Текст книги "Параллельно любви (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Он спорить не стал, молча смотрел на неё. Марина поняла, что отвечать придётся.

– Ты очень мне помог, я тебе благодарна. Иначе я бы с ума сошла, наверное. И я тебя любила, но, прости, наверное, не так, как тебе бы хотелось.

– Да не любила. Ты любила меня рядом с собой, а меня самого…

Марина повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– А ты меня любил? Как ты сейчас об этом говоришь.

Он прекрасно понял, о чём она, и только усмехнулся.

– Настолько, чтобы взять ребёнка из детдома? Нет. А может, ты просто не дала мне времени.

– А у меня не было этого времени, Аркаш, и я пыталась тебе это объяснить. Так ты приехал поставить точку?

Он ей улыбнулся, правда, глаза смотрели настороженно.

– А может, запятую?

– Точку, Аркаш.

Подбежала Юля и взяла Марину за руку, на Исаева посмотрела с любопытством.

– Здрасти.

Аркаша поразглядывал её немного, потом поздоровался в ответ.

– Привет.

– Ты устала? Домой пойдём? – спросила Марина. Юля кивнула, и указала рукой в сторону дороги. Марина повернула голову и увидела Лёшкину машину. Аркаша тоже заметил. Хмыкнул.

– Понятно.

Но Марине было не до его сарказма. Наблюдала за Алексеем, который вышел из машины и направился к ним, хмурясь всё сильнее. С Исаевым даже не поздоровался.

– Ну что? – сразу спросила Марина, на мгновение позабыв о присутствии Исаева, смотрела только на Алексея и с колотящимся сердцем ждала новостей.

– Сейчас переоденусь и поеду, я вещи привёз.

– Ты всё узнал?

Он коротко кивнул и взял Юлю за руку.

– Пойдём домой, пусть мама поговорит.

Они пошли к подъезду, а Марина снова повернулась к Аркаше. Хотелось поскорее уйти, но она не знала, как с ним попрощаться. К счастью, он сам всё понял, и затягивать разговор тоже желания не имел.

– Да, я зря приехал.

– Почему зря? Поговорили. Разве плохо?

– Вы снова живёте вместе?

– Ты же слышал, он вещи привёз.

– Слышал.

– Аркаш, извини, мне нужно идти.

Он спорить не стал, и даже улыбнулся ей на прощание вполне бодро.

– Ну что ж, ты права, каждый из нас сделал свой выбор.

Марина немного постояла, наблюдая, как отъезжает его машина, а когда поднялась в квартиру, сразу натолкнулась на Алексея, который смотрел на неё с явной претензией и возмущением.

– Вот только не кричи, – с порога заявила она и присела на стул, чтобы разуться. – Лучше рассказывай.

Он тут же сдулся, как воздушный шарик, от возмущения и следа не осталось, и он начал рассказывать о том, как поскандалил с Ленкой Беловой, которая довольно долго держала оборону, но потом всё же призналась, что Лидия ей звонила, предупредила, что уезжает на некоторое время.

– Так что, я сейчас переоденусь и поеду.

– Куда?

– В Подмосковье, в какой-то дом отдыха. Чёрт, я думал, что мне Ленку бить придётся, она стояла до последнего. Вот упёртая.

– А если она уже позвонила и предупредила их?

Алексей помрачнел.

– Всё может быть. Поэтому надо поторопиться.

– Может, мне с тобой поехать?

– Зачем?

– Чтобы за тобой следить, чтобы ты не наделал глупостей.

– О Господи, Марина!..

– Я в машине подожду!

– Хватит, я сказал!

Его даже несколько посмешило нежелание Марины отпускать его одного. Подумать только, следить она за ним поедет. Но веселился недолго, опять вернулись мысли о жене и сыне, и стало не до веселья, всё думал, что он скажет Соне, когда встретится с ней. И уж совсем не ожидал увидеть вместо жены её тётку, которая нянчилась с его ребёнком. Он нашёл их в детской комнате, куда его проводила женщина, встретившая его на ресепшене. Ещё в коридоре услышал настырный плач Антона, распахнул дверь и едва не столкнулся с Лидией, которая неумело пыталась успокоить плачущего ребёнка. Трясла его, что-то шептала, а когда увидела Асадова, замерла.

