Текст книги "Крылья за моей спиной (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Они пошли через двор, Настя рукой волосы взбила, они раскинулись по плечам, а она голову чуть назад откинула, посмотрела на небо.

– Настя.

Глаза опустила, услышав голос мужа, и резко остановилась, увидев прямо перед собой Людмилу Геннадьевну, которая появилась непонятно откуда. Настя от растерянности даже по сторонам посмотрела, только после этого поздоровалась, но тон был несколько настороженным. Да и мать Аверина смотрела на неё с претензией, что уж было совсем несправедливо. Но поздоровалась Настя вежливо.

– Здравствуйте, Людмила Геннадьевна.

– Здравствуй, Настя.

– Настён.

Она на мужа посмотрела, увидела, что тот ей руку протягивает, и схватилась за его руку, как за единственное спасение. Серёжка её ближе к себе притянул и обнял за талию. А Настя всё же кинула быстрый взгляд за своё плечо.

– У меня аж мороз по коже, – призналась она шёпотом.

– Забудь, – посоветовал Маркелов. – Хочешь, прокатимся на Колесе обозрения? Всё равно через парк идём.

Настя подняла к лицу мужа удивлённый взгляд.

– Ты серьёзно?

– А что?

– Ты решил за мной ухаживать?

– Если бы я за тобой ухаживал, я бы цветы купил. Ирисы.

– Это не честно, Маркелов, ты пользуешься фактами, которые знает только муж. Что я люблю Колесо обозрения, и ирисы… Фу, господин адвокат.

Он улыбнулся, но больше ничего не сказал. Они прошли через парк, не спеша, вот только свою ладонь из Серёжкин пальцев Настя освободила и взяла мужа под руку, так было спокойнее, не столь трогательно и интимно. Они опять молчали, смотрели на людей, на молодых мам с детьми, Настя улыбнулась, когда какой-то малыш расплакался, упустив воздушный шарик и глядя, как тот улетает ввысь. За детской площадкой и парком аттракционов потянулись аллеи, стало тише и менее многолюдно. Густые заросли боярышника скрывали их от посторонних глаз, и было просто хорошо идти, щуриться на солнце и любоваться багряными листьями кустарника.

– Ты будешь скучать по этому городу? – спросил вдруг Маркелов.

Настя покрепче вцепилась в его руку.

– Я буду скучать по своему детству. И юности. Дело не в самом городе. Просто мне когда-то было здесь очень хорошо.

– А потом?

– А потом я повзрослела.

Федя встретил их с распростёртыми объятиями. В буквальном смысле. Когда они в клуб вошли, он вышел в холл и руки раскинул в стороны.

– Я уж думал, продинамите меня.

Настя нахмурилась.

– Федя, что за выражения?

– Да ладно тебе, Солнцева, я же не твой ребёнок. – Рукой охране махнул, отпуская их. А гостей пригласил в зал, даже двери перед ними сам распахнул. – Прошу.

Настя оглядывалась с интересом, замечала, насколько всё изменилось, а потом удивлённо спросила:

– А почему так тихо? Клуб ещё закрыт?

– А он сегодня вообще закрыт. Всё для вас.

– Ого. – Маркелов хмыкнул. – А мы ещё думали, идти ли.

Лер остановился и выразительно посмотрел.

– Обалдеть. Неблагодарные вы оба.

– Да ладно. – Сергей его по спине хлопнул. – Давай, показывай Насте свои владения.

– А ты думаешь, что всё видел? Зря.

В зале, у барной стойки, сидела Кристина. Играла негромкая музыка, она в такт ногой мотала и пила коктейль. А когда их увидела, улыбнулась.

– Привет. Хорошо, что пришли. Федька извёлся ведь.

Лер кивнул, и грудь рукой потёр.

– Так напиться хочется, – сознался он, – а не с кем. Серёг, есть коньяк, есть водка, виски.

– Давай водки, – с готовностью отозвался тот, и Настя с подозрением взглянула на мужа.

– Тебе тоже напиться хочется?

– А что, думаешь, повода нет? Надо снять стресс.

– Замечательный предстоит вечер, – проговорила она, обращаясь в основном к Кристине. – Они будут напиваться, а мы их морально поддерживать.

Та широко улыбнулась.

– Как всегда.

– Кстати, это мой муж. Серёж, отвлекись от важного дела.

