Текст книги "Фол последней надежды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Какая же она всё-таки забавная! Навела кудри как на макаронной фабрике, шпильки надела – точно не на футбол собиралась. Ах да, точно, она же не любит эту игру. Алексей улыбнулся мальчишеской коварной улыбкой и, обогнув протянутые к нему руки с блокнотами и билетами, подошел прямо к ней.
Я пыталась отбиться от навалившихся на меня сзади крепких парней, распевающих футбольные гимны, поэтому не сразу заметила, как передо мной возник тот самый Моторин.
– Привет, Нина, – поздоровался он.
– Здравствуй, безбилетник, – наверное, я очень смешно смотрелась с надутыми от обиды за его обман губами, потому что Алексей искренне рассмеялся, откинув мешающую прядь волос со своего лица.
Народ вокруг меня удивленно шептался и пытался расслышать наш диалог в мельчайших подробностях.
– Не дуйся. Я ведь действительно безбилетник. Ну, мне пора, надеюсь, тебе понравилась игра, – он уже развернулся, чтобы удалиться с поля, но тут как всегда вмешался Его Величество Случай, а именно мой брат Иван, который не пойми, каким образом оказался рядом со мной, окликнув Моторина:
– Алексей! Оставь ей, пожалуйста, автограф! – он протянул ему ежедневник с ручкой, и, футболист, недолго подумав, подошел к нам и с усмешкой, глядя не на брата, а мне в глаза, написал что-то на бумаге, после чего развернулся и под шум недовольных фанатов, которым не хватило его благосклонности, скрылся с футбольного поля.
Теперь уже смысла оставаться лишние минуты на поле не оставалось, и болельщики стали покидать стадион.
– Ванька! Сдурел? Зачем мне его автограф? – полная негодования, стукнула я брата по плечу.
– Вот ты балда! Век живи, век учись, сеструха! Я ж его себе возьму, – ответил Ваня, выводя меня со стадиона, аккуратно придерживая под локоток, чтобы я уж точно не потерялась и не оступилась на каблуках, подсунутых мне им самим.
– А если там мое имя? – удивилась я.
– Отрежу. Ты лучше скажи, откуда ты его знаешь? Оказывается, моя мышка-сестренка скрывает от меня подробности своей активной личной жизни? – понимая, что брат не успокоится, пока не выведает у меня всё в подробностях, я рассказала, что к чему.
Ванька развеселился не на шутку, приведя сравнение, что моё вчерашнее приключение, это то же самое, что если бы ему помогла перейти через дорогу сама Анджелина Джоли.
Как только мы вышли в свободное от людей пространство, мы увидели ожидающих нас под деревом Ларису и Витю, однако Ваня, сгораемый любопытством, не стал их дожидаться, открыв ежедневник. Мой любопытный нос, который, я надеялась, не оторвут и даже не прищемят ежедневником, заглянула в него, читая размашистый подчерк Алексея. Там, синим по белому, была написана фраза, которая гласила:
"Моей самой большой фанатке, страстной любительнице футбола, Нине". Далее следовал автограф Моторина и изображение кривого человечка с футбольным мячом в руках.
Я разозлилась, и даже попрыгала немного на каблуках. Но потом улыбнулась, вспоминая лукавый взгляд Моторина. Вот негодяй, хотя с чувством юмора у него всё в порядке. Ваня в отличие от меня расстроился, поняв, что эту надпись ему никак не исправить, посвятив себе любимому.
– Держи, заслужила, – протянул он мне ежедневник. – Дарю.
Я взяла толстый блокнот из рук брата, продолжая улыбаться.
– Как вам игра? – спросила Лариска и добавила: – Моторин был как всегда неподражаем!
– Оказывается, моя сестрёнка с ним лично знакома, – ошарашил этой новостью свою девушку Иван.
А Витя, казалось, совсем не слушал наш разговор, задумавшись об этимологии существительного "футбол". Лариса же напротив, сильно увлеклась этой темой и расспрашивала меня об Алексее до самого нашего расставания на автобусной остановке.
