Текст книги "Добрые соседи (СИ)"

Автор книги: Екатерина Круглова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Леший? – оборвала поток извинений Катерина. Незнакомец церемонно поклонился:

– К вашим услугам, сударыня.

Она не испугалась. Трудно бояться того, кто изъясняется на языке позапрошлого века, покрыт поздними цветами, а ростом – не выше пятиклассника. "Авторы статьи в энциклопедии "Мифы народов мира" могут идти лесом, в котором они никогда не были!" – злорадно подумала Катерина. У лешего не было козлиных ног с копытами – его ступни скрывала трава, казалось – он в буквальном смысле слова вырастает из земли. Одеждой тоже было переплетение цветов и трав, если присмотреться – подобие длинного сюртука и брюки. Там, где человеческий щеголь носит бутоньерку, у лешего красовался одуванчик, растущий прямо из лацкана. Упертый скептик счел бы, что перед ним – обычный коротышка в камуфляже, но это – если игнорировать глаза: огромные, круглые, как у совы, с птичьим же зрачком, и – небесно-голубые. Все прочие цвета в фигуре существа принадлежали осеннему лесу. Замерев и зажмурившись, леший вполне мог бы прикинуться декоративным кустом. Ну, или пеньком, учитывая, что в человеческом смысле слова он явно начинал лысеть.

При других обстоятельствах Катерина была бы рада такому знакомству. Но не в этот раз: может, в мелочах авторы статей и ошибались, но в главном все же оказались правы.

– Во-о-от, значит, по чьей вине я психую уже два часа, – процедила она сквозь зубы. Леший всплеснул руками:

– Помилуйте, и десяти минут не прошло! Ах, если бы я только мог поступить иначе, но магазин на станции давно закрыт, и… эээ… сударыня, на вашем месте я бы не рисковал здоровьем. Сегодня довольно прохладно, смею заметить…

Не реагируя на болтовню лешего, Катерина сняла куртку и скинула кроссовки. *Посмотрим, врут ли авторы статей. Думаю, должно сработать!*

– Что вы делаете?! – воскликнул леший.

– То, что справочник по фольклору прописал. Вот сейчас как выверну все на левую сторону – и конец чьему-то колдовству!

Катерина мрачно ухмыльнулась и начала расстегивать ковбойку.

– Как вам не стыдно! – в голосе лешего зазвучали истерические нотки.

– Ха! Это мне говорит существо с многовековой репутацией маньяка, насильника и бабника. Ну, или в обратно порядке, не важно.

– Ложь! – у лешего дрожали губы. – Бессовестная клевета людей, которые веками прятали в лесу свои пороки, а всю вину… ах, о чем я! Простите, что побеспокоил! – леший всхлипнул и вдруг буквально провалился в траву – словно в воду нырнул.

– Станция – там! – мелькнула напоследок рука в зеленом рукаве, предсказуемо ткнув пальцем туда, куда Катерина идти совсем не собиралась.

Она чихнула. Ей было холодно и неловко перед лешим – если не за все дурацкое человечество, то за себя уж точно.

Катерина застегнула рубашку. Вокруг по-прежнему было тихо, но чуть иначе, чем пару минут назад. Прогудел вдалеке скорый поезд. Донеслись откуда-то обрывки музыки и детский смех. Мир снова стал обычным, понятным и скучным. Вдобавок начал накрапывать дождь.

– Эй! – без особой надежды крикнула девушка. – Я тоже прошу прощения! Сами понимаете, дезинформация, неподтвержденные факты и все такое. А что вам нужно-то? – она пожала плечами. – Ради чего этот цирк, если я даже сумку с собой не взяла.

Никто не отозвался, только редкие капли дождя стучали по листьям. Пора было возвращаться домой.

– Ну и пожалуйста! – Катерина сердито пнула желтый листок. Без единого намека на ветер он взлетел и закружился, а вслед за ним – целый маленький смерчик из опавшей листвы, который сложился в уже знакомую фигуру.

– Батарейки, – угрюмо сказал леший.

Катерина ожидала чего угодно, только не этого, но сдержалась и не ляпнула "Зачем?!" – просто открыла фотоаппарат и вытряхнула все четыре штуки.

