Текст книги "Воровка. Ты не убежишь (СИ)"
Автор книги: Екатерина Котлярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
5
Но страх перед сводным братом ещё сильнее. Поэтому я давлю испуганный вскрик и пытаюсь вглядеться во тьму, где прячется моя сводная сестра.
– Гулять, – лгу, растягивая губы в улыбке.
– Лжёшь, – шипит змеёй Лиза, появляясь передо мной из темноты.
Её тонкие пальцы с острыми ногтями впиваются в моё предплечье, протыкая кожу и оставляя кровавые полумесяцы. Всё, как она любит.
– Лгу, – спокойно отвечаю ей. – Пошла к чёрту.
– Ты… Ты! – Лиза теряет дар речи от возмущения. – Да как ты… Меня? Я тебя сейчас…
Лиза возненавидела меня ещё до того, как мы с матерью переехали в особняк. Она делала всё, чтобы превратить мою и без того безрадостную жизнь в сущий и непрекращающийся кошмар.
– Я! Да я! – передразниваю её, скорчив рожу. – Задрала. Ты и твой братец. Два больных урода. Надеюсь, вы захлебнётесь в своей желчи.
Со всей силы, которая есть в моём теле, бью девушку по плечам. Не ожидающая от меня этого Лиза, делает несколько шагов назад, а затем заваливается на задницу, в растерянности хлопая глазами.
– Папина капризная принцесса села в лужу? – я склоняю голову к плечу и выдвигаю нижнюю губу вперёд. – Как досадно, – цокаю языком. – Платье не испачкала?
– Олег! – орёт Лиза, смотря в моё лицо с ненавистью. – Она здесь. Здесь! Она собирается сбежать!
– Стоять! – кричит Олег.
Я больше не трачу время на разговоры, потому что минуты до того, как меня поймают, стремительно ускользают сквозь пальцы. Бегу к калитке, выскакиваю со двора ненавистного особняка, который за три года стал самой настоящей тюрьмой.
Всего на секунду застываю на месте, не зная, в какую сторону бежать. Но визгливый голос Лизы за спиной подгоняет меня похлеще ударов матери ремнём по пятой точке.
Я сворачиваю к дорожке, ведущей в лес. Понимаю, что идея не из самых лучших, но для того чтобы думать о безопасности, нужно хоть капельку меньше ненавидеть сводных брата и сестру.
Я иду по знакомым тропинкам на ощупь. Полагаясь на память. Я слишком часто сбегала в этот лес от домогательств Олега и пакостей Лизы. Но сегодняшний разговор с отчимом и матерью дал мне понять, что в этом доме оставаться мне не стоит.
12 часами ранее
Особняк Гришиных
– Аврора, зайди ко мне в кабинет. Сейчас.
Громоподобный голос отчима разносится по дому. Я со вздохом откладываю книгу на тумбочку и снимаю очки, тут же потирая уставшие глаза. До вступительных экзаменов осталась всего неделя, а мне кажется, что я не готова. Совсем. После моего выпуска из школы Олег будто с цепи сорвался. Теперь спрятаться от него совершенно невозможно. Куда бы я не шла, где бы не скрывалась, он выслеживал меня, как зверь. Будто чувствовал. Хватал и…
– Аврора! Немедленно!
Я морщусь. Поднимаюсь со скрипящей кровати, поправляю на плечах безразмерную кофту и, выглянув в коридор и убедившись, что он пуст, бегу на третий этаж в кабинет к отчиму. Стучу.
– Заходи уже. Я долго ждать тебя буду?
Я проскальзываю в кабинет и замираю посередине, смотря на сурового мужчину, застывшего в своём кресле за огромным дубовым столом.
Несмотря на то, что кабинет Игоря Арсентьевича громаден и в нём спокойно поместится пять моих комнат, мне всё равно кажется, что отчим занимает собой всё пространство. Серые, как грозовые тучи, глаза смотрят цепко, по лицу считывая каждую мою эмоцию. Любой разговор для Игоря Арсентьевича – сделка. И каждый собеседник – потенциальный партнёр. Любой. Кроме троих людей. Моей матери, Лизы и Олега.
