Текст книги "Измена. Боль моего сердца (СИ)"

Автор книги: Екатерина Янова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Измена. Боль моего сердца

Глава 1.

Такси подъезжает к нашему дому, а я не могу понять, откуда это волнение в груди?

Всё же хорошо? Поглаживаю себя по большому уже животу, успокаивая своего разбушевавшегося пузожителя.

– Тише, милый мой, тише, – уговариваю сыночка. – Скоро с папочкой встретимся, он будет очень-очень нам рад.

Набираю ещё раз номер Свята, чтобы сообщить о своём внеплановом возвращении. До этого у него телефон был отключён, а теперь гудки идут, но трубку никто не поднимает.

Наверное, спит, а телефон на беззвучке. Он часто так. Всю ночь работает, а потом отсыпается днём. Ну а что поделаешь, если папочка наш старается изо всех сил обеспечить безбедное будущее.

Вздыхаю тяжело, пытаясь прогнать сосущий комок внутри. И снова начинает подташнивать. Переставляю поудобнее отёкшие в дороге ноги.

Уезжая к маме, я надеялась, что в маленьком городке на берегу реки в частном доме мне станет легче дышаться, нежели в нашем плотно-населённом городе, но вышло наоборот.

Правда в том, что моё капризное сердце вдали от мужа начинает шалить чаще. Не могу я, когда он далеко. Вот и вернулась на пару дней раньше запланированного.

Машина плавно тормозит у нашего подъезда. Я с трудом выбираюсь на улицу. Таксист помогает мне поднять мой небольшой чемодан по ступенькам. А дальше лифт и дверь нашей квартиры.

Останавливаюсь на пару секунд отдышаться, всё ещё борясь с неприятным волнением в груди.

Тихонько захожу, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Свята. Уже представляю, как заберусь сейчас к нему под одеяло, поцелую его такого сонного, тёплого, родного…

Вдруг слышу голоса. Сразу узнаю их. Свят и Наталья – жена Гордея, друга нашей семьи.

– Ты совсем спятила?! Я не могу этого сделать! – взволнованный злой голос моего мужа.

Торможу в недоумении. Никогда не слышала, чтобы он разговаривал таким грубым тоном с женой друга. Да и непонятно, что она здесь делает в такое время? Наверное, и Гордей у нас?

Уже хочу привлечь к себе внимание, как слышу вдруг агрессивный шёпот Натальи.

– Не хочешь?! Тогда я прямо сейчас отправлю твоей беременной овце то самое эпичное видео, где ты отрываешься в койке сразу с двумя шалавами! А потом ещё и докину рассказ, как ты за время Машкиной беременности с диким токсикозом успел перетрахать кучу баб, включая меня и мою подругу!

Замираю, как громом поражённая. Это что она такое сейчас сказала?

Ожидаю, что Свят пошлёт её подальше и заявит, что это все её пьяный бред, но, к моему ужасу, после выразительной паузы, за время которой боюсь даже вздохнуть, я слышу совершенно другое.

– Хорошо, я сделаю то, что ты просишь, – раздаётся обречённый голос мужа. – Но Маша ничего не должна узнать…

То есть… Это правда?!

Горячая волна бьёт в голову, а вот руки становятся ледяными. На ватных ногах захожу на кухню.

– Свят…, – шепчу побелевшими губами, неверяще качая головой.

Сама не знаю, что я хочу услышать и зачем. Всё ведь предельно ясно. Только душа рвётся в клочья и хочется схватиться за какую-то соломинку, которая позволит понять, что всё услышанное мной – жуткая ошибка.

Время как будто замедляется… А вот биение сердца в груди резко нарастает… Это плохо. Нервничать мне категорически нельзя, иначе может случиться приступ.

Но оставаться равнодушной в такой ситуации невозможно.

Я вижу, как медленно краска отливает от лица моего мужа, его полные ужаса глаза.