– Такие подойдут?

– Позвольте взглянуть, – леший протянул ладонь, зеленовато-коричневую, словно кора плодового дерева. – Благодарю вас.

Из недр своего травяного одеяния он извлек старый кассетный плейер – Катерина таким последний раз пользовалась лет восемь назад. Вставив батарейки, леший поднес к голове наушники и счастливо зажмурился:

– Ах… дивно! Возможно ли поверить, что сочинитель ни разу не был в наших лесах? Какое понимание северной природы! – он протянул наушники девушке. Катерина почему-то ожидала услышать Вивальди, но это оказался Григ.

– Идемте! – леший спрятал плейер и поманил девушку за собой. – Отведу вас к станции, не то заблудитесь снова, уже без моего участия.

Некоторое время они шли молча: леший – по траве, а Катерина – рядом с ним, по чуть заметной тропинке. Ей ужасно хотелось разговорить своего спутника, но никак не удавалось придумать подходящую тему. Не о клещах и горящих торфяниках же с ним болтать, в самом деле.

– Хочу найти себе замену и съездить на родину композитора – поглядеть, так ли хороша тамошняя природа, как у нас, – вдруг поделился леший.

Катерина уже не пыталась скрывать удивление:

– Разве вам можно покидать свой лес?!

– Отчего же нет? В нашем мире туристы не редкость.

– Люди – да. Но я-то говорю о… ну… В общем, о таких, как вы, – до Катерины вдруг дошло, что она понятия не имеет, как назвать сверхъестественную братию одним словом и не обидеть. В голову лезли только "фольклорные персонажи" да "чертовщина".

– Кажется, мы несколько недопоняли друг друга, – мягко упрекнул девушку леший.

*Ха! Несколько. Кто бы нас слышал!* – от комментариев вслух Катерина воздержалась.

– Люди едут к людям, – продолжал объяснять леший. – А нам наносят визиты самые разные гости. Вот, к примеру, был тут в прошлом месяце один турист. В юбке. Как бишь ее…

*Турист в юбке – это туристка!* – хотела съязвить Катерина, но не успела.

– Ах, да. Килт. Так это называется. Из весьма известного рода гость, вот только запамятовал, какого. Хмм… Что-то военное. Кольт? Маузер? Нет, иначе… Браунинг? Да, кажется, так. У себя на родине служит приходящим домовым.

Сложив обрывки информации вместе, Катерина едва не врезалась в дерево:

– Брауни?! Здесь был настоящий, всамделишный шотландский брауни? Какой он?!

Леший искоса взглянул на девушку и чопорно поджал губы, не одобряя ее восторга:

– Что я могу сказать… роста среднего, внешности не слишком завидной: нос – пятачком, уши – лопухами, руки – граблями. А еще – хам, грубиян и невежа!

На сей раз Катерина почти не удивилась: если верить сказкам, вспыльчивый шотландец мог устроить форменный погром, даже убить хозяйскую корову, просто не найдя масла в заработанной каше. И все-таки она не удержалась, чтоб не поспорить:

– Почему как брауни – так обязательно хам? Вы не допускаете, что возник… эээ… языковой барьер? Ну, там, не знаю… противоречие культур. А?

– Как не возникнуть, именно что возник. Я тоже оплошал, не спорю, но я-то – ненамеренно. Можно сказать, случилась натуральная игра слов. Явился он, стало быть, сюда со своей переводчицкой машинкой, сверился с ней и говорит: "Я хотеть общаться с ваш русский лесной дух!" А у нас – порядок строгий, лес разделен на участки, к каждому – свой хранитель приставлен – один, не более и не менее. Я гостя спрашиваю: какого лешего, вам, сударь, надобно? Признаю: выразился неудачно, понял это почти тот час же. Хотел принести извинения, да не успел: иностранец в свою машинку посмотрел… и высказался! – леший снова поджал губы, давая понять, что подробности сказанного ему крайне неприятны. Но Катерина не собиралась так легко сдаваться:

– На каком языке он высказался? По-русски? Может, это был глюк в электронном переводчике?

