Текст книги "Стреломант. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Дарг поперхнулся ревом и издал какой-то странный жалостливый писк. Захлопнул пасть, с хрустом перекусывая стрелу, и замотал головой, словно пытаясь отогнать назойливую муху. Попятился обратно в коридор, наткнулся задницей на стену вагона и остановился. Поднялся за задних лапах и принялся тереть морду лапами, словно у него отсутствующий нос чесался.

И, когда он поднялся на задние лапы, я увидел, что на груди у дарга, в отличие от человека, нет ребер. Нет костяной защиты сердца, и само сердце такого размера, что буквально выпирает сквозь тонкую кожу, пульсирует, бьется…

Я выстрелил в сердце дважды. Чтобы наверняка. Кто знает, что это за тварь, вдруг ей одной стрелы будет мало.

Но дарг перестал дергаться уже после первой. Перестав тереть морду, как щенок, укушенный осой, он замер и несколько секунд стоял неподвижно, будто памятник. А потом его тело начало обмякать, страшные витые мышцы теряли тонус, и тело медленно опало на пол, как пустой мешок, который подняли за уголки, а потом отпустили.

Я еще несколько секунд постоял, с луком в одной руке и новой стрелой в другой руке, но дарг больше не двигался. Убедившись в этом, я привычным жестом сунул стрелу в бедренный колчан, не нашел его, ругнулся, поднял упавшую стрелу и засунул теперь уже правильно – в тубус за спиной. Вот ведь загадка – стрелял я, безошибочно хватая их из-за спины, а как понадобилось убрать – сразу забыл, где они есть.

Это нервы отпускают.

Вот спасибо, богиня! Вот помогла так помогла! Лучше бы ты помогла во время боя!

Я не хотела мешать. Ты и так все делал правильно, я решила, что буду тебя лишь отвлекать.

Хорошо, богиня, будь по-твоему. Претензии снимаются.

Не сводя взгляда с покореженного дверного проема, открывающего свободный проход в коридор, по стенам которого бегали подозрительные далекие тени, я подошел к Юле и протянул ей свободную руку:

– Вставай, надо выбираться отсюда.

– Нет! – девушка со страхом сжалась в угол еще больше. – В инструкции сказано!..

– Да нахер твои инструкции! – зарычал я. – Ты что, не видишь, наша консерва уже без крышки! И любой гурман, который пройдет мимо, уж поверь, не упустит шанса полакомиться, чтобы не испортилось! Сечешь, о чем я?!

Позаимствованное у нее же словечко «сечешь» помогло донести до Юли всю щекотливость ситуации. Беспросветный страх в глазах сменился искрой сознания, она несмело кивнула и протянула ко мне руку.

Схватившись за тонкую ладошку, я помог ей подняться:

– Попробуй наступить.

Юля осторожно наступила на поврежденную ногу и вскрикнула. Понятно, сама идти не сможет. Нести ее я тоже не смогу – мне нужна хотя бы одна рука, чтобы нести лук. Стрелу можно наложить заранее.

Так что я закинул руку Юли себе на плечо, и таким образом мы наполовину подошли, наполовину подпрыгали к выходу из купе.

Сначала я высунул наружу голову и посмотрел налево – там было пусто. Угадывались местами открытые двери купе, из одной вытекала лужа крови, но в остальном было чисто.

Вправо посмотреть я не мог – увалившийся дарг перекрыл весь обзор. Да еще как неудачно увалился-то – или переломал застрявшие в туше стрелы, или погреб их под собой, сукин кот!

– Давай быстрее. – велел я Юле, подсаживая ее и помогая перебраться через дверную притолоку, сейчас ставшую невысокой, по пояс, спиной. Следом перебрался сам, снова подхватил ее на плечо, и мы поковыляли налево – туда, где было пусто.

Но ушли мы недалеко. Успели сделать буквально пять шагов-прыжков, как сзади резко грохнуло, что-то треснуло, что-то громко порвалось, и нам в спину ударил мощный воздушный поток, сопровождаемый громогласным ревом!

Серж, сзади еще один дарг!

Глава 7

Я тихо выругался и на ходу обернулся.

