Текст книги "Стреломант. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Итак, мы закончили? – милым голосом пропела Ника, обращаясь к Ратко. – Если да, то мы, пожалуй, пойдем. А вы уж будьте так добры, исполните даное вами обещание, и компенсируйте весь тот бардак, что здесь устроили. Ах да, и счет за наш ужин, который вы испортили, оплатите, будь так добры. Благодарю за понимание.

Это стоит понимать, как знак, что все закончилось?

Определенно.

Я поднялся из-за стола и заметил, как тут же снова напряглись все пятеро Ратко. У одного из них даже дернулись было руки, но он сдержал себя и не поднял их.

Мы с Никой прошли мимо них, вышли в лобби, дождались лифта, буквально чувствуя, как Ратко сверлят наши спины взглядами, и вошли в приехавшую кабинку.

– Ублюдки. – выдохнула Ника, тут же расслабляясь и как-то опадая, словно все это время держалась на одной лишь силе воли. – Что за ублюдки…

Я пожал плечами, потому что сказать мне было нечего – я понятия не имел, что это за ублюдки. Вернее, я не имел понятия, что это конкретно за ублюдки. То, что это ублюдки, которые пришли за моей головой, это и так понятно.

– Знаешь, дорогой. – томно произнесла Ника. – Ты, конечно, классный. И ты мне очень нравишься. Но с каждым часом я узнаю о тебе все больше нового, и с каждым часом полученная информация заставляет меня все больше и больше напрягаться. Расскажи, пожалуйста, что такого ты умудрился натворить, что за тобой своими собственными ногами явился, – да что там явился, почти готов был нарушить Кодекс, – сам Себастьян Ратко?!

Глава 16

Так вот значит ты какой… Папаша…

– А почему ты говоришь о нем «сам»? Он что, какая-то важная шишка?

– А, так ты не в курсе? – усмехнулась Ника. – Он не то чтобы прямо шишка… Но достаточно известная личность. Пятый внук Корнелия Ратко, нынешнего патриарха клана Ратко. Склочная личность, жуткий бабник и невероятный задира. Некоторые его считают еще и не сильно умным, но он скорее… Несдержанный.

Ох, ну если Кровавая кого-то называет несдержанным, это прямо емкая характеристика!

– При этом бизнесмен он отменный, именно благодаря его действиям клан Ратко так сильно возвысился в денежном отношении, практически монополизировав весь рынок использования транспортных порталов и всего, что с ними связано. – продолжала Ника, пока лифт поднимался на седьмой этаж. – Из-за этого он часто в разъездах, командировках и из-за этого постоянно попадает в различные громкие и неприятные истории. То очередная любовница закатит ему скандал в дорогой гостинице, разбирая номер на атомы, то он сам столкнется с кем-то плечами и, как простой человек, полезет драться на кулаках, то еще что-то произойдет… В общем, скандальная личность. Шрам на глазу видел? Вот глаза у него тоже нет, однажды нелегкая жизнь все же довела его до дуэли, на которой аэромант лишил его глаза и чуть не лишил жизни.

– А почему не лишил? Пожалел?

– Нет, Себастьян его убил. Почти умер сам, выбрав всю прану, но убил. – Ника безразлично пожала плечами. – В итоге был так плох, что глаз спасти так и не удалось. Зато с тех пор он больше ни в одной дуэли замечен не был. Хотя, между нами, это вообще-то норма – когда реадизайнеры не пытаются друг друга убить.

Лифт доехал до этажа и открыл двери.

– А простого человека реадизайнер стало быть убить может? – спросил я на пути к номеру.

– Может. И не простого может. Любого может. Правда тогда его занесут в черный список, и вход в любой город ему будет закрыт. Как только он пересечет городскую границу, Арбитры об этом узнают, и удалят его из реальности. – ответила Ника, отпирая дверь.

– И он пошел на это?!

– Он не собирался нас убивать. Если бы они хотели, тебе бы первым же клинком голову снесло. Ты вообще представляешь, с какой скоростью они летают? Подсказываю – с такой, какую захочет сам спатомант. Так что Себастьян не хотел тебя убивать, он скорее хотел тебя похитить. А клинками кидался, чтобы сразу прояснить ситуацию – мол, батя в здании. Говорю же – несдержанный.

