Текст книги "Меня любил Ромео (СИ)"

Автор книги: Эль Вайра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 31. Тибальт

На пуховой постели перед уютным огнем, в маленьком домике, мое тело лежит спокойно. А я парю над ним, наблюдая с воздуха. Мой дух – часть самого утра. Значит, я не совсем умер. Я существую в состоянии где-то между. Ни здесь, ни там. Ни жизнь, ни смерть. Это пугающе и странно, но всё же приятно и заслуживает изучения.

Целительница совершает безмолвное бдение рядом с моим телом. То и дело подходит, не выпуская банку с мазью из морщинистых рук. Я сразу почувствовал ее добро, и даже пытался ухватить ее за ладонь, но ни один палец меня не послушался. Никакого движения не происходит.

А когда она наносит густую мазь на рану на моей груди, я ничего не чувствую. Ни прикосновений Джузеппы, ни запаха мази, ни абсолютно ничего. Думаю, мне будет не хватать ощущений, если мое состояние продлится долго.

Окно. Оно открыто. Маленькая щелка, но моему духу, вероятно хватит и этого? Я переношу себя к окну и толкаю наружу, а там…

Там сад и восход. Я смешиваюсь с утренним жаром грядущего дня, наблюдая за солнечным пятном абрикосового цвета. О, цвет рассвета был бы идеален для летнего камзола! Да только какая мне теперь польза от одежды? Я больше утро, чем человек.

И, если честно, я не совсем понимаю, что мне делать. Чего ждут от меня здесь, на ветру, в ярком свете, везде?

Вдалеке видны галечные проселочные дорожки и неотесанные заборы, защищающие хижины и сады. Овцы бегут на пастбища. Ручей блестит. Прелестная картина, нужно признать. Но я всё-таки еще сохранил остатки себя, и меня больше влечет к городу, чем к сельской местности.

Поэтому через минуту (или мгновение?) я парю над шпилем Собора святого Петра, а потом отправляюсь к дому Капулетти. Окно Джульетты, моей милой сестрицы, открыто. Я заглядываю в него, ожидая увидеть ее нежный сон…

А вместо этого оказываюсь в аду! Дьявол, она лежит с Ромео!

Она вообще не должна ни с кем лежать, но если уж так захотелось, кого черта из всех холостяков Вероны она выбрала его?! Ромео, из-за драки с которым я такой, какой есть сейчас!

Если бы я мог кричать, клянусь, я бы поднял всех на уши. Вызвал бы сюда дядю и всю городскую стражу, что поймать злодея. А Джульетта… О, на это невозможно смотреть. Она его целует и шепчет:

– Любимый.

Любимый? Да, она называет его любимым! Черт, что может знать о любви четырнадцатилетняя девчонка? И когда, во имя всех святых, началось это извращение? До того, как мы с Ромео подрались или после? На празднике? (Святые небеса, с маскарада и правда только одна ночь прошла?). Они познакомились там или тайно встречались месяцами?

Если бы можно было испустить дух второй раз, я бы непременно сделал это сейчас. От шока!

Я опускаюсь на уступ возле гардероба кузины и с отвращением наблюдаю, как эти двое говорят о соловьях и жаворонках и глубоко целуются. Джульетта похожа на очаровательного чертенка – ее темные волосы взлохмачены после... О Боже, я не хочу об этом думать. Нет, я не стану об этом думать.

Слава богу, она хотя бы в простынях и ночной рубашке.

Когда удивление во мне затихает, я ожидаю, что на смену ему придет жгучая ярость, но… ничего такого нет. Чем дольше я смотрю на эту картину, на счастливое лицо Джули, тем больше меня переполняет что-то вроде сочувствия. И прощения.

Я прощаю Джульетту, конечно, а не Ромео. Щенок Монтекки как был подлецом прошлым утром, так им и остался, но совершенно ясно, что он ее муж если не по закону, то по делу и желанию. Что ж, пусть так. Вряд ли ей нужно моё эфирное благословение, но она его получила.

