Текст книги "Параллельно любви (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Они всегда так кричат, – пожаловалась она, а Марина непонимающе нахмурилась.
– Кто?
– Дети эти. Ужасно просто… Ну, не плачь, мой хороший, не плачь. Уж сколько мы просили их вести себя потише, но всё бесполезно.
– А, вы этих детей имеете в виду? – догадалась Марина и кивнула в сторону удалявшейся группы детей.
– Конечно. Никак с ними воспитатели не справляются. Да оно и понятно… – Ребёнок в коляске никак не хотел успокаиваться и женщина принялась энергично раскачивать коляску, надеясь чадо своё утихомирить. – Кричат всегда, бегают. Мы уж стараемся в это время не приходить в парк, а вот сегодня я…
– Их из школы сюда приводят? – перебила её Марина, не желая больше выслушивать пустые жалобы.
– Да какой школы? Вон за тем забором детский дом. Своя-то детская площадка в ужасном состоянии, вот их сюда и приводят иногда.
Марина снова обернулась на детей.
– Детский дом?
" " "
В детдом Марина приехала несколько дней спустя. Когда поняла, что места себе найти не может, постоянно вспоминая блестящие карие глаза, мокрые варежки и фломастер в кармане. Каждое утро, просыпаясь, первым делом думала о маленькой девочке Юле, которая почему-то живёт в детдоме. Причин для этого была масса, но Марина в какой-то момент поняла, что не будет больше строить предположения, просто поедет и сама всё узнает. Зачем? На этот вопрос она пока ответить так и не решилась, но чувствовала, что чёткий ответ на все её вопросы ей необходим.
– О чём ты всё время думаешь? – спросил Аркаша сегодня утром.
Марина проснулась намного раньше него и лежала в темноте, раздумывая над принятым решением съездить в детский дом. Исаев обнял её, придвинулся ближе и ткнулся носом в её шею.
– Ни о чём важном, – соврала она. – Просто у меня сегодня… одна очень важная встреча намечена.
– Ты бы вместо встречи, обо мне подумала. Тебе не кажется, что мы уже давно не проводили вечер вместе?
– Да?
Аркаша рассмеялся.
– А ты не помнишь?
– У тебя много работы, ты сам говорил.
– А у тебя?
– И у меня, – безразличным тоном отозвалась Марина.
Ожил будильник, огласил тёмную комнату суматошным трезвоном. Аркаша отодвинулся, перекатился на другой бок, выключил будильник и тут же вернулся к Марине. Она молчала, и он тоже заговорил не сразу. Потом тихо позвал:
– Мариш.
– Что?
– Ты меня любишь?
Она оторвалась от своих раздумий, перевернулась на спину и на Аркашу посмотрела. Видела только очертания его лица, но ей и этого вполне хватило. Стало вдруг жарко и почти стыдно.
– Ты почему спрашиваешь?
Он усмехнулся.
– А что, очень странный вопрос?
Она провела рукой по его плечу, прикоснулась к щеке, почти гладкой, не заросшей за ночь щетиной.
– Конечно, Аркаш, – ровным тоном произнесла Марина. – Я же с тобой.
Исаев помолчал, потом кивнул.
– И я очень этому рад.
Не заметил или намеренно не стал заострять внимание на том, что она так и не произнесла главных слов, Марина не знала. Но кажется её ответ Аркашу вполне удовлетворил, она ответила на поцелуй, радуясь тому, что опасную тему удалось замять.
После дня рождения, после выходки Асадова, им пришлось пережить не один неприятный разговор. Аркаша был возмущён, и возмущён справедливо, Марина с этим даже не спорила, но она-то не могла ничего изменить, и за поступки бывшего мужа ответственности не несла. Вот эту простую истину и пыталась до Исаева донести. Он не сразу её принял, потому что слишком злился, и только спрашивал:
– Ты ничего от меня не скрываешь?
– Нет, – без малейшего колебания отвечала она.
– Марина…
– Аркаша, я ничего от тебя не скрываю! Прекрати меня мучить, в конце концов. Я не знаю, почему он это сделал! Я вообще за Лёшку давно не отвечаю.
– Очень на это надеюсь, – немного обиженно ответил он. – Я вообще не понимаю, почему он никак не успокоится. Прийти на праздник к бывшей жене и такое сделать!.. Все просто в шоке были.