– Маша…, – шепчут его побелевшие губы.

Мои любимые губы. Которые, я была уверена, способны дарить наслаждение только мне.

– Маша, ты вернулась? – натягивает Свят фальшивую улыбку. – Ты же должна была приехать только послезавтра...

– Вернулась, – тяжело опускаюсь на стул. – Хотела сюрприз сделать, – рваный вдох. – И я заметила, что ты меня не ждал, – горько усмехаюсь, прижимая кулак к ноющей груди.

Сердце колотится и болит, как будто его только что прострелили.

– Маш…, – бегают его глаза. Я понимаю, муж пытается выяснить, что я слышала из их разговора. – Всё хорошо?

– Ага, – нервно усмехаюсь, всхлипываю. – Наталья, а где твой муж?

Рассматриваю эту женщину внимательнее. Она мне никогда не нравилась раньше, но мы общались, так как наши мужья крепко дружили. Наталья выглядит странно, совсем не так идеально, как обычно. Потрёпанная, без косметики, рука в гипсе. И кажется, она изрядно пьяна.

– Мы разводимся с Гордеем, – нервно усмехается она.

– Давно пора, – киваю устало.

– Что ты сказала? – делает нетвёрдый шаг ко мне.

– Я сказала, что Гордею давно пора было с тобой развестись. Я догадывалась, что ты ему изменяешь. Не знала только с кем, – всхлипываю снова. – Свят, как ты мог…

Поднимаю на мужа полные слёз глаза. Но он отводит свои.

– Маш…, – бледнеет ещё больше.

– Да, я всё слышала…, – болезненно улыбаюсь.

– Маш…

– Тихо! – обрываю его. – Не смей мне говорить, что это всё неправда. Теперь многое становится на свои места.

– Маша, это всё неправда! – всё же принимается оправдываться муж. – Самая главная правда, которую ты должна знать, я люблю только тебя. А то, что случилось, было большой ошибкой.

Почему-то именно эти слова рвут моё сердце окончательно в клочья! В груди начинает печь так, что я невольно задыхаюсь, судорожно пытаясь сделать вдох.

В глазах темнеет, и звуки становятся гулкими и далёкими. В ушах звенит испуганный крик мужа:

– Маша! Маша! Посмотри на меня! Я тебя прошу, пожалуйста!

А я не хочу смотреть в эти любимые глаза, которые оказались лживыми глазами предателя…

Свет меркнет, сознание уплывает. Меня резко накрывает покой и темнота…

Глава 2.

Но покой мой длится недолго. Боль в груди не отпускает, и глаза мне очень тяжело открыть. Но я чувствую, как меня подхватывают сильные руки, несут куда-то, укладывают. Потом прохладная ткань касается моего лба. Онемевшие щёки гладят тёплые ладони.

– Маша, открой глаза, я прошу тебя, не пугай меня, – взволнованный, но такой родной шёпот мужа. И так хочется успокоить его, только какая-то неприятная мысль бьётся. – Потерпи, маленькая, врачи уже едут, они помогут! – сжимает мои безвольные пальцы.

– Да что ты с ней возишься! – доносится назойливый женский голос, который возвращает меня в реальность.

Свят изменял мне, и рядом сейчас Наталья – одна из его любовниц. Сердце взрывается болью с новой силой.

– Мне-то можешь не рассказывать про любовь к жене, – продолжает с пренебрежением Наталья.

– Заткнись! – огрызается Свят, продолжая поглаживать меня.

Мне хочется оттолкнуть его руки, но способность шевелиться ко мне пока не вернулась.

– Да ладно тебе! Не трясись. Обычный обморок, – небрежно продолжает эта неприятная особа, которую мне хочется вышвырнуть вон.

– Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Поэтому, закрой рот! – ещё более агрессивно чеканит Свят.

Да, про мои проблемы с сердцем знают немногие. Мы не афишировали.

Но Наталью слова мужа только ещё больше раззадоривают.