За спиной и правда был второй дарг. К этой плохой новости добавлялась и небольшая хорошая – нас с ним разделяла мертвая туша первой твари. Неловко раскорячившись в узком проходе, вместе с перекошенной и вырванной дверью, он перекрывал почти все свободное пространство, и у новой живой твари не было никакой возможности протиснуться мимо него. Не с его размерами. Не в этом проходе. И сейчас он стоял по ту сторону мясной баррикады, глядя на меня ненавидящим взглядом своих крошечных желтых глаз, и явно раздумывал, как до нас добраться.

В прямом, как древко стрелы, проходе перевернутого поезда скрыться было некуда. Все ближайшие купе закрыты, и в них не проникнуть, а открытые если и есть где-то там дальше по вагону, мы до них не доковыляем. Просто не успеем с юлиной ногой. Даже если даргу придет в голову выбежать из вагона, оббежать его и проникнуть внутрь с другой стороны – он это сделает раньше, чем мы найдем где укрыться. Возвращаться в наше купе тоже смысла нет – это сейчас наименее защищенная часть вагона вообще.

Вариант бросить Юлю и спасаться самому я даже не рассматривал.

Поэтому я остановился и сбросил руку девушки с плеч:

– Дальше сама. Беги как можно быстрее и как можно дальше!

Юля споткнулась и чуть не упала, ухватилась за ручку купе, мимо которого мы проходили, и обернулась:

– А как же ты?!

– Иди отсюда! – прошипел я, вытягивая из-за спины стрелу и разворачиваясь. – Вали как можно быстрее! Прямо беги, ну!

Юля за спиной всхлипнула, и, кажется, поскакала прочь на одной ноге. Я наложил стрелу на тетиву, поднял лук, растянулся и отрешенно выстрелил в желтый глаз дарга.

Тварь лишь слегка наклонила голову, и вместо глаза стрела тюкнула его в лоб – точно в костяной ромб. Как он это сделал? Как увернулся?

Твои стрелы медленно летят. Достаточно медленно для того, чтобы у таких тварей, как дарги, было время на реакцию.

Но я же подстрелил того, первого!

Он был ограничен в движениях, потому что пытался добраться до вас. А глаза ты ему выбил только потому, что он долго задерживал голову на одном месте, когда заглядывал в купе.

Да, и, ко всему прочему, наверняка не ожидал, что жертва будет кусаться. А этот уже умнее попался, сукин кот, понял, что консервы будут драться за свою жизнь!

Дарг тихо рокотнул, и переступил лапами по липкой красной луже, натекшей из соседнего с нами открытого купе – как раз того, возле которого он стоял. Тварь подняла переднюю лапу и ухватила труп своего сородича за плечо.

Не знаю, что конкретно он собирается сделать, но совершенно точно это прибавит мне хлопот!

Эй, богиня, ты вроде что-то там говорила про то, что у меня есть магия?

Реадиз, Серж, реадиз, привыкай назы…

Да хоть ёжик лысый! Как ею пользоваться?! Сейчас мне это очень бы пригодилось!

Дарг даже не пытался протиснуться мимо трупа сородича – слишком умный попался, тварь! Понял, что в узком коридоре перевернутого вагона он сам-то с трудом помещается, что уж говорить о попытке просочиться мимо еще одного такого же тела! Вместо этого он ухватил его лапами и принялся рывками дергать труп, чтобы уложить его плашмя на пол и освободить себе проход!

И делал он это очень активно – труп так и мотылялся в его лапах! Буквально три-четыре секунды понадобится даргу на то, чтобы убрать с дороги препятствие, и тогда…

Богиня, ау!

Помнишь, как тебя Чистые Братья проверяли на магию?

Нет, конечно! Мне восемь лет было! Что я могу помнить из того времени?! Какой-то дым, которым мне в морду пыхали, какие-то маятники! Как мне это поможет?!

Дым и маятники нужны были для того, чтобы ввести тебя в состояние транса, это было необходимо потому что ты был маленьким и не знал ещё своего тела. Если бы тебя проверяли на магию сейчас… Ну, в смысле, старого тебя, обошлись бы без этого.

Я понял, понял, делать-то что?!

