Текст книги "Тихоня для шалопая (СИ)"
Автор книги: Екатерина Котлярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15
Екатерина
Отстранившись на пару сантиметров и вглядевшись в мои глаза, мужчина будто прочитал в них ответы на свои вопросы.
Обхватил моё мокрое лицо обеими руками и приник к моему рту губами. На пробу провёл языком по нижней губе и, когда я восторженно выдохнула, приоткрыв рот, скользнул языком внутрь.
Между ног тут же стало влажно, грудь налилась, и низ живота затянуло от желания. Так меня не целовали никогда в моей жизни.
Удерживая осторожно моё лицо в капкане ладоней, бережно, будто боясь причинить боль, и целуя жадно, страстно, лаская мой язык.
Закрыла глаза, отвечала ему. Так же страстно. Показывая всю силу желания, которое так неожиданно обрушилось на меня. Пальцами шарила по его спине, шее и затылку. Ладонями впитывала его тепло, запоминала стальные мышцы, зарывалась пальчиками в густые волосы на затылке.
– Сколько тебе лет, девочка? – хрипло дыша, спросил мужчина, отстраняясь и смотря мне в глаза.
– Двадцать один год, – шепчу припухшими губами и тянусь за новым поцелуем.
– Малышка совсем, – гладит по щеке, большим пальцем руки проводит по губам. – Маленький зеленоглазый котёнок, – столько непонятной нежности.
Смотрю в его карие глаза с расширенными, шальными зрачками.
Рука мужчины скользнула за мою спину и медленно расстегнула молнию на платье. Я вздрогнула, когда пальцы коснулись лопаток и начали выводить невидимые глазу узоры. Медленно, мучительно медленно мужчина стянул с моих плеч платье. Чёрная ткань упала к нашим ногам. Мужчина со свистом втянул воздух. Руками попыталась прикрыться. Запоздало почувствовала смущение.
– Какая прелесть… – восхищенные нотки в хриплом голосе.
Отводит мои руки в стороны и ладонью накрывает маленькую грудь. Сжимает сосок пальцами. Закидываю голову назад и стону. Другой рукой зарылся в волосы, притянул меня властно к себе и грубовато поцеловал. Ворвался языком в рот. Прикусил нижнюю губу.
Вцепилась в его плечи с такой силой, что даже пальцы свело. От нахлынувших чувств, боялась, что потеряю сознание. Слишком остро. Слишком чувственно. Горячо. И бесстыдно.
Никто и никогда не прикасался ко мне так – одновременно нежно и страстно.
Глава 16
Екатерина
Мужчина подхватил меня под попу и понёс в комнату. Опустил на кровать и сел между моих разведенных ног на колени. Окинул моё тело, жадным, восторженным, полным восхищения взглядом.
– Маленькое совершенство, – водя горячей ладонью по моему животу, сказал он. – Маленький соблазнительный котёнок, – вновь это ласковое обращение.
Не сводя взгляда с моего лица, подцепил пальцами кружево трусиков и отодвинул его в сторону. Оба резко выдохнули, когда пальцы мужчины коснулись гладкого лобка.
Мои глаза расширились. Никто и никогда не касался меня там. Мужчина подался вперёд, накрывая поцелуем мои губы, одновременно проникая двумя пальцами в нежную влажность. Задохнулась от нахлынувших, совершенно новых ощущений. Пальцы проникали глубже, кружили по клитору, раздвигали влажные складочки. Язык в моём рту повторял резкие, глубокие движения пальцев. Я могла только хныкать тоненько, жалобно в его губы от сводящих с ума чувств. И подаваться навстречу пальцем. Неконтролируемо. Неосознанно. Так необходимо.
– Какая же ты… – оторвался от моих губ, вглядываясь во влажные глаза. – Невероятная. Просто невероятная…
Когда мужчина опустился вдоль моего тела вниз, обхватил губами вершинку груди, втягивая розовый сосочек в рот, меня подбросило на кровати и заколотило от пронзившего удовольствия. Никогда даже предположить не могла, что моя грудь может быть настолько чувствительной к прикосновениям.
– Чувственная и невероятно отзывчивая. Сладкая, – цепочка поцелуев по животу. Туда, где вовсю хозяйничают его пальцы. – Просто охренительно сладкая.
Поняв, ЧТО именно собирается сделать мужчина, попыталась свести ножки вместе, но он не позволил. Удержал обе ноги разведенными. Ладонью погладил внутреннюю сторону бедра. Прижался губами к ляжке.
