Текст книги "Оборотень на щите (СИ)"
Автор книги: Екатерина Федорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Ничего, безрадостно подумала она. Вот устрою раненого, и вернусь. Сама посмотрю, как охраняют пролом – раз уж назначили ответственной за крепость.
Мысль эта проскочила тающей искрой, и Света опять начала думать об Ульфе. О том, что с ним могут сделать альвы. Ужас нахлынул волной…
Справа хмыкнул Ингульф – негромко, точно давая знать, что он рядом. Света неосознанно зашагала еще быстрей. Ступала без оглядки, не присматриваясь к земле под ногами, прикрытой травой и утыканной камнями.
Шагавший сбоку Ингульф то и дело прихватывал ее за локоть, не давая споткнуться в темноте. Но руку убирал быстро. На приставанье это не походило, и Света молчала. Хватка у Ингульфа была крепкая, пальцы одаривали теплом даже сквозь плащ и одежду…
* * *
А следом были дела. Света выбрала комнату для Хальстейна – в самом конце женского дома. Принесла туда подушек и покрывал со своей кровати, поскольку во всех опочивальнях лежало только ветхое старье.
Женщины прежнего конунга, уходя из крепости, прихватили все лучшее. То, до чего они не добрались, Ульф приволок в спальню своей жены. И теперь она поделилась с раненым, добавив к чистым покрывалам стопку одежды из Ульфова сундука.
Под конец Света распрощалась с Хальстейном, пообещав прислать ему горячей еды. Затем выскочила из женского дома.
За дверью ее уже поджидал Сигульф, державший в руке фонарь с альвовым огнем. Угрюмо зыркнул, коротко буркнул:
– Люди остались внутри? Надо поговорить.
– Да, – отозвалась Света.
Деверь секунд десять сверлил взглядом Ингульфа, замершего справа от нее. Но тот не отступил и не ушел. И Сигульф наконец проворчал:
– Я Хальстейну не доверяю. Ты тоже не должна.
– Я не доверять, – пообещала Света. – Как отец?
– Еще не очнулся. – Сигульф уставился недобрым взглядом на фонарь в своей руке. Глухо сказал: – Таскаю на случай, если наши светильники тоже начнут меняться. Чтобы учуять сразу… Ингульф, уберешь альвовы огни из опочивальни дротнинг.
Ингульф кивнул.
А в комнате у Хальстейна сейчас горят альвовы огни, припомнила Света. Но сказать ничего не успела, потому что Сигульф уронил:
– Странно, что подручные Хальстейна не пошли с ним в темницу, когда он решил повидать брата.
– Может, Хальстейн не хотеть показать, что опасаться Ульф, – пробормотала Света.
– Может, – хмуро согласился Сигульф. – Я поставлю у женского дома стражу, охранять тебя и Олафсона. Но волков придется часто менять. Люди теперь воняют ненавистью слишком сильно. У них давно не было хороших вестей, а нынешняя ночь добавила страху. Как бы не дошло до беды…
– Заткнуть волки нос? – неуверенно предложила Света.
Сигульф оскалился.
– Это как глаз выколоть. И второй зажмурить. Никто из волков на это не согласится. Нам не стоит тут засиживаться, вот и все. Люди в ярости после ранения Хальстейна, Ульф ушел на звериную тропу… и нам тоже надо уходить из Нордмарка. До Ульфхольма человеческие беды вряд ли докатятся, а девок можно найти и в южных землях. Корабли, чтобы туда доплыть, у нас есть.
Но мне надо остаться в Нордмарке, пролетело в уме у Светы. Чтобы альвы могли прислать весть. Уже ясно, какой выкуп они запросят. Видно, есть лазейка в том, как работает руна Чаши, Пертфу. Иначе все это теряет смысл…
– А завязли мы здесь, потому что брат решил спасти людей Эрхейма, – Букву "р" в последнем слове Сигульф раскатал в короткий приглушенный рык. – Женился на бабе невесть откуда, стал конунгом, полез в человеческие дела… не будь этой истории с тобой, Ульф сейчас носил бы гривну. И сидел бы дома, далеко отсюда.
