Текст книги "Тихоня для шалопая (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 82

Соня                                                                                         

Почти всю неделю меня никто не трогает. Марк кидает нечитаемые взгляды, но не подходит. Когда я ловлю его взгляд, он отворачивается и садится с прямой спиной.

А Тёма по-прежнему сидит рядом на всех уроках, молча помогает на математике и физике, согревая теплом своего тела и порой касаясь рукой моей руки. Но никаких попыток заговорить не предпринимает. Улыбается краешком губ, когда я смущаюсь.

Сегодня пятница. Конец недели. Шестой урок. И не любимая мной физкультура. Осознание того, что впереди два выходных дня, заставляет меня изнывать от нетерпения.

Из-за длительной болезни у меня было освобождение на две недели от уроков физкультуры, но сегодня придётся идти.

Переодеваюсь в раздевалке, где пахнет дезодорантом, потом и женскими духами, отвернувшись лицом к стене и не обращая внимания на смешки Маши и её подруги за спиной. Собрала волосы в высокий хвост, чтобы не мешали, и случайно зацепила рукой цепочку на шее.

Немного подумав, решила снять кулон, чтобы случайно не порвать тонкую цепочку на уроке физкультуры. Спрятала в маленький боковой кармашек, где хранила ключи, и со звонком на урок, пошла в спортзал.

Тут же заметила Тёму. Выхватила его высокую фигуру из десятка других.

Парень был в футболке и спортивных шортах, которые открывали вид на крепкие икры. Прикусила губу, из-под ресниц наблюдая за сильными руками, которые лениво крутили в руках волейбольный мяч.

Тут же в голове всплыли картинки того, как эти сильные руки с длинными пальцами сжимали мою талию, гладили мягко по лицу, зарывались в волосы. Как я сжимала его предплечья, чувствуя игру мышц под пальцами. Рвано выдохнула, чувствуя странную обжигающую волну внизу живота. Кровь прилила к лицу. Я сцепила пальцы в замок, потому что покалывания на кончиках стало невыносимым. Будто кто-то в спину толкал в его сторону. Будто кто-то настойчиво шептал на ухо, чтобы я подошла к Артёму и руками провела по его рукам. А воображение живо нарисовало под веками его лицо, удивленный, но полный нежности взгляд, сбивчивое дыхание и приоткрытые губы.

Мои взгляды не остались незамеченными. Артём поймал мой заинтересованный взгляд и улыбнулся краешком губ. Дернулась, как ошпаренная и отвернулась.

После разминки, учитель разбил нас на команды по шесть человек. Я оказалась в одной команде с Артёмом, Марком и Машей. Парни недовольно смотрели друг на друга, пытаясь испепелить взглядом. А Маша довольно улыбалась, пытаясь встать ближе к Артёму. В этот момент я вдруг осознала чувства Артёма, когда он ревновал меня к Марку. Что-то начинает гореть в груди, когда Маша прижимается к Тёме с боку. Парень переводит на неё взгляд, а девушка пальцами проводит по своему лицу, цепляя нижнюю губу, по шее, по практически голым плечам, по высокой груди, которая обтянута лишь тканью спортивного топа, по плоскому животу и бедрам. Взгляд парня следует за её пальцами. И мне становится больно. Будто в сердце всадили нож.

Глаза в миг становятся влажными. Потому что Маша, в отличие от меня, уже округлилась во всех нужных местах. И грудь у неё, в отличие от меня, не нулевого размера.

За самобичеванием не услышала свистка. Зал пришёл в движение, началась игра.

Но я вернулась в реальность, вынырнув из мыслей, где жалела себя, в тот момента, когда в макушку, со стороны Маши мне прилетел мяч. От неожиданности и силы удара я упала на колени. Всего на пару мгновений в глазах потемнело, а в ушах резко загудело, заглушая встревоженные голоса одноклассников. Две пары рук с осторожностью подняли меня и усадили на скамейку.

– Сонь, ты как? – испуганный голос Марка и перед глазами появляется его лицо.