– Лёша?

– Не ждали? – хмуро поинтересовался он и решительно сына у неё отобрал. Антон смотрел обиженно, дул губы и растирал ладошкой слёзы по щекам. Но на руках у отца рыдать перестал, только всхлипывал время от времени.

– Ты как нас нашёл?

– Плохо прячетесь, Лидия Викторовна, а ещё подружек заводите ненадёжных. – И тут же поинтересовался: – Где она?

– Соня? – вроде бы удивилась Лидия. – Её нет.

– Как это – нет? – изумлённо переспросил Асадов.

– Она уехала на съёмки.

Алексей долго смотрел на тётку жены, затем резко развернулся и из игровой вышел. Зашагал по коридору, вспомнил, что не знает куда идти и обернулся.

– Папа. Папапапа, – заговорил Антон и дёрнул его за волосы.

– Подожди, Антош, папа занят.

– И что теперь мне делать? – с вызовом поинтересовалась Лидия, когда они оказались в номере. По комнате были разбросаны игрушки, одеяло на кровати измято, видно Антон здорово на кровати попрыгал или повалялся. Алексей посадил ребёнка на кровать и начал торопливо закидывать в сумку вещи сына.

– Понятия не имею.

– Она меня убьёт, когда узнает.

Он обернулся и на Лидию посмотрел.

– И меня, по-вашему, это должно как-то взволновать? Вот до этого момента я ещё мог понять её, мог простить ей эту глупость, но сейчас… Она отдала вам ребёнка, а сама уехала на съёмки?!

– А что сделал ты? Ты её бросил!

– И это повод, чтобы ребёнка увозить черте куда? И почему вы здесь одна? Где Маша?

Лидия поморщилась.

– Она её уволила.

– Просто замечательно. Доверить ребёнка человеку, который о детях только читал!

– Не смей меня оскорблять!

Асадов только возмущённо выдохнул.

– Ладно. Можете делать, что хотите, а племяннице своей скажите, что своего сына я забрал. А она пусть приедет и поговорит со мной.

– Она в Крыму, Лёша.

– Да что вы? А зря не на Марсе. Оставила бы ребёнка с соседкой и летела бы осваивать другую планету.

Лидия прошла к креслу, села и с неудовольствием на Алексея поглядывала. Тот как раз надевал на Антона болоньевые штанишки. Мальчик снова завозмущался, а потом и заплакал, но отец на его рёв внимания не обращал, делал своё дело.

– Что ты собираешься делать? – спросила она. – Разводиться?

Алексей поднял на неё глаза.

– Вас это беспокоит?

– Да, и у меня для этого причина, не находишь?

– Вот Соня приедет, мы с ней поговорим и всё решим. И я очень надеюсь, что она захочет искать выход из создавшегося положения, а не истерить.

– Очень странная позиция для человека, который изменил жене.

– А, так её именно моя измена беспокоит. Или что-то другое? Более весомое? – Лидия промолчала, и Алексей даже был этому рад. Взял Антона на руки, тот ткнулся носом в его щёку и обиженно засопел. Совсем его сегодня замучили.

…Марина почти бегом кинулась в прихожую, когда услышала звонок в дверь. С лестничной клетки слышался громкий плач, она открыла дверь, и Асадов, переступив порог, сунул ей в руки Антона.

– О Господи, что случилось? – Марина пыталась заглянуть в зарёванное личико, но Антон упорно отворачивался, и продолжать реветь. Лёшка только отмахнулся и бросил сумку с детскими вещами на пол.

