Текст книги "Фол последней надежды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Девушка! – она откликнулась на его обращение только со второго раза.
Я подняла глаза на мужчину, оказавшегося напротив меня. Сжав в руке салфетку, я в последний раз всхлипнула и затихла, понимая, что передо мной сидит тот самый Алексей, с которым я познакомилась несколько дней назад.
– Здравствуй, Алексей, – поздоровалась я с футболистом.
– Мы знакомы? – теперь уже пришел черед удивляться Моторину.
– Как ты мог забыть свою "самую большую фанатку"? – спросила я у него, вытирая слезы с раскрасневшихся от трения щек.
На секунду задумавшись, Алексей припомнил эту девчонку из небольшого городка, в котором они играли на этой неделе.
– Нина? Я не сразу тебя узнал, – улыбнулся он. – Ты, как мой верный фанат, преследуешь меня даже в Москве? – нахально спросил Моторин.
– Не дождешься! Я здесь по очень важному заданию, – вспомнив об осьминоге, я вновь зарыдала, глядя на последние минуты агонии его щупалец.
– Что за задание? Зарыдать до смерти живого осьминога? – продолжал улыбаться Алексей.
– Я устроилась на работу в редакцию журнала. Сказали заказать самое дорогое блюдо и написать о нем статью. Но откуда же мне было знать, что это живой осьминог! Ну, почти живой, – слезы так и катились по щекам, не желая останавливаться.
– Прекращай рыдать, – скомандовал футболист. – Сейчас разберемся.
Я вновь отвлеклась от блюда, посмотрев на Моторина. Стильная рубашка, яркий галстук и ярко-голубые глаза – в другой раз я бы точно залюбовалась им. Хорош, ничего не скажешь. Но сейчас меня волновал не он, а ускользающая возможность сделать карьеру корреспондента журнала.
Моторин подцепил палочками, отнятый у одного из щупалец, кусочек васаби, засунув его в рот.
– Не обязательно пробовать блюдо, чтобы написать о нем статью. В основном, её будут читать любопытные туристы, но попробовать нашего друга – осьминожку решаться единицы. Пиши: "Волшебный вкус хрустящего на языке еще живого осьминога, придающего особую пикантность этому блюду, не оставит равнодушным ни одного посетителя этого удивительного ресторана".
– Равнодушным он точно никого не оставит, – прошептала я себе под нос, увлеченно записывая слова Моторина.
– "Изысканная манера подачи саннакчи хве позволит ощутить все грани экзотики Востока", – продолжал "заливать" Алексей.
Я уже не плакала, а улыбалась до ушей.
– Еще немного, и я сама захочу попробовать этого восхитительного осьминога!
– Ну, значит, дальше сама справишься, – встал из-за столика Моторин и, посмотрев в сторону друзей, добавил: – Ты когда уезжаешь?
– Завтра утром.
– Не хочешь продолжить вечер в караоке? – спросив меня, улыбнулся он.
Мысли роем разлетались в голове. Не соглашаться? – Скучно проведу вечер и потеряю такую возможность. Согласиться? – Не очень ли я буду выглядеть доступной в его глазах? Пока я думала, он быстро добавил:
– Пойдем. Между нами уже столько всего было: и забор, и осьминог... Я угощаю, – после такого я точно не смогла отказаться от заманчивого предложения футболиста, сказав:
– Пойдем!
* * *
Алексей подвел меня к столу, за которым сидели его друзья, с любопытством наблюдая за нами. Один из них был, скорее всего, тоже футболистом, как и Моторин, поскольку обладал спортивной фигурой, которую было невозможно скрыть даже под рубашкой с длинным рукавом. Он выглядел доброжелательно, со своей располагающей к общению улыбкой и рыжеватыми волосами, которые небрежно спадали ему на лоб. Другой же был явно ниже двух своих товарищей, темноволос и худощав. От него веяло какой-то серьезностью и даже строгостью, в отличие от его улыбчивого соседа по столу.
– Это Макс и Кирилл, – представил мне своих друзей Моторин. – А это Нина. Моя старая знакомая, – он забавно усмехнулся, смеющимися глазами глядя на меня.