Марина сжала зубы и решила молча подождать, когда поток Аркашиной злости сам собой иссякнет. Нужно только выслушать, а потом забыть…
– Это ты его поощряешь.
– Я? – всё-таки не удержалась Марина.
– Конечно, ты! Он твой бывший муж. Понимаешь? Бывший. Не надо разговаривать с ним разговоры, встречаться с ним, объясняться!..
– Да я никогда этого не делала, и ты это прекрасно знаешь!
– Значит, мне надо с ним поговорить! Раз он, как нормальный человек, сам понять не в состоянии!
Марина устало вздохнула.
– Тебе нельзя с ним встречаться, Аркаша.
– Почему?
– Да потому что… Тебе твоё лицо не дорого? Ты им деньги зарабатываешь, между прочим. А Лёша, он… Не думай, что он долго будет тебя слушать, – закончила Марина несколько сбивчиво.
Исаев пренебрежительно усмехнулся.
– Да, я и забыл о его манере решать проблемы.
– Аркаш, давай прекратим этот разговор.
– Просто я не понимаю, почему ты его жалеешь. И постоянно оправдания ему ищешь. Он тебя бросил, в самый трудный для тебя момент, а ты…
Марина изумлённо на него уставилась.
– Что ты говоришь? Лёшка меня не бросал! Мы расстались по обоюдному согласию. Об этом все знают!
– Марина, я тебя умоляю! Все знают, почему вы расстались. И все прекрасно знают, что спустя год у Асадова всё сложилось. А ты опять его оправдываешь, даже сейчас!
Тот разговор её жутко расстроил, она даже понятия не имела, что Аркаша такого мнения о её прошлом браке. Даже говорит всё это с такой уверенностью, словно точно знает, что прав. И утверждает, что именно его "правду" повторяют все вокруг. Неужели это на самом деле так? Но зато теперь всё чаще спрашивал, любит ли она его. Любит. Любит, как же иначе?
Сообщив Исаеву, что сегодня занята и времени пообедать с ним у неё нет, Марина отправилась в детдом. Чтобы доехать до места по всем пробкам потребовалось больше двух часов. Но она не торопилась. Так волновалась почему-то, что каждая лишняя минута ожидания, казалась благом. Зачем туда едет, так до конца и не могла понять. Но ещё вчера зашла в книжный магазин, купила детских книг, раскрасок, красок и фломастеров. Вышел увесистый пакет, который она с трудом могла поднять. Она везла подарки, не только маленькой девочке Юле, а всем детям.
Решиться войти в детский дом очень трудно. Обычно замираешь на пороге, собираясь с силами, и только потом тянешь на себя дверь. Марине потребовалось минут пять на то, чтобы решиться. Было очень страшно туда войти. Войти и увидеть то, что люди совсем не стремятся увидеть, обратную сторону жизни, совсем не радужную, не смотря на то, что на этой стороне живут дети. Обычные дети, такие же, какие живут с нами рядом, которые называют нас мамами и папами, которые ходят в школу, мучают родителей смешными вопросами, копируют их поведение. Это потом, повзрослев, эти дети перестают быть похожими на остальных, слишком многое у них за плечами, взгляд меняется, они рано взрослеют, и многих это пугает. Но пока они похожи на всех остальных детей их возраста, они так же любят играть, веселиться и каждый день ждут чуда. Разница только в том, что чудом для них является то, что обычные дети считают само собой разумеющимся – родители. Собственная мама и собственный папа. Дом, своя комната и семейные обеды по выходным.
Марину остановили почти сразу. Она вошла в небольшой холл и принялась оглядываться, не зная, куда дальше двигаться. Мимо пробежали два мальчика, оглянулись на неё, но наверное у них было очень важное дело, потому что они припустились дальше и вскоре скрылись за одной из дверей. Будка охранника у входа пустовала, но он появился, вывернул из-за угла прямо на Марину.
– Чем вам помочь? – осведомился полноватый мужчина в чёрной форменной одежде.
Марина поняла, что пришло время поставить точку в своих сомнениях.
– Здравствуйте. А я ищу одну девочку, её зовут Юля Савельева. Ей лет шесть, может семь.
– Вы родственница?
– Нет. А что, только родственникам можно?
Охранник ничего не ответил, смерил Марину задумчивым взглядом, а потом сказал ей, как пройти к директору.