– Ты смешон, Свят! Не будь лицемером хотя бы сейчас! Тебе напомнить твои жалобы, как ты ненавидишь беременность своей жены? Как тебя достал её токсикоз, поплывшая фигура, головные боли и прочее? Что ваш секс стал отстойным? Просто признай уже, что Свят совсем не святой! – кривляется. – Что тебе нравилось трахаться со шлюхами! Поверь, сразу станет легче!

– Тогда ты тоже признай, что стала шлюхой! Иди и трахайся с кем хочешь! И отвали уже от Гордея и от меня!

– Я бы отстала, но это не входит в мои планы, – пьяно смеётся она.

Руки мужа исчезают, слышу его резкие шаги и рык:

– Знаешь, теперь мне уже абсолютно плевать на это! И запомни, если с Машей что-то случится, я тебя урою! Ты больная, поехавшая стерва. Ты достала меня до печёнок!

Какая-то возня между ними. Слабо приоткрываю глаза. Изображение дрожит. Или это Свят трясёт Наталью за шею?

– М-м-м! – разрывает болью виски.

– Маша, Машенька! – тут же возвращается ко мне муж. А Наталья, хрипя, оседает на пол.

– Ты больной урод, ты мне ещё ответишь за это! – сыпет угрозами она.

– Пошла вон отсюда! И радуйся, что уползаешь живой! Потому что мне очень хочется свернуть твою змеиную шею!

В этот момент в дверь раздаётся звонок.

– Это скорая, – вскакивает Свят. – Маша, потерпи. Сейчас всё будет хорошо.

* * *

А дальше меня дёргают, что-то спрашивают, колют в вену какие-то препараты. Боль в груди немного уменьшается и дышать получается ровнее. Со мной общаются только медики, но я слышу где-то на заднем фоне обеспокоенный голос мужа. И от этих родных ноток что-то натянуто звенит в груди, снова сталкивая меня в бездну.

Но я напоминаю себе, что сейчас на первом месте мой малыш, а значит, нельзя поддаваться эмоциям.

Меня укладывают на носилки. Я понимаю, что сейчас меня отвезут в больницу, и там я снова попаду в серые, унылые стены. Но ради моего малыша я готова хоть жить переехать туда на постоянной основе.

– Ребе-е-нок в по-ряд-ке? – немного растянуто спрашиваю женщину в белом халате.

– В порядке, – смотрит на меня по-доброму. – Сердечко бьётся и намного лучше, чем у мамочки. Не нервничайте. Вам нельзя. Сейчас в больничку приедем, там врачи ещё раз посмотрят. Документы её нашли? – спрашивает у Свята.

Ещё несколько минут формальностей, и меня загружают в машину скорой помощи.

В последний момент заскакивает Свят, садится рядом. А мне так плохо от его взгляда виноватого. Зажмуриваюсь, но кожей ощущаю, как он на меня смотрит.

Как ты мог? – хочется закричать мне.

Вспоминаю слова Натальи о том, как муж проклинал мою беременность. От этого особенно больно. Но я верю в это. Я знаю, что Свят был против изначально.

Забеременеть у меня долго не получалось, да и врачи не советовали из-за моего слабого сердца.

Но я решилась. Мне так хотелось родную крошку рядом, что я согласилась рискнуть. Я ничего не говорила мужу, знала, что он будет против, опасаясь за мою жизнь.

Поэтому я просто перестала пить таблетки. И всё получилось.

Я долго боялась говорить Святу эту новость, не знала, как он к ней отнесётся. И не зря.

Всё выяснилось само собой, когда мне неожиданно стало плохо. С беременностью самочувствие моё естественно ухудшилось, но я старалась не подавать вида. А тут снова случился приступ аритмии, и я потеряла сознание. Свят вызвал скорую, они отвезли меня в больницу, а там… Всё открылось.