Мы зашли в номер, Ника прошла к кровати, обогнула ее и сняла трубку телефона, стоящего на тумбочке. Подождала несколько секунд, и сказала:

– Это Ника Висла. Продублируйте наш ужин из ресторана в номер. Да, со счета. Ждем.

Положив трубку, она посмотрела на меня:

– Я так и не поела нормально. Ты вроде тоже. Так что пока несут ужин, давай-ка ты все же расскажешь, чем ты умудрился насолить Ратко?

Я вздохнул и сел на кровать:

– А вот те четверо, что с ним были – это кто?

– Скорее всего, его сыновья. – Ника пожала плечами. – Понятия не имею, но похоже на то. Говорят, они вечно вместе. За глаза их даже некоторые называют «пятератко».

– Ну вот считай, что я пятый сын. – вздохнул я.

Ника выпучила глаза, глупо улыбнулась и мягко опустилась на кровать рядом:

– Да ла-а-адно!.. Ты же сейчас не шутишь, нет?

– Насколько я знаю – нет. – я пожал плечами. – Пойми, меня самого всего два дня как огрошили этой новостью. Мама перед смертью попросила пройти ритуал инициации, а когда результат оказался положительным – рассказала, что моим отцом был Себастьян Ратко. А еще сказала, что он теперь будет пытаться меня убить, и велела уезжать из города, чтобы поступить в академию.

– А твоя мама умная женщина была. – Ника покачала головой. – Очень умная.

– «Была»?

– Ах да, ты же не в курсе. Я когда наводила справки о тебе, о родственниках тоже пыталась узнать. Твоя мама умерла в тот день, когда на поезд напали. Ей сообщили о нападении, и у нее не выдержало сердце.

Мда… Наверное, мне стоило бы что-то почувствовать, горечь утраты испытать, но что-то как-то нет. В конце концов, та женщина была матерью лишь моего тела, но никак не сознания. Спасибо ей за то, что подсказала, как выгадать несколько лишних дней жизни, но не более того. Нет, не более.

– И тем не менее, совет она тебе дала правильный. – продолжала Ника. – В тот момент, когда ты открыл в себе склонность к дару, Линия Пространства протянулась и к тебе, и Себастьян, как твой прямой предок, узнал о твоем местонахождении. Инициация – это самый мощный выброс силы из реадизайнера, сильнее него только выброс при смерти, так Себастьян узнал, что ты существуешь, и где ты есть.

Я развел руками:

– Допустим. А сейчас он как узнал, где я?

– Это же Ратко, Пространство. – вздохнула Ника. – Как ты не понимаешь? У них под контролем вообще все пространство, они, в общем-то, начиная с определенной ступени способны даже переноситься куда угодно за секунду. А в тебе есть часть их крови, и, когда ты долго находишься на одном, условно одном, месте, ты… Ну, представь, что появляешься у них на карте, не знаю, как у них там это устроено!

Ника раздраженно всплеснула руками – кажется, про клан Ратко разговаривать ей не доставляло удовольствия.

– И что, они так кого угодно могут выследить?

– Конечно, нет. Только свою Линию. И только они. Скажем, я другого Кровавого почувствую, только если недалеко от него буду находиться, но Ратко это совсем другие материи.

В дверь постучали, Ника поднялась и открыла. Это принесли наш ужин, а, вернее, привезли на тележке с колесиками, накрыв блюда металлическими колпаками, чтобы не остыли. Приветливая девушка в черной форме с белым передником сервировала еду на кофейном столике возле дивана, и вышла, катя за собой тележку.

– Ладно. – проговорил я, отрезая первый кусок стейка. – А почему тогда мои способности не такие, как у Ратко?

– А с чего ты взял, что они не такие? – с набитым ртом ответила Ника. – Да и что ты видел из их способностей? Клинок Пустоты? Да это, по сути, средний уровень, базовая техника. Даже я могу ей овладеть, если поднапрягусь, а я ведь далека от Линии Пространства, как ты – от балета на льду.

– Но у меня все как-то ближе ко времени. – я пожал плечами, натыкивая на вилку крупно нарезанные овощи из салата.