– Там найдут вашу Юлю Васильеву.
– Савельеву, – поправила его Марина, но ей только рукой махнули в нужную сторону.
Пока поднималась по лестнице и шла по коридору, ей навстречу попадались дети и все обязательно здоровались.
– Здравствуйте! – радостно восклицали они.
Марина кивала в ответ и вскоре начала улыбаться.
– Здравствуйте.
Дети оборачивались на неё, смотрели с любопытством, а некоторые даже шептались между собой. А вот директор, величественная женщина лет пятидесяти, встретила Марину настороженно. Долго расспрашивала кто она такая, зачем пришла и где с девочкой познакомилась. Можно было возмутиться такому беспардонному допросу, но Марина терпеливо отвечала на каждый вопрос. Она не думала, что директор хотела отделаться от неё, и понимала, что такой интерес к её персоне обоснован. Всё-таки чужой человек просит о встрече с ребёнком, и причины для этого совершенно не ясны.
– Значит, в парке познакомились?
– Да. Несколько дней назад. Их приводили гулять на детскую площадку в парке.
Директор, Галина Николаевна, понимающе кивнула.
– А вы отсюда недалеко живёте, Марина Анатольевна?
– Далеко. Я в тот день приезжала к клиенту, у него офис на соседней улице.
– А чем вы занимаетесь, если не секрет?
Марина улыбнулась.
– Не секрет, Галина Николаевна. Я переводчик.
– Серьёзная профессия. – Галина Николаевна пытливо разглядывала её, сдвинув очки на кончик носа. – А зачем вы хотите видеть Юлю? Не поймите меня неправильно, но это ребёнок, и я не считаю, что ей нужны лишние стрессы.
Марина перестала улыбаться.
– Вы правы. Но, если честно, я уже несколько ночей уснуть не могу, её вспоминаю. Вроде бы всего несколько минут общались, а что-то такое случилось… – Голос неожиданно дрогнул, и пришлось откашляться. – Извините. Я просто увидеть её хочу. Я подарков накупила.
Больше ей никаких вопросов не задавали. Галина Николаевна поднялась из-за стола и предложила пройти с ней.
– Вы пакет пока здесь оставьте, – предложила она. Марина, не совсем понимая, что за всем этим последует, вышла из кабинета вслед за директором, а та вдруг начала рассказывать ей о детском доме. Целую экскурсию устроила, даже только что отремонтированный актовый зал показала. – Спонсор у нас хороший есть, – призналась Галина Николаевна. – Они год назад усыновили мальчика, Борю Степанченко, семья обеспеченная, вот и помогают, чем могут. Мы им очень благодарны. Потихоньку ремонт делаем. Того, что нам государство выделяет, сами понимаете, ни на что не хватает. Сколько времени прошу – хоть площадку детскую обновите, а то ведь страшно детей туда отпускать, вот и приходится в соседний парк ходить.
– А я могу попытаться найти ещё спонсоров, – неожиданно для себя самой сказала Марина. – У нас клиенты бывают хорошие, даже банк один ведём. Можно поговорить…
Галина Николаевна одарила её внимательным взглядом.
– Отказываться не буду, не думайте.
– Да я и не думаю.
Они прошли дальше по коридору, Галина Николаевна распахнула перед Мариной ещё одну дверь, это оказалась игровая, правда, детей там не было, и вместо того, чтобы продолжить рассказывать о детском доме, проговорила:
– Юля Савельева… Хорошая девочка, дружелюбная, умненькая, и здесь ей непросто.
– Почему? – перепугалась Марина.
– Она домашний ребёнок, Марина Анатольевна. У нас много разных детей, из неблагополучных семей много, отказников, а вот таких, как Юля, мало. Это на самом деле – судьба. Она из приличной семьи, и родители у неё были, и бабушка с дедушкой, а вот теперь никого не осталось.
– Как такое может быть?
– Родители её, насколько помню, в авиакатастрофе погибли. Её отец самолёты любил, летал, даже самолёт у него маленький свой был, вот с женой и разбился. Девочке тогда два года было. Осталась на попечение бабушки с дедушкой, но… такую трагедию не всем дано пережить. К нам она попала около двух лет назад, долго привыкнуть не могла. Да это и понятно, залюбленный ребёнок и вдруг совсем один остался. Она ведь в свои четыре с небольшим уже читала по слогам, представляете? А теперь о школе мечтает.
