Текст книги "Ноль эмоций (СИ)"
Автор книги: Екатерина Осянина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
И я поняла, что мне тоже не все равно. Что я не смогу вынести неизвестности, если не буду знать, что с ним случится, останется ли он жив или его убьют те, кто на него охотится.
Я пыталась понять, как мне относиться к своему открытию. Означает ли это, что ко мне действительно возвращается способность испытывать чувства и эмоции? Хорошо это или плохо?
Вернувшийся уже после наступления темноты Костя застал меня в состоянии, близком к панике. Я сидела на краю кровати в темной квартире, сжав руки, стуча зубами и прерывисто дыша. Сердце колотилось, в голове шумело, и я не сразу услышала, как щелкнула входная дверь. Потом послышались осторожные шаги, затем в проеме спальни показался Костя с пистолетом в руке, освещаемый только отсветом фонарей с улицы.
Увидев меня, он зажег свет, секунду постоял, оценивая обстановку, потом спрятал пистолет, осторожно опустился передо мной на колено и заглянул в лицо.
Я не могла объяснить, что со мной происходит, на все его встревоженные вопросы только мотала головой. Он принес мне воды, сел рядом, обнял и просто сидел так со мной, пока мне не полегчало.
– С тобой такое первый раз? – уточнил он, не повышая голоса.
Я кивнула несколько раз.
– Тебя что-то напугало?
– Н-нет… Не знаю.
– О чем ты думала, когда это началось?
– О тебе.
– Обо мне? Ты расстроилась из-за нашего разговора?
– Я не знаю. Я… мне кажется, я обрадовалась. Просто такая реакция…
Он потрепал меня по плечу, потом принялся перебирать волосы.
– Видимо, ты действительно обрадовалась. Просто тебя это напугало. И кроме того, я, конечно, не психиатр, куда мне до Левина. Но мне кажется, что эмоции возвращаются не все сразу. Сначала ты научилась чувствовать злость. Помнишь, там, в погребе? Надо просто подождать, все вернется.
Он медленно сунул руку за полу пиджака и вытащил оттуда паспорт, протянул мне. Он не был новеньким, казался потертым и видавшим виды. С фотографии смотрела та самая женщина, которая разглядывала меня в зеркале. Ее звали Евгения Залыгина, по паспорту ей было 26 лет.
– Это моя фамилия?
– Нет, конечно.
– А как моя настоящая фамилия?
– Это надо выяснять.
– То есть?
– Твою фамилию дали тебе в детском доме, куда ты поступила в трехлетнем возрасте. Ты сказала, что тебя зовут Женя, но фамилии своей не назвала. Поэтому в детском доме тебе придумали новую. Ты попала к ним в начале лета, ближе к Троице, и тебя приняли под фамилией Троицкая.
– Значит, я сирота? У меня никого нет? – я-то, пока его не было, навоображала себе, что меня кто-то где-то ждал, искал, что у меня был свой дом…
Он покачал головой:
– Я еще потому тебя выбрал на роль… в этой нашей программе… что тебя никто не стал бы разыскивать.
– Значит, у меня, правда, никого нет, кроме тебя?
Он тяжело вздохнул, оперся локтями о колени. Я вернула ему свой паспорт. Он взглянул мне в лицо.
– Я с тобой, – твердо сказала я, он поджал губы и кивнул.
– Скажи, кем я была и почему еще ты выбрал меня в эту свою программу?
– Я наблюдал за тобой, прежде чем остановиться на твоей кандидатуре. Воспитанница детдома, упрямая, целеустремленная. Ты хорошо училась и получила образование, не пользуясь социальными льготами при поступлении, а только благодаря настойчивости и усидчивости. Ты умна, но это мне скорее мешало… У тебя располагающая внешность, что помогло мне устроить тебя на работу в то здание, где размещалась интересующая меня фирма. Поначалу с тобой работал Левин, его задачей было сделать так, чтобы ты занималась только добычей информации.