В комнате раздается стук, и слышен голос кормилицы.

– Госпожа…

Ромео вскакивает с кровати, наспех одевает и спешно уходит на балкон, чтобы сбежать через фруктовый сад. Джульетта остается одна. Выглядит несчастной и напуганной. Как только она пускает слезу, в спальню врывается моя грозная тетушка.

– Джульетта, что с тобой? Всё еще оплакиваешь брата? Оставь это, слезы не поднимут его из могилы.

– Как я могу не оплакивать милого друга?

Ха! Чертовка делает вид, что плачет обо мне!

Они говорят о моей смерти. Мне странно и больно всё это слышать. Есть ли способ как-то дать им понять, что я здесь? Но нет, я беззвучен и бесплотен. И всё-таки я тронут тем, до какой степени тетя желает отомстить за меня.

Джульетта продолжает искусно играть словами. Говорит матери, что ее сердце «трепещет при звуке имени Ромео» и что она хотела бы излить на него всю силу своей любви ко мне. Умная девочка! Если бы я мог смеяться, то расхохотался бы, ей-богу. То, что звучит как жажда мести, на самом деле скрывает привязанность к нему.

Но сообразительность не защитит Джульетту от новостей, с которыми пришла ее мать.

– Утри слезы, – говорит синьора Капулетти. – У тебя есть повод для радости – в четверг поутру граф Парис введет тебя в храм Святого Петра и сделает своей женой.

Это выводит Джульетту из себя, и ее глаза зажигаются яростью.

– Что за спешка? Почему я должна венчаться с тем, кто меня даже и не просил об этом?

Эм… Парис даже не удосужился как следует попросить ее руки? Неудивительно, что она находит это оскорбительным. Моя красавица-кузина заслуживает адекватного ухаживания. Что случилось с моим дядей, раз с такой поспешностью стремиться сбагрить единственную дочь этому унылому графку?

– Я бы лучше пошла замуж за ненавистного Ромео, чем за Париса, – шипит Джульетта. – Вот уж и вправду была бы радость!

Этими словами она будто бы призывает отца, который влетает в комнату и подтверждает решение выдать Джули замуж. Привыкший к скромной и уступчивой дочери, он разъярен, когда Джульетта отвергает его желание.

Эта перемена ошеломляет и меня, по правде говоря. Но если мне скорее приятно видеть, как кузина показывает коготки, то мой дядя… Он называет ее недостойной!

Я никогда не видел его таким злым. Его гнев распален до предела, и он бросается в дочь оскорблениями.

– Дура! Беспутная бледная немочь!

Даже синьора Капулетти удивлена таким напором мужа. Джульетта плачет и пытается вставить слово, но дядя орет и брызжет слюной ей в лицо:

– Непокорная тварь! В четверг ты приползешь в церковь, а пока не смей даже лица на меня поднимать!

Он замахивается, и я пугаюсь, что сейчас он ее ударит. Как такое возможно?! Я швыряю свое парообразное существо между ними, забывая, что это бесполезно. Я ведь просто воздух.

Но, благо, дядя не доходит до греха в своем безумии и останавливает руку у щеки Джульетты. Она падает на колени, но Капулетти игнорирует ее мольбу. Мимоходом достается и кормилиц, которая робко пытается защитить свою юную госпожу.

– Не выйдешь замуж? – продолжает дядя. – Прекрасно! Пасись, где хочешь, только вон из моего дома! Хоть под забором подохни, я тебе и ломаной монеты не подам!

Я в ужасе от того, что он несет. Неужели нельзя было найти другой способ заставить дочь следовать своей воле? Да и вообще, почему просто не дать ей время? Парис богат, конечно, но и дядя не бедствует, насколько мне известно.

О, если бы я только мог что-то сделать, а не просто наблюдать.

Джульетта, все еще стоящая на коленях, теперь съеживается на полу, содрогаясь от беззвучных рыданий. Синьор Капулетти вылетает из комнаты, а кузина молит свою мать о помощи.