Марина нервно сглотнула.
– И что же, совсем никого из родственников не осталось?
Галина Николаевна лишь руками развела.
– Может и есть дальние родственники, но к нам никто ни разу не приходил.
Марина остановилась. Галина Николаевна обернулась на неё.
– Всё в порядке?
– Да…
– Так вы хотите её видеть? Марина Анатольевна, я ведь не просто так вам это рассказала, чтобы вы поняли, насколько это серьёзный шаг. Если вы на самом деле хотите…
– Я хочу.
– Ты пришла со мной погулять! – закричала Юля, как только увидела её. Бросилась со всех ног и обняла за талию. Марина крепко зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы, потом присела перед девочкой на корточки и обняла её.
– Привет, милая.
Юля вгляделась в её лицо и помотала головой.
– Не пойдём гулять, да?
– Почему ты так решила?
– Ты грустная.
Марина заставила себя улыбнуться.
– Нисколько. Как твои дела?
– Хорошо. У одной девочки сегодня день рождения и мы её поздравляли.
– Как здорово.
Юля вдруг удивлённо распахнула глаза.
– У тебя другая сумка?
– Что? А, да, другая. Некрасивая?
– Красивая… У тебя что, две сумки?
Марина рассмеялась.
– Боюсь, что больше.
– Три? Зачем тебе столько сумок? – ребёнок искренне недоумевал.
Марина пожала плечами.
– Сама не знаю. – Поправила девочке хвостики, которые были перетянуты красивыми резинками. – Какая ты красивая.
– Правда? Я хотела, чтобы красиво было. Праздник ведь! Пойдём, я познакомлю тебя с Бимом. – Юля потянула Марину за руку к своей кровати.
– Бим?
– Вот, это мой друг, его Бим зовут. – Девочка указала на старенького розового плюшевого кролика с обвисшими ушами, словно за них очень долго и упорно дёргали. Юля взяла его и прижала к себе, покачала на руках, как ребёнка. – Это мой любимый кролик.
Марина присела на детскую кроватку и притянула девочку к себе.
– Давай, знакомь нас.
– Вот, Бим, познакомься, это моя подруга, её Марина зовут. А это Бим.
Марина дёрнула кролика за ухо.
– Приятно познакомиться, Бим.
– Я его даже нарисовала, хочешь, покажу?
– Конечно.
Когда спустя пару часов, Марина вышла на улицу, никак надышаться не могла. Даже пальто не сразу застегнула. Стояла на крыльце и вдыхала обжигающий морозный воздух. Глаза горели от невыплаканных слёз, на душе тяжело и легко одновременно, невероятное состояние. Спустилась по широким ступенькам и обернулась на высокие двери. Теперь она будет здесь частым гостем.
= 8 =
– Ну, и о чём ты всё время думаешь в последнее время?
Калерия Львовна с чашкой чая присела напротив Марины, придвинула к себе блюдце с вареньем, подцепила ложечкой вишенку и отправила в рот. Марина наблюдала за ней, раздумывая, а потом решила сказать правду.
– Я решила взять ребёнка из детского дома.
Калерия шумно прихлебнула горячий чай, посмотрела на неё поверх чашки и кивнула.
– Это хорошо. Родителям говорила?
– Нет ещё. Никому не говорила. – Марина безвольно навалилась на стол. Перед Калерией можно было не притворяться, не пытаться казаться увереннее, чем есть на самом деле. Не выдавать желаемое за действительное.
– И Алёше не говорила?
Надо было сказать, что уж кого-кого, а Асадова такие новости точно не касаются, но Марина лишь головой покачала. Калерия тоже помолчала, не мешала ей думать, но хватило её не ненадолго, и принялась Марину теребить.
– Не молчи, расскажи мне.
Марина заулыбалась.
– Её Юля зовут. Ей шесть лет. Она удивительная, Калерия Львовна.
Рассказ занял довольно много времени. Марине казалось, что она часами может о Юле говорить. Со дня их встречи прошло три недели, и каждый день навещать Юлю, к сожалению, не получалось, да и Галина Николаевна Маринин пыл старалась остужать.
– Это не игрушка, поймите, Марина Анатольевна. Не надо играть чувствами девочки.
