Текст книги "Сладкая месть (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

– Всё просто, моя дорогая. Мне скучно.

Ираэль пожала плечами. А я даже не удивилась. Уже знала, что она так ответит.

– Ты ведь рискуешь навлечь на себя гнев всех фейри.

– Ну, может и не всех, но подавляющего числа точно.

– И всё же тебя это не страшит? – хмыкнула я. Бабушка растянула губы в оскале. Сейчас она напоминала хищницу перед прыжком.

– В моём возрасте я уже могу позволить себе не бояться, не оглядываться на других, а делать то, что хочу. А я хочу встряхнуть это болото. Я хочу почувствовать то, что никогда не испытывала.

А потом она лихо подмигнула.

– Ты пример того, что ничем не хуже чванливых чистокровных фейри, а то, может, и сильнее.

– А что если не сильнее?

Но Ираэль лишь отмахнулась:

– Моя внучка не может быть посредственностью. А даже если так, то я научу тебя. Ты пример того, что будущее фейри возможно только если мы уберём Завесу. Пора вернуться к Истокам. И именно Сапфировый Холм станет первым, кто переступит черту. Фейри давно пора перестать гневить богов. Мы вырождаемся, и только самые упрямые идиоты не хотят этого видеть.

– Ты хочешь щёлкнуть их по носу?

– Я хочу стать той, кто приведёт фейри в новую жизнь.

– …Тщеславие.

– Не без этого. Грешу им, – легко призналась бабушка.

– Так, а что ты хочешь от меня?

– Я оберну твоё происхождение в превосходство, – с ледяной уверенностью проговорила Ираэль, откинувшись на спинку кресла. Её тонкие пальцы с сапфировыми когтями медленно пробежались по подлокотнику. – Сделаю так, чтобы твоя кровь стала символом силы, а не слабости.

Я смотрела на неё, пытаясь понять, что скрывается за этими словами. У неё был дар – превращать любые недостатки в козыри, любые слабости в оружие.

– И для начала я хочу, чтобы ты отобрала Холм у моего брата.

– Хм.

– Пусть все увидят, на что способна моя внучка.

– А если…

– Без «если», милая. Или ты хочешь, чтобы тебя тут так и считали никем? – сверкнула она холодными глазами. – Ты должна показать свою силу. Кроме того, если у тебя будет свой Холм, то Элилаэль уже не сможет помыкать тобой и решать за тебя, соглашаться на брак за тебя. Или же ты хочешь сказать, что твоя мать дала тебе право управлять Изумрудным Холмом? Дала тебе возможность утереть нос фейри? Дала возможность почувствовать свою силу и значимость? Дала право голоса?

Ударила по больному.

– Нет, – качнула головой. – Но я хотела сделать свой Холм.

– Хорошая мысль. Но его долго нужно напитывать магией, развивать, и всё равно он будет под контролем самого Изумруда. Хотя бы потому, что будет слаб, – Ираэль откинулась в кресле, её тонкие пальцы с сапфировыми когтями легко пробежались по подлокотнику. – Я же предлагаю тебе овладеть уже достойным Холмом. Это укрепит тебя. Позволит утвердиться и показать фейри, на что ты способна.

Её улыбка превратилась в оскал, от которого по спине пробежал холодок.

Я сделала глубокий вдох, стараясь обдумать её слова.

– А если я потерплю поражение? – спросила я, глядя ей прямо в глаза.

– Поражение? – Она подняла бровь, словно этот вариант казался ей невозможным. – Тогда ты докажешь, что они были правы. Что ты – никто. Выйдешь замуж на Альтавиана. А он перед этим избавит тебя от плода.

Её слова ударили сильнее, чем она, вероятно, рассчитывала.

– А там я предлагаю опустить Завесу.

– Но как?

У меня в горле пересохло от планов бабушки. Я подалась вперёд, подняла чашечку и выпила мятный чай до дна.

– Так как же там поживает мой дорогой зять? – усмехнулась она, игнорируя мои слова.

– Не хочешь ли ты сказать, что…

Но Ираэль снова прервала меня:

– Я видела глаза твоего отца, когда Элилаэль вышвырнула его за Завесу. О-о-о, милая. Там было столько всего. А стоило лишь немного шепнуть ему перед этим пару словечек. М-м-м…

Боги! Даю руку на отсечение, что передо мной сидела самая опасная и коварная фейри на всех Холмах.