– Кем я была?
– Ассистентом босса. Я устроил тебя обычным делопроизводителем, секретаршей. Но ты показала блестящие аналитические способности и сделала себе карьеру уже без моей помощи. Ты стала аналитиком, обрабатывала статистические данные и выдавала прогнозы, основанные на расчетах математических моделей ведения бизнеса. Когда мой клиент получил от тебя все необходимые данные, он поставил передо мной, а значит, и перед тобой, новую задачу. Она пришлась мне не по душе, но отступить я уже не мог.
– Взорвать здание?
– Да, взорвать. Но так, чтобы само здание не пострадало.
– Но зачем?
Он пожал плечами.
– Насколько я понял, он хотел убить этим сразу двух зайцев. Уничтожить конкурентов и всю их документацию и очистить здание от… всех. Выгоревший до остова небоскреб он собирался выкупить за копейки, отремонтировать… Это обошлось бы ему дешевле, чем выселять владельцев помещений, выкупая у них площади. Его бы устроило большое количество жертв, потому что он собирался выставить этот пожар как теракт.
– Это он нас заказал?
Костя помолчал, глядя в пол.
– Я поначалу так думал. Мы сорвали ему часть планов, но в основном он получил что хотел: пустое, но целое здание, фирма-конкурент практически уничтожена. Сгорели все их архивы, компьютеры. Люди, конечно, в основном не пострадали. Он велел мне тебя убить, но я его убедил, что ты не опасна, что ты и так практически уничтожена как свидетель.
– Меня не разыскивали?
– Твой босс узнал, что ты пострадала, попала сначала в больницу, а потом – в клинику Бринцевича. Его это расстроило, но он тебя ни в чем не подозревает.
– А мои коллеги? У меня были друзья?
Он пожал плечами.
– Такие, видать, друзья. Тебя хоть раз кто-нибудь навестил в клинике?
– Кроме тебя, никто не приходил. Но я думала, что никто просто не в курсе, где я. Или что ко мне никого не пускают.
Я помолчала, потом решилась и спросила:
– А у меня был… ну, мужчина, парень, как это… бойфренд?
Костя колюче на меня взглянул и желчно усмехнулся.
– Был один тип, который имел на тебя виды. Не знаю, общались вы с ним в офисе или нет. Но после того, как он узнал, что ты в дурке, он нашел себе другой объект для ухаживаний.
– Ты специально это узнавал?
– Да. Я хотел убедиться, что тебя никто не разыскивает.
– Это, кажется, печально. – Я вопросительно смотрела на него, но он улыбался.
– Да, – сказал он почти весело, – это ужасно грустно. Но меня устраивает! – он сгреб меня в охапку и вместе со мной рухнул на кровать.
Глава 15
балкон был старым но казался
ещё довольно прочным мне
и я попрыгал штоб развеять
сомне
© Мурка
Мне снился тревожный сон, от которого я проснулась в холодном поту и часто дыша. Балкон был открыт настежь, шторы отодвинуты в сторону, чтобы не препятствовать редким и почти незаметным дуновениям свежего воздуха. И все равно в комнате было невыносимо жарко и душно. Стояла какая-то аномальная жара в конце августа, такая, что в городских квартирах было не найти прохлады даже ночью. Я села в постели, убрала с лица мокрые от пота пряди волос и попыталась вспомнить, что именно меня напугало и разбудило. Остатки сновидения еще колыхались мутью на краю сознания, но их уже нельзя было ухватить и внимательно рассмотреть.
Я решила выйти на балкон, чтобы успокоиться и проветриться, глотнув свежего воздуха. Костя спал, разметавшись больше, чем на полкровати. В темноте его кожа тоже влажно блестела от пота.