Всхлипнула громко и закрыла лицо ладонями, концентрируясь на своих чувствах. Пальцы развели нежные складочки, и язык прошёлся по самой сердцевине нижних губок. И это стало финальной точкой. Меня от ног до головы прошибло ударом тока. Закрутило в вихре чувств.
Разбило мир на осколки. Тяжело дыша, пыталась прийти в себя.
– Вкусная девочка, – потерся щекой о мою щёку, нависая надо мной.
Лёг на кровать рядом, поглаживая пальцами по лицу. Водил по губам, носу, щекам, лбу. Будто изучал и запоминал. Чувствовала, что его взгляд изучающе скользит по лицу, следуя за пальцами.
Глава 17
Екатерина
Когда дыхание немного восстановилось, я сложила руки на его груди и заползла на него, застыв в паре миллиметрах от его лица. Чтобы чувствовать учащенное дыхание на губах. Я уже говорила, что он невероятно красив? Да? Повторю ещё раз!
– Я даже имени не знаю твоего, – смотря в его тёмные глаза, нарушила тишину.
– Григорий, – пальцами погладил моё влажное плечо.
– Катя, – поглаживаю пальцами его щёку, осознавая, что не могу находиться рядом с ним и не касаться его.
Это выше моих сил.
Это необъяснимо. Возможно неразумно, но меня тянет к нему магнитом.
– Катенька, – с нежностью повторяет моё имя. Смакует. Катает на языке. – Катюша. Котёнок.
Жмурюсь от удовольствия и губами прижимаюсь к его шее.
Мужчина всё ещё одет. Пальчиками скользнула на его грудь, медленно расстегивая пуговице на рубашке. Лизнула его кожу на пробу. Солоноватый. Вкусный. Невероятный.
Гриша начинает дышать тяжелее. Пальчиками вожу по прессу и развитой грудной клетке. Он не качок, нет. У него тело атлета. Подтянутое, стройное и гибкое.
Мужчина пытается перехватить мои неумелые, трясущиеся от волнения пальчики, которые коснулись кромки джинсов.
– Котёнок, – предупреждение в голосе и взгляд исподлобья.
Но разве меня это остановит?
Целую гладкую безволосую грудь, и утыкаюсь носом в его подмышку, втягивая носом неповторимый запах мужчины.
Не слушаю слабые возражения. Тяну замочек молнии на джинсах вниз. Замираю на мгновение в нерешительности, а потом накрываю напряжённую плоть сквозь ткань боксёров. С жадностью пожираю глазами эмоции на лице мужчины.
Гриша сжимает с силой зубы, на скулах ходят желваки, глаза закрываются, а руки комкают простыни.
Высвободила плоть из боксёров и покраснела, когда провела донизу по напряженному члену Гриши и услышала сдавленные ругательства. В распахнутой на груди рубашке, с гордо стоящим членом, мужчина был просто невероятно, порочно прекрасен. Пальцем провела по багровой головке, размазывая выступившую смазку.
– Катенька, – сипит мужчина, приподнимаясь на подушках и смотря на меня затуманенным взглядом.
Склонилась, волосами щекоча живот Гриши. Высунув кончик языка, обвела им вокруг нежной головки. Терпкий вкус. Осмелев, вобрала головку напряжённого члена в рот. Сильная рука зарылась в волосы, направляя, подсказывая. Смотрела в его лицо. На то, как он откидывал голову на подушки, что-то шипел в потолок, а потом вновь приподнимался на кровати и смотрел на меня безумным взглядом. Его запах, его вкус, его неподдельные эмоции приносили мне удовольствие. Понимание того, что такими простыми прикосновениями я могу вознести этого невероятного мужчину на вершину удовольствия, пьянили.
Гриша резко садится, за волосы притягивает меня к себе и впивается в мои губы жадным, голодным поцелуем. Ладонью чувствую, что он изливается мне на руку. Содрогается в оргазме. А я ловлю его сиплое, рваное дыхание губами, сцеловываю, впитываю каждый стон.
Глава 18
Екатерина
Гриша перетянул меня к себе на колени и ткнулся в плотью в широко разведённые бедра. Пальцами зарылся в мои блондинистые волосы, перебирая длинные пряди. Взгляд шалый, полный желания.
– Чёрт... Девочка… Хочу тебя… никого так не хотел, – носом проводит по скуле, втягивая мой запах.
Снова налитый желанием член провёл по влажным складочкам. Впилась ноготками в его плечи, кусая губы, чтобы слишком громко не стонать.