Может быть, с обидой подумала Света.
Но кидаться ответным упреком – что без Ульфа она тоже сидела бы дома – не стала. Промолчала, глядя деверю в глаза.
Сигульф вдруг пригнул голову. По высокому лбу брызнула русая шерстка, поднимаясь от бровей.
– Вот чем кончилась женитьба Ульфа, – рыкнул он. – Полумертвый отец, сам Ульф под звериной шкурой… а мне придется защищать ту, что стала всему причиной. Стеречь, чтобы не досталась Хальстейну. Ты хоть поняла, что он хочет наложить на тебя лапу? Носительница дара…
– Лапа у него короткий, – отрезала Света. И пояснила: – Для меня. Сигульф, я не хотеть ругаться. Хальстейн тоже не хотеть. Я ждать. Может, Ульф вернуться? Это сделать альвы, это их колдовство. Они уводить Ульф. Но альвы все менять, верно? Этот свет…
Света кивком указала на фонарь в руках деверя.
– На деньги. И повязка менять. Я думать, Ульфа они менять тоже. Если тебе придет весть от альвы – звать меня, Сигульф. Пусть волки смотреть в скалы, перед крепость. Может, кто-то оставлять руны. Надпись. Или кричать, сказать что-то…
– А менять они его будут на тебя, – выдохнул деверь, глядя из-под щетки русых волос, топорщившихся на лбу. – Так?
Не совсем, устало подумала Света. Затем ответила:
– Да. Но если нет меня, ты не горевать, верно? И потому звать меня, Сигульф.
Деверь почему-то отвлекся на Ингульфа – блеснул оскалом, одарив его разъяренным взглядом. Потом глянул на Свету и обронил:
– Нет. Никто из оборотней не променяет живую бабу на сородича, обернувшегося до конца. Мой брат ушел. А то, что бегает в звериной шкуре – его останки. Спи спокойно, дротнинг. Тебя никто не получит, ни альвы, ни Хальстейн. Я выполню волю брата, и со временем доставлю тебя в Ульфхольм. Ты все поняла?
Только этого не хватало, с ужасом подумала Света.
А может, Сигульф прав, внезапно мелькнуло у нее. Ульф, став волком, на этот раз перестал владеть собой. И даже бросился на отца. Альвийская прядь ему не помогла, верней – снова подвела. Он убежал в волчьей шкуре, он подчинился воле альвов. Человеческого в нем теперь почти нет. А возвращать его…
Перекинется ли Ульф обратно? И сколько продлится его человеческая жизнь – месяц, полтора?
Я не сдамся, подумала вдруг Света с отчаяньем. Затем выпалила:
– Я слово дать – буду жена. Ульф слово взять. Я жена, мой муж жить… ждать его. Ты все поняла?
Ненамеренно она повторила последние слова Сигульфа. Тот снова блеснул клыками.
Ты меня не заставишь, со злым торжеством решила Света. И силой не уведешь, и сделаешь то, что мне нужно…
– Пока Ульф жить, я дротнинг Эрхейм, – бросила она в оскаленную морду деверя. – Моя воля выше твоя. Ты так не хотеть? Тогда я идти к люди, к Хальстейн. И они помогать мне ждать вести от альв. А ты, Сигульф? Ты хотеть позор перед люди? Они узнать – волк Ульфхольма не нужен брат, он не дать жена спасти брат…
– Дурость, – рыкнул Сигульф.
Ингульф внезапно качнулся назад, к двери женского дома. Подпер створку плечом и вполголоса предупредил:
– Двое подручных Хальстейна идут по проходу. Наверно, что-то услышали.
