Текст книги "Тихоня для шалопая (СИ)"
Автор книги: Екатерина Котлярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 84
Екатерина
Я мою посуду после обеда, когда раздаётся звонок моего смартфона. Вытираю руки бумажным полотенцем и кидаю взгляд на экран телефона, удивленно вскинув брови, когда вижу имя звонившего. Думала, что больше никогда её не услышу.
– Привет, Лер, – принимаю входящий вызов.
– Привет, Кать, – слышу расстроенный голос на том конце трубки. – Как у тебя дела?
– Всё хорошо, – подхожу к окну и выглядываю во двор, где уже начинает смеркаться. – А у тебя? Как дела с Серёжей обстоят? Суд уже был? Его уже посадили?
– Ещё нет, на следующей неделе состоится суд. Но я всё равно безумно боюсь. Вдруг его оправдают, – всхлипывает Лера, из-за чего у меня сердце сжимается. – Мы можем с тобой встретиться, Катюша? Я не хочу обсуждать это по телефону.
– Ммм… – кидаю взгляд на часы. Сейчас только три дня, а Гриша с работы придёт не раньше семи. Думаю, что можно посидеть где-нибудь в кафе, немного развеяться. – Хорошо, давай в нашем кафе на Тверской. Где-то через час. Что-то снова случилось?
– Нет, всё в порядке. Я по другому поводу. Насчёт твоей недавней просьбы. Хорошо, до встречи, – говорит радостно и сбрасывает вызов, прежде чем я успеваю сказать, что то был эмоциональный порыв на фоне гормонов.
Быстро одеваюсь, чмокнув Соню, которая решала вариант ЕГЭ по математике, обещаю, что вернусь через несколько часов, и иду в метро. До кафе добираюсь менее чем за сорок минут.
Устраиваюсь за столиком у окна, чтобы видеть улицу и снующих туда-сюда людей, и заказываю себе тирамису и зелёный чай. Теперь до дрожи боюсь пить и есть в присутствии Леры. Доверия к ней у меня нет. И никогда больше не будет.
"Котёнок, как у тебя дела? Как рабочий день прошёл?" – приходит сообщение от любимого мужчины.
"Дела отлично. Сижу в кафе, пью чай, кушаю тирамису и жду Леру. День прошёл обычно, ничего нового не произошло. На следующей неделе снова будет дискотека… в честь Дня защитников Отечества. Придётся присутствовать и выслушивать разговоры своих коллег о том, как в прошлом году учитель химии танцевал на столе. Слышала эту историю уже сотни раз. Главный вопросы, который меня интересует – где он мог напиться, если спиртное проносить нельзя? Мне кажется, что если я услышу эту историю ещё хоть раз, у меня задергается глаз. Я не могу смотреть на химика без смеха".
"Кого ты ждёшь, девочка моя?" – мне кажется, что чувствую негодование Гриши через экран.
"Леру".
"Кать, ты сейчас шутишь, да? Ты решила встретиться с этой… бл*, малыш, скажи, что ты шутишь".
"Я не шучу, Гриш. Я встречаюсь с ней в кафе, где много людей. Еду и напитки заказала сама. Всё будет хорошо, я тебе обещаю".
"Я буду ждать от тебя сообщений каждые полчаса", – немедленно приходит мне ответ. – "Но зачем, малыш? Разве тебя не научила жизнь, что не стоит с ней связываться?" – следом приходит новое сообщение.
"Её изнасиловал Серёжа, я же рассказывала. Скоро будет суд. Я хочу поговорить с ней, выслушать её, оказать поддержку".
"Люблю тебя, малышка. Будь осторожна".
"И я тебя люблю, Гришенька. Увидимся вечером, родной".
Откладываю телефон, улыбаясь, и доедаю свой десерт.
– Привет, Катюша, – на стул напротив опускается Лера. – Спасибо, что пришла.
– Как ты, Лер? – тут же с тревогой рассматриваю её. Разглядываю синяки под глазами и припухшие от слёз глаза.