– Не совсем уж старая, – поправила я Алексея.
– Точно не старая! – рассмеялся рыжеволосый Макс, сияющий на весь ресторан как солнце в пустыне.
Я немного засмущалась от такого внимания к своей скромной персоне сразу от трех обаятельных взрослых мужчин, поэтому промолчала, чуть ближе прижавшись плечом к Алексею.
– Мы с Ниной решили, что негоже заканчивать вечер пятницы, скучно разъехавшись по домам. Поехали в караоке, – предложил Моторин.
Макс сразу оживился, и сразу стало понятно, что он заядлый любитель вечеринок, а Кирилл, к моему удивлению, также сразу согласился поехать, несмотря на то, что по его виду можно было сказать, что он предпочтет все выходные просидеть дома, потягивая дорогой коньяк у камина, слушая шедевры классической музыки.
От счастья я даже дыхание затаила. Вероятно, это был волшебный осьминог, который принес мне не только поездку в Москву в шикарный ресторан, но и вечер в компании таких обаятельных мужчин, всё внимание которых сегодня предназначалось исключительно мне.
Расплатившись по счету, мои новые и один старый знакомый подвели меня к парковке рядом с рестораном, где стояли белый BMW кабриолет и черный внедорожник, владельцем которого, как оказалось, был Кирилл.
– С кем предпочитаешь поехать? – спросил у меня Моторин.
– С тобой, – недолго думая, ответила я, после чего Алексей галантно распахнул дверь белого кабриолета.
– А я тогда с Кирой поеду! – сказал Макс, залезая в салон внедорожника.
В первый раз в жизни мне выдалась такая удача – прокатиться в кабриолете, да еще и с известным футболистом. Я пристегнула ремень безопасности и откинулась на спинку белого кожаного сидения.
– Любишь скорость? – улыбнулся Алексей.
– Очень! – закивала я головой, после чего услышала рев мотора шустрого автомобиля, и мы поехали, нет, скорее полетели по необычно пустым ночным дорогам столицы.
Кирилл неспешно завел свою машину, и, усмехнувшись, сказал Максу:
– Опять Мотор выделывается.
– Ну, надо же произвести впечатление на симпатичную мордашку, – констатировал факт футболист.
А симпатичная мордашка в это время, с растрепанными волосами и горящими от радости глазами, визжала от восторга. Моторин тихо посмеивался себе под нос и выжимал педаль газа до упора. У него была такая задорная улыбка, что мне постоянно тоже хотелось смеяться.
Наконец, мы подъехали к ночному клубу, в котором нашлось место не только караоке, но и боулингу, бильярду и даже кальянной по всем правилам восточного стиля. Мои кавалеры проводили меня за уютный столик в углу темного зала, залитого разноцветными бликами ламп, и Макс предложил меню:
– Может, пиццу закажем, с морепродуктами?
Есть я хотела смертельно, но от предложения Макса мне пришлось отказаться, поскольку изысканное блюдо корейского ресторана до сих пор стояло у меня перед глазами, в то время как Моторин опять рассмеялся и сказал:
– Почему же нет? Нина очень любит осьминожек!
Макс уже собрался сделать официанту свой чудный заказ, но я опередила его, заказав себе обычный стейк и овощной салат.
– И покушать она тоже любит, – оценил мой выбор Кирилл, который направился заказывать песню в караоке, которую собирался исполнять.
– Он всегда такой внимательный? – спросила я у Моторина, немного обидевшись на намёк его друга о моей прожорливости.
– Просто в отличие от тебя он сытно поел в ресторане, – ответил Алексей, обращая моё внимание на песню Кирилла.
Такого я точно не ожидала: как только я услышала первые звуки его чарующего голоса, я думала, что нахожусь на концерте профессионального исполнителя, но никак не бизнесмена. Глядя на то, как у меня от удивления рот открылся, Алексей шепнул мне на ухо:
– У него хобби – он в хоре поет, и даже в его составе иногда с гастролями по стране ездит.
