Текст книги "Измена. Боль моего сердца (СИ)"

Автор книги: Екатерина Янова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17.

Но желание моё никто и не думает осуществлять. Наоборот. Свята и маму врачи настойчиво выдворяют из палаты и начинают донимать меня изнуряющими вопросами, осмотрами, процедурами. А беспокойство моё только нарастает.

Что, если меня обманули? Если не хотят говорить правду о ребёнке? Если с ним не всё в порядке?

– Доктор, – с трудом поворачиваю голову.

Проклятая слабость, а ещё дикая сухость во рту… Если бы не они, я бы смогла внятно потребовать что-то, а так… Удаётся только жалобно смотреть и шептать.

– Доктор, – снова пытаюсь привлечь его внимание.

Но он как будто не слышит, продолжая бормотать что-то медсестре, которая торопливо делает записи в карте.

– Анализы нужно взять и в капельницы с завтрашнего дня добавим…

– Доктор! – выкрикиваю изо всех сил.

– Тише, тише, больная, – подходит ко мне, укладывает назад на подушку. – Волноваться вам сейчас категорически нельзя. Надя, сделай ей укольчик, чтобы успокоилась Мария.

– Нет! – пытаюсь протестовать, но выходит очень слабо. – Я хочу увидеть сыночка, – сипло и отчаянно.

– Увидите. Обязательно увидите. Только на ноги вас поднимем, и сразу.

– Где он? Я вам не верю, – начинаю всхлипывать, паника накатывает с новой силой. – Вы мне врёте… Покажите его, пожалуйста…

– Та-а-ак! – хмурится врач строго. – Истерику прекратить! Сын ваш в отделении неонатологии. В инкубаторе. Я как вам должен его показать, м?

– Почему в инку…ба…, – не получается выговорить слово от волнения.

– Ох, женщины, – психует врач. – Как же сложно с вами. Надя, позови мужа пациентки. И укол приготовь.

Через пару минут в палату возвращается Свят. Ловлю взгляд мужа. Он какой-то странный, и теперь я понимаю, что именно это меня и вывело из равновесия.

– Свят, – хватаю его за руку, – всё хорошо? Скажи мне…

Муж настороженно кивает, но я чувствую, что-то недоговаривает. Смотрит, как будто боится моей реакции, ждёт чего-то, а не пойму, чего.

– С Богдашей всё в порядке, скажи? – не отпускаю его взгляд, чтобы не смел соврать.

– Богдаша? – лицо Свята вдруг озаряется улыбкой. – Так ты решила его назвать? А мы его с твоей мамой то зайчиком, то котиком называем.

От сердца резко отлегает. Значит, жив мой крошка.

– Почему зайчиком? – тоже невольно начинаю улыбаться.

– Я был уверен, что ты имя придумала, и ждал, когда придёшь в себя, чтобы сообщить об этом, – взгляд его снова становится глубоким и… виноватым? Или, мне кажется?

– Как ты себя чувствуешь? – гладит моё лицо трепетно.

Нежность поднимается к мужу. Я ведь так люблю его и всегда мечтала подарить ему сына, хоть он и был против изначально.

– Ещё не поняла.

– Машка, – вдруг подаётся вперёд Свят, смотрит открыто и ранено. – Как же ты меня напугала, – зажмуривается, прижимает мою ладонь к своей небритой щеке.

Только сейчас удаётся его рассмотреть внимательно. Похудел, лицо осунулось, небритый, уставший, под глазами залегли тени.

Ловлю его эмоцию. От этого и мне становится нестерпимо больно. Знаю, потерять меня – это был его главный страх, поэтому всё и было так сложно.

– Прости меня, – шепчу, глядя ему в глаза. – Но я не могла поступить иначе…

Тяжело сглатывает, отводит глаза. Вижу, в нём всё ещё живёт протест по поводу моего решения. И нам придётся вернуться к этому разговору. Но не сейчас.

– Почему Богдан? – уходит от тяжёлой темы Свят.

– Всё просто. Бог нам дал этого ребёнка. Бог его будет хранить. И я…

– И я…, – отзывается муж. – Он необыкновенный, – вижу в его глазах нежность. И меня ею плавит тоже. – Спасибо тебе.

– Ты рад? – замирает у меня в груди от щемящих чувств.

Я ведь так боялась, что Свят не примет малыша, будет и дальше видеть в нём только угрозу моему здоровью.