Пока Маркелов с девушкой Фёдора знакомился, Настя огляделась. Зал был большой, больше, чем она его запомнила с юношеских времён. И интерьёр другой, сцена в углу появилась, а на ней музыкальные инструменты. А под потолком прожекторы и ещё что-то, чему Настя названия не знала, но выглядело всё весьма внушительно. Пол был какой-то специальный, с металлическим отблеском, каждый шаг отдавался гулом. Этот зал не предназначен для того, чтобы пустовать, он всегда должен быть заполнен – люди, музыка, звон бокалов. А сейчас помещение казалось несуразно пустым и от этого становилось немного некомфортно. Но Настя до этого никогда не была в пустых клубах, и поэтому ей было интересно.

Она присела на высокий табурет, сумку на стойку положила, и ещё раз обвела клубный зал долгим взглядом.

– Как здесь всё изменилось, Федь. Ты просто молодец. Даже зал стал больше. Это так или мне кажется?

– Не кажется. Ликвидировали все подсобки, и за счёт этого расширили помещение. Во что мне это встало… До сих пор выпить хочется каждый раз, как вспомню.

Сергей повернулся к залу лицом, локтями в стойку упёрся и тоже осмотрелся.

– Да, здорово. Окупается, Федь?

Тот неопределённо покрутил рукой в воздухе, но тут вмешалась Кристина.

– Не слушайте его, всё окупается. Тут даже детские праздники иногда проводят. Детишки просто визжат от восторга.

– Детские?

– А то! Родители снимают на несколько дневных часов, дни рождения здесь празднуют, веселье полным ходом идёт. Некоторые клоунов приглашают.

– Точно, – кивнул Лер, доставая рюмки. – Пригласили как-то клоуна. Эта образина мне сразу не понравилась, с рыжим хохолком на лысой макушке. Три бутылки дорогущего виски упёр. Штаны непомерного размера, по карманам рассовал, сволочуга. Как он только в кладовку попал, не знаю. Замок не сломан…

Сергей рассмеялся.

– А ты его карманы проверял до этого?

– С ума сошёл? Он войти не успел, а уже мышь из штанов достал. Чтобы я в его карман после этого полез?

– Мышь Федя в клуб не пустил, кстати.

– Конечно. Она свинтит куда-нибудь, а нас потом санинспекция изведёт.

Настя только головой покачала.

– Фёдор, ты прям бизнесмен. Всё продумываешь, всё просчитываешь.

– Будешь тут бизнесменом. Солнцева, тебе чего, мартини?

Маркелов за её плечом хмыкнул, и Настя его локтём толкнула. Но тот всё же не смолчал, ответил за неё.

– Мартини Настя так и не полюбила. Налей ей белого вина.

– Или водочки, Насть? – Федя ей подмигнул. – Как раньше.

Кристина стукнула его по руке.

– Не приставай к человеку. Нечего намекать на прошлые подвиги.

– Вот именно. Мне вина.

Было немного странно сидеть у барной стойки в самом настоящем ночном клубе, пить, чокаясь, и двигать друг к другу тарелки с закусками. С кухни принесли несколько больших тарелок с различной снедью, молодые официантки с любопытством поглядывали на гостей, но сбежали тут же, как только Лер на них руками замахал.

Через какое-то время их компания увеличилась, пожаловали знакомые Фёдора, как всегда – партнёры и партнёры партнёров, но стало веселее, и музыка зазвучала громче. Настя иногда посматривала на мужа, он к тому моменту немного опьянел, расслабился, спокойно общался с незнакомыми людьми, смеялся, а Настя с Кристиной разговаривали, отодвинувшись немного от мужчин. Кристина только время от времени щёлкала пальцами, подзывая «бармена», который наполнял их бокалы или выполнял любое другое пожелание. Правда, с каждым разом дозваться Фёдора становилось всё труднее. Когда у Кристины устали пальцы, а Настя со смеха покатилась, наблюдая за ней, она крикнула:

– Федя! – Да ещё словцо крепкое приложила, после которого Лер тут же оказался рядом и очаровательно улыбнулся.

– Что красавица прикажет?

Кристина подвинула к нему свой пустой бокал.

– Я хочу ещё коктейль, – возвестила она требовательно.

Лер усмехнулся и взял шейкер.

– Один момент.

Когда он отошёл от них на пару шагов, занявшись приготовлением коктейля, Кристина у Насти спросила:

– Когда вы уезжаете?

Та обвела пальцем край бокала.

