Текст книги "Тихоня для шалопая (СИ)"
Автор книги: Екатерина Котлярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Глава 88
Артём
Наблюдаю издалека за Бэмби, слушая рассказ своего одноклассника о том, как он все выходные отрывался в клубе. Киваю невпопад, любуясь своей Сонечкой. Охватывая взглядом всю хрупкую фигурку. Впитывая её образ. Наслаждаясь. Запоминая каждую деталь.
Девушка стоит рядом с Катей и теребит нервно краешек своего нарядного платья.
Чёрное приталенное платье подчеркивает её стройность. Хрупкость. И красоту.
Все выходные не видел её, после того завтрака. И соскучился просто безумно. До дрожи в пальцах, которые сжимают пластиковый стаканчик с водой. До потери дыхания, когда только заметил её в толпе. До зудящего чувства в груди, от необходимости скорее подойти. Прижать. Поцеловать. Всецело завладеть её вниманием.
Малышка уехала к предкам на все выходные в деревню, где не было связи. Не видел её двое суток, каких-то сорок девять часов, а соскучился безумно.
Малышка ещё не заметила меня, беседуя о чем-то со своей сестрой. Когда Соня смеётся, запрокинув голову чуть назад и показывая ямочку на щеке, понимаю, что всё. Не могу больше стоять в стороне. Мне необходимо, просто жизненно необходимо оказаться рядом.
Кивнув Глебу, направился в сторону Сони. Видимо уловив движение боковым зрением, Бэмби обернулась и, увидев меня, улыбнулась. Широко. Ослепительно. Счастливо. И только мне. Сердце ёкнуло в груди. Каким же я дебилом был, когда хотел обидеть эту девчонку. Мою Бэмби. Мою солнечную чистую девочку. Улыбнулся ей в ответ, этой улыбкой показывая все свои нежные чувства. Пусть я ещё не сказал тебе, Соня, насколько сильно, насколько остро ты мне необходима, но я буду делать всё, слышишь? Всё, чтобы доказать, что я достоин твоей любви.
Шёл к ней, собираясь выкрасть её из этого зала, чтобы увлечь её в один из кабинетов и зацеловать её до припухших губ. Съесть помаду, которая подчёркивала пухлость её губ. Шёл и снова не видел ничего вокруг. Зрение сфокусировалось на её румяном от смущения лице. На блестящих от счастья глазах. На пухлых губах, вкус которых я уже предвкушал вкусить. Освежить в своей памяти ощущение их мягкости и податливости. Сколько бы времени не прошло, я никогда не перестану сходит с ума от неё, её запаха, её нежности и мягкости. Моя Бэмби. Моя Соня.
Неожиданно передо мной возникла Маша, заставив меня разорвать контакт глаз с зелёными омутами. Бл*ть. Снова она. Закатываю раздраженно глаза и играю желваками, собираясь послать её куда подальше. Однако я ничего не успел сказать, как девушка поцеловала меня. Впилась пахнущими сигаретами и пивом губами в мой рот. От неожиданности качнулся назад и застыл ошарашенно, первые несколько секунд позволял чужим губам прижиматься к моему рту.
– С праздником, Артём, – отстранилась девушка, облизываясь.
Сука! Как же она меня за*бала.
Отпихнул её от себя, выматерившись от души, и бросил взгляд на бледную Бэмби, которая не мигая и не двигаясь, смотрела мне в глаза. Чёрт. Малышка. Зелёные омуты были полны слёз. Соня моргнула и первые слезинки покатились по бледным щекам. Нет, Бэмби! Нет! Не плачь! Это всё ошибка. Бл*ть! Бэмби!
– Отвали, – бросаю Маше, отшвыривая в ярости её руку, которой она тянется к моему лицу. – Ты мне омерзительная Захаренко. Настолько омерзительна, что блевать хочется.
Оставив за спиной ошалевшую от моей ненависти к ней Захаренко, двигаюсь в сторону Сони. Стремительно, рассекая толпу, отпихивая тех, кто оказывался на моём пути. Мысленно умолял её не уходить. Но Бэмби качает головой, горько улыбаясь, разворачивается и направляется на выход.
Бл*ть!
