:
– Она лжет! Все лжет! Ничего она не могла видеть! Кроме этой паршивой кошки там никого не было… – Тут он осекся, видимо сообразив, что ляпнул лишнее, а когда понял, что уже почти все потеряно, разразился в мой адрес самой отборной и нецензурной бранью.
Я дошла до своего места, но не села, почувствовав, что если немедленно отсюда не уйду, то потеряю сознание. На ощупь я пробралась к выходу, заплетающимся языком спросила у кого-то в форме:
– Мне нехорошо, могу я покинуть зал? – Видимо я была так бледна и выглядела так, будто вот-вот испущу последний дух, что милиционер быстро куда-то сбегал, вероятнее всего к судье, подхватил меня под руку и практически вытащил из здания суда.
– Может, вызвать такси? – Спросил добровольный спаситель.
– Нет, спасибо. На воздухе мне лучше… Если здесь есть где-нибудь поблизости скамейка и Вы могли бы меня туда проводить… Это было бы просто чудесно…
– Да. Здесь во дворе есть куда присесть. – В рифму сказал он и почти потащил меня в нужном направлении. Идти, к счастью, было недалеко, и скоро милиционер свалил меня бесформенной тушей на низенькую деревянную скамеечку.
– Вы уверены, что все в порядке? Может, вызвать скорую?
– Нет-нет… Благодарю Вас. – Пролепетала я. – Мне нужно просто немного отдохнуть и подышать свежим воздухом.
– Тогда я побежал, работа, понимаете ли… До свидания. – И он исчез.
Я полулежала с закрытыми глазами на скамейке, вдыхая свежий морозный воздух, в котором уже неуловимо витали ароматы весны. Кислород поступал в мои легкие, и я постепенно приходила в себя… Мир перестал вращаться, небо и земля встали на свои законные места, сгущавшаяся темнота рассеялась. Тошнота отступила, и покинувшие меня силы, начали возвращаться в мое обмякшее тело… Окончательно прейдя в себя, я осторожно поднялась на ноги и, уверившись, что я вполне оправилась, неторопливо побрела к трамвайной остановке, чтобы ехать к месту встречи с Григорием. Мы не хотели, чтобы нас видели вместе выходящими из суда… Трамвай, на удивление, не заставил себя долго ждать. Лениво поглотив меня в свое нутро, он покатил, дребезжа и сотрясая улицы города оглушительным шумом. Я с удовольствие покинула шумную машину и окунулась в звенящую тишину дендрария, где около фонтана меня должен был ждать Григорий. Проникнув в царство растений через главный вход, я сразу же заметила, что около фонтана нет не только Григория, но вообще ни одной души.
– Почему же его нет? – Забеспокоилась я, но тут же тревога отступила, так как я вспомнила, что покинула здание суда до вынесения приговора. Естественно Григорий еще там… Ничего, подожду… Я подошла к каменной ограде фонтана и, ни о чем, не думая, засмотрелась на лучи солнца, отражающиеся разноцветными огнями на ослепительно белом снеге…
Глава 9
Я почувствовала, что сзади кто-то подошел, и ощутила чьи-то руки на своих плечах.
– Эллина… Замерзла, наверное, совсем. Долго ждешь? Почему ты ушла раньше? – Забросал меня вопросами Григорий, так как это был именно он.
– Мне стало в суде нехорошо из-за жары и духоты, скорее всего, и я ушла. А теперь скажи, чем все закончилось?
– В общей сложности ему дали двадцать лет. Конечно, этим Виктора не вернешь… Но хотя бы правосудие свершилось и преступник наказан… Но не будем больше об этом… Все закончилось, теперь мы будем с тобой вместе… Ты просто не представляешь, как долго я этого ждал!
– Можешь мне поверить – я не меньше!
Теперь послушай меня, Эллина. Я хочу тебе кое-что сказать. Я не слишком силен в ораторском искусстве, а притом у меня нет в этом ни малейшего опыта, поэтому извини меня заранее за несуразность… – Начал он, сбиваясь, а затем неожиданно встав передо мной на одно колено прямо на снег, сильно волнуясь продолжил:
– Эллина! Моя дорогая Эллина… Я отдаю тебе свое сердце, а взамен прошу твоей руки. Выходи за меня замуж! Если ты скажешь «да», то ты увидишь перед собой самого счастливого человека на Земле… Нет, пожалуй, даже во всей Вселенной…
Эли слова… Эти драгоценные, долгожданные слова! Еще пару месяцев назад я даже не могла мечтать, что когда-нибудь их услышу. А теперь они ласкали мой слух, как самая прекрасная музыка на свете.