С улицы доносился только отдаленный шум машин и близко – успокаивающе-убаюкивающее стрекотание сверчков и цикад. И внезапно – еще какие-то звуки: шорохи и постукивание. Я замерла на полпути к открытому балкону, и сердце снова забилось, как бешеное. Еще один непонятный звук раздался ближе, чем до этого. В темноте он был подобен грохоту набата, и я вздрогнула. Бросилась к Косте и стала его трясти. Как обычно, спал он настолько крепко, что просто так не разбудишь. Вот же нервы у человека… Я зажала ему руками рот и нос, и тогда он сразу же распахнул глаза, и уже в следующее мгновение прижал меня к кровати, навалившись грудью и приставив дуло пистолета к моей шее.
Мне не удавалось даже пошевелиться, чтобы приложить палец к губам, но он по моему лицу догадался, что я напала на него не шутки ради. Он выпустил меня из своей медвежьей хватки, и я молча кивнула ему в сторону балкона. Через секунду он с пистолетом наготове уже замер возле шторы.
Что-то зашуршало совсем рядом с балконом, и Костя сделал мне знак рукой. Я тихонько выскользнула из комнаты, прихватив свою одежду, чтобы, если уж события стали развиваться так стремительно, встретить их хотя бы не голышом. Натянув на себя майку-борцовку и свои новые удобные облегающие джинсы-стрейч, сунув ноги в легкие кроссовки, купленные взамен убитых во время наших лесных скитаний по болотам и пескам ботинок, я вернулась в спальню, полностью готовая к чему угодно, и услышала звуки борьбы. Впрочем, все уже было закончено: неизвестный посетитель в темной одежде и перчатках валялся на полу, а над ним стоял, тяжело дыша, Костя. Пистолет его лежал на кровати, а сам он, наклонившись над поверженным врагом, обшаривал его карманы. Тело незнакомца окончательно расслабилось, рука, затянутая в перчатку, разжалась и сползла на пол, и я увидела, что из живота у мужчины торчат сразу два шприца. Костя оставил его в покое и осторожно выглянул на балкон, стараясь не высовываться, осмотрелся сверху, повернулся ко мне и кивнул головой вглубь квартиры.
Я, не вполне уверенная, что правильно его поняла, прокралась к входной двери, стараясь производить как можно меньше шума. Дверь была заперта на все замки и задвижки. Я вслушивалась, не раздастся ли из-за нее какой-нибудь звук, но все было тихо. Осторожно выглянула в глазок. Темный подъезд, почти ничего не разглядеть. Лампочка на нашей площадке почему-то не горела, и слабый свет уличных фонарей проникал только из открытого подъездного окна. Но вдруг и этот слабый свет всего на одно мгновение заслонила черная тень, и я отпрянула от двери, услышав снаружи слабый металлический скрежет в районе замочной скважины. Я как можно быстрее вернулась к Константину, который, к счастью, тоже был уже одет, и показала рукой на дверь, а потом подняла кверху один палец. Он молча кивнул, сходил в зал за рюкзаком, сцапал меня за руку и потащил на балкон. Я не сопротивлялась, но когда увидела, как он решительно перебрался через перила и резко мотнул мне головой, приглашая делать то же самое, нерешительно застыла и внутренне похолодела, представив свой недолгий полет с четвертого этажа панельной «хрущевки». Костя поджал губы, нахмурил брови и снова дернул головой.
Я решилась. Перелезла через перила и, перебирая руками арматуру ограждения, спустила ноги и повисла, не находя опоры. Потом почувствовала, как Костя, мягко спрыгнув с перил на пол нижнего балкона, ухватил меня за талию, и разжала руки. Он поставил меня на ноги и тут же повторил всю процедуру. С этим балконом оказалось немного сложнее, потому что ограждение было перекрыто какой-то крашеной фанерой, которая мешала держаться за прутья решетки, и пока я искала, за что бы надежнее ухватиться, прежде чем свесить ноги с крошащегося бетонного карниза, Костя уже схватил меня за бока и рванул вниз. Я едва не вскрикнула, мне показалось, что он меня не удержит, и я не успею нащупать опору. Но он, упершись бедрами в перила, успел притянуть меня к себе, когда я разжала руки. И снова, едва я коснулась ногами пола, он решительно перелез через перила балкона, повис на руках и спрыгнул уже на газон. Я последовала за ним. Повиснуть над землей оказалось уже не так страшно, к тому же мужчина снова меня поймал, когда я, отпустив прутья и ободрав о бетонный край балкона голые локти, уже ожидала довольно чувствительного удара о землю.