Я не успела полностью отойти от культурного шока, как Кирилл передал микрофон мне:
– Выбирай песню, Нина!
Зная о том, что мне в детстве не только медведь на ухо наступил, а еще и усиленно потоптался на нём, я честно предупредила:
– Я ужасно пою.
– Ну, что ты. Здесь все не певцы, кроме Киры. Не стесняйся, мы тебя поддержим, – подбодрил меня Моторин.
Нехотя взяв из рук Кирилла микрофон, я выбрала грустный романс про несчастную цыганскую любовь.
Зря Алексей думал, что Нина просто кокетничает. Она действительно ужасно пела, но зато так старательно! Закатывала глаза и пыталась вытянуть высокие ноты, которые звучали как последний крик чайки перед штормом. Макс держал скрещенные руки на столе, чтобы не было соблазна прикрыть ими уши, а Кирилл просто смущенно улыбался, глядя на потуги их новой знакомой.
– Теперь я понимаю, почему герой романса погиб в конце – недослушал райский голосок, – шепнул он Моторину.
Я старалась, как могла, но удивительным образом, голос хрипел как у престарелого прокуренного паралитика. Пока я исполняла и без того заунывный романс, зал спешно покинули гости нескольких столиков, которые явно были распуганы мной.
– Говорила же, что плохо пою... – я попыталась оправдаться перед соседями по столику после окончания песни. – Зато танцую хорошо!
Макс закатился заливистым смехом, в то время как к нашему столу подбежал диджей, вырвав микрофон у меня из рук, глядя на меня как на врага народа.
– Думаю, проверять твои способности в танцах мы сегодня не будем, – улыбнулся Алексей, накинув негодующему диджею "на чай". Тот сразу успокоился, но предлагать мне исполнить другую песню не стал, в спешке удалившись.
Я понуро принялась за свой стейк, но уже через несколько минут моё настроение вновь поднялось, потому как Макс и Алексей оказались прекрасными собеседниками, травившими весь вечер шутки, в том числе и на тему моего несчастного осьминога.
– Кажется, мне пора, – посмотрела я на часы, стрелки которых ушли далеко за полночь.
– Да и нам пора закругляться. Завтра много дел, – предложил друзьям Алексей, который галантно подал мне свитер, собственноручно застегнув его у меня на груди.
Моторин подвез меня до отеля, поблагодарив за вечер, и попросил у меня номер телефона.
– Я действительно отлично провел время, спасибо тебе. Как-нибудь позвоню. Береги себя, Нина, – улыбнулся он на прощанье, в то время как я уже покинула салон автомобиля и стоя у дверей отеля, помахала ему рукой.
Моторин ехал домой улыбаясь. Замечательная девчонка! Такая непосредственная и милая. Как младшая сестренка, которой у него никогда не было. Наверное, она еще не испорчена роскошной жизнью и столичной элитой, которая настолько двулична, что аж тошно. Но мысли о Нине плавно перетекли в русло предстоящих дел, и наивная симпатичная мордашка довольно быстро стерлась из его памяти.
Мне хотелось танцевать, и петь – только не прилюдно. Просто душа ликовала. Красивый, добрый, да еще и талантливый спортсмен! Всё в жизни происходит не случайно, а значит и наша встреча была запланирована где-то наверху. Интересно, он позвонит?
* * *
Валентина Петровна сидела за своим широким письменным столом, набирая текст на компьютере. Я осторожно заглянула к ней в кабинет, предварительно негромко постучав в дверь.
– Приехала? – не отвлекаясь от монитора, задала риторический вопрос главный редактор журнала. – Положи статью на стол, я посмотрю её чуть позже.
Я положила свою первую статью на стол начальницы, после чего вышла за дверь. Коленки тряслись. И я была даже немного расстроена от того, что вердикта руководства еще придется ждать, а, как известно, нет ничего хуже ожидания и состояния неведения.
– Не переживай, скоро будешь статьи писать, как орешки щелкать, – подбодрила меня Марина.
