Текст книги "Параллельно любви (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Марина опустилась на диван, и устало прикрыла глаза.
– Я понимаю, Аркаш, я не права была. Но я… прошу тебя о помощи. Мне это очень нужно сейчас.
– Зачем? Чтобы ты тут же обо мне забыла? Тебе ведь не до меня будет. У тебя новая идея фикс. Ребёнок!
– Но это же мой ребёнок! Мой, понимаешь? – Она с трудом перевела дыхание и постаралась продолжить спокойнее. – Они отдадут её другим людям.
– На усыновление?
– Да.
– Тогда я вообще проблемы не вижу. По-моему, всё замечательно складывается.
– Это по-твоему!
Он просто не слышал её, отказывался понимать. Они проспорили до поздней ночи, но ничего так и не решили. Марина даже хотела выпроводить Исаева домой, но тот уже улёгся в постель и показательно повернулся к ней спиной. Всем своим видом демонстрировал обиду. Марина спорить не стала, выключила свет и легла. Но в темноте переживала вовсе не их с Аркашей ссору, самую серьёзную из всех, что у них были, а вспоминала глаза ребёнка полные надежды и слова:
– Ты меня заберёшь?
Заберу. Конечно, заберу, моя хорошая. По-другому и быть не может.
Утром Аркаша попытался с ней помириться. Пока Марина раздумывала, стоя у окна, он подошёл и обнял её. Примирительно поцеловал в щёку.
– Прости меня, я вчера погорячился, кажется.
Марина кивнула.
– Да, я тоже.
Он обнял крепче.
– Я всё понимаю, Мариш. Но ты просто расстроена была в последнее время. Ты успокоишься, и всё забудется, поверь мне.
Марина чуть отстранилась.
– Значит, ты своё решение не поменял?
– Марин, ну какое решение?.. Что ты и себе, и мне душу травишь?
– Я не травлю, Аркаш, но я приняла решение. За своего ребёнка я буду бороться.
Исаев фыркнул и выразительно закатил глаза. Открыл шкаф, собираясь выбрать рубашку, а Марина, внимательно наблюдавшая за ним, сказала:
– Я тоже своего решения не поменяла. Поэтому… я думаю, тебе лучше собрать вещи и уйти.
Он обернулся.
– Что?
– Ты слышал. Я просто не представляю, как мы с тобой дальше будем жить. Когда я заберу Юлю – а я её заберу! – я не хочу, чтобы она жила среди скандалов.
– Очнись, наконец! Что ты себе в голову вбила? – Исаев в сердцах швырнул чистую рубашку на пол.
– Я тебе сказала – собирай вещи и уходи! – тоже повысила голос Марина. – Всё равно уйдёшь. Не сейчас, так через месяц, через два. Так какой смысл всё это затягивать?
Он смотрел на неё со жгучей обидой.
– Ты просто никогда меня не любила.
Она отвернулась, чтобы он не видел её глаз и дрожащих губ.
– Ты прав, Аркаша, я никогда тебя не любила. Как и ты меня впрочем, – добавила Марина, когда Исаев хлопнул дверью спальни.
Непривычно тихой Калерии она сообщила, что Аркаша здесь больше не живёт.
– Калерия Львовна, пожалуйста, соберите его вещи. Он позже за ними заедет.
Жизнь снова менялась, происходило что-то важное и судьбоносное, но Марина даже оценить происходящее по достоинству не могла. Из-за нежелания Аркаши понять её, не было ни больно, ни обидно. Просто очередная неудача постигла, Марина оттолкнулась от препятствия и поспешила дальше, туда, где был свет и улыбался ребёнок. Именно ей улыбался. И нужно было сделать всё, чтобы эта улыбка не угасла.
Она не плакала из-за ухода Исаева, даже когда он явился за своими вещами на следующий день, и был холоден и нетерпим. Изо всех сил пытался показать, что это она во всём виновата, она всё испортила. Марина не спорила и не позволила себе разреветься после его ухода, хотя очень хотелось. А вот после очередного разговора с Галиной Николаевной, при котором присутствовали представители органов опеки, прорыдала полночи.
– Они мне её не отдадут, так прямо и сказали. Даже видеться запретили. Говорят, что всё решено! А что решено, если она меня ждёт?
Антонина Михайловна погладила её по руке.
– Успокойся.
– Не могу я успокоиться, мама! Я её уже неделю не видела. Я даже не знаю, что там происходит!