Выйдя из-за кустов к подъезду, мы увидели стоящий с выключенными фарами автомобиль. Заметив нас, водитель выскочил из него с пистолетом в руках, но получил от подскочившего к нему Кости удар по шее, а потом коленом в лицо.
– Садись в машину, – приказал он мне, отбирая у своей жертвы пистолет и обыскивая карманы. Я залезла на сиденье рядом с водителем, Костя сел за руль, швырнув на панель найденный у водителя смартфон, завел машину и, взревев мотором, рванул с места как раз в тот момент, когда из подъезда выскочил третий мужчина, который, видимо, успел вломиться в нашу квартиру через дверь.
Мы выехали со двора, и я перевела дух, пристегнула ремень и взглянула на Костино сосредоточенное лицо.
– Мы им нужны были живые, – несколько удивленно проговорил он, уверенно выруливая на главную улицу ночного города.
– Откуда знаешь?
– У того мужика, что влез через балкон, были два шприца с транквилизаторами. И стрелять по нам не стали.
Я согласно кивнула.
– Ну и как они нас здесь вычислили?
– Скорее всего, это тот гаденыш нас решил сдать, который документы фальшивые делал.
– Ты его узнал?
Он пожал плечами.
– Среди этих его не было, но больше некому.
– И куда мы сейчас едем?
– Сначала к нему, а потом будем выбираться из города.
– А к нему зачем?
– Уничтожить файлы в его компьютере.
– А если он уже сообщил про эти документы?
– Ну, значит, кто-то будет знать твою новую фамилию. Но файлы я все равно уничтожу. Да и потрещать с этим типом надо бы, – он улыбнулся такой искренней – злорадной – улыбкой, от которой у нормального человека побежали бы мурашки по коже.
До развалюхи, в которой меня фотографировали на паспорт, мы домчали в молчании. Взвизгнув тормозами, остановились прямо перед входной дверью, посидели неподвижно, ожидая, не выйдет ли кто нас встречать. Потом Костя дал мне знак выходить, взял в руку пистолет, вылез из машины, громко хлопнув дверцей. На втором этаже дома зажегся свет, и Костя, кивком приказав следовать за ним, бросился к дому и прижался к стене возле двери. Я притаилась за его плечом.
В глубине дома послышались шаркающие шаги, хлопнула дверь, заскрипели ступеньки. Дверь, возле которой ждали хозяина мы с Костей, приоткрылась, и сонная бородатая рожа высунулась и, щурясь в темноту, сказала негромко:
– Ну че, привезли?
Костя схватился за ручку и сначала долбанул бородатого дверью по голове, а потом рванул ее на себя. Ошарашенный мужик отшатнулся вглубь проема, хватаясь за лицо, но уже в следующую секунду был почти нежно взят Костей за шкирку и, скосив глаза, пялился в упершееся ему в подбородок дуло пистолета.
– Да, дорогой. Такое настойчивое приглашение нельзя проигнорировать, – зловеще приговаривал Константин, проталкивая притихшего противника в контору. – Так что ты хотел нам сказать? Чайком угостить?