– Откуда ты знала, что я вернусь? Ведь я могла бы быть счастлива за Завесой. Найти своего дракона и просто жить.

– Тебя бы всё равно позвала Земля. Если не тогда, когда ты одна, то позже, когда ты бы понесла. Ты просто пришла раньше, чем я рассчитывала. Всё просто.

– Так вот почему мать отпустила.

– Да, и это тоже был аргумент, чтобы отправить тебя за Завесу. Ты бы всё равно вернулась рано или поздно. Одно десятилетие больше, одно меньше – это не срок для нас.

– Поэтому она не расторгнула помолвку? – хрипло спросила я.

– Да.

Наступила тишина. Бездна! Как же я устала чувствовать себя пешкой в этой игре.

И чтобы взять жизнь в свои руки, мне придётся заполучить собственный Холм. Здесь Ираэль права. Мать больше не сможет решать за меня. А сама я согласия на брак не дам. Я должна быть готова дать отпор.

– Да и кроме того, вдруг я на закате своей жизни тоже встречу истинную пару среди драконов, – она грациозно снова разлила чай по чашкам и торжествующе сверкнула глазами.

– А что, мой дедушка уже умер? – устало спросила я. Я ведь ничего не знаю о своей семье.

– А зачем мне старый маразматик, когда меня будет ждать молодой дракон, м?

Не бабушка, а ящик Пандоры какой-то…

Возникла даже мысль, что не все драконы переживут ее пришествие в их мир.

А ещё я отчётливо понимала, что за желанием Ираэль встряхнуть болото фейри (хотя это больше походило на взрыв!) скрывается кое-что ещё. И пусть эмоции для них чужды, чувство гордости, собственного достоинства и собственничества – далеко не пустые слова.

Отобрать Холм? Думаю, что брат её весьма разочаровал.

Но вот чтобы так перекроить жизнь всех фейри? Это уже что-то слишком грандиозное, граничащее с безумием.

Так что же на самом деле скрывается за желанием бабушки? С чего всего началось?

Её шутка об истинном теперь не выглядела такой уж безобидной. Ведь в каждой шутке есть доля правды.

Но мне еще предстояло это узнать.

Глава 21

– Я не хочу возвращаться в Изумрудный Холм, – призналась я.

– Тебе и не придётся. Ты останешься здесь, и твоя мать не скажет и слова.

– Думаешь, все будет так просто? – хмыкнула.

– Уверена. Элилаэль может сколько угодно прятать эмоции, бороться с ними, но если знать, куда и как смотреть, то можно сказать, что истинность для неё не прошла бесследно. Так что я знаю, на что можно надавить, чтобы она промолчала и не возмущалась.

– Это называется совесть.

– Верно. Отличный инструмент для манипулирования.

Ох, Ираэль такая Ираэль.

– Я пришла в Холмы не одна. Со мной дракон.

– Породистый? – её тон был спокойным, но в глазах загорелся интерес.

– Мы не будем его использовать, – отрезала я, чувствуя, как напряглась.

– Мы? – бабушка прожгла меня взглядом. – Или ты?

– Я не позволю, – ответила я твёрдо.

– Любовник?

– Нет. Друг, – жёстко отрезала я.

– Ну, друг так друг. Ему тоже найдётся место. Пошли, покажу тебе комнату, а потом приведу твоего… дракона.

Сказала таким тоном, словно приведёт не человека ко мне, а собаку.

При всём желании бабушки опустить Завесу, ей придётся постараться, чтобы не кривиться при виде драконов.

А еще как-то она слишком просто отступилась от ситуации. Или же просто пока не придумала, как использовать? Я нахмурилась, прищурив глаза.

– Его зовут Алекс.

– Не думаю, что запомню, – отмахнулась она.

– Не думаю, что ты забудешь, – парировала я.

– Я запоминаю только нужные мне вещи. Если бы я помнила всё, что пережила за свои четыреста лет, то давно бы сошла с ума.

Я молча следовала за ней. Мы вышли в коридор. Он был тесным и темным, что сразу насторожило.

А потом она распахнула дверь. Почти неприметную, рассохшуюся и потрескавшуюся от времени.