– Наверное, завтра.

– Жаль. Могли бы ещё как-нибудь вечерком встретиться.

– Теперь вы к нам приезжайте.

– О, оторвать Федьку от клуба на несколько дней – это проблема.

Настя рассмеялась.

– Я уверена, что у тебя получится. Он почти ручной стал.

Кристина довольно улыбнулась.

– Я стараюсь.

– Знаешь, я помню, когда он только устроился сюда помощником бармена. Никто не верил, что он продержится больше месяца, а посмотри, что сейчас.

– Я тоже это время помню. Он тогда совсем другой был. И шейный платок носил!

Настя немного удивилась.

– Вы тогда были знакомы?

– Ну, я его знала. Кто его не знал? Все мои подруги только и обсуждали, какой он ненадёжный, шалопутный и пьющий бездельник. И все знали, что шейный платок он носит, потому что у него на шее постоянно следы от засосов. Девчонки на него тогда так и вешались.

– Этого я уже не застала.

– Он тогда всем нравился. А я со стороны наблюдала. Я в вашей компании никогда не тусовалась.

– Зато сейчас ты с ним, и у вас всё хорошо.

Кристина согласилась.

– Да, хорошо. Осталось это Федьке объяснить. Что у нас всё хорошо.

– Он и так знает. Всегда так говорит о тебе. И папой станет отличным. Вика в него просто влюбилась.

Кристина улыбнулась в сторону.

– В его возрасте становиться отцом в первый раз – это очень серьёзно. И он этого боится, я знаю. Когда помоложе, наверное, легче. – Она вопросительно взглянула на Настю.

– Может быть. Зато другой дури в голове достаточно. Так что, минусы есть всегда.

– Это точно.

Вечер закончился за полночь. Настя даже не ожидала, что они настолько увлекутся, что будет настолько легко и весело, совсем как раньше. В какой-то момент Леру надоело сновать за стойкой, он выставил бутылки со спиртным рядком, а сам полез за ди-джейскую установку. С пьяных глаз что-то там напутал, но, в конце концов, музыка грянула, да с такой силой, что Настя уши прикрыла.

– Боже мой!

Её уши прикрыли ещё чьи-то ладони, Настя голову повернула и ткнулась носом в щёку мужа. От Серёжки пахло водкой и сигаретным дымом, что было уж совсем непривычно.

– Устала? – проговорил он ей на ухо.

Настя покачала головой. Он чуть навалился на неё сзади, руками обхватил и взял у Кристины стакан с минеральной водой.

– Пойдёмте танцевать, пойдёмте. – Кристина заставила Настю подняться, взяла её за руку и повела за собой на танцплощадку. Та оглянулась на Серёжку, который присел на её стул и улыбнулся. Взгляд у него был мутный, пьяный, но задумчивость и тревога пробивались даже через алкогольный дурман. Взгляд неотступно следовал за Настей, но когда она обернулась, Маркелов улыбнулся ей. Допил воду, махнул Фёдору рукой, а потом поднялся и отправился вслед за Настей на танцплощадку. Постоял минуту, наблюдая, как девушки танцуют и подпевают в полный голос известной песне десятилетней давности. А потом подошёл к жене и притянул её к себе. Она голову назад откинула, чтобы ему в лицо посмотреть. Смотрели друг другу в глаза, Маркелов дождался пока её руки ему на плечи лягут, после чего коснулся лбом её лба. И оба вздрогнули, когда Фёдор руки на их плечах пристроил, приобнимая. Сергей его в шутку толкнул, а Лер рассмеялся и Кристину к себе поманил, обнял её за плечи одной рукой.

– Вот, в этом клубе они в первый раз поцеловались. Это знаменательный факт биографии моего клуба! Какая буча после была!..

– Не льсти себе, Федя. В первый раз мы целовались не здесь.

– Да? Ну, здрасте.

Маркелов рассмеялся, а потом к Настиной щеке губами прижался.

Лер фыркнул, глядя на них.

– Нет, давайте уж всерьёз. Я «Горько!» вам не кричал, так что, будьте любезны.

– Федь, что ты пристал к людям? – Кристина толкнула любимого в бок.

– А что?

– Да ничего. Ты когда пьяный, неуёмный какой-то.

– Какой?

– Неуёмный!

– Что за слово?

– Про тебя!

Фёдор развернулся к Насте и Сергею спиной, Кристину хотел обнять, но та поторопилась отступить назад. Улыбнулась зазывно.