Срываюсь на бег и настигаю малышку в несколько шагов. Дёргаю за плечи, впечатываю острыми лопаточками в свою грудь. Носом зарываюсь в волосы, целуя макушку.
– Малыш…
– Пусти меня, Тём, – шепчет потерянно.
Разворачиваю малышку к себе лицом, заглядываю в наполненные слезами глаза.
– Сонь, послушай… – пытаюсь оправдаться.
Бэмби начинает яростно вырываться. Губы кривятся и дрожат, показывая, что ещё мгновение и Соня разревётся.
– Соня, она меня сама поцеловала, ты же видела. Малышка…
– Я видела, что ты даже не сопротивлялся, – всхлипывает Соня, пытаясь скинуть мои руки со своих плеч.
– Она меня не интересует, Соня. Ты же знаешь. Малыш…
– Но она постоянно находится возле тебя, – выкрикивает обвинение. – Если бы не интересовала она тебя, то ты бы дал ей понять.
Её обвинения. Необоснованные. Хлёсткие. Сказанные со злостью. Выбешивают. Доводят до точки кипения. Заставляют говорить слова, о которых я тут же жалею.
– А я тебе ничего не обещал, Соня. Мы с тобой не пара, чтобы я оправдывался, – процедил зло.
– Ну раз не пара, – Бэмби зло вытирает слёзы со щёк, – тогда и я могу целовать, кого угодно. Я же, как ты там сказал, выбираю того, кто побогаче?
Соня резко разворачивается и идёт в сторону танцпола.
– Бэмби! Остановись!
Не оборачивается на мой оклик. Подходит к Марку и двумя ладошками обхватывает его лицо. Приподнимается на носочки и прижимается губами к его рту.
Бл*ть. Сука. Мне будто грудину вспороли. Скальпель всадили в грудную клетку, медленно прокручивают. Медленно. И мучительно больно.
Дыхание останавливается. И сердце, *баное сердце, которое каждый раз замирает, стоит мне увидеть Соню, перестаёт биться. Потому что любимые губы, накращенные яркой красной помадой, которую я самолично хотел стереть своими губами, сейчас прижимались к чужому рту.
Отчаяние. Я чувствую отчаяние. Готов разрыдаться, как малолетний пацан от этой боли. От безысходности, что какой-то ублюдок целовал мою Бэмби. Что столь любимых мною губы касался ещё кто-то.
И бл*ть. Я хочу выть. Выть тоскливо. От боли. *бучей боли, которая разрывает грудь. От обиды. От ревности. Хочется орать во всю глотку. Чтобы уши заложило.
Разбить еб*ло этому уроду, который опускает свои клешни на талию моей малышки. Сломать палец за пальцем. Один за другим. Вышибсти из него весь дух, чтобы насладиться его хрипами. Его агонией.
Перед глазами встаёт красная пелена.
Не осознаю, как оказываюсь возле Марка, который не даёт Соне отстраниться, хотя малышка упирается ладошками ему в плечи, пытаясь отстранить парня. Всаживаю кулак ему в скулу. Со всей дури. Чувствуя, как тут же немеет рука.
Урод отстраняется от Сони и скалится. В нос прилетает ответный удар. Раздаётся громкий хруст. Этот ублюдок, кажется, сломал мне нос. По губам течёт что-то тёплое, но мне срать.
Ударяю Марка в живот, наношу удар за ударом, желая вышибсти весь дух. Залить его *бало кровью, чтобы вкус крови стёр вкус моей Сони. Её слёз.
Но этот ублюдок блокирует почти все мои удары, нанося ответные. Чем заводит меня сильнее.
– Артём! – малышка орёт настолько громко, что закладывает уши. Оборачиваюсь и пропускаю удар по морде.
Бэмби вскрикивает и закрывает рот дрожащими руками. Скользит ко мне, пальчиками касаясь лица. Обхватывает ледяными ладонями лицо и начинает шептать заполошно:
– Успокойся, Тём. Прошу тебя. Тише. Он не виноват.
Дергаюсь от боли и шиплю, когда пальцы касаются саднящей после чёткого удара Марка скулы. Кидая победоносный взгляд на Марка. Них*я. Эта девчонка моя! Видишь, мудак! МОЯ!