– Я рад, – кивает уверенно.

Чувствую, эмоций за этими словами стоит немало, но не могу пока понять их оттенков.

– Покажи мне его, пожалуйста.

– Сейчас.

Муж достаёт телефон, листает там что-то, а потом подносит ко мне экран.

И я замираю от трепета и счастья.

– Боже! Какой хорошенький, – начинаю всхлипывать.

Рассматриваю внимательно крохотное личико, волосики, ручки.

– У него твои глаза, – с тёплой улыбкой произносит Свят.

– А брови и волосы твои, – поднимаю влюблённый взгляд на мужа. – Я так мечтала об этом, – начинаю всхлипывать чаще.

– Тише, не плачь, – вытирает слёзы с моих щёк костяшками пальцев. – Поправляйся. Ты нам всем нужна, – дрожит его голос от эмоций. – И ещё. Я тебя очень-очень люблю. Чтобы ни случилось, помни об этом, моя Ириска, – и снова этот раненый взгляд.

И между нами висит что-то… О чём Свят как будто хочет сказать, но не решается…

В этот момент в палату возвращается медсестра.

– Так! А что за слёзы? – выговаривает строго. – Нельзя вам волноваться. Хорошие эмоции для вас сейчас не менее опасны, чем плохие. Всё! Что же вы, муж. Вас позвали, чтобы успокоили, а вы…

– Он успокоил, – заверяю я, нехотя выпуская руку мужа из своих пальцев.

– Ладно уж. Но теперь всё! Полный покой!

Категорично выпроваживает Свята, ставит мне укол. Лекарство начинает действовать быстро, унося меня в сон.

Я почти счастлива, и перед глазами у меня мой самый красивый на свете малыш.

Вот только неприятным туманом поднимается внутри вопрос: что же хотел сказать мне муж?

Глава 18.

Выхожу из палаты жены и иду по коридору, совершенно не понимая куда и зачем…

Я в шоке? Да, блять, я в шоке…

Мне хочется стечь по стенке от порхающего в груди облегчения, что Маша жива, дышит, говорит, улыбается…

Я снова напитан до краёв её эмоциями. Вижу, всё ещё любит, всё ещё есть между нами тот магнетизм, который соединил когда-то, но…

Есть между нами и то самое жирное “но”, которое она… забыла?

Судя по её реакции, похоже на то. И это очень противоречиво…

Выхожу на улицу, поднимаю глаза к хмурому небу.

– И как это понимать, зачем ты так сделал? – бормочу тихо.

Да, я теперь часто разговариваю с Богом. Странно это? Возможно. Но мне так легче. Иногда в этих немых диалогах я нахожу ответы на свои же вопросы.

Но не сейчас. Сейчас я просто в тупике и не понимаю, радоваться мне или биться головой о стену.

Конечно, в данный момент факт, что Машка не помнит про всю ту грязь, которая и заставила её оказаться на больничной кровати, это скорее хорошо.

Но… а если она вспомнит?

А даже если не вспомнит, получается, мы снова оказываемся на тех непрочных качелях, когда я постоянно боялся, что Машка узнает, боялся последствий и продолжал делать глупости.

Или…

Снова поднимаю голову к небу.

– Ты специально сделал так? Это – второй шанс на то, чтобы теперь поступить правильно? По-другому?

Хороший вопрос. Только как это – “правильно”?

Пойти и покаяться Машке? Ага, и опять добить? Чтобы её и так неокрепшее сердце дало очередной сбой, который может оказаться последним?

А как тогда? Притворяться, что ничего не случилось, и снова врать? Этой дорогой мы уже ходили, закончилось всё очень-очень печально.

Сажусь на лавочку, вцепляюсь в отросшую шевелюру, подавляя внутри очередной приступ отчаяния. Хочется снять скальп вместе с разрывающими голову сомнениями.

Да уж, мало я поплясал на углях, теперь танец продолжается. Отвратительное ощущение внутри растёт…

Вспоминаю Машкин чистый, преданный взгляд…

Думал, уже никогда не увижу его снова. А самое паршивое, я понимаю, что не заслужил его. Он для меня сейчас как пощёчина. Напоминание, что я потерял и потеряю снова. Сделанного не вернёшь, и рано или поздно Машка узнает опять или вспомнит, и тогда…

Нет… Так нельзя. Второй шанс дан мне неспроста. Нужно распорядиться им правильно.