– Ах, ты так, да?

Настя улыбнулась, за ними наблюдая, а когда Серёжка носом о её щёку потёрся, на него посмотрела. Его глаза были закрыты, дыхание было горячим, а руки тяжёлыми. Настя видела, насколько он взбудоражен, но всё равно отстранилась. И только проговорила ему на ухо:

– Пойдём домой.

– Домой?

Она кивнула.

Фёдор попытался их отговорить.

– Сейчас мы всё закроем, такси вызовем и поедем. Куда идти-то? Ночь на улице.

– О, Лер теперь ночами выходить боится, – рассмеялся Маркелов.

Фёдор пренебрежительно скривился.

– Мы, правда, пойдём. Прогуляемся, – сказала Настя, – ничего не случится.

– Да, – подтвердил Сергей, – мы знаем окольные пути.

– Какие окольные пути, Серго? Десять лет прошло. Все ваши окольные пути травой заросли давно, по пояс!

– Ой, ладно, Федь. Сам успокойся. Какие вы оба упрямцы. – Кристина весело взглянула на Маркелова. – Сами они дойдут. – На Настю посмотрела. – Если не уедете завтра, обязательно мне позвони.

– Позвоню, – пообещала та.

На улице было прохладно. Настя вышла из клуба, вдохнула полной грудью и тут же затряслась.

– Холодно? – спросил Сергей. И заметил: – Всё-таки кончается лето. Иди ко мне. – Жену обнял, горячо подышал ей на шею. А Настя тихо рассмеялась.

– Так и пойдём?

– Ну… Не могу тебе ничем помочь. Хочешь мою футболку?

– Да, она меня спасёт, – пробормотала Настя. Отстранилась. – Пойдём быстрее.

В парке было темно. Где-то вдалеке горел фонарь, но до света ещё нужно было дойти, целая парковая аллея впереди. Они шли быстрым шагом, Настины каблуки громко стучали по асфальту, она сама дрожала от холода, но на душе было легко. Серёжка держал её за руку, она жалась к его боку, стараясь найти хоть какой-то источник тепла. А потом Маркелов вдруг остановился. Настя нетерпеливо дёрнула его за руку.

– Серёж, пойдём.

– Подожди, это где-то здесь.

– Что?

– Окольный путь. Не может он зарасти, как Федька говорит.

– О Господи. Ты серьёзно?

– Тебе неинтересно?

– Серёж, я замёрзла.

Он всё-таки потянул её за руку. Всего на секунду приостановился, вглядываясь в темноту, заметил между кустами прогалину и уверенно направился туда. Тропинка была на месте и ничуть не заросла. Настя тихо рассмеялась.

– Ты доволен? Дурак пьяный.

– Не такой уж я и пьяный.

– Правда?

Он остановился, обнял её, и Настя прижалась к его тёплому телу. Серёжа погладил её по спине.

– Сейчас пойдём домой. Я тебе только скажу кое-что.

– Ты нашёл место.

– Да, это то самое место. Помнишь, как тогда? Мы здесь целовались, а Аверин бегал кругами…

– Серёж, ты это мне хотел сказать?

– Нет. Другое. Ты сегодня сказала, что всё начнётся с моей измены, с Ирки. А я хочу, чтобы здесь началось. Как тогда, но теперь мы не совершим тех же ошибок. По крайней мере, я очень постараюсь.

– Ты постараешься? Один?

– Если понадобится. – Он наклонился к ней, коснулся носом её носа, потёрся осторожно, в лицо Насте дышал. – Я хочу, чтобы ты знала… Я всегда боялся тебя потерять, всегда. Даже когда хотел уйти, хотел развестись, я не знал, как буду без тебя жить.

Она сглотнула и отвернулась. А Маркелов продолжал:

– Я бы всё равно тебя не отпустил. Если бы ты тогда захотела уйти… не знаю, что бы я сделал, но не отпустил. – Он коснулся её щеки ладонью, губы скользнули по её губам, но он тут же отодвинулся. Кажется, глаза закрыл, а Настя почему-то подумала, что поморщился, видимо, злился на самого себя. Он был пьян, заметно, сам это чувствовал и понимал, наверное, путался в своих мыслях, и это выводило его из себя. – И всё, что я тебе говорил вчера, сегодня… Я тебе врал, Насть. – Он криво усмехнулся. – Я не отпустил бы тебя.