– Я сам туда пойду, – бушевал Анатолий Петрович. – Пойду и поговорю с ними! Что значит, не разрешают видеться? Это тюрьма, что ли?
– Толя, не надо! Ты всё испортишь.
– Почему это я испорчу? – обиделся Анатолий Петрович.
– Потому что я тебя знаю!
Калерия Львовна, всё это время молча стоявшая у окна, вдруг подошла к дивану и схватила Марину за руку.
– Вставай. Вставай, одевайся и иди.
– Куда?
– К Алексею. Он всегда знает, как поступить.
С этим утверждением Марина могла бы поспорить, но прежде чем ей это в голову пришло, Антонина Михайловна закивала.
– Правильно. Иди к Лёше, он всё решит.
Марина взглянула на отца, но и он спорить не стал.
Уже в такси опомнилась и подумала, что, наверное, зря она едет к нему в офис. Нужно было позвонить, дождаться вечера, встретиться, всё спокойно Асадову рассказать, а вместо этого она мчится к нему зарёванная и трясущаяся. Она снова бежит к нему решать свои проблемы.
Прошла в кабинет, даже не взглянув в сторону секретарши, которая открыла рот от удивления при виде неё, и сразу дверь за собой закрыла. Алексей поднял глаза от бумаг, в первый момент опешил, увидев её, но потом поднялся и вышел из-за стола ей навстречу.
– Что, Марин?
Она стояла, смотрела на него и вдруг поняла, что не может ничего сказать. Рот откроет и тут же слёзы хлынут. Хотя, они так и так потекли. Алексей подошёл, а она сама качнулась ему навстречу, а когда он обнял, уткнулась лицом в его грудь.
– Помоги мне…
= 9 =
– Вон она.
– Где?
– Да вон же. В розовой курточке. Видишь?
Алексей всматривался в резвящихся на детской площадке детей, наконец, высмотрел девочку небольшого роста, в розовой куртяшке и синей шапке с помпоном.
– Вижу. – И посмотрел на бывшую жену. Та не спускала с девочки глаз и улыбалась. Так, как не улыбалась уже давно, а он эту улыбку очень хорошо помнил. От неё всегда на сердце у него теплело.
– Юля! – Марина замахала девочке рукой. Та остановилась, уставилась на них вроде бы удивлённо, а затем заулыбалась и побежала к Марине. Налетела на неё с размаху и обняла руками.
– Ты пришла!
– Я же говорила, что сегодня приду. – Марина отдала Алексею свою сумку, а сама присела перед девочкой на корточки. Юля с любопытством косилась на Асадова, выглядела немного смущённой, а Алексей ребёнку улыбнулся.
– Привет.
– Здравствуйте, – очень обстоятельно ответила Юля и этим взрослых немного насмешила. Марина с Асадовым переглянулись, и он важно кивнул.
– Меня Алексей зовут. А тебя?
Ребёнок в нерешительности взглянул на Марину, а когда та ободряюще ей улыбнулась, ответил:
– А меня Юля. – После этого любопытство победило, и она выпалила: – Ты тоже ко мне в гости пришёл?
– Конечно, к тебе.
– Юль, вы опять по сугробам лазили? Ноги все сырые, наверное. Тамара Ивановна куда смотрит?
– Туда, – беспечно ответил ребёнок и махнул рукой в другую сторону. – Там мальчишки с горки катаются.
– А вы этим пользуетесь, да?
– Ноги совсем не замёрзли, правда!
Марина невольно улыбнулась и притянула девочку к себе, поцеловала.
– А ты почему с горки не катаешься? – Асадову молча за всем наблюдать надоело, он закинул Маринину сумку себе на плечо, а потом подхватил ребёнка под мышки и приподнял. Юля взвизгнула, а когда её поставили на лавку, рассмеялась.
– Так почему ты с горки не катаешься?
– Страшно. Она очень высокая и ледяная.
– А мальчишки не боятся?
– Они ничего не боятся.
Алексей ухмыльнулся.
– Это точно.
Марина тихонько толкнула его в плечо.
– Не хвастайся.
– Марина Анатольевна.