Парень вдруг протягивает руку.
– Сорян, братан. Береги её.
Отпихиваю протянутую руку и оборачиваюсь к плачущей девчонке. Пришло время поговорить. Расставить всё по местам. Доказать, что мои слова о том, что она моя, не пустой звук.
Подхватываю Бэмби под локоть и тащу на выход. Соня плетётся послушно следом, всё ещё горестно всхлипывая.
Ярость в душе не улеглась. Меня трясёт. Адреналин до сих пор бушует в крови.
Единственное чего я сейчас хочу – оказаться дома, вдали от чужих глазах, и стереть все прикосновения чужих рук и губ со своей девочки. Оставить свои метки. Засосы. И если этого покажется мало, то зайти дальше.
Бл*ть. Сцепляю зубы. И дышу через раз.
Иду к машине, доставая из кармана ключи. Совершенно другие у меня были планы на этот вечер. Я бл*ть хотел повезти девчонку на ужин в ресторан. Пригласить на свидание. Первое чёртово свидание. Чтобы всё было иначе. Начать всё сначала. Но когда всё шло по плану?
– Садись в машину, – рыкаю и открываю дверь перед Бэмби.
– Тёма! – пытается возразить.
– Садись в *бучую машину! – кричу я, снова срываясь. – Садись, – чуть мягче, когда вижу, как она вся сжимается. – Пожалуйста.
Соня садится на переднее сиденье и пристегивается. Складывает ладошки на коленях и смотрит пустым взглядом в лобовое стекло.
Завожу машину и вдавливаю педаль газа в пол, желая оказаться дома как можно скорее.
– Артём, не гони так, пожалуйста, – просит Соня. – Прошу тебя. Мне страшно.
– Какого хрена, Бэмби? – игнорируя её слова, задаю вопрос. – Ты же видела, что Маша меня сама поцеловала! Нахрена ты пошла целовать Марка? Нахрена? – ударяю ладонями по рулю. – Нахрена?!
– Тёма, едь медленнее, прошу! – шепчет.
– Ответь мне, Бэмби! Ответь! Почему опять Марк встал между нами? – сбавляю скорость.
– Ты сам сказал, что нас ничего не связывает, – всхлипывает Соня. – Сам сказал. Тёма! – вскрикивает Бэмби, когда машину начинает заносить на обочину.
Вжимаю педаль тормоза, пытаясь вырулить на дорогу. Но я потерял управление, и машина улетает в кювет. Оглушительный скрежет металла. Яркие вспышки, а затем наступает на несколько мгновений тьма. Непроглядная. И устрашающая. И в этой вязкой темноте я рвусь к Бэмби.
Я не позволяю себе погрузиться в забытье, потому что помню, что рядом сидит малышка.
Моя маленькая девочка. Разлепил глаза и повернул голову вправо. Увидел хрупкую ручку, которая была залита кровью. Бл*ть. Бл*ть. Бл*ть. Нет! Нет, молю всех богов. Только не она. Только не моя малышка. Умоляю. Вырываюсь на улицу. Выбираюсь, не обращая внимания на боль во всём теле. Достаю телефон из кармана и звоню в скорую. Обхожу машину и падаю на колени. Глажу залитое кровью лицо. Боюсь проверить пульс. Боюсь, что он не бьётся. Что сердце моей девочки больше не бьётся.
– Бэмби, – рыдания вырываются из груди. – Бэмби, прошу тебя. Бэмби очнись, – слёзы льются из глаз. – Малышка. Я люблю тебя. Люблю больше жизни. Своей гребанной жизни. Прошу тебя, очнись. Открой глазки. Соня. Сонечка…
Я готов сдохнуть. Готов отдать всё, только бы Бэмби жила. Только бы моя девочка продолжала радовать мир своей улыбкой. Только бы смотрела на мир наивным взглядом зелёных глаз.
Я снова бл*ть всё испортил. Снова всё испортил…
Глава 89
Артём
Дальше всё происходит будто в тумане. Единственное, что запечатлелось в памяти – хрупкая ладошка, которая свисает с каталки. Тонкие пальчики, на которых засыхает кровь.