Лапу мертвого дарга зажало между стеной вагона и расклинившейся в проходе дверью, и он ни в какую не двигался дальше. Живой дарг не додумался вытащить ее тем же путем, как она попала в ловушку – через верх, – вместо этого он недовольно зарычал, без толку дёрнул ещё пару раз, а потом вцепился зубами в мертвую лапу! Хрустнули кости, затрещали связки и дарг принялся остервенело отгрызать мешающую конечность, ежесекундно дергая ее и проверяя на отрыв!

Ты знаешь себя. Знаешь, как ты мыслишь, знаешь, на что ты способен. И сейчас тебе нужно найти в себе то, чего раньше в тебе не было.

Что?! Как это?! Ты издеваешься надо мной, богиня?!

Дарг закончил грызть лапу мертвого сородича, рывком оторвал ее и свалил труп на пол, освободив себе проход!

Богиня!..

А, к черту!..

Я вскинул лук, растягиваясь рывком, и выстрелил не целясь – просто в дарга, чтобы хотя бы задержать его!

Серж, слушай меня. Вспомни, как ты представлял, что вкладываешь в стрелы частицу себя при выстреле, чтобы точнее поражать цели.

Я давно этого уже не делаю! Мне это уже давно не нужно!

Дарг дернулся в сторону, и стрела вместо того, чтобы вонзиться в голову, вонзилась в плечо. Эта сучья тварь явно поняла по виду своего сородича, что у меня в руках что-то опасное!

Дарг махнул лапой, ломая застрявшую стрелу и побежал мне навстречу, обтирая плечами стены узкого коридора.

Я наложил новую стрелу, вскинул лук и скрипнул зубами. Я успею сделать только один выстрел!

Мне нужно больше времени!

Тогда делай, как я говорю, если хочешь жить!

Да это же идиотизм!..

На меня бежала огромная лысая горилла, скалящая острые треугольные зубы в предвкушении треска моей плоти и хруста костей, а я стоял на потолке перевернутого вагона и понимал, что выбор передо мной прост. Выстрелить один раз, и бесславно погибнуть, отправившись на новое свидание к богине под руку со смертью, что уже стояла за спиной…

Или попытаться сделать то, что говорит богиня, и, возможно, выжить.

Я закрыл глаза, выдохнул и представил, что я от пяток до макушки заполнен красным дымом. Что красный дым и есть я, моя суть. Представил, что дым перетекает из пальцев правой руки в стрелу, делая ее единой со мной, превращая ее в часть моего тела. Как глаз, которым ты отлично видишь все, что хочешь увидеть. Как палец, которым невозможно ткнуть не туда, куда хочешь.

Стреляй.

Я отпустил тетиву.

И открыл глаза.

Дарг на бегу снова попытался увернуться, но тесные стены коридора не позволили – все, что он мог это снова убрать голову, подставляя под удар стрелы плечо! До меня ему оставалось пару метров, и он прыгнул!

И тогда произошло что-то странное. Оторвавшись от пола, дарг ощутимо замедлился, словно попал под воду – в два раза! Смазанная в спасительном рывке морда снова обрела четкость, стремительный бросок твари превратился в плавный полет, и смерть нехотя отступила из-за моей спины на один шаг.

Я даже успел бы выбить даргу глаз. Возможно, даже оба.

Но вместо этого я прыгнул навстречу ему, упал на пол, переворачиваясь на спину и растягивая лук прямо в падении, и, когда замедленная туша пролетала надо мной, выпустил стрелу точно в замершее в пульсации сердце!

Дарг попытался прямо в воздухе извернуться и достать меня когтями, но я распластался на полу, вжавшись в него как только мог, и коготь только рванул левое плечо, оставив глубокую царапину.

Больно, твою мать! Как будто раскаленным железным прутом стегнули!

Замедление перестало действовать, дарг с грохотом рухнул на пол вагона и задёргался, пытаясь подняться. Лапы твари расползались, как будто он ползал по гладкому льду, сил собрать их воедино и использовать по назначению не хватило, и спустя несколько секунд тварь затихла.

Богиня, что это была?

Это был реадиз, Серж. Та самая магия.

И ты знала, что так будет?