Сигульф быстро мотнул головой, шерстка над бровями начала исчезать. Следом он негромко произнес:
– Послушай меня, дротнинг. Признаю, ты боролась за Ульфа, как могла. Но теперь в этом нет смысла. Что он будет делать, если ты выменяешь его у альвов? Бегать волком по лесам вокруг Нордмарка? Сидеть здесь на цепи? Он ушел на звериную тропу, Свейта. Того Ульфа, которого ты знала, больше нет. Похорони его в своем сердце, помни, каким он был…
Мужскую поступь за дверью женского дома сейчас слышала даже Света. Люди Хальстейна шли к выходу.
– Но не отдавай альвам великое оружие в обмен на зверя, – закончил Сигульф. – Ни альвам, ни Хальстейну.
По дверной створке сзади врезали кулаком.
– Кто закрыл дверь? – строго крикнули изнутри. – Дротнинг Свейта, ты здесь? Тебе нужна помощь?
– Пока не знать, – пробормотала Света, уставившись в глаза Сигульфа, горевшие зеленым огнем. Спросила уже шепотом: – Так ты сказать, если прийти вести об Ульф? Или я просить об этом человек?
Деверь раздраженно дернул верхней губой. Но придушенно согласился:
– Да. Ты услышишь.
Сзади опять врезали по дверной створке. Света торопливо крикнула:
– Я хорошо, не надо помощь.
Потом она оглянулась на Ингульфа. Тот шагнул в сторону, и створка с грохотом распахнулась. Из проема вывалилась пара дюжих мужиков.
– Желаю выздоровления Хальстейну, – буркнул Сигульф, одарив их равнодушным взглядом.
И пошел в сторону ворот.
– Я сейчас идти на кухня, – быстро объявила Света, обращаясь к людям. – Вы что хотеть? Вино, эль? Я присылать.
– Воды, – проворчал один из мужиков. – Нам сейчас не до пьянок. А вот Хальстейну можно и вина. Крови он потерял немало. К тому же сегодня был арваль по его отцу. Сыну положено пролить хоть слезы, хоть красный эль, хоть хмельное…
Света поспешно кивнула. И почти бегом припустила к кухне. Ингульф снова молчаливой тенью зашагал рядом.
– Я мочь верить Сигульф? – глухо спросила Света, отойдя подальше от женского дома. – Он звать меня, когда будет весть от альвы?
Молодой оборотень помедлил. Бросил после паузы:
– Сигульф не врал, давая тебе обещание. Но если он передумает, я почую его ложь. Запахи говорят нам больше, чем людям слова. К тому же вести среди волков расходятся быстро. Я скажу тебе, если что-то узнаю.
Лишь бы это не случилось слишком поздно, со страхом подумала Света.
Налетевший ветер внезапно раздул на ней плащ. Захлопал полами, холодя тело под одеждой.
ГЛАВА 9
В свою опочивальню Света вернулась только на рассвете.
Она побывала на кухне, где отдала распоряжения насчет Хальстейна. И приказала до утра кормить-поить людей, опять севших за столы, догуливать арваль по старому конунгу. Таких смельчаков оказалось на удивление много.
От кухни к пролому Света уже бежала, подгоняемая мыслью – а вдруг? Но вестей от альвов не было.
Потом она попрощалась с ярлами, которые отправились спать, выставив стражу из своих воинов. Дождалась возвращения дозора, посланного Берульфом в скалы…
Новостей у вернувшихся волков не было.
Отправленный им на смену дневной дозор растаял в бледнеющем сумраке. Света, глядя им вслед, ощутила, как сами собой опускаются веки. Помедлила – и пошла к себе. Шагала, надеясь, что вот-вот окликнут сзади…
Но за спиной было тихо. Сухо хрустела подмороженная трава под ногами, мычали коровы на другом конце крепости. И почти беззвучно ступал рядом Ингульф.
Женский дом теперь охранялся. Возле его двери из утреннего тумана проступали силуэты оборотней. А в коридоре недреманными тенями застыли еще четверо волков. Сигульф выставил стражу, как и обещал.