– Нормально, – я поднимаю руку и касаюсь затылка, где всё печёт.

– Ефимова, голова кружится, тошнит? – тут же подходит учитель, встревоженно окидывая меня взглядом.

– Кружится немного. И подташнивает, – прислушавшись к своим ощущениям, отвечаю я.

– Марк, отведи её в кабинет медсестры, – командует мужчина.

– Её сегодня нет, – знакомый голос, который раздаётся у уха, пускает дрожь по телу.

Поворачиваю медленно голову, которая кружится, и смотрю в напряжённое лицо Темы. Парень руками ощупывает мой затылок, где хвост съехал на бок, проверяя на наличие шишек.

– Тебе далеко до дома добираться, Ефимова? – из сладкого дурмана, в который я впадаю из-за прикосновений горячих пальцев к своей голове, меня вырывает громкий голос учителя физкультуры.

– Десять минут пешком, – отвечает за меня Артём. – Мы живём в одном доме.

– Тогда проводишь её, Левашов, – командует учитель и отворачивается от нас. – Продолжаем нашу игру! – раздаётся свисток.

– Пойдём, Сонь, – Артём тянет меня за локоть, помогая подняться с лавочки.

Перевела взгляд на Марка, который снова недовольно смотрел на руки Артёма на моей талии.

– Спасибо, Марк, – улыбаюсь парню, вновь чувствуя перед ним вину.

– Котов! Тебе отдельное предложение нужно? Левашов проводит Ефимову! Твоя помощь не нужна!

Марк разворачивается и бежит на площадку, чтобы продолжить игру. Смотрю ему в спину и поэтому ловлю полный ненависти взгляд Маши. Мне становится неуютно и дурно от того, что я у кого-то могу вызывать такие эмоции.

Прячусь от этого прожигающего взгляда за высокой фигурой Артёма и семеню за ним на выход. Парень заходит в женскую раздевалку и разваливается на деревянной лавочке.

– Переодевайся, – командует он, не сводя взгляда с моего лица.

– А ты выйти не хочешь? – спрашиваю осторожно, опираясь спиной о стену, потому что головокружение становится сильнее.

– Я должен наблюдать за тобой. Доставить до дома в целости и сохранности.

– Подожди за дверью, пожалуйста. И сам переоденься. Ты же не собираешься идти так домой? На улице ещё холодно, – я снимаю толстовку через голову, оставшись в тонкой хлопковой футболке.

– Не собираюсь, – хрипловатым голосом отвечает парень, перетекая из сидячего положения в стоячее и сдергивая одним слитным движением майку через голову. Играя грудными мышцами.

Божечки! Пальцами вцепляюсь в крючок, на котором висят вещи. Вот сейчас мир действительно закружился в вихре. А ноги отказались держать. Хочется попятиться назад, когда Тёма начинает двигаться в мою сторону, но я оказываюсь загнана в угол, в прямом смысле.

Парень подходит ко мне и кладёт руки по обе стороны от моей головы. Ситуация до боли напоминает ту, что была в первый день нашей встречи. Только тогда всё не было настолько остро и волнительно. Тогда я еще не любила этого непостижимого и полного загадок парня. Тогда он не знал о моих чувствах к нему. Тогда мы не знали вкус губ друг друга. Загнанного дыхания. И бешенного стука сердец по ладонями.

Я поднимаю руки, чтобы упереться руками ему в грудь и отодвинуть парня от себя. Но коснувшись гладкой горячей кожи его груди, я будто ненасытная, ненормальная начала пальцами исследовать литые мышцы. Пальцы дрожали, когда я коснулась идеальных кубиков его пресса. Артём начинает дышать тяжелее. И без того твёрдый пресс, становится просто каменным.

– Нравится? – шепчет настолько хриплым и глубоким голосом, что в который раз за день у меня внизу живота всё скручивается в клубок.