Этих троих он любит слепо.
Мне же его любовь не досталась. И судя по мечущему молнии взгляду, он снова не доволен моим существованием в своём особняке. Была бы его воля, он бы давно выгнал меня из дома. Его останавливает лишь то, что я дочь его любимой женщины.
– Сядь, – раздражённо говорит мужчина, видя, как я испуганно застыла у двери под его тяжёлым и пронизывающим до самых костей взглядом.
Ослушаться я не смеюсь. Прохожу к стулу, стоящему напротив отчима, падаю в него.
– Что ты снова на себя напялила? – морщится, окидывая меня небрежным взглядом. – Лиза должна была отдать тебе свои вещи.
– Лиза отдала, – полив перед этим их отбеливателем и щедро посыпав экскрементами своего пса.
Но я молчу. Знаю прекрасно, что он мне не поверит. Это же его святая дочь. А это я. Кость в его горле, приехавшая с его любимой женой. Досадное недоразумение, напоминание о том, что моя мать состояла в браке до него.
– Держи, – мужчина небрежно кидает мне на колени банковскую карточку, – купи себе что-нибудь. Завтра ты должна выглядеть достойно.
– Зачем? – брови взлетают от удивления вверх.
Как правило, любое мероприятие проходит без меня. Даже на свадьбе матери они обошлись без меня, ведь Лиза любезно отравила меня. А кто я такая, чтобы переносить столь грандиозное событие?
– Мы посоветовались с твоей матерью и решили выдать тебя замуж.
6
– В каком смысле? – я подскакиваю со стула и сжимаю кулаки.
– Сядь, – Игорь Арсентьевич бьёт кулаком по столу, а я, как послушная марионетка, падаю обратно. – Ты доставляешь слишком много хлопот.
– И чем же? – фыркаю, подаваясь вперёд. – Какие хлопоты, Игорь Арсеньтевич? Не я разбила машину, не я сбила человека, не я подожгла ресторан, потому что мне не так ответил официант.
– Закрой свой грязный рот, – мужчина поднимается так резко, что я моргнуть не успеваю.
Его рука жёстко сжимает волосы на моём затылке, вынуждая запрокидывать голову назад и смотреть в его потемневшее от ярости лицо с испугом.
– Даже не смей говорить о моих детях, Аврора. Я дал тебе крышу над головой. А теперь слушай меня, Аврора, – сжимает волосы на затылке ещё сильнее, – ты выйдешь замуж за того, на кого я укажу.
– Мы не в девятнадцатом веке живём, чтобы замуж выдавать против воли.
– Вопрос уже решён, Аврора.
– Вы мне не отец, чтобы указывать, – трясясь от страха, выплёвываю в лицо мужчины.
Рука, сжимающая мои волосы, резко исчезает, из-за чего я едва не падаю. Только чудом остаюсь стоять на ногах.
– Бог меня уберёг от такого ребёнка, – со смешком отвечает Игорь Арсентьевич.
– И наградил сыном, который силой пытается принудить девушку к тому, чтобы она с ним переспала, – я кривлю губы в улыбке.
– Тебе напомнить, что тебя ждёт за клевету?
– Не стоит. Я привыкла к тому, что своих «ангелов» ты всегда выгораживаешь, папочка.
– Смотрю, ты не на шутку разошлась. Истинное лицо показываешь? – опасно скалится Игорь Арсентьевич. – Больше не играешь роль белой овечки?
– Терять уже нечего. Хуже моя жизнь стать не может.
– Может, девочка. Может. Но только, если ты завтра снова выкинешь очередной фортель. В двенадцать у нас будут гости, ты будешь знакомиться с женихом.