– Помилуйте, не знаю, причем здесь Кристоф Глюк, а слово сказано было по-английски, и оно точно бранное. При даме, – леший многозначительно посмотрел на Катерину. – я такое повторять не стану. А! Вот и станция.

– Слава богу! – дама даже не пыталась скрыть радость.

– Не сочтите за назойливость, но весьма любопытно узнать, что вы фотографировали? Есть в округе поистине дивные, не тронутые людской цивилизацией места, однако отыскать их непросто. Я мог бы проводить, коль скоро вы не стеснены во времени.

– Ой, бли… тьфу, то есть, ах, какая досада! – хлопнула себя по лбу незадачливая охотница за деревьями. – Мне же было нужно могучее раскидистое что-нибудь. Типа дуба, например. А я так ничего и не сфотк… тьфу, не запечатлела.

– Ну что вы, – снова вздохнул леший. – Откуда здесь взяться подобным деревьям? На пожарищах, в местах, где была война, прежде всего растут деревья мелколиственные. Вот разве что у озера… – он неопределенно махнул рукой. – и в самом деле сохранилось несколько весьма старых дубов.

– Да? И сколько часов туда идти? – уныло поинтересовалась Катерина. Вместо ответа леший протянул руку к фотоаппарату:

– Позвольте? Так… взглянем. Пятикратный? Маловато, по нынешним-то временам.

– А у вашего какой зум? – она твердо решила больше ничему не удивляться.

– У меня этого добра нету вовсе, ибо не надобно. Омниа меа мекум порто! – леший развел руки в стороны, словно хотел разом обнять весь лес. – На что мне картинки, ежели вся красота и так со мной?.. Извольте подождать здесь, – кивнул он на поросший мхом валун и вдруг пропал. Девушка рискнула присесть на камень, но прежде поздоровалась и спросила, что он думает о погоде. Валун ничего не ответил – то ли был обычным камнем, то ли очень хорошо прикидывался.

Вернулся леший так же неожиданно.

– Позвольте полюбопытствовать: прижилась ли елка? – спросил он, возвращая фотоаппарат. – Эти олухи совсем ничего не смыслят в деревьях.

– Елка?.. – Катерина поняла, что рановато решила не удивляться. Тут из-за поворота показалась электричка. Катерине пришлось сделать спринтерский рывок, который оказался очень кстати: сразбегу ей удалось не только ввинтиться в набитый тамбур, но даже попасть в вагон.

Она пристроилась в уголке, перебирая в мыслях все, что случилось за день. Олухи с елкой обрели знакомые имена почти сразу, гораздо больше ее занимал лесной дух, поломавший все сказочные стереотипы.

* * *

А дома день сюрпризов продолжился: лесные фотографии оказались очень хороши. Последнюю Катерина сразу распечатала, а файл удалила – так, на всякий случай.

*Вот теперь Хлюп и Сам точно окажутся в семейном фотоальбоме! Тот, кто утверждает, что сверхъестественные существа плохо поддаются видео– и фотосъемке, просто не позволял им сделать все самим.* – думала она, разглядывая портрет улыбающегося лешего, на плече которого сидела старая одноглазая ворона.

1.11. Добро пожаловать в Проклятый Дом

Октябрьский вечер не скупился на оттенки черного: тяжелое мрачное небо изысканно дополняла дорожная грязь, серые тучи отражались в свинцовых лужах, но лучше всего удалась осени выцветшая мертвая листва. Носатая ведьма ухмылялась, одобряя торжество беспросветного уныния. Похоже, всем краскам на свете пришел конец и единственный, кто осмелился с этим поспорить – кривозубая тыква, яркая, словно язык пламени среди пепла. Бунтарка удобно устроилась в развилке старой яблони, подмигивая прохожим красными щелочками раскосых глаз.

Катерина отошла подальше от дерева и полюбовалась своей работой. Обычно она не украшала двор на Хеллоуин, но в этом году не удержалась и поддалась всеобщему ажиотажу. Во дворе дома напротив тыкв хватило бы на небольшую сельскохозяйственную выставку. Дом справа оккупировала толпа картонных скелетов. Прочие соседи не отставали друг от друга, но все рекорды оригинальности побили старики из девятого коттеджа: их деревья щеголяли старинными елочными игрушками – тыквами, помидорами и кукурузой – со злобными ухмылками, нарисованными маркером.