Она обернулась и коротко кивнула подошедшей Тамаре Ивановне. Та улыбнулась слегка сконфужено, а на Асадова посмотрела и вовсе насторожено. Марина знала, что все в детском доме, вплоть до последней нянечки, её обсуждают, после того, как она всё-таки смогла добиться своего и ребёнка отвоевать, если так можно сказать. Но воевать ведь на самом деле пришлось, хоть и недолго, но проявить твёрдость было необходимо, что она и сделала, не задумываясь. Это было неприятно, в какие-то моменты даже неправильно и противно, но разве можно поступить иначе, когда ребёнок цепляется за тебя и не отпускает, боясь, что ты больше не придёшь. Представители органов опеки смотрели осуждающе, недовольно, но после нескольких звонков сверху сдались, и мнение своё "изменили". Даже документы на усыновление теперь оформлялись довольно резво. Но это никого не радовало – ни органы опеки, ни директора детского дома Галину Николаевну, ни ту семейную пару, которой теперь придётся начинать всё сначала, ни саму Марину. Нет, она была счастлива, понимая, что до того момента, как Юлю можно будет забрать домой, остаётся всё меньше времени, но сам факт того, что пришлось прибегнуть к не совсем честным методам, счастье омрачал. А ведь нужно было всего лишь спросить мнение ребёнка, выслушать девочку, но для взрослых формальности оказались куда важнее.
– Добрый день, Тамара Ивановна.
– Я вас сразу заметила, но решила не подходить пока. – И опять быстро глянула на Алексея. Марина тоже посмотрела. Они с Юлей о чём-то разговаривали, девочка зачарованно таращила на него глаза, а потом кивнула. Алексей вернул Марине сумку и легко подхватил ребёнка на руки.
– Держи.
– Вы куда? – удивилась Марина, принимая из его рук свою сумку.
– С горки кататься.
– Лёш, да ты что? – ахнула Марина, но Асадов лишь нетерпеливо отмахнулся и зашагал по дорожке. Юля помахала Марине рукой, и та улыбнулась девочке.
– Это ваш жених?
Марина взглянула на воспитательницу, которая, кажется, сама уже не рада была, что задала этот вопрос, а потом покачала головой.
– Нет, это мой бывший муж.
Тамара Ивановна ничего не ответила, но выглядела весьма удивлённой. Решив побыстрее закончить разговор, Марина сообщила:
– Мы Юлю заберём погулять. К ужину приведём. Галину Николаевну я предупредила, она не против.
Галина Николаевна теперь никогда не была против, и все это знали.
Получив согласие воспитательницы, Марина направилась ближе к горке, чтобы посмотреть, как Алексей с Юлей катаются. Они как раз забрались на вершину горки, дождались пока мальчишки, с радостными криками скатятся вниз, и тогда уже они поехали. Марина даже зажмурилась, когда Асадов в своём кашемировом пальто бухнулся на заснеженный лёд. Юля вцепилась в него, визжа от восторга, и даже Марине не помахала, боясь разжать кулачки и отпустить воротник асадовского пальто. Приземлились они в сугроб, который мальчишки специально соорудили внизу, чтобы смягчить торможение. Алексейей рухнул в сугроб на спину, прижимая ребёнка к себе, и они вместе расхохотались.
Марина подошла к ним, помогла Юле подняться, отряхнула прилипший снег, и посмотрела на Алексея, который продолжал лежать на снегу.
– Вставай, – сказала она.
На неё смотрели смеющиеся тёмные глаза, а затем Лёшка протянул к ней руку, предлагая и ему помочь.
– Нет уж, – отказалась Марина, – я все твои шуточки знаю. Вставай!
– Так здорово было! – запрыгала Юля рядом. – Я совсем не испугалась!
– А я испугался.
– Не правда!
– Правда, правда. Ты не заметила, как я испугался?
– Нет! – Девочка замотала головой, и большой помпон на её шапке закачался.
Алексей поднялся на ноги и принялся отряхиваться.
– Ты весь в снегу, – посетовала Марина, смахивая своими перчатками снег с его спины.
– Как снеговик! – рассмеялась Юля.
А Асадов вдруг охнул и затряс головой.
– Марин, мне снег за шиворот попал!
– Стой спокойно! – приказала она и в следующую секунду её ручка нырнула за воротник его рубашки. – Говорила же тебе!.. Сам как маленький, Алёш!
Он не просто стоял спокойно, как она просила. Алексей замер, почувствовав её прикосновение. Снег тут же, мгновенно, как ему показалось, растаял и по спине потекло. Да ещё это её небрежно брошенное "Алёш"…
Но неловкой ситуации удалось избежать. Асадов вовремя отвёл глаза, передёрнул плечами, подмигнул Юле и всё закончилось. А когда обернулся к Марине, она уже хлопотала вокруг ребёнка.