Что именно так – нет. Я знала, что ты, перелив в стрелу часть себя, перельешь в нее и часть своей силы… Но я не знала, какая именно это будет сила. Ты пожелал больше времени – и добыл себе больше времени. Стрела, заряженная твоей силой, замедлила дарга, позволяя тебе принять решение и исполнить его.

Значит, так это работает? Реадизом заряжают предметы?

Если это нужно. Но вообще маги пользуются реадизом в чистом виде. То, что сейчас сделал ты – по сути, создал реликт – мало практикуется среди реадизайнеров. Реликты нестабильны, быстро теряют присвоенные им свойства, и обладают низким передаточным коэффициентом – то есть, вложить нужно больше, чем ты получишь в ответ. Поэтому реадизайнеры предпочитают пользоваться своими силами в чистом виде.

Не представляю себе, как это.

Это очень сложно объяснить. Это надо видеть.

Ладно. Увидим еще. А пока что надо, наверное, разыскать Юлю, пока на грохот нашей свалки не прибыл кто-то еще.

Я полежал ещё несколько секунд, прислушиваясь к окружению, но вроде все было тихо.

Я перевернулся на живот, упёрся руками в пол и толкнулся, чтобы встать. Левое, раненое когтем, плечо взорвалось болью, рука подломилась и я неожиданно для себя снова рухнул на пол.

Хреново! Я думал, что дарг меня едва-едва зацепил, а тут все намного серьезнее! Как теперь стрелять-то? А если ещё дарги появятся?

Надо как можно быстрее выбираться отсюда. Во всех смыслах слова «отсюда». Сначала из вагона, а потом – как можно дальше!

Со второй попытки я поднялся, пользуясь только правой рукой, подобрал пару высыпавшихся во время парных с даргом акробатических пируэтов стрел, и огляделся.

– Юля! – позвал я. – Ты где?

– Я тут! – глухо раздалось откуда-то из дальнего конца коридора.

– Какого хрена ты тут? – прорычал я, сжимая ноющее левое плечо – так болело чуть меньше. – Я же велел тебе бежать из вагона!

– Не могу, нога! – захныкала Юля.

Я скрежетнул зубами:

– Иду!

Перебраться через дохлого дарга, перегородившего весь проход своей тушей, с одной только рабочей рукой оказалось той ещё задачей, и я потратил на это почти полминуты. Сначала я пнул его, чтобы проверить, действительно ли он сдох, потом пнул еще раз – в отместку за раненую руку, – и только после этого принялся карабкаться по туше.

Дарг оказался жестким на ощупь. Очень жестким, как будто даже не кожей был обтянут, а обшит деревом. Кожа не прогибалась под пальцами ни на йоту, и создавалось ощущение, что я карабкаясь по лакированному гробу, а не живому существу.

А ещё дарг был холодным. Очень холодным, даже для мертвого. Скорее всего, он просто никогда и не был теплым. Не может такое огромное тело так быстро остыть, особенно при условии, что крови из него почти не вытекло.

Оказавшись на другой стороне, я пошел вдоль открытых купе, заглядывая в них – туда, куда позволяли заглянуть открытые или отсутствующие двери. В основном, везде было пусто, но местами находились мертвые человеческие тела. Разных полов и возрастов, но все как один – использованные жуткими черными когтями, а кое-где и вовсе без конечностей и даже без головы. Создавалось ощущение, что дарги нападали не ради еды – ведь никто из мертвецов не выглядел пожеванным, а именно для того, чтобы убить. Это лишний раз подтверждало теорию о том, что они обладают каким-никаким разумом. Только разумное существо будет идти на риск атаки бронированного поезда, несущегося на огромной дистанции, ради того, чтобы поубивать внутри людей. Если бы дело было в еде, право, даргам было бы намного проще ловить диких животных.

В закрытые двери я даже не пытался стучаться – даже если там внутри и есть кто-то живой, открывать мне они не станут. Для них сейчас совершенно любой звук снаружи это признак наличия кровожадной твари. Даже если овца заблеет или человек завопит в просьбе о помощи, простые пассажиры будут придерживаться инструкций. Точно так же, как пыталась это сделать Юля.