Конечно, это были не мои покои в Изумруде, но и кладовкой это назвать было нельзя. Добротная мебель из тёмного дерева дышала стариной. Всё было чисто, но мрачно. Тяжёлые шторы прикрывали единственное окно. Раритетный шкаф, массивный комод, одна прикроватная тумбочка. Бархатное синее покрывало с серебристыми подушками, а на полу – такой же ковёр. Ещё одна дверь, очевидно, вела в ванную комнату.

– Можешь отдохнуть, пока меня не будет. Тут тебя никто не потревожит.

– А дедушка не придёт познакомиться? – спросила я, стараясь уловить реакцию.

И она была.

– Он занят давно и плотно. И лучше бы тебе с ним не встречаться.

– Не вышла кровью?

– Это он не вышел мозгом, – ядовито ответила она.

– Я его почти не помню.

– Потому что было выше его достоинства приветствовать новорождённую.

– Мама тоже ничего мне не рассказывала о нём.

– Если ты хочешь что-то спросить, то спрашивай прямо, – бабушка взглянула на меня с холодным достоинством.

– Вы не вместе.

– Он разорвал наш брак.

– Неужели нашёл более достойную партию?

– Более молодую уж точно.

– Так выходит, мне стоит его поблагодарить? Ведь именно он повинен в том, что у меня будет свой Холм, – я прикусила губу, чтобы не хмыкнуть. Все вставало на свои места.

Обиженная женщина, даже если она фейри, – это оружие замедленного действия.

А та, что не испытывает мук совести, жалости и которой чужды эмоции, – вдвойне. Кажется, мне уже жаль деда, который даже не захотел меня знать.

Ираэль зло исказила губы.

– Всё, что ты должна знать о нём, – это то, что зовут его Мартвиан, и он тоже из Сапфиров. А ещё он редкий беспринципный лицемер и подонок. Он посмел оскорбить меня, мою дочь, ведь всё самое гнусное в крови Элилаэль – только от меня, – процитировала она явно деда, добавляя в голос ядовитую насмешку. – И он за это ответит. А я пока терпеливо подожду.

– И не простишь его никогда?

– Разве что, когда он рассеется прахом у моих ног, и это место порастёт мхом. Но пока хватит об этом неверном. Слишком много чести тратить на него слова. Милая, советую заняться книгами, – и тут я увидела на комоде стопку увесистых фолиантов. Подошла и взяла верхний.

– Хорошо. Но я бы хотела ещё переодеться и выйти на улицу.

Ираэль кивнула.

– Олель проводит тебя. Но не забывай, что на совести твоей матери будет легко играть только первые дни, потом холодный разум и расчёт победят. Голос совести не будет так громок. А ты должна как можно больше узнать о нашей культуре, магии и Холмах.

– Конечно. Я сама заинтересована в этом.

И бабушка исчезла.

Ко мне, как и говорила Ираэль, пришла служанка. Она принесла еды, закрытое платье из изящного воздушного шифона, удобные балетки. Но самым необычным подарком была сапфировая подвеска, что терялась в ложбинке и пряталась в высоком вороте платья. Так же там был сапфировый перстень, а на запястье – широкий сапфировый браслет.

Я оглядела украшения, и мне даже показалось, что услышала красивую мелодию, будто исходящую от камней.

Олель вежливо произнесла:

– Я пока оставлю вас. Приду чуть позже, чтобы убрать посуду и проводить вас на луг.

Быстро привела себя в порядок, приняла душ и переоделась. От драгоценностей отказываться не стала, понимала: бабушка не из тех, кто делает что-то просто так.

Выбрала книгу о магии и Холмах. И как раз вовремя. Олель вернулась. Она проводила меня к выходу, и мы снова шли темными узкими коридорами. Теснота и полумрак немного тяготили.

Но стоило мне выйти наружу, как дух захватило: передо мной раскинулся безупречный зеленый луг с идеальной, словно на картинке, травой. Холмы величественно выделялись среди ровного моря зелени, возвышаясь как древние исполины. Валуны, поросшие мхом, дополняли эту картину.

Бабушкин Холм был меньше остальных – и это тоже не укрылось от моего взгляда. Я опустилась прямо на траву, прислонившись спиной к зеленому склону. Рядом лежал древний валун. Здесь было тепло, солнечно, а ветер напевал свою мелодию.