– Время и пространство суть неделимые части того и другого. – Ника махнула вилкой, чуть не выколов мне глаз и не сделав похожим на папашу. – Не удивлюсь, если где-то среди техник Ратко и управление временем затесалось. А даже если и нет – все равно ничего удивительного, ты же полукровка. Есть теория, что перемешиваясь с кровью людей, кровь реадизайнера может очень-очень редко выдавать новые Линии. К этой же теории, кстати, относится и другая – что те самые редчайшие алмазы, которые раз в столетие приходят в академию не из кланов, а сами по себе, и приносят с собой новые линии – это как раз внебрачные дети реадизайнеров, умудрившиеся выжить несмотря ни на что.

Ника хитро посмотрела на меня и подмигнула.

Я вздохнул:

– То есть, всех пытаются убить?

– Не то, чтобы убить… – Ника на секунду задумалась, подняв глаза к потолку и вертя вилкой в воздухе. Потом вздохнула. – Хотя да, убить. Официально это прикрывают «честью клана» и прочей высокомерной херней, но на самом деле никто просто не хочет получить еще одного конкурента. Реадизу в этом мире уже много лет, и между его носителями поделены уже почти все аспекты жизни. Аэроманты обеспечивают движение самолетов, гидроманты обеспечивают города водой, что особенно ценно там, где открытых источников воды нет, спатоманты… Ну, про них ты уже знаешь.

– Угу. Только не понимаю, чем могу помешать я.

– Если ты доберешься до академии, поступишь в нее и приобретешь полноценное звание реадизайнера, чего пока что у тебя нет, то ты сможешь официально организовать собственный клан. Но этого никто никогда не делал, потому что – ну какой это клан из одного человека? Все кланы сформировались давным-давно и насчитывают по несколько десятков, а то и сотен членов. На их фоне одиночка с кланом будет выглядеть просто смешно. Второй вариант – вступить в какой-то клан, в какой сам пожелаешь. Конечно, нужно еще, чтобы клан согласился тебя принять, но обычно с этим проблем нет – сам подумай, клан принимает изгоя другого клана, который хотел этого самого изгоя убить. Да после такого репутация Ратко так пошатнется, что они там все с ног попадают!

Ника хихикнула, и отставила в сторону пустую тарелку:

– Как ты понимаешь, и тот и другой вариант, в общем-то, невыгоден. Первый не выгоден вообще никому, включая самого «алмаза», второй не выгоден всем, кроме того клана, в который он решит вступить, потому как… Я уже объяснила, почему. Потому что конкуренция.

– Конкуренция… – я вздохнул, вяло ковыряясь в мясе, которое уже не лезло в глотку. – Одно же дело делаете, что за бред… Конкуренцию какую-то придумали.

Ника внезапно сникла:

– Ее никто не придумал, Серж. Она сама собой родилась. Люди не могут жить спокойно, это давно известно. А реадизайнеры остаются теми же людьми, и мышление у них остается то же самое. А вот сил становится больше.

Настроение Ники сменилось так резко, словно где-то внутри нее перекинули переключатель с положения «настроена игриво» на «подавлена тяжелыми воспоминаниями». Словно тема конкуренции между кланами имеет прямое отношение непосредственно к ней, словно она как-то пострадала от этого.

– Я все равно не понимаю. – я вздохнул. – В моей голове это не укладывается, уж извини.

– Это потому что ты не так воспитан. В кланах дети почти с пеленок воспитываются в атмосфере конкуренции, сначала между братьями и сестрами, потом – между учениками академии, и, в конце концов – между целыми кланами. Они могут улыбаться друг другу, жать руки, брататься, даже заключать межклановые браки, избегая вырождения крови… Но холодная отчужденность никуда не денется. И ты всегда это увидишь, если знаешь, куда и как смотреть.

Ника говорила это тихим потухшим голосом, водя ногтем указательного пальцы по своей пустой тарелке, вычерчивая всякие замысловатые фигуры, остающиеся глубокой бороздой в керамике.

Богиня, что с ней?

Не знаю. Откуда мне знать? Я в твоей голове, а не в ее. Видимо, какая-то личная тема.