Придётся признаваться. Да, это будет сложно, но на этот раз я постараюсь подобрать слова и сделать всё, чтобы жена не просто узнала сам факт измены, но и мотивы мои учла. Нет, я не надеюсь, что это заставит её простить, но… Возможно, сделает картину менее дерьмовой.

А потом я постараюсь исправить что смогу… Если Машка позволит…

Остаётся выбрать момент. Это самое сложное…

Для начала важно поговорить с врачами и понять, насколько опасно Машкино состояние сейчас. Быть может, стоит дать ей немного окрепнуть, прийти в себя…

Ага, чтобы потом добить по новой.

Но лучше уж так, чем жить в отравляющей лжи…

Главное – не подпускать к моей жене стервятников, типа Наташки, а ещё… Прямо сейчас мне нужно позаботиться о сыне.

Нашего крошку уже готовят к выписке. За последние две недели он заметно окреп, набрал вес и теперь, по словам врачей, готов покинуть эти стены. Конечно, в идеале бы ему попасть в материнские руки, но пока это невозможно, а значит, все заботы лягут на меня и тёщу.

Клавдия Степановна после приезда поселилась в нашей квартире, и мы с ней каждый день мотались к Машке и малышу.

Тяжело мне с ней, хоть и относится тёща ко мне нормально. Конечно, это тоже до поры до времени, пока она не узнает…

Но прямо сейчас мы с ней на одной волне, нас здорово объединил общий страх за Машу и любовь к малышу.

Звонок от тёщи.

– Святик, я Машеньке готовлю бульон. Я узнавала у доктора, он разрешил. Надо будет ей отвезти.

– Она спит сейчас. Но вы готовьте, я отвезу чуть позже.

– Святик, тут женщина какая-то приходила. Тебя искала. Говорит, дозвониться не может, – чувствую скрытую претензию в словах тёщи.

– Какая ещё женщина?

– Блондинка такая неприятная. Высокомерная. Наталья, вроде.

– Гоните её в шею в следующий раз! – цежу сквозь зубы, глотая маты.

– А кто это вообще? – с плохо скрываемым любопытством.

– Одна больная на голову стерва. Я предупрежу консьержа, чтобы больше не пускал её.

Отбиваю вызов, пока тёща не начала задавать других неудобных вопросов.

Настроение портится окончательно.

А вот и стервятники тут как тут. Вот что опять этой сучке нужно? Если эта тварь каким-то образом прознает, что Маша забыла все её откровения, это будет полный пиздец. Я опять попаду в старый капкан, а этого допустить я точно не могу. Снова танцевать на этих граблях я больше не собираюсь. А значит, затягивать слишком с признанием не стоит…

Докурив сигарету, иду к врачу… Мне нужно знать прогнозы, чтобы решить очередную нерешаемую задачу…

Глава 19.

Врач меня не радует совершенно. Состояние Маши очень нестабильно и в любой момент может ухудшиться.

– Мне показалось, она не помнит некоторые события перед тем, как она попала в больницу.

– Вам не кажется, – подтверждает врач. – Ретроградная амнезия вполне возможна при её показаниях.

– И каковы шансы, что всё вспомнит?

– Этого никто не сможет предсказать. Случаи бывают самые разные. Кто-то вспоминает всё через пару дней, кто-то через пару месяцев, а для кого-то воспоминания стираются навсегда.

– Доктор, вы понимаете…, – хмурюсь я.

– Понимаю, – хмыкает он многозначительно, показывая, что для него не являются секретом мои опасения.

О нашей с Машей некрасивой истории многие из персонала в курсе, и активно перешёптываются за спиной. Чёртово видео!

– Телефон вашей супруги я вам вернул. Вы ведь убрали все… неприятные моменты, которые могут её расстроить?

– Конечно, – сжимаю зубы. – Но вы же понимаете, что это не гарантирует…

– Уверяю вас, что никто из персонала не напомнит пациентке о столь щекотливой ситуации.

– И как вы всем “доброжелателям” закроете рот?

– Это пусть вас не касается. Вы бы лучше подумали, что делать дальше.

– Я бы хотел всё рассказать жене. Потому что, если она узнает это не от меня… будет только хуже.

– Уверены, – с внимательным прищуром смотрит на меня доктор. – Я, знаете ли, тоже мужчина, и был бы счастлив, если бы моя жена забыла о некоторых… эпизодах нашей жизни, – улыбается понимающе.

