Текст книги "Фол последней надежды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Теперь ты просто обязана исполнить мои три желания.
В один момент я вновь стала пунцовой.
– Не всё так сразу, но ход твоих мыслей мне нравится, – продолжал улыбаться Степан, а мне так и хотелось его стукнуть по красивой блондинистой голове.
– "Чего же ты хочешь, о, старче"? – съязвила я коварному, теперь уже бывшему, другу. – Не боишься остаться у разбитого корыта?
– Владыкой морским я быть не хочу. Всего лишь Властелином Нины Бойцовой. Поэтому думаю, что разбитое корыто мне не грозит, – Степан очаровательно улыбнулся официантке, убравшей посуду с нашего стола. – Итак, моё первое желание, – озвучил свои фантазии самоуверенный Мельников: – Пойдешь со мной сегодня вечером на вернисаж. Кулинарный фестиваль продлится до трех часов дня, поэтому ровно в четыре жду тебя в нашем номере, – "нашем номере" – это прозвучало так дико для меня, что пока я переваривала информацию, Стёпа не стал дожидаться моего ответа, и, встав со стула, напоследок сказал: – У меня тоже есть дела, до вечера, моя рыбка.
Оставшись наедине с собой, я впала в прострацию. Можно было бы и не ходить с ним на вернисаж, но тогда придется искать новое жилье, да и Мельников просто так не отстанет. Схожу с ним, и на этом буду считать, что мы квиты.
Моё уединение прервала Анжелика, подошедшая к столу.
– Надеюсь, ты хорошо провела ночь, в отличие от меня, – начала пилить мои нервы обиженная коллега. Она присела за столик и уточнила: – Я всю ночь ворочалась на этой неудобной кровати, являющейся дополнительным местом. Кто он? – Анжела резко сменила тему разговора.
– Директор завода, ресторанов и, не сомневаюсь, что с такими темпами в скором времени, владелец пароходов, – начала я перечислять достоинства Мельникова в надежде, что Анжелика намертво вцепится в него своими коготками, отвлекая Степана от меня в ближайшие пару дней. Но девушка меня перебила, удивив своей осведомленностью:
– Я уже в курсе. Его помощница вчера рассказала. Кто он тебе?
А вот на этот вопрос я даже не знала, что ответить. Кто же мне теперь Мельников? Но вслух решила придерживаться прежних отношений:
– Степан мой давний друг, – не знаю почему, но мне вдруг захотелось уберечь Мельникова от Анжелики, несмотря на страстное желание избегать его самой. – Но, боюсь, что у тебя нет шансов. Его не интересуют такие, как ты.
Анжела фыркнула, но посмотрев на часы, препираться не стала, сообщив, что нам пора отправляться работать. И мы, держа между собой определенную дистанцию, отправились на потрясающее событие, проходящее в Чехии в этом году – кулинарный фестиваль, моментально отвлекший меня от невероятных событий последних дней.
* * *
Кулинарный фестиваль поражал своим масштабом: зал, предназначенный для размещения почти тысячи человек, был полностью заполнен людьми, предвкушающими мастер-классы отечественных и иностранных шефов, а также просто поваров-участников фестиваля. Из-за нехватки мест, многим присутствующим приходилось сидеть на ступеньках в проходах зала.
Фестиваль открывали местные повара, которые с легкостью опытных фокусников творили чудеса с продуктами, превращая обычные овощи с грядки в огуречный тартар с зеленым яблоком или равиоли из редиса. Каждый шеф демонстрировал свою авторскую кухню, заставляя присутствующих вздыхать и искренне восхищаться талантом мастеров.
Я только и успевала записывать свои впечатления, наравне с Анжеликой, которая, кроме этого, успевала делать соответствующие снимки. Но как только стрелки часов приблизились к трем дня, все мысли о здоровой и полезной пище разом вылетели у меня из головы. Шустрая Анжела не сильно расстроилась тем фактом, что я не смогу составить ей компанию на вечер – она уже нашла провожатого, с радостью готового познакомить эффектную иностранку с местными достопримечательностями.