Пока Асадов шумел на кухне, Марине казалось, что она даже из гостиной слышала, как он громко выдохнул, залпом выпив стакан воды, она раздела Антона, он сразу плакать прекратил и начал с интересом оглядываться. Юля тут же принялась его развлекать, взяла за руку и повела показывать квартиру, не обращая внимания на просьбы Марины, позволить ей ребёнка переодеть.

– Мы сейчас посмотрим мою комнату и придём, мама!

Алексей заглянул в гостиную, понял, что детей нет, прошёл к дивану и практически рухнул на него. И устало вздохнул.

– Ну, вот и всё…

Марина покачала головой.

– Ой, как я не уверена.

= 14 =

– Антош, давай ещё ложечку, последнюю. – Марина поднесла к губам мальчика ложку и посмотрела умоляюще. Антон в ложку заглянул, поразглядывал кашу, потом покачал головой и категорично заявил:

– Неть.

– А за папу?

– Неть.

Марина глаза закатила, но спорить больше не стала, поставила тарелку с недоеденной рисовой кашей на стол и протянула к ребёнку руки.

– Ладно, нет, так нет. Пойдём умываться?

Вынула ребёнка из детского высокого стульчика, Антон сам к ней руки потянул, ему не терпелось завтрак закончить и отправиться играть. Как-то незаметно, всего за три дня, их квартира превратилась в детское царство. Всюду игрушки, детские вещи, все мысли и дела крутятся вокруг двоих детей, которым постоянно что-то требуется. Юля от Антона на шаг не отходила, постоянно водила его за ручку, и рассказывала, во что они теперь будут играть. То в больницу, то в дочки-матери, то в школу. Антон не спорил, ходил за ней, как собачка и во всех играх участие принимал весьма формальное – не возражал, когда его переодевали или заставляли пить чай из кукольного сервиза в компании плюшевого медведя, яркого тряпичного Арлекина и парочки кукол. Марину с Алексеем его послушание несколько удивляло, но, в конце концов, пришли к выводу, что Юля мальчика просто забалтывает. Она без остановки что-то ему рассказывала, какие-то невероятные истории придумывала, то к нему поворачивалась, то к куклам, и Антон, непривыкший к таким бурным играм, наблюдал за Юлей, открыв рот от удивления. Это началось с первого вечера, после того, как все немного успокоились, Марина с Лёшей поговорили, детей накормили, и Юля потянула мальчика играть. На диване в гостиной были высажены все куклы и плюшевые звери, и Юля устроила настоящий спектакль, знакомя всех с Антоном. Тот стоял рядом с диваном и за всем этим действом наблюдал с ярко-выраженным изумлением. Даже потрогать ничего не пытался – стоял, спрятав руки за спину, и смотрел то на кукол, то на Юлю, которая говорила-говорила…

– Она просто одна заскучала, – шепнула Марина Асадову. Они стояли в сторонке и наблюдали за детьми. – Привыкла среди детей, а сейчас только в школе общается, да и то недолго получается.

Алексей хмыкнул.

– Зато Тошка в шоке. В хорошем смысле слова.

Антон вдруг принялся оглядываться, потом сбегал за своим любимым плюшевым зайцем и сунул его Юле в руки.

– На.

Та без лишних вопросов усадила зайца в ряд кукол и заговорила дальше:

– Вот к нам ещё пришёл зайка. Сейчас мы ему нальём чаю, у нас ещё печенье есть…

Видя, что его зайца тоже приняли в компанию и даже заговорили за него, Антон счастливо заулыбался, обернулся на отца и указал пальчиком на диван, полный игрушек.

– Папа!

Лёшка ему кивнул.

– Я вижу. Здорово.

Но толк от этих игр, бесспорно, был. За день дети настолько уставали от игр и друг от друга, что засыпали вечером почти мгновенно, даже Юля после ужина начинала зевать, и в девять оба без всяческих капризов отправлялись спать. Сколько это счастье продлится – не ясно, но в первые дни, наполненные волнениями и проблемами, жизнь весьма облегчало. В первую ночь Антон спал на маленьком диванчике в спальне Марины и Алексея, обложенный подушками, и всё равно Лёшка постоянно вскакивал ночью, боясь, что подушки с дивана свалятся на пол, а Тошка вслед за ними. Одной ночи таких развлечений Асадову вполне хватило, и на следующий день в их спальне уже появилась детская кроватка. А в компании с ней ещё куча детских вещей, и Марина обратила особое внимание на то, что вещи все новые, только из магазина.