– Я хочу её забрать, – сообщила Марина директрисе два дня назад. Она носила в себе эти слова несколько недель, произнести их была готова уже давно, но каждый раз взгляд Галины Николаевны, как ей казалось, недоверчивый, Марину останавливал.
– Что значит – забрать?
Марина немного растерялась.
– Усыновить, то есть удочерить… Как это называется правильно?
– Так и называется, – вздохнула Галина Николаевна. – Это очень трудный процесс, вы знаете?
– Нет, но это не важно. Галина Николаевна, я вас уверяю, это взвешенное решение.
– Я вам верю. Только от меня ничего не зависит, поймите. Решение буду принимать не я.
– Я понимаю, – расстроилась Марина. Совсем не так она представляла себе этот разговор.
– Марина Анатольевна, вы меня тоже поймите. Времени прошло всего ничего, присмотритесь получше, пообщайтесь с Юлей, пусть пройдёт немного больше времени.
– Зачем? Время ничего не изменит, понимаете? Это мой ребёнок, – Марина открыто посмотрела на женщину.
– А ваши близкие? Они как это воспримут?
Марина поджала губы.
– Против никто не будет. Да даже если и будут, какое это имеет значение? Я взрослый человек, у меня своя квартира, я хорошо зарабатываю… Причём здесь родственники мои?
– Ребёнку нужна семья. Органы опеки будут всерьёз изучать условия, которые вы можете ребёнку предложить. И не только материальные, поймите.
– Да, понимаю, – послушно отозвалась Марина. – Нужно согласие моих родственников? – Звучало это достаточно глупо. – Письменное?
– Не злитесь, пожалуйста, – не совсем вежливо оборвала её Галина Николаевна. – Я ради вашего блага это всё говорю. Сможете убедить органы опеки, тогда ваши шансы возрастут.
– Какой-то странный у нас с вами разговор получается, Галина Николаевна. У меня такое чувство, что вы стараетесь мне на что-то намекнуть, а я никак понять ваших намёков не могу.
– Никаких намёков. Я всё говорю вам прямо и чётко. А то, что радости особой не проявила, так, извините, я за каждого ребёнка беспокоюсь, и должна быть уверена…
– Да, извините меня. Я понимаю.
На самом деле, это понимание Марине давалось с большим трудом. Её бы воля, она Юлю забрала бы домой ещё в первый день. Но это был не её родной ребёнок и ей об этом напоминали постоянно. Марине даже казалось, что её испытывают подобным образом. Не было никакой особой учтивости, никто не проявил особой радости, когда она пришла к Галине Николаевне со своим серьёзным и взвешенным решением и запретили сообщать эту новость Юле.
– Не надо заранее нервировать ребёнка, – сказали ей.
Это "нервировать" Марину больше всего задело. Она не собиралась никого нервировать!
– Я всё равно её заберу, – сказала она Калерии. – Чего бы мне это не стоило.
– Конечно, заберёшь, – уверенно кивнула та. – По-другому и быть не может.
Услышав слова поддержки, Марина улыбнулась. Чужой уверенности ей как раз и не хватало, чтобы воспрять духом.
– Я сейчас поеду к ней, ладно? И всё узнаю, про документы, которые нужно собирать.
Вот только воодушевления Марининого хватило только до того момента, как переступила порог детского дома и поняла, что ей опять не рады. Причём сегодня все как-то подозрительно нервничали. Она поинтересовалась, где Юля, а воспитательница что-то пролепетала и отправила её к Галине Николаевне.
– Что происходит? Случилось что-то?
– Ничего не случилось, Марина Анатольевна, просто вам лучше пройти в кабинет директора. Она вам всё объяснит.
– Да что же это такое-то, – пробормотала Марина, оставшись за дверью группы в одиночестве.
– Где Юля, Галина Николаевна? Что случилось?
Директриса поднялась ей навстречу.
– Марина Анатольевна, сядьте. И успокойтесь. Ничего с Юлей не случилось. Она гуляет.
– Гуляет? Очень интересно. Все дети играют в группе, а она гуляет. Вы мне что-то недоговариваете.
– Не договариваю, – согласилась Галина Николаевна. Сделала приглашающий жест, указывая на стул. Марина села, не спуская с собеседницы настороженного взгляда. Галина Николаевна выглядела немного виноватой, и это вносило в душу Марины лишние беспокойства. – Понимаете в чём дело, Марина Анатольевна, Юлю удочеряют.