В ожидании очередного фортеля Степана, я с опаской вошла в номер. Кто знает, что он может выкинуть на этот раз? В свете последних событий я даже не знала, чего от Мельникова ожидать. Может, накинется сейчас на меня у двери и... даже думать страшно!
– Ты уже пришла? Какая молодец, даже не опоздала, – Стёпа осторожно подтолкнул меня в спину, незаметно подкрадясь сзади, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. – Это тебе. Примерь. Через полчаса придет визажист.
– Я вполне могу справиться со своим внешним видом сама, – уколотое самолюбие дало о себе знать. "Неужели ему так стыдно идти со мной на вернисаж в моем привычном облике?" – подумала я, но черный картонный пакет из рук Мельникова всё же взяла.
Заглянув внутрь, я обнаружила сверкающее платье из тончайшего материала, которое, точно мерцающее пламя струилось и переливалось всеми оттенками золота. Увидев скрытый восторг на моём лице, Степан "подлил масла в огонь", бархатным голосом сообщив:
– Ты же золотая рыбка, а не скумбрия какая-нибудь, – после чего отправил меня переодеваться, вдогонку вручив в руки коробку с туфельками на высоких каблуках.
Стыдно признавать, но, похоже, что за эти годы Степан изучил меня лучше, чем я сама: платье идеально село по фигуре, соблазнительно оголив зону декольте. После обработки умелыми руками визажиста, я с достоинством королевы "выплыла" в холл отеля, где меня уже ожидал невероятно привлекательный Мельников. Распахнутое пальто не скрывало классический костюм серого цвета с фиолетовым галстуком, выгодно оттеняющим его. По восхищенному взгляду и блуждающей полуулыбке на губах, можно было судить о том, что Степан остался доволен результатом своих стараний.
Мы вышли из отеля, ненадолго остановившись у входа, чтобы подождать автомобиль с водителем. Стёпа поправил на мне меховое манто, которое не скрывало красивого ожерелья, и посмотрел мне в глаза с таким желанием, что мне захотелось куда-нибудь спрятаться, чтобы окончательно не раствориться в его карих глазах.
Около входа стоял чех средних лет, который тут же, как увидел меня, стал указывать пальцем в нашу сторону и довольно громко восклицать:
– Урода! Урода! – я в ужасе прижалась к Степану, но сделала вид, что не заметила странного мужчину.
Проходящие мимо нескромного гражданина люди соглашались с ним и, кивая головами, бормотали в унисон, причмокивая губами:
– Урода!
– Что ты со мной сделал, что все меня страхолюдиной считают? – чуть не плача, прошептала я Мельникову, посильнее вцепившись ему в руку.
И лишь когда мы сели в машину, Стёпа рассмеялся, и, глядя на мое несчастное лицо, сообщил:
– Я полностью с ним согласен, – он сделал небольшую паузу, чтобы я окончательно прочувствовала трагизм ситуации, а потом объяснил: – У чехов "Uroda" – это значит "Красавица".
– Ну, надо же, – недоверчиво покосилась я на Степана, но тут же отодвинулась, перестав держаться за рукав его пальто.
Вернисаж проходил в загородном поместье, за пределами Праги, и охранялся не хуже президентской резиденции. Уже на подъезде к старинному строению я поняла, на мероприятие какого уровня я попала: на подъездной аллее самым скромным автомобилем являлся мерседес представительского класса, в то время как его окружали роллс-ройсы, ламборджини и бугатти. Этих королей автопрома я видела только на картинках в журналах любознательного Вани, и никогда бы не подумала, что смогу лицезреть их лично. Было бы здорово сфотографироваться с ними, но боюсь, что другие гости сочтут меня дикой.
– Ты уверен, что мы прибыли по адресу? – жутко нервничая, спросила я Мельникова, который просто кивнул головой в ответ.
Перед парадной лестницей, где у главного входа в особняк разодетых гостей встречал специально подготовленный персонал, нам пришлось преодолеть участок газона, в который шпильки моих туфель нещадно проваливались, унося за собой куски земли с травой. Вспомнив о том, что сегодня я всё-таки леди, я постаралась незаметно стряхнуть землю с каблуков, и с облегчением выдохнула, поняв, что мне это удалось.