– И сколько же лет моему нареченному? Пятьдесят? Семьдесят?
Когда щёку обжигает болью, а в ушах всё звенит, я не сразу осознаю, что произошло. Хватаюсь рукой за пылающее лицо и смотрю на Игоря Арсентьевича, чьё лицо сейчас будто почернело от ярости.
– Пошла. Вон. Чтобы до завтрашнего дня я тебя не видел.
– Вы ударили меня, – шепчу с неверием в голосе.
– Мне повторить для закрепления результата?
Я встаю со стула и на дрожащих ногах ухожу из кабинета мужчины. Застываю в коридоре, держась за лицо. Я глупо хлопаю глазами, таращась в пустоту перед собой. Никак не могу поверить в то, что только что произошло.
Меня ударил мужчина. Просто так. Отец никогда не поднимал на меня руку, только от матери защищал, когда она меня била.
И сейчас я чувствую себя настолько униженной и грязной, что хочется постыдно заскулить и спрятаться от всех, чтобы зализать раны.
– Что это? – цепкие пальцы хватают меня за запястье и убирают ладонь от лица. – Это отец сделал?
В голосе Олега я впервые в жизни слышу ярость, направленную не в мою сторону.
– Твою игрушку помяли, – криво ухмыляюсь я. – Досадно.
– Это отец сделал? – повторяет, встряхивая меня за плечи.
– Да, – я отвечаю устало, мечтая, чтобы меня оставили в покое.
Молодой человек поднимает руку и неожиданно ласково проводит пальцами по моей щеке. Я испуганно дёргаюсь, пытаюсь уйти от прикосновения.
– Иди в комнату, я поговорю с ним.
Сил на то, чтобы возразить, у меня нет. Еле переставляя ноги, я иду в свою комнату. Но на первом этаже передумываю и иду к матери.
– Аврора, я столько раз тебе говорила, чтобы ты стучалась! – родительница подскакивает с кровати и заворачивается в халат.
– Мама, – на моих глазах наворачиваются слёзы.
Я кидаюсь к ней, желая обняться.
– Мам, – протягиваю женщине руки.
– Аврора, у меня на лице маска. Чего ты хочешь? – мать выставляет руки вперёд и с брезгливым выражением лица отодвигается от меня.
– Мама, ты серьёзно? – у меня не выходит скрыть разочарование и боль из голоса.
Я до боли закусываю нижнюю губу, сжимаю руки в кулаки, чтобы привести себя в чувства. Сколько себя помню, мама никогда не позволяла мне себя обнимать.
– Ну, сколько можно тебе говорить, Аврора? Не навязывайся ты! – женщина раздражённо поправляет волосы, режет меня острым взглядом. – Мужчины этого не любят. Будешь лезть, от тебя будут бежать, как от проклятой. От женщины должна исходить холодность, безразличие. Аврора, для мужчины ты всегда должна быть загадкой, чтобы он хотел и не мог тебя разгадать. Это залог семейного счастья.
Я тихо хмыкаю себе под нос. Только моего отца она удержать не смогла. Он ушёл, обвиняя мать в холодности и чопорности.
– Ты зачем пришла? Приставать? – мать выгибает идеальную бровь.
– Поговорить. Ты знаешь, что твой муж собирается выдать меня замуж? – я складываю руки на груди и впиваюсь взглядом в холодное лицо родительницы.
– Знаю, – мать ведёт плечом и едва заметно морщится. – Мы с ним обсуждали этот вопрос.
– И? – я вскидываю правую бровь и немного склоняю голову к плечу. – У тебя никаких возражений на этот счёт?
7
– Нет, конечно. Тебе давно пора начать отношения. Твоя влюблённость в Олега переходит все границы. Тебе стоит понять, что у вас нет будущего.
– Кстати, об Олеге, мама. Ты действительно веришь в то, что я всё это выдумываю? Ты веришь не мне, а чужому ребёнку? – устало интересуюсь я.