– Придётся зайти, переодеться, Юль. И пойдём в кафе.
– А в какое кафе? В то самое?
– Да.
– Здорово! – Юля вприпрыжку припустилась по дорожке, а Марина мельком глянула на бывшего мужа.
– Пойдём?
Он кивнул.
Очень хотелось её обнять. Без всяких намёков на что-то большее, просто сжать крепко, дать ей понять, что он рядом и всё понимает. И помочь всегда готов, лишь бы она его помощь приняла. Но на сегодняшний день, обнять – это уже непозволительная роскошь. У него совсем недавно был такой вечер, когда он мог её обнимать, прижимать к себе, гладить по волосам и что-то шептать ей на ухо, успокаивая. Всё как раньше. И Марина рассказывала ему о своих несчастьях и говорила, что ей нужна его помощь. Именно его помощь.
– Хорошая девчонка, – сказал Алексей, наблюдая за Юлей, которая весело подпрыгивала, удалившись от них на некоторое расстояние. Выглядела довольной, крутила головой, оглядываясь по сторонам.
– Хорошая, – согласилась Марина совершенно спокойно, тоже не спуская с девочки глаз. Но потом всё же повернула голову, чтобы посмотреть на Лёшку и принялась отряхивать рукав его пальто, которое всё ещё местами было в снегу. – О чём ты думал, когда полез на эту горку?
Он ухмыльнулся.
– О том, что не катался с таких горок тысячу лет, не меньше. А ты не хочешь прокатиться?
Марина его вопрос проигнорировала и вместо этого сказала:
– Ты подождёшь нас внизу, не надо подниматься наверх.
– Почему?
– Во-первых, тебе там делать нечего, а во-вторых, не надо людей нервировать. На меня и так косо смотрят. Наверное, считают, что я связана с мафией, раз так быстро всё решилось.
Алексей рассмеялся.
– Так уж и с мафией?
Это была откровенная насмешка, и Марина сначала оскорбилась, а после одарила его укоряющим взглядом.
– Кто читал мне вслух детективы?
Асадов посмотрел на ясное небо, зажмурился и с удовольствием сказал:
– Я читал.
– Вот именно.
– И "Крёстного отца" заставлял тебя смотреть.
– Да, и не раз. Хотя, я совершенно не помню, чем там дело закончилось.
– Вот так вот, да? Пришло время пересмотреть?
Они встретились взглядами и тут же друг от друга отвернулись. Некоторое время шли молча, сходя с ума от обоюдной неловкости, и оба мысленно порадовались, когда подбежал ребёнок и принялся сыпать вопросами. Марина поправила Юле шапку, делая вид, что отвлеклась и обо всём тут же забыла, а после и вовсе взяла девочку за руку, чтобы быть от Алексея подальше.
На опасные разговоры сегодня Марина совсем не рассчитывала. Лёшка просто попросил познакомить его с девочкой, и она тут же согласилась, потому что посчитала, что это правильно. Не потому, что Алексей много сделал, чтобы помочь, а просто это было правильно, потому что это касалось его.
В тот день, когда она пришла к нему, они долго разговаривали. Просидели в его кабинете до позднего вечера, запершись ото всех и, не обращая внимания на настойчивые звонки телефона время от времени. Марина вцепилась в его руку и просто сказала:
– Это мой ребёнок.
Алексей не стал ни о чём спрашивать, не стал пытаться, в чём-то её убедить, просто молча выслушал.
– Лёш… – начала Марина, когда пауза слишком затянулась, и это стало нервировать.
– Помолчи, я думаю, – оборвал он её.
Потом он заговорил, о чём-то спрашивал её, что-то выяснял, даже записывал, а затем вдруг спросил:
– Ты, правда, её нашла?
Марина едва заметно кивнула и принялась вытирать слёзы. Алексей смотрел на неё очень внимательно, ей вдруг стало не по себе, даже страшно. Еле вытерпела его взгляд, но когда он протянул руку, вздохнула с облегчением. Он, конечно, заметил, но это уже было неважно. Это был совершенно особенный вечер. Они неожиданно вернулись на два года назад и при этом оба знали, что завтрашнее утро всё вернёт на свои места. Марина нырнула под руку и даже глаза закрыла, вспоминая, как ей хотелось прижаться к кому-нибудь, чтобы получить хоть маленькую передышку. А вот сейчас поняла, что не к кому-нибудь, а именно к нему. Ткнуться лбом в его плечо, закрыть глаза и ни о чём не думать, хотя бы пять минут. Поэтому Марину и не удивило, что Алексей захотел как можно скорее познакомиться с Юлей.