– Хочешь, я тебя подвезу, чаровница? – предложил мне Бобров, недавно приобретший новенький иностранный седан.
Слушать всю дорогу домой о том, какая я "зараза" и услада его мыслей, мне жутко не хотелось, поэтому я резко отказалась от такого щедрого предложения Вити, сказав:
– Спасибо большое, Вить, но я еще обещала к Степану после футбола зайти. Он совсем рядом со стадионом живет, – о существовании моего лучшего друга знал даже Бобров, который сделал скорбное лицо после услышанного, но перечить не стал.
* * *
– Бойцова! Ну, наконец-то ты зашла, – Степка открыл мне дверь, безоружно улыбаясь.
– Привет, Мельников! – обняв за мощные плечи Степана, я поцеловала друга в щёку, проходя внутрь его четырехкомнатной квартиры, обставленной по последним тенденциям современного дизайна.
– Голодная, наверное? – всё также улыбаясь, спросил обладатель карих глаз и светлых прядей волос в взлохмаченной прическе.
– Еще как. Этот футбол точно не для меня! Такое чувство, что многие туда ходят не ради игры, а просто для того, чтобы покричать за свою команду и подраться в темном переулке, – я горестно вздохнула, тряхнув кудряшками, которые рассыпались по плечам.
– Я предлагал пойти вместе со мной, но ты отказалась, – театрально надулся Степан и, как всегда, пошутил: – Кто он? Для кого это ты вырядилась? Я уже ревную!
– Бобров, – услышав это, Стёпа сделал огромные испуганные глаза, как у аборигена джунглей при виде самоката, и произнес:
– Не может быть! – он не знал Виктора лично, но был крайне много о нем наслышан, поскольку Мельников был для меня всем: жилеткой для рыданий, палочкой-выручалочкой и просто настоящим другом, который был готов слушать меня круглосуточно.
Со Стёпой мы познакомились еще лет десять назад. Богатый мальчик из известной семьи никогда бы не пересекся с такой обычной девчонкой как я, если бы не наши родители. Папа – владелец столичного цементного завода, старался дать сыну всё самое лучшее: репетиторы, самая дорогая школа в округе и, естественно, спорт, поэтому Мельникова в обязательном порядке отправили постигать навыки айкидо и рукопашного боя в спортивный центр нашего города.
Мой отец, хоть и не был магнатом, а всего-навсего преподавателем физики в гимназии, но амбиции имел, не хуже Стёпкиного семейства.
– Ты, Нинка – моя надежда! – всегда говорил мне папаня. – И фамилия у тебя соответствующая – Бойцова. Поэтому, пойдешь обучаться восточным единоборствам. Борец из тебя получится некудышный, – отец оценил мою мощь, пощупав мышцы на руке, вернее их отсутствие, и продолжил: – Поэтому будешь изучать основы айкидо.
Именно так я и оказалась в одном спортивном центре с Мельниковым. Надо сказать, наше первое знакомство явно не заладилось: Степан задирал всех в округе, дрался с другими парнями из секции и отвергал всех девчонок, которые только горестно вздыхали при виде надменного красавца. Меня он не замечал ровно до того момента, как я ворвалась в мужскую раздевалку, высказав ему всё, что я думаю о таких избалованных парнях, как он, оторвав его от издевательств над Сидоровым, которого дружки Степана уже затащили в душ, намереваясь хорошенько избить. Спасение Сидорова мне дорого обошлось: с тех пор, я стала объектом постоянных насмешек Мельникова и его компании. Даже тренер, который полностью зависел от финансовой поддержки семейства Мельниковых, заставлял меня отжиматься от пола за малейшую провинность, даже за опоздание на пару минут на тренировку или плохо выполненный прием.
Всё изменилось одним пасмурным вечером, когда я ждала отца, чтобы он забрал меня с тренировки на машине домой, поскольку по закону подлости, когда намечается дождь за окном, зонта в моей сумки почему-то никогда не оказывается. Я уже сложила кимоно в спортивную сумку, когда услышала, что в зале кто-то отчаянно молотит "грушу". Осторожно выглянув из раздевалки я, сняв кеды, ступила на татами. Оказалось, что бедная кожаная "груша" страдает от остервенелых ударов Степана, который молотил её с таким усердием, что не замечал всего, что происходит вокруг. Лишь только когда я подошла к нему ближе, он оторвался от своего увлекательнейшего занятия, грубо спросив:
– Чего тебе, пигалица?