– Мы этой дорогой уже ходили. Не выйдет скрыть.

– Значит, нужно подождать, когда Мария окрепнет. Сейчас – категорически нельзя. Это понятно?

– Понятно, – вздыхаю я. – Как я могу помочь ей быстрее встать на ноги?

– Не волновать. Пока это всё. Любые сильные эмоции для неё сейчас крайне губительны. Даже хорошие, поэтому с восторгами по поводу новорожденного малыша тоже аккуратнее.

Также получаю от врача рекомендации по разрешённым продуктам. И с тяжёлым сердцем отправляюсь домой за бульоном и фруктами для жены.

Дома натыкаюсь на полный погром. Тёща затеяла генеральную уборку перед выпиской сына.

Смываюсь в кабинет, чтобы не мешать, погружаюсь в работу. В последнее время дела я подзапустил, если бы не Гордей, совсем всё печально бы было, но друг меня не бросил, подстраховал. Но есть важные моменты, которые требуют моего личного внимания.

Ночь проходит беспокойно, спать почти не получается. Я мечусь в сомнениях. Просыпаюсь с гудящей головой.

– Святик, просыпайся, – скребётся в дверь тёща. – Сегодня же за Богдашей ехать, дел много.

– Да, да, – разлепляю глаза, пытаясь быстро прогнать сон.

А тёща продолжает ворковать:

– Я всё для малыша на выписку приготовила, постирала, прогладила. И я вот знаешь, что подумала, Святик, а давай мы все красиво сделаем, и на видео снимем и потом Машеньке отправим.

– Будет всё красиво, не переживайте…

Но у меня есть идея лучше… Созрела она ночью, и я твёрдо намерен её осуществить. Правда, не уверен, что врач разрешит.

Выхожу, в квартире всё сияет чистотой. Кроватка с голубым балдахином, пеленальный столик, игрушки, пелёнки, всё так и ждёт своего маленького хозяина.

Набираю Гордея. Он знает, что сегодня мы забираем ребёнка, обещал подъехать с Аней.

– Нужна твоя помощь и совет.

– Опять? – хмыкает Гордей.

– Да, – вздыхаю. – Без тебя никуда. А ещё, я хотел бы попросить об одолжении твою невесту…

Теперь самое сложное… Набираю врача. Я помню, что он вещал мне про эмоции, но… Я хочу подарить Маше этот праздник. Мне вдруг становится жизненно важно это. Хочу, чтобы у неё остались светлые воспоминания о нас, даже потом, когда всё очернится грёбаной правдой.

Горячо убеждаю доктора.

– Я не верю, что положительные эмоции так опасны. И потом, вы же рядом, и сможете стабилизировать её состояние, даже если что-то пойдёт не так… Поймите, Маша так мечтала об этом. Да она чуть жизнь не отдала за этого ребёнка, и ещё ни разу не видела его, не держала на руках. Вы представляете, как это для неё важно? Вспомните, как ей было плохо, пока она сомневалась, что с малышом всё хорошо. А так, да у неё появится мощнейший стимул, чтобы бороться за жизнь…

– Ох, на что вы меня толкаете! – раздражённо, но уже не так категорично.

– Я щедро оплачу все ваши хлопоты, обещаю.

– Да это-то тут причём.

Но знаю я, что от очередного пухлого конверта доктор не откажется, поэтому продолжаю давить.

– Это ненадолго. Всего несколько минут радости для пациентки.

– Хорошо, хорошо! – соглашается врач. – Сегодня показатели у Марии уже не настолько критичные. Попробуем.

– Спасибо! – выдыхаю радостно и отключаюсь…

Внутри чувствую наконец подъём и азарт, которых не было у меня уже очень давно.

– Машенька, детка, не подведи меня, пожалуйста – говорю, подняв голову к небу. – Я это делаю для тебя и нашего сына. Успеешь ты ещё меня возненавидеть, а сейчас… пожалуйста, полюби ещё немного…

Глава 20.

– Как себя чувствуете? – заглядывает в палату улыбчивая медсестра, несёт мой поздний обед.

– Значительно лучше, – поднимаюсь на подушках выше.

Хоть и помучили меня сегодня знатно. Снова капельницы, анализы, МРТ.

– Выглядите тоже намного-намного бодрее.

– Спасибо, – улыбаюсь.