Резко опустилась на его напряжённую плоть и вскрикнула от боли. На глазах навернулись слёзы. Больно! Будто на части разрывает.
– Глупенькая девочка моя, – обхватывает ладонями попу, не давая пошевелиться. – Тише… тише, малышка. Сейчас пройдёт, – поглаживает по пояснице и шепчет нежные глупости в висок.
По срывающемуся голосу, по дрожащим рукам и пульсирующей венке на виске понимаю, что он сам сдерживается с трудом.
Рукой Гриша скользнул между разведенных ног и нажал на клитор, мягко массируя. Сжалась вся от нахлынувших ощущений.
– Катюша, не сжимай меня так, – прошипел он.
Уткнулась лбом в его плечо, тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание.
Через несколько минут Гриша толкнулся в меня, чуть приподняв мои бёдра сильными руками. Громкий стон вырвался из моей груди. Амплитуда движения ускорялась. Я всё громче стонала, цеплялась пальцами за его плечи, подставляя шею для поцелуев.
– Сладкая девочка… маленькая… давай, сладкая моя! Давай, котёнок, – хрипел в мою шею он. – Катюшшша…
От этого голоса я почувствовала, как знакомая волна наслаждения накрывает меня с головой. Без сил кладу голову на плечо Гриши. Чувствую, как он изливается в меня. На грани сознания мелькает здравая мысль о том, что мы не предохранялись. Но она тут же улетучивается, когда Гриша целует меня ласково, поглаживая покрасневшие щёки. Смотрит в мои глаза с какой-то немой благодарностью и лаской. Я слишком сильно устала в этот вечер, чтобы что-то анализировать.
Без лишних слов мужчина подхватил меня на руки, отнёс в ванную, где смыл следы нашей страсти, чудом не намочив бинт. Послушно следую его кратким приказам, поворачиваясь и поднимая руки и ноги, когда он скажет. Быстро ополоснулся сам и отнёс меня в кровать. Отключил в номере свет и лёг рядом со мной, накрыв одеялом, прижавшись грудью к моей спине и обхватив рукой поперёк живота.
– Спи, сладкая, – поцеловал меня в макушку.
Послушно закрыла глаза.
Не важно, что будет завтра. Сегодня я лишилась невинности с самым невероятным мужчиной на свете и ни капли об этом не жалею. Быть может, он посчитал меня легкомысленной дурочкой. Может быть, у него таких десятки. Может, он считает меня глупой маленькой девочкой. Но этой ночью, когда за окном бушевала стихия, этот мужчина принадлежал мне. Одной мне. И больше никому.
Глава 19
Екатерина
Проснулась от тревожного предчувствия, которое клокотало в груди и не давало погрузиться в полноценный сон.
Открыла глаза и сначала не поняла, где нахожусь.
Воспоминания одно за другом навалились на меня. Села на кровати, прижимая одеяло к обнажённой груди.
Соседняя подушка ещё хранила отпечаток мужской головы, но Гриши в комнате не было. На несколько минут уткнулась носом в неё, вдыхая запах мужчины со слабой примесью парфюма. Внизу живота знакомо затянуло, когда вспоминал события прошедшей ночи. Против воли покраснела, когда вспомнила, что я вчера вытворяла. Как бесстыдно я ласкала мужчину, как стонала в голос.
Поднялась с кровати и, прихрамывая, заглянула в ванную комнату, надеясь, что Гриша принимает утренний душ. Но там мужчины тоже не было.
Разочарование и жгучая обида придавили будто бетонной плитой. Села на кровать и невидящим взглядом уставилась в белую стену.
Я поверить не могла, что мужчина ушёл. А судя по тому, что в комнате не осталось вещей, которые бы намекали на его присутствие, Гриша даже не думал возвращаться. Прикусила нижнюю губы, приказывая себе не плакать. Разумно решила подождать его хотя бы полчаса. Вдруг он ушёл за завтраком? Или просто куда-то отлучился.
Маясь в ожидании, достала из кармана куртки телефон, который до сих пор находился в режиме полёта. Перевела его в обычный режим.
Тут же пришло несколько сообщений от Сони с просьбой перезвонить.
Сестра тщетно пыталась до меня дозвониться. Наверное, волнуется, что у меня отключён телефон и со мной что-то случилось. Тут же набрала её номер. Зная Сонечку, уверена, что она вся извелась.
– Катя, – всхлип сестры оборвал всё внутри. – Катенька, маму в скорой увезли.