Я могу только кивнуть, потому что из груди вместо слов вырывается только хрип. Рука застывает там, где быстро бьётся сердце парня. Тёма стягивает резинку с моих волос и начинает мягко массировать макушку, которая до сих пор саднит после удара.

– Шишка. Болит? – поцелуй в висок.

– Немного, – облизываю быстро губы, потому что прикосновения к коже головы вызывают мурашки по всему телу. И даже болезненные ощущения отступают на задний план.

– Тошнит? Голова кружится?

Как запах твой почувствовала, так тошнота отступила на задний план. А голова… голова всегда кругом идёт, стоит тебе оказаться рядом.

Но вместо этого только головой киваю.

– Переодевайся, я подожду тебя в вестибюле, – Тёма целует мою ладошку, которая до сих пор покоится на его груди, и выходит из раздевалки, закрыв тихо дверь.

Стягиваю через голову футболку и вдруг до меня доходит такая реакция Артёма, когда я сняла толстовку. Под футболкой у меня ничего не было. И в присутствии Тёмы моя грудь напряглась. О боже! Руками закрываю лицо руками и сползаю на пол. И как мне теперь ему в глаза смотреть?

Быстро, крайне быстро одеваюсь и выскальзываю из раздевалки. В вестибюле вижу Артёма на лавочке. Парень что-то печатает в телефоне, не замечая меня. И, воспользовавшись случаем, я сбегаю через задний вход.

Преодолев половину дороги до дома, решаю отправить ему сообщение, чтобы Артём меня не ждал.

"Прошу, только не злись на меня:) я до дома доберусь сама, а ты иди на физкультуру))) Думаю, что так будет лучше;)".

В подъезде засовываю руку в карман рюкзака, чтобы достать ключи, и вдруг меня накрывает паника. В боковом кармане нет кулона. Не утруждая себя, чтобы зайти в квартиру, опускаюсь на лестницу на колени и начинаю выворачивать все карманы в рюкзаке. Вываливаю все учебники на бетонный пол, но нигде не могу найти мамин кулон. Ледяная волна страха проходит по спине. Пальцы не гнуться и не подчиняются мне ни в какую. Не паниковать! Главное не паниковать! Он просто провалился под подкладку. Но в кармане нет никаких дырок. А кулон как сквозь землю провалился. Падаю попой на холодные ступени, ударившись кончиком и всхлипываю. Раз. Другой. Убеждения, что паниковать рано, не действуют.

– Сонь, болит что? Сонь! – я даже не удивлена, что слышу голоса Артёма.

– Кулон, – сжимая горло, просипела я.

– Что? Какой кулон? – руки ложатся на моё лицо и фиксируют.

– Мамин кулон. Её последний… последний подарок мне, – смотрю в карие глаза. – Он пропал. Как сквозь землю провалился. Тем, – сжимаю его запястья, даже не пытаясь стереть слёзы, которые крупными каплями капают на бетонные ступени. – Темочка, это мамин кулон. Её последний подарок перед смертью. Мамин…

– Тише… тише, малыш… Так, давай по порядку. Где пропал? Когда обнаружила? Где видела в последний раз?

– Я сняла перед физкультурой. Положила в боковой карман, – протягиваю ему рюкзак, показываю пустой карман. Артём обшаривает все карманы, но ожидаемо не находит ничего. – Заметила, что он пропал только сейчас. Он с ключами лежал. А я заметила… что делать, Тёма?

– Так, Сонь, ты точно не выронила его, когда доставала ключи у подъезда?

– Я стала доставать ключи только на этаже. Из подъезда выходила женщина.

– Хорошо, а в школе? Открывала карман?

– Нет! Я его закрыла как перед физкультурой, так и не открывала до квартиры. Куда он мог пропасть? – голова начинает работать.

– Это значит, что кто-то залез в твой рюкзак.

– Но как? Разве так можно? И ничего ведь не пропало больше. Всё на месте. Кроме кулона.

– Так, Сонь. Иди домой. А я вернусь в школу, поищу кулон.

– Хорошо. Спасибо большое, Темочка. Спасибо, – говорю ему уже в спину.