В другой раз я точно обозвала бы его куда менее лестным выражением, чем меня одарил сам Мельников, но тут я заметила, что с костяшек его пальцев стекает кровь. Ничего не говоря, я достала из сумки эластичный бинт, за неимением обычного, попросив Стёпу:
– Дай руку.
Он протянул её мне, молча наблюдая, как я перевязываю её бинтом. Степан не поблагодарил меня, лишь отвернулся, буркнув:
– Иди отсюда, – и вернулся к прежнему занятию.
Подумав о том, что Мельников, не смотря на его дорогую одежду и автомобиль с личным водителем, доставляющим его на тренировки, всего лишь неотесанный, невоспитанный деревенщина, который не способен даже сказать простое слово "спасибо", я вышла на улицу к отцу.
Но с того самого вечера, отношение ко мне Степана стало меняться всё в лучшую сторону. Он перестал приставать ко мне с оскорблениями, и даже защитил от нападок своих друзей, которые так и не поняли, из-за чего произошла такая резкая перемена к моей персоне, но послушались указам "главаря" навсегда отстав от меня со своими глупыми шуточками.
А спустя пару месяцев произошло и вообще из ряда вон выходящее событие: Стёпа зашел в женскую раздевалку, и, не смотря на восторженные возгласы даже не пытающихся прикрыться, стоящих в одном нижнем белье девчонок, прошел прямиком ко мне. Схватив мою спортивную сумку себе в руки, он скомандовал:
– Пошли. Я подвезу тебя домой.
С тех пор мы со Стёпкой стали лучшими друзьями. Весь его напускной эгоизм и хамство были всего лишь прикрытием глубоко несчастного ребёнка, "обремененного" богатыми родителями, старающимися полностью держать жизнь сына под контролем. Он во всём должен быть лучшим – иной вариант событий просто не допускался. В душе же Степан оказался настолько хорошим душевным человеком, что я до сих пор не могу поверить в своё счастье, что у меня появился такой прекрасный друг. А вот в филиале цементного завода отца в нашем городке, где Мельников в настоящее время работал директором, его не знали с такой стороны. Для всех сотрудников он оставался бесчувственной красивой глыбой льда. Он был строг, но справедлив. И большинство его сотрудниц, от секретарши Миланы до его заместителя Юлии, в тайне мечтали получить его благосклонность, задерживаясь после работы в офисе. Но Стёпа был невозмутим. Он почти никого не подпускал к себе в сердце, проводя вечера вместе со мной и Машей, которую из-за беременности мы стали видеть всё реже, а также до сих пор серьезно занимаясь рукопашным боем и тратя пару часов три раза в неделю на тренажерный зал.
Я же окончила свою спортивную "карьеру" получением 2 кю – синего пояса по айкидо, уйдя с головой в учебу в университете, тогда как Мельников упорным трудом добился звания мастера спорта и до сих пор увлекался поездками на международные фестивали по данному восточному единоборству.
– Проходи в гостиную, расскажешь мне всё про Боброва. Я сейчас, – Степан подтолкнул меня в спину по направлению к комнате, а сам скрылся на кухне.
Не торопясь присесть на большой мягкий диван, я прошлась по гостиной, разглядывая наши фотографии. Вот в одной рамочке мы с Мельниковым в кимоно сидим на коленях рядом с сэнсэем из Японии, а вот мы смеемся, завалившись в стог сена, в то лето, когда Степан приезжал погостить к моей бабушке в деревню на пару дней. На камине, сделанном под старину, стояла в золотой рамке любимая фотография Мельникова: я в изумрудном выпуском платье и он в безупречном темном костюме в качестве моего сопровождающего, поскольку парня у меня на тот момент не было, а идти с незадачливыми ухажерами, которые мне не нравились, на вечер прощания с университетом, совершенно не хотелось. Позади нас, на фото попали в кадр завистливые взгляды сокурсниц на Мельникова, который улыбался, словно новенький медный алтын.