Я улыбнулась доброжелательной секретарше, которая нравилась мне всё больше. Даже странно, как такой суровой женщине, как Валентина Петровна, так повезло с секретарем.
– Пойдем пока, я покажу тебе твоё рабочее место, заодно и с коллегами познакомишься, – Марина проводила меня по длинному коридору к кабинету, расположенному напротив бухгалтерии.
Широкий светлый кабинет был заполнен всевозможными кипами бумаг. Как только я зашла внутрь, на меня тут же обратили внимание три пары глаз.
– Познакомьтесь, это наша новая сотрудница Нина, – неформально представила меня коллегам Марина. – Уверена, что вы все о ней уже слышали, но теперь имеете возможность познакомиться лично, – улыбнулась девушка.
Из-за стола у окна до меня донесся звонкий голос молодой женщины, на вид, лет на пять старше меня:
– Татьяна, – представилась обладательница густых темных волос, собранных на затылке при помощи обычного карандаша.
– А меня зовут Игорь, – тут же поторопился со знакомством мужчина в клетчатой жилетке поверх голубой рубашке в очках с модной оправой.
Лишь одна сотрудница журнала отвела от меня взгляд, и, не желая представляться, вернулась к своей работе, не считая нужным уделять мне более внимания.
– А эта необщительная дама за центральным столом – наш ведущий корреспондент Анжелика, – Марина совершенно не стеснялась поведения сотрудницы, познакомив меня с ней за неё.
– Анжелика Алексеевна, – уточнила девушка в очках с короткой стрижкой пепельного цвета волос, которая судя по нашему первому знакомству, обладала сложным характером.
Я звезд с неба не хватала, поэтому прекрасно понимала, что в любом коллективе есть свои "ложки дегтя", которых, несмотря на их ужасную манеру поведения, ценит руководство из-за их профессиональных качеств.
– Ну ладно, располагайся вон за тем столом, – указала мне на уютный стол в углу кабинета, отгороженный небольшим "садом" из комнатных растений, Марина. – А мне пора на рабочее место.
Секретарь покинула меня, выйдя из кабинета, и я почувствовала себя дрейфующей льдиной посреди океана. Неспешно заняв место в своем уголке, я осмотрелась по сторонам: стены комнаты были увешаны красивыми плакатами с рекламой экзотических стран и ресторанов и несколько стеллажей, заполненных книгами и журналами, располагались вдоль бежевых стен.
– Я слышала, ты уже побывала в "Цветке умэ"? – спросила Татьяна, обладающая хрупким телосложением и волнистыми пушистыми волосами, доходящими ей до плеч.
– Да, вчера приехала, – подтвердила я слова коллеги.
– И как там? – с любопытством спросила Таня.
– Дорого, – я улыбнулась, а Татьяна искренне рассмеялась, но наше веселье прервал недовольный голос Анжелики:
– И как только её могли туда отправить.
– Не обращай на Лику внимание. Она всегда такая, – пояснила Таня, но смеяться перестала.
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и в комнату вошла Валентина Петровна, при появлении которой Татьяна тут же отправилась на свое рабочее место, а остальные сотрудники принялись упорно создавать видимость активной работы. Зашелестели листы, и в кабинете раздался звук от печатающих на клавиатуре пальцев.
В руках начальница держала мою статью, и у меня похолодели руки в ожидании её слов.
– Неплохо, – только и сказала она, кинув статью мне на стол. – Вот тебе еще материал, обработай его в ближайшие дни.
С этими словами главный редактор вышла из кабинета, оставив в полном недоумении Анжелику Алексеевну. Игорь улыбнулся и сказал:
– А ты молодец. Получить от Валентины Петровны "неплохо", это как сдать экзамен на "отлично".
Я расплылась в довольной улыбке: всё благодаря Алексею. Если бы не он, я бы ни за что сама не додумалась написать так о саннакчи хве. Удачная командировка добавила мне смелости и решимости, и уверенность в том, что я справлюсь с любыми последующими заданиями, накрыла меня с головой. Это срочно нужно было отметить, поэтому после работы я, наконец, увиделась с Машкой, с которой мы договорились встретиться в кофейне в центре города.