– И что теперь? – спросила она, наблюдая, как Лёшка собирает детский стульчик. – Ты ей так и не дозвонился?

– Нет.

– А ты звонил?

Он обернулся и посмотрел возмущённо.

– Я звонил, Марин. Но висеть на телефоне сутками, я не собираюсь. Если её не интересует состояние собственного ребёнка, если она отключила телефон, то это её проблема. К тому же, я подозреваю, что разговаривать она не желает именно со мной. Тётушка её уже давно ей всё сообщила.

– Значит, она приедет.

– Может быть.

– Может быть?

Алексей выпрямился, покатал стульчик, проверяя, как работают колёсики, затем обернулся.

– Марина, я Лидии позвонил, она говорила со мной совершенно спокойно, значит, всё уже Соне сообщила и получила чёткие инструкции – поднимать скандал или нет. И из этого я делаю определённые выводы.

Марина присела на диван и вздохнула, задумавшись.

– Не нравится мне всё это. Почему она не едет?

– Тебе этого хочется?

– Я хочу ясности! Ребёнка туда-сюда возите.

– Она вернётся, и я с ней поговорю.

Марина невесело улыбнулась.

– И что скажешь?

Лёшка помрачнел немного.

– Я знаю, что ей сказать.

– Если Асадов сказал – я знаю, то ничего хорошего от этого не жди, – авторитетно заявила Нина, когда Марина вкратце передала ей этот разговор. Башинская явилась сразу после завтрака, причём демонстративно пришла в домашних тапочках, показывая тем самым, что идти ей теперь недалеко.

– Ой, Нин, не наговаривай на него.

– Да я не наговариваю. Сама знаешь. Контролировать надо.

– Это его жена, пусть он сам с ней разбирается. Уж я-то точно не знаю, как с ней разговаривать. Я поговорила недавно, мне этого бесценного опыта на всю жизнь хватит.

Башинская усмехнулась.

– Ты всерьёз расстроилась, что ли? Брось. Это молодая девочка, из тех, что за своё борются не потому, что им без этого никак, а потому что – моё.

Марина остановилась, отложила ложку, которой помешивала суп, и на Нину посмотрела очень серьёзно.

– Знаешь, что меня больше всего беспокоит? То, что она не примчалась сразу. Я не понимаю, почему она не едет.

Нина пожала плечами.

– А с другой стороны, зачем ей ехать, Марин? Если Лёшка прав и Лидия наша Викторовна всё ей доложила, а это, скорее всего, так, иначе бы она так спокойно себя не вела, то Соня знает, что с сыном всё в порядке, он с отцом. Зачем ей торопиться? Скандалить?

– Да… – согласилась Марина. – А пока она не торопится, продумывает, что делать.

– Не без этого, – кивнула Нина.

Марина присела и облокотилась на стол.

– Я даже не надеюсь, что всё это закончится хорошо. Я, лично, никакого выхода не вижу.

– А тебе и не надо. Пусть Лёшка его видит.

Марина помолчала, размышляя, потом посмотрела на подругу и улыбнулась.

– Ладно, хватит про проблемы. Как у вас с Томилиным дела?

Башинская разулыбалась.

– О, Томилин – это нечто. Мариш, он так меня веселит. Представляешь, вчера купил мне цветы. Огромный такой букет. – Нина звонко рассмеялась, а Марина удивилась.

– Что ты так веселишься? Это же здорово.

– Конечно, – не стала Нина спорить. – Правда, я накануне очень долго ему рассказывала о том, что у меня аллергия на лилии, я чихаю, ты же знаешь, но, наверное, переборщила, их он мне и купил.