Нужно ли говорить, что Марина совсем не была удивлена тому, как смело и открыто Юля ему улыбалась?
– Что вы хотите, дамы? Чем вас побаловать? – тоном дворецкого из старого английского фильма поинтересовался Асадов у них, когда они спустя час всё-таки оказались в кафе.
Марина пригладила Юле волосы, которые растрепались под шапкой, и улыбнулась девочке.
– Что ты хочешь?
– Можно всё-всё попросить? – Алексей ей кивнул. – Тогда хочу всё!
Асадов рассмеялся, а потом поднял ребёнка со стула.
– Тогда пошли вместе, сама всё-всё выберешь. Марин?..
– Мне чай с лимоном.
Алексей смешно наморщил нос, а затем заявил:
– Ты прекрасно выглядишь.
– О Боже… – Она выразительно закатила глаза. – Ну, хорошо! Мне пирожное.
Он довольно улыбнулся.
Съев пирожное, выпив сок и вдоволь насмеявшись на Алексея, который без конца шутил и веселил их, Юля убежала в другой конец зала, где была оборудована детская площадка и играли другие дети. Марина намеренно пыталась не терять девочку из вида, неожиданно осознав, что больше не может спокойно смотреть Лёшке в глаза. Молчание затягивалось и оба из-за этого нервничали.
– Твои родители её уже видели?
– Да. – Она всё-таки повернулась к нему. – Как только разрешили снова встречаться, так они и приехали.
– Это хорошо.
– Она им очень понравилась.
– Я рад. Очень хорошая девочка.
– Ты уже говорил.
– Да…
Марина принялась теребить салфетку.
– Я обязательно приеду и сама Григория Ивановича поблагодарю. Если бы не он, не знаю, чтобы мы делали.
Асадов легко улыбнулся.
– Ты им Юлю привези, им не терпится познакомиться с ней.
Они встретились взглядами.
– Привезу, – пообещала она. – Конечно, привезу.
– Почему ты боишься смотреть на меня?
Марина вдруг покраснела.
– Я не боюсь.
– А не смотришь.
– Лёш, пожалуйста…
– Я ничего такого в виду не имел. Видишь, сижу, даже не шевелюсь, хотя очень легко мог бы взять тебя за руку.
Она отрицательно покачала головой, а Асадов неожиданно согласился.
– Я знаю. И делать этого не буду. Просто мне кажется, что ты хочешь мне что-то сказать, но постоянно себя останавливаешь. Это так?
Марина вновь собралась покачать головой, но в последний момент себя удержала, и призналась:
– Это так.
Он довольно невесело усмехнулся.
– Я так и знал.
– А вот это уже запрещённый приём.
– И это я знаю. Так что ты хотела мне сказать?
– Да, собственно, ничего. Просто я…
– Что?
– Не хотела к тебе идти, – решилась всё-таки она на признание. – За помощью, в смысле.
Алексей помолчал, заметно было, что её слова его совсем не обрадовали.
– Почему?
– Да не потому о чём ты подумал. К кому я ещё могла пойти, как не к тебе?
– К этому своему… Как его… – Лицо Асадова красноречиво перекосило. Марина не выдержала и фыркнула.
– Господи, ты совсем не меняешься!
– Вот уж глупости!
Хотел ещё что-то добавить, но Марина его перебила.
– Аркаши больше нет в моей жизни.
Лёшкин взгляд тут же стал серьёзным.
– Почему?
– Потому что… Это, конечно, не твоё дело, но я скажу. Он поставил меня в такое положение, что нужно было выбирать – он или Юля. Я выбрала Юлю.
– Он не захотел?..
– Не захотел, – подтвердила Марина, уворачиваясь от настырного взгляда Алексея.
– А ты?
Появилось некоторое раздражение.
– Если ты хочешь выяснить, сильно ли я страдала, когда он ушёл, то нет – не сильно! Я знала, что он так отреагирует, поэтому не удивилась. Нужно было просто сделать выбор, и я его сделала.
