Текст книги "Сладкая месть (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

Я резко выдохнула, будто весь воздух в груди исчез. Сердце заколотилось так сильно, что я слышала его стук в ушах.

Дыхание стало прерывистым, судорожным, словно я не могла насытиться кислородом.

– Как… – голос задрожал, и я сглотнула, прежде чем смогла выдавить: – Как ты посмел… войти сюда?

Альтавиан спокойно уселся в кресло у окна, положив одну ногу на другую, будто это его законное место. Его взгляд задержался на мне, и я почувствовала, как холодный пот проступил на висках.

– Лираэль. Я могу быть там, где захочу, – произнёс он мягко, почти шёпотом, но в этих словах была такая уверенность и сила, что у меня пробежали мурашки по коже.

– Уходи, – проговорила я, но мой голос не звучал твёрдо. Он слегка дрогнул, выдав страх. – Уходи, – повторила я чуть громче, пытаясь вернуть себе контроль, – у тебя нет права здесь быть!

Альтавиан медленно поднялся с кресла. Каждое его движение было изящным и обманчиво плавным, как у хищника, выжидающего момент для прыжка.

Я отшатнулась назад, села в изголовье кровати, прижимая простынь к груди, словно это могло защитить.

– Привыкай, Лираэль, – произнёс Альтавиан, останавливаясь так близко и нависая надо мной так низко, что я могла чувствовать его дыхание. – Скоро я буду твоим супругом.

Внутри всё перевернулось.

– Скоро я буду лежать рядом, гладить тебя, брать тебя, – продолжал он, а его тон был таким, будто это уже предрешённый факт. – Ты привыкнешь ко мне.

Я задохнулась от его слов, и в этот момент его рука молниеносно взметнулась, фиксируя мой подбородок. Я не успела отстраниться.

Его пальцы были холодными, как лёд, и сильными, будто железными. Он поднял мой подбородок, заставляя посмотреть в его глаза.

– Отпусти! – прохрипела я, пытаясь вырваться, но он держал крепко, слишком крепко.

Его взгляд прожигал меня.

– Ты будешь принадлежать мне, – тихо сказал он, словно отрезал.

– Никогда, – бросила я ему в лицо, стараясь вложить в голос всю свою решимость. – Я найду способ избавиться от этого брака. Ты не будешь решать за меня! И не думай, что сможешь делать со мной всё, что пожелаешь!

Его глаза вспыхнули гневом. На мгновение они наполнились таким яростным бешенством, что я почувствовала, как по спине скатилась капелька ледяного пота. Но это длилось лишь мгновение.

Затем что-то изменилось. Его взгляд стал другим – тяжёлым, наполненным решимостью, от которой становилось ещё страшнее.

– Не смей так говорить со мной, Лираэль, – прошептал он, его голос звучал угрожающе тихо, что пугало больше крика.

Я почувствовала как его дыхание обжигает мою кожу. Запах скошенной травы и полыни наполнил воздух, обволакивая меня, как зловещий шлейф.

– Ты принадлежишь мне, Лираэль. И сколько бы ты ни сопротивлялась, это ничего не изменит. Привыкай.

– Убирайся!

– Со мной так нельзя разговаривать, – прошипел он, а потом с силой сжал мои щеки своими длинными пальцами, причиняя резкую, обжигающую боль. – Последнее предупреждение. Скоро я поработаю над твоими манерами.

Мне показалось, что в его глазах сверкнула сама бездна, холодная и бесконечная.

Неужели мой отказ заставил его эмоции выйти наружу?

И от этого мне стало по-настоящему страшно.

Но вдруг он резко убрал руку, словно обжёгся. Его лицо исказилось, скривилось в непонятной гримасе.

И прежде чем я успела что-то сказать или сделать, он просто растворился в воздухе, оставив меня наедине с обрывками аромата скошенной травы и полыни.

Я ещё долго не могла уснуть.

Лежала, вслушиваясь в тишину, чувствуя, как сердце бьётся гулко и неровно.

Утром я пойду к матери. Потребую, чтобы она немедленно запретила Альтавиану перемещаться по Холму.