– Уже лучше. Вроде как… Почти не мучают ночные кошмары.
– Я даже не знаю, чем тебе могу помочь, – прикусываю губу.
– Думаю, что ничем тут не поможешь, – усмехается. – Всё, что нужно сделает суд. Так, давай только не об этом. И так каждый день должна об этом говорить, – хлопает ладонями по столу. – Давай переведём тему. Я хотела поинтересоваться… кого мне нужно поцеловать?
– Уже не нужно, правда.
– Нашла кого-то другого, кто сможет тебе помочь? – Лера щёлкает пальцами, подзывая официанта.
– Нет, – отвечаю я, после того, как она делает свой заказ. – Я была в тот момент на эмоциях. Хотела отомстить одному человеку. Я просто была слишком зла.
– Ладно, – пожимает плечами. – Всякое бывает. А как у тебя дела с Гришей? Всё хорошо? – размешивает сахар в кружке.
– Нормально… Стоп! – у меня в голове щёлкает мысль, что о Грише я ей не рассказывала. – Откуда ты знаешь про Гришу? Я же тебе не говорила о нём никогда! – я напрягаюсь.
– Я… я… да так… увидела где-то фотку, – говорит торопливо, заикаясь и путаясь в словах.
– Где, если не секрет? – вскидываю брови.
– Точно уже не вспомню, – нервно дёргается. – Я уже забыла.
Вдруг в моей голове один за другим складываются недостающие пазлы. Вырисовывается чёткая картина.
Появление Леры. Её жалостливая история об изнасиловании. Она взяла мой телефон, чтобы позвонить своей матери. И тем же вечером на почту Гриши пришло сообщение с ужасно мерзким содержанием.
До этого я присылала ему свои фотографии, потому что в социальных сетях Гриша не зарегистрирован. Его электронный адрес был у меня в избранном.
О боже! Боже мой! Я такая идиотка! Круглая дура!
Подумала на Артёма. Снова повесила на него всех собак. Нашла козла отпущения для себя.
Закрываю глаза и начинаю медленно дышать, чтобы успокоиться. В груди всё бушует от ярости. От такой чёрной и всепоглощающей ярости, что я боюсь не сдержаться. К горлу подкатывает горькая омерзительная тошнота. Хватаю чашку дрожащими руками, выплескиваю больше половины на стол и звякая о блюдечко.
– Кать, тебе плохо? – Лера кладёт руку мне на запястье. Дергаюсь, вырывая руку, избегая омерзительного для меня прикосновения, и роняю чашку на пол, разбивая её на мелкие осколки.
Тут же ко мне подскакивает официант и убирает учинённый мной бардак, уверяя, что всё в порядке.
– Кать? – Лера снова тянет руку, но я отодвигаю со скрипом стул, чуть не зацепив официанта с подносом.
– Не трогай меня, – качаю головой, до боли прикусив губу. – Боже мой! Как только я могла повестись на твою ложь? О боже, – нервно смеюсь. – Это ведь всё было ложью. Не было никакого изнасилования. Это был ваш план с Серёжей. И суда не будет. Вы только посмеялись с ним над наивной доброй дурочкой. Черт возьми! – я вскрикиваю так громко, что на меня оборачивается несколько человек. – Извините, – улыбаюсь вымученно. – Ты лгала. Обо всём мне лгала. Настолько грязно, подло. Как? Как можно врать о таком? Как?! Сотни женщин переживают этот кошмар, а ты…
– Кать, – Лера бледнеет. Становится белее мела. – Подожди, всё не так. Я…
– Что так? Ну же! Говори! Что ты? Не врала мне? Я это сама выдумала? Ты меня не обманывала? Не выдумала эту историю с изнасилованием? Не брала мой телефон, чтобы узнать электронный адрес Гриши? Не создала левый аккаунт на этом сайте проституток? Не отфотошопила десятки фотографий, выставив меня шлюхой в глаза моего любимого мужчины? Не ты отправила их ему? Нет? Признайся, твоё тело на фотографиях?