Марина тоже рассмеялась.

– И что ты ему сказала?

– Ничего. Сунула букет под нос Брюсу, тот чихнул, и цветы были выдворены на лестничную клетку.

– А, так ты смирилась с его любовью к собаке?

– Что делать… Тебе проще, твоя соперница пришла, гадостей наговорила – и Лёшка твой. А мне что делать?

– Я уверена, что ты справишься.

– Конечно, справлюсь. Но домработницу всё-таки придётся поменять. Не нравится мне эта девица, только и слышно – да, Фёдор Евгеньевич, нет, Фёдор Евгеньевич.

– Так ты собираешься здесь обосноваться? Всерьёз?

– А почему нет? Замуж хочу, и не просто замуж, а за Томилина. Он меня заинтриговал. Да и ему нужна такая жена, как я. Ты знаешь, что он собирается открывать филиал в Финляндии? Выходит на мировой рынок!

– Ну, конечно, – фыркнула Марина, а Нина неожиданно обиделась.

– Что? Я вполне серьёзно.

– А чем он занимается? Мне Лёша говорил, а я забыла.

– Транспортными перевозками. Очень прибыльный бизнес, между прочим.

– Верю, ты умеешь выбирать.

Они обменялись понимающими взглядами, а Нина усмехнулась.

– Вот вроде комплимент мне сказала, а чувствую, что радоваться мне не стоит.

Марина рассмеялась.

На кухню пришёл Антон, пооглядывался, посмотрел на Нину, которая ему подмигнула, но он равнодушно отвернулся и уцепился ручками за край стола. Подпрыгнул, пытаясь увидеть, что там. Марина поманила его к себе.

– Как он на Асадова похож, – покачала головой Башинская, с умилением разглядывая мальчика, которого подруга усадила к себе на колени. – Глазами особенно.

– Да. – Марина пригладила тёмные волосы у Антона на макушке, потом ложечкой зачерпнула варенье и поднесла к губам ребёнка. Антон рот открыл, а когда варенье проглотил, причмокнул губами и заулыбался. – Вкусно? – рассмеялась Марина и мальчика поцеловала, а тот указал пальчиком на варенье.

– Есё.

Нина тоже засмеялась.

– Весь в папу. Ещё! Да, Антон Алексеевич?

Юля вошла на кухню, посмотрела на них и упёрла руки в бока.

– Антон, мы же играем в школу! Пойдём.

– Юля, – Марина укоризненно посмотрела на неё. – Он же маленький, он устал уже. Дай ему отдохнуть. Садись, попей чаю. Я варенье достала клубничное.

Юля вытаращила на неё глаза.

– Клубничное? Тётя Лера говорила, что оно на самый важный случай. У нас важный случай?

– Очень важный, садись давай. – Нина придвинула ей стул и налила чаю. Потом придвинулась к девочке. – Что, Юль, взяла мелкого под опеку?

Юля облизала ложку и важно кивнула.

– Он же ничего не умеет, тётя Нина! Он даже буквы ни одной не знает, а я его учу.

– Ух ты. И чему научила?

– Мы уже две буквы выучили. А и Б. Антон, скажи А. – Девочка посмотрел на него в ожидании. Антон моргнул, потом сказал:

– Есё.

Нина рассмеялась, а Марина изо всех сил постаралась сохранить серьёзное выражение на лице. А Юля расстроено покачала головой.

– Как же ты будешь читать книжки? Ты же ничего не запомнил!

– Юль, он ещё очень маленький, он даже говорить толком не умеет, а ты ему про буквы рассказываешь.

– Мама, – Юля посмотрела на неё в полной растерянности, – а как же он будет говорить слова, раз он буквы не знает? Мы же буквы говорим, нам учительница так говорила.

– Воот, – протянула Нина, размазывая варенье по своему блюдцу, – она ещё даже в школу не пошла, а ей уже рассказали, что мы буквы говорим и какие… Бедные дети.