Я не чувствую себя здесь в безопасности. Совсем.

С трудом успокаивая колотящееся сердце, я встала с кровати. Комнату освещали лишь мягкие отблески настенных бра.

Но запах полыни всё ещё висел в воздухе, и от него меня затошнило.

Подошла к окну, распахнула его настежь, впуская свежий аромат садовых цветов. Прильнула лбом к холодному стеклу, стараясь хоть немного прийти в себя.

Почему-то мне показалось, что я зря высказала всё этому надменному самовлюблённому мерзавцу.

Отец ведь говорил мне быть осторожной и благоразумной.

Тогда я ещё не знала, чем обернётся этот ночной визит.

Сон не приходил долго. Вскоре небо начало окрашиваться в желтые, оранжевые и красные тона.

Появилась сонливость.

Я прилегла на кровать, но вскоре почувствовала неладное. Мой дар целителя взметнулся, но было уже поздно…

Сон обрушился тяжёлым покрывалом.

Я пришла в себя от резкого аромата благовоний. Они были такими яркими, такими густыми, что от них сразу затошнило. Слишком сладкие, почти удушающие.

И тут же в голове мелькнула мысль: «Почему здесь пахнет, как в храме?»

Я резко распахнула глаза и обнаружила себя лежащей на холодном каменном алтаре. Пространство вокруг было небольшим, но величественным. Каменные стены, увитые зелёным плющом, цвели белыми цветами, источавшими слабый, тонкий аромат, который всё равно не мог перебить тяжёлый запах благовоний.

Мягкий свет падал с окна под самым потолком, подсвечивая фигуры двоих. У одной из них был высокий посох, увенчанный камнем.

Это был жрец, одетый в длинное одеяние глубокого серебристого цвета с широкими рукавами и глубоким капюшоном.

Рядом с ним стоял Альтавиан. Его взгляд был непроницаемым, как всегда, но губы тронула едва заметная улыбка, от которой мне стало не по себе.

Я подняла глаза на себя и почувствовала, как по телу пробежала ледяная дрожь.

На мне было великолепное платье цвета молодой зелени, струящееся и мягкое, с лиственными узорами. Тонкие бретели едва держались на плечах.

Платье действительно было красивым. Настолько, что в другой ситуации я бы восхищалась им. Но сейчас оно лишь напоминало о клетке, в которую меня хотят заключить.

Я обвела взглядом пространство. Здесь не было ничего лишнего, только алтарь, я, и двое мужчин, решающих мою судьбу.

– Заканчивай обряд, – прошипел Альтавиан, бросив яростный взгляд на жреца. Его голос прозвучал, как удар хлыста, заставивший меня похолодеть.

Я попыталась подняться, ощущая, как паника захлёстывает с головой. Камень алтаря царапал ладони, но я изо всех сил упёрлась, пытаясь встать.

– Нет! – выкрикнула я, но Альтавиан с лёгкостью толкнул меня в плечо.

Я рухнула обратно на алтарь, а он склонился надо мной, одной рукой прижимая меня к алтарному камню, а другой удерживая за бедро.

Попыталась вырваться, но он лишь сильнее прижал меня. Его глаза вспыхнули жуткой решимостью.

– Не дергайся.

Я забилась, как птица в клетке, беспомощно молотя руками и ногами, но он лишь слегка скривил губы в усмешке.

Жрец начал произносить клятвы на древнем языке, голос его был монотонным, но от каждого слова у меня внутри всё сжималось от страха.

– Нет! Я не согласна! – закричала я, мой голос эхом разносился по каменным стенам. – Вы не имеете права!

Но жрец продолжал, как будто меня не слышал.

– Я сказала, что не согласна! – я повернулась к Альтавиану, надеясь хотя бы в нём найти остаток разума.

– Твоя мать дала мне своё разрешение, – оскалился он, приближая лицо к моему. Он держал крепко. – А твоё согласие мне не нужно.

– Ты… – задыхалась я от ярости и страха.

– Так что расслабься, – прошептал он таким голосом, что кровь застыла в жилах. – И вскоре ты ещё получишь удовольствие.