Это точно, личнее некуда. Но что-то мне подсказывает, что, если я полезу с расспросами, меня вполне может ожидать участь тарелки. Так что ну его нахер.

Нику привел в чувство звонок телефона. Она встрепенулась, несколько раз моргнула, будто возвращаясь откуда-то из мира своих воспоминаний, и принялась обалдело осматривать номер, будто впервые тут оказалась.

– Что за… Ах, да.

Взгляд ее наконец обрел осмысленное выражение, она встала и подошла к тумбочке, на которой лежал ее телефон – безусловно-красный. Ника посмотрела на дисплей, и поднесла телефон к уху:

– Ника.

Несколько секунд она слушала собеседника, а потом заговорила сама:

– Почему именно я? У меня же всего неделя осталась. Ладно, но тогда у меня будет встречная просьба… Что значит «не просьба»? Деда, мы не в армии, ау! Очнись! Нет, даже не думай, так ты ничего не добьешься. Вот так другое дело. Да, пользуюсь, имею право, не зря же я буквально жила в тренировочных залах!.. В общем, со мной будет еще человек… Нет, конечно! Я потом объясню, ладно? Да, оно того стоит! Договорились? Отлично, пока. И я тебя.

– Я так полагаю, ты меня опять во что-то впутываешь? – спросил я, складывая ногу на ногу и откидываясь на спинку дивана.

– Наоборот – в этот раз я тебя спасаю. Считай, что я так расплачиваюсь за то, что подставила тебя в пустоши. – серьезно ответила Ника. – Меня вызывают в клан-холл, дед Оро, который на самом деле мне прадед, это наш патриарх, просит перебазироваться в другой город… В общем, это дела клана.

– И меня ты хочешь перебросить туда тоже. Угадал?

– Угадал. – кивнула Ника. – И это будет не Верхний Довгород, в котором ты должен был оказаться, я почти уверена, что там тебя Ратко тоже будут ждать – к Гурому это самый близкий из всех приемных городов.

– Что за приемные города?

– Привет, блин. – хохотнула Ника. – Ты ехал сам не знаешь куда?

– Типа того. – охотно улыбнулся я. – Вообще, я ехал в академию.

– В Довгороде, как и во всех остальных городах, только приемные пункты академии. Своеобразные тестовые площадки, на которых выясняют, действительно ли в человеке есть реадиз и каков его уровень. Стоит ли браться за его обучение или смысла в этом нет и проще признать его лишь небольшим отклонением от нормы, а дар не даром, а так, склонностью.

– И часто такое бывает?

– Да постоянно! – фыркнула Ника. – Всякие фокусники и иллюзионисты каждый год штурмуют приемные пункты, надеясь обмануть комиссию! Только пока еще ни у кого не получалось. Я вот все думаю – а что, если кто-то из них действительно сможет их обмануть? Что он будет делать тогда, а? Во время обучения-то уже обманывать некого, там нужно действительно обладать силами реадиза.

– Похоже, что они не думаю так далеко. – я чуть поднял плечи, имитируя пожатие. – А что с Юлей?

– С кем? – Ника удивленно подняла брови. – Ах, эта. Ей ничего не угрожает, не переживай. Она спокойно доберется до Довгорода и поступит там, куда хотела. Ну, или не поступит, это уж как ей повезет.

Вот это были уже не самые приятные новости. Все-таки к Юле я успел привыкнуть, пусть и проведя с ней всего лишь пару десятков часов… Зато каких часов! За это время произошло столько всего, что тут хочешь не хочешь, а привяжешься. Особенно, когда привязка она не только в голове, но и… хм… на телесном уровне тоже.

Ах да, вспомнила еще одно твое имя – Лирс Кобель.

Не было такого, богиня, не ври!

Если ты о нем не знаешь, это не значит, что его не было.

– Я сначала спрошу у нее. – подумав, выдал я. – Если она захочет отправиться со мной и попытать счастья там, куда ты нас перебросишь… Кстати, куда?

– Кирославль. Немаленький город, даже побольше Герджинска. – Ника обвела круг рукой над головой, видимо, имея в виду город, в котором мы находимся. – А что ты там про «перебросишь»?