Внутри поместья было не менее красиво, чем снаружи: много света, бархатные портьеры и живопись в позолоченных багетах на стенах создавали ощущение маленького дворца. Повсюду неторопливо и чинно ходили солидные мужчины в сопровождении своих дам, а недалеко от основной экспозиции, я увидела исключительно мужскую компанию, увлеченно обсуждающую что-то на чешском и английских языках. Среди них стоял дядечка в довольно скромном сером костюме, заметно отличающийся от других. "Наверное, попал сюда случайно, также, как и я", – не успела я об этом подумать, как Стёпа шепнул:
– Пойдем, поздороваемся. Видишь мужчину в сером костюме? Это Премьер-министр Чешской Республики, – я могла бы упасть, если бы не ловкие руки Мельникова, которые подхватили меня и направили в сторону нужной компании, не позволив позорно растянуться на полу.
Чешский язык я совершенно не знала, а вот английский понимала довольно хорошо, поэтому без проблем вникла в беседу Степана с Премьер-министром и другими мужчинами, стоящими подле него. Для меня почти первое лицо государства было сродни с небожителем, с которым невозможно встретиться в реальной жизни, а вот для Стёпы, похоже, это было вполне обыденным делом – общаться с людьми такого ранга.
– О, Степан, это Ваша прелестная жена? – улыбаясь, спросил Премьер-министр, приветствуя Мельникова.
– Нет, что Вы, – зарделась я от удовольствия, получив комплимент, – в то время как Степан вставил и своё слово:
– Нет, не жена, пока только невеста, – все мужчины одобряюще разулыбались, пригубив шампанское из бокалов в знак одобрения нашего успешного союза.
А мне сдержаться помогло лишь воспитание, поэтому я, намертво прилепив улыбку к губам, отсчитывая минуты, ждала, когда же мы останемся с Мельниковым наедине. И ждала я его отнюдь не для любовных утех. Стремительное развитие наших отношений за пару дней от дружеских до супружеских чрезвычайно пугало.
Как только мы отошли от этой компании благородных мужей, я, потакая своей кровожадности, стала гневно возмущаться, правда, исключительно шепотом, отведя Мельникова в сторонку:
– Какая я тебе невеста? Что ты городишь?
– Значит, как изображать девушку Моторина – это ты – пожалуйста, а как моей невестой вечерок побыть, то ты – против? – Стёпа явно расстроился.
– Да что ты завелся? Ладно, ладно. Милый, пойдем, выпьем шампанского? А сколько гостей у нас планируется на свадьбе? – я натянула на лицо свою самую добродушную улыбку, которая не могла оставить Мельникова равнодушным.
– Подлиза, – только и сказал он, ведя меня к столу с напитками, по дороге приветствуя разных высокопоставленных особ, которые мне были совершенно неизвестны, но судя по размеру бриллиантов на шеях их жен и любовниц, люди это были далеко не бедные.
Я стояла рядом с "супругом", терпеливо ожидая, когда мой благоверный закончит переговоры с деловыми партнерами, допивая очередной бокал шампанского. В соседней комнате заканчивала петь оперная певица, и гости разбрелись по особняку. Наконец, Степан освободился, и, вывел меня на пустынный каменный балкон, полностью переключив своё внимание на меня:
– Все эти иностранцы весь вечер с тебя глаз не сводили, – с досадой произнес Степан.
– А мне казалось, что только ты на меня постоянно смотрел.
– Боялся, чтобы не увели. Я же не Премьер-министр, и бугатти у меня нет, – я улыбнулась, представив себе картину, как на глазах у Стёпы я убегаю к старому чеху, который увозит меня в романтические дали дома престарелых на своём кадиллаке. – Ты была такой забавной, когда старалась походить на вычурных дам, – Стёпа развеселился не на шутку: – Не ела ничего, только пила и задирала нос повыше.
Что не говори, а тут Мельников был прав: когда я волнуюсь, мне кусок в рот не лезет, вот я и пила одно шампанское, чтобы не стоять столбом, привлекая к себе лишнее внимание.