– Нет! Отпусти!

Я кричала, но моё сопротивление казалось бесполезным. Никто не слышал меня.

Никто.

И тогда я выкрикнула:

– Я беременна!

Альтавиан остолбенел, его холодные, зелёные глаза расширились.

Его взгляд потемнел, и что-то дикое, необузданное вспыхнуло в глубине.

Злость, бешенство, растерянность – всё смешалось в нем.

А потом Альтавиан уничтожил меня:

– Тогда я вытравлю твоего ублюдка.

Глава 17

Я вздрогнула. Слова Альтавиана ударили по мне, как хлыст.

Воздух вокруг стал плотным, тяжёлым, удушающим.

– Ты… ты чудовище, – прошептала я, дрожа от ярости и ужаса.

Альтавиан не отвёл взгляда, его глаза сверкали гневом, но за этим гневом я увидела что-то ещё – какую-то болезненную, уродливую решимость.

– Чудовище? – он холодно усмехнулся, его губы искривились. – Может быть. Но я получу то, что хочу. Тебя!

Он отпустил меня резко. Его голос звучал низко, словно угроза:

– Ты принадлежишь мне. Это твой долг – стать моей супругой.

Я отшатнулась, инстинктивно прикрывая живот руками.

– Ты можешь кричать, сопротивляться, ненавидеть меня, сколько угодно. Это ничего не изменит.

А потом он повернулся к жрецу:

– Нам нужно кое-что обсудить со своей невестой наедине.

Я была больше не намерена слушать Альтавиана. Я буду сражаться за своего ребёнка до последнего.

Плевать, что я полукровка, потому что я мать!

И это гораздо сильнее всего!

Но тут дверь с грохотом распахнулась в Храме.

– КАКОЙ БЕЗДНЫ! – прокричал Альтавиан, его голос был полон такой ярости, что я усомнилась, что передо мной фейри.

– Мне тут нашептали, что ты собрался избавиться от моего правнука или правнучки, Альтавиан! – громогласно произнесла женщина в годах.

Тонкая сеточка морщин покрывала её лицо, но это ничуть не портило её. Её серебряные волосы были убраны в изысканную прическу, а тёмно-синее, закрытое, но струящееся на идеальной фигуре платье подчёркивало её глубокие голубые глаза.

Широкие браслеты с сапфирами лежали поверх узких рукавов платья. Её каблуки отстукивали имперский чёткий ритм.

Удушающий аромат муторных благовоний мгновенно рассеялся, стоило женщине только поморщиться.

Кажется, даже жрец немного подался назад.

Настолько мощной была аура гостьи.

Альтавиан и вовсе потерял самообладание. Он выпрямился, одернул полы расшитого серебром белоснежного камзола.

Я села на алтаре, широко раскрыв глаза, глядя на эту потрясающую женщину. Острые ушки были украшены сапфирами, а с мочек спадали тяжёлые серьги.

В нос ворвался знакомый аромат. Я вдохнула его. Аромат фрезий. Так пахла только моя бабушка.

– Она принесла ублюдка из жалкого и варварского мира, – прошипел Альтавиан. – И я в своём праве, Ираэль. Элилаэль дала своё согласие. И как только в этом теле, – он махнул на меня, словно я была куклой, – останется одна душа, жрец обвенчает нас.

– Ты забылся, мальчик, – это её «мальчик» прозвенело так снисходительно, что даже я почувствовала неловкость. Что уж говорить об Альтавиане, который моментально вскипел. – Я тоже её родственница. Аэллирианэль – моя единственная внучка. А своего согласия на брак с тобой я не давала.

– Твое слово лишь второе!

– Но я могу наложить вето, – невозмутимо, с чувством собственного достоинства произнесла Ираэль.

– Только на мес-с-сяц, – прошипел Альтавиан.

– Ты ещё тут, мальчик? – словно пронзила стрелой, спросила Ираэль, и Альтавиан просто растворился в воздухе.

– Ираэль… – выдохнула я, не веря, что всё вот так закончилось.

– Зелёных Холмов, внучка, – равнодушно бросила бабушка.