От слов мужа стало не по себе, немного неловко, особенно от его тона. Настя чувствовала, что он волнуется, и это было странно и непривычно. И вместо того, чтобы проникнуться или обрадоваться тому, что слышит, ей хотелось его успокоить. Даже руку ему на грудь положила.

– Серёжа, пойдём домой.

Он головой мотнул.

– Подожди. Ты замёрзла, да? – Он прижал её к себе крепче и руками обнял, но с места не двинулся. – Мы сейчас пойдём, я только скажу… Я очень боялся, что ты захочешь остаться здесь. Ты поехала сюда, и я запаниковал. Чёрт. – Он снова прижался лбом к её лбу. – Я не знаю, зачем я это сделал. Я не устал, как ты говоришь, и мне ничего не надоело. Но когда Ирка появилась… то есть, не тогда, когда она появилась, а когда стало ясно, к чему всё идёт, я просто назад оглянулся и понял, что у нас с тобой… всё слишком гладко, что ли? А у нас никогда такого не было! Мы постоянно решали какие-то проблемы, мы ругались, боролись, за что-то и друг с другом, потом ставили цели и шли к ним вместе. А в последние годы всё стало настолько правильно, спокойно, мне даже стало казаться, что я чего-то важного не замечаю. Настолько расслабился, что упускаю из вида… тебя. Решил встряхнуться, чтобы в голове прояснилось.

Настя голову чуть назад отклонила, чтобы не касаться Серёжиного лба. Губы поджала. Напоминание о его последней измене прогнало из души спокойствие. Маркелов вроде душу перед ней открывал, а ей оттолкнуть его хотелось.

– Прояснилось? – сухо поинтересовалась она.

– Да. Я домой приехал, тебя увидел, и всё стало ясно. Вот только поздно было, глупость я уже сделал.

– Замечательно. – Оглянулась, хотела снова выйти на парковую дорожку, но муж её обратно потянул. Её лицо ладонями обхватил.

– Настя.

– Чего ты хочешь? Чтобы я тебя пожалела?

– Нет. Я хочу, чтобы ты это знала. Я раскаиваюсь, правда. Я не лучший муж, я знаю. Я сам во многом виноват. Я мстил. Я… мстительный! И обидчивый. И вообще… я никогда первым не говорил тебе, что люблю. Но люблю. И я, наверное, должен сейчас поклясться, пообещать…

– А я должна поверить?

Он натянуто улыбнулся.

– Нет, не должна. Ты вообще ничего мне не должна. После такого-то… Но только поедем завтра со мной в Москву, я тебя очень прошу. Домой.

– Серёж, я же сказала, что поеду.

– Со мной?

Она помедлила секунду. Потом кивнула.

– С тобой.

Он поцеловал её в лоб, и Настя в растерянности замерла, потом немного нахмурилась, когда Серёжка замер, продолжая прижимать её к себе.

– Серёжа, может, мы пойдём? Мне здесь как-то не по себе.

Он кивнул и отстранился, снова взял её за руку. Они вышли на аллею, Настя очень осторожно ступала, боясь споткнуться или ногу подвернуть, и позволила себя обнять, чтобы теплее было.

Муж молчал, дышал сдавленно, и вроде бы переживал из-за того, что сказал ей недавно. Настя вдруг улыбнулась, прислушиваясь к его дыханию и чувствуя, как его рука двигается по её телу, словно ощупывая.

– Странно, что здесь ничего не изменилось за десять лет, – проговорил он, когда они во двор входили.

– У тебя прямо вечер детальных воспоминаний.

– Я пользуюсь возможностью.

Намёк Настя поняла, но решила не реагировать, попыталась свести всё к шутке.

– Через кусты я не полезу, так и знай. Не смотря на все твои воспоминания.

Серёжа весело хмыкнул.

Оказавшись дома, Настя снова затряслась. Накинула на себя махровый халат, и лишь наблюдала, как муж включает везде свет и шторы на окнах задёргивает. Потом за диван взялся. Легко его разложил, бельё из шкафа достал, а Настя неожиданно занервничала, чем саму себя насмешила. Сидела на стуле, на стол облокотившись, куталась в тёплый халат и посмеивалась. Маркелов, в конце концов, оглянулся на неё, услышав выразительное фырканье.

– Ты чего?

Она головой покачала.