Лера вскакивает из-за стола и бросается на выход. Но я оказываюсь быстрее. Хватаю с силой за руку. Сжимаю пальцы на локте. Лера шипит и пытается всеми силами вырваться из моей железной хватки.
– Я не закончила с тобой разговор, Валерия.
– Пусти меня немедленно! – кричит, привлекая к нам внимание.
Бросаю деньги на стол, больше чем нужно, и тащу на выход, не слушая возражений. От злости и накрывшей с головой ярости у меня откуда-то берутся силы, позволяя удерживать брыкающуюся девушку. Затаскиваю её за угол, где никого нет, и вжимаю в бетонную стену. Пальцы сжимаются на её плечах, точно оставляя синяки.
–Зачем? Зачем ты это сделала? – требую её ответа.
– Да потому что меня бесит, что у тебя всё будто на блюдечке! Бесит, что ты всегда была лучше! С первого класса. Училась лучше. Любили тебя всегда больше. Все всегда тянулись к тебе. И этот мужик. Что он в тебе нашёл? Почему он обратил внимание именно на тебя? Я не понимаю! Увидела, как ты ворковала с ним возле дома. Как этот придурок на тебя смотрит. А ты стояла вся такая… Вся такая счастливая и сияющая. А ты оказалась хитра. Хитрее, чем я думала. Отхватила себе богатого папика. Хотя знаешь, я бы на твоём месте выбрала сыночка. Он красавчик. Не зря Сонечка на неё запала.
– О Боже! Ты следишь за мной? Почему ты не можешь оставить меня в покое? Почему?
– Потому что хочу увидеть, как ты окажешься растоптанной. Хочу увидеть, как всеми любимая Катюша, у которой шикарная любящая семья, чудесная сестричка и ангельские глаза, будет страдать.
– Я даже и подумать не могла, что всё это время общалась с таким завистливым человеком. Боже мой! – хватаюсь за голову и смеюсь истерично. – Все эти годы, ты винишь меня в том, чего я никогда не делала. Просто из-за того, что у меня был отец. Только из-за того, что мне давалась учёба. Из-за того, что вместо гулянок, я училась. Почему бы не попытаться взяться за себя?
Разворачиваюсь резко и, не слыша ничего из-за громкого гула в ушах, иду в сторону метро. На одни и те же грабли, Катя. Я круглая дура. Идиотка. Если бы Гриша был чуть моложе и вспыльчивее, то он бы не стал выслушивать меня. Он бы поверил. Поверил этим фотографиям, которые были настолько правдоподобны. Послал бы куда подальше, услышав о беременности. Решил бы, что я залетела от одного из клиентов и решила повесить ребёнка на него. А я могла разрушить те хрупкие отношения Сони и Артёма. Собственными руками. Ведь вижу, как они смотрят друг на друга. С какой жадностью. С какой безграничной и чистой любовью. Чёрт. Сколько злых людей на свете. А я сама ведь чуть не уподобилась Лере. Сама чуть не подставила человека.
Телефон вибрирует. Не глядя отвечаю.
– Прошёл час, а ты мне так и не написала, – наигранно строгий голос.
– Прости, Гриш. Я забыла, – говорю намеренно весело, чтобы мужчина не услышал грусти в моём голосе.
– Слышу, что встреча не удалась, – обмануть своего любимого не получилось. – Ты где сейчас?
– Иду к метро. Через сорок минут буду дома, – застываю у входа в метрополитен, чтобы связь не прервалась.
– Хорошо. Я попытаюсь освободиться пораньше. Чего-нибудь вкусненького тебе купить? – я улыбаюсь.
– Нет, я наелась сладкого на сегодня. Гриш, у меня всё хорошо. Честно. Завершай все дела и не откладывай на потом. У нас два выходных впереди. Будет время побыть вместе, – уверяю своего мужчину, понимая, что и так со своим переездом и семейными разборками отвлекала его от работы. – Посмотрю фильм с Соней. Поболтаем. О своём. Женском.