Глава 18

– Не сиди на холодном камне. В твоём положении это может быть опасно, – сказала Ираэль, а потом перевела взгляд на жреца. – И как это понимать?

– Как и договаривались, – ответил фейри. – Я сообщил тебе.

– Ты не торопился.

– Что есть время в нашем возрасте.

– Ясно, – она величественно отмахнулась рукой.

– С тебя партия в шахматы, – бросил жрец и растянул губы в улыбке. Только вот его блеклые глаза не улыбались. И я никак не могла понять к какому Холму он принадлежит.

– По какому случаю, Юрвиан? – Ираэль вскинула тонкую бровь. Казалось, она удивилась, но нет – её глаза оставались безучастными. Ее лицо лишь изображало эмоции. Впрочем, как и его.

И надо признать, от их взаимных искусственных улыбок становилось не по себе. Я словно попала в театр ужасов.

– Ты позволила себе усомниться в моих словах и запустила своих шпионов.

Жрец махнул рукой в сторону стены, обвитой белым плющом. Широкий рукав серебристого одеяния открыл вид на мужское запястье. А потом я с удивлением наблюдала, как белые цветы окрасились в синий. Цвет Холма, которому принадлежала моя бабушка.

Сапфир.

Её улыбка больше не напоминала человеческую. Теперь это был оскал – хищный, как у драконицы.

– Через два дня жду тебя у себя, – равнодушно бросила она.

Жрец исчез, получив свой ответ. А я почувствовала себя вещью.

Мало того, что мать распорядилась моей жизнью без моего согласия, Альтавиан угрожал жизни моего ребёнка, так ещё и эти фейри решили разыграть партию в шахматы за мой счёт.

Я поднялась с алтаря, растирая озябшие плечи. Бабушка, которая до этого стояла в отдалении, вдруг оказалась рядом, сокращая расстояние в пространстве. Её длинные синие ногти коснулись моего подбородка.

Ираэль изучала меня. Рассматривала, словно драгоценность, которую оценивают на блошином рынке. Её лицо было холодным, безэмоциональным.

– Спасибо, что встала на мою сторону, – проговорила я.

– Не просто так.

– Разумеется.

Фейри всегда остаются фейри. Но всё же интересно, чего она потребует взамен.

– И какова цена? – устало и равнодушно спросила я. В самом деле, могла ли я ожидать чего-то другого?

Вместо ответа Ираэль крепко схватила меня за локоть, и через мгновение мы оказались в богато обставленной гостиной в тёмно-синих тонах.

– А ты изменилась, – без тени эмоций произнесла она. Затем открыла резную дверь и окликнула служанку: – Принеси нам чай и закуски.

Она повернулась ко мне. Я уже успела сесть в удобное бархатное кресло из синего материала. Откинувшись на спинку, я положила руки на резные подлокотники.

– Ты в последний раз видела меня, когда мне было десять.

– Да. Хотела посмотреть, во что превратился тот кричащий комок плоти.

О боги! Это прозвучало с такой интонацией, что я едва не рассмеялась.

– И как я тебе?

– Черты моей дочери определённо есть, – констатировала Ираэль, изящно опускаясь в кресло напротив. Она была как восковая фигура. Прекрасная и застывшая. – Как там поживает мой зять?

– Отлично поживает, – с лёгким удивлением ответила я.

– И как он отпустил тебя?

– Мне пришлось уйти. Сложная история.

– Скрываешься от отца ребёнка, – Ираэль не спрашивала, она просто утверждала.

– Да, – не стала врать, да и зачем? С Ираэль хотелось быть на равных и предельно честной. Сейчас наша встреча и разговор походил на торг. И это в большей степени мне подходило. Мне нужен тут союзник. А о цене можно поторговаться. Пора бы вспомнить, что я тоже фейри, хоть и наполовину.

– Породистый дракон?

– Да. Вполне. Один из сильнейших.

– Это хорошо. Определённо мои гены взяли своё.

– Он мой истинный.

– Разумеется, – скалилась, а не улыбалась Ираэль. – На другое я не рассчитывала.