– Ничего. – Помолчала, и всё-таки призналась: – Чувствую себя глупо. Будто мне опять девятнадцать.

– А тебе сколько?

– А тебе? – передразнила Настя.

– Ой, много. Ты долго сидеть-то будешь? Давай в постель, я тебе чай принесу. В душ пойдёшь?

– Попозже. А чай мне…

– С молоком, знаю. Ложись.

Он вернулся в комнату совершенно неожиданно, Настя снимала платье, и замерла, когда в дверях его увидела. Шикнула, как на подростка.

– Что ты смотришь?

Маркелов головой качнул, не спуская с неё глаз. Затем подошёл.

– Давай помогу.

Молнию расстегнул, спустил платье с её плеч, наклонился, чтобы поцеловать. Потом волосы с её шеи убрал. Настя руки опустила, платье упало на пол, и она осторожно через него перешагнула. Повернулась к мужу, когда почувствовала его руки на своём теле. Прикоснулся требовательно, и взгляд уже не просительный, не умоляющий. Он тянулся к ней, а Насте не хотелось отталкивать его. Завтра они уедут в Москву, домой, вместе, они ведь решили. Неизвестно, получится ли начать всё сначала, но у них позади столько всего – и взлётов, и падений, – что забыть и начать новый отсчёт, вряд ли получится. Да и зачем забывать о том, как жизнь их учила, и чему именно научила? Это их история. Как и когда она закончится – неизвестно, но сейчас, именно в этот момент, хочется, чтобы судьба дала им ещё шанс. Правда, это, наверное, снова трусость, списывать всё на судьбу. Шанс они должны дать себе сами, причём не друг другу, а каждый себе. Постараться смирить гордыню, не думать о прошлых обидах, а любить – друг друга и семью, которую сумели построить не смотря ни на что.

Прежде чем уложить её на постель, Сергей одеяло откинул, а потом накрыл им сверху себя и Настю, и рассмеялся вслед за женой.

– Что? Грейся.

– Теперь мне тепло.

– Очень хорошо. – Целовал её, руки с жадностью скользили по её телу, и в какой-то момент одеяло стало мешать. Под руку попадалось, стало жарко, и Сергей его в нетерпении скинул. Жену снова поцеловал, когда она его за шею обняла. Её пальцы запутались в его волосах, ногти впились в кожу на затылке, и он чуть слышно застонал. Поцелуй прервал, а когда в лицо жене посмотрел, с удовольствием отмечая румянец, появившийся на её щеках, она сказала совершенно немыслимую для этого момента вещь:

– Серёжа, чайник кипит.

– Какой чайник?

– На кухне.

Он прислушался. В голове шумело: и от выпитого этим вечером, и от возбуждения, но негромкий свист Сергей всё-таки расслышал. Глупо выругался и скатился с кровати. Прошлёпал босыми ногами по голому полу, прежде чем из комнаты вышел, успел футболку снять и бросить её на стул, а на кухне выключил фыркающий на газу чайник, и приостановился лишь на минуту, чтобы глотнуть воды. А когда в комнату вернулся, несколько долгих секунд смотрел на жену, ждущую его в постели. Довольно улыбнулся, встретив её нетерпеливый взгляд, потом свет выключил.

– Всё, – выдохнул он ей в губы, выпрыгнув из джинсов и оказавшись рядом с ней в постели.

– Всё? – переспросила она. – Ты готов?

– Пошути.

Она всё-таки рассмеялась, но он ей рот поцелуем закрыл. И проговорил еле слышно:

– Я люблю тебя.

Насте в первый момент показалось, что она ослышалась. Даже на поцелуй не сразу ответила, пыталась осмыслить, а когда губы мужа спустились к её шее, сделала глубокий вдох. Волосы его перебирала, чувствовала прикосновения его губ, рук, потом зажмурилась и повторила за ним:

– Я люблю тебя.

Он тут же замер. Словно удивился её словам. Приподнялся на локте. Настя ничего не говорила, ждала, а ощущения такие, словно всё у них впервые. По плечу его погладила. Лица видеть не могла, но провела пальцем по его высокой скуле.

– Люблю, – повторила она. – И я очень хочу, чтобы мне больше никогда не пришлось об этом жалеть.

Он так и не ответил. Осторожно опустился на неё, и щекой к её щеке прижался.

– Ты моя жена, – шепнул он, наконец.

Настя слабо улыбнулась и согласилась:

– Жена.