Подруга, похожая на большую панду, называющая свой огромный живот "аквариумом", с радостью накинулась на меня.
– Привет, Нин! Поздравляю с новой работой, – она обняла меня, не смотря на то, что её живот отчаянно мешал нашему воссоединению двух подруг.
– Спасибо. Как себя чувствуешь? – спросила я у Марии.
– Как бы не старались врачи меня залечить, я держусь, – с улыбкой гордо сообщила мне закадычная подруга. Заказывая себе парочку пирожных и большой молочный коктейль.
– Да, вижу с голода ты не пухнешь, – констатировала я факт, глядя на то, как Машка налегает на кремовый торт.
– Я когда взвешиваться в консультацию хожу, то одеваю самые тонкие вещи, чтобы не довести своего врача до инфаркта, – хитрая Маша всегда выкручивалась из любой ситуации.
В наши счастливые времена мы были с ней неразлучны: ходили на вечеринки, веселясь до утра, но в один прекрасный день между нами встал Михаил, который покорил сердце подруги, одарив её своим вниманием и ребенком, который вот-вот должен был появиться на свет.
– Я тут с футболистом познакомилась, – похвасталась я перед ней, рассказав свои столичные приключения, н забыв и об ужасном осьминоге и чудесном спасении меня рыцарем из моих грез.
– Неужели? Я рядом с тобой чувствую себя старухой. Хорош собой? – спросила Машуня.
– Ещё как. Отвез меня в караоке, – услышав это, Маша жутко рассмеялась, зная, как я пою, и спросила:
– Он что, самоубийца?
– Между прочим, он меня даже не ругал.
– Действительно, не человек, а ангел, – улыбнулась Маша, доедая второе пирожное с безе. – Ладно, вряд ли ты когда-нибудь еще с ним увидишься. Лучше расскажу тебе небольшую тайну, только чтоб рот на замке держала!
Я с интересом уставилась на подругу.
– Степан то наш большой шишкой становится: я случайно узнала, что он открывает сеть своих ресторанов в Москве и даже заграницей. Он, оказывается, уже пару лет этим занимается, только нам ничего, негодник, не рассказывал. Поэтому и за бугор часто летает.
Я удивилась. Неужели Стёпа скрыл от меня свои дела? Совсем не похоже на него, а Маша всё продолжала:
– Есть вероятность, что он вообще уедет скоро из нашего городишки. А что, его же здесь почти ничего не держит – даже не женат.
Я критически оценила наши попытки свести Стёпу с хорошей девушкой. Из наших благих намерений ничего не выходило: то лицом она ему не вышла, то мозгов как у курицы. Только распугивал наших подруг, которые потом ночами трезвонили нам с Машей по телефону, рыдая о несостоявшемся женихе. Правда, полгода назад Мельников стал серьезно встречаться с одной моделью, лицо которой постоянно мелькало в местной прессе. Мне, как и Машке, она категорически не нравилась, поскольку обладала самомнением как у королевы, но, поскольку избирательный Степа обратил на нее свое внимание, мы молчали "в тряпочку", терпя присутствие Ольги на всех наших совместных встречах. Она говорила невероятные вещи, и поверить в такое было просто невозможно. Ольга уверяла, что наш Мельников настоящий тиран, который ведет себя со всеми надменно и властно, и была безумно удивлена, что с нами он совершенно другой. В итоге, месяц назад Ольга получила "от ворот поворот", когда Степан дал ей отставку. Маша говорила, что она до сих пор названивает ему в надежде вернуть их отношения, но всё тщетно.
– Жаль, если уедет. Я буду по нему скучать, но если ему там будет лучше, то с радостью пожелаю ему удачи, – ответила я Маше, но тут же сама задала тревожащий меня вопрос: – Как ты думаешь, Моторин мне позвонит?
Подруга сделала последний глоток молочного коктейля, отставив бокал в сторону, и философски изрекла:
– Может, позвонит, а может – и нет.
Я даже слегка возмутилась:
– Да ты как в воду глядишь! Сама бы ни за что не догадалась.