Увидев смятение на моем лице, Степан улыбнулся и сказал: – Ты чем-то испачкалась. Так и быть, по старой дружбе, сотру, – в этот момент Мельников наклонился к моему лицу и, прикоснувшись губами к губам, замер на мгновенье, после чего вернулся в исходное положение, сообщив: – Ну вот, теперь порядок.
Я отшатнулась он него, пытаясь прийти в себя. Я никак не могла привыкнуть к переменам, которые произошли в друге так стремительно.
– Стёп, я весь день хотела с тобой серьезно поговорить, – я старалась держать дистанцию, но проклятый Мельников неотвратимо зажимал меня в угол балкона.
Светлые пряди волос Степана трепал ночной холодный ветер, и в тот момент Мельников показался мне таким загадочным и привлекательным, что я даже растерялась.
– Как приятно, что ты обо мне думала, – не дав мне договорить, Стёпа перебил меня, озадаченно посмотрев на мои губы, с которых он минуту назад стирал мифическую грязь: – О, кажется, стёр не до конца, – с этими словами, он схватил меня в охапку, полностью завладев губами.
То ли шампанское сыграло со мной свою злую шутку, то ли остатки здравого смысла покинули меня, но я, уже почти не сопротивляясь, нежно опустила руки на плечи Степану. Он запустил руку в мои волосы, окончательно испортив замысловатую прическу, но меня это уже совершенно не волновало.
Где-то на горизонте моего сознания, я отметила, что "стирать что-то с лица", Стёпа мастерски умел. И лишь спустя какое-то время, я пришла в себя, оттолкнув напористого друга.
Мы стояли в полной тишине, и мне стало так неловко, что я опустила глаза.
– Вот об этом я и хотела поговорить! – дыхание сбивалось, и смотреть в глаза Мельникову было страшно.
Степан молчал, ожидая приговора.
Каждая секунда казалась часом.
И... в моей сумочке зазвонил телефон.
Радуясь случайному поводу отсрочить волнительный разговор, я поднесла мобильник к уху, услышав голос Лёши:
– Привет, Ниночка! – и откуда такое странное ощущение, что я изменяю мужу? – Я уже почти поправился. Совсем скоро возвращаюсь в Россию. Через пару недель буду как новенький, – голос футболиста был наполнен бодростью и позитивом, – Ждёшь меня?
Я немного замялась, прежде чем ответить, стараясь не смотреть на Степана. И откуда такие разительные перемены в Моторине? Как будто не колено, а душу прооперировали.
– Конечно. Буду рада видеть. Позвони, как будешь в Москве, – я старалась говорить как можно тише, отойдя в сторонку.
– Я не вовремя? Помешал? – разволновался Алексей.
"Только отвлек от поцелуя и объяснений", – хотелось ответить ему, но вслух я сказала:
– Я сейчас в Чехии. По работе, – Моя "работа" стояла в нескольких метрах от меня и вглядывалась в даль ночной синевы.
– Понял. Тогда до встречи, – чувствовалось, что футболист улыбается.
– До встречи, – улыбнулась я в ответ, "вешая" трубку.
Мельников повернулся в мою сторону, продолжая облокачиваться на балконный парапет.
– Твой "карбюратор" звонил? – обозвал Моторина Степан. – Думаю, нам пора возвращаться в отель.
Спорить с ним я не стала, мечтая поскорее забыть властные губы и сильные руки, охватывающие мою талию, словно тростинку.
Мы вернулись в номер далеко за полночь и Мельников, внезапно отстраненный и холодный в своей неприступности, пожелав мне спокойной ночи, лег спать, отвернувшись от меня.
Но Степан не спал. Он чувствовал каждый шаг, каждое движение Нины: как она расчесывает свои светлые длинные волосы, как откидывает край одеяла и ложится на кровать в нескольких сантиметрах от него. Больше всего на свете он мечтал сейчас схватить девушку и, зацеловав её пушистые ресницы и курносый носик, полностью завладеть её телом и душой. Но он сдержался. Если бы ему была нужна любовница на одну ночь, он бы непременно так и сделал, но на Нину у него были далеко идущие планы, поэтому Степан закрыл глаза и стиснул зубы, думая о насущных проблемах Африканской экологии и вымирающих животных Крайнего севера.