– Я слишком разбаловала тебя, Аврора. И я знаю, что ты ревнуешь меня, отсюда все твои выходки.
– Ясно, – горько усмехаюсь и отворачиваюсь. – Игорь дал мне пощёчину.
– Значит, было за что. Игорь и так долго терпел твоё поведение. Видимо, терпение иссякло, Аврора. Как и моё, – добавляет чуть тише. – Я не понимаю, чем заслуживаю твоё отношение ко мне. Я всегда старалась дать тебе всё самое лучшее. Единственное, о чём я тебя просила – хорошо себя вести в новой семье. Твоя адаптация прошла просто отвратительно. За неделю ты настроила против себя всю семью.
– Они меня не приняли, – повторяю в сотый раз.
– Меня ведь приняли, – мама ведёт плечом. – Лиза приняла меня как родную мать. И знаешь, Аврора, скорбно, что чужая дочь относится ко мне лучше собственной. Психолог говорила мне, что у тебя пройдёт период отрицания. И ты переживёшь уход отца, но с каждым днём всё становится хуже.
– Закроем тему, – говорю с раздражением, чувствуя, как ярость начинает клокотать в груди.
Мне страшно сильно хочется что-то разбить. Швырнуть со всей силы в стену, увидеть, как ледяная надменность сходит с лица матери. Но я привыкла давить в себе эмоции. Делать вид, что всё хорошо.
– Снова сбегаешь, когда я тебе указываю на твои недостатки? Кто тебе ещё скажет о них, как не твоя мать? Я знаю тебя лучше всех. Я воспитывала тебя.
– И тебе плевать на то, что меня выдают замуж?
– Игорь не найдёт тебе плохого человека. Я попросила его найти подходящего молодого человека.
– Пятидесяти лет? – вставляю шпильку.
– Твой сарказм лишь показывает твою неблагодарность, Аврора, – женщина качает головой. – Мальчик твоего возраста. Из хорошей семьи. Так что умерь свой пыл и будь благодарна Игорю.
– Я не выйду замуж.
– Так ты благодаришь человека, который кормил и одевал тебя? Который тратил деньги на твоё обучение? – мать поднимается из-за туалетного столика и подходит ко мне. – Когда ты успела стать такой неблагодарной? Где моя солнечная и улыбчивая девочка? – качает головой.
Чем приводит меня в бешенство.
– Там же, где закончился твой брак с папой. Там же, где ты притащила меня в этот дом.
– Мой брак с твоим отцом тебя не касается.
– Я пойду. И передай Игорю, чтобы не звал завтра жениха на смотрины. Я не согласна.
– Тогда твоя учёба в университете не будет оплачена, – переходит к шантажу мать.
Я только веду плечом и направляюсь к двери. Но мать нагоняет, с силой хватая за запястья.
– Послушай меня, дрянь такая, – шипит, как в детстве, когда на улице при прохожих не могла избить меня, – я сказала тебе, что ты выйдешь замуж. И не нужно устраивать этот цирк здесь. Это решение даже не обсуждается. Завтра ты будешь сидеть за столом, как миленькая, и улыбаться своему жениху.
– Нет! – выплёвываю в лицо матери.
Вторая за день пощечина обжигает другую щёку, заставляя меня потеряться во времени и пространстве.
– Да, дрянь мелкая, – хватка на запястье становится болезненной. – Ты услышала меня?
Я не могу открыть рот, чтобы вымолвить хоть слово. Потому что я начну рыдать. Горестно и громко. От обиды и душевной боли.
– А теперь пошла вон в свою комнату. И до завтрашнего утра не смей выходить. На приём ты не поедешь. Ты наказана. Услышала меня?
Я киваю. Мать выпускает мою руку из крепкой хватки и позволяет мне выйти из ее комнаты. С трудом сдерживая слёзы, спешу вниз, в свою комнату. Едва только спускаюсь по лестнице и заворачиваю под неё, сразу же оказываюсь припечатанной к стене, а моё многострадальное и пылающее от ударов лицо сжимается сильными пальцами.