– Зачем зря тебе давать надежду? Мой тебе совет – забудь, если позвонит – будешь рада, если нет – то не расстроишься по крайней мере, – подруга встала из-за стола и сказала: – Пошли лучше, приглядим мне новый комплект нижнего белья из последней коллекции.
– Зачем он тебе?
– Я, между прочим, в положении, если ты не заметила, – подруга выразительно посмотрела на свой выпяченный вперед живот. – Вдруг мне станет плохо, и скорую придется вызывать. Начнут меня откачивать, а там – бабушкины панталоны и доисторический бюстгальтер?!
Позволить Машке опозориться в глазах сотрудников скорой медицинской помощи я не могла, поэтому, прихватив вещи, проследовала в магазин вслед за неутомимой подругой.
* * *
Решив, что у меня скоро разовьется косоглазие, я, в который раз, покосилась на темный экран телефона. Ни скупого звоночка, ни жалкой смски. Все прошедшие две недели я кидалась к мобильнику как умалишенная, в надежде получить сообщение от Алексея, который молчал как партизан. "Наверное, занят напряженными тренировками и плотным графиком матчей", – успокаивала я себя, в душе ругая свою гордость и одновременно глупость, благодаря которым сама не попросила его номер. Ну, что ж, чудес в жизни не бывает, поэтому вместо весточки от красавца спортсмена, я получала многозначительные сообщения от Боброва, ввергающие меня в полное отчаяние и растерянность. Мой потрясающий ухажер предлагал вместе с ним отправиться в чарующие дали уникальной выставки берестяной грамоты или посетить концерт органной музыки с участием хора монахов мужского монастыря горного Алтая. И почему у всех вокруг нормальные парни, за исключением меня. Даже у Анжелики, с прескверным характером которой я уже успела познакомиться за время работы в журнале, толпа поклонников, заваливающих её корзинами цветов и другими подарками.
Словно читая мои мысли, оторвав от созерцания телефона, в кабинете раздался голос "Королевы отдела", как Лику называли за спиной другие сотрудники редакции.
– Что это? – Анжелика ткнула указательным пальцем в аккуратную коробочку с бантом, пристроившуюся без разрешения хозяйки на её столе.
Таня отвлеклась от монитора, пояснив Анжеле:
– В обед забегал Боря из отдела продаж, так и не дождавшись тебя, оставил печенье к чаю.
Вместо улыбки, лицо Королевы отдела озарила злобная гримаска:
– Этот нищеброд опять эту дешевку притащил?! – Анжела схватила коробочку, одним взмахом руки выкинув её в урну, стоящую рядом со столом. – Он что, слов не понимает? Пожалел денег на нормальный швейцарский шоколад?
Таня только хмыкнула, вернувшись к работе, а я всё также недоуменно продолжала разглядывать эту девицу с повышенным уровнем самодурства. Милое личико было готово улыбаться только VIP-клиентам редакции, директорам рекламных агентств и владельцам отелей, тогда как несчастный Борис, обивающий пороги нашего кабинета пять раз в неделю, не удостаивался даже подобия хорошего отношения, а всё из-за автомобиля отечественного производства и отсутствия богатых родственников. Но ему надо было отдать должное – несмотря на отвратительное поведение Анжелики он не сдавался, ежедневно терпя ругательства из пухлых губок его "ангела с рожками". Вероятно, все мои мысли отразились на лице, потому как Анжела, недобро взглянув в мою сторону, спросила:
– А ты что так уставилась? Хочешь печенья? Тогда можешь достать его из мусорки и съесть! – девушка фыркнула, демонстративно повернувшись ко мне спиной.
– Анжелика Алексеевна, тут Евгений Александрович пришел, – шепнула Таня, не дав мне даже ответить на колкость сотрудницы, после чего Лика расцвела, словно экзотический цветок в дендрарии, источая свой ядовитый аромат на весь кабинет.
Евгений Мартынов, молодой неженатый бизнесмен, при каждом своем появлении, заставлял алчное сердце Анжелики трепетать. Глядя на дорогие часы мужчины, глаза Анжелы блестели, как фары грузовика на ночной проселочной дороге.