– Что? – ком в горле и катастрофически не хватает воздуха.
Пальцами сжимаю горло и чувствую, как начинаю задыхаться от страха.
– Мама ночью пошла в туалет. В ванной у неё закружилась голова и из носа пошла кровь. Ты же знаешь, что она крови жутко боится. От испуга ей стало плохо, и она упала в обморок и разбила голову, – Соня говорит четко, почти механически.
В отличие от меня, сестра умеет собраться в нужную минуту. Но я всё равно слышу, как дрожит её голос от слёз.
– Какая больница? – натягивая одежду и зажимая телефон между плечом и щекой, спрашиваю я.
– Тридцать пятая. И ещё, Кать, – пауза. Чувствую, что последующая за ней новость совсем меня не обрадует. – У мамы рецидив[1]. Лечение не помогло. МРТ показало метастазы, которые не заметили при прошлом обследовании. Кать, – всхлипывает отчаянно, раздирая сердце на куски, – прогнозы совсем не радужные. Врачи настаивают на операции, потому что эта гадость разрастается. Химия не справляется. Но… Мама отказывается от операции.
– Что? – я замерла. – Почему? Соня, почему?
[1] Рецидив (от лат. recidere) в медицине – возобновление болезни после кажущегося полного выздоровления (ремиссии).
Глава 20
Екатерина
– Она не хочет говорить. Она не разговаривает ни с кем. Ни со мной, ни с врачами. Отворачивается от всех и молчит. Я не знаю, что делать, Кать! Приезжай скорее, пожалуйста!
– А папа что? – дёрганными движениями застегивая молнию на платье.
– Напился и приехал в больницу. Пьяный, как свинья, – в голосе сестрёнки злость. – Они вчера ссорились. Очень сильно ссорились, как никогда раньше. Кричали и били посуду.
– Из-за чего? – собачка на молнии отлетела под кровать. Плевать. Надеваю куртку и выбегаю из номера.
– Не знаю. Когда я вышла, они замолчали. Мама очень сильно плакала. Очень сильно. У неё была истерика. А папа ушёл куда-то. Хлопнул дверью и ушёл.
– Из-за этого кровь пошла, – шепчу я. Маме нельзя было нервничать.
– Я тебе звонила. Звонила всю ночь, а у тебя был выключен телефон.
– Прости, родная. Прости.
– Я жду тебя, Кать. Приезжай скорее.
– Сонечка, держись, моя родная. Я сейчас приеду, слышишь? Вместе мы справимся, хорошая моя. Справимся, – голос хрипит, а из глаз льются слёзы.
Ничего не вижу перед собой.
Мамочка.
Моя родная мамочка!
Как же так получается? Почему ты, мой ясный ангел? Самая нежная и добрая, ты же в жизни никого не обидела! Почему именно тебе настигла эта болезнь?
Стираю слёзы со щёк и, узнав адрес отеля на ресепшене, вызвала такси. Мне повезло, водитель был в трёх минутах езды от отеля и приехал очень быстро.
Когда села на заднее сиденье машины, в окно увидела смутно знакомую фигуру, которая заходила в двери отеля. Но машина тронулась, и я не успела разгладеть.
Закрываю глаза, пытаясь уснуть, чтобы пережить эту мучительно долгую поездку до больницы. От макушки до пят меня бьёт нервная дрожь. Противный липкий пот выступает на спине.
Хочу скорее обнять маму, заглянуть в ласковые зелёные глаза, уткнуться носом в короткий ёжик волос, который сейчас будет пахнуть медикаментами. После химиотерапии природный запах мамы стал практически не уловим.
Уснуть у меня не получается. Я смотрю на экран телефона, на то, как медленно идут минуты.
Глава 21
Екатерина
В больницу я врываюсь, замедляясь с каждым шагом. Страх будто опускается пудовыми кандалами на ноги. Я с трудом передвигаюсь. Вижу на скамейке в коридоре Сонечку. Сестра сидит скукожившись, в накинутом на плечи белом халате. Напротив неё сидит папа. Даже на расстоянии вижу, что он пьян.
– Соня, – слабым голосом зову сестры.
Сонечка вскидывает красные от слёз глаза на меня. Некрасиво кривит губы, морщится и бросается ко мне, сотрясаясь в рыданиях. Обнимаю её, утыкаясь лицом в худенькое плечо, и даю волю слезам.
Каждая из нас чувствует отчаянье. Глухое. Беспросветное.
Все надежды в одночасье рухнули. Больше нет веры в чудесное выздоровление.