– Я ж сказал. Если она захочет куда-то поступить в Кирославле, то мы возьмем ее с собой. Там мы оба поступим, и все проблемы решатся одним махом. Как тебе план?

– Отвратительно. – ни секунды не думая, ответила Ника. – Смотри, я ведь ревновать начну.

– Ревнуй, сколько влезет. – усмехнулся я. – Тем больше у тебя будет причин быть хорошей девочкой, не так ли?

Ника сощурила глаза, подняла вытянутый указательный палец и прицелилась им в меня, как пистолетом:

– Достопочтимый лукомант, вы не охренели часом?

– Мне нравится «стреломант». – широко улыбнулся я. – И нет, не охренел. Если уж ты за каким-то хреном взялась мне помогать, так помогай до конца. В конце концов, для тебя что одного перекинуть, что двоих – разницы нет. Ты же Ника Висла, самому патриарху условия ставишь.

– И что я должна ему сказать?

– Я откуда знаю? Я вообще понятия не имею, что принято говорить патриархам. Я им никогда не был, и у меня патриарха никогда не было. У меня и отца-то до недавнего времени не было!

Ника выпятила губы уточкой:

– Нашел проблему, тоже мне! Такого папашу, как Себастьян Ратко, лучше и не обретать никогда, если тебе интересно мое мнение!.. А, впрочем, хрен с ним. Поступишь в академию – попадешь под действие Кодекса, и тогда уж он от тебя отстанет. А в академии я уж прослежу, чтобы ты прилежно занимался… И, конечно, преподам пару личных занятий… Пару сотен…

Последние слова она промурлыкала, выскальзывая из платья, как змея из старой кожи.

Но я уже уцепился за только что сказанное:

– Что значит «пару личных занятий»? Ты что, преподаватель в академии?!

Глава 17

– И как так получилось? – спросил я, когда мы наконец оторвались друг от друга и Ника улеглась мне на грудь, рисуя по ней узоры пальцем. К счастью, в этот раз без когтей.

– Как?

– Ну, что ты еще учишься в академии, хоть и на последнем курсе, и при этом уже занимаешься спасением перспективных новичков из лап даргов.

– Это обычное явление. – Ника зевнула. – Лучших учеников при переходе с предпоследнего курса на последний на лето отправляют на стажировку в отряды. Чтобы они начинали вливаться в то, чем собираются заниматься и дальше, как можно раньше.

– А не рановато для такого занятия?

– А почему рановато? Я же сказала – лучших учеников. Многие из них в это время уже сравниваются с некоторыми из тех, кто занимается истреблением даргов не первый год.

– Ты говоришь про силу. А как же опыт?

– А вот как раз ради опыта все это и затевается. К тому моменту, когда остальные абитуриенты, абики, как мы себя называем, выпустятся из академии, у таких, как я, уже будет вполне неплохой боевой опыт, и мы сможем стать наставниками для только-только выпустившихся. Если, конечно, такая необходимость возникнет.

– А может и не возникнуть?

– А может и не возникнуть. – Ника ткнула указательным пальцем мне в грудь, будто подтверждая свои слова. – Не у всех же склонность именно к боевым техникам, некоторым роднее простые, бытовые занятия. Главное условие – каждая Линия должна предоставлять определенное количество реадизайнеров для защиты городов, считающееся по какой-то там сложной формуле. Я ее не знаю, и знать не хочу, этим распределением занимаются патриархи. Они решают, кому и куда направляться, а остальные выполняют. В тот день, когда ваш поезд разложился недалеко от Герджинска, была моя смена. На следующий день, когда я была у тебя в больнице, уже была не моя. И следующая моя наступила бы через пять дней, но прадед, как видишь, переводит меня в другой город. Зачем – пока не знаю, но почему-то мне кажется что не ради смены.

– А что твое место?

– А мое место займет кто-то другой из Линии Крови, не знаю кто. Поселится в этом же номере, и через пять дней настанет очередь уже его смены.

Интересно. Значит, этот номер навечно закреплен за реадизайнерами Линии Крови. Поэтому на нем нет никаких табличек, поэтому на карточке от номера нет никаких обозначений. Те, кому он предназначен, и так прекрасно знают, куда им идти и что делать.