– Замуж решила выскочить, холера? – шипит мне в лицо взбешённый Олег, обдавая меня запахом горячительных напитков.
– Олег, – выдыхаю устало, не сумев сдержать слёзы, которые всё же хлынули из глаз, – пусти меня. Пожалуйста. Только не ты, на сегодня мне хватит.
Я ожидаю очередных колких насмешек, жесткого напора, направленного на то, чтобы сломить моё сопротивление. Но, к моему безграничному удивлению, Олег спрашивает сорванным голосом:
– Ты что… плачешь?
И поднимает руку, чтобы пальцами стереть слёзы со щёк и с неверием уставиться на них.
– Ну… Не плачь, – начинает бормотать, пытаясь заглянуть мне в глаза.
– Отпусти меня, Олег. Я хочу к себе.
И совсем не ожидаю того, что парень послушается. Впервые за три года, что я провела здесь, он позволил мне уйти, молча наблюдая за тем, как я закрываюсь в собственной комнате. Я прошла к шкафу-купе и уставилась на своё отражение. На обеих щеках алеют красные пятна. От руки Игоря остался чёткий отпечаток пальцев. От ногтей матери – глубокие царапины, кровь на которых уже успела подсохнуть.
– Так больше продолжаться не может, – шепчу себе тихо под нос, зло стирая слёзы.
8
Я не плакала больше четырёх лет. С того момента, как в последний раз видела отца, который с чемоданом уходил по коридору аэропорта на посадку. Первые слёзы за четыре года. И больше я себе такой слабости не позволю.
Ничто не держит меня здесь, в этом доме. Я уйду. В ближайшие дни найду деньги и уйду. Пусть моя мечта об академии искусств, обучение в которой Игорь оплачивать не станет, накрылась медным тазом, мои результаты экзаменов открывают двери в любой университет страны на бюджет. И сейчас самое время подать документы.
Я судорожно открываю свой ноутбук, чудом не оторвав крышку, которая и так едва держится. И подаю онлайн заявления в пять вузов на пять направлений. Я действую на эмоциях, особо не вдумываясь, куда подаю документы. Всё, чего я сейчас хочу – сбежать из дома. Поселиться в общежитии, в другом городе, где меня не достанет моя семейка.
Измотанная от слёз и переживаний, сама не замечаю, как засыпаю за столом. Просыпаюсь из-за того, что слышу, как громко хлопает дверь машины во дворе. Выглядываю в окно и вижу Игоря Арсентьевича, который раздражённо разговаривает с кем-то по телефону. Спрятавшись за занавеской, наблюдаю за отчимом. И лишь когда машина уезжает со двора особняка, я выхожу из комнаты и иду на кухню.
В доме стоит тишина, и я с облегчением выдыхаю. Лиза, скорее всего, снова ушла к одной из своих подружек, а Олег уехал в клуб, из которого снова придёт огромный счёт за очередной устроенный им дебош.
Включаю свет на кухне и в то же мгновение вскрикиваю, не сумев сдержать испуга. Я сильно ошиблась, сводный брат сидит за столом, держа в руках тёмно-зелёную бутылку с багровой жидкостью, которая плещется на самом дне.
– Ты меня напугал, – бормочу, прижимая руку к груди.
– Поразительно, что холеру что-то может напугать, – парень вскидывает голову и расфокусированным взглядом смотрит на меня.
Я качаю головой и вздыхаю. Ничего не меняется. И его поведение не поменяется. Пусть на мгновение мне показалось, что в нём есть что-то человеческое, мне это только привиделось.
Эгоцентричный и нарцистичный Олег не поменяется никогда. Слишком привык к тому, что все поступки сходят ему с рук. Как и его сестрица.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти. Находиться с Олегом в одном помещении слишком страшно. Сейчас в доме никого нет, и случайно зашедшая уборщица или охранник не спасут меня. К тому же парень дошёл до того состояния, когда не соображает.