* * *
Дверь в просторную палату медицинского центра в Мюнхенской клинике захлопнулась, оставляя Моторина посреди оранжереи цветов буйного красного цвета. И кто сказал, что красные розы – это выражение любви? Алексей скептически осмотрел огромного плюшевого медведя с бантом на шее, пристроившегося на стуле подле него.
– Друг, это тебе репетицию похорон не напоминает? Столько цветов, а я живой, – поинтересовался у медведя, проходящий реабилитацию после операции на колене, футболист.
Фанаты помнили о своей пострадавшей звезде и постоянно баловали охапками цветов и памятными подарками "мученика", положившего своё колено на алтарь победы любимой команды. Своими глазками-пуговками плюшевое создание с пониманием уставилось на Моторина, но почему то не отвечало.
– Если ты уже разговариваешь с игрушечным медведем, то, пожалуй, пора прислать к тебе специалиста другой отрасли, – своеобразно поприветствовал сына Роман Евгеньевич, входя в палату. – Есть у меня знакомый психиатр, – но договорить отцу Лёша не дал, перебив его на полуслове:
– И тебе привет. Не продолжай. Я тут скоро от одиночества с ума сойду в этой оранжерее.
– Ты здесь уже три недели – скоро выпишут. Но я слышал, что говорят врачи, – Роман Евгеньевич вопросительно посмотрел на сына, пытаясь углядеть на его лице выражение эмоций.
Ту новость, которую Моторин услышал от лечащего врача пару дней назад, он уже принял и морально усвоил, поэтому отец, своим вопрошающим взглядом, пытающийся выбить футболиста "из колеи", остался ни с чем.
– Да, это правда. Это была уже третья операция на колене, поэтому больших нагрузок оно больше не перенесет. Лёгкая травма – и я не то, что по полю бегать – я ходить нормально не смогу, – металлическим голосом констатировал факт Алексей.
Роман Евгеньевич восхитился выдержкой сына, но вслух лишь спросил:
– Что думаешь делать?
– После этого сезона уйду в тренерскую деятельность и займусь семейным делом, – как бы он не хотел говорить тем же равнодушным тоном, но голос Моторина дрогнул, выдавая скрытое от глаз напряжение.
Роман Евгеньевич смотрел в окно: идеально ровные дорожки, подстриженные кусты и туи: всё подчеркивало выдержку и порядок, несмотря на которые, в душе его сына бушевал ураган. Каким бы строгим не хотел казаться отец, он понимал, что для сына случившееся – это настоящая трагедия. Он полжизни отдал футболу и жил только им, но остаться инвалидом даже при его амбициях, Моторин-младший не хотел. Поэтому Роман Евгеньевич, как мог, постарался сменить неприятную тему.
– Не могу сказать, что сильно огорчен твоим решением, – Алексей посмотрел на отца, не переставая разминать ногу. – В твоём возрасте пора создавать семью, а с компанией я тебе помогу. Кстати, о семье: где Нина?
– Не переживай, думаю, что вы больше не увидитесь, – Алексей аж вздрогнул, глядя на неожиданную реакцию отца, который в одну секунду взбеленился, подняв голос на несколько тонов выше:
– Негодяй! Мало я тебя в детстве бил. Да как ты мог бросить беременную женщину?! Ты должен отвечать за свои поступки! – Роман Евгеньевич лютовал, и Алексей никак не мог объяснить ему, что никакой беременности и в помине нет.
Наконец, Моторин-старший отдышался, схватившись за сердце.
– Пап, ты чего? С какого лешего ты взял, что Нина ждет от меня ребенка? – вставил свое слово Алексей, усаживая отца в кресло.