– Точно? Ты уверена?
– Точно-точно, – смеюсь я. – И, Гришенька, я должна извиниться перед тобой за то, что подозревала Артёма в том, что это он прислал те фото. Это была Лера. Прости, Гриш. Я понимаю, что тебя обидела. Он твой сын.
– Опять она. Малыш, ну зачем ты пошла с ней в кафе? Знаешь ведь, что она способна тебя подставить. Знаешь, какая она лживая тварь!
– Я наивно надеялась на то, что она совершила ошибку из-за того, что любила до беспамятства. Хотелось надеяться, что она раскаялась, – оправдываюсь я. – Что тот её поступок был ошибкой.
– Я тебе уже говорил, что ты слишком добрая и наивная? – знаю, что он качает головой, улыбаясь нежно, не только губами, но и глазами.
– Говорил, Гришенька. Но ты знаешь, что я так воспитана. Такой у меня характер. Я хочу видеть только лучшее в людях.
– Знаю, Катюша, – выдыхает в трубку, из-за чего по спине бегут мурашки. – Прости, малыш, звонят по второй линии. Перезвоню тебе потом.
– Целую, – успеваю сказать, прежде чем трубка замолчала.
После разговора с Гришей настроение поползло вверх. Действительно, чего я могла ожидать от Леры после всего того, что произошло. Уж точно наивная дурочка.
Кидаю номер Леры в чёрный список, удаляю её номер из контактов и блокирую во всех социальных сетях. Теперь всё. Теперь окончательная жирная точка.
Моя жизнь изменилась, частично благодаря ей. Ведь если бы я не упала под колёса машины Гриши, то возможно никогда бы не пересеклась с этим мужчиной. И даже в кабинете могло бы не возникнуть того притяжения, которое появилось в ту снежную ночь, при тусклом освещении в номере отеля.
Размышляя о том, как судьба порой коварно выстраивает свои пути, не заметила, как доехала до дома. Чудом не пропустив свою станцию, вышла на улицу, где снова валил крупными хлопьями снег. Наслаждаясь свежим морозным воздухом, пошла в сторону дома через дворы, где не ездили машины и воздух не был настолько загрязнён выхлопными газами.
Вздрогнула испуганно, когда услышала низкое рычание из кустов и пошла быстрее, не оглядываясь. Но когда с другой стороны раздался лай, при чём нескольких собак, сердце ушло в пятки от страха. Увидела трёх бездомных дворняжек, которые высунув языки, с которых капали слюни, двигались в мою сторону. Оглянулась по сторонам, надеясь увидеть случайного прохожего, но улица была пуста. Только вдалеке, опираясь на палочку, шла пожилая женщина. Стараясь не паниковать и скрыть свой страх от животных, выставила руки вперёд и закричала:
– Фу! Уйдите! Фу! Назад!
На мой крик собаки зарычали громче, скаля зубы и наступая на меня. Впереди всех шёл самый крупный, который, судя по всему, был главой своры.
– Фу! Назад!
Я взвизгнула и махнула рукой. Чёрный пёс, с выдранной на боку шерстью, решил, что я на него нападаю, и бросился в мою сторону, открыв угрожающе пасть. Я запуталась в ногах и упала в сугроб, копошась и пытаясь отползти от разъярённого зверя подальше. Две другие собаки лаяли, но пока не приближались. Только страх нагоняли.
– Пошёл вон, – раздался низкий мужской голос, пропитанный яростью и силой.
Пёс прижал уши к голове и повернул морду в сторону моего защитника.
– Вон, – рядом с мордой пса промелькнула толстая палка, чуть не зацепив его морду.
Тот зарычал и бросился на Артёма, вцепившись зубами в руку, которой он сжимал толстую палку. За запястье, прокусывая ткань чёрной куртки. Парень зашипел и выматерился громко, дернув рукой и отшвырнув пса в снег. Тот подскочил мигом и, поджав хвост и поскуливая, бросился наутек. Следом убежали две другие собаки, так же поджав хвосты и прижав уши к голове. Тяжело дыша от испуга и стуча зубами, то ли от страха, то ли от холода, вылезла из сугроба и подбежала к Артёму, который занимал рукой порванную куртку.