– Отсрочь хотя бы на месяц, на неделю…

– Не говори со мной, – ледяным тоном отвечает она. – Ты мне не дочь.

Джули остается наедине с Анжеликой и моим духом.

– Как это предотвратить? – шепчет она. – Скажи, что мне делать?

И тогда кормилица советует ей… Выйти за Париса? Да они издеваются!

– Он славный кавалер, – кудахчет Анжелика. – С ним вам будет больше счастья, чем с Ромео… Этот Монтекки – кухонная тряпка по сравнению с графом!

Возможно, кормилица хотела как лучше, но, клянусь, я могу услышать, как сердце Джульетты трещит и разбивается в дребезги от этого предательства. Когда она смотрит на Анжелику, в ее взгляде появляется какая-то холодная, невиданная ранее решимость.

Страшный взгляд. И пугающе спокойный тон.

– Что ж, ты меня прекрасно утешила, – говорит Джульетта.

Кормилица будто бы не замечает ядовитого сарказма в ее словах. Она облегченно выдыхает и улыбается, полагая, что моя кузина смирилась со своей судьбой. Но я вижу, что за этим спокойным выражением лица назревает что-то, вызывающее лихорадочный блеск в глазах Джули. Весь ее образ противоречит этому внезапному согласию.

– Ступай и скажи матушке, что я пошла к духовнику покаяться в том, что так сильно рассердила отца.

Кивнув, Анжелика спешит исполнить поручение, а Джульетта шепчет ей вслед.

– Ступай-ступай, проклятая старуха. Нарушить верность моему супруга? Ага, сейчас.

Жуткая ухмылка проступает на ее губах. Будь я в своем теле, по моей спине побежали бы мурашки от выражения ее лица. Кровь бы точно похолодела.

Что она задумала?

Глава 32

Я просунулась далеко за полдень и планировала ближе к вечеру пойти навестить Тибальта и задать нужные вопросы Джузеппе, но ко мне приходит Пьетро. Он с посланием от Джульетты. Она срочно просит меня зайти к ней.

– Дело чрезвычайной важности, госпожа, – скалится слуга.

Я подчиняюсь и направляюсь к Джули, ожидая найти ее разбитой. Ее дела и правда ужасны – почти умерший двоюродный брат и беглый полузнакомый муж, который считается убийцей. А ведь всего пару дней назад главной проблемой Джульетты были туфли, которые не подходят к любимому платью.

В коридорах, через которые я пробираюсь, царит суматоха. Слуги бегают туда-сюда, подгоняемые грозными возгласами синьора Капулетти. Он проносится мимо, не замечая меня, и размахивает листом бумаги.

– Проследите, чтобы чертов Пласентио тоже был в списке гостей! – кричит он.

Список гостей? Еще один праздник? Мне вдруг становится противно. Семья только вчера оплакивала Тибальта, а сегодня про его «смерть» будто бы все забыли. Если он каким-то чудом поправится, то будет неприятно удивлен.

Я добираюсь до комнат Джульетты и вижу, что дверь в них приоткрыта.

– Джули?

Она подпрыгивает, когда я вхожу, и быстро прячет что-то за спиной.

Я усмехаюсь.

– Это всего лишь я.

– Извини, я боялась, что это мама или Анжелика. Они ушли пару минут назад и велели мне поспать. Ха! Будто я способна на сон теперь.

Она бросается к кровати и прячет под подушкой какую-то мелочь, которую до этого сжимала в руке. Я отмечаю, что ее глаза опухли от слез. Бедный ребенок…

– Ох, Роз, я так рада, что ты пришла, – выдыхает она. – Мои дела так плохи!

– Да, вчерашние события…

– Я не об этом! Ты не заметила сборы в доме?

Я киваю.

– Да, заметила. Кажется, синьор планирует еще один банкет…

Джульетта нервно смеется и качает головой.

– Никакого банкета, они готовятся к моей свадьбе.

– Свадьбе? – хмурюсь я. – Боже мой, с кем еще?

– С Парисом.

Мои глаза округляются, а Джули переходит на шепот. Ее голос дрожит, а глаза блестят от слез.