– Ну, как? – обернулась Катерина к зрителям, скрытым от посторонних глаз большим зонтом. Унитазный монстр высунул голову из-под зонта, оглядел украшения и насупился:

– Мне не нравится эта уборщица с метлой! Она страшная. Зачем ты ее тут повесила? И солнце не нравится, почему у него нет носа и половины зубов? Оно болеет? – Хлюп сердито шмыгнул и пошлепал к дому, демонстративно наступая в каждую лужу.

– Только посмей не вытереть ноги, тьфу, ложноножки! – прикрикнула ему вслед Катерина. – Тоже мне, критик. А тебя, как я догадываюсь, лучше вообще не спрашивать?

Домовой криво усмехнулся:

– Правильно догадываешься. Твой дом, и двор – твой, делай, что хочешь. Я этот конформизм понимать отказываюсь. Тыкву жалко, можно было из нее кашу сварить. А ведьма – просто смех. Ты правда думаешь, что в плохую погоду при сильном ветре получится летать верхом на палке? – он закрыл зонт и присоединился к унитазнику – тот сосредоточенно драил щупальца о придверный коврик.

– Ну и пожалуйста, – буркнула Катерина. – Я, вообще-то, не для вас старалась.

* * *

Она привыкла к чудесам и странностям, творящимся в ее доме, поэтому с утра, глянув в зеркало, не заорала – просто отпрыгнула подальше. Вернулась, осторожно потрогала стекло пальцем и строго спросила:

– Кто и зачем увеличил контрастность?

– Совсем заработалась, мать! – фыркнул Сам, выглянув из кухни. – Хлюп его просто-напросто отмыл. Гость придет, а кругом – пылища. Думаешь – украшения развесила, так и грязи не видать? Эх… – домовой безнадежно махнул руками и ушел.

– Гость? – растерялась Катерина. – Откуда ты зна… И какое тебе до него дело! – сердито закончила она, но домовой не отозвался.

Даже для самого обычного дня это явно было не лучшее начало, что уж говорить о дне особенном? Но, по крайней мере, ей удалось не опоздать на электричку утром и ускользнуть с вечеринки в офисе. Всяк и каждый кругом праздновал Хеллоуин, Самайн, День Всех Святых и даже какой-то новый год. По вагонам электрички сновали шустрые торговцы, предлагая гирлянды из картонных черепов и страшные маски. Красноносый старичок не продал ничего, но все же получил несколько монет и фотосессию мобильниками – за свои соленые огурцы с резными рожами. Пожилая торговка вполне ведьмовского вида перехватила Катерину уже у дверей в тамбур:

– Сладости, сладости, приобретаем конфетки, девушка! Откупаемся от хулиганов, недорого спасаем жилье и нервы!

Катерина рассмеялась:

– Пусть где-нибудь за рубежом спасаются – у нас дома пачкать не принято. Да и детей в нашем поселке немного.

– А вот это, лапушка, – подмигнула Катерине женщина. – объясни моей товарке, которая прямо сейчас торгует в соседнем вагоне несвежими яйцами и туалетной бумагой. Нарасхват идут! Дурное дело – не хитрое.

Катерина, словно завороженная, купила два пакетика шоколадной "Аленки", едва не пропустив свою остановку.

У калитки ее поджидало странное существо в огромной картонной шляпе. Оно могло быть очередной ведьмой – очень маленькой, или очень большим грибом. Рядышком переминалась с ноги на ногу мама грибной ведьмы.

– Светик, что надо сказать тете?

Cекунду поразмыслив, ведьмочка выпалила:

– Тачка или заначка?

– А? – растерялась Катерина. – У меня только велосипед, если что.

– Зачем велосипед? – озадачилась юная ведьма.