Слушаюсь парня и, собрав свои вещи со ступеней, захожу домой, чтобы дождаться возвращения парня.

Глава 83

Артём                                                                                                         

Захожу в здание школы ровно в тот момент, когда раздаётся звонок с шестого урока.

Без промедления сворачиваю налево и спускаюсь в подвал, где находятся раздевалки. Уверен, что кулон не покидал здания школы и подвальных помещений.

Сразу захожу в женскую раздевалку, где ещё пусто, и шарю взглядом по полу. Кулона нет.

Значит, Бэмби точно его не выронила случайно. Не положила мимо кармана. А зная Соню, уверен, что она проверила несколько раз.

Облокачиваюсь о стену возле двери и жду появления одной девушки, в причастности которой к исчезновению кулона я не сомневаюсь. Слишком вызывающе она ведёт себя в последнее время. Слишком туго до неё доходит, что она мне неинтересна. Слишком сильно наседает на Соню. Чего я терпеть не намерен.

Маша заходит в раздевалку одна, и я тут же дергаю её за локоть, впечатывая в стену у двери. Сжимаю пальцами шею, наплевав на то, что на её шее могут остаться следы. Слишком сильно она меня выбесила. Тёрлась о меня сегодня, как мартовская кошка. Идиотка. Видел ревность Бэмби. На её лице. По её напряжённой позе. И только поэтому не отстранил от себя Захаренко. Потому что ревность малышки грела душу. Потому что хотел, чтобы она поняла. Осознала, каково это подыхать от ревности.

– Где кулон? – из груди вырывается рык.

– Я не понимаю о чём ты говоришь… какой кулон? – заикается и бледнеет. Глаза бегают по помещению, уголки губ дергаются.

– Где кулон? – повторяю я, встряхивая её за плечи. – Куда ты его дела? Отвечай! Я знаю, что это ты его взяла.

– Я не брала Сонин кулон! – вскрикивает она и руками упирается в плечи, пытаясь оттолкнуть от себя. Сама даже не осознаёт, что прокололась. Идиотка.

– Я не говорил, что это Сонин кулон, – усмехаюсь я. – Откуда ты могла узнать?

– Я не… я не… – начинает блеять, заикаясь сильнее прежнего.

– Верни кулон немедленно, – терпеливо повторяю я. – Я дважды повторять не стану!

– А то что? Что ты сделаешь? Ударишь? Побьёшь? Что ты можешь мне сделать, Артём?

– Бить я тебя не стану, но смогу сделать так, чтобы твоя жизнь превратилась в кошмар до конца обучения.

– Тём, – меняется, как по щелчку пальцев.

И руки, которые меня только что отталкивали, заскользили вверх, обвивая мою шею. Отпихиваю её. Отхожу к стене, скрещиваю руки на груди и терпеливо жду. Девушка топает ногой, сжимая кулаки.

Маша идёт к мусорному баку, который находится в углу раздевалки. Останавливается и оборачивается ко мне.

– И? Где он? – рявкаю я громко, заставив её вздрогнуть от неожиданности.

– Там, – рукой указывает на мусорку, которая заполнена до краёв. – Всё, доволен теперь?

– Доставай! – командую я, подходя ближе.

– Не стану я. Тебе нужно, ты и доставай, – дёргает раздражённо плечами.

– Слушай сюда, Маша, – ударяю кулаком в стену рядом с её головой. – Отъебись от Сони! Прошу один раз. Доставай кулон немедленно.

– И не подумаю.

– Мне долго ждать? – играю желваками.

– Я что бл*ть в мусорке ковыряться должна? – раздражённо спрашивает Маша, отходя подальше.

– Какого х*я ты вообще залезла в чужой рюкзак и сп*здила чужую вещь? Не думал, что ты воровка.

– Я не воровка!

– Воровка и тварь бессердечная. Ты ведь знаешь прекрасно, какое значение для Сони имеет этот кулон.

– Ну да. Её мамаша ей подарила.