И, конечно же, Свят был в шоке. А когда пришёл в себя, мы сильно поругались. Но я старалась стойко вынести вполне обоснованные претензии мужа, что я не имела права принимать такое серьёзное решение самостоятельно.

В ту ночь он ушёл, оставив меня в больнице. Но через сутки появился в моей палате снова. С букетом и виноватым взглядом. Он просил прощения за резкие слова, клялся в любви… Уже тогда я почувствовала – что-то не так.

Но от своих предчувствий я отмахнулась, решив, что мужу просто нужно время на осознание, что у нас скоро появится маленький, и тогда всё будет так, как мы мечтали.

И мне казалось потом, что осознание пришло, хоть Свят по-прежнему не проявлял особых восторгов от моей беременности. А мне так хотелось увидеть радость в его глазах. Я настойчиво подсовывала ему снимки УЗИ, фото малышей, вещички. Но он был холоден и часто едва скрывал раздражение. А потом уходил с головой в работу…

Хотя… теперь я понимаю, что его ночные отлучки никак не были связаны с работой.

Наивная дура ты, Машка! Нужно же было раньше всё понять! Но ты отчаянно верила в вашу любовь!

Наталья бы долго истерически смеялась над тобой! И поделом!

Обнимаю живот крепче, вытираю текущую по щеке слезу.

Стараюсь прислушаться к движениям малыша внутри. Давай, маленький мой, подай знак, что с тобой всё в порядке. Мне очень нужны силы, чтобы пережить всё это.

Накрывает вдруг чёрное беспросветное осознание, что бороться мне придётся самостоятельно. И потом надеяться только на себя. Потому что измену я не прощу. Просто не смогу жить с этим отравленным чувством внутри.

Но прямо сейчас я решаю сосредоточиться целиком на ребёнке. А дальше… Не знаю я, что дальше. Лишь бы малыш мой выжил…

Глава 3.

Машина тормозит. И снова тряска, меня везут в приёмный покой. Новые врачи осматривают, слушают, измеряют давление, дёргают.

Но сейчас я уже могу сама сесть и более или менее внятно ответить на вопросы врачей. По их хмурым лицам я понимаю, что дела у нас не слишком хороши.

– Вам придётся остаться в отделении, – делает заключение доктор, просматривая мою кардиограмму. – Вы готовы?

– Конечно, – сглатываю тяжело.

– Я позову вашего мужа, пусть поможет вам добраться до палаты.

Как только я понимаю, что снова увижу Свята, сердце простреливает новым болезненным ударом, и я начинаю задыхаться.

– Что случилось? – подхватывает меня врач.

– Я не хочу видеть мужа, – всхлипываю я с отчаянием.

– Что ж, – отвечает врач с заметным раздражением. – Вам помогут санитары. А мужу вашему я передам, чтобы пока не приходил. Ваш покой сейчас на первом месте! Вы понимаете, насколько серьёзно ваше положение?

– Да, – беру себя в руки.

– Дышите глубже и думайте о ребёнке, а не о… других проблемах.

– Я поняла. Вот поэтому пусть муж пока меня не беспокоит.

– Я ему передам, – выходит, прикрывая дверь приёмного покоя.

Немного расслабляюсь. На текущий момент меня это устраивает. А дальше… время покажет.

В палате быстро засыпаю, видимо, под действием препаратов. А утром снова начинаются мучения. Уколы, анализы, процедуры.

Но это даже хорошо, потому что как только суета отступает, меня тут же захлёстывает отчаяние.

Хочется рыдать и требовать ответа: почему? За что? Неужели ты не смог потерпеть этих несколько действительно мучительных месяцев, когда я совершенно не могла думать о сексе и удовольствиях? Да, фигура поплыла, это факт, но всё ведь не просто так. Неужели же тебя толкнула на измену перспектива отцовства?

Ты ведь не такой, Свят? Или я плохо тебя знала? Ты же не мог притворяться столько лет для того, чтобы в самый тяжёлый для меня момент ударить в спину своим предательством?