– Евгений Александрович, как прекрасно, что Вы зашли. Даже настроение поднялось, – щебет Анжелики порядком раздражал.
Она усадила улыбающегося Мартынова за стол, начав "окучивать" любующегося её прелестями бизнесмена.
– Специально для Вас, я купила Ваш любимый чай, – я подумала, что родная мать так не хлопочет над единственным сыном, как коварная Анжелика над растаявшем от такого теплого приема Мартыновым.
– Анжелика Алексеевна, Вы как всегда, сегодня прекрасно выглядите, – дальше даже слушать не хотелось. От их сладкого разговора уже начало ломить зубы.
И пусть я не обладала кукольной внешностью и талантом охмурять мужчин, но, благодаря брату, себя в обиду научилась не давать. Встав из-за стола, я подошла к этим "молочным ирискам", сказав:
– Анжелика Алексеевна, кажется, у Вас со стола случайно упала коробка с печеньем в урну, – Анжела улыбалась, но улыбка эта говорила сама за себя, что жить мне осталось не долго. – Я подумала, что Вы очень расстроитесь, ведь это подарок Бориса, – с этими словами я достала коробку из мусорки, водрузив её перед носом обидчицы.
Услышав о конкуренте, улыбка Мартынова поблекла, а Лика ответила мне сквозь зубы:
– Вы так внимательны, Нина. Надеюсь в скором времени отплатить Вам за доброту.
С чувством выполненного долга, под смешки Татьяны и Игоря, я выплыла в коридор, оставив несносную Анжелику утешать огорченного "кошелька с ушками".
* * *
В свою квартиру в элитном жилом комплексе, окруженном березовой рощей, Моторин вернулся с тренировки далеко за полночь. Кинув серую спортивную сумку на диван в прихожей, он заварил себе травяной чай и принял душ. Алексей устал, но не от физической нагрузки, а от ожидания. Отец в Москве, поэтому обязательно позвонит.
Перед глазами в который раз возникла картина из далекого прошлого. Мало кто знал, но нынешний футболист, которого еще юнцом привел заниматься футболом тренер, стоявший перед другими ребятами в одних потертых джинсах и обычной белой футболке, являлся никем иным, как сыном генерального директора огромной инвестиционной компании "Lucky chance". И если другие считали, что, благодаря своим успешным родителям, Моторин родился с золотой ложкой во рту, то Алексей думал совершенно иначе. Где большие деньги и власть – там свои обязанности и упреки. Роман Евгеньевич верил в то, что его сын – будущий наследник десятилетиями строившейся международной компании, должен быть гордостью семьи, поэтому, Алексей, начиная с детства, воспитывался в строгости и полном ограничении свободы. Его мать умерла довольно рано, а вечно занятому отцу было не до воспитания отпрыска, в то время ещё ходившего под стол пешком.
Алёша не ходил в детский сад, ограничиваясь занятиями со специальными воспитателями, приглашенными в их загородное поместье, а по достижении школьного возраста молчаливый и угрюмый темноволосый малыш был отправлен любящим отцом в закрытый интернат, где обучались дети исключительно высокопоставленных особ. Моторину разрешалось навещать родительский дом два раза в год: на Рождество и на День рождение отца. Его же праздник рождения ограничивался открыткой, присланной родителем в интернат и очередным дорогостоящим гаджетом, которых у Алексея накопилось столько, что можно было их в банки закатывать и солить.
В то время, пока Роман Евгеньевич продолжал увеличивать свой капитал и связи, младший Моторин старался всеми способами привлечь внимание отца. Он учился лучше всех, но это воспринималось как должное. При живом отце, Алексей чувствовал себя настоящим сиротой. Однако, Роман Евгеньевич полностью контролировал жизнь сына, из которого в будущем собирался сделать полноправного руководителя компании. Даже друзей для сына он выбирал сам.