– Сначала назначили на четверг, но отец был встревожен моим возражением и теперь хочет устроить всё завтра.

Я тянусь к ней с объятиями.

– Ох, Джульетта, это так ужасно! Я тебе сочувствую, но…

– Ты и половины себе представить не можешь из того, что здесь произошло утром. Вещи, которые мне говорил отец, то, как он меня обзывал… Он сказал, что выгонит меня из дома, если я не соглашусь на свадьбу!

Она морщится и прерывается на всхлип. Но потом ее будто озаряет какая-то идея, и она приподнимает подушку, жестом приглашая меня взглянуть на свой секрет.

– Смотри, что у меня есть, Роз!

Там лежит небольшой флакон.

– Что это?

– Свадебный подарок, если угодно. От брата Лоренцо, духовника Ромео.

Я ничего не понимаю.

– Это что, духи?

– Лучше, кузина, гораздо лучше! Это яд…

– Джульетта!

Мое сердце начинает колотиться, как бешеное. Неужели всё настолько быстро произойдет? Невозможно!

– Ладно, это не совсем яд, – улыбается Джульетта. – Да не переживай ты так, Роз! На самом деле это чудесное средство – я его выпью и буду казаться мертвой, но взаправду не умру.

Я немного успокаиваюсь. У Джузеппы на полках я уже видела напиток с таким свойством. Она говорила, что получила рецепт от дворянки из Дании, которая использовала это средство, чтобы сымитировать собственную смерть. Как же ее там звали? А, неважно.

– Джули, это всё равно слишком рискованно, – я качаю головой. – Если что-то пойдет не так…

– Это всё, что у меня есть.

Я обнимаю ее, и мы садимся на кровать. Джульетта рассказывает мне обо всем, что произошло утром. Сказать, что я в шоке – не сказать ничего. Может, от синьоры Капулетти и можно было ожидать такой жестокости, но от синьора? Что на него нашло?

– В общем, – выдыхает Джульетта. – Я собираюсь избежать этого брака любой ценой. Если отец не согласен дать мне отсрочку, то я выпью этот полу-яд. А если… – она делает паузу, опуская глаза и сжимая руки. – Если ничего не получится, я найду избавление на острие кинжала.

Мое сердце пропускает удар.

– Не говори так!

Она бросает на меня взгляд, полный отчаяния и горького веселья.

– А что ты предлагаешь? Выйти за Париса?

– Да что угодно, Джули! Буквально что угодно лучше, чем самоубийство!

Я беру ее подбородок, легонько встряхивая, и заставляю смотреть мне в глаза.

– Всё бросить и уйти из жизни – самый трусливый поступок, на который способен человек!

– Ой, правда? – в ее лице проступает вызов. – Я не властна над собственной жизнью, Роз! Отец решает, за кого мне выходить замуж и когда. За меня всё и всегда решают! Но своей смертью я могу распоряжаться сама!

Я отпихиваю ее. Она просто не понимает, что несет! Впервые в жизни что-то идет не так, как она хочет, и она уже готова броситься на нож.

– Я верю, что милый Ромео… – начинает Джульетта, и ярость окончательно охватывает меня, как лесной пожар.

Я не могу себе помочь. Заношу руку и отвешиваю ей звонкую пощечину. Она хочет умереть из-за Ромео! Из-за мальчишки, который меняет свои привязанности со скоростью света! Да Мантуе он даже не вспомнит, как ее зовут!

Сила удара отворачивает лицо Джульетты от меня. На мгновение подбородок замирает на ее плече, а потом она медленно поднимает голову. Ее щека покраснела от моей руки.

– Приди в себя, Джульетта, – холодно говорю я. – И не жди моих извинений, потому что их не будет.

Когда она отвечает, голос у нее ровный. Странно спокойный, будто она меня не слышит.

– Я выпью яд сегодня вечером. Когда наступит день моей свадьбы, меня будут считать мертвой. Кто знает, будут ли родители горевать? Может, они даже будут рады избавиться от непослушной девицы вроде меня. Их скорее огорчит, что я не рожу дому Капулетти наследника и что свадебный пир не состоится.