Я прикрыла глаза, ощущая, как магия наполняет меня, как этот мир возвращает мне силы, которых мне так не хватало в человеческом мире.

Окинув взглядом горизонт, я легла на траву, вытянувшись, глубоко вдохнула аромат зелени. Здесь было так прекрасно и умиротворенно.

Но вдруг я почувствовала над собой тень.

Глава 22

– Алекс, это ты? – открыла глаза и села.

– Ты ожидала увидеть кого-то другого? Ираэль сказала, что ты ждёшь меня.

– Уже познакомились?

– Если это можно так назвать, – покачал головой Алекс. – И вообще, куда ты пропала? Я чуть не умер от сердечного приступа.

– Открою тебе тайну: ещё ни один дракон не умер от сердечного приступа.

– Значит, я буду первым, кто это сделает. А если серьёзно, Лираэль?

Я похлопала по траве рядом с собой, и Алекс не стал спорить. Он уселся рядом, устроив свою трость с другой стороны, подтянул одну ногу к груди и облокотился на неё локтем. Посмотрел на меня.

– Моя мать и Альтавиан усыпили меня. Очнулась я уже на алтаре и почти стала женой во второй раз, – невесело рассмеялась я.

По ошеломлённому лицу дракона я поняла, что он точно не ожидал таких новостей.

– И ты так легко об этом говоришь?

– Нет, не легко. Вообще сложно принять, что твоя мать что-то решает за тебя столь кардинальным способом. Но волноваться мне сейчас нельзя, так что приходится познавать дзен. Я ведь беременна, Алекс.

Дракон продолжал смотреть на меня широко открытыми глазами.

– Лираэль, ты беременна от Дрейкмора?

– Да.

– Слушай, что ни день, то какое-то открытие. И судя по твоему лицу, тебе угрожала опасность, а я в это время пускал розовые сопли, – Алекс растрепал свои и без того взъерошенные волосы, а потом и вовсе вцепился в пряди. – Лираэль, я подвёл тебя.

– Успокойся. Ты бы всё равно ничего не сделал. Но ты рядом, и мне уже легче от того, что могу с тобой поговорить.

– Знаешь, когда я сюда попал, я уже понимал, куда иду, но чувствовать себя бессильным и беспомощным драконом, которому морочат голову, – так себе.

– О чём ты? – спросила я и посмотрела на Алекса.

Тот задумчиво смотрел вперёд.

– Я ведь сразу заподозрил, что с тобой что-то не так, когда не смог тебя найти. Пошёл искать твою мать. Решил начать с той гостиной, в которой был в последний раз. Никогда не жаловался на память, но я просто не мог её отыскать. А ведь нужно было только выйти из спальни и миновать один коридор. Но слуги словно куда-то запропастились. Так я и блуждал, уже кричал. А потом Элилаэль появилась из ниоткуда и начала говорить.

Он помолчал и продолжил:

– Ты не представляешь: я смотрел на неё, понимал, что что-то тут не так, а она холодно улыбалась и говорила, что с тобой всё в порядке. А я такой идиот – верил! Верил её словам, хотя до этого меня съедала тревога. А потом раз… и мой дракон вообще завис, никакой тревоги, этакое состояния блаженной эйфории. Что это за хрень, Лираэль? Что за магия?

Я тоже посмотрела вдаль, похлопала по толстому фолианту, что лежал рядом.

– Это специфическая магия фейри и называется «флёр».

– И как её распознать? Как понять, что ты теряешь голову из-за одурманивающего голоса, а не потому, что сам так решил? – Алекс сжимал и разжимал кулак.

– Голос фейри становится мелодичным, и твоё настроение резко меняется. Например, ты был не согласен, а потом внезапно поменял мнение на противоположное.

– Это ужасно. Я чувствовал себя драконом, у которого вместо мозгов розовые зефирки. Голос твоей матери звучал действительно как патока. Сладкая. Тошнотворная. И как же можно себя обезопасить? – спросил Алекс.

– Не знаю. Я пока занимаюсь изучением этого вопроса, – провела кончиками пальцев по кожаному старому потёртому переплёту.