– Думаешь, я поверю, что ты просто так стал встречаться с хорошей девушкой? Да у тебя же все бабы – выдры, как на подбор: то актриса низкопробная с губами, будто их рой пчел покусал, то модель, интеллект которой равен средневековым представлениям, что земной диск стоит на трех слонах и черепахе, – Роман Евгеньевич сделал небольшую передышку, сделав глоток из стакана с минеральной водой. – Если узнаю, что ты врёшь, и где-то готовится к появлению на свет мой внук или внучка – я тебе голову собственными руками оторву, – он поставил стакан на небольшой стол и поднялся на ноги. – На следующей неделе возвращаешься в Россию. Мне пора, – Взволнованный отец вышел, и Алексей, наконец, оставшись один, задумался.
Сейчас он на пике популярности, но что будет, когда он расстанется со спортом? Естественно, если информация о том, что он богатый наследник, просочится в прессу, то охотниц на его сердце и кошелёк только прибавится в разы, но это же всё фальшивка!
Единственная, кто ценила его только за то, что он есть на этом белом свете, без всякого повода – это Нина, совершенно не интересующаяся игрой. И фигура у неё красивая, а какие глаза! Пусть она не та, от которой сердце бьётся быстрее, а дыхание замирает в груди при встрече на улице, но чем больше присматриваешься к ней, тем больше восхищаешься её открытостью и милым личиком, как у ребёнка. Моторин понимал, что оттолкнув от себя, обидел её, но отец прав: Нина хорошая девушка и может стать впоследствии идеальной женой. Он уже представил себе, как тренирует своих трех сыновей, делая из них настоящих футболистов, а недалеко от них, на пледе, раскинутом посреди зеленой лужайки, сидит смеющаяся беременная Нина, в скором времени ожидающая дочку. Как только он подумал об этом – всё сразу встало на свои места. Растроганный приятным видением футболист, набрал номер Нины и, услышав её отчего-то чересчур серьезный голос, сказал:
– Привет, Ниночка! Я уже почти поправился. Совсем скоро возвращаюсь в Россию. Через пару недель буду как новенький. Ждёшь меня?
* * *
За окнами огромной аудитории университета бушевала настоящая непогода: хлопья снега падали на ещё не остывшую землю и исчезали в грязи, а буйный ветер, раскачивая кроны высоких деревьев, вырывал зонтики из рук несчастных прохожих, оказавшихся в этот час на улице.
– Странная у нас вылазка получилась, но я тебе всё равно благодарна: вырваться на пару часов из домашнего рабства с двумя постоянно голодными мужиками – это мечта, – шепотом поблагодарила меня Машка, сидящая на стуле рядом со мной в аудитории, полностью заполненной людьми.
– Сочувствую. Это лучшее, что я могла тебе предложить, – улыбнулась я подруге, думая о том, что если бы не её спасительная компания, то я точно чувствовала бы себя не в "своей тарелке".
Дело в том, что после того, как позавчера я вернулась домой, Бобров слёзно попросил меня прийти на конкурс таланта и красоты, проводимого им на языковедческом факультете, под страшным названием "Мисс Аз, Буки, Веди". Места на конкурсе распределялись соответственно наименованию мероприятия.
– Не хотела бы я быть Мисс Буки, – шепнула я Машке.
– Ты думаешь, Веди лучше? Мисс Веди – звучит как "медведи"! – мы одновременно рассмеялись, поставив себя в неловкое положение, поскольку на нас тут же ополчились дамы бальзаковского возраста с кафедры лингвистики.
Пока довольный Виктор оглашал за трибуной на сцене задания для конкурсанток, я успела поведать подруге про неадекватное поведение Степана. К моему бескрайнему удивлению, Мария даже не была шокирована тем, что Мельников сошел с ума:
– А я всё думала, когда же он решится, – Машка хохотнула в кулак, чтобы вновь не привлекать к себе внимание суровых дам. – Берегись, Бойцова. Зная его истинный характер, ты будешь повержена "на лопатки". Так что просто расслабься и получай удовольствие. Он всегда получает то, чего хочет.
От негодования я фыркнула, но поругаться с подругой не успела, так как на сцене происходило впечатляющее действо: кудрявая нимфа в очках, любовно взирая на Боброва, получала корону и символические лапти за первое место, тогда как на сцене внезапно появилась худосочная блондинка, занявшая всего лишь второе место на этом чудесном конкурсе.