– Да! Да! Да! – Прошептала я. – Я стану твоей женой… Твоей женой… – Еще раз повторила я, словно стараясь поверить в сказанное… – Вставай же, Гриша, а то у тебя колени будут совсем мокрые! – Засмеялась я, увидев, что мой будущий муж все еще с обожанием взирает на меня снизу вверх.
– Мокрые колени! Какой пустяк для человека, плавающего в океане счастья! – Весело ответил Григорий, поднимаясь и отряхивая снег. – Пойдем праздновать?
– Пойдем! – Согласилась я.
– Слушай, Эллина! Вдруг встревожено обратился ко мне Гриша. – А тебе, в самом деле, уже лучше? Может тебе стоит показаться врачу?
– Теперь я чувствую себя прекрасно… А к врачу я уже ходила.
– Надеюсь, ничего серьезного? – Еще сильнее заволновался мой суженный.
– Даже не знаю, как сказать… Вообще серьезно…
– Эллина… Мы найдем самых лучших врачей, и они помогут тебе, мы обязательно тебя вылечим!
– Но…
– Эллиночка! Я думаю, тебя стоит немедленно поместить в больницу, полностью обследовать…
– Гриша! В больницу мне еще рано, минимум через семь месяцев и вообще не в больницу, а в роддом… – Григорий замер посреди улицы и широко открытыми глазами уставился на меня.
– Гришенька, я понимаю, что в это трудно поверить, мы были с тобой только один раз, – залепетала я, чувствуя, что счастье может вот-вот упорхнуть, подобно перелетной птице. – И я…. Я не знаю, как это могло случиться… А потом ты можешь подумать, что я была дома, с Михаилом и… И… Но это… Это… – Я замолчала, почувствовал, что сейчас разрыдаюсь. Григорий вдруг издал что-то среднее между трубным гласом слона и воплем гиены, схватил меня на руки и закружил прямо посреди улицы, пугая ни в чем не повинных прохожих.
– Эллинка! Глупенькая! Зачем ты оправдываешься! Я тебе верю. Это чудо! Теперь я просто уверен, что чудеса бродят среди нас! Нет, право я сейчас просто лопну от счастья. Я чувствую, как оно меня переполняет! Гришенька! Пожалуйста, только не лопни, а то, что я скажу нашему малютке?
– Да, пожалуй, надо выпустить лишние пары счастья и прийти в норму. Вот… Кажется, я спокоен… Хотя нет, так и хочется скакать! Представляешь, как будет выглядеть тридцатилетний дядька, скачущий подобно пятилетнему мальчишке!
– О! Это будет уморительно! – Рассмеялась я.
– Эллина, а почему ты мне раньше не сказала? – Спросил Григорий, снова посерьезнев.
– Я сама узнала только две недели назад, а потом никак не представлялось случая. На работе к тебе постоянно кто-то приходил. Иногда мне просто хотелось покусать этих надоедливых посетителей! Я уже хотела скинуть тебе SMS-ку, но подумала, что о таких важных вещах лучше сообщать лично. – Мы шли молча, обнявшись, словно влюбленные школьники. Григорий первый нарушил молчание:
– Теперь-то мы точно закатим пир горой!
– Где будем отмечать?
– Тебе выбирать.
– Нет. Я предоставляю выбор тебе.
– Можем пойти в ресторан... А вообще я бы хотел, чтобы мы отпраздновали у мамы. Я давно хотел познакомить тебя с ней. Но если ты против…
– Конечно же, нет! Я безумно хочу с ней познакомиться. Я пару раз встречала ее в офисе и мне она показалась очень интересным человеком… Только я боюсь…
– Чего? Моя мама не нильский крокодил и не проглотит тебя. Уж поверь мне! – Рассмеялся Григорий.
– А вдруг я ей не понравлюсь?
– Глу-пос-ти! – Возмутился Гриша. – Мамочке понравилась бы даже кикимора болотная! А ты – настоящая сказочная принцесса! Так что она просто взлетит от радости, когда узнает, что я на тебе женюсь.
– Ей что абсолютно все равно, кто станет твоей женой? – Удивилась я.
– Нет, конечно… Но у мамочки свои причуды. Она почему-то решила, что может устраивать свою личную жизнь лишь после того, как пристроит младшенького оболтуса, меня то бишь. А ей уже самой давным-давно не терпится выскочить замуж. Так что она тебя примет с распростертыми объятиями.
– Ладно, верю тебе на слово, но я все равно волнуюсь.
– Ничего, я ведь с тобой!
– Если я вдруг окончательно струшу, и буду молчать как рыба – спасай положение. – Попросила я.
– Конечно, буду развлекать Вас пошлыми анекдотами.
– Ты их знаешь? – удивилась я.
– К сожалению, не знаю не только пошлых, но вообще никаких. – Сокрушенно признался Гриша. – Но ничего, что-нибудь придумаю. Я тебе это обещаю.