– Ты говоришь то же самое, что и Лёшка, – поддакнула Марина, а Башинская вдруг замерла, затем осторожно переспросила:

– Да?

– Да.

– Кошмар какой, я начала думать, как Асадов.

Если бы не пребывание в постоянном ожидании, то жизнь могла стать вполне счастливой и спокойной. За неделю их с Алексеем новая жизнь – вместе, с детьми, приобрела свои особенности, свои прелести, свои острые углы, которые они старательно огибали, наученные долгим опытом жизни врозь. Сложился определённый порядок, хотя кому-то это может показаться глупым, времени прошло всего ничего – что такое неделя? Семь коротких дней. Но когда ты ошибаешься в первый день и начинает плакать ребёнок, то на следующий день ты тактику меняешь, убеждаешься, что в этот раз ты оказался более прозорливым, то и дальше ты действуешь, учитывая свои ошибки и стараясь их больше не повторять. И вот проходит неделя, а у вас в доме уже действует особое расписание, подстроенное под двух маленьких детей, которые теперь самое важное, что есть в жизни. Одну нужно возить на занятия в школу, потом на гимнастику, к другому вставать по ночам и кормить с ложечки. Всё это было так странно, непривычно, но удивляться было некогда, слишком много забот появилось.

В один из дней Алексей привёл молоденькую девочку, которую представил, как Машу и очень долго и громко поражался тому, как та могла позволить себя уволить в его отсутствие.

– Кто тебе зарплату платит, в конце концов? Что ты разобиделась и убежала сразу? Надо было мне позвонить.

– Да я не обижалась, Алексей Григорьевич, просто Софья Николаевна… – Маша замолчала на полуслове и уставилась на Марину.

– Маша, я хочу, чтобы ты запомнила, – продолжил Асадов, не обращая внимания на смятение, которое испытывала девушка, – ты няня моего сына, я тебе плачу, и я тебе доверяю. Что бы в дальнейшем не происходило, ты должна быть рядом с Антоном. И уволить тебя никто, кроме меня, права не имеет. Ты запомнила?

– Запомнила, Алексей Григорьевич, – несколько затравленно проговорила Маша, а Марина из-за её спины показала Лёшке кулак.

– Что ты девочку пугаешь? – укоризненно проговорила она, когда Маша ушла в детскую и увела с собой Антона, который запрыгал от радости, увидев её.

– Я накричал на неё?

– Этого и не требовалась, она и так тебя боится.

– Вот уж глупости, – фыркнул Асадов. Потом совсем другим тоном поинтересовался: – Как она тебе?

Марина развела руками.

– Она няня твоего сына, сам же сказал – ты ей доверяешь. Значит, всё хорошо.

Он присел на край стола и сложил руки на груди.

– Если так получится… что Антон будет жить с Соней… Об этом ведь надо думать, да? В этом случае я должен быть уверен, что за ним присматривают должным образом. А никому кроме Маши я его не доверю.

– Тогда тем более. Что ты меня спрашиваешь?

Алексей достаточно возмущённо фыркнул.

– А что, я не могу спросить тебя?

Марина улыбнулась и погладила его по плечу.

– Можешь. Спрашивай.

Маша чувствовала себя достаточно скованно, к Марине обращаться стеснялась, даже по поводу Юли, разговаривала либо с Калерией, либо с Алексеем, а когда Марина застала её на кухне пьющей чай, жутко перепугалась. Уставилась испуганно и тут же обернулась на Калерию, но та только рукой на неё махнула, когда Маша попыталась подняться из-за стола.

– Сиди, что ты вскочила. – И глянула на Марину. – Что ты девочку напугала?

– Я не буду больше, я на минутку. Маша, вы с детьми побудете, да? Мне нужно съездить по делу, всего на пару часов.

Маша снова со стула привстала.

– Конечно, Марина Анатольевна.

А Калерия оглянулась через плечо.

– Опять тебя с работы дёргают?