– Да ладно, не злись. – Алексей вроде бы попытался её задобрить, но на лице промелькнуло удовлетворение. – Я просто спросил.
Подобное притворство Марина даже ответом не удостоила. Промолчала, но Асадов сам напомнил ей о сути их разговора.
– Так почему ты не хотела идти ко мне за помощью?
– По этому вопросу не хотела.
– Марин…
– Я боялась, что ты… Обидишься, в общем.
– Обижусь? – Алексей непонимающе смотрел на неё.
Очень трудно было об этом говорить, приходилось подбирать практически каждое слово, да ещё люди вокруг… Сбивали с мысли.
– Мы же говорили об этом… Тогда. Ты хотел, а я… отказалась, в общем. А теперь вот…
– Марин, что за глупости?
Она кинула на него быстрый взгляд.
– Не обиделся?
– Я уже давно на тебя не обижаюсь.
Она умоляюще на него посмотрела, и он тут же стал серьёзным.
– Я не думаю, что приёмный ребёнок мог нас… то есть, спасти положение. Тогда. Дело ведь не в усыновлении, я прав? Дело в ребёнке. Вот в этой маленькой девочке и больше ни в ком.
Ужасный, ужасный разговор. Марина не сразу сумела отвести взгляд от глаз Алексея, а это нужно было сделать. Вновь повеяло какой-то безнадёгой, и Марина поспешно отыскала глазами Юлю.
– Ты долго на меня злилась, Марин?
Не нужно было пояснять, о чём он говорит, произносить какие-то лишние слова. Она только плечом дёрнула, якобы рассержено.
– Может, я до сих пор на тебя злюсь?
Алексей улыбнулся.
– Не злишься.
– Ещё раз так улыбнёшься, и разозлюсь.
– Откуда ты знаешь, как я улыбаюсь? Ты же на меня не смотришь?
Это была такая игра, которая обоих сводила с ума.
– Я знаю, – пробормотала Марина, не удержавшись, и в который раз порадовалась, что подбежавшая Юля спасла положение. – Наигралась?
– Да, я попить хочу.
– Садись давай. – Алексей притянул девочку к себе и усадил к себе на колени. – А пирожное?
– Да!
– Нет, – покачала головой Марина. – Тамара Ивановна что скажет, когда ужинать не захочешь?
– А я… А я ей скажу, что пирожных наелась!
Алексей рассмеялся.
– Вот, правильно. Надо всегда говорить правду. Пошли пирожное выбирать?
Юля с готовностью кивнула и взвизгнула, когда Асадов поднялся и немного подкинул её вверх.
Марина наблюдала за ними, как они стоят у витрины, выбирают самое красивое пирожное, и боялась, что всё это больше никогда не повторится.
" " "
– Я очень рада, что всё хорошо закончилось, – понизив голос, проговорила Валентина Алексеевна, посмотрев на сына, который устроился в кресле напротив и выглядел не на шутку серьёзным. Но тут же отвлеклась на внука, который, отпустив колено отца, направился к деду, размахивая пластмассовой машинкой. Валентина Алексеевна внука поддержала, боясь, что он упадёт, запнувшись о край ковра.
Григорий Иванович Антону улыбнулся, поймал его, а потом посмотрел на жену и сына. Кивнул.
– Я тоже рад. Что всё устроилось.
– Это уже тебе спасибо, папа.
– Вся моя заслуга в нужных знакомствах, а это… – Он лишь рукой махнул.
– А это сыграло важную роль.
– Но ты её видел? Ну что ты, мой хороший? Иди к бабушке… – Валентина Алексеевна усадила ребёнка к себе на колени и поцеловала в тёмную макушку. Антон посмотрел на бабушку, закинув голову назад, чтобы видеть её лицо, а потом указал ручкой на отца. – Кто там, папа? – Алексей невольно улыбнулся, наблюдая за ними.
– Видел, Алёш? – повторил Григорий Иванович вопрос жены.
– Видел, вчера. Хорошая девочка. Глаза огромные, смотрит, словно в душу заглядывает.
– Ну, дай бог, дай бог, – пробормотала Валентина Алексеевна. – А Марина?
Алексей грустно улыбнулся.
– Она счастлива.
Родители быстро переглянулись, думая, что он не заметил. А он всё заметил. Мать натолкнулась на взгляд сына и неожиданно почувствовала неловкость.
– А Тоня с Толей? – попыталась она выкрутиться.