Это она мне льстит, конечно. Слабость во всём теле и головные боли всё ещё донимают меня, но сейчас я уже чувствую себя человеком, а не полной развалиной.

– Ешьте, набирайтесь сил. Сегодня вас ждёт очень-очень приятный сюрприз, – загадочно подмигивает.

– Правда? – хмурюсь. – Что это, очередная новая капельница?

– Нет, ну зачем такие мысли. А чтобы вас сразу настроить на нужный лад, сейчас принесу кое-что от вашего мужа.

Убегает. Через минуту медсестра возвращается с огромным букетом.

– О, какая красота, – восторженно замирает у меня в груди.

Ромашки, розы и ирисы. Конечно, только мой обожаемый муж мог такие подарить. Зарываюсь носом в нежные лепестки.

Хмурюсь. Что-то тёмное проносится в голове, как будто я не должна радоваться этим цветам…

Так… Всё, Маша. Прекрати надумывать глупости.

– Давайте я поставлю их в вазу, а вы доедайте, – отвлекает меня медсестра. – Иначе доктор меня прибьёт.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Съедаю до конца кашу, выпиваю кисель. Знаю, это мама варила, только у неё получается такой наваристый и вкусный.

Надеюсь, всё это поможет мне скорее встать на ноги, я хочу как можно быстрее выйти из этих стен к моему обожаемому малышу.

Сердце отзывается тоской оттого, что не могу увидеть его и прижать к груди. Это так несправедливо, что хочется рыдать. Я всё ещё не могу поверить до конца, что он есть там где-то. Пока не увижу его и не обниму, сынок так и остаётся для меня чем-то эфемерным.

Медсестричка снова возвращается.

– Мария, – смотрит таинственно, – у меня спецзадание.

– Какое? – смотрю с непониманием на расчёску в её руках.

– Сделать вас настоящей красоткой.

– Зачем?

– Говорю же, спецзадание. От вашего мужа, – добавляет таинственным шёпотом.

– От Свята? Ну… хорошо. А он придёт?

– Обязательно. Чуть позже, – подмигивает.

Помогает мне присесть, аккуратно расплетает лохматую косу, распускает мои волосы, расчёсывает.

– Ну вот. А теперь немного пудры, капелька румян. Супер! Вы просто красавица.

Снова убегает, а я с недоумением смотрю на дверь. Что происходит, ничего понять не могу.

Через несколько минут в палату заходит доктор. Начинает допрос о моём состоянии, измеряет давление, слушает. Странно это, сейчас ведь не обход.

– Давление в норме. Это хорошо. Значит, так, Мария. Сейчас мы с вами отправимся на прогулку, – раскладывает стоящее в углу кресло-каталку. – И я предупреждаю сразу, если начнёте реветь и скакать давлением, верну вас в палату и прекращу весь этот балаган, – неопределённо обводит воздух вокруг пальцем. – Заходите, – машет кому-то в коридор.

В палату входит мой муж. Такой красивый. Не могу отвести от него взгляда. В костюме.

А я в больничной сорочке, бледная как моль. Тут и румяна не спасут. Но он смотрит на меня так, как будто я в вечернем платье, и нет на этом свете никого красивее и ценнее. Этот взгляд пробуждает внутри трепетных бабочек, и меня захлёстывает предвкушением, как перед первым свиданием.

– Мы на праздник? – улыбаюсь растерянно.

– Привет, моя сладкая, – целует меня, на секунду прижимая к груди. – Мы на праздник.

Ещё один поцелуй в висок, задерживается на секунду, втягивая мой запах. Всегда так делает.

Заглядываю в его глаза, вижу, сколько в них тепла и волнения. Это передаётся и мне.

– Всё хорошо? – ловлю его взгляд.

– Я тебя очень люблю. И да, всё хорошо, – ответная улыбка.

Поднимает меня на руки, пересаживает аккуратно в кресло-каталку, укрывает пледом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – киваю убеждённо. – Но я не понимаю, что происходит.

– Это сюрприз. Поехали.

Мы едем по коридору к лифту. Сердце у меня тревожно колотится. Я предполагаю, к кому мы направляемся. Мне кажется, сейчас состоится очень важная для меня встреча, и в то же время боюсь спросить. Ведь я могу и ошибаться.

Спускаемся на первый этаж. Свят завозит меня в пустую больничную палату.

Я растерянно оглядываюсь.

– Зачем мы здесь?

– Сейчас узнаешь.