Альвовы огни из женского дома уже убрали, мрак здесь рассеивала пара лучин. Оборотни защемили их концы за дверными косяками. И огоньки, мерцавшие у самых стен, сейчас рассыпали крохотные блики по сколам камней.
Света дошагала до середины коридора, когда из опочивальни Хальстейна вдруг выскочила рабыня с ведром. Громко объявила:
– Я обмыла Олафсона, как ты велела, дротнинг. Мне остаться с ним или вернуться на кухню?
– Нет, – проговорила Света, с трудом отыскивая в уме нужные слова. – Никакой кухня. Ты отдыхать. Спасибо за помочь.
Рабыня поклонилась – но с места не сдвинулась. Смотрела чуть исподлобья, и страх в ее взгляде мешался с сонным любопытством.
Ждет, когда я войду в комнату, устало решила Света. Чтобы не протискиваться в узком коридоре мимо дротнинг – да еще с ведром грязной воды.
А затем Света вспомнила об Ингульфе. Обернулась к нему, попросила:
– Ты тоже отдыхать. Спасибо тебе. Спать, вечером говорить, как только дневной дозор вернуться. Хорошо?
Ингульф кивнул. Но вместо того, чтобы уйти, бросил:
– Позволь мне забрать альвовы огни из твоей…
– Уже, – перебил его один из оборотней, стоявших в коридоре. – Сигульф сказал очистить от шаров весь женский дом, и мы это сделали. Прости, дротнинг Свейта, но пришлось войти в твою опочивальню.
– Ничего, – равнодушно уронила Света. – А Хальстейн?
– К нему первому заглянули, – понятливо ответил оборотень. – Унесли все шары, оставили лучину.
Она благодарно кивнула в ответ. Следом повторила, едва шевеля губами:
– Отдыхать, Ингульф.
И пошла к себе. Упала на кровать, не раздеваясь – только сапоги сбросила.
Сердце бухало в груди тревожно и гулко. Ледяными осколками перекатывались в уме мысли об Ульфе. В глазах стояли слезы – но плакать она не могла. Сил для рыданий не осталось, эта ночь забрала все.
А потом шерстяное одеяло пощекотало Свете нос колючим пухом, стлавшимся по ткани серым сугробиком. Чуть погодя зуд исчез…
И Света провалилась в дрему, пронизанную короткими страшными снами. Призраком вставал в тех снах окровавленный Ульф. Вставал – и оборачивался волком, у которого почему-то не было клыков. Снова и снова открывал беззубую пасть, словно хотел что-то сказать, но не мог.
* * *
Когда Света проснулась, в углах опочивальни еще не было вечерних теней.
Она встала, ощущая себя разбитой – будто и не спала. Тут же подумала, что могла все проспать. Пора бежать к воротам, вдруг весточка от альвов уже пришла…
Мысль эта вонзилась осиным жалом, и Света, натянув сапоги, кинулась к выходу. Но у самой двери застыла.
Еще неизвестно, какими будут вести, пролетело у нее в уме. Хватит трепетных порывов, надо готовиться к тому, что может случиться. Следовало заняться этим сразу, а не дрыхнуть без задних ног.
И холодно, по-бухгалтерски, в уме у Светы начал выстраиваться план. Что использовать. О чем не забыть.
Она постояла у двери еще немного, прикидывая и размышляя. Затем кинулась к угловому сундуку. Со стуком откинула крышку, достала все нужное. Села на кровать со стороны окна, разложила взятое на одеяле…
А в следующий миг в опочивальне полыхнула вспышка. Утопила все в жгуче-белом сиянии, и мужской голос тут же чеканно произнес:
– Не вздумай кричать. Я пришел поговорить, жена Ульфа.
Сказано было по-русски. И Света, на миг ослепшая от вспышки, рывком развернулась туда, откуда донеся голос. Только потом вскочила с кровати.