– Что?!
Галина Николаевна развела руками.
– Документы уже оформляются. Очень милая семейная пара. Они приходили к нам несколько месяцев назад, познакомились с Юлей. Потом у них возникли некоторые проблемы, дело с оформлением документов приостановилось, и мы до последнего момента не знали, как всё решится.
Марина похолодела. Вцепилась в подлокотник кресла, уставившись на Галину Николаевну остановившимся взглядом.
– Вы знали, да? Вы изначально знали и мне не сказали ничего.
– Я действовала во благо ребёнка, поймите. Девочке нужна семья.
– А я? Галина Николаевна, вы же знаете, вы с самого начала всё видели!.. Она любит меня! Мы с первой встречи друг к другу потянулись!
– Почему вы думаете, что у неё с этими людьми нет связи? Это хорошие люди.
– Да при чём здесь это?
– Успокойтесь, пожалуйста. Они долго думали и решили взять её, они уже начали оформлять документы…
– Они долго думали? – повторила Марина за ней. – Очень мило. Им понадобилось несколько месяцев, чтобы выбрать?!
– Марина. – Галина Николаевна впервые её так назвала и утратила всякую важность, даже вздохнула устало. – Я ничего не могу сделать. Все документы я подписала. Ещё до того, как вы появились. Они на самом деле хорошие люди, мы все искренне за Юлю радовались. Но потом они пропали, мы уже и загадывать боялись что-либо.
Марина кивнула, едва сдерживая слёзы.
– Понятно. Приручили её, а потом пропали. А теперь снова вспомнили о ней. Вы же сами говорили, что она не щенок, Галина Николаевна!
– Но бывают разные обстоятельства, случиться могло, что угодно.
– Это мой ребёнок, – смахнув слёзы, упрямо проговорила Марина. – Мой, понимаете? Я её слишком долго искала… Я ждала её. И я никому её не отдам. Мы ещё поборемся.
– Ну что ж… Возможности у вас есть, в это я верю. Вот только есть кое-что, что может сыграть не в вашу пользу, Марина Анатольевна. Если выбирать придётся.
– Что?
– Вы не замужем.
– Что за глупости?
– Это не глупости. Это очень серьёзно. Ещё совсем недавно незамужней женщине и думать было нечего, чтобы ребёнка усыновить. Сейчас с этим попроще, но если придётся делать выбор… – Галина Николаевна выразительно на Марину посмотрела. – Если честно, я не уверена.
– Но я же… – Марина сглотнула. – Я собираюсь замуж. Собираюсь. Я вам клянусь.
– Марина! Не надо мне клясться. Это не та ситуация, где клятвы имеют какое-то значение. Нужен документ, понимаете? И не мне его показать нужно. Если вы, конечно, хотите бороться.
– Конечно, хочу!
– Тогда дело за вами.
Марина сидела, опустив голову, и думала о том, как всё глупо. Даже такое, самое важное в жизни, дело никак не может обойтись без каких-то нелепостей. Вместо того, чтобы прислушаться к ребёнку, для всех важнее какая-то дурацкая бумажка с печатью из загса.
Из кабинета директора Марина не вышла, она буквально выпала за дверь. Привалилась спиной к холодной стене и глаза закрыла. Несмотря на всю уверенность, которую она перед Галиной Николаевной демонстрировала, ей было очень страшно. По дороге сюда в голове много мыслей было, но о том, что может столкнуться с подобной проблемой, что кто-то ещё может захотеть удочерить её Юлю – ни одной. А тут оказывается готовые мама с папой, которые уже давно её "выбрали". А от Марины ребёнка всё это время уберечь пытались, чтобы не привыкла.
Мимо прошла какая-то женщина и невольно приостановилась.
– С вами всё в порядке?
Марина молча кивнула.
Она всегда стремилась быть уверенной в себе и самостоятельной, по крайней мере, казаться таковой. Чтобы не зависеть ни от кого, избавиться от опеки родителей в своё время, самой принимать важные решения и нести за них ответственность, и далеко не сразу поняла, что принимать помощь и участие совсем не стыдно. А иногда и приятно. Просто постоять в стороне, пока твои проблемы решаются как бы сами собой. Какое это счастье, когда в твоей жизни есть человек, который способен твои беды руками развести, причём сделать это так, что тучи разойдутся в нужном тебе направлении. И сейчас Марина поймала себя на трусливой мысли, что с удовольствием нырнула бы под крылышко такого человека. Хотя бы на несколько минут, чтобы дыхание перевести и снова в себя поверить.