– Всё хорошо, мам. Они уже познакомились и…
– А вот и кофе! – Соня появилась в комнате с подносом в руках и окинула всех быстрым взглядом, отметив возникшую при её появлении паузу. – Григорий Иванович, вам чёрный?
– Ему со сливками, – ответила Валентина Алексеевна, перебив мужа, и совершенно не обратила внимания на то, как он недовольно поджал губы. Алексей лишь усмехнулся, наблюдая за всем этим. – Я всё пытаюсь отучить его пить кофе, особенно вечером, но пока не выходит.
– Да, поэтому ты портишь мне его сливками и молоком, чтобы я сам от него отказался, да? – съязвил Григорий Иванович, не спуская с жены глаз, но та лишь нетерпеливо отмахнулась.
– Гриша…
Алексей поднялся и забрал у матери сына, который уже и без того тянул к нему ручки.
– Милый, ты кофе будешь? – Соня посмотрела на него и улыбнулась.
Он засмотрелся в её счастливые глаза, а потом покачал головой.
– Не буду.
– Я! Я! – требовательно возвестил Антон Алексеевич и указал на поднос.
Асадов покачал головой.
– И ты кофе не будешь.
– Да!
– Нет.
Родители рассмеялись, а Антон выразительно насупился. Алексей поцеловал его в надутую щёку.
– Твой характер, Алёш, просто копия. Ты тоже любил права качать с младенчества. И ведь не плакал, просто "Дай!" и всё тут.
Соня улыбнулась, потом подошла и встала рядом с Алексеем. Одёрнула на сыне футболочку.
– Вы правы, Валентина Алексеевна, он Лёшина копия. Особенно, когда дуется, как сейчас.
Асадов нахмурился.
– Я никогда не дуюсь.
– Дуешься, я лучше знаю. – Она звонко рассмеялась. Антон потянул к ней руки, и она забрала его у мужа.
– Я не дуюсь, я злюсь. Это несколько разные вещи.
– Сейчас у Антоши такой интересный возраст, – вмешалась Валентина Алексеевна, стараясь сменить тему. – Только наблюдай. Ему всё интересно, всё любопытно. Дети такие милые в этом возрасте.
Алексей взглянул на жену и заметил, как та едва заметно досадливо поморщилась. Наверное, подумала, что это он мать подговорил на подобные замечания.
– А я жду, когда подрастёт, – улыбнулся Григорий Иванович, – когда можно будет его забирать на выходные. За городом детям приволье будет.
Соня растерянно моргнула и обратила непонимающий взгляд к мужу.
– Детям? – с улыбкой, но несколько напряжённо проговорила она.
Родители как-то сконфуженно переглянулись, и Алексей с трудом подавил вздох. Конечно же, Соня всё заметила и насторожилась.
– Детям, Сонь, детям, – разулыбался Алексей и в упор на жену уставился. Довольно многозначительно, надо отметить. Соня покраснела, он даже не понял от чего – от смущения или от злости.
Ничего удивительно, что родители вскоре засобирались домой. Они каждый раз спешили уехать, как только улавливали возникающую между молодыми напряжённость. Алексей поначалу старался их останавливать, начинал убеждать, что им показалось, но потом понял, что ничего хорошего из этого не выходит и лучше, чтобы родители, на самом деле, уехали, и лишний раз не расстраивались.
Проводив родителей, Алексей прошёлся по пустой квартире, сегодня даже у няни Маши был выходной, Людочка после того, как подала ужин, ушла домой, и в квартире было непривычно тихо. Заглянув в детскую, он увидел жену, которая ходила по комнате, укачивая на руках хныкающего Антона. Заметив его в дверях, Соня махнула на него рукой.
– Уходи, – шикнула она, – увидит тебя, вообще не уснёт.
– Давай я его укачаю.
– Не надо.
– Соня…
– Я сама!
– Не кричи, – еле слышно рыкнул он и дверь закрыл, весьма недовольный тем, что его выпроводили.
Антон на самом деле долго не засыпал, Соня появилась в спальне только спустя минут сорок. Выглядела раздражённой и на него, Алексея, поглядывала с подозрением. Асадов смотрел телевизор, даже особо не стараясь вникнуть в суть фильма, просто наблюдал за судорожными попытками главного героя выпутаться из щекотливой ситуации, и на жену внимания не обращал. Она походила по комнате, присела перед туалетным столиком, но постоянно косилась на Алексея, стараясь в зеркале поймать его взгляд. Ей не терпелось начать какой-то разговор, Асадов это понимал, но она почему-то не решалась. В конце концов, скрылась ненадолго в ванной, а оттуда появилась в соблазнительной сорочке, шёлк мягко струился по её телу, а небесно-голубой цвет оттенял глаза.