Сама Юля нашлась в предпоследнем от конца вагона купе. Оно единственное было открыто, потому что на откаченной до упора вбок двери, отсутствовал замок. Вместо него на броневой стали чернела сквозная ломаная дыра, словно замок грубо вырвали когтями. А еще тут был труп. Вернее, сплошная рваная рана, принявшая форму человеческого тела, покрытая кровью так густо, что даже пол с возрастом определить было невозможно.

Под этим телом и нашлась Юля, свернувшаяся клубком и мелко дрожащая. Не знаю, как ей пришла в голову мысль спрятаться под трупом, но, если бы вместо меня в купе влез дарг, это решение могло спасти ей жизнь. Девочка умная, девочка молодец. Только теперь она вся в полузасохшей крови, особенно руки, которыми девочка придерживала на себе мертвое тело – буквально по локоть. Белая короткая маечка тоже была вся в расплывшихся пятнах, но сама Юля, кажется, была невредима.

– Поднимайся. – я протянул Юле здоровую руку.

– Где дарги? – спросила девушка, принимая помощь и неловко поднимаясь.

– Те сдохли. – ответил я, снова закидывая ее руку себе на плечо. – А других, надеюсь, нет.

– Куда мы?

– Наружу.

– Нам надо оставаться на местах! – снова завела старую песню Юля.

Успев сделать буквально пару шагов, я остановился, развернулся и ткнул пальцем в окровавленный труп:

– Вот что происходит, когда остаешься на своих местах! Если хочешь, оставлю тебя здесь и ты не просто спрячешься под ним, а натурально станешь им! Устроит?

Юля поджала губы, опустила взгляд и помотал головой.

– Тогда идём наружу! Если в вагон влезет ещё хотя бы один дарг, мы точно покойники!

– Как ты вообще их убил?!

– Чудом! Повторить не проси, такое случается только раз в жизни!

– Ты использовал реадиз, да? Скажи, ты же использовал?! Только реадизайнеры могут убить дарга, это все знают!

– Да, да, реадиз! – рявкнул я. – Довольна?! Все, заткнись, а то сейчас на твои вопли набегут еще твари!

Юля послушно заткнулась. Я помог ей перелезть через дверную притолоку, которая сейчас стала для нее серьезным препятствием, и снова буквально поволок ее на себе к выходу. И как она сама запрыгнула в это купе, без моей помощи? Страх помог, не иначе.

Дверь вагона была открыта. Из-за того, что пол стал потолком, лестница оказалась где-то над головой, но она и не нужна оказалась – земля была буквально полуметром ниже. Я не стал спешить выпрыгивать, и сперва высунул голову и огляделся.

Ни хрена не видно. Справа – стенка еще одного такого же вагона, притертого к нашему под острым углом, почти параллельно, слева – он же, только где-то вдалеке виднеется кусочек зеленого поля и голубеющее над ним небо. Значит, налево мы и побежим.

Я спустился из вагона, помог спуститься Юле и мы тихо и осторожно принялись двигаться вдоль стенки своего вагона, прислушиваясь к каждому шороху.

А шорохов хватало – шипели какие-то механизмы и трубки в механизмах перевернутого вагона, где-то потрескивали электрические разряды, в вагоне, который тянулся справа от нас, то и дело раздавались какие-то стуки и приглушенное рычание, от которого Юля каждый раз вздрагивала…

Я же лишь шел вперед, сжимая зубы от боли в раненом плече, и надеясь, что мы выберемся отсюда раньше, чем я потеряю сознание от боли.

Судя по всему, дарги сбили с рельсов один вагон и он встал поперек движения, собирая на себя, как гармошку, все остальные, и сейчас они ломаной змейкой стоят и лежат поперек путей, или даже в стороне от них. Судя по тому, что именно наш вагон перевернулся – сбивали с рельсов именно его, и он потащил за собой как передние, так и задние.

Мы неудачно выбрались через дальний от свободного пространства выход, и прошли всю длину вагона, к счастью, ни на кого больше не наткнувшись. Дойдя до края, я остановился и снова выглянул из-за вагона, оценивая обстановку.

Да, я оказался прав – за нашим вагоном лежали еще три, сложенные ломаной змейкой. Бронирование спасло их от повреждений, спасло от проломов и насаживания друг на друга.