– О чём ты? – нахмурилась я.

Но тут нам принесли чай и поставили его на столик между нами. Служанка удалилась, а бабушка, не торопясь, разлила ароматный мятный чай в фарфоровые чашки. Потом спокойно сделала глоток.

Я повторила её действия.

И только после этого Ираэль ответила, чем повергла меня в шок.

– Буду честна и пряма с тобой. Это я создала угрозу твоей жизни в свое время. Но твоя мать помешала мне. Вернее, она дала достойный ответ на сложившуюся ситуацию и обеспечила тебе защиту. Нашла Альтавиана и уговорила его принять её щедрое предложение. Она прекрасно распоряжается сокровищами Изумрудного Холма, властью и влиянием, даже не касаясь собственного Сапфирового наследства. И я бы восхитилась ею в полной мере, если бы могла, – Ираэль снова отпила чай, а затем прожгла меня своим равнодушным синим взглядом. – Я могу только отдать должное её способности строить интриги. Сразу видно, чья она дочь. Изумрудных родственников её мужа до сих пор не отпускает ситуация, что ими управляет потомок Сапфиров. Хотя никто из нас и не упускает случая напомнить им об этом. Но мы отклонились от сути, – снова сделала глоток. – В итоге мне пришлось вывести Альтавиана на некоторое время из игры. – И в какой-то момент я дала понять Элилаэль, что если она не отправит тебя за Завесу, то всё закончится очень и очень плохо для полукровки, которой, вопреки устоявшимся традициям, удается так же легко управлять… Холмом, – закончила Ираэль.

Для нее все это было не более чем шахматной партией.

Я откашлялась, голос осип.

Хотела задать вопрос: «И зачем же ты отправила меня за Завесу?»

А потом я перефразировала:

– И почему же ты хотела, чтобы я оказалась за Завесой?

Глава 19

– Неправильный вопрос, милая, – Ираэль царственно села в кресло. Она опустила тонкие и изящные кисти рук, украшенные толстыми браслетами с сапфирами, на резные подлокотники и посмотрела поверх моей головы, словно пребывала в своих мыслях.

Она молчала, и я молчала.

Видимо, бабушка ждала, что я перефразирую свой вопрос. Я сделала глоток чая, прохлада напитка приятно разлилась на языке.

Я оценивающе посмотрела на Ираэль. Что ей нужно?

Фейри, которая уже была на закате своей жизни, пусть точного возраста я и не знала, но это точно было где-то около пятисот лет.

Что может хотеть фейри, прожившая пять сотен лет здесь, за Завесой, в мире, где правит холодный расчет?

В мире, где единственные развлечения – это сила, власть и интриги. Где даже их дар целительства, дарованный всем фейри богами, всего лишь пшик, потому что все они сильнейшие целители. И он стал ничем по сути.

В мире, где не рождаются дети, а я была последней.

Полукровка. А по сути для них грязнокровка.

Ираэль создала ситуацию, при которой мне угрожала опасность. Задать бы вопрос для чего? Но нет.

Это неправильный вопрос.

Что она увидела во мне?

Опасность для устоявшихся реалий фейри? Или… возможность?

Я почти усмехнулась. Откинулась на спинку кресла. Ираэль меня не торопила. Было что-то в этом – сидеть вот так напротив непростой женщины с огромным багажом опыта в интригах и пытаться разгадать её замысел.

А он точно был. Тонкий, долгоиграющий и… грандиозный.

На меньшее Ираэль бы и не согласилась, это совершенно точно.

Партия длиной более пятнадцати лет…

Такое бы ей подошло. Такое было бы в её духе.

Жаль, что я её почти не знала.

Но ведь она точно сказала: я её внучка. А значит ее наследие и во мне.

А что я знаю об Ираэль? Мне нужно больше информации, чтобы понять её.

Хм. Задумалась.

Кажется, когда-то она была королевой Сапфирового Холма.

А сейчас?

– Кто глава Сапфирового дома? – спросила я.

Она перевела на меня взгляд пустых синих глаз.

– Мой старший брат, – но то едва заметное движение уголка губы дало мне кое-что понять. Это был правильный вопрос.