– Ну, что там Витёк. Очаровал тебя? – оторвал меня от воспоминаний Степан, который заявился с кухни с огромным пакетом в руках.
– Ой, Стёпка. Это нечто. Я, оказывается, и чаровница, и прелестница. И даже "зараза", – услышав последнее обращение, Мельников развеселился не на шутку.
Он достал из пакета мою любимую картошку фри, сырный соус и гамбургер из моего любимого фастфуда. Наше пиршество украсила также упаковка чипсов и пол-литровые стаканы с колой.
– Надо же, еще тепленькая! – обрадовалась я, схватившись за картошку.
– Старался. Сгонял в кафе, когда узнал, что ты ко мне зайдешь, – Стёпа был явно горд собой. – Так зачем же ты пошла с этим книжным червём на футбол? – друг вернулся к интересующей его теме.
– Я обещала Ване, что схожу с ними на матч, – я замолчала, увлекшись поеданием роскошного ужина, в то время как Стёпа рассердился:
– Я тебе уже говорил, что твой брат допрыгается?
– Да, уже десятый раз, – закивала я головой, подтверждая слова Стёпы. – Но, давай оставим его в живых – он предложение Ларисе собирается делать.
– Ну, наконец-то. Может хоть тогда от тебя отстанет, – смирился Степан, делая глоток холодной колы из трубочки.
Немного помолчав, мы доели вредную, но такую вкусную еду, одновременно отвалившись на спинку дивана.
– Ты знаешь, я познакомилась с настоящим футболистом, – я прервала наше молчание, посмотрев на Степана.
– Да ладно? – удивился он.
Выслушав историю моих ночных "похождений", Стёпа посерьезнел, начав на меня ругаться:
– Ты вообще в своем уме, Фрося? – он всегда называл меня Фросей, когда злился или был мной недоволен. – По ночам шляться по стадиону! А если бы это был маньяк?
– Поэтому я с тобой и дружу, что мы думаем одинаково. Моя первая мысль тоже была о маньяке, – я улыбнулась своему воспоминанию.
– Не вздумай больше себя так безрассудно вести. Ты слишком давно не тренировалась, поэтому даже сдачи дать не сможешь. Лучше мне звони, я тебя подвезу куда скажешь, – Степа и правда выглядел озабоченным моим неосмотрительным поступком.
– Хорошо, хорошо. Не сердись, – успокоила я Мельникова, похлопав по сильной руке.
Стёпа молча закатал рукава своего тонкого свитера, громко выдохнув.
– Ладно, на этот раз прощаю. Может, растрясем теперь жиры? – предложил он, вновь улыбнувшись, подойдя к огромной плазме на стене.
– Да, да, да! – с радостью я согласилась поиграть в приставку, реагирующую на движения игроков.
Обычно мы играли в драки и гонки, но сегодня Мельников поставил диск с танцами. Наплясавшись до упаду, глядя на то, как Стёпа активно вертит задом и пытается повторить движения, увиденные на экране, я завалилась от смеха на пол. Через минуту, Степан ко мне присоединился, растирая уставшие от часового прыганья по паркету, ноги.
Наш смех прервал звенящий в кармашке моей юбки телефон, на экране которого высветился неизвестный мне номер. Я осторожно села, в то время как Стёпа продолжал валяться на полу, жестом попросив его сделать музыку потише. Нажав на кнопку приема вызова я услышала женский голос:
– Здравствуйте. Это Бойцова Нина Александровна?
– Да, это я.
– Это редакция журнала "Кулинария и отели мира". Рассмотрев Ваше резюме, мы готовы предложить вам вакансию в нашей редакции. Если Вы согласны, то ждем завтра в кабинете триста три в час дня.
– Спасибо, – я на минуту даже дар речи потеряла от такой новости. – Я обязательно приду.
Выключив телефон, я обалдело посмотрела на Стёпу, который пока не понимал, что происходит.