Я решила не торчать на улице и тоже шагнула в полутемное помещение, освещаемое тусклой лампочкой, свисающей прямо на проводе с потрескавшегося потолка. Чтобы не терять времени даром, прошла за стойку, где эта темная личность принимала нас, когда мы приходили фотографироваться, и сразу же увидела компьютер. Точнее, небольшой ноутбук. Не церемонясь, повыдирала из него все провода, кроме блока питания, и сграбастала его себе под мышку.
Костя кивнул и велел мне садиться в машину.
Я вышла из дома, снова села на переднее сиденье и стала ждать. Кости не было минут пять или десять. Я уже хотела вылезти и пойти обратно в дом, как вдруг заметила, что в конце темной, не освещенной фонарями улицы, откуда мы приехали, показался свет фар. Не придумав ничего умнее, я нажала на клаксон. Спустя несколько бесконечных секунд из дома, наконец, выскочил Костя, пряча за пояс пистолет. Запрыгнул в машину, швырнул на переднюю панель еще один сотовый телефон, завел мотор, развернул машину и рванул навстречу подъезжающему автомобилю, не включая фар.
Машина была все ближе и ослепила нас дальним светом, лишь в последние секунды заметив наш темный внедорожник и еле успев увернуться от удара. Мы, вильнув, промчались мимо и услышали, как позади нас завизжали тормоза. В зеркало заднего вида я наблюдала, как машина сначала остановилась, а потом медленно начала ерзать туда-сюда, пытаясь развернуться на узкой дороге. Костя выжал из машины все, что мог, и я увидела, что преследующий нас автомобиль остался далеко позади.
– Пристегнись! – прорычал мне Костя, включил, наконец, дальний свет и сам тоже потянул за ремень безопасности.
Мы мчались по пустынным улицам ночного города, сворачивая с прямых участков дороги, проезжая на перекрестках на красный свет, но в боковом зеркале я нет-нет да и видела в отдалении преследующие нас огни.
– Возьми оба телефона и спрячь в мой рюкзак.
Я сгребла с панели оба трофейных сотовых, не понимая, зачем они понадобились Косте, потом запихала в рюкзак и отобранный у бородатого мужика комп и сидела теперь со всем этим добром в обнимку, то и дело поглядывая то в зеркало, то на своего спутника, который, подавшись вперед, напряженно всматривался в темную дорогу.
Мы выехали из жилой части города и теперь мчались какими-то ухабистыми и извилистыми путями по промзоне. Машину кидало и подбрасывало, и я то и дело хваталась за ручку на дверце.
Я уже давно перестала видеть за нами назойливый свет фар.
– Кажется, оторвались, – заметила я вслух и чуть не прикусила язык, когда машину в очередной раз подбросило на каких-то рельсах.
Мой спутник не ответил, продолжая сосредоточенно рулить. Въехав в какие-то кусты позади огромного ангара, расположенного рядом с тупиковой железнодорожной веткой, он наконец остановился, выключил мотор, погасил фары.
Мы выскочили из машины, прихватив свое имущество. Костя, натянув на кулак рукав своей рубашки, протер все, к чему мы прикасались. Я ждала, обняв рюкзак и прислушиваясь, ожидая вот-вот услышать рев мотора. Но вокруг было тихо.
Оставив в покое автомобиль, Костя подошел ко мне, отобрал рюкзак, взял за руку и повел прочь.
– Ты его убил? – осторожно спросила я, не решаясь выдернуть у него свою руку.
Он оглянулся на меня с нехорошей улыбкой:
– Да прям, была охота мараться. Так, дал по морде пару раз и вырубил, чтобы он до утра отдохнул.
Мы шли до рассвета. Он вывел меня к бетонной набережной большой судоходной реки, мы уселись на расстеленную им куртку, он достал оба телефона и погрузился в их изучение, включив одновременно и сравнивая номера из телефонных книг.
Я тихонько прислонилась головой к его плечу, стараясь не мешать, и незаметно для себя задремала. Проснулась, когда Костя отложил оба телефона и потянулся к рюкзаку за ноутбуком.