– Покажи, – попросила я, доставая из кармана телефон, включая фонарик и направляя не пораненную руку.
Парень убрал окровавленную ладонь, показывая прокушенную руку. Насколько было заметно, рана была глубокой.
– Боже, – меня затошнило от вида крови. – Нужно срочно ехать в больницу, Артём. Я сейчас скорую вызову. Нужно сделать укол от бешенства, мало ли что. Вдруг ещё зашивать рану придётся.
– Лучше на такси. Быстрее доедем, – Артём опустился на землю и рукой провёл по лицу. – Скорую ждать будем фиг знает сколько.
– Тебе плохо? – я испугалась не на шутку.
– Всё норм. Вызывай такси.
К нашему счастью в больнице мы были через пятнадцать минут. Артёма приняли сразу, оставив меня в беспокойстве метаться в коридоре из угла в угол.
– Всё хорошо с вашим молодым человеком. Рану пришлось зашить. Сделали прививку от бешенства. В скором времени, возможно, поднимется температура. Следующую прививку сделаем через три дня. Всего шесть.
Киваю, даже не возражая, что Артём не мой парень. Из кабинета врача выходит уставший и бледный Артём, с закатанным рукавом толстовки и перебинтованной рукой. Подхожу к нему и обнимаю осторожно, чтобы случайно не потревожить больную руку.
– Спасибо огромное, Тёма.
Парень похлопывает меня ободряюще по плечу, отстраняется от меня и опускается на мягкую кушетку.
– Скажи, Катя, нахрена ты поперлась по тёмным дворам? Приключений захотелось? – спрашивает парень, тяжело выдохнув.
Глава 85
Артём
– Скажи, Катя, нахрена ты поперлась по тёмным дворам? Приключений захотелось? – вызвав такси, поинтересовался я, откидывая голову назад и упираясь затылком о стену. Самочувствие с каждой минутой ухудшалось. Голова была будто чугунной, а в горле пекло, будто туда песка сыпанули.
– Я еще район не знаю, – Катя садится рядом, рукой держась за живот. – Шла наугад. Я же не знала, что тут бездомные собаки по дворам бегают. И что на меня нападут.
– Тебе хоть повезло, что не нарвалась на пьяных отморозков. На месте бати я бы тебе всыпал. Вот ты, Катя, вроде умная, а головёхой своей совсем не думаешь, – хочется курить, но сил подняться с лавки нет.
– Буду считать, что это комплимент, – говорит Катя, усмехаясь.
– Живот болит? С ребёнком всё в порядке? – спрашиваю заторможено, когда в очередной раз замечаю, как Катя морщится, держась за низ живота.
– Тянет. Я очень сильно испугалась, когда на меня набросился тот пёс, – отвечает девушка, морщась. – Я с детства собак боюсь до дрожи. Меня соседская овчарка покусала, когда мне было семь.
– Может к врачу сходишь? Пока мы в больнице. Мало ли что…
– Нет. Я когда устаю, живот иногда тянет. Меня тошнит от вида крови. Всё нормально, – заправляет волосы за уши, в этот момент напоминая мне Соню.
– Ты ещё и врачей боишься, – усмехаюсь я.
– Нет, не боюсь. Просто…
– Брось оправдываться, – вскидываю руку и морщусь от боли, которая пронзает руку. – Смотри сама, чтобы всё с ребёнком было в порядке.
– Спасибо за заботу, – говорит искренне. – И огромное тебе спасибо за то, что ты меня спас. Мне даже представить страшно, что могло бы произойти, если бы ты не появился в это время в этом переулке. И, Артём, – встаёт с лавочки и становится прямо передо мной, – я хочу извиниться за то, что лезла в твои отношения с Соней. Пыталась влезть. Скажи… ведь ты действительно… больше не пытаешься отомстить… у тебя к Соне… – Катя не может сформулировать свои мысли.