Наверное, правильнее всего было бы сегодня уйти, не ждать, когда Юлю приведут с так называемой прогулки. Не нужно было осложнять ситуацию, но она осталась, потому что по-другому поступить не могла. Мерила нервными шагами коридор и поглядывала на часы.
– Шли бы вы домой, – со вздохом проговорила воспитательница из Юлиной группы. – Марина Анатольевна, ну в самом деле, зачем ребёнка нервировать?
– Вы-то мне почему не сказали, Тамара Ивановна? – упрекнула женщину Марина.
– Откуда же я знаю, можно говорить или нет? Не моё это дело, в дела начальства вмешиваться.
На неё смотрели с сочувствием и, в конце концов, не выдержав, Марина решила уйти. Но когда она уже направлялась к двери, появилась Юля и бросилась к ней бегом по коридору. Улыбалась так радостно, что все волнения Марины на минуту отступили.
– Ты пришла!
Тамара Ивановна нервно переминалась с ноги на ногу рядом с ними, но Марина, не обращая на неё внимания, увлекла ребёнка на диван и принялась раздевать.
– Мы гулять ходили, – довольно спокойно сообщила Юля, послушно поднимая голову, чтобы Марине было удобнее развязывать шапку. – А потом в кафе.
Марина сглотнула.
– Тебе понравилось?
Юля пожала плечами.
– Не знаю. Я стеснялась. Ты меня потом сводишь в это кафе? Там было такое пирожное, с ягодками сверху, но я его не попробовала.
– Свожу, конечно. – Марина заставила себя улыбнуться, притянула девочку к себе и поцеловала. – Нос-то холодный какой!
Юля рассмеялась, а потом обняла её за шею. Марина решила, что просто прижаться хочет, как она делала иногда, но вдруг услышала детский шёпот.
– Они меня хотят к себе забрать, представляешь?
Очень осторожный вдох, чтобы не сорваться на истерические всхлипы.
– А ты… хочешь?
Ребёнок помолчал, затем снова пожал плечами.
– Не знаю. А если они меня заберут, ты будешь ко мне приходить?
Марина никак не могла подобрать правильных слов. Сердце почти не билось под той тяжестью, что накатила на неё.
– А может, ты меня заберёшь? А они пусть в гости к нам приходят. Я буду себя хорошо вести, обещаю.
Марина сжала её, боясь, что Юля отстранится, посмотрит на неё и увидит её лицо.
– Заберу, – прошептала она. – Обязательно заберу. Чего бы мне это ни стоило.
– И будем вместе жить? Каждый-каждый день?
– Да…
Юля приподнялась на цыпочках и снова обняла её.
– И гулять будем просто так!
Таксист всю дорогу кидал на неё тревожные взгляды в зеркало заднего вида, а Марина ревела и остановиться никак не могла. Аркаша, открывший ей дверь квартиры, тоже испугался.
– Что случилось?
Марина шмыгнула носом и покачала головой.
– Ничего. Калерия Львовна ушла уже? – чуть в нос проговорила она, без сил опускаясь на стул в прихожей.
– Ушла. – Исаев замер совсем рядом, уперев руки в бока, и Марину разглядывая. – Ты чего ревёшь? Повод есть?
– Есть, – кивнула она.
Он настороженно помолчал, потом всё-таки поинтересовался:
– Твой бывший причина твоих рыданий?
Марина подняла на него удивлённый взгляд.
– Нет… С чего ты взял?
Аркаша заметно расслабился, но небрежной усмешки не сдержал.
– А из-за кого ещё ты плачешь? Только из-за него.
Разговор принимал совсем не тот оборот.
– Аркаша, это совсем не так.
– Да ладно, – отмахнулся Исаев и ушёл в комнату. А Марина разулась и поспешила за ним.
– Мне поговорить с тобой надо. Это очень серьёзно, Аркаш.
– Ну вот, а я надеялся на спокойный вечер, – усмехнулся он. – На работе сегодня дурдом был. Представляешь…
– Аркаша!