Мразь. Потеряв терпение, подхожу к ней, из-за чего она шарахается, и ударяю ногой по баку, переворачивая его. Мусор высыпается на пол.

– Дерзай! – машу рукой.

Маша склоняется, кидая на меня взгляд, и кончиками пальцев поднимает мусор.

– Держи! Иди давай, целуй своей Сонечке тощий зад, – наконец-то находит кулон и швыряет в меня.

Успеваю перехватить его налету.

– А теперь вали отсюда! Мне нужно переодеться. Или ты хочешь посмотреть? – и не дожидаясь ответа от меня, снимает топ, оголив грудь.

Смотрит на меня выжидающе, развратным взглядом из-под полуопущенных ресниц. Хмыкаю и закатываю глаза, показывая своё пренебрежение. Разворачиваюсь и покидаю раздевалку, громко хлопнув дверью.

Вспоминаю, как совсем недавно, находясь в схожей ситуации, я совершенно не был спокоен.

Когда Бэмби сняла толстовку, оставшись в белой футболке, которая просвечивалась и плотно облегала её тело, я почувствовал прилив желания. И я был уверен, что Соня даже не догадывалась о том, что футболка просвечивается. Потому что она была слишком стеснительна. Слишком невинна, чтобы знать о таких уловках. От одного только вида её маленькой округлой груди с напряжёнными горошинками сосков, которые просвечивались сквозь тонкую ткань, рот наполнился слюной. Бл*ть! Это полный пизд*ц! Как же я хочу, просто подыхаю от желания попробовать её кожу на вкус. И чем больше она позволяет мне себя касаться, тем чётче я понимаю, что хочу больше. Намного больше.

Тряхнул головой.

Хочу, чтобы эта девчонка была моей. Только моей. Вся. До каждой клеточки своего идеального тела.

"Нашёл", – отправляю ей сообщение, чтобы Бэмби успокоилась.

Иду в туалет, где тщательно промываю украшение под струёй воды.

Подношу кулон к глазам, рассматривая ангелочка. Усмехаюсь. Отражает суть Сони. Даже не верится, что такие люди бывают.

Бэмби…

Бэмби – моё наваждение, моя болезнь, мой наркотик и моя зависимость.

Рядом с ней я будто другим человеком становлюсь. С ней невозможно быть подонком.

В малышке столько света, любви и тепла, что против воли я таю рядом с ней. Плыву, как нюня. Готов быть ласковым и пушистым рядом с ней. Ласково подставлять голову её прикосновениям, скулить как щенок, когда она касается меня своими маленькими ладошками. Да что там коснуться. Достаточно посмотреть. И я буду хвостиком вилять.

Глажу кулон большим пальцем и спешу домой, чтобы успокоить Бэмби. Уверен, что малышка сейчас изводит себя.

До дома добираюсь в рекордно быстрые сроки.

Звоню в дверь, и жду, когда малышка откроет. И в этот момент мне кажется, что время остановилось. Стало резиновым. Секунды ожидания кажутся невероятно долгими. Сердце бьётся в горле. В висках набатом стучит пульс. Я волнуюсь до безумия. Боюсь непонятно чего.

Сжимаю кулаки и выдыхаю, тряхнув головой, как пёс.

– Темочка, – дверь распахивается, чуть не заехав мне по морде.

Вовремя успеваю отскочить, чтобы не ходить с фингалом на половину лица.

Бэмби выскакивает в подъезд и стискивает меня в объятиях с такой силой, что я крякнул.

– Спасибо, Тёма! Спасибо тебе! – запрокидывает голову назад и смотрит мне в глаза.

Радужка её глаз настолько зелёная, поразительно яркая, что не верится, что это не линзы.

Достаю кулон из кармана и застегиваю его на тонкой шейке, наблюдая за тем, как он удобно устраивается в ложбинке на груди. Бэмби тут же накрывает его ладонью и сжимает.

– Спасибо, – ещё раз шепчет она. – Где ты его нашёл?