Но не спасло от двух десятков даргов, которые прыгали по вагонам и по-хозяйски ныряли туда-сюда, как у себя дома.

И, как назло, пройти мимо них незамеченными не было никакой возможности!

Глава 8

Быстро схватив цепким взглядом всю обстановку, я убрал голову обратно, чтобы нас не заметили. Ну, или хотя бы не заметили раньше времени. Мне нужно было подумать, а все что нужно было для подумать, я уже запомнил.

По сути, вариантов было только два – бежать с нашей позиции в одну сторону, или в другую. Варианта бежать напрямую через поле просто не было – на открытой местности нас заметят в момент, и догонят во второй. Даргам, с их бешеной скоростью передвижения и без стесняющего фактора в виде узкого коридора это как два когтя об асфальт. А если учесть, что мы даже и бежать не сможем, максимум – ковылять, как два инвалида, которыми мы, по сути, и являемся, это вообще становится затеей, глупой даже на первый взгляд.

И множество недвижимых людских тел, лежащих на поле и хорошо различимых на фоне зеленой травы, были тому лучшим подтверждением. Они лежали на разном расстоянии от поезда, но до самого дальнего не было и пятидесяти метров. Не знаю, долго ли дарги ждали, когда паникующие выберутся из вагонов и бросятся в бегство, или сразу на них накинулись, но сомневаюсь, что уйти удалось хотя бы одному. А если уж не смогли убежать здоровые люди на двух ногах, то что говорить о двух инвалидах, один из которых даже идти толком не может, а второй при каждом движении чувствует, что ему как будто руку отпиливают тупой пилой?

Получается, оставался только один вариант – где-то спрятаться и дождаться подкрепления. Юля же не просто так упомянула спасательную команду, надо думать. Рано или поздно кто-то придет нас спасать, и надо просто переждать до этого времени. Может, стоит вернуться в наш вагон и все же попробовать постучаться в одно из купе и попросить пустить внутрь? Убедить, что рядом нет даргов, что можно приоткрыть дверь на пару секунд, чтобы мы проскочили внутрь?

В соседнем вагоне внезапно раздался громоподобный рык, и следом за ним – протяжный обреченный крик на два голоса, приглушенный несколькими слоями стали.

И через секунду из распахнутой настежь двери вагона выскочил дарг!

Я не успел даже среагировать – так быстро он пронесся мимо нас! Не успел не то что схватиться за лук, а даже повернуть голову в его сторону, и, возможно, именно это нас и спасло! Не заметив нас, тварь метнулась на крышу вагона, пробежала до его середины, и остановилась спиной к нам в настороженной позе.

Мне даже показалось, что я услышал, как дарг подозрительно принюхивается.

Я медленно поднял руку и прикрыл рот панически сопящей Юле, чтобы она не вздумала закричать.

Но дарг уже снова действовал – он свесился с крыши вагона передними лапами, и, порыкивая, принялся дергаться всем телом, словно пытаясь что-то оторвать. Из вагона снова послышались крики, следом – скрип рвущейся стали, еще рывок, еще! Судя по звуку, дарг уцепился когтями за узкую щель в бронированной оконной панели и сейчас ломал и рвал ее, пытаясь вскрыть.

Сталь оглушительно визжала под когтями, внутри вагона обреченно кричали люди, Юля все же открыла рот, и прикусила мои пальцы, тихо подвывая от ужаса…

Дзан!

Панель со звоном лопнула, и осталась в лапах дарга – огромный кусок толстой броневой стали почти в квадратный метр площадью! Тварь отшвырнула его в сторону, замахнулась лапой, и резко опустила ее под звон разбивающегося стекла.

Крики людей сразу стали громче и отчетливее. Кажется, я даже стал различать отдельные слова.

– Кара! Кара, спрячься за меня!

– Ваня, не смотри на него! Смотри на меня!

По пальцам потекло теплое и соленое – из глаз Юли полились слезы.

Я закрыл глаза и потянулся правой рукой к тубусу за спиной. Его там не было.