Перед дверью стоял Локки. На этот раз он был одет по-местному – в толстую шерстяную рубаху, обшитую кожей по плечам и запястьям, в темные штаны, заправленные в короткие сапожки. Но змеями, как и прежде, лоснились черные пряди. И драгоценными камнями мерцали нежно-голубые глаза.
– Ульф, – выпалила Света, сделав шаг к двери. – Он у альвы. Ты помочь?
Потом она осознала, что в спешке заговорила на местном наречии. Добавила уже на русском, сбиваясь на сипящие нотки:
– Помогите нам. Мы выполнили вашу просьбу, Ульф стал конунгом. А теперь он обернулся волком и ушел с альвами. Вы появляетесь, где захотите, вы можете…
– Нет, – перебил ее Локки. – Ульф сейчас в Льесальвхейме. И я не полезу туда ради него. Таких потомков у меня целое племя, за каждым не набегаешься. Да и спасать там некого, Ульф уже стал зверем. А виноват в этом он сам. Кто просил его лезть к светлым альвам? Красавчики из Льесальвхейма в прежние времена не раз помогали богам.
– Ульф не мог стать конунгом в одиночку, – севшим голосом проговорила Света.
Локки пожал плечами.
– Ему следовало быть скромней. И не разыгрывать из себя спасителя человеческих городов. Я рассчитывал на твой дар, когда просил Ульфа захватить власть в Эрхейме. Но ты утратила свою силу, и на этом ваша игра закончилась. После этого Ульфу следовало уйти в Ульфхольм.
У Светы по спине поползли мурашки. Это было…
Это божественно, с горькой иронией подумала она. Послать, не сказав, чего не следует делать. И осудить за то, что перестарались, выполняя наказ.
А следом Света себя одернула – глупо тратить время на обиды. Локки не поможет, теперь это ясно. Надо хоть что-то узнать, пока он здесь.
– Мой рунный дар еще может вернуться? – быстро спросила она.
– Да, если этого захочет Один, – согласился Локки. – Но пока он держит на своей коже перевернутую руну Одал, никто из его потомков не воспользуется даром предка. Одал – руна Наследного Удела. Перевернутая Одал означает потерю наследства для потомков. Всех вместе, разом.
Ну хоть тут равенство и братство, пролетело в уме у Светы.
– Боги не собираются приносить в этот мир другое веретено, так? – выпалила она. – Это потому, что перенести человека с даром способно лишь веретено Скульд, норны будущего? Но оно рассыпалось прахом в руках вашего йотуна, и теперь богам нужна я? Они спешат…
– Нет, боги не торопятся, – перебил ее Локки. – И веретенца других норн для переноса тоже сгодятся. Если асам станет невтерпеж, одно из них сразу окажется здесь. Дело в другом. Теперь боги знают, что я слежу за ними. Что я вышел из Хельхейма, где закрылся после смерти Сигюн. И асы опасаются, что я сумею украсть следующее веретено. Они хотят использовать тебя, чтобы не рисковать.
Локки на мгновенье смолк. Сказал мечтательно – даже глаза сверкнули аквамаринами:
– Знаешь, что я сделаю, если доберусь до веретена Урд, норны прошлого? Я попробую вернуть своих сыновей. Всех моих парней. А может, сумею подарить Сигюн новую судьбу. Такую же длинную, как у меня самого. Назову ее имя, спряду заново волоконце, перекину…
Он осекся и зажмурился.
Здесь все сражаются за чьи-то жизни, растерянно подумала Света. Локки мечтает вернуть тех, кого потерял. Ей самой вернуть бы Ульфа. Даже боги, и те бьются за жизни, которые можно отнять у людей…
– Забудь то, что я сказал, – пробормотал Локки. И змеисто улыбнулся. Глаза его тут же сверкнули нешлифованной бирюзой. – Поговорим о тебе. Ты понимаешь, что боги поставили на тебя двойную ловушку? Если ты любишь мужа, как любила меня Сигюн, то отдашь свой дар в обмен на Ульфа. А если ты любишь себя, то выберешь Хальстейна и останешься с ним. В любом случае, асы выиграют, и кто-то использует твой дар, чтобы создать Биврест. Поэтому ты должна избрать третий путь, и спрятаться в Ульфхольме. Это самое разумное. Я пытался подтолкнуть тебя в нужную сторону…
Вот как, отстраненно подумала Света.