– Нет, я не мщу, – сказать большего я не способен.
С огромным трудом я признался в чувствах к Соне самому себе. Не могу признаться Соне, хотя знаю, что она ждёт от меня ответа.
И признаться Кате я тем более не могу. От дальнейших вопросов меня спасает телефон, который вибрирует, извещая о том, что такси прибыло.
– Пойдём, Кать. Такси приехало, – резко встаю, из-за чего в глазах темнеет. Чёрт. Врач сказал, что будет хреново после укола, но не сказал, что настолько. Покачнулся, схватившись рукой за плечо Кати.
Девушка подныривает мне под руку, обвивая талию и позволяя облокотиться на неё. Голова настолько тяжёлая, что хочется положить скорее голову на что-то мягкое. Уснуть. Ковыляю следом за ней на выход, стараясь слишком сильно не давить на неё. В машине отрубаюсь практически мгновенно, головой сползая на плечо Кати.
По всей видимости, мозг совсем отключился, потому что проснулся я в своей кровати от ласковых прикосновений прохладных пальчиков ко лбу. Даже не открывая глаз, знал, что маленькая ладошка на пылающем лбе принадлежит Бэмби. С огромным усилием разлепил глаза и проморгался, привыкая к свету, который резал глаза. Увидел Соню, которая ласково улыбаясь, сидела на краю кровати.
– Привет, – пальцы провели по щеке, принося удовольствие и облегчение.
– Привет, – прохрипел я, рукой потирая рукой лицо. Голова до сих пор трещала.
– На, выпей, – Соня протянула мне чашку. – Нужно много пить, чтобы сбить температуру.
– Спасибо, – сел на кровати, облокотившись о подушки и взяв из её рук чашку. Сделал глоток и поморщился. – Тут сахар?
– Мёд, лимон и имбирь. Я знаю, что ты не любишь сладкое, но мёд поможет от першения в горле. У тебя же болит горло?
– Угу, – залпом выпиваю чай. Из рук малышка я хоть яд выпью. – Спасибо, Сонь.
Бэмби наклоняется вперёд и губами прикасается ко лбу. И я не знаю, что вызывает дрожь по телу. Приятная прохлада её губ. Или то, что малышка прикасается ко мне первая. То, что её лёгкое дыхание касается моего пылающего от жара лица.
Перехватываю её ладошку, которой она упирается в мою грудь, и подношу прохладные пальчики к своим губам. Целую, втягивая запах лимона, который она недавно нарезала. Целую каждый тонкий пальчик. А потом прижимаюсь щекой к её ладошке.
Бэмби практически лежит на мне. Её шея находится прямо возле моего лица. Приподнимаю голову, носом проезжаюсь по бледной коже. Бэмби взволнованно выдыхает. Чувствую, как дыхание, которое касается моего лица, становится чаще. Глубже. Губами касаюсь её подбородка.
Соня завозилась и сползла на кровать слева от меня, уложив голову мне на грудь. Сердце забилось быстрее. Поцеловал гладкие волосы на её макушке. Запах её волосы – это то, от чего меня всегда выносит. Запах шампуня всегда разный, но её природный запах особый. Неповторимый. И крышесносный. Я понятия не имею, что в нём особенного. Его невозможно разложить на компоненты. Но бл*ть. Я чётко осознаю, что никогда не чувствовал ничего вкуснее. И никогда не почувствую.
– Спасибо, Артём. Спасибо за то, что спас Катю, – приподнимается и заглядывает мне в лицо.
Молчу, потому что мне неловко. Пройти мимо я не мог. Любой бы так поступил на моём месте.
Я шёл с тренировки, когда услышал знакомый голос в темноте. Голос Кати был слишком испуганным, на грани истерики. Таким голосом выкрикивают, когда чего-то сильно боятся. Единственная мысль, которая набатом билась в голове, что Катя беременна. Что женщина, которая ждёт ребёнка от моего отца, оказалась в опасности. И неважно, как я к ней отношусь. Главное, что мой отец её любит.