Черт, по ходу, когда дарг ранил меня в плечо, он и ремешок задел, и после того как я собрал все уцелевшие стрелы, колчан во всей этой суматохе где-то зацепился, и там и остался. Получается, у меня есть только одна стрела – та, что уже зацеплена хвостовиком за тетиву. Хотя кого я обманываю, с моей рукой я вряд ли смогу даже один толковый выстрел произвести.

Но и ничего не сделать я тоже не могу. Никогда не мог стоять в стороне от происходящего, и не хочу учиться этому сейчас. Если я могу что-то сделать, я это сделаю. Или умру, пытаясь.

Умрешь, пытаясь. Серж, это на самом деле самоубийство.

Пусть так. Зато я, может, выиграю тем людям в купе несколько лишних секунд жизни. А, может, дарг и вовсе забудет про них, разбираясь со мной.

А девчонка? О ней хотя бы подумай!

Я уже подумал, поэтому через силу и скрип в зубах поднял раненую руку, взорвавшуюся болью, кое-как оторвал указательный палец от лука и распрямил его, указывая на сорванную с вагона и лежащую отдельно на траве колесную тележку. Юля кивнула – поняла, мол, и, когда я выпустил ее и слегка подтолкнул в спину, поковыляла к тележке и залезла под нее.

Вот и отлично. Не думаю, что даже даргу под силу поднять такую тяжесть. Там тонны три должно быть, вон как ее в грунт вмяло – даже стройная Юля едва ввинтилась под нее.

Я смотрю ты все продумал. За это я тебя и люблю.

Кроме разве что своего спасения. Да ладно, богиня, я уже все понял – когти даргов ядовиты. Меня же дважды за жизнь пытались травить, думаешь, я не понял, что меня сейчас жрет изнутри? Так что даже если я не умру через секунду после выстрела, то сгорю позже от отравления. А я так не хочу. Уж лучше в бою.

Безумству храбрых поем мы песню…

Это точно. Только с твоего разрешения я петь не буду, у меня это дерьмово получается на трезвую голову.

Усмехнувшись собственной шутке, – кажется, я совсем плох стал от яда, – я поднял лук с наложенной стрелой, и, не натягивая нацелил его на дарга. Рука ходила ходуном, стрела плясала и гуляла, и даже упала с полки – пришлось ее поправлять.

Ну давай, организм, не подведи. Один раз напрягись. Всего один раз. Больше и не нужно.

И, стоило мне взяться за тетиву и, рефлекторно выдохнув, потянуть ее к уголку рта, как из мышц ушла дрожь, и даже боль в руке как-то отодвинулась на второй план. Телом завладел рефлекс стрелка. Это всего на секунду, на одно короткое мгновение.

Но мне больше и не нужно.

Я отпустил тетиву и с облегчением отпустил и лук тоже. Он выпрыгнул из руки следом за стрелой, упал на выпачканную какими-то техническими жидкостями траву, и следом за ним упал и я – пока что только на колени. Глаза мои неотрывно были прикованы к уходящей в точку стреле, к тому, как она изгибается влево-вправо, будто рыба, преодолевающая сильное течение, как машет мне веселым красно-белым хвостовиком, как касается спины дарга…

И отскакивает от нее, ломаясь пополам…

Дарг недоуменно замер на секунду, а потом заворочался, выбираясь из купе, в окно которого он так и не успел влезть. Крутнулся на крыше, ища взглядом обидчика, увидел меня, и грозно рокотнул.

– Тебе что, не понравилось? – притворно удивился я. – Я думал, все любят, когда им спинку чешут!

Правая рука нырнула в карман и вынырнула обратно с зажатым трофейным ножом Шубы. Щелкнула пружина, клинок вырвался на свободу, и я слегка пошевелил им в руке, ловя солнечные лучи и посылая в морду даргу зайчиков:

– Ну подходи, давай. Еще почешу тебе спинку. И глазки тоже почешу.

В бою против человека я бы никогда не стал демонстрировать, что у меня есть нож. Но это же тварь. Может, даже частично разумная, но все равно – тварь. Животное. Даже если он знает, что такое нож, он точно знает, что я ему им ничего не сделаю.

И я это тоже знаю.

Но это не значит, что я не буду пытаться.