Всё напоминало ту самую, их первую ночь. Прохладные стены хрущёвки, старый диван, издающий характерные поскрипывания, тот же жар и нетерпение, и даже голоса и смех подзагулявшей компании за окном. Именно их голоса и вернули Настю в прошлое. Она в какой-то момент от мужа оторвалась, прислушалась. Рукой до стены дотронулась. Та на самом деле была прохладной, раньше на ней ковёр висел, а вот сейчас только обои с выбитым на них рисунком. Настя ладонью по ним водила, затем к Серёжке наклонилась и поцеловала его. Он зубами её нижнюю губу прикусил, правда, отпустил почти сразу. Ладони легли на Настину поясницу, чуть надавили, а она застонала. А когда спустя несколько минут на мужа опустилась, рассмеялась, услышав его довольное бормотание. Поцеловала его в щёку. – Всё так, как ты хотел?

– Лучше.

– Ого, какой комплимент жене, с которой десять лет прожил.

Она специально потёрлась об него грудью, а Маркелов её руками обхватил, уткнувшись носом в её плечо. Затем губами прижался.

– Не помню, чтобы ты меня разочаровывала когда-нибудь.

– Негодяй ты.

Настя пристроилась у него под боком, устало вздохнула, а Серёжка её одеялом укрыл. Рукой по её волосам провёл. А Настя призналась:

– Я помню, как мы здесь с тобой любовью занимались. Потом Вика появилась.

– Да, ты тогда была очень смелой девушкой.

– Я просила тебя быть поосторожнее.

Маркелов лишь хмыкнул.

– Хорошо тебе говорить. – Провёл пальцем по её щеке. – Ты не хочешь продавать квартиру?

– Я не знаю, – честно ответила она. – Здесь столько воспоминаний. Вот, например Вика. А с другой стороны, воспоминания ведь не в самой квартире, а в нас. Да?

– Да.

Настя прижалась к нему, зажмурилась сильно, потом кивнула.

– Всё правильно. И дом уже не здесь. Я завтра всё подпишу.

Он ещё раз провёл по её волосам рукой.

– Спи, солнце.

Настя кивнула, глаза послушно закрыла, стараясь не думать о том, что завтра она уедет из этой квартиры навсегда. Хотя, не из квартиры, из своего детства.

Свой чай с молоком Настя всё-таки получила, в постель, как Маркелов и обещал, правда, утром. Серёжка ненавидел завтраки в постель, считал это глупым – есть в постели, не успев, как следует проснуться, глаза открыть. Но иногда хотелось побаловать жену, он дожидался, пока она проснётся, и приносил чай или кофе, но никакой романтики в этом не было. Забота – да, желание сделать приятно, но приятно, это когда две чашки с чаем, а не одна, два бутерброда на тарелке и утренний поцелуй в щёку. И этим утром устроились вместе в постели, Настя одеяло на груди придерживала, пила чай маленькими глотками, щурилась от удовольствия и смотрела, как Серёжка жуёт уже второй бутерброд, который ей предназначался. Маркелов выглядел воодушевлённым, и снова принялся рассуждать об отпуске. Настя слушала, но сама никак не могла проникнуться его стремлением уехать подальше, туда, где море и тёплый песок. Этим утром её другое беспокоило. Вот завтра или через пару дней, когда она проснётся дома, в своей постели, по сторонам оглядится, вернётся к своим обычным делам, то, возможно, и захочется в отпуск. А пока… пока она ещё здесь.

– Поедем после обеда? – осторожно поинтересовался муж после ухода Дорникова.

Все нужные бумаги были подписаны, договорённости достигнуты и обещания получены. Настя, поставив подписи, почти сразу мужчин оставила, ушла в комнату, и вот уже некоторое время стояла у окна, смотрела во двор. На детскую площадку, на старые качели, на заросли сирени и заветную лавочку рядом с ними.

– Настя. Всё в порядке?

– Да. Он ушёл?

– Ушёл. – Сергей подошёл, положил руки ей на плечи, поцеловал в затылок. – Настён, не грусти.

– Я не грущу. – Она выпрямилась. – Ты оставшиеся вещи сам соберёшь?

– Соберу, конечно. Давай в ресторан заедем, пообедаем.

С готовностью кивнула.

– Заедем, Серёж, обязательно заедем. Только мне нужно…

– Что? – Он насторожился.

Настя повернулась к нему.