Я рванул в ту сторону, даже не раздумывая. Думал, что какие-то ублюдки зажали женщину моего отца в переулке, но в тусклом свете фонаря рассмотрел только куцую собаку, которая, скалясь, надвигалась на Катю, беспомощно барахтающуюся в сугробе. Схватил палку и начал размахивать ей, чтобы отпугнуть шавку. Пёс сомкнул пасть на моей руке. Прокусывая. Причиняя боль, что звёзды в глазах засверкали.
– Пипец, – вдруг осознал я чётко одну мысль, – я скоро стану братом. Охринеть просто. Только сейчас до меня дошло…
– А я стану тётей, – Соня села на кровати, поджав ноги под себя. – Мне кажется, что будет мальчик, – улыбается. – Ох! – выдохнула взволнованно и вдруг залилась румянцем.
– Что?
– Это получается, что когда Катя и Гриша поженятся, то ты… ты станешь моим племянником, – глаза Бэмби расширились.
– Ну да, – пожимаю плечами. – Тебя что-то смущает?
– Звучит, будто я извращенка, – Соня фыркает. – Ужас! – дёргает плечом. – Пойду налью тебе ещё чая, – девушка, опустив глаза и избежав моего взгляда, сползла с кровати и вышла из комнаты. Снова смущается. Снова избегает разговоров о нашем будущем.
Смотрю в проём, где скрылась моя малышка. Улыбаюсь и кусаю кулак, чтобы не рассмеяться счастливо в голос.
Жар охватил всё тело. Каждую клеточку. И даже внутри груди всё печёт.
Всё потому, что кроме Бэмби обо мне никто так не заботился. Никогда. Никто не приносил мне чай в постель, когда я болел. Никто не касался губами пылающего лба. Никто не сидел рядом, поглаживая ладонью по лицу, пытаясь снять жар.
Чёрт возьми.
Что же эта девчонка творит со мной?
Хочу подняться с кровати, чтобы пойти за ней. Увидеть её на кухне. Прижать к столу. Усадить на столешницу, устроившись между стройных ножек, и поцеловать. Взасос. Показав всю силу своей любви. Своих чувств. Своего безумства. Наслаждаясь вкусом её губ. Её нежного ротика.
Пытаюсь сесть, но чугунная голова камнем тянет на мягкую подушку. Стону глухо. Бл*ть. Такое ощущение, что я сейчас просто подохну. Сглатываю тяжело. От першения в горле слезятся глаза.
Через пару минут в комнату возвращается Бэмби с кружкой чая в руках. Встаёт рядом с кроватью и протягивает мне чашку. Перехватываю её, с нежностью провожу пальцами по руке Сони.
– Спасибо, Бэмби, – делаю глоток. В этот раз без мёда, к счастью.
Осушив чашку, оставляю её на столе и тяну Соню за руку на себя. Укладываю девчонку рядом с собой. Накрываю нас обоих одеялом, притягивая её к своей груди и прижимаясь губами ко лбу. Второй раз засыпаю с малышкой в одной кровати. Соня засыпает быстро, практически мгновенно. А я, несмотря на гудящую голову, не могу уснуть. Голова забита мыслями. Мыслями о тихо сопящей девчонке в моих объятиях.
– Люблю, – шепчу одними губами, в очередной раз, носом зарываясь в её волосы.
Соня застывает вдруг в моих объятиях и мне кажется, что она не спит. Проснулась. И слышит моё признание. А я вдруг пугаюсь. Как она отреагирует? Что скажет?
Но малышка причмокивает губами, откинув голову назад, мне на плечо, и приоткрыв пухлые губки. Провожу пальцами по ним. Хочется поцеловать, но не хочу будить малышку. Знаю, что прикоснувшись к её губам, не смогу уже остановиться. Закрываю глаза, втягиваю запах девчонки носом, заполняя им лёгкие до предела, и проваливаюсь в крепкий восстанавливающий силы сон.