Стоило Виктору лишь скромно улыбнуться обладательнице мелких кудряшек на голове, как светловолосая кинулась в бой, вырывая лапти из рук кучерявой:
– Захухря, на кого это ты глаз положила? – громко закричала она, притесняя мисс Аз в угол сцены.
– Молчи, михрютка сиволапая! Надо было лучше терминологию учить! – сцепившихся королев таланта и красоты принялся разнимать Бобров, при котором две дерущихся дамы тут же успокоились, с обеих сторон повиснув на спасителе.
Машка с восхищением уставилась на сцену:
– Витёк то наш пользуется страшной популярностью!
– Потише говори, а то если узнают, что мы с ним дружим – и нам попадёт, – я плавно сползла со стула, взглядами намекая подруге, что пора бы уходить, после чего мы, дико смеясь, вылетели в коридор, бегством спасаясь от любителей витиеватых оборотов речи.
Погода на улице не улучшалась. И даже вздумай я станцевать танец аборигенов для вызова солнца и разгона туч – это бы не помогло. Укрываясь зонтами и капюшонами, мы с Машей вышли за территорию корпуса, как тут же уперлись в машину Степана, стоящую на дороге. Страшно довольный Мельников, ожидающий нас под зонтиком около автомобиля, распахнул дверцу, галантно приглашая в салон.
– Замёрзли, мокрые мои курочки? – поинтересовался Стёпа, усаживаясь за руль, одновременно стряхивая со сложенного зонта капли воды.
– Не успели, – ответила я, в то время как Машка, раздувшаяся как птенец перед сном, сдерживалась, чтобы не рассмеяться во весь голос.
– Прямо на лопатки, – шепнула мне она, за что и получила болезненный щипок за бедро.
– Ай! – закричала подруга, но быстро сориентировавшись, добавила: – Ай, какой ты молодец, Степан! Не забыл о нас, а то на улице такой ужас творится, – хитрая Машка довольно прищурилась, с любопытством наблюдая за нами.
– Пока вас ждал, совсем разболелся, – сложил губы в печальной гримасе Степан и вдруг попросил:
– Нин, проверь, температуры нет?
Сняв перчатку и откинув чёлку Стёпы, я прикоснулась ладонью к абсолютно холодному лбу Мельникова.
– Думаю, что нет.
– Кто же так проверяет? – спросил нахальный Стёпка. – Губами проверь!
Наконец, Машка, не выдержав накала страстей, рассмеялась, а я, шлёпнув Степана по лбу, сказала:
– Обойдешься. Нет у тебя температуры, здоров, как бык, – и, стараясь прекратить смущающий разговор, спросила у подруги:
– Завтра вечером на йогу пойдем?
– А можно я с вами? – опять вклинился в разговор Степан.
– Ты же вроде думаешь, что болеешь? – спросила Мария, представив себе уморительную картину: мощный друг в женской группе, становящийся в позу собаки, цапли или сердитой кошки. Скорее всего, для габаритов Мельникова подойдет только поза льва.
– Ну, Бойцова же сказала, что я здоров, – Степан свернул в нужный переулок, остановившись у Машиного дома. Я тут же запаниковала, понимая, что остаюсь со Степаном наедине, как минимум еще минут на десять. Мельников жутко меня смущал и делал всё, чтобы лишний раз спровоцировать на эмоции.
– Ладно, голубки. Долго не катайтесь – Нине завтра на работу, – Машка хлопнула дверью, побежав в подъезд к постигающему все радости отцовства, уставшему мужу.
– Что ты на меня смотришь как кролик на удава? – улыбнулся мне Степан в зеркало заднего вида, отъезжая от Машкиного дома.
– Тебе показалось.
– Отлично. Может, тогда сходим на выходных в ресторан? Я закажу тебе всё самое вкусное.
– Хочешь подкупить меня едой? – я сама не заметила, как оказалась вовлечена в милый диалог.
– Конечно, ты же добрая когда ешь.