– А на остальных этажах тоже есть такие номера?

– На каждом этаже есть номер для своей Линии. – кивнула Ника. – Конечно, чтобы иметь номера для всех Линий, отель должен своей верхушкой Луну царапать, так что разные Линии раскиданы по разным отелям.

– Хм… А эти… Пятератко, как думаешь, они в таком же номере остановились?

– Ты вообще меня слушал? – Ника скучающе ткнула меня пальцем в бок. – Конечно же, нет, ведь номер сейчас должен быть занят дежурным от их Линии.

– Это если он тут. – задумчиво проговорил я. – Сама же говоришь, перерывы между сменами приличные. Вдруг дежурного от Ратко сейчас вообще нет в городе, и Себастьян со своими отпрысками заняли причитающийся им номер?

– И что тогда? – вздохнула Ника. – Что тебе это даст? Пойми ты – тебе сейчас надо думать не о том, как выследить их и напасть, а о том, как бы они не выследили тебя. Тебе скрыться от них надо. После того, как мы окажемся в Кирославле, ты окажешься сам по себе. И через сутки после того как ты покинешь наш клан-холл, Себастьян уже будет знать, где ты. И, поверь, он не станет долго тянуть с новым визитом. И ты еще думаешь о том, как ему облегчить задачу?

– Ладно. – я аккуратно выполз из-под Ники. – Кирославль так Кирославль. Если так, то надо собраться. Отвези меня к Юле.

– Здесь переночуешь. – лениво потянулась Ника.

– Без проблем. – легко согласился я. – Но к Юле надо заехать, у нее мои вещи. Ты ведь ей отдала мои вещи, м?

– Я вообще их никому не отдавала. – Ника пожала плечами. – Уж извини, но в тот момент я про вещи вообще не думала. Впрочем, если твоя подруга даже про лук умудрилась вспомнить, то вещи при эвакуации наверняка захватила.

– Вот и отлично. А то у меня даже телефона нет.

– А. – Ника подняла палец, будто что-то вспомнила. – Точно. Телефон. Он у меня.

Я глубоко вздохнул, картинно закатывая глаза.

Ника встала и прошла к кровати, покачивая бедрами. Изящно нагнулась, отставив задницу, несколько секунд покопалась в тумбочке возле изголовья, и достала оттуда мой телефон.

– Не переживай, я не читала твою любовную переписку. – подколола Кровавая, подходя и помахивая телефоном. Я вообще его выключила сразу после того, как врачи его вынули из кармана.

– Ты ж моя умница, – слащаво просюсюкал я. – Что тебе, леденец дать пососать в награду? Или другое что-то?

Ника хохотнул и ткнула меня в грудь острыми когтями. Я рефлекторно чуть провалился назад, так, чтобы красные кончики лишь царапнули кожу, и одновременно выхватил из руки Кровавой телефон. Чмокнул воздух:

– Спасибо, дорогая.

Когда я включил телефон, он сразу принялся вопить и вибрировать в припадке сообщений. Пропущенный звонок, пропущенный звонок, сообщение, пропущенный звонок, сообщени, сообщение…

И все конечно же от Юли. Сначала сообщения были нейтрального вида, мол, поселили в гостинице, тут хорошо, как прочтешь сообщение, позвони мне… Но, чем дальше, тем более паническим становился настрой. Дошло до того, что Юля начала писать сообщения огромными буквами, будто надеялась, что такое сообщение мироздание сочтет более важным и донесет его до меня, в отличие от всех предыдущих.

СЕРЖ ГДН ТЫ!!! Я ВОЛНУЛБС ПЛЗВНИ СРОЧН!!!

От волнения она даже перестала попадать пальцами по виртуальным кнопкам, и к концу двадцатой седьмого сообщения текст вовсе превратился в нечитаемую кашу.

Вздохнув, я под пристальным взглядом Ники набрал номер и прижал телефон к уху.

– Серж!!! – завопили мне в ухо, да так громко, что я поморщился. – Ты в порядке?!

– Пожалуйста, тише. – попросил я. – Да, я в порядке.

– Ты где?!!

– Да потише же ты! – взорвался я. – После твоих воплей мне голову по частям собирать надо, прежде чем я смогу ответить!