Нахожусь в прострации. Не слышу ничего из того, что мне пытаются сказать врачи. Молодая фельдшер пытается обработать мои раны. Отпихиваю чужие руки, падаю на колени и лбом прижимаюсь к ладошке. Целую пальцы и плачу, выпрашивая у неё прощения.
Соня. Сонечка. Почему ты? Это я должен быть на твоём месте. Я!
В больнице её увозят и не позволяют пойти с ней. Я рвусь к ней. Умоляю врачей пустить. Угрожаю. Ору во всю глотку. Пока меня не скручивают два крепких медбрата и не вкалывают успокоительное.
Всеми силами пытаюсь не провалиться во тьму, которая накрывает сознание. Брыкаюсь из последних сил. Мне необходимо увидеть Соню. Просто жизненно необходимо, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке.
Прихожу в себя в палате. Открываю глаза, первый минуты не понимая, где нахожусь. Яркий свет ламп бьёт по глазам. Режет.
Пока лежу, приходя в себя, воспоминания одно за другим всплывают в голове. Авария. Лицо моей малышки в крови. И хрупкая ладошка с тонкими пальчиками.
Сажусь на койке, чувствуя головокружение, и только тут замечаю, что рука загипсована. Хватаюсь за голову и начинаю тихо поскуливать.
– Артём, – голос бати вырывает меня из вязкого тумана. – Тебе нельзя вставать. Ляг, Артём.
– Где она? Где Соня? Батя, где она? – хриплю я, хватаясь за трещащую голову, от собственного голоса в голове взрываются фейерверки.
– Тише, Тёма. Тише, сынок, – батя надавливает на плечи, не давая мне подняться с койки. Я обессилен настолько, что даже не могу сопротивляться. – Всё хорошо с ней. Всё хорошо. Она сейчас на МРТ. Проверяют голову на наличие ушибов. Соня ударилась только головой.
– У неё все руки были в крови, – меня тошнит, когда вспоминаю её залитую кровью ручку.
– Это твоя кровь была, Артём. У тебя открытый перелом правой руки, сломана ключица и сотрясение.
– Бать, – я цепляюсь левой рукой за рубашку отца. – Я так виноват. Бать. Я так виноват. Я там должен быть. Я! А не она. Не моя девочка, бать. Не она… Я сдохнуть готов за неё.
– Сынок, – батя сжимает меня в объятьях, прижимая голову к своему плечу. – Всё будет хорошо с ней. Клянусь тебе. Всё будет хорошо. Врачи о ней позаботятся.
Дверь в палату будто по заказу открывается. Поворачиваю голову и замираю, когда вижу, как вкатывают каталку, на которой лежит моя девочка. Вскакиваю с кровати, не обращая внимания на подкашивавшиеся ноги. Вижу только бледное личико. Практически белые губы. И забинтованную голову.
– Сонечка, – шепчу жалко, сглатывая ком в горле. – Соня, – касаюсь рукой ладошки. – Малышка, ты меня слышишь?
Моя девочка открывает глаза и смотрит на меня мутным взглядом.
– Малышка, – всхлипываю от облегчения. В сознании. Жива. – Я люблю тебя, Соня. Люблю, слышишь? Больше жизни люблю, Бэмби. Больше своей никчемной жизни.
Лицо Сони светлеет. На губах появляется улыбка. Глаза начинают сиять от счастья.
– Прости меня, Соня. Прости, мудака. Хочешь, я исчезну из твоей жизни? Уеду, чтобы ты больше меня никогда не видела? Чтобы я больше никогда не портил тебе жизнь.
– Тогда никогда уже тебя не прошу, – говорит серьёзно. – Если уедешь. Если исчезнешь из моей жизни. Я что, просто так этих слов от тебя ждала так долго? – сжимает мою руку ладошкой и серьёзным взглядом смотрит в глаза.
– Бэмби… – кажется, что в моих глазах снова появляются слёзы.
– Тише, мой хороший, – поднимает ладошку и гладит по щеке. – Всё хорошо. Мы живы.