– Ты же сам говорил. Мне нужно с ней поговорить. Я не знаю, что из этого получится, но я пойду.

Он смотрел ей в лицо, прищурился, раздумывая, но, в конце концов, кивнул.

– Хорошо, иди.

Она нервно усмехнулась.

– А ты не посоветуешь мне, что ей сказать?

– Ты и сама знаешь. Просто скажи то, что в тебе сидит столько лет.

Настя облизала губы.

– Хорошо, я попробую. – Рукой по груди мужа провела. – А потом поедем.

– Потом поедем, – согласился он.

Настя пока шла до Ольгиного подъезда, всё задавалась вопросом: зачем она к ней идёт. Желание поговорить с бывшей подругой было, но что сказать, она не знала. Ругаться, оправдываться, пытаться достучаться до Ольги? В последний раз.

У подъезда встретилась с мальчиком лет семи. Тот проскочил мимо неё в подъезд, и бегом кинулся вверх по лестнице. Настя проводила его взглядом, сама она поднималась на третий этаж не спеша, словно её ноги не несли. Услышала, как наверху хлопнула дверь, и почему-то Настя решила, что это дверь именно Ольгиной квартиры. Она помедлила немного, постояла у подъездного окна, глядя на деревянные почтовые ящики с облупившейся голубой краской на них. Сердце беспокойно колотилось, но она всё равно заставила себя подняться на третий этаж. Позвонила в нужную квартиру. За дверью слышался мальчишеский голос, звонкий, задорный, а после звонка на минуту всё стихло. Настя взглядом в чёрный дерматин упёрлась, гадая, откроют ей или нет. Когда она в последний раз приходила сюда, дверь захлопнулась перед её носом.

Дверь открыли. Не сразу, Настя чувствовала, что её разглядывают в глазок, потом в замке всё-таки повернулся ключ. Они с Ольгой встретились взглядами.

– Ты зачем пришла?

– Поговорить. Пустишь?

Ольга колебалась. Настю окинула быстрым взглядом с головы до ног, нахмурилась, потом якобы небрежно пожала плечами, от двери отошла, предлагая Насте войти. Та переступила порог, сразу увидела любопытные лица детей, улыбнулась им через силу.

– Привет.

– Здрасте, – нестройным хором ответили ей.

Ольга же махнула на детей рукой.

– Идите в комнату и там сидите.

Спорить мальчики не стали, ушли, и даже дверь за собой закрыли.

– Так зачем ты пришла?

– Поговорить с тобой хочу. Мы уезжаем сегодня.

– Понятно. Попрощаться решила?

– Можно и так сказать.

Ольга сверлила её взглядом, но без всякой злости. Было заметно, что она тоже не знает, как себя вести, и из-за этого нервничает. В конце концов, молча прошла на кухню, а Настя за ней направилась, но по сторонам поглядывала, из любопытства. В квартире был сделан ремонт, мебель была другая, даже атмосфера иная, не то, что Настя помнила, но привлекла её внимание фотография на стене – Ольгины родители, вместе. Настя помнила их такими, снимку было не меньше десяти лет. Настя остановилась, разглядывая фотографию, потом опомнилась и прошла на кухню.

Ольга готовила обед. На газу кастрюля с кипящей водой, на столе разделочная доска и овощи разложены. Вернувшись на кухню, она сразу вернулась к делу, взяла нож и продолжила шинковать капусту, а Настя потопталась в дверях, затем без спроса присела за стол. На подругу посмотрела снизу вверх. Отметила, как та сурово поджимает губы, как хмурится, и явно недоумевает, зачем она явилась.

– Ты изменилась, Оль, так повзрослела.

– Да будет тебе.

– Правда. Особенно взгляд.

– Квартиру продала?

– Продала.

– Ну, и отлично.

– Прозвучало как: скатертью дорожка, – усмехнулась Настя.

– А что тебя здесь держит? Приехала, себя показала, и обратно – в Москву!

– Там мой дом.

Ольга резко кивнула.

– А наш дом здесь. И ничего, живём, не жалуемся.

– А на что тебе жаловаться? Муж есть, дети есть. Всё правильно.

Ольга стрельнула в неё глазами.

– А я и не жалуюсь. У меня всё отлично.

– Я рада.

– Правда?

Настя руку на крае стола пристроила, искоса глянула на увеличивающуюся горку шинкованной капусты, потом на своё обручальное кольцо зачем-то посмотрела.