– В раздевалке.

Отвожу волосы с её лица, глажу по румяной щеке. До чего же она восхитительная.

Моя малышка. Моя идеальная малышка. Моя.

Соня приподнимается на носочки и губами прикасается к подбородку.

Меня прошибает будто током ударило. Подбрасывает и начинает потряхивать. От места, к которому она прикасается, распространяется обжигающий огонь по всему телу. Устремляется вниз, и в штанах мигом становится тесно.

Зарываюсь рукой в её мягкие прохладные волосы и безумным взглядом смотрю в её зелёные омуты. Тону в её расширенных до предела зрачках. Дышу тяжелее, чем после часовой тренировки в зале. И не шевелюсь. Не двигаюсь. Не предпринимаю попыток её поцеловать.

Жду.

И моё ожидание вознаграждается. Неумелые искусанные от волнения губки прижимаются к моим. Боязливо. Стеснительно. Совершенно неуверенно.

И именно от этой неуверенности в который раз сносит крышу. Осознание того, что малышка не целовалась ни с кем до меня. Что ни один мудак не знает вкуса её губ. Ох*етельного. Крышесносного. Что никто кроме меня не знает их мягкости. Податливости. Того, как они приоткрываются, позволяя моему языку ворваться внутрь. Не знает, какая она чувствительная, как вздрагивает и тихо, почти не слышно стонет, когда я обсасываю её язычок. Как выгибает спинку, когда я провожу рукой по позвонкам.

Опускаю руки вниз, проникаю ладонями под школьную юбку и сжимаю ягодицы, вжимая девчонку в себя. Её попка помещается в моих ладонях идеально. Будто малышка создана для меня. Вылеплена для меня.

Тяну Соню вверх, по своему телу, чтобы она почувствовала доказательство моего желания.

Соня вздрагивает. Ладошками скользит по плечам, кладёт руки на затылок, обнимая меня за шею и притягивая ближе. Рукой заставляю её закинуть ноги мне на бёдра.

Захожу в квартиру, закрывая ногой дверь. Усаживаю малышку на комод, который стоит прямо возле двери, и немного отстраняюсь. Бл*ть. Она просто ох*енная! Нереальная.

Зацелованная. С припухшими губами. Тяжело дышащая. С подернутой дымкой глазами. С расширенными зрачками и тяжело вздымающейся грудью.

Вожу руками по её стройным ногам. Мечтаю содрать колготки, чтобы почувствовать горячую кожу ладонями.

Выдыхаю тяжело. Пытаюсь восстановить дыхание. Не здесь. Не сейчас. Ещё рано. Чертовски рано. Мой напор может напугать Бэмби. И она заслуживает большего. И я готов ждать сколько угодно.

Лбом вжимаюсь в её плечо, чтобы носом улавливать запах её кожи. Но это не помогает успокоить моё животное, дикое желание. Наоборот. Запах сносит крышу.

Отстраняюсь. Пытаюсь отойти на два шага назад. Но малышка не позволяет. Руками и ногами оплетает меня. Вжимается грудью в мою грудь. И я чувствую биение её сердце. Быстрое. Заполошное.

– Тёма, не уходи, – просит Бэмби на ухо. – Только не сейчас. Прошу. Я… Я не могу остаться сейчас одна.

– Хорошо, – соглашаюсь беспрекословно.

Скидываю обувь, не выпуская Соню из рук, и, подхватив её поудобнее, несу вглубь квартиры.

– Где твоя комната, малышка? – шепчу на ухо, целуя мочку. Наслаждаясь дрожью её тела.

– Вторая комната слева, – Соня целует мой висок, курносым носиком потираясь о скулу.

– Бэмби, ты путаешь все мои мысли, когда так делаешь, – признаюсь я.

Соня тихо хихикает и, поцеловав кратко скулу, кладёт голову мне на плечо.

Захожу в светлую комнату и опускаюсь вместе с девчонкой в кресло. Бэмби оказывается сидящей поверх моих бёдер. Судя по тому, как распахиваются его глаза и расширяются зрачки, малышка чувствует моё желание.