– Ты пострадала из-за меня. Ты ведь просила меня остановиться... А я…
– Ты пострадал сильнее, Тём. У меня только сотрясение и небольшая рана на голове. Полежать несколько дней нужно и всё будет отлично. Иди ко мне, Тёма, – отодвигается на край каталки и похлопывает рукой рядом.
Ложусь рядом. Губами прижимаюсь к её лбу и плотно закрываю глаза, чтобы позорно не разрыдаться. Боже. Она в относительном порядке. Моя девочка. Смотрит на меня. Сияет глазами. Дышит.
– Тёма, – говорит серьёзно, и я открываю глаза. – Я тебя люблю, слышишь?
– Я тебя подвёл. Не смог сберечь…
– Смог, любимый мой. Смог. Ты закрыл меня рукой. Прижал к креслу. Я бы вылетела через лобовое стекло, Тёма. А так только головёхой стукнулась разок. Своей глупой головёхой. Хороший мой, ты меня прости! Боже. Я вывела тебя из себя. Ревнивая идиотка. Даже объяснить не могу, что мной двигало в тот момент…
– Люблю тебя, Соня Ефимова! – прерываю её. – Слышишь, малыш? Я тебя люблю, – чеканю каждое слово, желая, чтобы каждое из них отпечаталось в её сознании.
Соня вдруг быстро начинает хлопать глазами, а потом всхлипывает тихо. Еле слышно.
– Ну чего ты, малыш? Чего ты? – глажу левой рукой по лицу. – Прошу, не плачь.
Но мои слова дают обратный эффект. Соня начинает плакать, уткнувшись лобиком мне в грудь.
– Я так долго… так долго ждала, когда ты… я так тебя люблю, Тёма.
Целую влажное от слёз лицо, прижимаюсь к губам. И, наконец-то, чувствую, как сердце начинает биться. Рядом с ней. С моей девочкой.
– Как ты себя чувствуешь, Сонь? – глажу её головку, жалея, что не могу коснуться её волос. Её светлых волосы, которые я люблю до безумия.
– Голова болит сильно. Кружится. И тошнит, – устало прикрывает глаза. – Но главное, что с тобой всё в порядке.
– Спи, – целую в лоб.
Соня послушно закрывает глаза. Поднимаю взгляд и осознаю, что в палате мы не одни. У двери стоят батя и несколько врачей. Все лыбятся, будто выиграли лотерею.
– Что-то хотели? – спрашиваю зло, когда осознаю, что кто-то стал свидетелем моей слабости.
– Если что-то понадобится, вызовите врача. Кнопка вызова у изголовья. И перелягте на другую койку, молодой человек.
– Нет, – отвечаю категорично, сжимая Соню в своих руках.
– Молодой человек… – начинает говорить лысый мужик но батя кладёт руку ему на плечо:
– Оставьте. Он не переляжет.
И все выходят из палаты, оставляя меня с Бэмби наедине. Смотрю в бледное лицо Сони, замирая от счастья, что она цела.
– Я клянусь тебе, Соня, что ты больше никогда не будешь плакать из-за меня. Только если от счастья. Клянусь, что буду делать всё, чтобы ты была счастлива. Клянусь.
– Я тебе верю, Артём, – сонно шепчет Соня. – Верю…
Прижимаюсь щекой к её лобику и проваливаюсь в сон, подавшись усталости. Теперь точно всё будет хорошо.
Глава 90
6 месяцев спустя
Артём
Захожу в квартиру, где стоит тишина, и, сбросив кроссовки, тихой поступью иду в комнату.
Эаглядываю внутрь и вижу Бэмби, которая увлечённо читает книгу, прикусывая губу и хмуря лобик. Малышка настолько увлечена чтением, что не замечает моего появления. Улыбаюсь. Любуюсь своей нежной девочкой, в очередной раз до конца не веря, что она моя. Только моя. Что она меня простила за всё, что я успел натворить.
Приближаюсь к креслу, упираюсь левой рукой в спинку кресла и забираю книгу из рук Бэмби.
– Тёма, я не дочитала, – возмущается Соня, протягивая руку к книге. – Отдай!
– Он в конце умрёт, ему вынесут смертный приговор, а его возлюбленная заберёт его отрубленную голову и закопает собственными руками, – шепчу ей на ушко, откладывая книгу на столик.