Разворачивает моё кресло к большой плазме, висящей на стене.

– Смотри, – устраивается сзади и обнимает меня за плечи.

На экране начинают мелькать изображения, играет такая трогательная, нежная музыка, что невозможно остаться равнодушной.

– О боже…, – прижимаю ладонь к губам.

Передо мной мелькают фотографии. Наша со Святом свадьба, наши тёплые, полные романтики свидания, а потом я с огромным животом и счастливой улыбкой, фото УЗИ.

– Господи, где ты только нашёл эти фото? – сжимаю его руку, чувствую его губы в своих волосах.

А потом начинает говорить детский голосок:

– Мамочка, я тебя очень люблю…

– Господи, – не могу сдержать слёз.

Начинается видео, здесь наша квартира. Она вся в шариках и детских милых штучках.

– О боже, ты купил ту самую кроватку, которую я хотела? – щемит от нежности у меня в груди.

С экрана тот самый трогательный голосок продолжает говорить под серию фото нашего крошечного малыша:

– Мамочка, я так долго был у тебя в животике, а потом я родился, а ты заснула. Я ждал тебя и ждал. Готовился к нашей встрече, скучал, – на видео идут кадры, как моего малыша наряжают чьи-то заботливые руки в распашонку и маленькую кружевную шапочку. Он так забавно морщит лобик и носик, открывает беззубый ротик, пускает слюни.

– Я хорошо кушал, подрос, и сегодня я готов к нашей встрече. Я иду к тебе, мамочка.

От переизбытка чувств я прижимаю ладонь мужа к груди. Конечно, слёзы не удаётся сдержать. Тихонько всхлипываю.

– Свят, это правда? – заглядываю в его глаза, полные любви и беспокойства.

– Это правда, – кивает он. – Ты готова, малышка? – гладит он так нежно и трепетно мою щеку.

– Да. Спасибо тебе.

– Ты же выдержишь? Обещаешь?

– Да. Я всё-всё выдержу. Скорее, пожалуйста.

Меня уже основательно потряхивает от волнения, но я помню слова доктора и изо всех сил глотаю слёзы. Сжимаю крепче ладонь мужа, подпитываясь его силой и любовью.

В комнату входят мама, а за ней Гордей с Аней. И у них в руках тоже цветы и шарики. Все поздравляют меня, но я жду другого.

За поздравлениями не замечаю, что Свят исчезает. А появляется он снова не один.

– Господи, – слёзы снова текут по щекам. – Господи…

Сердце колотится и замирает в груди, но мы выдержим. Я верю.

– Доченька, всё хорошо, – сжимает мою трясущуюся руку мама.

А я не могу отвести взгляд от мужа и кружевного свёртка на его руках. Он держит сыночка так аккуратно и смотрит с такой любовью и нежностью.

Подходят ко мне. Тяну руки к моему малышу. Из свёртка доносится недовольное покряхтывание. Ещё мгновение, и вот он в моих руках. Свят аккуратно перекладывает крошку в мои руки.

Время останавливается для меня, я теряюсь в эмоциях от счастья.

– Мой маленький, – всё же реву я, прижимая этот тёплый родной комочек к груди. – Мой крошечный мальчик. Как же я тебя ждала…

– Тише, Маша, тише, – обнимает меня сзади Свят. – Тебе нельзя плакать, пожалуйста, – гладит по спине успокаивая.

– Да-да, хорошо, – часто киваю, принимаю у мамы платок, вытираю слёзы.

– Попей, доченька, – протягивает она мне воду. – Дыши ровнее.

Делаю всё, как мне говорят, при этом не сводя взгляда с моего крохи. А Богдаша недовольно морщится, открывает беззубый ротик, и вдруг на всю комнату раздаётся его громкий плач. Это заставляет меня мигом взять себя в руки, перехватить малыша удобнее и начать покачивать его, приговаривая ласковые слова на ушко.

Сыночек почти сразу успокаивается, а вместе с ним успокаивается и моё беспокойное сердце.

– Вот, чувствует мамочку, – смеётся Аня.

И как-то немного спадает напряжение. Ком в груди отпускает. Всё хорошо. У нас всё хорошо. Свят рядом, малыш мой жив, я поправлюсь, теперь точно поправлюсь! Я ведь так мечтала об этом!

Вот только почему опять внутри свербит какое-то неопределённое, противное чувство, что всё это неправильно и ненадолго…