Я устроилась поудобнее в кресле, сложила кисти рук в замок на груди, локти устроила на подлокотнике. Ираэль посмотрела на мои пальцы, но я не стушевалась.

– Это уродство нужно убрать, – констатировала она факт.

– Я этого и хотела бы.

– Альтавиан сделает это.

Она удивила меня. Я не стала сдерживать свои эмоции. К чему? Именно такой меня и не хотели видеть в Холмах. Живой. Ощущающей. Чувствующей.

На моем лице щедро изобразилось удивление.

Я такая, какая есть.

Не сломалась, не упала духом. Выросла не среди холодных фейри, чувствуя свою ущербность, а среди людей и драконов, понимая, что я – личность. Такая как все.

Я была любима, отец дарил мне то, что не могла дать мать, потому что её мать не научила её этому. А Ираэль не научила этому ее мать. И так далее по цепочке.

Что ждало бы меня здесь?

Унижения, толчки, шёпот за спиной, а потом громогласное презрение.

Но ведь я не хуже них.

Холм Изумруда слышал меня… дар целительства у меня тоже был. Так почему же я была хуже чистокровного фейри?

Ничем.

И это настоящая опасность для них.

…Я последняя рождённая.

Такие великие и могущественные целители, не смогли решить проблему с рождаемостью.

И тут я…

Ребёнок, рождённый от истинного союза с тем, в ком была кровь дракона.

Ха!

Я улыбалась, демонстрируя Ираэль, что такое настоящая радость, какой бывает азарт, охватывающий душу и тело, когда решается сложная задача.

А она вперилась взглядом в меня, следила за моим лицом, подалась вперёд, сжав подлокотники кресла. Это её выдало. Она хотела знать, хотела понять, а, возможно, даже… почувствовать.

И я делилась с ней тем, чего она была лишена.

Мне ведь не жалко.

А еще я знала. Мы ведь поторгуемся. Она озвучит свою цену, а я уже знаю, чем платить.

Это будет игра. Осторожная, опасная, но до боли увлекательная. И я не собиралась проигрывать.

Я продолжала подбираться к сути.

И если другие фейри видели во мне опасность, мать пыталась защитить по своему разумению, как знала, то бабушка смотрела дальше, глубже.

А еще… ей точно нечего терять.

– Почему Альтавиан?

– Он лучший, и только он способен собрать эти руки и не убить тебя.

Что правда, то правда. Мертвая супруга ему точно не нужна.

– Ты доверяешь ему?

– Доверие слишком дорого стоит. Но в моменте наши с ним цели совпадают, и это будет достойной гарантией.

– И он сделает это? – все же уточнила я.

– Думаю, что он уже пожелал это сделать.

– Желал. Да. – признала я. Зачем отпираться?

– Я буду рядом и прослежу, – добавила бабушка, развеивая мои последние сомнения.

Спорить с ней? Не стала. В словах бабушки было зерно истины.

Альтавиан – лучший, и он действительно не заинтересован в моей гибели. Он желает видеть рядом с собой идеальную супругу. Насколько это возможно в моем случае, будучи полукровкой… а точнее, грязнокровкой по его мнению.

Этого и правда достаточно. А то, что между нами ненависть, злость и угроза жизни моему ребенку, можно и опустить.

Мне нужно посмотреть на всё со стороны фейри, убрать эмоции, что руководят мною и воспользоваться ситуацией.

Воспользоваться Альтавианом. А Ираэль проследит, чтобы с ребенком ничего не произошло.

Потому что ей нужен он. Потому что ей нужна я.

И снова мы подходим к вопросу о том, зачем бабушка провернула эту долгоиграющую партию, и совершенно точно… масштабную.

– Какую роль я должна сыграть в твоей игре? И что ты хочешь сделать с фейри?

Ираэль была довольна моими вопросами. Её глаза вспыхнули самой бездной. Холодной. Чёрной. Ледяной.

Если бы она могла показать эмоции, то сейчас точно показала бы радость, даже полное удовлетворение.

Она была довольна.

– А еще хотелось бы узнать мотив…