Я сидела, обхватив колени, и смотрела, как розовеет край неба над горизонтом. Река, широченная в этом месте, лениво плескала в наклонные бетонные плиты зеленоватой от водорослей волной. Ее дальний берег – высокие покрытые травой увалы – почти скрывала легкая дымка. Еле ощутимый прохладный ветерок обдувал лицо, принося горьковатый свежий запах озона, воды и тины, заставлял кожу покрываться пупырышками.
Костя, закончив возиться с отобранным у фальшиводокументчика компьютером, захлопнув крышку ноута, вдруг встал, размахнулся и запустил его в реку. Я, вытянув шею, с удивлением наблюдала, как он, кружась, пролетел над водой по широкой плавной дуге, шлепнулся на водную гладь, подняв веер брызг, пару секунд поплавал на поверхности, а потом, булькнув, ушел ко дну.
– Что-нибудь нашел? – спросила я у мужчины, который, сунув руки в карманы, проводил утонувший ноутбук мрачным взглядом.
Он помотал головой, потом вынул из карманов оба трофейных телефона и отправил их вслед за ноутбуком. Они, правда, пролетели намного дальше.
– Есть номер телефона, – сказал он задумчиво, – скорее всего, того, кому он собирался нас передать.
– Ты его знаешь?
Он неуверенно качнул головой, поджав губы. Я поднялась на ноги.
– Что будем делать?
Он пожал плечами, глядя вдаль. Потом взглянул на меня, поднял с земли свою куртку, отряхнул и накинул мне на плечи. Себе он нацепил рюкзак.
– Для начала давай поищем, где бы в это время можно чего-нибудь поесть.
Комфортабельный автобус, мягко укачивая своих пассажиров в удобных высоких креслах, мчал нас туда, где начались наши совместные приключения. Я смотрела в окно на череду быстро сменяющих друг друга картинок, Костя, как обычно, использовал любую возможность, чтобы выспаться.
Покинув автобус, мы взяли такси, Костя назвал адрес. Однако, подъехав к нужному дому, попросил водителя медленно проехаться по двору и высадить нас в двух кварталах от нужного нам места.
Потом он достал ключи, вложил их мне в руку.
– Код домофона – четыре-девять-пять. Запомнила? – я кивнула. – Идешь спокойно, по сторонам не оглядываешься. Всех, кто тебе встретится, считаешь, запоминаешь, кто где. Особенно мужчин. Войдешь в подъезд, вызовешь лифт. Он приедет, отправишь его на самый верхний этаж, сама поднимешься по лестнице пешком. Только тихо. Всех, кто встретится по пути, запоминаешь. Кто, сколько, на каком этаже. Поднимешься до самого верхнего этажа, только потом спустишься на шестой, откроешь ключом. Квартира сто вторая. На кухне открываешь окно. Если во дворе или в подъезде встретишь хоть одного подозрительного мужика, на шестом не останавливаешься, звонишь в сто двадцатую на девятом этаже. Тебе никто не открывает, спускаешься на лифте, выходишь из подъезда, идешь спокойно ко мне. Поняла?
Я снова кивнула.
– Ну, давай. – Он слегка сжал мои плечи, развернул меня спиной к себе и легонько подтолкнул вперед.
Я проделала весь путь до девятого этажа. В пролете между седьмым и восьмым на подоконнике сидели двое молодых парней, курили и пили пиво из жестяных банок. Я неторопливо прошла мимо них, чувствуя затылком, спиной и тем, что ниже, их взгляды и слыша, как один чуть причмокнул языком. Поднявшись до последнего этажа, я с колотящимся сердцем позвонила несколько раз в дверь сто двадцатой квартиры. Звонок, казалось, было слыхать до самого низа, акустика в подъезде была что надо, я даже слышала, как затягиваются сигаретами парни на подоконнике двумя этажами ниже.