– Ты и это знаешь? Когда ты только успел прочитать? – дует губы.
– Было время, – хмыкаю я, пальцами зарываясь в пряди волос на затылке девчонки. – Я соскучился, – говорю я, оттягивая голову Сони назад и заглядывая в зелёные глаза. И снова будто в воду с головой ныряю. Снова теряюсь в их глубине. Снова дыхание в зобу спирает, и сердце начинает биться быстрее.
– Я тоже, – Соня кладёт руку мне на затылок и притягивает голову к себе.
Облизывает быстро губы и опускает взгляд на мои, начиная дышать чуть быстрее. Её реакция на меня, каждый раз стоит оказаться рядом, уносит меня в нирвану. Сладостью тянет в груди. Моя искренняя малышка. Всегда открытая, нежная, добрая и искренняя.
Накрываю любимый сладкий ротик жадным поцелуем. Языком исследую ровные ряды зубов. Чувствую, что малышка снова ела чизкейк. Улыбаюсь в поцелуй. Её любовь к сладкому меня поражает.
Прикусываю её нижнюю губу, оттягиваю, вызывая рваные выдохи из груди своей девочки. Рукой скольжу по шейке вниз, сжимаю грудь сквозь лёгкую ткань сарафана, в который облачена малышка. Выгибается дугой в кресле, руками сжимая волосы на затылке. Вот так, моя малышка. Вот так, моя сладкая.
Сосочки на её груди напрягаются. Просвечиваются сквозь ткань. Стягиваю лямки сарафана с плеч.
Отстраняюсь, разрывая поцелуй, и окидываю свою девочку восхищенным взглядом. Бэмби заливается румянцем и руками пытается прикрыть грудь. Моя восхитительная стеснительная девочка. Разве не видишь, как я схожу с ума от одного только взгляда на тебя?
– Тише, малыш, – отвожу руки в стороны. – Моя красивая, – пальцами сжимаю сосок. Соня всхлипывает и жмурится. Вижу, как дрожь проходит по её телу. Губами прикасаюсь к тонкой шее. Скольжу ниже. К ложбинке между грудями. Провожу языком, собирая капельку пота.
– Тёма, – пищит протестующе, когда обхватываю губами сосок, втягивая его в рот и посасывая.
Улыбаюсь, но не отстраняюсь. Левой рукой сжимаю другую грудь. Малышку подкидывает. Она с силой сводит ножки вместе. Ерзает на кресле и едва тихо выдыхает от наслаждения.
Отрываюсь от груди и опускаюсь перед креслом на колени. Продолжаю стягивать сарафан вниз, не обращая внимания на слабые возражения. Целую каждый участок оголившейся кожи. Прикусываю. Пробую языком на вкус. Ныряю языком во впадинку пупочка. Такого же идеального, как и вся моя девочка.
Соня хныкает и ещё сильнее сводит ножки вместе. Уверен, что её трусики уже мокрые. Ох, бл*ть. Член в штанах упирается в ширинку бридж, причиняя боль. Как же хочу оказаться внутри её тела.
Приподнимаю Бэмби за попку и окончательно избавляю её от сарафана.
– Не смей закрываться, – рыкаю нетерпеливо, когда вижу, как Соня пытается прикрыться руками. – Я тебе уже говорил, что ты моё маленькое совершенство? – спрашиваю я, отшвырнув сарафан за спину и прикасаясь к приоткрытым от частого дыхания губам ртом.
Бэмби отрицательно мотает головой.
– Ты маленькое совершенство, Бэмби. Моё совершенство, – рукой касаюсь низа её животика.
– Тёма, – перехватывает мою руку за запястье и заглядывает в глаза, – мы же… я…
– Не могу больше ждать, малыш. Прошу, – отодвигаю белые хлопковые трусики в сторону и касаюсь пальцами курчавых волосков.
– Тёма, – Бэмби смущается до слёз.
– Тише, малышка, – встаю на ноги, левой рукой упираюсь в спинку и её головы и лбом прижимаюсь к её влажному лобику.