– Что ещё я должен знать о фейри? И что это за магия? Ты в нашем мире выглядела совершенно не так, а стоило тебе переступить Завесу, как внешность словно подёрнулась рябью.

– Это ещё один вид магии, присущий только фейри, называется «гламур». И да, я пользовалась им, когда была на стороне драконов и людей. Ещё фейри обладают способностью запутывать человека.

– Значит, когда я плутал по коридорам и не мог найти твою мать, это была та самая магия?

– Да, всё верно. Ещё есть Переходы, но о них ты знаешь.

– Знаешь, Лираэль, но такая магия, сосредоточенная в одних руках, слишком опасна. Действительно опасна. Я уже здесь нахожусь два дня, и, признаться честно, я был бы рад, если бы Завеса рухнула. А эти высокомерные, наглые, ушастые морды почувствовали бы, что значит быть не окутанным этой самой магией. Чтобы они увидели драконов и людей, способных встать с ними на одну ступень, – Алекс говорил с той прямотой, которая иногда пугала.

– Ираэль хочет сделать то же самое, – заметила я, наблюдая за его лицом.

– А я, пожалуй, её тоже поддержу. Это отличное решение. Только боюсь, что за такие мысли нас с тобой могут четвертовать. Меня уж точно, – усмехнулся он.

Я рассмеялась звонко и надрывно:

– Поэтому мы с тобой об этом больше не будем говорить. Ведь наверняка и у Холмов есть уши.

– Здесь красиво, – спустя пару минут проговорил Алекс, прищуриваясь на яркое солнце. Ветер трепал его волосы, а потом он откинулся на Холм, вытянулся и прикрыл глаза. – Ты знаешь, я тут словно опьянённый хожу.

– Это потому что здесь слишком много магии.

– Но я ведь привыкну к этому?

– Скорее всего.

– Хорошо, а то надоело чувствовать себя воздушным желе. А Ираэль, она нормальная? – вдруг спросил Алекс, открыв один глаз.

– Настолько, насколько это возможно в местных реалиях, – пожала я плечами.

– Эх. Вот такой вот этот… ужасно прекрасный мир фейри.

– Ужасно прекрасный мир жестоких фейри, – поправила я.

– Точно. Мир, где тобой помыкают, никто не ставит тебя ни во что и ещё всячески путают… Я бы, наверное, так и бродил по Изумрудному Холму, если бы не твоя бабушка. Как так вышло, что драконы смогли «напугать» великих и опасных фейри? Загнали их за Завесу.

– Магия фейри не применяется напрямую к истинным. И, видимо, есть ещё какие-то ограничения.

– Понятно. А знаешь, ты можешь меня побить, но всё же фейри нужны ограничители в виде драконов. Потому что такая власть, такая магия в одних руках – это перебор.

– Не буду тебя бить. Но ты прав. Во всем нужен баланс. Только сколько всего должно произойти, чтобы достичь его?

Глава 23

Дрейкмор

Бездна!

Мой личный ад разверзся под ногами.

Всё, во что я раньше верил, ради чего жил, разбилось вдребезги.

Образ идеальной семьи, где каждый член поддерживает другого, где мать горевала по отцу столько лет, носила траур потому что любила Олдена. Семья, репутация которой была кристально чиста, без ссор на людях, без конфликтов внутри… И вот во что это всё вылилось.

Все тлен.

Почему?

Потому что я не давил? Не контролировал членов семьи? Может, отец был прав? Надо было искать подходящую управу, надеть ошейники и затянуть поводки покрепче, затянуть петлю на шее каждого члена семьи, чтобы их верность стала безусловной?

Об этом мне вещал отец? А я только сейчас понял, что искренней верности не бывает?

Или не бывает в нашем мире? Где чем богаче, тем выше, где чем родовитее, тем ты более неприкосновенен.

Вот как семья Дрейкморов возглавила цепочку этого парада напыщенных, лицемерных ублюдков Империи.

Не искренней, настоящей силой духа, не сплочённостью, не одной целью, одной идеей. А тем, что у отца на каждого члена семьи был свой ошейник.

Боги Великие!

Открытие. Откровение.

Но знать, что родная мать приговорила сына к смерти… это уже сверх меры.

А что я сделал ей такого? Да ещё, судя по платью сестры, праздновать мои похороны она решила с небывалом размахом.

Готовилась заранее.