Я открываю рот, но она продолжает, не давая мне вставить слова.

– Брат Лоренцо отправит гонца к Ромео. Он приедет, когда я буду на грани пробуждения, а потом мы вместе отправимся в Мантую и будем там счастливо жить, как муж и жена.

– А если он не успеет, что тогда? Проснешься и выйдешь за Париса?

О, я знаю, что этот засранец всё успеет. Но мне нужно как-то расстроить ее план, зародить сомнение. Увы, мое замечание не срабатывает.

– Я ни за что не выйду за Париса. Никогда.

С этими словами она тянется к другой подушке и достает из-под нее кинжал.

– Можешь дать мне еще одну пощечину, если хочешь, – говорит она всё тем же ровным тоном. – Но если мне придется выбирать между свадьбой с Парисом и настоящей смертью, я доверюсь этому клинку. Это всё, что я в силах сделать.

Я морщусь и выхватываю ее оружие.

– Есть и другие кинжалы, – шепчет она.

Я сердито смотрю на нее.

– Несколько дней назад ты боялась носить с собой лезвие и рвала цветы руками.

– Я с тех пор постарела на целую жизнь.

– Ничерта ты не постарела, Джульетта! Ведешь ты себя совсем как ребенок. Ты впервые влюбилась, только и всего! Думаешь, до тебя ни у кого таких проблем не было?

Она закатывает глаза.

– Какой толк тебе умирать, если ты хочешьжитьсо своим чертовым Ромео? – продолжаю я. – Иди к отцу и скажи, что ты не можешь выйти замуж, потому что ты уже обвенчалась с другим. Хотя бы попробуй побороться!

– Отец выгонит меня, я же тебе говорила.

– Ну так и что? Ты же и так хочешь сбежать, разве нет? Пусть Ромео вернется и вместо того, чтобы тайно выводить свою жену из склепа заберет ее у входной двери.

Джульетта смотрит в пол.

– Мой план гораздо проще.

– Именно, – киваю я. – Вот поэтому он мне и не нравится. И если ты выпьешь этот яд, вы с Ромео оба…

Я осекаюсь на полуслове, озаренная внезапной мыслью. Да, если она выпьет эту датскую дрянь, они оба умрут. А что, если нет?

Как ужаленная, я кидаюсь к подушке, где лежит флакон. Джульетта бросается на меня.

– Розалина, не смей!

О, я посмею, еще как. Она пытается меня отпихнуть, но флакон уже в моей руке. Я подскакиваю с кровати, готовая нестись к двери, но Джульетта виснет у меня на руке и с гневным рыком вонзает ногти в мою ладонь.

– Ай! Что ты вытворяешь? – шиплю я.

Он боли и борьбы мои пальцы разжимаются, и флакон… О, Слава богу! Он падает на пол, разлетаясь на осколки и высвобождая содержимое. Напиток растекается по ковру темной лужицей.

– Отлично, – торжествующе шепчу я.

Делаю шаг к двери, но вспоминаю про кинжал, который лежит на кровати. Я быстро хватаю его и молюсь, чтобы мы случайно не поранились в ходе новой борьбы, но Джульетта больше не сопротивляется. Она невидящим взглядом смотрит на то, что осталось от яда.

Ничего, пусть погрустит и придет, наконец, в себя.

С чувством выполненного долга и кинжалом в руке, я покидаю ее комнату, оглушительно хлопнув дверью.

Глава 33. Тибальт

Одним из преимуществ этой почти-смерти является то, что я могу быть везде и видеть всё. Недостаток, конечно, в том, что я никак не могу повлиять на то, что вижу. И всё-таки я был рад увидеть Розалину.

Я остался призраком в комнате Джульетты и наблюдал за ней с тех пор, как она вернулась из кельи монаха. Ее отвратительный рассказ про зелья и кинжалы отдавался болью во всем моем существе, как и пощечина, которую ей была вынуждена дать Розалина.