– Но у меня ничего не вышло, – продолжил Локки. – Поэтому я здесь. Забудь об Ульфе. Перестань о нем хныкать. А если будешь упрямиться, я подтолкну Сигульфа. И он обойдется с тобой так, как положено обходиться с непослушными бабами. Запах твоей ненависти Сигульф переживет, спать с тобой он не собирается. К тому же Сигульф останется здесь, когда ты уплывешь в Ульфхольм. И ему будет не до того, чем пахнет жена брата. Ты все поняла?
Еще раз услышу эту фразу, и завизжу, мелькнуло у Светы.
– Вы все время говорите, что толкаете волков куда надо, – бросила она. – Но придя сюда, первым делом попросили меня не кричать. Боитесь, что оборотни прибегут, а вы не сможете затолкать их обратно в дверь?
– Ты забываешься, – заявил Локки. – Я боюсь?
Тон его был недовольным – однако губы странно дернулись. Словно он хотел усмехнуться, но сдержался.
– Твое счастье, что разговор почти закончен. Осталось добавить одно. Я не позволю тебе управлять Сигульфом – как ты сделала недавно, пригрозив ему Хальстейном. В следующий раз Сигульф тебе не уступит. И если альвы пришлют весточку до того, как ты отплывешь в Ульфхольм, Сигульф просто запрет тебя здесь. Ты не выйдешь из крепости, и не отдашь альвам свой дар.
Вот и Локки заговорил о весточке, мелькнуло у Светы. Однако он добавил "если"…
– Впрочем, я дам тебе время одуматься, – отрывисто произнес Локки. – В память о Сигюн. Но помни о том, как умерла колдунья Ауг. Инеистый, убивший ее, все еще служит мне. Поэтому поступай разумно, женщина из Мидгарда. И поскорей уплывай в Ульфхольм. Не бойся, без шерстистого мужика в постели ты не останешься. Это Сигульф не хочет на тебе жениться – а Ингульф готов хоть сейчас. Заласкает так, что садиться будет больно…
Опочивальню вдруг залила пронзительно-белая вспышка, и Локки исчез в ее сиянии.
Света, задохнувшись от грязи в его словах, моргнула. И с ненавистью уставилась на то место, где секунду назад стоял Локки.
Вот и поговорили, пролетело у нее в уме. А ведь он предок Ульфа. Мог бы помочь праправнуку. Жаль, не успела спросить, как альвы собираются забрать рунный дар. Ответ вроде лежит на поверхности, но…
Света вздохнула и шагнула к кровати. С размаху села, затем подумала – что-то здесь не то.
Раз Локки не жалеет своего далекого потомка – его жену он тем более жалеть не должен. И сейчас ему выгодно спровадить отсюда носительницу дара. Да поскорей, пока она лишена силы рун. Локки мог бы спрятать мастерицу рун в какой-нибудь дыре или сразу убить. Глядишь, боги и принесут в этот мир очередное веретено. Словам Локки о том, что боги не торопятся, верить не следует. Ему вообще нельзя верить, ни в чем…
Но он меня лишь припугнул, мелькнуло у Светы. И визитом инеистого лишь пригрозил.
Расчувствовался? Все в память о Сигюн?
Света резко мотнула головой. Подумала вдруг – Локки бог лжи, а не любви. Он не расчувствовался. Он сделал следующий ход на доске, что лежит между ним и богами.
Как там называлась игра, о которой Локки говорил Ульфу? Хнефатафль? Локки изобразил, будто не хочет, чтобы дар Ульфовой жены достался богам. Но сам оставил ее там, где до нее могут дотянуться асы.