– Что за фильм? – мягким тоном поинтересовалась она, ложась в постель и придвигаясь к мужу. Тот пожал плечами.
– Понятия не имею. – И переключил на другой канал. – Ты дверь в детской открытой оставила?
– Конечно. – Её рука оказалась на его груди. Погладила, но Алексей почему-то был уверен, что на романтический лад жена совсем не настроена, что-то её беспокоит. И оказался прав. – Алёш, а о чём вы весь вечер шептались?
– В смысле?
Соня отодвинулась от него и села, чтобы видеть его лица.
– Не притворяйся. Ты весь вечер о чём-то шептался с родителями, стоило мне выйти, а потом переглядывались. Думаешь, я не заметила?
– Ты обиделась?
– А ты думаешь, что нет? Меня никто всерьёз не воспринимает.
– Сонь, это обычные разговоры между сыном и родителями, вот и всё.
– Ах, так они у тебя выспрашивают, хорошо ли тебе со мной живётся?
– Соня!
– Ну что? Я хочу знать!
Алексей долго смотрел на неё, потом хмыкнул, продолжая раздумывать. Соня потрясла его за руку.
– Лёша!
– Марина берёт ребёнка из детдома. Отец помог ей… с оформлением бумаг, вот и всё. Твоё любопытство удовлетворено?
Он специально ей рассказал, зная, что иначе она его с ума сведёт своими придирками, да и скрывать ему, по сути, было нечего. Всё равно Соня всё узнает и довольно скоро, и ему совсем не хочется, чтобы она взорвалась, не дай бог, на глазах у людей, а ещё хуже, родителей. Рассказал и сразу отвернулся к телевизору, не желая наблюдать, как меняется взгляд жены, как он застывает или наоборот загорается не добрым огнём.
– Ребёнка из детдома? – выдохнула она наконец, и пренебрежительно скривилась. – Она что, с ума сошла?
– Соня, это не твоё дело.
– Но зато твоё, как я понимаю.
Он поджал губы.
– Ошибаешься.
– Ну, конечно! – воскликнула она и вскочила с кровати. – Это что же получается? Она берёт ребёнка из детдома, усыновляет его…
– Её.
– Какая разница?! Она даёт этому ребёнку свою фамилию. Я всё правильно понимаю?
– Я не понимаю, к чему ты ведёшь.
– А я тебе объясню! Я веду к тому, что твоя бывшая жена, при всей своей обиде на тебя и безмерном горе, в котором она утонула…
– Рот закрой! – рявкнул на неё Алексей, перестав сдерживаться.
– Не закрою! Твоя бывшая до сих пор твою фамилию носит, и получается, что какая-то безродная девчонка из детдома будет Асадовой?
Алексей намерено ответил ей спокойно.
– И что?
Соня улыбнулась так, что от этой улыбки стало неуютно.
– Конечно, ничего, милый. Тебя ведь всё устраивает, правда? Она никак не успокоится, она всё вернуть тебя пытается. Не вышло с акциями, ты умолять не бросился, так она ребёнка тебе чужого подсовывает?
– Соня, – устало проговорил Алексей. – Что за чушь ты несёшь?
– Мой сын – Асадов. Антон, понимаешь? Единственный сын, единственный внук и никаких детдомовских я не потерплю.
– А я тебе ещё раз говорю – не твоё дело, вот и не лезь.
От его тона, задевшего её за живое, она замерла, оскорблённая.
– Я о твоём сыне забочусь, а ты…
– Не надо придумывать то, чего нет. Что за манера – интриги плести? Вот только попробуй проболтаться кому-нибудь!..
– Не угрожай мне.
– А ты не делай глупостей!
– Твои родители эту… девочку в виду имели, когда говорили о детях? Я права? И ты позволишь, чтобы Антона отодвинули в сторону ради какой-то сироты?
Пульт отлетел к стене и из него выпали и раскатились в разные стороны батарейки. Алексей свирепо уставился на жену, судорожно втянул в себя воздух, а потом как можно спокойнее, но от этого не менее страшно и угрожающе, проговорил:
