Текст книги "Ноль эмоций (СИ)"

Автор книги: Екатерина Осянина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

дойдя пешком до края поля

сломив все против и нельзя

ты непременно превратишься

в ферзя

© Идиот

Я стояла у плиты и варила Косте борщ. На спор.

Я пересказала ему наш разговор с Романом, Костя сначала хмурился, а потом загорелся и начал меня подначивать: мол, носки ладно, с этим справится любая стиральная машинка. А вот борщ, мол, мне слабо. Я, мол, только и умею, что скакать босиком по лесам, палить из пистолета и выпрыгивать из поездов на полном ходу. Это сейчас он посмеивался, а сначала сам был готов рвать и метать, крушить кости и откручивать башки голыми руками.

Я, вооружившись своим новеньким смартфоном, залезла в интернет, с удовольствием поглядывая на вытянувшееся костино лицо, и, скачав пошаговый рецепт с фотками, приступила к исполнению кулинарного шедевра, не особенно веря в свои силы.

Он вызвался добровольцем на чистку и резку картошки, включил музыкальный канал на телевизоре, нацепил фартук поверх «боксерских» трусов и стоял возле плиты, дурашливо приплясывая и мастерски жонглируя устрашающих размеров ножом, которым кромсал почищенную картошку. Я подначивала его снять и трусы, чтобы фартучек смотрелся еще эффектнее. Костя поднял свою злодейскую изогнутую бровь, и я испугалась, что он согласится. Он развернулся ко мне с ножом в руках, и я улучила момент и щелкнула его на свой смартфон. Он пришел в натуральную, искреннюю ярость, и мне пришлось бегать от него по всей кухне.

Звонок в дверь прервал нас в тот момент, когда ему удалось зажать меня в угол, угрожая своим мясницким тесаком и вырвать из рук телефон. Он поцеловал меня в губы, сохраняя при этом злобное выражение лица, и пошел открывать дверь, так и не выпустив из рук ни смартфона, ни ножа. Я семенила следом за ним, шепотом причитая, что это, наверное, соседи вызвали полицию из-за грохота и моих визгов.

Мы открыли дверь, стоя плечом к плечу, как два виноватых нашкодивших подростка: я с перемазанными свеклой руками и взъерошенная, Костя – с грозным выражением лица, в женском фартуке на голое тело, поигрывая мускулами и с огромным ножом в руке.

Но это были не соседи и не полиция.

– Добрый день! – вежливо сказал незнакомый мужчина, держа руки в карманах дорогого полупальто. Дюжий детина с суровым лицом, стоя чуть позади него, держал на отлете сложенный зонтик, с которого стекали потоки воды. Еще один атлетически сложенный молодой человек, в котором трудно было бы не заподозрить коллегу детины с зонтиком, занял позицию на лестнице, явно с намерениями «всех впускать, никого не выпускать».

– Да? – скептически поинтересовался Костик, поигрывая ножом и поглядывая на шкафоподобных охранников, которые были на голову его выше.

Я держала руки, красные от свеклы, перед собой, как хирург, чтобы ни к чему не прикоснуться, и без конца дула на челку, которая то и дело норовила закрыть мне глаз.

– Могу я войти? – поинтересовался незнакомец, с интересом рассматривая нашу колоритную парочку.

Мы дружно отступили вглубь квартиры, продолжая держать строй и чувствуя плечо товарища.

– Я вижу, вы вернулись в форму, Женя.

Я вопросительно подняла бровь и покосилась на Константина, а тот в ответ – на меня.

– А вы, простите, кто такой?

– Да, я в курсе вашей амнезии, – покивал он, шагнув в прихожую и оглядываясь на охранника, который втиснулся следом и прикрыл за собой входную дверь, – я сейчас все объясню.

– У меня там лук на сковородке, – протараторила я и, позорно покинув строй, оставив Костика с ножом держать оборону, упорхнула на кухню, откуда уже доносился запах жареного.

Мужчина прошел на кухню и пригласил сам себя присесть на табурет возле стола, покрытого клеенчатой скатертью. Детина скромненько пристроился стоять за его левым плечом. Костик с самым мрачным видом следовал за гостями, и те должны были обладать весьма крепкими нервами, чтобы сохранять при этом невозмутимый вид.

– Кто вы такой? – повторила я свой вопрос, помешивая лук и посматривая через плечо то на Костю, то на незнакомца. Охранника я решила игнорировать. Лично мне невозмутимый вид давался с трудом, губы так и норовили разъехаться в идиотской ухмылке, особенно, когда Константин принялся перекатываться с пятки на носок и постукивать ножом о ладонь.

– Я, Женя, ваш бывший начальник. И, надеюсь, ваш будущий, – сказал он, поворачиваясь к Косте, глядя на него снизу вверх и нарочито не обращая внимания на тесак. – Перестаньте паясничать, давайте поговорим. Извините, что прерываю вашу… семейную идиллию. – Он выразительным взглядом обвел нашу кухню, которая в данный момент больше всего напоминала место побоища.

Костя отложил тесак, снял с себя фартук и с независимым видом удалился в спальню, где переоделся в джинсы и футболку. И только потом выразил свое согласие поговорить серьезно, при условии, что мужчина, который представился генералом Кондратьевым, расскажет нам все по порядку.

Рассказ гостя занял много времени. Мы успели покидать все ингредиенты в кастрюлю, доварить борщ, разлить его по тарелкам и съесть. Причем гость нахваливал, а Костик одобрительно поддакивал. Охранник, которого я из вежливости пригласила к столу, вежливо отказался. Я благосклонно приняла похвалы в адрес шеф-повара и с нетерпением потребовала продолжить рассказ, в ходе которого у нас с Константином то и дело глаза лезли на лоб и отваливались челюсти. Иногда даже синхронно.

Вкратце – все началось с того, что интернат, в котором я росла, был не простым детским домом, но об этом очень мало кто знал. В нем воспитывались будущие ценные кадры: шпионы, диверсанты, контрразведчики и прочие многозадачные универсальные агенты.

Я недоверчиво фыркнула, а Костя смотрел на меня во все глаза, как будто первый раз видел. Кондратьев, довольный произведенным эффектом, подтвердил, что я – специально подготовленный агент, боевая единица. И у меня было спецзадание – найти подход к криминализированному субъекту, руководителю таинственной криминальной организации, состоящей из него самого и буквально пары помощников. Компания, по сути, представляла конкурирующую фирму, которая занималась организацией диверсий, несчастных случаев и прочих неприятностей. Да так искусно заметала следы, что не подкопаешься ни к исполнителям, ни к заказчикам. Поэтому долгое время правоохранительным органам не удавалось выйти на ее след, и даже в ее существование верили далеко не все. Многие начальники упорно делали вид, что все это – удобная выдумка, которая позволяет свалить на мифическую «Компанию» все нераскрытые и необъяснимые, но подозрительные случаи и умыть руки. Дескать, дело рук «Неуловимого Джо», что вы хотите? Как в анекдоте – его даже перестали пытаться поймать.

Но не Кондратьев. Он вцепился в слухи о «неуловимом Джо», как клещ, и несколько лет потратил на то, чтобы по крупицам собрать информацию о том, что он и его организация действительно существует.

Он в упор смотрел на Костю, словно желал убедиться, что тот не растает под его взглядом. Костя хмуро процедил сквозь зубы:

– У вас ничего нет на этого… Неуловимого Джо, верно?

Генерал усмехнулся, глядя на него в упор:

– А мне и не надо. Мне нужен он сам.

Костя поиграл желваками и сощурил глаза, ожидая продолжения. Я тоже помалкивала.

Кондратьев продолжил свой рассказ.

Ему в руки попала информация о том, что кто-то хочет наложить лапу на высотку: сжечь ее дотла, представив пожар как теракт, сообщениями о которых в последнее время пестрел и гудел весь интернет.

– Я узнал… – он неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, – по своим оперативным каналам, но не для протокола, – он многозначительно поднял бровь, – что исполнителем этого проекта вызвался тот самый наш Неуловимый Джо, которого в узких кругах прозвали Щелкунчиком.