Телефон несколько секунд молчал, потом едва слышно хлипнул:

– Прости…

– Так-то лучше. Я в порядке, я жив и здоров. Я скоро буду у тебя. Скажи, наши вещи ты забрала? Или она пропали?

– Я забрала…

– Отлично! Тогда я скоро приеду, и у меня будет разговор к тебе. Не телефонный, лично надо поговорить.

– Хо… рошо…

– Отлично, будем через… – я вопросительно посмотрел на Нику, она показала мне десять пальцев и потом еще пять. – Пятнадцать минут. Жди.

Мотоцикл Ники отказался заводиться, поэтому пришлось вызвать такси и потратить на дорогу двадцать минут вместо пятнадцати. Когда машина отъезжала от отеля, я заметил через стеклянные внешние стены ресторана сидящего за одним из столиков мужчину в сером деловом костюме и широких темных очках, несмотря на уже спускающиеся на город сумерки. На столе перед ним стояла одинокая кофейная чашечка, а сам он, не отрывая взгляда, смотрел на нас с Никой. И, конечно, точно такой же господин обнаружился и в фойе гостиницы, в которую Ника поселила Юлю. В общем-то, ничего удивительного.

– А вот чисто в теории… – задумчиво сказал я, пока мы поднимались на лифте на нужный этаж. – Ты смогла бы нам открыть портал прямо отсюда прямо… Ну хоть куда-нибудь?

– Могу. – радостно кивнула Ника, одевшаяся в красный брючный костюм. – В соседний номер. Сойдет? Я же боевой реадизайнер, я в силу развивалась, а не в дальность.

Жаль, что нет. Но логично, что нет. Это было бы слишком просто.

Юля встретила нас заплаканными опухшими глазами. Даже когда она увидела меня, ее лицо не прояснилось. Она даже не улыбнулась, только обняла себя руками за плечи и отступила на шаг от порога, пропуская нас внутрь.

– Я в порядке. – сразу обрисовал я ситуацию, оттягивая ворот рубашки и показывая заросшую рану. – Полностью исцелен, и не умру.

По крайней мере, прямо сейчас.

Минут через десять Юлю удалось более или менее растормошить, и она сказала, что все вещи, которые она смогла найти в поезде за те пять минут, что ей дали на сборы, пока упаковывали трупы, она вынесла. Среди вещей оказался даже десяток стрел, одна из которых, к сожалению, была непригодна к использованию – сломался хвостовик. Наверное, на нее кто-то наступил, возможно, даже сама Юля.

Все мои прочие вещи так же оказались на месте, хотя на самом деле до них мне дела почти не было. Стрелы – вот что меня интересовало. И карточка, конечно, на которую эти стрелы в будущем можно было бы купить. Сейчас уже, как сказала Ника, все оружейные магазины закрыты, а завтра с раннего утра мы переместимся в Кирославль, но вот уж там-то я точно закуплюсь по полной программе. И больше никогда не расстанусь с луком, по крайней мере, до тех пор, пока не поступлю в академию и не избавлюсь от мишени с желтым центром, которую мой папаша в своем воображении налепил мне на спину.

Пока я рассказывал, что нам предстоит завтра сделать, Ника стояла привалившись плечом к стене в коридоре, скрестив ноги, скрестив руки и криво ухмыляясь. Юля при каждом взгляде на нее, а смотрела на нее она через предложение, хмурилась и возвращала взгляд обратно.

– Я так и не поняла, почему ты не можешь отправиться в Довгород, как собирался? – наконец спросила она, когда я закончил. – Зачем тебе в Кирославль?

– Ника считает, что на меня в Довгороде могут устроить засаду, и, стоит мне там появиться без нее… Даже не знаю, что со мной произойдет. И я ей верю – по пути сюда нас явно преследовали.

– Ой! – испугалась Юля. – А я? Я тоже теперь в опасности?

– До тебя им дела нет. – подала голос Ника. – Как и до меня, собственно. Если бы они прямо сейчас напали на номер, то разгромили бы все и всех, потому что им бы уже нечего было терять, а как только мы уйдем отсюда, ты окажешься в безопасности. Не говоря уже о том, что они вообще не в курсе, в каком конкретно номере ты живешь.