– Мельников! Стёпка! Я получила долгожданную работу!!! – я кинулась на Степана, без стеснения завалившись прямо на него.
Он приобнял меня так, чтобы я на радостях не ударилась головой о паркет, искренне порадовавшись за меня:
– Нина, это же прекрасно! Я тоже очень рад. А то уже хотел тебя к себе на завод переманить.
– Я тебе благодарна, дорогой, но ты же знаешь, что я мечтала быть журналистом, – наконец, я оторвалась от Мельникова, и, поднявшись на ноги, отряхнула юбку и топ.
Стёпа тоже поднялся, на несколько минут оставив меня в комнате одну, но уже через мгновение, он вернулся, неся огромную темную коробку.
– На! – протянул он её мне в руки.
– Что это?
– Открой! – в приказном порядке сказал Степан.
Я, затаив дыхание, раскрыла коробку, увидев новехонький белый ноутбук, о котором я мечтала последние полгода, но не могла позволить себе его купить.
– Я не могу его взять, – я протянула коробку обратно Мельникову в руки.
– Можешь и возьмешь. Иначе обидишь нас с Машкой. Мы вместе выбирали тебе подарок и ждали, когда ты устроишься на работу, чтобы его вручить, – сказал Степан, показывая всем своим видом, что если я не возьму ноутбук, то он оскорбится до глубины души.
– Спасибо! Вы самые лучшие друзья на свете! – я поцеловала Стёпу в щёку, прижав подарок к груди.
– Пойдём, подброшу тебя до дома, – сказал Степан, накидывая на плечи темно-синюю ветровку с модным брендом на ярлычке.
Надев свитер и туфли, взяв Стёпу за руку, я пошла с ним в машину, не выпуская драгоценный ноутбук с изображением откусанного яблока из рук. Я не могла поверить своему счастью. Сегодня какой-то день чудес и исполнения желаний!
* * *
Проснувшись с утра пораньше, первым делом я посмотрела на мой новенький ноутбук, который лежал на тумбочке рядом с кроватью. Улыбнувшись, я погладила глянцевого друга и потянулась руками в разные стороны. Мимолетом взглянув на будильник, я поняла, что пора основательно приготовиться к походу на будущую работу. Строгая офисная рубашка в вертикальную голубую полоску, темно-синий сарафан и туфли на невысоком каблуке – произвели неизгладимое впечатление на маму, которая заехала с дачи домой, проведать деток и забрать нужные вещи.
– Нина! Тебя просто не узнать, – хлопнула руками Ирина Леонидовна.
– Мам, ну ты как всегда, не вовремя. Хотела сюрприз сделать – я на работу устраиваюсь, в редакцию журнала!
Мама чуть не разрыдалась от умиления, а я запаниковала:
– Почему у тебя всегда глаза "на мокром месте"?
– Я очень горжусь тобой, – проигнорировала мой вопрос родительница. – Покушай хорошо, перед тем как выйти из дома.
Ну вот, как всегда, мысли мамы только о еде. Даже когда я училась в школе и институте, она ежедневно спрашивала меня о том, что я поела и сыта ли я. Наверное, все родители себя так ведут. Горестно вздохнув, я с трудом слопала фаршированный перец, совсем не подходящий для завтрака.
С лёгким сердцем и тяжелым желудком я отправилась покорять центральный офис редакции журнала "Кулинария и отели мира". Он располагался в старинном здании с вензелями и колонами, которое раньше служило администрацией, но после строительства нового огромного "белого дома" на центральной площади города, госслужащие съехали, предоставив помещения для более прозаичных целей, нежели законотворческий процесс.
Широкие коридоры с высокими потолками встретили меня огромной шумной толпой, состоящей из сотрудников редакции, которые совершенно не обращали на меня внимания, занимаясь своими делами. Спросив у одного из пробегающих мимо мужчин, где находится кабинет триста три, я поднялась на третий этаж, увидев на двери табличку "Главный редактор Шумеева В.П.". Нерешительно постучав, я заглянула в кабинет, но, вместо руководителя журнала увидела лишь её секретаря, которая сидела в отдельном помещении.