Сука! Тварь!

Я ведь давал ей денег, поддерживал во всем, искал лечение для моей сестры, её дочери. Я.

Всё.

Делал.

Для.

Семьи.

Чтобы у нас всё было, чтобы никто из членов семьи ни в чём себе не отказывал. Даже этому чёртову бездельнику дяде Джереми выделял содержание.

И вот чем всё обернулось.

У них есть что-то святое?

Фэйрвуд сказал, Лираэль защитила мою «Империю» от родственничков. Значит, мать была не одна.

Кто? Айзек? Он был слишком осторожен. А ещё защищал при мне мою женщину.

Выходит, Джереми. Ну конечно. Они же вместе.

Я ударил по рулю со всей силы, со всей ярости.

Дракон требовал разорвать Джереми на части.

А что делать с матерью? С женщиной, что подарила мне жизнь и сама же решила её отнять?

Зверь не знал. Это ведь мать.

Коварная, алчная, лицемерная.

Да.

Но мать.

Чёртовы семейные узы не давали дышать. Я так верил в непоколебимость семьи и её поддержку, что даже не мог нормально мыслить.

До дома Фэйрвуда оставалась какая-то миля. Но я ударил по тормозам и остановился на обочине.

Что я хотел вытрясти из него? Где Лираэль?

Так он крепкий орешек и не расколется. А в таком состоянии, в котором я нахожусь сейчас, ничего хорошего не выйдет. Лираэль не простит мне, если с отцом что-то случится.

Думай, Дрейкмор!

Вокруг такое дерьмо творится!

Я снова ударил ладонями по рулю и откинулся на спинку кожаного кресла.

Очевидно, что там, где сейчас Лираэль, она в безопасности. Иначе бы Фэйрвуд так не защищал её.

От меня.

Бездна!

Я во всём виноват. Поверил брату. Родной крови. Потому что верил, что предать может каждый, но не член семьи. Предала Агния, предала Лираэль.

А Алекс, который должен был лежать и оставаться инвалидом, да только он был здоровее всех. Стоял рядом с ней. Защищал её и так же бесследно исчез.

Выходит, Айзек был прав, что они вместе?

Нет. Только когда услышал подобное от неё, поверю.

Или же вытрясу из Айзека правду. Выбью её.

А Лираэль… Выходит, подняла лежачего?

Из больницы Алекса выписали.

Лираэль была сама с травмами, несовместимыми с ее работой, и тем не менее она подняла его на ноги.

Вспомнил свой сон или предсмертный бред…

А ведь… я как будто ощущал её присутствие рядом, в каменной западне, когда уже прощался с жизнью… чувствовал тепло её магии, вкусную, живительную силу. Думал, что тронулся умом от недостатка кислорода. Что мой мозг выдаёт желаемое за действительное.

А теперь, после того как Лираэль сделала то, что не удавалось моей команде учёных-артефакторов в течение нескольких лет, а они с отцом сделали это за пять дней. Но ведь именно Лира наполнила магией протез. И эта магия не рассеивается. Лира поставила на ноги Алекса, чего не смогли сделать врачи.

Она же меня вытащила с того света. А потом сколько раз лечила.

Боги!

Разве могу я сомневаться теперь в том, что та магия, вкусная, такая знакомая, была не её?

Не знаю как она это сделала. Но отчего-то просто не мог сомневаться в своих выводах.

Но теперь я уже даже поверю, что она смогла договориться с самой Смертью, чтобы та отпустила меня из своих костлявых рук!

Она! А не Франческа, которую мне привёл Айзек.

Так, почему он не привел Лиру?

Да потому что у братца тоже был план.

А Лира… Как она встречала меня… её глаза… ее шепотом.

За своей ненавистью, злобой я не видел, как она отдавалась мне, надрывно, на грани, по-настоящему, без страха.

Как она шептала и была рада меня видеть. А я принимал это за ложь, лицемерие.

Я даже не хотел прикасаться к ней после её «предательства».

Но дракон всё решил за нас. Я пылал с ней, я терял собственный рассудок, так мне было хорошо с ней.

Сжал кулаки. Идиот!

Открыл глаза и резко вывернул руль, вдавливая педаль газа.

Мобиль с визгом сорвался обратно в город.

Сейчас я поступлю по-другому.