Неловко сползает с моих коленей и хочет отойти, но я не позволяю. Хватаю за руку и заглядываю в глаза. Тяну обратно на свои колени.

– Так где ты нашёл кулон? – спрашивает Бэмби, нарушая тишину.

– Неважно, – не могу сказать ей, что кулон её матери оказался в мусорном баке. Это причинит ей боль.

– Тёма, ты что-то скрываешь? Ты что-то знаешь, да? – пальчиками вырисовывает узоры на моей груди.

– Маша вытащила кулон из твоего рюкзака, – сдаюсь я.

– Маша? – отрывает голову от моей груди и заглядывает с неверием в мои глаза. Киваю. – Но… зачем? Она же знала, что этот кулон значит для меня. Разве так можно?

– Не все думают, как ты, малышка. То, что для тебя кажется преступлением, для других может быть порядком вещей, – поглаживаю её волосам, прижимая светлую головку к груди.

Соня кивает слабо, ладонью сжимает кулон.

– Прости, Тёма, что не ношу твой кулон. Он красивый, очень красивый, но я не могу снять мамин. Он для меня… – её голос срывается.

– Я всё понимаю. Не волнуйся. Дайка мне кулон сюда, – говорю я, когда в голову приходит идея.

– Сейчас, – Соня поднимается и идёт к кровати, где под подушкой лежит кулон, который я ей подарил. – Вот, – протягивает мне цепочку.

Беру со стола ножницы и убираю половину звеньев, подогнав размер цепочки по запястью малышки. Получается своеобразный браслет.

– Красиво, – улыбается стеснительно, пальчиками касаясь запястья.

– Да, красиво, – хрипло говорю я, рассматривая румянец на щеках Сони. Из окна на её волосы и лицо падает солнечный свет. Бэмби жмурится и улыбается, сверкая зубами. Впервые замечаю веснушки на её курносом носике. Улыбаюсь, пальцами касаясь кончика её носа. Она фыркает и чихает.

Подношу к губам тонкое запястье и целую кожу, под которой чувствуется биение пульса. Биение её жизни. Жизни моей малышки.

Соня перестаёт улыбаться и смотрит на меня серьёзным взглядом.

– Ты сможешь ответить на мой вопрос, Тёма? – спрашивает она, наконец.

И я тут же понимаю, что она просит ответа на вопрос, который она задала мне в лифте.

Да, Соня, впервые я готов начать серьёзные отношения. Впервые я хочу узнать о девчонке всё.

Я набираю в грудь воздуха, давлю в себе конченную гордость, собираюсь сказать Соне, что хочу с ней серьёзных отношений. Но раздаётся оглушительный звонок в дверь. Соня вздрагивает всем телом и, кинув на меня извиняющий взгляд, бросается в коридор. Сжимаю пальцами переносицу, понимая, что потерял весь свой настрой. Выхожу за ней в коридор и наблюдаю за тем, как она обнимается с сестрой. Киваю в знак приветствия Кате.

– Я пойду, Сонь, – говорю малышке, понимая, что сегодня уже разговора у нас с ней не выйдет. – У меня тренировка. Пока, – целую её в щёку, снова киваю Кате и покидаю квартиру.

Прости, Бэмби, но я ещё не готов признаться тебе в своих чувствах. Я должен набраться смелости. Возможно я трус, да. Но сложно признаться даже самому себе в чувствах, которые буквально размазывают тебя, расплющивают. Я клянусь тебе, Бэмби, что наберусь смелости и однажды скажу тебе. Закричу о своей любви. Буду шептать с утра, когда ты лежишь рядом. Сонная. Расслабленная. Заласканная мной. С опухшими губами после моих ненасытных поцелуев. Буду шептать перед сном, когда ты будешь класть мне голову на грудь, проваливаясь в сон. Буду говорить и говорить. Пока ты не запомнишь. Пока не поверишь окончательно.