Мы дошли до машины, и мой кавалер помог мне сесть и застегнуть ремни безопасности.
– Это обязательно? – Плаксиво спросила я, когда Григорий застегнул ремень. – Я чувствую себя, как собака на привязи.
– Не хнычь. В твоем положении мы не можем рисковать!
– Слушай Гриш! – Переключилась я на другое. – Может, не будем сейчас говорить твоей маме о прибавлении?
– Пожалуй, ты права. Не скажем, а то чего доброго лопнет от переизбытка чувств. Я-то знаю, что это такое, сегодня испытал. Сообщим ей после свадьбы. Кстати, предлагаю с этим не затягивать. Как ты смотришь на то, чтобы к следующей среде уже быть мужем и женой?
– По-моему это было бы великолепно! Но есть ли в ЗаГСе еще свободные места?
– Не волнуйся! Всегда можно договориться. Значит, завтра пойдем подавать заявление! – Радостно закончил Григорий.
Мы заехали в магазин, накупили разных вкусностей, чтобы можно было достойно отметить радостное событие, и отправились к Гришиной маме, которую он предупредил за десять минут до нашего прибытия.
– Ха-ха! Мамуля, наверное, сгорает от любопытства, что за событие мы едем к ней отмечать! – Хихикнул Григорий. – Кстати, у нее в гостях ее будущий супруг. – Вот будет забавно, если они тоже объявят о своей женитьбе! Ага! Вот мы и приехали! – Радостно сказал Григорий, останавливаясь около красивого трехэтажного дома. Поднявшись на второй этаж, мы остановились перед железной дверью, обитой деревянными реечками. Гриша позвонил, и дверь почти мгновенно распахнулась. На пороге стояла невысокая изящная женщина в легком лиловом платье. На вид ей было не более сорока лет, но я-то знала, что ей около шестидесяти, потому что это и была моя будущая свекров. Когда ее взгляд остановился на мне, она на мгновение замерла, а потом воскликнула:
– Эллиночка! Вот так сюрприз! Я ужасно рада Вас видеть! Да проходите же, не стойте на пороге! – Мы зашли, разделись, вымыли руки, познакомились с Модестом Александровичем – представительным седовласым мужчиной, похожим на профессора, который смущенно пожал нам руки. Мы все четверо принялись расставлять угощение на стол, весело толкаясь и смеясь от избытка счастья. Когда все, наконец, было готово, Григорий налил в стаканы виноградный сок (ни вино, ни шампанское она не купил, чтобы мне не было обидно) и торжественно произнес:
– Я хочу сказать Вам одну новость. Мы с Эллиной решили через неделю пожениться.
– Гришуня! Эллиночка! Я так счастлива! Это же просто потрясающе! – Воскликнула Гришина мамуля, целуя то меня, то сына.
– Я тоже поздравляю Вас молодежь! – Искренне поздравил нас Модест Александрович. – И… Я, пользуясь, случаем хотел бы… Инна Павловна, не согласились бы Вы стать моей женой? – Немного жалобно попросил он, видимо, уже не в первый раз повторяя свою просьбу и не очень-то веря в положительный ответ.
– Да! Я согласна!– Радостно пропела Инна Павловна и помолодела еще лет на десять. Я уже даже начала опасаться, а не выгляжу ли я старше своей свекрови? Модест Александрович явно не надеялся на удачу и от удивления открыл рот. Захлопнув его, мужчина исполнил что-то вроде лезгинки, громко гикнул и подлетел к Инне Павловне. Он обнял и поцеловал ее так страстно, что мы с Григорием в смущении отвернулись.
– Гм… Прошу прощения за свое поведение. – Извинился Модест Александрович. – Но я так безмерно рад, что это получилось как-то само собой. Мы великодушно его простили и заверили, что сами недавно пережили нечто подобное.
– И когда Вы собираетесь пожениться? – Спросил Григорий. Модест Александрович взглянул на Инну Павловну и сказал, что, как можно скорее.
– А пойдемте завтра с нами подавать заявление? – Предложил Гриша.
– Это было бы здорово! – Поддержала я его. – Можно объединить сражу две свадьбы. Если Вы, конечно, не против.
– Мы-то всеми руками «за»! – Сказала Гришина мама. – Только захотите ли Вы праздновать со стариками?
– Эллина! – Обратился ко мне мой будущий муж. – Ты видишь здесь хоть одного старика?
– Ни одного! – Честно заявила я. – Давайте с нами, так будет веселее!
– Тогда решено! Завтра все вместе отправляемся в Дворец бракосочетания! – Объявил Модест Александрович. – А теперь я хочу предложить тост. – Продолжил он, поднимая бокал с темно-красным виноградным соком:
– Давайте выпьем за прекрасных дам, за счастье и любовь!