– Уже уходишь? – с горечью в голосе спрашивает молодой человек.
– Да.
– Бежишь от меня, как и всегда, – роняет голову на стол, с глухим стуком ударяясь лбом о поверхность.
– Да, – решаю не отрицать столь очевидный факт.
– Почему ты не переспишь со мной? Что тебе мешает? Зачем строишь из себя целку? Я просто поваляю тебя по кровати и забью. Как и на всех других. Ты просто очередная девка, которая набивает себе цену.
– Мы брат и сестра, Олег, – я делаю шаг к двери, чтобы быть готовой к побегу.
– Сводные, холера. Мы сводные. Не родные. Никто не посмеет осудить, если мы с тобой переспим.
– Ты не в моём вкусе, Олег.
– Да плевать. Закроешь глаза и представишь на моём месте другого. Я так с другими часто делаю. Представляю тебя, – вскидывает голову и впивается в моё лицо чёрными глазами. – Только найти таких худых слишком тяжело. Так что, холера, попробуешь?
Он поднимается из-за стола и начинает идти в мою сторону. Ждать дальнейших действий со стороны сводного брата я не собираюсь. Потому что знаю, что за уговорами последуют угрозы. Он снова схватит, снова будет пытаться поцеловать. Но пока он ещё не перешёл черту. Пока его ещё останавливает моё «нет». Но раньше я никогда не видела его в таком невменяемом состоянии, он едва переставляет ноги.
– Олег, тебе нужно выспаться.
– Нет, холера. Мне нужна ты. Я прикончу твоего женишка ещё до того, как он успеет к тебе притронуться. До меня тебя никто не тронет.
Я разворачиваюсь и бегу в свою комнату, слыша за спиной тяжёлые шаги и надсадное дыхание Олега. Я мысленно молюсь, надеясь на то, что успею, и мне повезёт. И я действительно успеваю заскочить в комнату и закрыть дверь на замок до того, как Олег меня настигнет.
– Открой! – рычит взбешённо и начинает тарабанить в дверь.
Сегодня его ярость слишком сильна. Несокрушима.
Сейчас
Ветки хлещут по лицу, оставляя новые царапины и ссадины, больно цепляясь за волосы и вырывая их. Но крики сводного брата за спиной заставляют идти быстрее. Я знаю, что, если идти по прямой, выйду к автобусу.
И через сорок минут блужданий по тёмному лесу я действительно выхожу к остановке. Видимо, моё невезенье решило закончиться, иначе как объяснить тот факт, что нужный мне автобус, едущий к автовокзалу, подъезжает через минуту моего ожидания. Ещё и полупустой.
Я достаю телефон из кармана и вижу двадцать три пропущенных вызова. Смотреть, от кого они, я не собираюсь. Моё внимание привлекает оповещение с почты. Открываю письмо, в котором говорится, что меня приняли в университет.
В то же мгновение я решаю, куда поеду. Престижный частный университет, находящийся в горах. Там меня точно искать не станут.
9
Аврора
– Девушка, здесь не хватает трёхсот рублей. Я не могу продать билет, – говорит женщина в окошке, смотря на меня исподлобья.
– Минуточку, хорошо? – я судорожно начинаю рыться в сумке, пытаясь отыскать нужную сумму. – Чёрт. Только не это, – шиплю себе под нос.
Отчаяние накрывает с головой. Неужели на этом всё закончится, и мне придётся вернуться домой.
– Да! – выкрикиваю победоносно, когда рукой нащупываю банковскую карточку. – Могу я снять деньги и вернуться?
– Ваша воля, – женщина возвращает мне деньги обратно. – Учтите, это был последний билет.
– Да, хорошо. Я мигом! – я подпрыгиваю на месте от азарта. – А Вы не подскажите, где здесь банковский автомат, чтобы деньги снять?