Не то чтобы я ее в этом виню, конечно. Джули и правда пора взять себя в руки. И всё же меня не покидала мысль, что теперь Джульетта чувствует себя покинутой всеми, даже своей любимой кузиной. Осталось только молиться, что однажды она всё поймет и скажет Розалине спасибо.

Я почувствовал облегчение, когда флакон с ядом разбился. И когда вторая моя сестрица забрала кинжал. Но то, что я увидел потом… Роз уже ушла и не могла этого знать. Не видела, как Джульетта простояла несколько бесконечных минут, тупо глядя на ядовитое пятно на полу, а потом выбежала из комнаты, только чтобы вернуться примерно через четверть часа.

Вернуться с новым пузырьком в руке. Мне захотелось взывать от беспомощности – моей и Розалины.

Теперь закатные лучи освещают комнаты Джульетты, пока она сама мечется по спальне и приговаривает:

– Есть и другие кинжалы. Есть и другие, не хуже.

Она нырнула в свой гардероб и действительно достала из тьмы парчи и шелка еще один клинок.

– Не хуже, а даже лучше, – шепчет она. – Этот гораздо короче, и его проще спрятать.

Она прячет кинжал в своих одеждах, совершенно забыв о том, что к фальшивым похоронам ее наверняка переоденут.

Я смотрю, как Джульетта, предварительно помолившись, откупоривает флакон, словно выпуская наружу демонов. Если брат Лоренцо сказал правду, до уже на рассвете кузину отнесут в гробницу Капулетти. Остается только надеяться, что всё и правда пройдет по плану.

Обрученная с Монтекки или самым дьяволом, главное, чтобы она осталась жива.

– Интересно, каков он на вкус? – вслух усмехается Джульетта. – А если проснусь раньше, чем придет Ромео, то хоть свижусь с призраком Тибальта.

Я вздрагиваю. Возможно ли, что она меня чувствует?

– Жди, брат! Ромео – пью за тебя!

И вот она пьет свое сонное зелье, не зная, можно ли ему доверять.

Может, Джульетта и считает себя смелой, раз таким образом искушает судьбу, но я и тут согласен с Розалиной. По мне это тоже скорее трусость. И со стороны Джульетты, и со стороны Ромео, который, поджав хвост, бежал в Мантую один, без нее. Если они так любят друг друга, почему бы им сразу не уехать вместе? Или, как предложила Роз, пойти к старейшинам домов и прямо сказать о своей любви?

Джульетта лежит на кровати. Прекрасная и полумертвая. Я наблюдаю за ее волшебным сном всю ночь и, как могу, молюсь за ее безопасность.

На рассвете в комнату стучит кормилица, но ответа не следует. Тогда Анжелика заходит сама и видит ужасную сцену. Лицо Джули стало серым, как зимний закат, а платье, которое она должна была надеть на свадьбу, висит на крючке рядом с кроватью.

– Госпожа! – плачет Анжелика. – Помогите, помогите кто-нибудь. Моя госпожа мертва!

Ее сотрясают рыдания. На крик сбегаются другие слуги, а потом приходит и мать Джульетты. Увидев хорошенький «труп» своей дочери, она падает на колени у кровати и плачет:

– Девочка моя! Моя жизнь!

Она тянется руками к ее лицу и сжимает ей щеки.

– Посмотри на меня, Джульетта! Проснись, милая, или я умру с тобой!

Ее причитания превращаются в пронзительный вой. Врывается синьор Капулетти, и они с женой рыдают вдвоем. Господь свидетель, как же я жажду сейчас обрети свой голос! Напомнить этим двоим, что не далее, чем вчера они отрекались от нее и грозили оставить умирать под забором. Что ж, теперь Джульетта покинет ваш дом, не так ли?

Они любили ее лишь тогда, когда она подчинялась приказам. И я бы проклял их обоих к чертям, но когда я вижу, как они ползают на коленях перед своим единственным и мертвым ребенком, я понимаю, что они и так уже в аду.