Дарг прыгнул прямо с крыши вагона, растопыривая лапы и нависая надо мной. Он закрыл собой солнце, я прищурился и занес руку для колющего удара снизу-вверх, пытаясь не упустить момент. Возможно, если я смогу попасть прямо в сердце, длины клинка хватит, чтобы…

Ш-ш-шах!..

Ослепительная красная молния распорола небо, и распорола дарга! Натурально порвала его пополам, так что две половинки полетели дальше по отдельности, нелепо вращаясь вокруг своей оси! Нижняя половина рухнула мне под ноги, верхняя пролетела выше и с влажным шлепком впечаталась в стену вагона!

Где-то за вагоном раздалась громкая трескотня, какие-то взрывы, непонятные команды… Зарычали и заревели дарги, кто-то громко завопил, опять что-то взорвалось!..

Но я смотрел лишь на красную молнию, которая описала дугу в небе и ударила в землю в паре метров от меня, испарив из нее всю влагу, и из пелены моментально сгустившегося пара ко мне шагнула человеческая фигура.

Я на всякий случай повернулся левым, раненым плечом вперед, скрывая руку с ножом за правым бедром – а вдруг этот человек мне не друг? Подстраховаться никогда не будет лишним. Если уж он будет атаковать, то пусть забирает раненую руку, от нее все равно толку чуть.

Пелена пара истончилась и пропала, и я наконец смог рассмотреть своего спасителя. Вернее, спасительницу, потому что это оказалась девушка. Молодая девушка. Очень молодая, от силы на два-три года старше меня. Она была одета во что-то вроде длинного, по колено, сюртука с капюшоном и множеством карманов и пряжек, обягивающие штаны того же цвета, и высокие, по колено, мощные ботинки с толстой подошвой, шнуровкой и дополнительным ремешками, утягивающими верх. На руках у девушки были кожаные полу-перчатки, а за спиной еле заметно развевался на ветру прямоугольный кусок легкой ткани, вроде плаща. Вся одежда девушка была глубокого красного, я бы даже сказал, кровавого цвета, под цвет молнии, которая располовинила дарга. И ногти тоже были красные. Даже глаза, смотрящие на меня из глубины капюшона, были красными.

Про губы я даже говорить не буду.

Возле кистей девушки, словно прилипшие к внешней части запястий, парили в воздухе две струйки красной жидкости – нисколько не удивлюсь, если это кровь. Даже однозначно это кровь, что я, крови не видел?

Вот только чего я действительно не видел так это чтобы кровь свободно перекатываясь в воздухе, словно по намасленному стеклу и свободно меняла конфигурацию сгустков, оставаясь при этом в одной определенной форме. Форме двух широких длинных клинков, которые будто приклеили к предплечьям девушки.

Прямо на моих глазах особенно большой сгусток перетек от условного центра клинка к краю, моментально растекся, истончился и превратился в тончайшую режущую кромку, которая неспешно разделилась на два отдельных потока, один из которых отправился к кончику клинка, а второй – в противоположную сторону.

Это Линия Крови. Клан Висла.

Так вот они какие, здешние маги… В смысле, реадизайнеры. Выглядит очень молодо. Непривычно молодо.

Судя по возрасту, это Ника Висла. Она гений реадиза, подобных ей в мире нет. Не смотри на ее возраст, она одна такая.

Но я все равно смотрел на ее возраст. А еще – на ее миловидную мордашку, которую она подставила солнцу и моему взгляду, когда сняла капюшон.

Если бы не красные глаза и губы, она была бы безумно красива. У Ники были тонкие резкие черты лица, словно его вырезали из гранита – заметные скулы, острый подбородок, носик, напоминающий трайдент – боевой наконечник стрелы, – и углы челюсти, о которые, казалось, можно порезаться. Даже Юля по сравнению с Никой казалась упитанной девчушкой, но такие как раз по вкусу. Ника не выглядела тощей доходягой или так, как выглядит зараженный внутренними паразитами – ее кожа была здорового цвета, на щеках виднелся легкий румянец, и никаких мешков под глазами. Ника буквально дышала здоровьем и готовностью действовать – от дрожащих кончиков пальцев, до кончиков острых пушистых ушей, торчащих на макушке из копны ожидаемо-красных, остриженных по плечи и сейчас собранных в хвост, волос.