– Все равно вы меня пугаете… Во что ты ввязался, Серж?

– Я ни во что не ввязывался. – я вздохнул. – Поверь, мне это тоже все не в радость. Но, коль скоро происходит то, что происходит, надо как-то подстраиваться под эту ситуацию. Если уж на то пошло, то я все это тебе рассказываю только для того, чтобы… Чтобы ты просто не волновалась за меня. Дальше наши пути разойдутся, и я не хочу тебя подвергать опасности, которая обязательно тебя настигнет рано или поздно, если ты будешь рядом со мной. Когда я поступлю в академию и опасность исчезнет, мы сможем снова общаться и видеться, но не раньше. До того момента я предпочту, чтобы тебя не было рядом. Для твоей же безопасности.

У Юли задрожали губы, глаза увлажнились, по щекам потекли слезы.

– Ну и вали! – закричала она, отталкивая меня от себя. – Проваливай! Забирай свою Кровавую и валите в свой Кирославль! Я и без тебя прекрасно справлюсь! Прямо завтра и уеду!

Юля несла еще какую-то чушь, захлебываясь слезами и шмыгая носом. Оставаться дальше с ней в одном номере значило лишь продолжать быть раздражителем, который вызовет лишь новые рыдания. Поэтому я коротко переглянулся с Никой, взял сумку со своими вещами и мы вышли из номера.

– Ты же говорил, что хочешь потащить ее с собой. – напомнила мне Ника, когда мы спускались на лифте в холл.

Я кивнул:

– Говорил. И хотел. Но после всего того, что я рассказал, она не спросила зачем «нам» в Кирославль, она спросила зачем туда «мне». И когда она это сказала, я понял, что, если предложу ей альтернативу, то она может и согласиться. Не по собственному желанию, заметить, а просто… В знак наших теплых отношений. Но ведь самой ей это не нужно. Она хотела в Довгород, поступать там, учиться там. Ей просто не нужно в Кирославль, а я, мало того что мог бы пустить ко всем сукиным котам ее планы, так еще, возможно, и подставил ее под удар Ратко. И тогда я решил не давать ей альтернативы. Просто как факт выложить, что наши пути расходятся.

– Восприняла она это… Эмоционально.

– Пусть лучше так, чем никак. Сейчас выплачется, перегорит, позлится, еще перегорит, потом будет печалиться, и опять перегорит. На этом все закончится. Это будет быстрее, чем тянуть все это расставание.

– Знаток. – ухмыльнулась Ника и до самого момента возвращения в гостиницу не проронила больше ни слова.

В шесть утра Ника разбудила меня, уже наполовину одетая и готовая к выходу. Мне, к счастью, одеться – только подпоясаться, поэтому готовы мы были почти одновременно. Спустившись в ресторан и уже не удивившись присутствию там наблюдателя от Ратко, мы со вкусом позавтракали яичницей с беконом и тостами и свежевыжаты апельсиновым соком, и поехали в клан-холл Линии Крови на такси. Мотоцикл Ники так и не завелся, и она по телефону договорилась, что его заберут на ремонт.

Клан-холл Линии Крови оказался небольшим двухэтажным коттеджем, находящимся недалеко от центра города. Его двускатную крышу из кроваво-красной церепицы украшал уже примелькавшийся мне вензель Линии Крови – все тот же, что Ника демонстрировала на ладони, только на крыше он был нарисован черным. По фронтону на уровне второго этажа тянулся узкий балкончик, подпираемый снизу тонкими колоннами. Клан-холл окружал крошечный скверик, усаженный алыми розами, в глубине которого журчал маленький фонтанчик.

– У вас тут… мило. – заметил я, выходя из такси. – Что вообще такое этот ваш клан-холл?

– Клан-холл это в первую очередь место силы. – ответила Ника, глубоко вдыхая воздух полной грудью, словно из душного города моментально перенеслась куда-то в высокие морозные горы. – Место, в котором реадизайнер соответствующей Линии силен как нигде больше. Здесь быстрее восстанавливается прана, здесь техники обретают новые грани, здесь даны наши раны зарастают быстрее.