Смотрю в её лицо. Сдыхаю от нежности. От любви, просто не знающей границ любви к ней. Жадно ловлю каждый вдох и выдох, каждую эмоцию на её разрумянившемся личике. Средним пальцем проскальзываю в её восхитительную тесноту. Готов кончить, когда стеночки её лона сжимаются. Обхватывают мой палец. А практически чёрные от желания глаза распахиваются, с какой-то беспомощностью впиваясь в моё лицо. Большим пальцем нажимаю на клитор. Размазываю влагу. Чувствую восхитительную дрожь её тела.
– Тёма… – хнычет, хватаясь за запястье, то ли в попытке оттолкнуть, то ли прижать ближе.
Ловлю её стону губами, медленно двигая пальцем внутри неё. Наращивая постепенно темп. Добавляя второй палец.
Малышка выгибается в кресле и вскрикивает, укусив меня за губу. Чувствую сокращение мышц её тела.
И готов кончить следом. Даже не прикасаясь к себе. Просто любуясь её личиком. Наслаждаясь тем, как МОЯ девочка кончает от моих пальцев.
Не могу больше. Ждал дох*я времени, но больше не могу. Скидываю бриджи, сломав молнию. Срать на всё. Подхватываю Соню под попку, выдергиваю из кресла. В два шага оказываюсь у кровати. Опускаю Бэмби на простыни. И высвободив возбуждённый член из боксёров, медленно начинаю входить в растянутое пальцами лоно. Соня распахивает глаза и замирает.
– Тише, маленькая, – хриплю. – Я буду осторожен. Клянусь тебе.
Бэмби кивает и застывает. Вижу, что малышка прислушивается к своим ощущениям. Медленно погружаюсь в ох*енную тесноту её тела.
– Больно, – хнычет маленькая, сжимаясь.
Замираю. Целую влажные уголки глаз. Собираю губами выступившие слёзы.
– Всё, малыш, всё. Больше больно не будет, – веду бёдрами, и Соня вдруг стонет громко, откинув голову назад. Вот так, моя сладкая.
Выхожу из неё практически полностью и погружаюсь обратно на всю длину члена.
– Боже, – выдыхает Соня, пальчиками с силой вцепляясь в мои напряжённые плечи.
– Можно просто Артём, – хриплю я, ускоряя амплитуду движений. Смотрю в зелёные глаза, которые закрываются, когда Бэмби достигает второго в своей жизни оргазма. Когда вскрикивает громко и выгибается дугой на кровати. Кончаю в неё. Выстреливаю внутри её тела. Рычу раненным зверем, переживая самое яркое удовольствие в своей жизни. Выскальзываю из тела Бэмби. Опускаюсь на неё. Кладу голову на влажную грудь малышки.
– Я люблю тебя, малыш, – шепчу. Знаю, что говорю ей это редко. Очень редко. Только в те моменты, когда держать эти чувства в себе силы не остаётся.
Вспоминаю вдруг о том, что в рюкзаке в коридоре лежит кольцо. Не знал, как найти подходящий момент, чтобы сделать ей предложение. И именно сейчас я должен это сделать. Чувствую это на интуитивном уровне.
Встаю, чуть не запутавшись в боксерах, натягиваю их и иду в коридор.
– Ты куда? – спрашивает Бэмби тихо, натягивая простынь до самого подбородка. Стесняется.
– Сейчас вернусь, – обещаю уже из коридора. – Никуда не уходи.
Достаю бархатную коробочку из кармана рюкзака и возвращаюсь в комнату. Сажусь на край кровати и открываю её, показывая кольцо.
– Сонь, ты станешь Левашовой? – спрашиваю дрогнувшим голосом.
Бэмби застывает. Смотрит огромными глазами и молчит.
– Если не хочешь, мы можем подождать. Я… – пытаюсь пойти на попятную.
– Я согласна, – Бэмби подаётся ко мне и крепко обнимает, не замечая, что простынь соскользнула с её тела. – Согласна, – всхлипывает на моём плече.
Достаю кольцо и надеваю на дрожащий пальчик. Обхватываю лицо своей девочки и шепчу:
– Спасибо. Люблю тебя, Бэмби.
– Люблю, – шепчет в ответ, смотря сияющими глазами.
Конец