Костя изобразил тот самый покерфейс, который, по его словам, хорошо удавался мне.

– Мы сделали так, что в одной из фирм, работающих в этой злополучной высотке, стали набирать новых сотрудников. И мы быстренько включили Женю в число соискателей на эту должность, которая давала массу возможностей и простор для действий. Нам удалось состряпать Жене идеальную легенду и подсунуть ее в поле зрения Щелкунчика. Который, как мы и рассчитывали, не смог пройти мимо такой идеально подходящей кандидатуры. Левин нам чуть все не испоганил, когда начал с Женей «работать», а потом отказался из-за ее колоссальной сопротивляемости.

Костя явственно скрежетнул зубами и покосился на меня со странным выражением. Я шевельнула бровью и дернула плечом. Мне было интересно послушать историю нашего с ним знакомства.

Генерал, явно наслаждаясь своей ролью, продолжал вносить ясность. Он поведал, что ему регулярно докладывали о том, я успешно внедрилась и продолжала работу под прикрытием.

Взрыв не стал для них неожиданностью. Мне удалось поднять тревогу, благодаря которой почти всех удалось эвакуировать. Это и усыпило бдительность моих «ангелов-хранителей». Тревогу они забили, когда я не вышла после этого на связь и вообще пропала. Щелкунчик тоже пропал.

Лицо Кондратьева выражало искреннее огорчение, когда он дошел до того места в своем рассказе, когда ему и его подчиненным стало ясно, что они потеряли не только ценного агента, но и его цель.

И когда я, живая и почти невредимая, прибежала к Клочкову со своим предложением мешка денег за свободу Константина, это стало подарком не только для следователя, но и для генерала, который снова обрел надежду заполучить себе Щелкунчика и к тому же вернуть меня.

– Только потом, когда мы, уже по остывшим следам, провели свое внутренне расследование, мы поняли, почему и как ты пропала из поля нашего зрения. Выяснили, что вас обоих доставили в ближайший травмпункт, откуда вы оба в скором времени сбежали. Допросили Бринцевича, который подтвердил Женин диагноз – амнезия невыясненной этиологии.

Мы с Костей переглянулись.

– Я, правда, решил, что это часть легенды. Что Женя все еще действует под прикрытием. Потому что по словам медсестры, которая вас принимала, вас нашли без сознания возле горящего здания, и все говорило о том, что именно Женя вытащила вас из огня. – Генерал в упор взглянул Косте в глаза, и я увидела, что тот впервые выглядит слегка растерянным. – Ну и мы решили, что Женя продолжает выполнять свою миссию.

Теперь он смотрел на меня, и мне ничего не оставалось, как покачать головой и пожать плечами:

– Ну, теперь хотя бы понятно, почему я не дала ему там себя прикончить и самому сдохнуть в огне. – Костя играл желваками, глядя в стол, и я порадовалась, что огромный нож лежал далеко от него.

– Так ты в самом деле ничего не помнишь? – мне показалось, что голос генерала дрогнул, а бросив мельком взгляд на охранника, увидела и в его глазах искру интереса и сочувствия.

Я медленно покачала головой, не сводя взгляда с Костиного лица, который упорно не желал встречаться со мной взглядом.

Наконец генерал озвучил свое предложение, от которого мы могли бы отказаться, по его словам, если бы были дураками.

– Я хочу, чтобы вы работали вместе. Вы показали себя как слаженная команда. Вы оба профессионалы с большими возможностями, с умением приспосабливаться к неожиданным обстоятельствам, с отличными инстинктами и реакциями. Вам придется делать то, что вы умеете лучше всего, – жестко говорил он, глядя на Костю, – только теперь на другом уровне.

Я попыталась себе представить тот уровень, учитывая, что вербовать Костю пришел человек такого ранга, как Кондратьев.

– А ты, Женя, подумай тоже. Тебя готовили к этому всю жизнь. Ты просто не сможешь сидеть на одном месте и изображать примерную жену, – он кивнул на кастрюлю с ароматным борщом и усмехнулся: – ну разве что в рамках очередного задания.