Перестав звонить, я нажала кнопку лифта, который сразу же открыл мне двери, вошла и спустилась на первый этаж. На выходе из подъезда мне встретился еще один мужчина, который любезно пропустил меня в распахнутую дверь, оглядев с ног до головы. Я, опустив глаза, проскочила мимо него, не спеша спустилась с крылечка и зашагала по двору, отмечая боковым зрением еще парочку типов, которых раньше тут, я уверена, не видела.
Я решила не возвращаться к Косте, а пройти по другой стороне улицы мимо него так, чтобы он увидел меня издалека. Он заметил и разгадал мой маневр, чуть заметно кивнул и скрылся с моих глаз за углом. Я прошагала не спеша еще пару кварталов от того места, где он должен был меня ждать, подавляя в себе желание оглянуться.
Костя догнал меня неожиданно.
– Ну как? – спросила я.
– Ждали меня, похоже. Тебя они не знают в лицо, но на всякий случай проводили немного и вернулись во двор.
– Я их сначала не заметила, увидела только потом, когда вышла. В подъезде сидят на седьмом еще двое молодых, пьют пиво.
Он усмехнулся:
– Пиво, значит… Ладно. Примем к сведению.
Меня так и подмывало расспросить, куда это мы так и не попали, хотя уже догадывалась, что это, скорее всего, была Костина квартира.
– Тогда пойдем к тебе, – неожиданно весело сообщил Костя, взял меня под руку, и мы вышли на дорогу ловить такси.
К моему дому мы подходили уже не с такими предосторожностями, хотя и держали ухо востро.
Дом, в котором я, оказывается, когда-то жила, располагался в старой части города, где было больше зелени, и все здания здесь были не выше пяти этажей, оштукатуренные и местами облезлые. Однако это место мне показалось симпатичнее, чем тот «спальный» район, набитый совершенно одинаковыми с виду многоэтажками, в котором жил Костя. Я озиралась по сторонам, отмечая про себя такие детали, как узорные решетчатые ограждения между домами, за которыми зеленели цветущие палисадники, уютные дворики, не забитые автомобилями.
Костя внимательно посматривал в мою сторону, возможно ожидая, что меня накроет какими-нибудь воспоминаниями из прошлой жизни, но я, отвечая на его невысказанный вопрос, только покачала головой.
Моя квартира располагалась в трехэтажном угловом доме с узкими окнами, высоченными потолками и деревянными лестницами.
Когда мы подошли к массивной деревянной крашеной двери, Костя, словно фокусник, вынул из своей бездонной куртки еще один комплект ключей. Я молча смотрела на него, подняв бровь, но он только хмыкнул с самодовольным видом, мол, да, я такой.
Внутри оказалось неожиданно просторно. Пыльно, но в целом довольно симпатично. То ли я приобрела эту квартиру со всей обстановкой и ничего в ней не меняла, то ли у меня был странный вкус. Потертый, но добротный паркет, старинная, возможно, антикварная мебель. Покрытое толстенным слоем пыли фортепиано, увидев которое, Костик издал тихое восхищенное «Оооо!». Я пожала плечами, не имея понятия, умею ли я на нем играть.
Мы ходили, как по музею, заглядывая в комнаты и пытаясь представить себе характер человека, который здесь когда-то жил.
С трудом верилось, что это могла быть я.
– Ты уверен, что это моя квартира? – спросила я, открывая допотопный шифоньер с мутным зеркалом во весь рост на дверце.
– Точно, твоя. Да, Женька, сам не ожидал, какая ты у нас, оказывается, утонченная натура.
– Ага, прямо духовно богатая дева.
– Откуда такое выражение? – нахмурился он, глядя на меня с недоверием.
– Не знаю. Всплыло в мозгу.
Я достала легкое летнее платьице, висящее на плечиках, приложила к себе. Размер вроде мой, но трудно себе представить, что я это когда-то носила.