– Здравствуйте. Я – Бойцова Нина, мне назначено на час.
Обаятельная блондинка с волнистым каре улыбнулась, но сказать что-то мне в ответ ей не удалось, потому, как из соседнего кабинета донёсся рассерженный женский голос:
– Марина!
Я вздрогнула, а секретарь, как ни в чем не бывало, сказала:
– Пойдемте.
Я последовала вслед за секретарем в кабинет непосредственно главного редактора журнала, деликатно остановившись у двери.
Главный редактор журнала скорее была похожа на стерву, чем на начальника крупного офиса. Черные волосы редактора были взбиты на затылке, напоминая огромное воронье гнездо, ярко-красные острые ноготки нетерпеливо стучали по столешнице, в то время как их хозяйка задумчиво изучала новый проект, предоставленный ей секретарем.
– Никуда не годится! Что это за халтура?! – обращалась она скорее сама к себе, после чего, подняв на секретаря свои удивительно яркие голубые глаза, которые совершенно не сочетались со всем её строгим образом в черных тонах, прошипела: – Уволить.
– Валентина Петровна, никак нельзя. Вы еще на прошлой неделе подписали заявление на увольнение Редьковой. Ей осталось работать всего неделю, – спокойным голосом, не обращая внимания на гнев начальницы, ответила секретарь.
– Теперь понятно! Скажи ей, что если нормально не закончит свой проект, то выходного пособия и премии пусть не ждет, – и хоть я не имела никакого отношения к Редьковой и этому проекту, но по спине пробежал холодок.
Наконец, отдав бумаги в руки помощника, редактор обратила свой пронзительный взор на меня.
– Это еще кто? – требовательно спросила она.
Я уже хотела представиться, но меня опередила секретарь:
– Бойцова Нина Александровна. Вы собираетесь предложить ей вакансию корреспондента в нашем журнале.
Редактор жестом выпроводила секретаря, оставшись со мной наедине. Даже не предложив мне присесть, она сразу перешла от слов к делу:
– Опыта у Вас никакого, поэтому на высокую оплату труда пока не рассчитывайте. У меня возникла проблема с сотрудниками, и поэтому я дам Вам, Нина, шанс. Сумеете проявить себя – останетесь в редакции. Нет – до свидания, – я пыталась не бояться этой напористой женщины. Я же ничего не теряю, если попробую справиться с первым заданием.
– Постараюсь проявить себя с лучшей стороны, – ответила я Валентине Петровне.
Она хмыкнула, но продолжила свой монолог:
– Идите к Марине, она отведет в отдел кадров, где с Вами заключат трудовой договор. Завтра поедите в столицу в новый элитный корейский ресторан. Нужно заказать самое дорогое блюдо и описать все его прелести в небольшой статье, которую предоставите мне через два дня.
– Завтра? – я растеряно посмотрела на свое новое начальство, не ожидая, что первое задание будет настолько ответственной для меня командировкой.
– Какие-то проблемы? – недовольно взглянула на меня редактор.
– Нет, я справлюсь, – поспешила я ответить, и услышала голос Валентины Петровны:
– Тогда на сегодня всё, – она вновь уткнулась в изучение очередной кипы разноцветных страниц.
Поняв, что разговор окончен, я вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Ноги подкашивались. Марина сочувственно посмотрела на меня, предложив:
– Чай?
– Кофе, – ответила я на автомате.
Секретарь грымзы рассмеялась, наливая мне в кружку ароматный напиток из кофемашины.
– А ты молодчина! – похвалила она меня. – Многие после первого общения с ней, – она махнула головой в сторону кабинета редактора, – дар речи теряют. На тебя уже в офисе ставки делают, сколько ты продержишься.
– Как же Вы с ней работаете? – удивленно спросила я у Марины.
– Со мной можно на "ты". Привыкла. Кроме того, Валентина Петровна, конечно, эксцентрична, но справедлива. Будешь работать хорошо – заметит и будет продвигать по карьерной лестнице. Но до этого момента крови попьет основательно, – предупредила добрая секретарша и пояснила: – Она бы тебя не взяла на работу, если бы не ряд увольнений на прошлой неделе и декретный отпуск одного из ведущих корреспондентов. Ты мне нравишься, поэтому я надеюсь, что ты останешься у нас работать, – девушка открыто улыбнулась и, видя, что я допила кофе, проводила в отдел кадров.