Я вспомнила, как почти то же самое мне на берегу озера говорил Роман про наши отношения с этим угрюмым человеком, не желающим вписываться ни в какую общественно-политическую систему. Только теперь мне, кажется, стало понятно, кто именно разыгрывал шахматную партию, и какое место на этой воображаемой доске занимали мы с Костей.

– Мы подумаем, – выдавила я из себя.

Кондратьев поднялся, кивнул охраннику, и оба молча вышли из квартиры. Костя прикрыл за ними дверь и повернулся ко мне. Его выражение лица не предвещало ничего хорошего. Кажется, ясно, какой ответ мы дадим генералу, когда он в следующий раз нанесет нам свой неожиданный визит…

Эпилог

порой уйти не даст из жизни

отняв верёвки и ножи

тот кто не даст потом спокойно

дожить

© H_N

Кубики льда тихонько позвякивали в бокале в такт моим шагам. Я изо всех сил старалась не расплескать свой коктейль и Костино пиво – была моя очередь шлепать по солнцепеку к бару возле бассейна.

От жары спасал только свежий ветерок, дувший с моря. На пляже вывесили желтый флаг – возле берега слегка штормило. Большинство отдыхающих из нашего отеля расхватали шезлонги и заняли лучшие места возле бассейна: кто под зонтиком, кто прямо под солнцем. Я ужаснулась, когда увидела, что люди добровольно подставляют под палящие лучи бока и спины.

Наши шезлонги расположились, по меткому выражению Костика, в «козырном» месте: под пальмой, возле самой каменной лестницы, ведущей к пляжу. Поэтому нам со своих мест было прекрасно видно и море, меняющее свой цвет от горизонта до береговой линии с темно-синего на светло-бирюзовый, и бар, и бассейн.

Пока я шла, вихляя задом, чтобы не расплескать наши напитки, я чувствовала всей спиной и затылком, как на мне сконцентрировались взгляды едва ли не половины всех мужчин, присутствующих возле бассейна, и я порадовалась, что на мне поверх купальника надето легкое просторное пляжное платье, скрывающее мои довольно заметные шрамы на спине и плечах. Да еще на груди свеженький, не так давно затянувшийся след от пули, яркий, не желающий покрываться загаром. Когда провожающие меня до самого шезлонга взгляды уперлись в Костину внушительную мускулистую фигуру, как только тот приподнялся мне навстречу, не забыв при этом внимательно рассмотреть сквозь солнцезащитные очки дворик отеля, напоминающий лежбище морских котиков обилием лениво валяющихся возле воды тел разной степени загорелости и обнаженности, они спешно отводили глаза, чтобы не встретиться взглядом с этим «бешеным русским». По правде говоря, Косте не пришлось ни разу даже голос повысить, не то что вступить в драку. Он просто снимал свои темные очки и внимательно смотрел потенциальному конкуренту в глаза, быстро сделав меня невидимой для большинства отдыхающих здесь мужчин.

Я протянула ему запотевший бокал с пивом, а сама, изящно присев на край своего шезлонга, глядя на море из-под широкополой шляпы, стала потягивать свой коктейль через соломинку и сообщать Косте последние новости, не особенно понижая голос, уверенная, что здесь, на побережье Италии, меня мало кто поймет.

– Море слегка штормит, купаются только русские.

Костя хмыкнул и, зажмурившись, отпил залпом полбокала ледяного пива.

– «Нашего» пока не видно?

– Вышел из ресторана, собирается на пляж. Он любит волны.

– Ну что, инструкции помнишь?

Я кивнула, помешивая соломинкой почти растаявшие кубики льда в своем наполовину пустом бокале.

Костя лениво встал с шезлонга и, перекинув полотенце через плечо, грациозной и неспешной походкой направился в сторону отеля, бросив мне негромко:

– Ни пуха, ни пера, напарник!

Я смотрела, как едва ли не половина присутствующих возле бассейна и бара женских голов поворачиваются вслед за его стройной фигурой с идеальным золотистым загаром.

– Пошел ты к черту! – тихонько сказала я в его удаляющуюся спину.

Пора было действовать: ко мне приближался наш первый «объект».