– Это мое? Ты меня видел хоть раз в этом? – я повернулась к Константину, крутанувшись на пятке.
– Видел. Тебе очень идет, – Костя обошел круглый деревянный стол, покрытый связанной крючком бахромчатой скатертью, достал из шкафа другое платье, развернул меня лицом к зеркалу, приложил его к моим плечам. Легкая струящаяся темно-зеленая ткань, отливающая синевой, мягкие складки. Наверное, оно тоже мне шло, во всяком случае глаза изменили оттенок и тоже стали казаться яркими, сине-зелеными. – Вот в этом однажды видел. На вашем новогоднем корпоративе. Ты мне тогда очень понравилась. – Он положил подбородок мне на плечо, и в зеркале я увидела странное двухголовое чудище.
– И ты все равно послал меня взрывать то здание, – спокойно сказала я, глядя двухголовому отражению в светло-карие глаза.
Он выпрямился, не глядя повесил платье обратно в шкаф, развернул меня за плечи к себе и крепко, вероятно, сдерживаясь, чтобы не сдавить изо всех сил, прижал к себе. Я чувствовала сквозь ткань его рубашки, как напряглись мускулы у него на груди, как его руки с силой прошлись по моей спине, сминая ткань, стискивая меня, мешая дышать и едва не оставляя на мне синяки. Он уткнулся лицом в мои волосы и с неожиданной страстью прошептал мне в самое ухо:
– Я так рад, что ты не погибла там. И что не убила меня.
Я с трудом отстранилась от него, упираясь ладонями ему в живот и восстанавливая дыхание. Он смотрел на меня со странным выражением затаенной боли. Он не ждал прощения и сам не собирался себя прощать. Я снова провела рукой по его отросшей щетине, как тогда в больнице, когда первый раз он приблизился ко мне с грозным видом, и размышляла о том, кем был он и кем была я. И кем мы стали друг для друга за эти несколько месяцев.
– Если бы тебя не шарахнуло взрывом, ты бы убил меня… – прошептала я и почувствовала, как губы мои искривились в горькой усмешке и задрожали.
Он снова стиснул меня в объятиях так, что мое лицо прижалось к тонкой ткани его рубашки, и я заметила, как она вдруг стала быстро намокать от слез.
– Я не смог тебя убить. Хотел, но не смог. И взрыв тут ни при чем. Хотя Саидову я сказал, что это он помешал мне…
– Саидову?
Он резко отстранил меня от себя, сжав мои плечи и глядя на меня округлившимися от внезапной догадки глазами.
– Саидов! Это тот доктор, который настаивал на продолжении того проекта с твоим участием и работал с тобой после Левина.
Он выпустил меня из рук и заметался по моей квартире, как дикий зверь, посаженный в тесную клетку. На меня он больше не глядел, кулаки его теперь были сжаты.
Я вытерла слезы, рассматривая их на своей ладони с удивлением.
– Это Саидов натравил на нас тех двоих? – уточнила я, уже придя в себя.
Он остановился, повернулся ко мне, глядя как будто сквозь меня.
– Номер телефона. Я был уверен, что уже видел его. Это телефон клиента, которого нашел Саидов уже после нашего с тобой проекта. Раньше он никогда не искал клиентов сам, а тут привел его ко мне… Я ему отказал, потому что он показался мне чокнутым. И то, что он предлагал, смердело так, что даже я не стал бы с этим связываться. Но деньги он давал хорошие, и Саидов меня уговаривал взяться за это дело… Саидов… Я не говорил ему, что поместил тебя к Бринцевичу.
– А тот клиент, которому ты отказал?..
– Он бывший военный. Вот откуда у него могут быть сведения о моем чипе.
– Так они что, с Саидовым теперь заодно?
Он сложил руки на груди, задумчиво потер подбородок.
– Я бы не удивился.
– Ты знаешь, где его найти?
– Я знаю, где найти Саидова.