– В том углу, – уныло указывает рукой на банкомат. – Не задерживайте мне очередь.
– Хорошо, – я разворачиваюсь резко.
Носом впечатываюсь в чью-то грудь. Выдыхаю испуганно, на короткое мгновение испугавшись, что это брат. Вскидываю руки и ладошками упираюсь в широкую грудную клетку, скрытую под тканью толстовки.
– Простите, пожалуйста, – бормочу себе под нос, сильно запрокидывая голову, чтобы увидеть лицо незнакомца.
– Осторожнее будьте, – цокает языком парень, на которого я налетела.
Я с ужасом чувствую волну интереса, накрывающую меня с головой. Смотрю в карие глаза за стёклами очков и теряю способность связно мыслить. Это чувство совершенно ново и незнакомо. Пугающе до ужаса, до дрожи во всём теле.
Или же эта дрожь лишь реакция на близость молодого человека? Почему я краем глаза замечаю, как руки, не прикрытые рукавами, покрываются мурашками?
– Простите, – повторяю ещё раз, но уже куда тише.
Торопливо отступаю назад. Спиной больно врезаюсь в стойку. Вздрагиваю. Роняю рюкзак, который до этого сжимала в руке. Взглядом в панике бегаю по зданию автовокзала. Мне становится вдруг ужасно душно, срочно хочется глотнуть свежего воздуха.
– Извините, – говорю едва слышно и, подхватив рюкзак, торопливым шагом иду на улицу.
Ноги подкашиваются. Совершенно не хотят меня слушаться. Мне кажется, что я чувствую внимательный взгляд молодого человека, направленный мне в спину, поэтому моя походка выходит до ужаса неуверенной и глупой.
На улице стоит приятная вечерняя свежесть. Прохладный воздух охлаждает пылающие щёки. Я втягиваю воздух и думаю о том, что так пахнет моя свобода.
Чуть приведя свои чувства в порядок, я возвращаюсь в здание автовокзала. Снимаю деньги с карты и спешу к кассе, за своим долгожданным билетом.
– Ещё раз здравствуйте, – улыбаюсь широко. – Можно мне билетик мой?
– Девушка, Вы уже опоздали. Последний билет до К. продан. Следующий рейс будет завтра в восемь утра, – морщит нос женщина.
– Но как же так? – спрашиваю растерянно. – Вы же сказали, что подождёте…
– Я сказала? – вскидывает брови высоко вверх.
– Я думала, что Вы подождёте, когда я вернусь с деньгами. Я же… – голос срывается от отчаяния.
– Молодой человек за Вами тоже сильно торопился попасть на автобус.
– Но ведь я была раньше.
– Сами разбирайтесь, кто был раньше, а кто позже. Билет брать будете на завтрашний рейс? Нет? Тогда не задерживайте очередь! – раздражённо фыркает женщина.
В полной растерянности отхожу от кассы. Как мне теперь уехать? Сомневаюсь, что до утра меня не вернут домой. Я сняла деньги в банкомате. Отчим с лёгкостью отследит, где была произведена операция по его карте. Я даже не сомневаюсь, что он направляется сюда.
Ну, уж нет!
Сжимаю кулаки и окидываю взглядом помещение автовокзала. Натыкаюсь взглядом на парня, на которого налетела. И меня озаряет пониманием, что именно он забрал мой билет. Мой!
Набравшись решительности, твёрдым шагом направляюсь к молодому человеку. Но с каждым новым шагом моя уверенность стремительно тает под внимательным взглядом карих глаз.
Чёрт. Молодой человек смотрит неотрывно.
– Молодой человек! – начинаю я и кривлюсь от того, насколько пискляво и жалко звучит мой голос. – К-хм… Молодой человек, Вы забрали мой билет.
– Что? – парень вскидывает брови и складывает руки на груди, смотря на меня с недоумением и долей насмешки.