– Стёпа, неужели ты думаешь, что мы сможем встречаться? – не услышав ответа на свой вопрос, я продолжила: – Мы знаем друг друга десять лет! Тебе кажется, что я тебе нравлюсь, но это быстро пройдет. А что потом? Мы не сможем общаться так, как раньше, – ну, вот. Я сказала всё, о чем думала последние несколько дней, но вместо ожидаемого раскаянья друга, получила в ответ лишь:
– Сопротивляйся, сколько хочешь, но я сделаю тебя счастливой.
Мне захотелось вопить от досады. Ну что за непробиваемый мужчина?! Да, он хорош. И целуется фантастически. И я готова признаться сама себе, что он безумно привлекателен. Но наша дружба гораздо дороже мимолетного романа, который, скорее всего, окончится ничем.
Степан открыл мне дверь и проводил под зонтом до подъезда. Чтобы не намокнуть, мне пришлось прижиматься к нему всем телом, чему он прекрасно способствовал, обнимая за талию одной рукой. Больше ничего не говоря, он поцеловал меня на прощание, просто прижавшись теплыми губами к щеке.
* * *
Ранним утром, еще до начала рабочего дня, Степан зашел в свою приёмную и просто растерялся. Спиной к нему, рядом со столом секретаря, стояла Бойцова собственной персоной.
– Ни... – но закончить он не успел, так как девушка обернулась, показывая белозубую улыбку.
– Милана? – недоверчиво спросил Мельников у секретарши.
– Доброе утро, Степан Григорьевич! – радостно поприветствовала руководителя девушка, которая сегодня сама на себя была не похожа.
Приметив еще в тот раз, что начальнику явно важна та посетительница со светло-русыми волосами, Милана решилась на смену стиля и "экипировки". Новый образ, несомненно, произвел на Степана Григорьевича нужный эффект.
– Доброе, Милана. Прекрасно выглядишь, – сделал комплимент Степан, не зная, как ему реагировать на такую перемену.
Девушка была одета точь-в-точь как Бойцова, и даже хвост на голове был создан из волос на несколько оттенков темнее, чем у обычной Миланы, к которой он привык за время работы.
– Сделай, пожалуйста, зеленый чай, – ошарашенный Степан закрыл за собой дверь кабинета, а довольная девушка, незаметно приплясывая, принялась заваривать любимый напиток директора. Но, спустя полчаса настроение Миланы стремительно поползло к нулевой отметке: на пороге офиса возникла Виолетта Шварц – компаньон начальника, частенько захаживающая к Степану Григорьевичу.
Виолетта по-хозяйски прошла в кабинет Мельникова, и, распахнув длинную норковую шубу пастельного тона, поздоровалась с партнером по бизнесу.
– Виолетта, привет! Рад видеть, присаживайся, – Степан радушно поприветствовал безупречно выглядящую женщину.
Вместо того, чтобы сесть на стул, Виолетта присела на краешек стола Мельникова, изящным жестом отодвинув стопку документов.
– Пришла сообщить тебе, что ресторан в Женеве за последний месяц принес такие прибыли, о которых мы и мечтать не смели, – бархатным голосом проговорила Виолетта.
Степан был действительно рад, но вот странное поведение коллеги немного напрягало.
– И... ты пришла сообщить мне об этом лично?
– Хочу предложить отметить это событие... в более неформальной обстановке, – она обольстительно улыбнулась, чуть наклонившись к Степану. – Сходим в ресторан?
– Сейчас много дел, но я подумаю. Спасибо за предложение, – улыбнулся в ответ Мельников, думая только о том, как бы поскорее избавиться от неё – через пятнадцать минут должно было начаться важное совещание.
Виолетта поднялась со стола и, подмигнув на прощание, сказала:
– Буду ждать.
Как только она исчезла за дверью, Степан вернулся к делам, полностью погрузившись в работу, но под конец рабочего дня, ненужные мысли вновь полезли в его голову. Он возвращался домой с тяжелыми думами. То Милану за Бойцову принял, то Виолетта, словно заядлый охотник, начала загонять его в угол, будто крупную дичь. "Надо срочно подзарядиться энергией и позвонить Нине!" – подумал Мельников, набирая знакомый номер. Но, как ни странно, телефон его любимой девушки был выключен.