Знаю, что прямо сейчас не получу ответов, да и когда получу – неизвестно. Не могу я сейчас спокойно разговаривать с мужем, а нервы для меня смертельны.

Знаю, что Свят приходил. Я слышала его голос в коридоре, да и санитарка утром принесла пакет с моими вещами. Только он мог их привезти.

А следом приносят огромный букет. Мои любимые ромашки и ирисы.

Сердце от этого снова пропускает удар.

“Ромашки для моей любимой Машки, а ирисы для моей любимой Ириски”, – так раньше приговаривал мой муж. И да, Ириской он тоже меня называл за мою любовь к сладкому.

Эти раньше светлые воспоминания сейчас когтями полосуют душу.

– Уберите цветы, – прошу санитарку. – У меня на них аллергия.

– Да? – смотрит удивлённо женщина. – Ой, как жаль. Такие красивые. Что же делать с ними?

– Выбросите, – предлагаю безразлично.

– Да вы что! Они же стоят целое состояние. Себе заберу, можно? – улыбается пожилая женщина.

– Можно. Пусть хоть вас порадуют.

Сворачиваюсь клубочком под одеялом, снова изо всех сил отгоняю тяжёлые воспоминания и борюсь с подступающими слезами.

Сосредотачиваюсь на ребёнке. Поглаживаю живот, разговариваю с сыночком:

– Мы справимся, мой хороший. Ради тебя мама всё выдержит. И воспитает тебя сама, раз уж с папой так вышло. Не хочет он сына, что ж, пусть наслаждается вольной жизнью. А мы с тобой, малыш, и сами проживём.

Получаю уверенный толчок в ладонь, это успокаивает.

Пытаюсь заснуть, но тут открывается дверь. В палату входит Гордей – друг Свята и муж Натальи.

Только рядом с ним совсем не жена, а симпатичная, молоденькая девушка.

– Маша, привет, – улыбается Гордей. – Можно к тебе?

– Если ты пришёл просить за своего друга, то лучше не стоит, – напрягаюсь я.

– Нет. Я пришёл, чтобы проведать тебя и познакомить с моей невестой.

– Невестой? А как же Наталья? – смотрю на него с недоумением.

– Сегодня состоялся наш развод. Теперь я свободный человек, – улыбается Гордей, тепло поглядывая на рыжую девушку.

И мне бы порадоваться за них, да только становится снова не по себе от мысли, как легко и быстро мужики меняют жён. Раз, и уже другая. И пусть Наталья та ещё стерва, но и она не заслуживает такого пренебрежения.

Гордей представляет эту девушку. Аня. Она робко улыбается, протягивая мне руку. Слабо пожимаю.

– Я вам кекс приготовила, – говорит, доставая из пакета пластиковый контейнер. – И борщ домашний. Больничная еда ужасная, я знаю, – забавно морщит веснушчатый нос.

– Спасибо, – благодарно улыбаюсь в ответ.

Хорошая девушка, и с таким обожанием смотрит на Гордея.

Что ж, всё же порадуюсь за них. С Натальей он не был счастлив. Надеюсь, теперь ему повезёт больше.

– Маша, я хотел бы с тобой поговорить, – выдыхает Гордей, и я тут же напрягаюсь.

Глава 4.

– Я тебе уже сказала, не нужно выгораживать друга, – поджимаю губы недовольно.

– Этого делать я не собираюсь, – качает головой Гордей.

– Ты знал, что мой муж…, – вздыхаю тяжело, потому что произнести вслух эту грязь сложно. – Что он изменяет мне? – выдавливаю кое-как.

– Я узнал совсем недавно. И тоже был шокирован этим, – признаётся Гордей.

– А про свою жену и…, – не могу сдержать слёз, зажмуриваюсь.

– Тише, Маш, – кладёт руку поверх моей Гордей. Ждёт, пока я немного успокоюсь.