Еще примерно полчаса я занималась оформлением нужной документации для оформления в штат сотрудников и получала свои первые командировочные.
– А почему так много? – спросила я у заместителя главного бухгалтера – Никиты Ивановича Гречихина, который поднял на меня свои глаза, скрытые толстыми линзами очков, и заключил:
– Мда. Совсем далека от реальности. Пожалуй, сделаю ставку на Валентину Петровну. Она, за редким исключением, всегда выигрывает, – Гречихин говорил сам с собой, делая вид, что меня здесь нет.
Я вздохнула, но поставила подпись под обозначением крупной суммы денег, после чего мне с гордостью вручили карточку "Виза".
Записав все необходимые сведения о нужном ресторане, я вышла из суматошного офиса, оказавшись совсем в другом мире, где жизнь протекала более размеренно и умиротворенно.
В кармане запиликал телефон. Я сжала в руке гладкий экран мобильника, увидев сообщение от Стёпы. Надо сказать, что Мельников вообще предпочитал общаться по смс и практически не звонил по телефону.
«Боец, ну как всё прошло?»
Я быстро набрала другу ответ в одно слово, дополнив сообщение ошарашенным смайликом:
« Впечатляюще».
«Уверен, что ты всех поразила. Встретиться не смогу – сейчас не в городе».
"Береги себя, милый", – старая привычка называть друг друга ласкательными словечками опять вылезла наружу.
«Люблю, целую, крошка», – Стёпа почти никогда не присылал мне смайлы, поэтому его сообщения в моем телефоне для остальных, не знающих о наших почти родственных с ним отношениях, воспринимались серьезно.
Я не успела убрать телефон в карман, как мобильник снова затрезвонил.
– Нинка, привет! Слышала, что на работу устроилась? – услышала я в трубке Машин голос.
– Ну, надо же. Думала ты со своей беременностью вообще не в курсе, что происходит, – я улыбнулась, представляя перед глазами пузатую подругу. – Спасибо за подарок!
– Не за что. Пусть он принесет тебе удачу, – искренне пожелала мне Машка. – Это Стёпкина идея была. Может завтра по магазинам прошвырнемся? – предложила она.
– Не могу. Давай послезавтра? Завтра у меня первая в жизни командировка, от которой будет многое зависеть, – с гордостью ответила я ей.
– Командировка? Здорово! Тогда жду встречи послезавтра, где ты мне в подробностях всё расскажешь, – сказала Маша.
– Конечно. До встречи, – я "повесила" трубку, думая о том, как мне завтра проявить себя с лучшей стороны.
* * *
Столица встретила меня серыми тучами и мелким накрапывающим дождем. Пятница для большинства жителей и гостей города была всего лишь очередным рабочим днем, знаменующим окончание трудовой недели, но для меня она была началом моей карьеры, и я постаралась основательно, изучив примерное меню корейской кухни и приготовив самое любимое черное короткое платье. Поселившись в недорогом отеле неподалеку от ресторана, который мне предстояло посетить вечером, я прогулялась по городу, в который раз удивляясь бешеному ритму его жизни, и вернулась в отель наряжаться к моей первой миссии в должности корреспондента журнала. Элитный ресторан с особой тщательностью относился к своему имиджу, поэтому на входе стояла охрана, и лиц непрезентабельного вида вежливо поворачивали обратно, не позволяя зайти внутрь заведения.
Волнуясь, как перед первым свиданием, я подошла к респектабельному корейскому ресторану под названием "Цветок умэ". Соответствуя названию, возле заведения "росли" искусственные цветущие сливы, которые были выполнены настолько изящно, что было чрезвычайно сложно признать их ненастоящими. Улыбнувшись серьезному охраннику-азиату, я прошла внутрь ресторана, сообщив администратору о том, что бронировала столик на шесть часов вечера. Меня проводили к небольшому столу около просторного окна, расположенного на втором этаже ресторана, из которого открывался чудесный вид на вечерний город, загорающийся мириадами огней.