Следующий ход должны сделать они. Как бы проскользнуть между игроками, один из которых отвел ей роль наживки…
Мне придется научиться играть в хнефатафль, мрачно решила Света. А затем схватилась за ножницы, лежавшие на покрывале.
* * *
Но спокойно закончить намеченное ей не дали. Вскоре за дверью крикнули:
– Дротнинг, тебя хочет видеть человек Хальстейна.
Недолго сын конунга ждал, хмуро подумала Света. И вскочила. Укрыла одеялом вещи, разложенные по кровати, бросила:
– Да, войти.
Потом она торопливо, почти испуганно сжала левую ладонь в кулак. Палец, проколотый иглой, сразу заныл.
Дверь скрипнула, в опочивальню вошел Ингульф – свежий, подтянутый, словно и не ложился. За ним порог переступил Даг, подручный Хальстейна. В руках у Дага был деревянный ларец.
– Хальстейн, сын Олафа, шлет свой дар хозяйке крепости, – звучно объявил Даг, одной рукой прихватив ларец снизу, а второй откидывая крышку. – Рабыни, что здесь служат, рассказали Хальстейну о твоей великой задумке, дротнинг Свейта. Еще не было в Эрхейме женщины, что догадалась бы согревать дома горячей водой, налитой в длинные трубы. Он восхищен твоим умом и шлет тебе этот драгоценный убор. Из дальних южных краев его привезли. И лишь твоя красота его достойна.
На дне ларца, выстеленного черной тканью, лежал венец. Вполне царского вида, хоть сейчас дари царевне. Золотая скань завитками расплескалась по обручу основания – собираясь сверху в частокол из кружевных зубцов. На ажурных завитках сверкали частые рубиновые капли. Словно золото обрызгали кровью…
Стоявший сбоку Ингульф невозмутимо разглядывал венец.
Это проверка, подумала Света. Или Хальстейн с рубинами, или альвы с выкупом за Ульфа.
А может, Локки соврал, обвинив Хальстейна в связи с богами? Вдруг парень просто хочет вернуть трон отца, и ради этого заигрывает с супругой пропавшего конунга?
– Я благодарить Олафсон, – без запинки произнесла Света, посмотрев в лицо Дагу. – Но я обещать мой муж, что никогда не носить золото, которое не из его рука. Пусть Олафсон простить меня. И скорей выздоравливать.
Она взмахнула рукой, указав на дверь. Лицо Дага на мгновенье перекосилось. Но следом он криво улыбнулся.
– Хальстейн расстроится, услышав твои слова. Может, ты навестишь его, дротнинг Свейта? Раны, что нанес Хальстейну твой муж, слишком глубоки, из-за них он не может встать. Однако беседа с тобой его утешит… и утолит скорбь Хальстейна по отцу.
– Да, – почти сердечно согласилась Света.
Ненависти к Хальстейну она не испытывала. Даже если Локи прав – сын конунга лишь орудие в чужих руках. На его месте мог оказаться любой. Ульвдан, Ингъялд, тот же Даг. Нельзя ненавидеть занесенный нож, надо ненавидеть руку…
– Я прийти вместе с Сигульф, – пообещала Света. – Он беспокоиться за Хальстейн. К тому же Сигульф делать беседа лучше, чем я. Пусть Хальстейн ждать.
А потом она спросила Ингульфа – нетерпеливо, не смущаясь присутствием Дага:
– Вести от альвы есть?
Оборотень качнул головой. И Света снова взмахнула рукой, указывая на дверь. Подумала, сверля взглядом Дага, который как-то странно смотрел на нее – уходи же. Пора заканчивать дело и бежать к пролому. Может, к тому времени что-то будет известно? Придет весточка об Ульфе…
Ульф, горько подумала Света, глядя на закрывающуюся дверь. Затем вспомнила страшные сны, виденные этим утром. И сжалась, ощутив тягучую боль в груди.