Чем взрослее Моторин становился, тем больше он хотел, во что бы то ни стало, вырваться из железного кулака отца и доказать ему, что он вправе сам выбирать себе жизнь. Ещё в интернате Алексей увлекся футболом, и стал посвящать ему всё свое свободное время, тренируясь до упаду, до боли в ногах, до полного изнеможения. На одном из товарищеских матчей талантливого юношу заметил тренер молодежной сборной и пригласил Моторина начать тренироваться у него. Это польстило самолюбию Романа Евгеньевича, и он разрешил сыну заниматься футболом, не подозревая, насколько далеко всё зайдет.
В комнате раздался телефонный звонок. Моторин ухмыльнулся, подумав о том, что отец как всегда пунктуален.
– Алексей, здравствуй. Я в Москве, но в понедельник улетаю в Милан. Нам нужно встретиться в воскресенье. Есть разговор, – даже не услышав в трубке голос сына, Роман Евгеньевич перешел сразу к делу.
– Здравствуй, папа. Я тоже рад тебя слышать, – Моторин не слышал голос отца вот уже три месяца, а он вел себя, будто они виделись не далее, как вчера.
Не обращая внимание на иронию сына, старший Моторин продолжал:
– На ужин придет Лизавета. Давно пора закончить своё ребячество и стать взрослым.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я уже не молод, бизнес тебя заждался. Или ты думаешь, что я буду жить вечно? Тебе уже почти тридцать, карьера футболиста скоро закончится. И вместо того, чтобы прозябать тренером в провинции, пора взяться за голову. Ты давно нравишься Лизе, и она, как дочь сенатора Федерального Собрания, будет отличной партией. Мне некогда продолжать разговор. В воскресенье в "Цитадели". Жду в восемь, – Роман Евгеньевич отключился, оставив сына слушать в трубке короткие гудки.
Этот разговор, как и ожидалось, вывел Алексея из себя. Не выдержав, он кинул телефон в стену, который, ударившись о твердую поверхность, разлетелся на части. Как он может? Распоряжается сыном как породистым скакуном! Но еще и жену ему подбирать – это уж слишком. Внезапно, в голову Алексея пришла светлая мысль. Хочет прекрасный ужин в кругу семьи? Он его получит. И даже познакомится с избранницей сына, которая совершенно не устроит отца. Вот только где за пару дней найти такую девушку?
* * *
Золотые лучи осеннего солнца просвечивали багряным светом листья насквозь. Внезапные теплые дни заставили вылезти из своих четырех стен самых заядлых природолюбов и грибников. Исключением не стали и родители Мельникова, благодаря которым я и оказалась в свой выходной в лесу. В эту субботу в город приехал отец друга – Григорий Борисович, который, из-за плотного графика работы, чрезвычайно редко мог провести все выходные со своей семьей. Учитывая это, предприимчивый Степан вытащил меня с ними по грибы.
– Я совершенно не умею собирать грибы, – шепнула я на ухо Стёпе, стоящему рядом со мной в сером спортивном костюме, оттеняющим его светлые пряди волос, и белых кроссовках, который находился в полной готовности собирать осенний "урожай".
– Рви все, какие увидишь. Потом лишние выкинем, – Мельников улыбнулся, беря из рук отца большую плетеную корзину.
Я, в отличие от него, энтузиазма от сбора урожая не испытывала, боясь не отличить мухомор от белого гриба.
– Нина, все грибы можно есть, но некоторые только раз в жизни, – мама Степы мне всегда симпатизировала.
Надежда Константиновна была для меня идеалом женщины, у которой руки растут из нужного места: муж и сын всегда были накормлены, выглажены и ухожены. И пусть финансы Мельниковых позволяли им пользоваться всеми благами роскошной жизни, в том числе иметь горничных и личного повара, Надежда Константиновна занималась семьей исключительно сама. Отец же Степана отличался скверным характером, который выражался в вечном недовольстве рабочими, находящимися у него в подчинении. Однако, оказываясь в окружении домочадцев, Мельников старший умерял свой пыл, становясь просто ворчливым мужчиной, обожающим подзадоривать свою жену и сына колкими фразами.