– Я всего на пару часов, – заверила её Марина. – Не задержусь.

Юля налетела на неё сзади и обняла руками.

– Мам, ты куда?

– На работу, солнышко. Ты с Машей останешься. Погулять сходите.

– Хорошо. За Тошей я послежу, ты не волнуйся.

– Я не волнуюсь, следи. А Маша за вами обоими последит. – А прежде чем из кухни выйти, Маше улыбнулась. – Спасибо.

Вечером Юля вцепилась в Алексея и потребовала:

– Спой песенку.

Тот даже поперхнулся.

– Я? Песенку?

Юля кивнула, а Лёшка решительно замотал головой.

– Юль, я петь не умею и песен не знаю.

– Никаких? – ужаснулся ребёнок.

– Никаких.

– И про крокодила не знаешь?

– Эту точно не знаю.

– Тогда я тебе её спою. Садись. Сейчас Тошу приведу и буду вам петь.

Марина, наблюдавшая за всем этим со стороны и заметившая, с каким тоскливым выражением на лице, Асадов приземлился на диван, подошла, наклонилась к нему и шепнула:

– А вот если бы ты сказал правду…

– А я правду сказал. Петь я не умею.

– А мне когда-то пел, – поддела его Марина.

– Когда? – изумился он.

– А когда мы познакомились? В караоке пел. Забыл?

Лёшка громко охнул.

– С ума сошла, это когда было?

– И этот человек меня называет трусихой!..

Зато ночью стало не до песен и не до смеха. У Антона снова поднялась температура, и они почти до утра не спускали его с рук. Даже не стоило пытаться положить его в кроватку, он сразу просыпался и начинал плакать. Качали по очереди, ходили по комнате взад-вперёд и ребёнка укачивали. Пока качали – он спал, стоило остановиться, и Антон тут же открывал глаза. Одно хорошо, что температура спала, но капризничать Тошка продолжал. Зато когда затихал, становился похож на ангела. Глазки заплаканные, щёчки румяные, а пальчики теребили полу Марининого халата. Она вглядывалась в детское личико и продолжала качать.

– Давай я, – шепнул Асадов, появляясь за спиной. Марина только головой качнула, отказываясь.

– Опять сейчас проснётся. Температура спала, Алёш.

– Хорошо.

Он повернул голову и вдруг увидел в дверях детской Юлю. Она стояла и разглядывала их, потом потёрла глаза.

– Почему он плачет?

Марина тоже обернулась, но Алексей её опередил, подошёл и поднял Юлю на руки.

– Проснулась?

– Почему он плачет?

– Он заболел чуть-чуть. Пойдём, я тебя спать уложу?

– Я пить хочу.

– Тогда пойдём пить.

Они сходили на кухню, Алексей налил Юле воды, а на обратном пути в детскую, она заснула у него на плече. Обняла за шею, прижалась и закрыла глаза. Но когда Асадов укладывал её в постель, шёпотом спросила:

– А Тоша поправится?

– Конечно. Спи, принцесса.

– Ты только дверь не закрывай, я боюсь.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Дверь всё-таки прикрыл за собой, но неплотно, оставил щёлку. А когда появился в гостиной, Марине кивнул.

– Давай его мне, – попросил он, – иди, поспи. – Она хотела возразить, но Алексей кивком указал ей на дверь спальни. Не стала спорить, аккуратно передала ему Антона, погладила по спине и ушла в спальню, легла в кровать. Не думала, что заснёт, приготовилась прислушиваться кЛёшкиным шагам в соседней комнате, даже подушку повыше подняла, чтобы удобнее было, и только когда почувствовала, как кровать прогнулась под тяжестью Асадова, глаза открыла и поняла, что прислушивалась недолго, почти мгновенно заснула. И тут уже встрепенулась.

– Что?

– Тссс. Спит. Ложись, ложись.

Она легла и прижалась к его руке. Даже не предполагала никогда – какое это счастье, когда ребёнок ночью спокойно спит.