– Светик! – застонала мама. – Мы же полдня с тобой разучивали. Ну? Помнишь? Подачка или под-нач-…

– Конфеты давай! – разделалась с непереводимым фольклором малышка, протягивая Катерине вместительную хозяйственную сумку. Скептически окинула взглядом подношение и засеменила дальше по улице. Мама поспешила за ней.

– Эй! Ау! Але! – от своей калитки Катерине махала соседка Рита. – Иди скорее сюда, – она выскочила из дома, накинув куртку прямо на ярко-розовый домашний халатик – так торопилась поделиться новостями. Катерина хмыкнула:

– Костюм домохозяйки страшным не считается, даже если он жуткого цвета, поэтому конфет не получишь.

– Три ха-ха четыре раза, – отмахнулась Рита. – Ты уже видела? – она дернула Катерину за локоть, заставив обернуться.

– О!

– Ага!

– Ну-ну…

– И не говори! Интересно, столько эти здесь продержатся?

В окнах десятого коттеджа горел свет. Во дворе, у калитки и даже за ней громоздились коробки, контейнеры и ящики.

В "Проклятом Доме" поселились новые жильцы.

* * *

Это происходило, не часто, но регулярно: время от времени у десятого коттеджа появлялся хозяин, польстившийся на невысокую цену. Слухи о чертовщине и паранормальных явлениях только разжигали у покупателей интерес. В поселке даже стали заключать пари: сколько продержатся очередные жильцы.

Рекордный срок – два месяца – в доме прожила почтенная пожилая пара. О таких соседях говорят – "тише воды, ниже травы", до тех пор, пока не становится слишком поздно, а вода не превращается в тихий омут. Долго еще потом люди гадали, кто вызвал скорую для жены и заявил в полицию о выходках мужа.

Быстрее всех с дистанции сошел тип, пустивший вперед себя в дом кошку, священника и троих экстрасенсов – эти сбежали дружной компанией минут через десять.

– Чем же вы так напугали батюшку?.. – задумчиво протянула Катерина, провожая взглядом орущих охотников за непознанным.

– Кто пугал – мы? Очень надо! – фыркнул Сам. – Один из наших просто подошел к нему и сказал, что воровать пожертвования – неэтично. А пугаться или не пугаться – личное дело каждого.

* * *

В другое время Катерина непременно заглянула бы к новым соседям – визит вежливости, разумеется, ничего более. В конце концов, это уже стало местной традицией – поглазеть на олухов, купивших дом с высокоморальной нечистью, прежде чем те сбегут и не вернутся.

В этот раз ей было не до олухов.

Сердито ворча "Чертова Ритка, пять минут из-за нее потеряла!", едва не сломав в замке ключ, Катерина ворвалась в дом и заметалась по комнатам, пытаясь сделать все дела разом. Сковородка не желала нагреваться, утюг претендовал на роль сковородки, фен норовил засосать волосы, нужные мелочи исчезали, а найдясь, летели из рук. Это весьма походило на проделки сверхъестественных сил, вот только пресловутые силы бегали по дому вслед за хозяйкой, ловя все, что падало и лихорадочно отыскивая пропавшее.

В конце концов домовой не выдержал:

– Вон из кухни, кулема! Сам управлюсь. Ступай – займись боевой раскраской, авось кто и польстится на нерадивую хозяйку!

Катерина набрала в грудь воздуха для гневного ответа… и едва спасла кончик носа от кухонной двери, хлопнувшей с энергией миниатюрного взрыва.

Благоразумно отложив скандал "на после праздника", Катерина пыталась привести себя в порядок. Этого ей тоже не дали: тот, кто стоял у входной двери, сумел заставить дверной звонок переплюнуть сирену воздушной тревоги. Катерина знала только одного человека, вытворяющего подобное со звонками.

– Уши надеру и бабушке пожалуюсь! – прорычала она, приближаясь к двери с пакетом "Аленки" наперевес.

За дверью не оказалось ни инопланетян, ни детей в их костюмах – только молодой человек, высокий, крупный и не слишком спортивный, с рыжеватыми вихрами, серыми глазами и чуть кривоватой улыбкой.

– Стой! – выпалил он, прежде чем Катерина открыла рот. – Дай, угадаю cам: ты – Страшная Девочка из колодца?