Я осмотрелась по сторонам: многие столики были заняты. Публика ресторана состояла из компаний мужчин в деловых костюмах, иностранцев и влюбленных пар, способных позволить себе посещение столь дорогостоящего места. Мне предложили бокал сухого вина и принесли меню.
– Таааак. Что там сказала Валентина Петровна? Заказать самое дорогое блюдо в ресторане, – сказала я самой себе, открывая кожаное меню.
Увидев цены на блюда корейской кухни в этом ресторане, мне немного поплохело. Вот ужас то! Самое дорогое блюдо, которое называлось "Саннакчи хве", стоило как половина моей месячной зарплаты. Теперь понятно, почему мне дали с собой так много денег – их едва хватит на это блюдо и вино. Но хуже всего было то, что даже незаметно посмотрев в памятку о названии блюд, распечатанную мной на досуге, я не нашла такого наименования. Придется заказывать "вслепую".
Сделав заказ довольному, как ребенок при виде сладкого леденца, официанту, закивавшему головой, я расслабилась на стуле, достав из сумочки блокнот с ручкой, в предвкушении предстоящей работы. Спустя пятнадцать минут передо мной поставили тарелку с самым дорогим блюдом и принесли в подарок от ресторана бутылку достойного вина. Но когда я посмотрела на то, что мне принесли, то подпрыгнула на стуле:
– Что это? – дрожащим голосом спросила я у радостного азиата.
– Саннакчи хве, – ткнул пальцем в шевелящееся, живущее своей жизнью, блюдо, улыбающийся официант, после чего, поклонившись, удалился, оставив меня наедине с этим кошмаром.
Передо мной, в белой тарелке, лежал небольшой осьминог. Вернее то, что от него осталось: маленькие щупальца с присосками шевелились, плавая в соевом соусе и приправах. Стараясь не упасть в обморок, я немигающим взглядом гипнотизировала отдельно лежащие конечности водного жителя, не зная, что мне с ним делать.
Моторин с друзьями сидел в новом корейском ресторане. Он полюбил корейскую кухню еще в Сеуле, куда он неоднократно ездил из-за своей футбольной карьеры. Он отнесся к походу в новый ресторан довольно скептически, понимая, что настоящую кухню можно попробовать только в стране, из которой она происходит родом, но оказалось, что шеф-повар «Цветка умэ» очень даже неплох. Ловко подцепив палочками удивительно вкусную лапшу, Алексей услышал вопрос друга:
– Мотор, а ты что думаешь делать после окончания этого сезона? Останешься в России? – спросил его соратник по команде Макс.
– Не знаю пока. Думаю. Предложения есть, но я не хочу торопиться. Сначала надо уладить семейные дела, – задумчиво ответил Алексей, попивая небольшими глотками соджу из бокала.
– Опять твой папаша старается взять под контроль твою жизнь? – хмыкнул другой друг Моторина – Кирилл, не имеющий отношения к футболу, и являющийся просто бизнесменом, которому они и были обязаны сегодняшним приглашением в этот ресторан.
– Скорее всего. Но не думаю, что у него это получится, – подтвердил догадку Кирилла Алексей. – Что там происходит? – из-за неприятного разговора, он раздраженно положил палочки рядом с тарелкой, отвлекшись на соседний столик. – Даже в ресторане не дадут спокойно время провести.
Друзья повернули головы в сторону причины недовольства Алексея: за соседним столом, расположенным неподалеку от них, одиноко сидела молодая женщина
в черном платье с оригинальным вырезом на груди. Она горестно рыдала, глядя в тарелку.
– Бросили, наверное, – предположил Макс.
– Ну и рыдала бы себе дома, – буркнул Алексей, но осознав, что девушка тут совершенно ни при чем, и злится он на отца, а не на нее, решил подойти к зареванной посетительнице ресторана.
Он вытер губы салфеткой, и, кинув её на стол, подсел за столик к девушке в чёрном, которая продолжала рыдать, не замечая его.