Отчего-то сердце ревет о том, что всё. Конец. Больше ничего не поможет. Нет того волшебного лекарства, что исцелит.
Мама не верит сама. Не верит она, не поможет больше ничего.
– Я хочу к ней, – сиплю я.
– Врачи у неё. Пока не пускают, – Соня трет кулачками глаза и зевает.
– Ты спала сегодня? – пытаюсь успокоиться.
Понимаю, что своими слезами я делу не помогу. Нужно что-то решать. Как-то вразумить мама. Уговорить на операцию.
– Нет, – ещё один зевок.
– Во сколько маму забрали в больницу? – усаживаю сестру на скамью, притягивая светлую голову на свою грудь и поглаживая тонкие волосы.
– В час ночи, – давит рыдания.
– Родная моя, – закрываю глаза, сдерживая кипящие слёзы.
Не плакать. Только не плакать.
– Как папа? – кидаю взгляд на хмурого помятого отца.
– Бушевал. Разнес всю квартиру, когда я ему позвонила, – Соня вздрогнула и вся сжалась.
– Он тебя не трогал? – обхватываю её лицо руками, заглядывая в глаза. Соня никогда не врёт.
Отводит взгляд и поджимает губы.
– Сонечка, – требовательно.
– Обзывался. И попал бутылкой в спину, – признаётся сестра. – Но он случайно. Потом извинялся.
– Как и каждый раз до этого, – цежу сквозь зубы, кидай злой взгляд на отца.
Когда два года назад маме сообщили страшный диагноз – рак головного мозга, отец не выдержал. Он начал выпивать. Сначала просто стресс снять, а потом это вошло в привычку. Оскорбления в пьяном угаре, а потом извинения и клятвы, что такого больше не повторится.
Год назад всё резко прекратилось. Пришёл домой странный, будто виноватый, ужин приготовил, цветы всем подарил, маме комплименты отвешивал и в любви признавался. И всё вошло в своё прежнее русло. Будто не было этого года, когда живёшь в постоянном страхе, что он сорвется и вновь придёт домой пьяный.
И сейчас вот опять.
Сидит пьяный вдрызг и, кажется, даже не понимает, где находится. Зло сжимаю кулаки. Безвольная тряпка! Думает только о себе. Не думает, что маме нужна поддержка. Не думает, что его дочери переживают не меньше, чем он. Нет! Главное глаза залить.
Глава 22
Екатерина
– Ефимовы, можете проходить в палату, – врач в очках с усталым лицом, открыл перед нами дверь.
Мы с Соней вскочили одновременно. Взявшись за руки, вошли в палату, где были задёрнуты шторы и стоял полумрак.
Бледная, практически белая мама лежала на койке.
– Мамочка, – падаю на колени на холодный кафель и лицом вжимаюсь в её ледяную ладонь. – Родная моя. Как же мы испугались.
Мама гладит меня по волосам, перебирая пряди. Поднимаю на неё глаза и вижу грустную улыбку. А глаза пустые. Нет никаких эмоций. Абсолютно никаких.
– Или сюда, Сонечка, – говорит шелестящим голосом она, смотря на сестру, которая стоит у двери.
Соня опускается на колени рядом со мной и обхватывает мою и мамину ладонь холодной ладошкой.
– Хорошие мои… это только моё решение. Простите дорогие, – по бледной щеке скатилась одинокая слеза. – Дай руку, Сонечка, – просит тихо.
Сестра протягивает дрожащую руку. Ей в ладонь падает кулон в форме ангела.
– Мам? – жалобный скулеж, когда мама протягивает мне такой же.
– Пусть эти ангелы всегда берегут вас, мои родные.
– Мааам, – слёзы сдержать не получается, цепляюсь за холодную ладонь. – Мамочка, почему ты отказываешься? Мам! Ради нас! Пожалуйста! Согласись на операцию! Ради папы, – мама вздрогнула и перевела на меня полный боли, просто дикой боли взгляд. И это была боль душевная. Раздирающая. Разъедающая душу. Отчего-то понимаю, что постоянные головные боли, которые терзали маму каждый день, даже рядом с ней не стояли.
Мама покачала головой и отвернулась. Отвернулась к стене лицом, а к нам с Соней спиной. И больше никак не реагировала на наши с Соней просьбы поговорить.
Пока не пришёл врач и не отправил нас домой вместе с пьяным отцом, который спал на лавочке в коридоре. Даже не зашёл поговорить с ней.