Он рассмеялся, когда Катерина попыталась стукнуть его конфетами, отобрал пакет и помог ей убрать свисающие на лицо волосы.

– Леша! – строго спросила она, разглядев наконец гостя как следует. – Какого черта ты… в домашних тапках?..

– Сюрприз! – улыбнулся он.

* * *

Праздничный стол выглядел не слишком романтично, зато еды на нем хватило бы дюжине гостей. Украдкой оглядевшись, Катерина вздохнула с облегчением: если Сам и Хлюп и были где-то поблизости, они спрятались достаточно хорошо. Похоже, дела стали потихоньку налаживаться.

– Я думал, будет что-нибудь в духе Хеллоуина – запеканка в виде руки или зловещие хот-доги с отрубленными пальцами. Тебе же такое нравится, – заметил Алексей, разглядывая аппетитные, но абсолютно будничные с виду блюда.

В углу комнаты кто-то презрительно фыркнул. Катерина громко закашлялась и с грохотом передвинула стул:

– Запеканка сгорела. А хот-доги у меня и без Хеллоуина получаются страшные, ты же знаешь.

В углу хихикнули. Катерина снова громко кашлянула. Алексей посмотрел на нее озабоченно:

– Ты не простыла?

– Я в порядке. Объясни, сделай милость, почему вы решили купить дом именно здесь и сейчас?

– Сейчас – потому что наконец продали дедов дом на Псковщине. А почему здесь… – Алексей развел руками. – Сама-то как думаешь?

Он разлил вино по бокалам. Некоторое время они ужинали в молчании, хотя правильнее было бы сказать – не ужинали, а сосредоточенно расковыривали салат в тарелках на отдельные составляющие. Из угла донеслось сопение, но Катерина больше не стала кашлять. Вечер, который должен был стать чудесным, вдруг пошел наперекосяк. Что-то висело в воздухе, как невысказанная обида.

В конце концов она не выдержала:

– Если это из-за некрасивых блюд…

– Нет-нет, – Алексей махнул рукой (нарочито беспечно – отметила Катерина). – Все хорошо, правда. Это… домашние проблемы.

– Что-то случилось с твоей мамой? Или с братьями? Хотя, на сколько я тебя знаю, случись с ними что-нибудь, ты бы не сидел здесь, болтая о пустяках. Так в чем дело?

Человек, от которого она ждала этим вечером очень важных слов, продолжал перебирать салат, складывая из останков овощей одному ему понятную головоломку. В комнате воцарилась напряженная тишина. До театрально-драматической она, разумеется, не дотягивала: орала сигнализация вдалеке, шумел клен за окном, хрипло перекликались вороны на клене, обсуждая мерзкую погоду. Но кроме всего этого Катерина расслышала еще один звук, определенно доносившийся из десятого коттеджа.

Надрывные женские рыдания. Явно молодой голос.

– Это ведь не твоя мама, верно? – поинтересовалась Катерина у собственной вилки. – Ты бы ее в таком состоянии не бросил. А если не она, тогда кто?

– Кхм… – Алексей неловко прокашлялся, – Думаю, нам стоит наконец поговорить начистоту…

– Ну так давай уже! – сорвалась на крик Катерина.

– Не ори! Как называется домовой женского пола?

– Эээ… ч-чего?

– Не притворяйся, что не понимаешь. Домовой. По виду – женщина, только очень маленькая и, мягко говоря, – не красавица. Мы перевезли ее сюда из дедова дома. Вроде бы, все делали по правилам, но что-то не сработало и… Привет?

– Я слушаю. Очень внимательно, – пробормотала Катерина, безуспешно пытаясь привести мысли в порядок.

– Да я, вообще-то, не тебе.

Последний раз таким тоном в ее доме говорил ребенок, увидев инопланетян. Катерина вскинула голову, ожидая худшего. Ничего страшного в комнате не оказалось, если только не считать страшным нарушением приличий Сама, который забрался на стол с ногами.

– Ну-ка, про домовых женского пола – с самого начала и во всех подробностях! – велел Алексею Сам.