– Я не знал, – добавляет после продолжительной паузы. – Свят клялся, что до полноценной измены они не дошли, но знаешь, это не имеет уже значения.

– Да, ты прав. Я поняла, что Наталья была всего лишь одной из многих в череде его похождений. Так что ты хотел сказать?

– Я хотел предложить тебе помощь. Любую, – смотрит по-доброму, тепло и открыто.

А мне становится ещё больнее от осознания, что Свят предал не только меня, но и лучшего друга, с которым они вместе прошли столько трудностей. Это в голове не укладывается.

– Мне ничего не нужно, – шепчу обречённо.

– Это сейчас не нужно. А завтра может что-то понадобиться. У тебя есть мой телефон. Смело звони в любое время.

– Спасибо тебе. Скажи, как тебе удалось так быстро оформить развод с Натальей? – спрашиваю то, что на самом деле волнует больше всего.

Я бы тоже так хотела – раз, и отрезать мужа и все его измены. Жаль, что память вырезать нельзя и раздирающие чувства отключить тоже.

Гордей тяжело вздыхает.

– Не думаю, что вам подходит этот вариант.

– И всё же.

– Маш, ты уверена, что хочешь развестись? – смотрит сочувственно.

– Да! – выдаю запальчиво. – Я не смогу простить! И жить с ним после этого как? Да я даже видеть его не могу!

– Я тебя понял, – кивает Гордей. – Я поговорю со Святом. Если тебе нужен адвокат, посоветую хорошего юриста. Но мой тебе совет – не торопись. И дело не в прощении. Думай не эмоциями, а головой. Тебе рожать скоро, и нервничать нельзя. А ребёнок, он ведь ваш общий, как бы там ни было.

– Святу этот ребёнок не нужен был с самого начала, – добавляю с горечью. – Его напрягала моя беременность, и ребёнок, я уверена, будет напрягать ещё больше. Так что… Семьи у нас больше нет и спасать нечего.

– Я тебя услышал, – кивает Гордей. – Давай договоримся так. Сейчас ты лечишься, и о плохом не думаешь. А через недельку ты мне скажешь о своём окончательном решении. И если оно не изменится, я помогу тебе оформить все документы. Но быстро поделить имущество не получится, ты же понимаешь.

– Я не хочу ничего делить. Пусть оставит мне какое-то жильё. Больше мне ничего не нужно.

– Маш, – хмурится Гордей. – Вот здесь я с тобой не согласен. Гордость – это хорошо, но она не прокормит твоего ребёнка, а с твоим здоровьем малышу точно не помешает финансовая подушка безопасности.

Эта мысль ножом втыкается в сердце. Я впервые понимаю, что если со мной что-то случится, то сыночек мой фактически останется сиротой. Родители у меня уже очень возрастные, им не позволят забрать малыша.

– Гордей, – хватаю его за руку.

– Что?

– Я понимаю, что я прошу очень много, но… Если со мной что-то случится, пожалуйста, – сглатываю тяжело. – Обещай, что мой ребёнок не попадёт в детский дом.

– Маш, не нужно думать о плохом. И потом, Свят, конечно, не подарок, но я уверен, сына он не бросит.

– Нет! Пожалуйста! На него надеяться я не могу. Не нужен ему сын!

Тут ко мне подходит Аня, которая всё это время тихо стояла в стороне.

– Мария, – смотрит она по-доброму на меня, – я вам обещаю, если что-то пойдёт не так, мы не бросим вашего ребёночка.

Встречаюсь с её глубоким, понимающим взглядом.

И почему-то меня отпускает, потому что я верю ей. Своему мужу, с которым прожила столько лет, не верю, а этой молоденькой, малознакомой девочке – верю.

– Спасибо вам, – выдавливаю вымученную улыбку.

– А сейчас, кушайте кекс, – улыбается в ответ Аня. – И думайте только о хорошем.