Он оглянулся на неё. Накрывал на стол, а когда Марина повысила голос, удивился.
– Всё-таки что-то случилось, да?
– Я же сказала. – Марина прошла к столу и села. Глубоко вздохнула, прежде чем начать. – Есть одна девочка… Её Юля зовут, ей шесть лет. И я хочу её взять к себе, Аркаш.
Его брови поползли вверх.
– Что значит – взять?
Пальцы суетливо затеребили подол юбки, но Марина тут же себя одёрнула.
– Из детдома.
– Что? Ты с ума сошла, Марин? – Исаев вернул тарелки, которые собирался достать, на полку.
– Нет, не сошла. Я должна её забрать.
– Кому ты должна?!
– Себе! Себе, Аркаша.
– Бред. Откуда вообще такие мысли?
После того, как Аркаша отреагировал так ожидаемо, Марина вдруг успокоилась и даже почувствовала себя увереннее. Страшно было только начать разговор, а сейчас нужно лишь стоять на своём.
– Эти мысли всегда были. То есть, после того, как мы узнали… Но тогда просто не решились.
Исаев в раздражении взмахнул рукой.
– Опять "мы"! Мы узнали, мы решили!.. Этого "мы" уже нет давно, ты понимаешь?
– Но я-то есть! И я хочу её забрать, мне это нужно!
– Воспитывать чужого ребёнка тебе нужно? Не говори ерунды! Это сейчас она милая и хорошая. Сколько, говоришь, ей лет? Шесть? А потом она вырастет и ещё неизвестно какой бутон раскроется!.. Это же детдом, Марина. Кто родители этих детей? Алкоголики и уголовники.
– Неправда, – она упрямо помотала головой. – Ты просто не знаешь, о чём говоришь. Да и Юля… Она сирота, понимаешь? У неё родители погибли, а потом бабушка с дедушкой умерли, и она одна осталась!
Исаев снисходительно улыбнулся.
– Это кто тебе эту сказку рассказал? Марин, мы делали большой репортаж о детских домах, и я прекрасно знаю, что ради того, чтобы ребёнка пристроить, они ещё не то скажут. Идеальная картинка нарисуется, а на самом деле…
– Господи, что ты говоришь, – расстроилась она.
– Правду.
Марина отвернулась от него и облокотилась на стол.
– Значит, ты мне не поможешь?
– Я и так тебе помогаю. Пытаюсь образумить. – Он всё-таки расставил тарелки и будничным голосом поинтересовался: – Ты ужинать-то будешь?
– Нет.
Аркаша лишь головой покачал.
– Сама себя, как ребёнок ведёшь.
– Но ты женишься на мне?
Он сел напротив неё, взял вилку, а когда Марина заговорила про женитьбу, проявил интерес.
– Конечно, – вроде бы удивился Исаев. – Как только назовёшь дату.
– Чем скорее, тем лучше. Органы опеки наверняка потребуют свидетельство о браке.
Он перестал жевать.
– Что?
– Мне нужно быть замужем, чтобы оформить усыновление.
– Марина! Чёрт… – Аркаша почти швырнул вилку на стол, она ударилась о край тарелки, упала на стол и испачкала скатерть. – По-моему, я уже достаточно ясно высказался. Мне не нужен ребёнок. Ни свой, ни тем более чужой. У меня времени на это нет.
– Как интересно, – Марина горько усмехнулась. – А когда у тебя это время появится, что будет? Ты меня бросишь и пойдёшь искать подходящую кандидатуру?
– Ты меня с кем-то путаешь, – холодно заметил он. – Я не Асадов.
Марина кивнула, не спуская с него взгляда.
– Да, ты не Лёшка. К сожалению.
Она встала из-за стола и из кухни вышла, но не прошло и минуты, как Аркаша появился в комнате. Вид у него был злой.
– А ты как хотела? Я несколько месяцев тебя уговаривал!.. Марина, выходи за меня замуж! Марина, я тебя люблю, пусть у нас всё будет, как у людей! Но ты ведь сорок пять причин каждый раз находила, чтобы мне отказать. Ты просто не хотела за меня замуж! Почему – говорить не буду, повторяться не хочется. А вот теперь ты замуж захотела! Вот только я опять не при чём, – закончил он глухим, неприятным голосом.