– Я говорю – Вы забрали мой билет! Я отошла от кассы, чтобы снять деньги, а Вы купили мой билет.
– Я его купил, девочка, – кривая ухмылка появляется на губах парня. – И он мой.
– Нет! – сжимаю кулаки от злости. – Я раньше была! Я должна была его купить.
– Но не купила, – парень цокает языком. – Я оплатил услугу, купил товар, он принадлежит мне.
– Нет. Вы не понимаете! Это… Отдайте мне билет, прошу. Мне очень нужно! Я заплачу деньги. Дам абсолютно всё, что попросите. Пожалуйста! – я прикладываю руки к груди и смотрю на парня жалобным взглядом, надеясь, что он поможет.
– Всё, что захочу? – молодой человек вдруг подаётся вперёд, чтобы его горячее дыхание опалило моё лицо.
Я хлопаю глазами, не понимая толком, что происходит. Почему мне не хочется рвануть назад, уходя от прикосновения. Почему я застыла, как сурок в свете фар, приоткрыв губы и часто, надсадно дыша. Всему этому нет объяснения. Как и горячим мурашкам, разбежавшимся по всему телу.
– Да. Прошу. Мне очень нужно уехать! – я вскидываю руки и в кулаках сжимаю ткань тёмной толстовки. – Сегодня! Это мой единственный шанс.
– Хм, – парень хмыкает, опускает взгляд на мои пальцы, которые стали белыми от того, с какой силой я сжимаю его толстовку, а потом склоняет голову ещё ниже. К самому моему уху. Я жмурю глаза и закусываю нижнюю губу, пытаясь справиться с невероятным волнением, что колышется в груди. – Дай-ка, подумать, звёздочка. Нет, – говорит громко, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности и возмущения.
– К-к-как, нет? – от растерянности начинаю заикаться.
– Вот так, – парень отцепляет мои пальцы от своей толстовки, рукой разглаживает ткань. – Ты на мордашку, несомненно, ничего, но брать с тебя нечего.
– Ты-ы-ы… – тяну, набирая в грудь воздух и тараща глаза, чувствуя себя просто ужасно неловко. – Да ты-ы-ы!
И на этом весь мой богатый лексикон вдруг иссяк. В голове пустота, а слова застревают где-то в горле под взглядом внимательных карих глаз, взирающих на меня сквозь стёкла очков.
– Да-да. Я, – морщится парень, падает обратно на синее сиденье, на котором сидел до того, как я подошла с просьбой.
Я чувствую, как от злости и стыда краснеют щёки. Смотрю на молодого человека сверху вниз, но до сих пор кажется, что это он взирает на меня с высоты своего немаленького роста. Ноги, обтянутые тканью чёрных джинсов, широко расставлены. Руки сложены на широкой грудной клетке. Вся поза кричит о самоуверенности и наглости.
– Простите, – выдыхаю я, сжав кулаки на лямках рюкзака.
Решив, что ловить мне больше здесь нечего, разворачиваюсь и бреду в сторону кассы. Плевать. Будь, что будет. Куплю билет на завтрашний рейс. Вернут домой? Значит, не повезло. Как и обычно.
– Один билет до К. на завтрашний рейс, – протягиваю деньги кассиру.
– Не вышло договориться? – с сочувствием спрашивает женщина.
Кидаю на неё изумлённый взгляд и качаю в разочаровании головой.
– Может, ещё кто-то откажется. Или на рейс опоздает. Ты подожди, пока автобус наполнится, может, и тебе место останется.
– Хорошо. Спасибо, – вздыхаю, не веря в удачу.
Забираю купленный билет, прячу в карман кофты и бреду к креслам в зале ожидания. Опустившись в одно из них, невольно ищу взглядом того молодого человека. Он разговаривает по телефону, хмуря брови и поджимая губы.
Вот он поднимается со своего места и стремительным шагом идёт на выход, оставив свои вещи без присмотра.
